"Ричард Длинные Руки — пфальцграф" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)

Мы обсушились, староста и его семья старались накормить и угостить, гордясь достатком, я сидел у окна и рассматривал тесно сгрудившиеся дома. Общая, крыша соединяет хозяйственные постройки с соседними домами, так что при необходимости люди могут скрытно перебегать из дома в дом, очень удобно для защиты.

Митчелл придирчиво расспрашивал, откуда они здесь взялись, почему так близко к лесу Белых Корней, сэр Растер ел быстро и жадно, я внимательно слушал.

Деревня росла быстро, но самое первое, что здесь поставили, — это высокий частокол. В мирных землях поселенцы первым делом ставят церковь, ну хотя бы часовню, а вот в таких, куда то и дело забираются если не стаи троллей, то отряды самых отчаянных варваров или просто шайки разбойников, сперва возводят частокол, уж потом роют землянки, ночуя на телегах и под телегами. Очередь домов приходит в конце, когда начинают распахивать землю, а до этого живут охотой, сбором ягод, грибов, рыбной ловлей — рыбы в окрестных озерах и реках видимо-невидимо.

Королевские войска или дружины лордов в таких краях бывают в самых редких случаях: когда варвары слишком уж досаждают набегами, разоряя целые города, а вот из-за какой-то деревушки сюда отряды не пошлют. Если тут вздумают селиться вольные люди, то это их дело. Зато воля: налоги не платят, перед господами не кланяются и даже шапки не снимают.

Староста, объяснив все, посматривал с вызовом. Я сказал мирно:

— Вы поселились возле очень опасного леса. Вы на моей земле, но защитить, увы, пока что не могу. Просто не до того. А раз так, то и брать налоги — нечестно.

Он перевел дыхание с явным облегчением.

— Спасибо, ваша милость, за понимание.

— Это не продлится вечно, — предостерег я. — Когда разделаюсь с неотложными делами, возьмусь и за этот лес.

— Мы дадим проводников, — сказал он с готовностью. — Мы знаем логова этих тварей, но у самих сил не хватит.

— Договорились, — ответил я, поднимаясь. — А пока вы свободны от любых налогов. Выживайте пока что сами…

Растеру и Митчеллу местные парни помогли надеть доспехи на просохшую одежду. Все делали с такой сноровкой, словно уже побывали оруженосцами или у самих припрятаны латы, так что обращаться с ними умеют.

Ворота распахнулись, солнце сияет в быстро просыхающих лужах, мальчишки уже долавливают мелкую рыбешку и тащат в деревню. Под копытами хрустят ракушки размером с блюдца. Я помню, что смерчи иногда выпивают целые озера со всеми его обитателями, переносят на сотни миль, а там обрушивают на землю. Бывали случаи, когда смерч поднимал в воздух целое захоронение древнеегипетского богача, а то и фараона, переносил тоже далеко и там засыпал землю золотыми монетами, ожерельями, кольцами, серьгами и прочими драгоценностями. Но чтоб из моря поднял таких громадных рыб… к тому же впечатление такое, что поднял с большой глубины. Как будто смерч может зародиться на дне океана, захватить там самых что ни на есть глубоководных крабов, а потом все это вынести наверх, да еще и отнести в сторону…

В самом деле похоже на чьи-то шуточки, мелькнула мысль. Или кто-то неуклюже пытается восстановить утраченное умение управлять погодой. Далеко впереди на равнине изломанная полоса высоких деревьев, первый признак речки. Вскоре я уловил свежесть в воздухе, между деревьями блеснуло. Речка течет достаточно быстро, перепрыгивает камни, подмывает берег, откуда свисают толстые узловатые корни яворов, плакучих ив и величавых дубов.

Сэр Растер измерил взглядом противоположный берег.

— Не слишком крут? Может, переправимся чуть ниже?

Митчелл захохотал.

— У вас конь или коза, сэр Растер?

— У меня лучший на свете конь, — ответил сэр Растер обидчиво. — Вон сэр Ричард спит и видит, как его заполучить. Уже жалеет, что сразу не взял.

Митчелл спросил заинтересованно:

— Это верно?

— Еще как, — буркнул я. — Ночами не сплю, только жалею. Может, в самом деле забрать? Сэр Растер уже убедил, что конь принадлежит мне…

Митчелл хохотнул, еще не все понял, но увидев, как переменился в лице сэр Растер. Тот заорал:

— Сэр Ричард! Вы обещали мне реванш! Я должен попытаться отыграть коня!

— Хорошо, — ответил я милостиво. — Как только вспомните, что конь вообще-то мой… вслух вспомните, то сразу и вытаскивайте меч. Реванш состоится при любой погоде.

Сэр Растер подумал, предположил:

— А может, реванш возьму как-то иначе? Бросим кости, к примеру… Или кто дальше плюнет…

— Нет уж, — мстительно сказал я. — Мы же рыцари?

— Слава богу, — проворчал сэр Растер, — что не паладины.

Митчелл хохотнул, явно соглашаясь с Растером. Для них, мелькнула мысль, стать паладинами — как для меня магнатом: и не прочь бы, все-таки возможности, но страшат возросшие обязанности.

На синем безоблачном небе начала проступать, будто выходя из-за незримого занавеса, очень высокая и тонкая башня. Настолько тонкая, что внутри поместится только лестница, а жить либо в подвале, либо на самом верху, там заметное утолщение. Так, комната для одинокого и очень непривередливого холостяка.

Башня сверкает, словно покрыта осколками стекла. Я рассмотрел огромное кольцо из булыжников вокруг башни, внутри кольца перекрещенные пентаграммы, знаки Зодиака, а также непонятные значки, которые я, как и все, называю каббалистическими.

Вряд ли и сам волшебник понимает, какие из этих знаков простой орнамент, а какие в самом деле задевают некие струны в мироздании… или, сказать скромнее, в силовой структуре планеты… нет, еще скромнее, в силовой установке здешнего региона, но мощь у него, похоже, невероятная. В небе над башней широкая дыра раструбом в черноту. Там повисли звезды, холодные и колючие, немерцающие и немигающие, что значит, труба выходит далеко за пределы атмосферы…

Рыцари притихли, мы тихонько проехали мимо, а когда башня осталась позади, Растер пробормотал обеспокоено:

— А чего он…

— Забавляется, — проворчал Митчелл. Лицо его было темнее грозовой тучи, брови сшиблись над переносицей, глаза зло сверкают.

— Что, показался? — спросил я.

— Да, — ответил Растер и опасливо оглянулся. — Вообще-то башня обычно незрима. Чего он сейчас, не понял…

— Защиту ремонтирует? — предположил я. — На время ремонта надо обесточивать…

Растер охнул, я быстро оглянулся. В нашу сторону смотрит гигантское, на полнеба, человеческое лицо, сотканное из белесых линий. Но глаза сверкают ярко, словно утренние звезды.

Рыцари притихли, мне тоже не по себе, но я гросс-граф, потому укрепился голосом и сказал с вызовом в небо:

— И что? Вот так и будем смотреть? Или вопросы какие-то?

Лицо продолжало смотреть с тем же невозмутимым интересом, но мне почудилось, судя по чуть-чуть изменившейся мимике, что мои слова достигли призрачных ушей.

— Ладно, — сказал я громко, — будут вопросы, спрашивай. Нет вопросов? Значит, и так все известно. Тогда не понимаю… Манну тратить некуда? Бери лопату…

За моей спиной охнули. Губы гигантского лица искривились в злобную усмешку. Они начали шевелиться, произносить первое слово, но звездный ветер уже размывал призрачную плоть, лицо деформировалось словно наложенное на поверхность озера, куда бросили камешек, затем растаяло вовсе, оставив медленно исчезающие серебристые нити.

Растер и Митчелл крестились одинаковыми движениями, Растер еще и хватался за амулеты.

Митчелл спросил потрясение:

— Сэр Ричард, вы его знаете?

— Впервые вижу, — ответил я зло. — А кто это?

— Кто-то из магов Ивори Тауэр! Был слух, что они не все погибли, а перешли в другое… ну, вроде призраки, но и не призраки. Призраки не могут, а эти могут… но только как рыбы, к примеру, нас видят на берегу, а вылезти не могут.

— Не перешли, — поправил Растер, — а их сдвинуло. Кто ж по доброй воле перейдет? Все видишь, а зуб неймет.

Они заспорили, Растер оставался мрачным. Встретив мой взгляд, сказал коротко:

— Если бы все так, сэр Ричард! А то ведь умные люди все равно когда-нибудь найдут выход. Человек такая скотина: до последнего издыхания колотится рогами в стену, пока не проломит.

Я невольно покосился на небо. Дыра не дыра, но некий призрачный вихрь, что обращается вокруг оси со скоростью одного оборота в год-полтора.

— Кто знает, — пробормотал я, — может быть, ему там хорошо.

— Было бы хорошо, — возразил Митчелл, — к нам бы и не заглянул.

— А просто от скуки?

— Если скучно, то разве хорошо?

— Да лучше скучать, — пробормотал Растер, — сидя на троне в роскошном дворце, чем вот так… гм… трястись в седле, когда не знаешь…

— Жизнь прекрасна неожиданностями, — возразил Митчелл.

— Ну, это смотря какими…

— Разными! Если будут кормить только медом, не взвоете разве?

Растер вздохнул:

— Не знаю. Меня чем только не кормили, чаще… совсем не медом. Скорее наоборот, да, не медом.

Я все оглядывался на башню. Ничего, сказал во мне внутренний голос мстительно, сейчас посматриваешь сверху, как на жалких муравьев, но это моя земля, мои владения, и я, как всякий деспот, старающийся сосредоточить всю полноту власти в своих руках, перво-наперво жажду сделать все происходящее в моих землях прозрачным. Для себя, конечно.

Так что когда-то схлестнемся, могучий маг, схлестнемся. И хотя защищаться неизмеримо легче, чем нападать, но история учит, что все империи, все государства, что защищались, — пали. Тот, кто защищается, обречен изначально.

Ты будешь служить мне, волшебник. Или снесу твою башню с моей земли по праву хозяина. И мне неважно, признаешь мои права или нет. Злость кипела, я улавливал удивленные взгляды. Растер сказал сочувствующе:

— Неужели задело? — А вас нет? — огрызнулся я. Он пожал плечами:

— Нет, конечно. А вас, сэр Митчелл? Тот покачал головой:

— С чего бы? Я обратил внимания не больше, чем вон на тех ворон. Так вороны хоть с места на место перелетают.

— Вот-вот, — подхватил Растер. — А этот сидит в башне, никто его никогда не видел. А башня, говорят, испокон веку. На такое быстро перестают обращать внимание, сэр Ричард! И вы перестанете.

— Вряд ли, — буркнул я, но вспомнил, что сперва нужно укрепиться в своем сюзеренстве над землями Сворве и Коде… интересно, что это за Коде и где это, затем добиться признания меня гроссграфом всеми лордами Армландии, обезопаситься от притязаний соседних королей, заручиться поддержкой или хотя бы нейтралитетом Барбароссы… все это время не переставая укреплять якорь на той стороне нуль-туннеля…

Странно, совсем недавно ни о чем не помышлял, кроме как о Юге, я сейчас то и дело задумываюсь, как обустрою свою землю. Может быть, только потому, что раньше у меня были только замки с одной-двумя деревеньками, а вот таких территорий не было?

Правда, начнутся трения с человеком, с которым меньше всего хотел бы, чтобы они возникли. В этом мире, чтобы добыть женщину, надо убить мужчину. А то и не одного. Ну, я убил не просто мужчину, а ее мужа, барона де Бражеллена. Но добыл ли? И нужна ли мне эта добыча? Да, хочется, сам знаю, я не это спрашиваю, дурак! Нужна ли?

Нужна не нужна, не в этом дело. Нужно не нужно, так рассуждают простые люди: от крестьянина до короля, а я паладин, мы служим идеям, а бабы возле идей и рядом не лежали.

Там все с точностью до наоборот: где бабы — та» испаряются и те идеи, что успели зародиться.

Митчелл вдруг спросил с проснувшимся интересом:

— А что, в самом деле попробуете как-то управиться с этим колдуном? Я буркнул:

— Почему нет? Это мои земли. Он хохотнул.

— Только он этого не знает. Думаю, он всю землю считает своей.

— Пусть считает… пока. Просто сейчас руки не доходят, да и голова другим занята. Попробуйте озадачить этой проблемой сэра Растера, нашего великого романтика. А то он слишком вольная птица, никаких обязанностей…

Растер оглянулся, насупился, глаза грозно засверкали.

— Сэр Ричард, я что-то не понимаю… При чем тут мой зад? Вы на что намекаете?

— Сэр Растер, — сказал я торопливо, — я совсем не то имел в виду, что вы подумали! Но сэр Митчелл вам все объяснит. А вы, сэр Митчелл, не вздумайте использовать слово «опередить», а то сэр Растер с его ранимой душой и повышенной чувствительностью и это поймет… по-своему. Как и «укоротить» или «поручиться»…

Я торопливо пустил коня вперед, последнее, что запомнил: совершенно обалделое лицо сэра, Митчелла.