"Служанка-интриганка" - читать интересную книгу автора (Филдинг Генри)Явление четвертоеОддкасл. Кхе, кхе, кхе! Ей-богу, этот восточный ветер пронизывает до костей. Нет, кабы не желание повидать мою кралю, право, я ни за что бы не двинулся нынче из дому, Летиция. Мое почтение, мистер Олдкасл. Олдкасл. И мое вам, сударыня. Не примите за обиду, только, ей-богу, я не имею чести вас знать. Летиция. Личности вроде вас, сударь, известны многим, кого сами они не в силах упомнить. Я всего-навсего бедная служанка одной знакомой вам молодой леди – мисс Шарлотты Хаймен. Олдкасл. Мое вам нижайшее почтение, сударыня! Надеюсь, ваша барышня в добром здравии. Летиция. Да так себе. Она послала меня к вам с небольшим поручением, сударь. Олдкасл. О, я счастливейший из смертных! Летиция. Она просит вас об особом одолжении. Олдкасл. Почту за честь исполнить ее волю! Летиция. Так вот: она умоляет вас, если вы хоть капельку ее любите, не показываться больше ей на глаза. Олдкасл. Что я слышу? Летиция. Она девушка благовоспитанная, добрая и учтивая и не хочет оскорблять вас. А посему велела мне передать вам, что ненавидит вас, презирает и что вообще вы ей противнее всех на свете. И уж если вы надумали жениться, она берется рекомендовать вам одну отличную сиделку, которая за ваши деньги, наверно, согласится оказывать вам любые услуги, вот разве что в постель с вами не ляжет. А напоследок барышня еще велела посоветовать вам, чтоб в этакий холод вы непременно пили перед сном теплое питье и ни за что не укладывались спать, не надев по крайней мере двух фланелевых рубашек. Олдкасл. Прекрати свою бесстыдную болтовню, слышишь?… Летиция. Не извольте гневаться, сударь, я ведь только передаю, что мне велено, причем по возможности в краткой и учтивой форме. Олдкасл. Твоя хозяйка – наглая девчонка, и я пожалуюсь ее матери! Летиция. Не поможет. Доверьтесь лучше ее природному добродушию. Послушайте, я вам друг, и, если б нам только удалось преодолеть три малюсеньких препятствия, я, пожалуй, взялась бы устроить ваш брак с моей барышней. Олдкасл. Это какие же препятствия? Летиция. Перво-наперво, сударь, – ваш возраст. Вам, поди, лет шестьдесят шесть? Олдкасл. Ложь! Еще не хватает нескольких… месяцев!… Летиция. Коли вам меньше – дело поправимое: ведь половина вашего состояния уже возмещает ваши годы. Олдкасл. Что ж, я не поскуплюсь! Летиция. Тогда, сударь, второе – ваши дурные манеры. Это для вас большая помеха: барышня-то моя обожает все тонкое и изящное! Но, думается, и этому делу можно пособить – на то ведь другая половина вашего состояния. Остается последнее препятствие, и, коли мы и его устраним, ручаюсь – она ваша. Это, сударь, ваша отвратительная физиономия, на которую и смотреть-то противно! Олдкасл. Подлая тварь! Я пожалуюсь твоей хозяйке, и тебя беспременно выгонят! Летиция. Так-то вы собираетесь отплатить мне за мою службу! Олдкасл. Хороша служба! Летиция. А как же, сударь, конечно! И чтобы доказать вам, каким завидным женихом я вас считаю, я готова сама выйти за вас! Человек с вашими наклонностями и в ваших летах – отличная партия. Ведь у вас небось хватит совести помереть через год, от силы – полтора. А солидная вдовья доля была бы, как я разумею, неплохим вознаграждением за столь долгое сожительство с вами. К тому же я могла бы жить с вами на разных половинах и держать при себе статного камердинера. Олдкасл. Ах, нахалка! Ты у меня дождешься!… От волнения прямо дух перехватило. Верно, за полчаса не отдышусь!… Летиция. И впрямь кавалер для молодой девицы! Рейкит. Мое почтение, дражайшая Летиция! О чем это вы беседовали с достославным сквайром Олдкаслом? Летиция. О его чувстве к вашей молодой хозяйке, а вернее – о ее чувстве к нему. Я до того его довела, что боюсь, как бы он не кинулся с кулаками на предмет своей страсти. Рейкит. И когда вы оставите свои шалости, ведь за них нам приходится расплачиваться. Вы его вывели из себя; он пойдет и выведет из себя нашу хозяйку, а от той чего ждать? Она просто всех нас побьет. Летиция. Эка невидаль! Да по мне, пусть бы двадцать таких, как вы, избили до полусмерти, лишь бы у моего барина не отняли невесты. Рейкит. Очень вам признателен, сударыня. Можете не трудиться: я и без того вижу, какие чувства вы питаете к своему господину. Сдается мне, у него есть и другие возлюбленные, окромя тех, что живут в нашем доме! Ну да ладно, я слишком благовоспитанный человек, чтобы ревновать! Впрочем, если он оказал мне услугу в отношении вас, я надеюсь в свой черед тоже уважить его подобным образом. Я не первый из нашей ливрейной братии, кому случалось поквитаться с господином. Летиция. Не с таким, как мистер Валентин. А что до этих попрыгунчиков – ваших развязных щегольков, тут уж я ни за что не поручусь! Подобные господа до того иной раз походят на своих слуг одеждой и манерами, что даме не мудрено ошибиться и принять одного за другого. Признаться, я даже не уверена, что она проигрывает от подобной ошибки. Рейкит. Но я, душечка Летиция, не сторонник брака нашей барышни с мистером Валентином. Летиция. Это почему же? Рейкит. Сами знаете, в каких он плачевных обстоятельствах, и у нее тоже никаких средств. Летиция. Своих – нет, зато тетка ее, миссис Хаймен, настоящая богачка. Рейкит. Ну, от этого ей мало проку! Летиция. Но ведь могут помереть оба ее брата. К тому же у ее йоркширского дядюшки всего лишь пять отпрысков, один из которых еще не болел оспой. И еще: она может получить ирландское баронетство: между ним и ею человек семнадцать, не больше. Рейкит. Ну да, приключись у нас две или три моровые язвы – эта девушка будет завидной невестой. Словом, я так за клин чаю: с нашей стороны этой парочке надеяться почти не на что, а если и с вашей… Летиция. С нашей надежд предостаточно! К примеру, есть надежда, что дела моего молодого барина пойдут на лад, ведь хуже, чем сейчас, – некуда! Кроме того, есть надежда, что старый мой барин останется в чужих краях. Или что он потонет, возвращаясь на родину; что с неба посыплются звезды!… Рейкит. Голод да нужда, дражайшая моя Летиция, это вам не шутка! А вот коли шутки в сторону, так впрямь ли вы уверены, что ваш господин покончил со своим развеселым образом жизни? Летиция. Отнюдь нет. Он как раз сегодня затевает пир, на который позовет вашу барышню и еще дюжину других гостей. Рейкит. Ой, даже слюнки потекли! Я так заключаю: ваш барин – честнейший малый и, возможно, продержится еще две-три недельки. Летиция. Заблуждаетесь, сударь! Больше нам нечего опасаться этих пиров. Потому как есть один человек, ремеслом обойщик, каковой заявится в дом, едва уйдут гости, и унесет все, что в нем есть. Рейкит. Преотличный способ, ей-богу, подготовить гнездышко к приему супруги! Ваш хозяин своим примером побуждает меня отказаться от брака с вами, дражайшая моя Летиция. Летиция. А вы думаете, я пойду за вас, нахал вы этакий?! Рейкит. Если только я не сыщу кого-нибудь получше. Летиция. Чем вы сумели меня приворожить – в толк не возьму! Не иначе как своей безмерной наглостью! Рейкит. Что ж, в наглости я не уступлю джентльмену, а это, как известно, залог успеха у женщин. Летиция. Рейкит. Летиция. Валентин. Значит, я задолжал вам пятьсот фунтов, включая проценты? Трик. Так точно, сударь. Извольте сами подсчитать, надеюсь, мы не разойдемся в цифрах. Валентин. Сударь, я верю вам на слово. И если вы согласитесь одолжить мне еще пятьсот, я буду вам должен тысячу. Трик. Но эти деньги не мои, сударь: я взял их у одного человека и должен вернуть, сударь. Он требует их назад. Валентин. И пусть себе требует! Ведь пока я их не раздобуду, это все пустое. Вот что я придумал: коли одолженные мне деньги не ваши и тот не желает больше ждать – расплатитесь с ним сами, а мне одолжите еще пятьсот и запишите на себя мой долг. Трик. Но у меня нет наличных, сударь, иначе, сами знаете, я бы ссудил вам. А потому, я надеюсь, вы не станете больше тянуть с этим платежом. Валентин. О, я нынче страшно занят! Потрудитесь зайти в другой раз. Трик. Достаточно я к вам ходил – с меня хватит! И если вы не расплатитесь со мной в ближайшие три дня, я пришлю к вам стряпчего. Засим – мое почтение! Валентин. Ну, честный Трасти, каковы твои успехи? Трасти. Пошел я, значит, к ювелиру с кольцом, про которое ваша милость говорили, будто цена ему сто фунтов, а тот отказался дать больше пятидесяти, ну я и взял! Валентин. И правильно сделал. Трасти. Что до серебряного кубка, который ваш батюшка оценивал в восемьдесят фунтов, так мистер Уайтинг сказал: теперь таких пруд пруди, а ваш, дескать, очень потертый да немодный, ну и предложил всего двадцать: я-то знаю, вашей милости позарез деньги нужны – ну и взял. Валентин. И правильно сделал. Трасти. Золотые часы с репетицией я отнес изготовившему их мастеру и напомнил ему, что два года назад он за них получил пятьдесят с лишним гиней. Он ответил, что часы наши, дескать, уже не новые; да к тому же дворянство и знать пристрастились нынче к поддельным украшениям, отчего он не продал за последний месяц и двух пар часов. Однако он согласился дать половину, и я, порешив, что все лучше, чем ничего, оставил их ему. Валентин. И правильно сделал. Трасти. Но это все пустяки по сравнению с тем, как повел себя этот жулик с Монмут-стрит [5]: предложил мне шестнадцать фунтов за два кафтана тонкого сукна, которые, без сомнения, обошлись вам поболее ста. Тут я совсем обозлился и принес их домой. Валентин. Ну и зря, надо было взять, сколько давали. И немедленно! Трасти. А с вашими медалями мне повезло. Я их чуть было уже не продал, да, спасибо, один человек шепнул, что по истечении двух недель в столицу прибудет некий дворянин, который даст за них вшестеро. Валентин. По истечении двух недель! Ты понимаешь, что говоришь?! Это же целая вечность! Да кабы мне кто обещал к тому времени целое состояние, я бы и то отказался. Ладно, давай все, что принес, и поди продай, что осталось! Трасти. Только пусть ваша честь хорошенько это обмозгует. Я-то все думаю: что будет, как вернется домой старый барин?! А не вернется, так тоже одному богу известно, как вы дальше протянете! Валентин. Не твоя забота. Ступай выполняй, что велено! Ну, ступай. Слуга. Сударь, вас желает видеть какой-то джентльмен в черном. Валентин. Введи его. Ах, если б моя душечка Шарлотта была здесь! Валентин. Мое почтение, сударь. Не имею чести вас знать, сударь. Слэп. Полагаю, что так, сударь. Прошу прощения, но у меня тут против вас один судебный документик. Валентин. Против меня? Слэп. Не извольте беспокоиться, сударь. Так, один пустячок, сударь, – примерно около двухсот фунтов. Валентин. Что же мне делать, сударь? Слэп. Ну, это уж на ваше усмотрение, сударь! Заплатите деньги или раздобудьте поручителя, воля ваша. Валентин. Но сейчас я не могу сделать ни того, ни другого. Я как раз ожидаю к себе гостей. Надеюсь, сударь, вам достаточно моего обещания и вы согласитесь подождать до завтра. Слэп. С превеликой охотой, сударь. Если только вы соизволите перейти ко мне в дом – он тут по соседству, вас там примут с полным радушием, – тогда отчего же, и вашего слова будет достаточно! Валентин. К вам в дом? Какая подлость! Слэп. А вот буянить не надо, сударь! Валентин. Ну погоди! Эй, кто там!… Слуги!… Спустите с лестницы этого субъекта! Слэп. Это насильственное освобождение, сэр! Я вернусь с приказом от главного мирового судьи!… Шарлотта. Что случилось, Валентин?! Я вне себя от страха. Шпаги обнажены!… О господи! Уж не ранены ли вы? Валентин. Только вами, любовь моя. На мне нот ран, кроме тех, от которых вы можете меня излечить. Шарлотта. Хвала небесам! Но отчего вея эта кутерьма? Валентин. Пустяки, душечка! Повздорили два учителя фехтования, а я тут попался им на пути, ну один и ткнул меня в спину – вот и все. Шарлотта. Ах, я подвергаю себя такой опасности из-за вас! Если б тетушка проведала, что я здесь, она сжила бы меня со свету! А еще меня берет ужас при мысли, что подумают ваши гости, увидав, что я пришла раньше всех. Валентин. Вы же знаете – в вашей власти заткнуть рот нашим сплетникам. Шарлотта, милая, как бы я был счастлив, если б вы сегодня же согласились назвать этот дом своим! Шарлотта. Не настаивайте, Валентин! Право, если вы будете очень меня уговаривать, я, кажется, не сумею противиться вам, чем бы мне это ни грозило! Валентин. Шарлотта. Но могу ли я надеяться на ваше постоянство? Поверьте – если только ваши чувства ко мне не переменятся, бедность не отнимет у меня счастья. Валентин. Коли вам недостаточно моих клятв, чем смогу я еще прочнее скрепить наши узы?… Совершенство вашей души – вот залог моей любви к вам. Поверьте, Шарлотта: мужчины постояннее, чем вы думаете. Тот, кто женится на деньгах, хранит верность жениному богатству. Кто женится на красавице – хранит ей верность, покуда цела ее красота. Но любовь, порожденная, как моя, благородством женской души, иссякнет только вместе со своим источником. Шарлотта. Хорошо, тогда будем отважными! Что до денег, они мало меня заботят. Женщина, одержимая расчетом, не способна на настоящее чувство. Одна любовь правит теми, к кому приходит, и, по-моему, она в силах сполна вознаградить нас за отсутствие благоразумия и всех его приспешников. Валентин. Сегодня же ночью, дорогая, я стану твоим мужем! Шарлотта. (Вместе с Валентином). |
||||
|