"Особый агент" - читать интересную книгу автора (Кулаков Сергей Федорович)

2 мая

Роман вышел из подвозившего его «КамАЗа» в районе Бутово. Дальше он не рискнул продвигаться. Если на трассе гаишники не интересовались теми, кто сидит в кабине возле водителя, то уже на подъезде к Москве можно было нарваться на серьезную проверку и попасть в большую неприятность.

Документов у него при себе не было никаких, стало быть, его могли с полным основанием забрать в часть до выяснения личности. А там он практически беззащитен.

К тому же он не знал, с какими масштабами велись его поиски. Если его ищут тайно – это еще не беда. Но если у тех людей связи на самом высоком уровне и они для поисков задействуют всю Систему? Тогда на него объявят федеральный розыск, и каждый уличный милиционер будет высматривать его физиономию среди прохожих, сверяясь с фотографией в руке.

А в том, что связи у «черных» большие, Роман не сомневался. Ведь крикнул же кто-то из них в гараже «Это он!». Короткая фраза – но смысла за ней стоит бездна.

Прошлой ночью, в доме Зимянина, он был в маске, и во время столкновения налетчики никак не могли его разглядеть. Тогда как они его узнали в гараже? Ответ: по наводке сверху.

Люди Полякова действовали иначе. Они сначала взяли его, а затем по удостоверению навели справки. Уровень их осведомленности был тоже – о-го-го, сначала Роман в буквальном смысле опешил, слушая о себе данные, известные лишь ограниченному кругу людей. Потом-то, уже ночью бредя по лесу, он решил, что ничего необыкновенного не произошло. Скорее всего, кто-то из работников отдела кадров, «стоящих на довольствии» у Полякова, «заглянул» в его личное досье и передал всю информацию Николаю. Обычное дело, облегченное еще и тем, что практически вся информации хранится в памяти компьютера. Лохматые хакеры давно потрошат архивы спецслужб, и никого это уже не удивляет. Людям Полякова было также известно, что Романа отстранили от дела Зимянина. Но и это нетрудно было объяснить: стукачей и желающих подработать «налево» в управлении всегда хватало. Кто-то из руководства внутри управления «состоит в дружбе» с Николаем и время от времени сливает ему ту или иную информацию внутреннего характера.

Но «черные» люди, в отличие от людей Полякова, в лицо его не видели и удостоверения в руках не держали, и, следовательно, они наводили справки о нем заочно. А это сделать уже намного сложнее. Здесь совсем другая система поиска – идущая сверху. Кто-то из правительственной инстанции, курирующей ГРУ и сопредельные ведомства, поинтересовался – оч-чень требовательно поинтересовался – у начальства, кто именно побывал в доме Зимянина (и точно так же «интересовались» в ФСБ и в МВД) и какое задание выполнял? А затем все сведения переправил «черным». Вот поэтому капитан Морозов и стал, сам того не ведая и не желая, узнаваемым «объектом».

О чем это говорит? О том, что у «черных» имеются покровители в самых высших эшелонах власти и им не составит труда напустить на капитана Морозова все силы, имеющиеся в распоряжении государства.

Оказавшись на улице, Роман неторопливо двинулся вперед, ничем не выделяясь среди прохожих.

Еще в дороге он совершил полезный обмен. Свою кожаную куртку он сменял на потрепанную джинсовку и кепку-бейсболку водителя. Тот, ко всему привыкший за долгие годы шоферства, даже не спросил, зачем Роману это понадобилось. Надо человеку – ну, значит, надо, иначе не предлагал бы. Лишь проверил на ощупь качество кожи, кивнул и перебросил Роману свое тряпье.

Из денег у Романа осталось всего ничего. При обыске люди Николая нашли в заднем кармане брюк несколько сотен (остаток от слепцовских щедрот), но Николай приказал эти деньги положить обратно – не мелочный был человек. Так они при Романе и оставались во время плена, допроса и бегства. Большую их часть он отдал Славе, иначе парень просто не добрался бы до своего армейского дружка. Еще две сотни ушли водителю «КамАЗа» – несмотря на удачно смененную дорогую вещь, тот от «живой» наличности не отказался.

Итого на жизнь и свершение различного рода подвигов оставалось сто с небольшим рубликов. Поди, Джеймс Бонд от такого бюджета взвыл бы и, по здравом размышлении, подал бы в отставку.

Но в том-то и дело, что в отставку сейчас никак нельзя. Причины на то две, и обе весьма значительны. Во-первых, теперь он столько знает, что его отставка кое-кого устроит лишь в том случае, если он отбудет в нее лежа в крепком дубовом ящике, и, желательно, очень мертвый. Во-вторых, Роман чувствовал, что вокруг пропавших цистерн с кислотой идет какая-то сложная и весьма опасная игра, и, случайно сунув в нее нос, он, по роду своей работы и складу характера, уже не мог из нее выйти, не добравшись до финала.

Сейчас ему нужно было найти надежное убежище и наладить связь с майором Дубининым.

Насчет убежища Роман надеялся на Веронику. Она – человек совершенно чуждый Системе, и даже не подозревает, что Роман из какой-то там спецслужбы. Скорее всего, она считает его менеджером или брокером, работающим в сфере финансов, – или чем-то вроде того. Вычислить ее никак не смогут, ни одни, ни другие. Познакомились они совсем недавно, виделись урывками. Перед тем как ехать на задание в поселок Лосиный, старую SIM-карту из своего мобильника Роман тщательно спрятал в надежный тайничок в подъезде и в дальнейшем пользовался запасным и совершенно другим номером, не известным никому из его знакомых. Так что хотя люди Николая и изъяли «трубу» в его машине, они ровным счетом ничего не смогли узнать с ее помощью о круге знакомств Романа (кроме телефона бедняги Люсьена, который все равно уже ничего никому не мог сказать). Домашний его номер Вероника не знала – Роман не давал его вообще никому, и даже если «черные» люди устроили у него в квартире засаду, Вероника на них не нарвется. Если только, не дозвонившись по мобильному, она не вздумает нагрянуть в гости без звонка. Но все же Роман рассчитывал, что, несмотря на всю свою сумасбродность и горячность, Вероника – достаточно опытный человек и без предупреждения в дом холостого мужчины не сунется.

Майор Дубинин был необходим Роману не меньше, чем Вероника. Без связи с Большой землей трудно партизанить успешно. А в случае Романа практически невозможно. Чтобы добраться до генерала Беляева, заказчика кислоты, он должен хотя бы установить, где сей генерал находится. А в его нынешнем положении это попросту неосуществимо. Он лишен доступа ко всякого рода секретной информации, и вообще, ему лучше не высовываться на поверхность. Погоня рядом, и если она пока не дышит в затылок, это не значит, что можно расслабиться. Напротив, стоит ему всплыть – и его сразу потопят. Поэтому нужно зарыться поглубже и ограничить все внешние контакты только телефонными звонками. И те должны быть коротки и тщательно законспирированы. Сейчас Роман вынужден был подозревать в предательстве абсолютно всех – и майор Дубинин не был исключением. Но, отказавшись от контактов любого рода, он оказывался в вакууме и не мог продолжать поиск в прежнем темпе. А потеря темпа автоматически равнялась проигрышу. Так что в любом случае нужно было рисковать и выходить на связь.

Он купил пару жетонов и из уличного автомата набрал номер мобильного телефона Вероники. Телефон долго не отвечал, и Роман начал опасаться, что она завела себе новый аппарат, соблазнившись, например, новейшей моделью с немыслимыми наворотами или какой-нибудь «прикольной» раскраской. Ну и номер заодно сменила для разнообразия. Дама довольно взбалмошная, всего можно ожидать.

– Кто?! – послышался наконец Вероникин капризный голосок.

– Здравствуй, солнышко, – проворковал Роман. – Не разбудил?

– Разбудил… – не совсем еще проснувшись, сказала она. – Ой, Ромочка, это ты?

Роман с облегчением отметил, что ее тон изменился в благоприятную для него сторону.

– Я, милая, я.

– А где ты пропадал? Я тебе столько звонила! Вчера весь день барабанила… И почему ты так рано? У тебя что-то случилось? Вообще, откуда ты звонишь? У меня не сработал определитель. Ты из автомата? – чисто по-женски засыпала она его вопросами, демонстрируя, впрочем, способность соображать довольно быстро для только что проснувшейся после ночных развлечений красотки.

– Из автомата. Вероника, нет времени, потом все объясню. Ты можешь за мной приехать? Прямо сейчас.

– Я? Конечно, могу! – вскричала Вероника. – Куда?

– Запомни адрес. Бутово – это за Кольцевой…

– Да знаю, я там шесть месяцев на квартире жила, пока к Юдашкину не пробилась. Такой желтый барак на отшибе. Ужасная дыра, кругом одни алкоголики, и все удобства на улице. Но зато дешево сдавали, всего тридцать зеленых в месяц, почти даром. Так я подружку к себе взяла, чтобы веселей было, да и от алкашей легче было отбиваться…

– Я не на отшибе, – с трудом вклинился Роман в этот поток сознания. – Улица Светлая, кафе «Ромашка». Буду ждать тебя в нем. Запомнила?

– Кафе «Ромашка», улица Светлая, – повторила без запинки Вероника.

– Ты моя умница. Когда сможешь выехать?

– Через пятнадцать минут. Надо же собраться. А что вообще-то случилось?

– Все объясню при встрече. Жду тебя с нетерпением.

Он повесил трубку и, отходя от таксофона, незаметно огляделся. Кажется, ничего подозрительного. По крайней мере, встречные милиционеры никак на него не реагировали. Да и кто мог обратить внимание на уставшего работягу в заношенной одежде?

Роман вошел в кафе «Ромашка», взял порцию сосисок, хлеба, бутылку пива и устроился за одним из столиков возле окна. Отсюда было удобно наблюдать за улицей. Кроме того, поблизости был черный ход, и в случае чего Роман мог воспользоваться им для отступления. Хотя все эти предосторожности – пустое. Если его обложат по всей науке, то никуда он из этой западни не вырвется.

С аппетитом позавтракав, он медленно попивал пиво, курил и, посматривая за окно, ждал свою спасительницу. Хотя сомнения его слегка и терзали: ну как раздумает ехать в какое-то Бутово, к черту на кулички, и решит, что ей, даме известной и респектабельной, лучше не влезать в темные дела своего любовника?

Когда через час с четвертью у кафе остановился знакомый лимонный «Рено», осветивший всю улицу Светлую, довольно-таки на самом деле серую, Роман не сдержал улыбки. Быстро приехала – наверное, гнала во всю мочь.

Вероника быстро вошла в кафе – и немногочисленные посетители замерли, разглядывая ее. Высокая, стройная, холеная, с длинными иссиня-черными кудрями, в ярко-салатовой куртке из лакированной кожи, в черных сапожках на высоченных шпильках, она была инородным явлением в этой занюханной кафешке.

– Вероника, – негромко окликнул ее Роман.

Она повела своими огромными глазами – и невольно расширила их еще больше, узнав Романа.

– Ты?

В поношенной «джинсе», в грязной бейсболке, помятый и небритый, он выглядел старожилом этого района. Мужики в кафе с завистью и недоумением смотрели на него. Мол, вот же повезло доходяге, такую бабу отхватил, мы, чай, не хуже будем…

Вероника казалась, мягко говоря, растерянной.

– Пойдем отсюда, – повел Роман ее на выход. – Я тебе сейчас все объясню.

Она, несколько напряженно посматривая на него, села в машину, Роман устроился рядом.

– Ну что, поехали? – усмехнулся он.

– Поехали… – не сразу ответила Вероника.

Некоторое время она молчала, сосредоточившись на дороге и – Роман это видел – на мыслях о нем. Хоть она и примчалась по первому его зову, но к такому готова не была. Несколько лет роскошной жизни навсегда внушили ей отвращение к нищете, из которой она сумела вылезти, и теперь она не знала, что и думать.

– Что случилось, Рома? – спросила она наконец.

– Ровным счетом ничего, – улыбнулся он, усаживаясь поудобнее. – Просто мы с друзьями решили сыграть в игру: кто дольше продержится без денег и знакомых.

– А, я что-то такое слыхала… – начала оживать Вероника. – Собираются богатые ребята и придумывают себе всякие развлечения на спор, так?

– Вот-вот, – кивнул Роман. – Все так и было. Правила простые: игроков без денег, документов, телефонов и кредитных карточек завозят кого куда и оставляют там в одиночестве. Кто продержится больше всех и нигде не засветится, тот и выиграл.

– А сколько нужно продержаться?

– Чем больше – тем лучше. Но, думаю, максимум дня три. На большее многих не хватит.

– А какой выигрыш?

– Десять тысяч евро.

– Ух ты! А как ты мне позвонил без денег?

– Обменял свою одежду на эти лохмотья у бомжей, и они мне дали три сотни сверху. Вот поел, тебе позвонил.

– Класс! – восхитилась Вероника, падкая, как все «высшее» общество, до развлечений, особенно до самых низменных. – С бомжами ты круто придумал. А это ничего, что ты мне позвонил? Ну, к знакомым же обращаться нельзя.

– А кто знает, что мы с тобой знакомы? Если только ты сама никому не рассказала.

– Что я, дура, что ли?

– Тогда и волноваться нечего. Скажу потом, что подцепил на улице богатую женщину, она и взяла меня к себе домой. Так даже круче… Кстати: у тебя есть место, где я мог бы пожить пару дней?

– Ну, конечно! А моя личная квартира на Чистых прудах? Живи в ней хоть месяц.

– А муж?

– Да он там никогда не бывает. Он специально купил мне ее для того, чтобы я могла от всех отдохнуть.

– Так ты позволишь погостить у тебя?

– Смеешься? Да я об этом всю жизнь мечтала, – блеснула загоревшимся глазом Вероника.

– Я знал, что ты меня не подведешь.

Они как раз проезжали мимо густой лесополосы. Вероника покосилась на лес, прикусила верхнюю губу, глубоко вздохнула.

– Рома, давай свернем с дороги на полчасика? – изменившимся голосом предложила она, замедляя ход.

Роман ее понимал и был совсем не против приятного развлечения на природе, но, во-первых, по лесу могли курсировать наряды милиции, а любая милицейская проверка была бы сейчас губительна для него; во-вторых, он и так потерял много времени, хотя давно должен был связаться с Дубининым.

– Я бы с удовольствием, – сказал он, – но после ночи, проведенной среди бомжей, я не очень свеж, как ты понимаешь. Да еще эта одежда… Мне бы в душ для начала сходить, привести себя в порядок.

– А-а… – с легким разочарованием протянула она. – Ну да, понимаю. Тогда поехали быстрей.

– Ничего не имею против.

Квартира Вероники размещалась в старом кирпичном доме и была переоборудована в духе времени. То есть из двух однокомнатных квартирок на втором и третьем этажах сделали одну, двухэтажную, весьма и весьма комфортабельную. Внизу – гостиная, кухня, столовая, вверху – спальня, гардероб. На обоих этажах – ванная и туалет. Все отделано с большим вкусом и за большие деньги. В таком гнездышке даже мировая знаменитость не чувствовала бы себя ущемленной.

Роман, действуя в режиме повышенной осторожности, настоял на том, чтобы в дом они вошли по отдельности. Он узнал код квартиры и три квартала шел до дома пешком, удостоверяясь, что за ним нет «хвоста».

– Ну вот, располагайся… – сказала Вероника, легким жестом обводя свои хоромы. – Можешь принимать душ здесь или на втором этаже, где спальня…

Она едва сдерживалась – Роман видел это по ее немного косящим, совсем черным глазам.

– Если позволишь, наверху, – улыбнулся он. – Только мне нужен телефон на несколько минут. Игра игрой, а дела не ждут. Нужно срочно сделать один важный звонок, иначе без меня все запутается.

– Да там второй телефон стоит. На комоде…

– С домашнего не могу. Есть некоторые нюансы… Да и квартиру твою не хочу выдавать. Лучше с мобильного.

– Да звони, в чем проблема? – вручила Вероника ему свой золотисто-розовый мобильник.

– Благодарю, дорогая. Я быстро…

Роман поднялся наверх по изящной лесенке из красного дерева, одним взглядом оценил спальню: все самое лучшее, дорогое, изысканное, словно сошедшее со страниц глянцевых журналов, – и, найдя ванную комнату, заперся в ней на задвижку.

Пустив воду, он сел на край ванны и набрал номер телефона Дубинина. Делать нечего, другого выхода у него нет. Если Дубинин предатель, это выяснится очень быстро и нет смысля тянуть волынку.

– Я слушаю, – послышался спокойный голос майора.

Надо же, никакой реакции на то, что высветился незнакомый номер. Еще не поздно дать отбой. Хотя, если Дубинин работает на «черных», этот звонок будет наверняка отслежен. В таких делах мелочей не бывает, и детские игры в кошки-мышки не пройдут.

– Это Морозов, – после небольшой паузы сказал Роман. – Что новенького?

– Давай без выпендрежа, капитан, – так же спокойно отозвался Дубинин. – Докладывай.

Под ровный шум воды Роман четко пересказал Дубинину все, что с ним произошло за минувшие сутки. Тот слушал молча, не перебивая и не переспрашивая, лишь редким «угу» давая понять, что он на связи.

– Ты где сейчас находишься? – спросил Дубинин по окончании доклада.

– Прости, майор, точно сказать не могу. Но где-то в районе Москвы.

– Понятно. Сиди, не высовывайся. Если все обстоит так, как ты говоришь, искать тебя будут крепко. И я не поручусь, что ты сможешь чувствовать себя в безопасности на наших конспиративных квартирах.

– Вот-вот, и я об этом.

– Товарищу генералу я пока ничего о твоем звонке докладывать не буду. Только не стоит думать, что он имеет какое-то отношение к тем людям. Ты ведь и его подозреваешь?

– Я всех подозреваю, – пробурчал Роман.

– Брось. Я уверен, что Слепцов чист. Просто не будем раньше времени пугать его твоими предположениями, уж больно нервно он к ним относится. На самом деле может идти обычная криминальная война, а ты лишь оказался в ее середине.

– В криминальных войнах армия не участвует. У нас, слава богу, не Колумбия.

– У нас может быть почище, чем Колумбия, – спокойно возразил Дубинин. – И потом, откуда ты знаешь, что в доме Полякова действовали армейские? На них что, написано?

– Да по всему было видать! Форма, выучка, вооружение…

– Все это – лишь атрибутика, но не более. И почему ты думаешь, что люди, напавшие на дом Зимянина, и люди, напавшие на дом Полякова, из одной команды? Там было лишь четверо человек, и вооружены они были спецоружием. Здесь же, как я понял, не меньше взвода, и вооружены, по твоим словам, автоматами Калашникова. Так что явной связи между ними не вижу.

– Как это – не видишь, если все замыкается на яйце Фаберже с одной стороны и цистернами с кислотой – с другой? – запальчиво спросил Роман. – Что еще нужно, чтобы увидеть четкую связь?

– Я с тобой не спорю, капитан. Связь, безусловно, есть. Но выводы могут быть ошибочны. Возможность теракта я не отрицаю, но это лишь предположение. Мы бродим в тумане, но ничего конкретно не знаем. Версия криминальной войны кажется не менее убедительной, чем версия готовящегося теракта. Нужны более существенные доказательства, чтобы остановиться на последней. Ты меня понимаешь?

– Понимаю. Поэтому и звоню тебе. Нужно срочно установить, где находится генерал-майор Беляев. Род войск – предположительно авиация или ПВО.

– Предположительно, – хмыкнул Дубинин. – Снова – предположительно. Этих генералов Беляевых по России наверняка не один десяток. И которого будем искать?

– У него шрам на шее возле челюсти. Это – точная примета. И еще… он, возможно, имел или имеет отношение к Ленинградскому военному округу. Если я смогу с ним встретиться – я точно узнаю, кому и зачем понадобилась кислота в таком количестве.

– Так он тебе и сказал.

– Если я доберусь до него – скажет. Я умею говорить с людьми. Особенно с помощью пенатола натрия.

– Ну, этим я тебя обеспечу. Ладно, я позвоню, как только что-то станет известно.

– Не надо мне звонить. Это… не мой телефон. Я сам позвоню тебе через несколько часов.

– Договорились. Все, до связи. Отдыхай пока.

Удалив на всякий случай из памяти мобильника номер телефона Дубинина, чтобы Вероника «случайно» не поинтересовалась, кому это он звонил, Роман выбросил телефон из ванной на кровать, закрыл дверь и полез под душ.

Но не успел смыть мыльную пену, как в ванную крадущейся поступью вошла Вероника.

– Я принесла тебе халат и полотенце… – сказала она из-за полупрозрачной занавески.

– Спасибо, – откликнулся Роман, улыбаясь.

Она отогнула занавеску, просунула к нему голову.

– Тебе здесь не скучно одному? – спросила она, оглядывая его и разве что не облизываясь.

– Вдвоем было бы веселей, – сжалился Роман.

– Я тоже так думаю, – хрипло сказала она и, сбросив шелковый халатик, под которым уже ничего не было, кроме темного, легкомысленно подстриженного кустика в низу живота, полезла к нему.

Как Роман ни был измочален после двух почти бессонных ночей, как его ни терзали мысли о том, что с ним будет дальше и сумеет ли он найти ключ к разгадке пропавших цистерн, едва он ощутил возле себя роскошное, бархатистое тело Вероники, почувствовал ее нетерпеливые прикосновения, прижался губами к ее губам – и он забыл обо всем на свете, подхваченный волной неземного наслаждения.

Потом, после душа, закутавшись в махровый халат, он спустился вместе с Вероникой вниз, в столовую, где она долго и нежно кормила его всякими вкусными штучками из морепродуктов, мясных деликатесов, овощей, фруктов и шоколада.

Болтая и дурачась, они выпили бутылку сухого мартини, затем поднялись наверх и, расположившись на широкой, удобной постели, неторопливо предались изысканным прелестям любви, стараясь доставить друг другу максимальное удовольствие и даже немного будто в этом соревнуясь.

В конце концов, после третьего оргазма, Роман почувствовал, что попросту начинает выпадать из времени и событий.

– Тебе надо отдохнуть, – ласково сказала Вероника.

Она накрыла его невесомым одеялом из стеганого шелка и оставила одного, сказав, что ей кое-куда надо съездить по своим женским делишкам. Роман лишь успел ответить, что в жизни у него не было женщины лучше, чем она, и тут же провалился в каменный сон.

Проснулся он через несколько часов. Часы показывали без десяти пять. Надев джинсы и свитер, Роман сошел вниз. Вероники еще не было. Как видно, «женские делишки» закрутили ее надолго. Но стол в столовой был убран и вся посуда вымыта – Вероника демонстрировала все больше разносторонних талантов.

Роман сварил себе большую чашку кофе, включил телевизор в гостиной и, усевшись в кресло, начал смотреть пятичасовые новости.

Сегодня посмотреть было чего. Ведущий новостей, пуча глаза, сразу начал рассказывать об очередном налете на загородный дом и убийстве одного из самых известных предпринимателей России. Журналист, делавший репортаж с места событий, буквально захлебывался от репортерской жадности, описывая, сколько трупов обнаружилось на этот раз.

За ворота посторонних не впускали. Дом стоял далеко от ворот, на холме за деревьями. Видна была только покатая крыша и окна верхнего этажа.

Вокруг сновало много машин, суетились люди в форме и в штатском.

По словам репортера выходило, что здесь разгорелось настоящее сражение. Погибло не то пятнадцать, не то двадцать человек, включая хозяина дома, Полякова Родиона Алексеевича. Было похищено несколько дорогих автомобилей. Установить, кто напал на дом, пока не удалось. Ведется следствие.

Ведущий новостей, сделав многозначительное лицо после репортажа, выдвинул версию о начале очередного передела собственности в России. По его туманным намекам выходило, что это – только начало, а скоро начнутся события похлеще, чем в кошмарные девяностые, когда в стране чуть не каждый день гибли люди от рук наемных убийц. Но если раньше убийцы действовали в одиночку, то теперь они стали нападать большими и хорошо организованными группами (вот они, последствия Чечни и малопонятной реорганизации армии). А значит, трупов скоро будет не счесть.

«Если в стране нет твердой власти, в ней неминуемо происходят события, очевидцами которых мы имеем несчастье быть», – витиевато и с явной угрозой закончил ведущий.

На другом канале речь шла о том же.

– Сначала – чудовищное убийство банкира Байкова в его собственном доме, затем промышленника Зимянина, теперь владельца недвижимости и игорных заведений Полякова! Кто дальше? Что творится в стране? Идет отстрел богатых людей, неугодных правительству? Одни сидят в тюрьмах, другие уничтожаются? До каких пор мы будем терпеть этот беспредел? – вопрошал какой-то раскормленный думский депутат на модном ток-шоу.

На третьем канале намекали на «голубую» окраску убитых и выдвигали предположение, что какая-то группа свихнувшихся боевиков-патриотов пытается очистить Россию от «разлагающих элементов». На четвертом откровенно заявляли об уже подготовленных для приема арестантов колымских лагерях.

«Большая заварилась каша, – невесело думал Роман, слушая всю эту бредятину. – А правды никто не знает. Похоже, кто-то хорошо постарался, чтобы эту самую правду запрятать как можно дальше. Сейчас пошумят-пошумят и затихнут. „Черным“ только того и надобно. Они свое дело сделают, а весь этот шум им только на руку. И никто ничего не узнает до самого последнего момента. А когда наступит этот момент, будет слишком поздно что-либо исправлять…»

Загремел замок – вернулась Вероника. Роман выключил телевизор, не надеясь больше услышать из него хоть что-то, имеющее смысл, и вышел в коридор встречать хозяйку.

– Привет, – улыбнулась пунцовыми губами Вероника. – Давно проснулся? Я по тебе уже соскучилась.

– Я тоже, – сказал Роман, целуя ее в горячую щеку.

– Я тебе кое-что купила. Только ты не отказывайся, это просто подарки.

Она достала из сумки мобильный телефон «Siemens» последнего поколения и вручила его Роману:

– Держи. Взяла специально для тебя, роуминг, кредит на триста евро, звони сколько угодно и куда угодно.

– Но зачем… – запротестовал было Роман.

– Так удобнее нам двоим, – деловито пояснила Вероника. – Тебе же еще нужно будет звонить?

– Вообще-то да, – согласился Роман.

– Ну вот. А зачем тебе все время у меня телефон просить? Мы же не студенты в общежитии.

– Резонно.

– И вот еще куртку тебе захватила по дороге, – из объемистого пакета Вероника достала черную куртку из супермодной микропоры. – Не знаю только, угадала ли с размером? Примерь, если нетрудно…

– Но, Вероника, это уже лишнее…

– Ромочка, пожалуйста, сделай мне приятное. Я никогда не покупала одежду для мужчины. Это так сексуально… Ну, примерь, прошу тебя! Я ведь все равно твое рванье уже выкинула в мусорный бак, так что в чем-то ты должен ходить?

– Выкинула? Ловко, – усмехнулся Роман, надевая куртку. – Кажется, в самый раз.

Куртка села точно по размеру. Она была легкой, прочной и не бросалась в глаза. Вероника, сама того не зная, сделала идеальную покупку.

– Здорово! – обрадовалась Вероника. – Там, в бутике, был продавец… Такой симпатичный мальчик с такой же фигурой, как у тебя. Так я заставила его несколько курток померить, чтобы не ошибиться с размером.

– Как мне тебя отблагодарить?

– Как-нибудь сочтемся, – блеснула черным глазом Вероника. – Здесь я тебе еще кое-что из белья…

– Ну, тебе просто нет цены, – обнял ее Роман.

Она с готовностью приникла к нему всем телом, жарко целуя его в шею и покусывая мочку уха. Роман понял, что на этот раз он легко не отделается.

– Подожди немного, – не без труда отстранился он от пылающей Вероники. – Мне нужно сделать пару звонков. Срочно…

– Прямо сейчас?

– Да, именно. Пока рабочий день не закончился.

– Понятно, – вздохнула Вероника, выпуская его из своих ласковых, но очень цепких ручек. – Ладно, звони. Телефон у тебя есть…

– Я наверх, если ты позволишь?

– Военные тайны?

– Почти, – поднимаясь по лестнице, улыбнулся Роман.

– Ладно, секретничай. Я пока приготовлю покушать. Ты любишь жареную курицу в горчичном соусе?

– Обожаю. Подожди немного, я тебе помогу. Я старый кулинар, и жарка кур – мой любимый конек.

Роман поднялся на второй этаж, закрылся в ванной, пустил воду и набрал номер Дубинина.

– Я слушаю, – отозвался тот, но уже не так вальяжно, как утром.

– Это Морозов. Какие новости?

– Ты что, воруешь каждый раз эти мобильники? – как-то неожиданно раздраженно выпалил обычно сдержанный Дубинин. Голос его был сдавлен.

– Ворую, – хладнокровно ответил Роман. – Новости есть?

– Море. И все хреновые. Перезвони через три минуты, я выйду в безопасное место. Тут кругом – «уши», слово не скажешь, чтоб не стуканули…

«А я тебе что говорил?» – подумал Роман, выжидая три минуты с небольшим и набирая тот же номер.

– Что, совсем все плохо? – спросил он, уже примерно догадываясь, о чем будет говорить Дубинин.

– Совсем. Тебя ищут так, будто ты государственный преступник. Откуда-то стало известно, что ты был в доме Полякова прошлой ночью. На Слепцова идет такое давление сверху – он уже не знает, что делать. Приказал всем найти тебя в кратчайшие сроки. Сказал, если не выйдешь на связь по истечении этих суток, пойдешь под трибунал. А уж что с погонами расстанешься, так это он раз пять пообещал.

– И ты по-прежнему считаешь, что речь идет о криминальной войне?

– Я уже ничего не считаю, – огрызнулся Дубинин. – Но знаю точно: влез ты куда-то по-крупному. Если капитаном разведки интересуются большие люди из правительства, это не есть хорошо.

– И что будем делать? Сдаваться?

– Ни в коем случае, – решительно сказал Дубинин. – Они только этого и ждут… Кстати, Слепцов тоже понял, что ты идешь по следу какой-то опасной группировки. Он тут тебя разносит при всех, а сам мне так невзначай намекнул, чтобы ты работал в прежнем направлении.

– Это радует. Но что толку, если он не может помочь мне официально?

– Тебе пока никто не может помочь официально. Ты – персона нон грата, и тебе веры нет. Если ты объявишься, сразу же будешь задержан, посажен в одиночную камеру и подвергнут жесткому допросу. И у меня есть серьезное подозрение, что ты там неожиданно умрешь от нарыва или простуды.

– Умеешь ты душевно утешить, майор.

– Утешать – не моя работа.

– Согласен. Тогда о работе. Ты пробил Беляева?

– Пробил. Кажется, твой клиент. Беляев Николай Федорович, генерал-майор ВВС, Ленинградский военный округ. На шее старый шрам.

– Установлено, откуда шрам?

– Был летчиком во Вьетнаме. Сбили, еле выжил.

– Ясно. Богатая биография. Где он сейчас?

– В том-то и штука, что добраться до него непросто.

– В космос, что ли, улетел?

– Почти. Инспектирует дальние объекты. Сейчас он за Выборгом, на финской границе.

– Ого! – присвистнул Роман. – Неблизко.

– А я тебе о чем?

– И долго он там пробудет?

– До конца праздников.

– Плохо. Мы не можем ждать целую неделю. Здесь каждый день на счету.

– Полностью с тобой согласен.

– Надо организовать воздушного извозчика. Ты же сам понимаешь, что Беляев – наша единственная ниточка.

– Понимаю. И уже начал хлопотать о рейсе. Но есть проблемы. Рейс должен быть хорошо законспирирован, а для этого нужно время. Жди.

– Жду, а что мне остается делать? Только как бы не было поздно?

– Не будет. Этой ночью улетишь. С парашютом прыгать не разучился?

– Да я никогда и не умел, все больше на пятую точку надеюсь…

– Шутничок, твою бабашку… – ругнулся Дубинин. – Ладно, скоро перезвоню. На эту-то «трубу» звонить можно?

– Нужно, – улыбнулся Роман.

Послышался нетерпеливый стук в дверь. Роман нажал на отбой и сунул телефон в карман. Вот же до чего горячая женщина! Пять минут потерпеть не может.

– Рома, открой! – прижимая губы к дверной щели, крикнула Вероника.

Роман отрыл дверь, широко развел руки для объятий:

– Что за шум?

– Рома, мой муж приехал! – тараща на него глаза, в неподдельном ужасе выпалила Вероника.

– Чем дальше в лес… Я успею выйти из квартиры?

– Не-ет, – простонала она. – Он уже поднимается. Свалился как снег на голову…

– Куда он никогда не заглядывает?

– Куда? – закусила пальцы Вероника. – В гардероб…

– Ну, так я туда. Спрячь мои ботинки и вещи, которые купила для меня. Забрось в шкаф, поглубже. И постарайся выпроводить его поскорее. Он ничего не знает и не узнает, если ты не дашь повод. Поняла?

Вероника выдохнула, стала глядеть более осмысленно.

– Да-да, я поняла. Он никогда долго не задерживается. Ой, уже звонит в дверь. Я побежала.

Роман закрутил кран, вышел из ванной и на цыпочках подкрался к лестнице. Вероника торопливо затолкала в шкаф улики и открыла входную дверь.

– Ну, что долго не открываешь? – послышался голос немолодого мужчины. – Прячешь любовника?

– Конечно. Футбольную команду, – храбро ответила Вероника. – Что-то случилось?

– Нет, слава богу, все в порядке. Просто ехал мимо, дай, думаю, загляну. Соскучился…

Роман не видел, что происходит внизу, но по звукам понял, что соскучившийся муж приобнял женушку – и приобнял довольно страстно.

– Что это ты, Михаил Петрович, устриц наелся? – пыталась отшутиться Вероника.

Но Михаил Петрович шутить был не намерен.

– Я тебя и без устриц всегда хочу, – не без удивления услышал Роман (Вероника-то жаловалась, что у мужа все начисто в этом смысле усохло). – Пойдем наверх…

Вероника пыталась слабо возражать, но напор был силен, и она вынуждена была подчиниться. Ступеньки тяжело заскрипели – Михаил Петрович весил немало. Роман на цыпочках метнулся к гардеробу.

Гардероб был целиком устроен из бывшей кухни, в нем стояло несколько длинных стоек с одеждой и высились стеллажи с обувью. Такой мини-магазин. С непривычки здесь можно было заблудиться.

Роман пролез в дальний угол, присел на какую-то коробку и замер, гадая, сколько ему тут предстоит просидеть. На всякий случай отключил мобильник, чтобы ненароком позвонивший Дубинин не усугубил и без того анекдотической ситуации. Теперь вся надежда была только на Веронику.

Меж тем на супружеском ложе развернулись вполне определенные и серьезные действия. Роман хоть и далеко сидел от двери, но слышал каждый скрип и каждый вздох. И, судя по скрипам и вздохам, у Михаила Петровича с «этим делом» был полный порядок.

Ну, а Вероника, как существо подневольное, тоже должна была стараться не за страх, а за совесть. Слушая ее томительные, протяжные, такие знакомые «а-ахи», Роман то сочувственно посмеивался, то, при особо громких вскриках, испытывал несколько не– приятные чувства, отдаленно напоминающие ревность и даже злобу к более счастливому сопернику.

Впрочем, вскоре он «выключился», вернувшись мыслями к тому, сколько шансов у него имелось, чтобы добраться живым до истины. Если быть честным с собой и не надеяться на какое-то невероятное везение, то процентов пять, не больше. Ситуация – хуже худшего. Даже если Дубинин будет его поддерживать, а Слепцов тайно сочувствовать, этого слишком мало. «Черные» люди уже сжали кольцо, сквозь которое ему не пролезть. Невольно закрадывалось искушение остаться у Вероники недельки на две и, при необходимости коротая время в гардеробной (сюда запросто можно поставить кресло и маленький телевизор), спокойно пересидеть смертельную опасность. Ведь после того, как случится «это», он уже никому не будет интересен. Во всяком случае, настолько, чтобы его убивать. Погоны снимут? Да ну и пускай себе снимают на здоровье, давно пора. Зато живым останешься, жи-вым. А это – очень хороший результат в сложившихся обстоятельствах…

Роман уловил, что в спальне стало тише. Похоже, любовная схватка супругов закончилась. Ему стало любопытно увидеть того, кого он порой замещает. Он подкрался к двери и сквозь щель заглянул в спальню.

На постели, по-хозяйски разметав гениталии, поросшие седой шерстью, лежал слегка на боку толстый, старый, но еще крепкий дяденька. Вероника, голая и прекрасная, как нимфа, лежала рядом, расправляя кончиками пальцев густую поросль на его груди. Картинка была самая идиллическая и семейная.

– Какая ты красивая, – с гордостью говорил Михаил Петрович, поглаживая ее ладонью по крутому изгибу бедра. – Ни у кого такой нет.

– Ты тоже мужчина хоть куда, – нежно улыбнулась Вероника, целуя его в шею.

– Молодые, чай, получше…

– Да ну их, – равнодушно отмахнулась Вероника. – Все они одинаковые. Стрекозлы… А я люблю пожилых, солидных, умных, когда сразу видно, что это – настоящий мужчина.

– Умница, – поцеловал ее по-отечески в лоб Михаил Петрович. – Сходи, котик, вниз, принеси по– пить. Что-то, хе-хе, в горле пересохло.

– Тебе минералочки? Или чего покрепче?

– Да нет, давай пока минералки. Только похолодней.

– Конечно, милый, – пропела Вероника и, накинув халатик, побежала вниз, даже не глянув на гардероб, в котором парился незадачливый любовник.

«Мата Хари ты моя, – с досадой ругнулся Роман. – Я бы тоже попил холодненькой минералки».

Гадая, относится он к нелестной категории «стрекозлов» или все же нет, Роман от нечего делать наблюдал за Михаил Петровичем.

Тот времени даром не терял. Бодро поднявшись и натянув трусы и майку – все-таки понимал, что не Адонис и при нимфе-жене лучше старческими телесами не трясти, – он достал из пиджака мобильный и набрал номер, шевеля губами и что-то соображая.

– Привет, – сказал он своему абоненту. – Ну, как там наш договор?

Он некоторое время слушал ответ, удовлетворенно кивая головой. Похоже, с договором все было в порядке.

– Ну, тогда пускай Джон этим и занимается, – сказал он твердо. – Нам своих дел хватает. Да, так ему и заяви. Сами, мол, предложили, сами и раскручивайте. Мы даем зеленый свет и свою долю. Но у нас и своих забот полон рот, чтобы водить их на помочах. Инвестиции – дело хорошее, но мы сами можем кого хочешь инвестировать. Другое дело – поднять целину…

Разговор продолжался в том же духе, и Роман снова начал «выключаться», когда знакомое слово заставило его встрепенуться и навострить уши.

– А что по «Нефтехиму»? – переспросил Михаил Петрович. – С «Нефтехимом» уже все ясно. Да, решено окончательно. Никодимов будет его хозяином. Аукцион назначен на пятое мая, но это только для протокола. Да, совершенно точно. Нет, так все думают. О Никодимове даже не подозревают. В этом вся и штука. Только никому ни слова, слышишь? Я сам случайно узнал. Да, оттуда… Так что – молчок. Иначе накроют нас медным тазом, не вылезем. Такие деньги на кону стоят – подумать страшно. Да, да… Угу. Хорошо. Ну, по поводу Джона мы решили? Именно. А как он думал, тут все даром дается? Вот, вот… Все, до завтра. Будь здоров.

Михаил Петрович улыбнулся поднявшейся Веронике, взял принесенный ею стакан с водой.

– Кому звонил? – спросила Вероника, присаживаясь на кровать.

– Да неважно… – отмахнулся Михаил Петрович, жадно глотая воду. – Дела все, дела. Ох, спасибо. Ты сегодня чем занималась-то?

– Как обычно, бегала по магазинам. Еще зашла на массаж, на депиляцию, к парикмахеру. Скука! Ждала твоего звонка, а тут ты сам приехал. Может, поедем куда-нибудь, поужинаем?

– Как прикажешь. Я всегда готов. Машина у подъезда.

– Тогда давай сегодня махнем в «Метелицу».

– Шумновато, – поморщился Михаил Петрович. – Может, выберешь, где потише?

– Зато там всегда весело. Ну поехали… Там Коля Басков сегодня поет, ты же знаешь, как я его люблю. «Все так же рыдает шарманка…» Ну? Тебе ведь тоже нравится, сам говорил.

– Ладно, поехали. Твое слово для меня закон.

– Тогда подожди внизу, пока я оденусь, хорошо?

– Могла бы одеваться при мне. Ты же знаешь, как я люблю смотреть за твоими сборами…

– А я хочу сделать тебе сюрприз. Не лишай меня этого удовольствия. К тому же мне надо принять душ.

– Ладно, уговорила.

Михаил Петрович сходил на пару минут в ванную, оделся и спустился вниз, придерживаясь за перила.

Вероника убедилась, что он на первом этаже, и открыла дверь гардероба.

– Ты где? – прошептала она.

– Тут, – просипел Роман, высовывая из-за стойки голову с натянутым на нее чулком.

– А-а! – задохнулась немотным ужасом Вероника, прижимая руки к груди. – Кто это?

– Тише, – сказал Роман, торопливо стаскивая чулок, – это я… А ты кого ожидала увидеть?

– Ты что! – закричала шепотом Вероника. – Я чуть не описалась от страха. А если б закричала?

– Ну, прости, – чувствуя себя вполне отомщенным, обнял ее Роман. – Хотел тебя повеселить…

– Сейчас мы уедем, – сказала Вероника, нежась в его объятиях и прислушиваясь, не идет ли кто по лестнице. – Сюда уже не вернемся. Я постараюсь ночью приехать. Если не ночью, то утром точно. Так что хозяйничай без меня. Извини, что так вышло, я сама не ждала… Чего ему сегодня приперло? Обычно раз в полгода…

Она так забавно прятала смущенные глаза, что Роман едва не расхохотался. Приступ немотивированной ревности давно прошел, и теперь ему была безразлична ее половая жизнь.

– Ну что ты, – прошептал он. – Я все понимаю. Буду ждать тебя с нетерпением.

Она благодарно ему улыбнулась, что-то быстро забрала с полок и плечиков и выскочила в ванную.

Вообще же собиралась она немыслимо долго, и Роман начал злиться уже оттого, что теперь вынужден сидеть на коробке в гардеробе исключительно по ее милости. Ну, к венцу девушка идет, не иначе. Живо вспомнилось, как его бывшая жена по часу корпела перед зеркалом, что-то бесконечно поправляя в идеально наложенном – с точки зрения мужчины – макияже. Таки холостяцкая жизнь имеет свои большие плюсы. Выйти, поторопить ее, устроив небольшой скандал? Или спуститься вниз, выпить с мужем на брудершафт? Не чужие ведь люди…

Наконец Вероника, пробарабанив ногтями по двери гардеробной в знак прощания, побежала вниз, стуча каблучками. Послышались звуки мужниных восторгов – сюрприз удался. Прошло еще несколько минут, и Роман начал опасаться, как бы Михаил Петрович не пошел на второй заход. Но вот входная дверь громко захлопнулась. Он был свободен.

Роман вышел из своего узилища, подкрался к окну и сквозь пластинки жалюзи пронаблюдал отъезд счастливой и самодостаточной во всех отношениях четы. Автомобиль «Роллс-Ройс», телохранитель, почтительно открывший дверь, шофер. Все, как положено. Ну, за Веронику в этой жизни можно не волноваться. Она не пропадет ни при каких обстоятельствах.

Роман спустился вниз, налил себе виски и набрал номер телефона Лени Пригова. Звонил он на запасной телефон, которым Леня пользовался только в самых конфиденциальных случаях и номер которого знали лишь люди, пользующиеся особым доверием.

– Да… – едва слышно отозвался Леня, до неузнаваемости меняя голос.

Он увидел незнакомый номер на табло и готов был при случае дать задний ход, то есть сделать вид, что ошиблись номером, и, по необходимости, избавиться от «засвеченного» мобильника.

– Леня, это я, – сказал Роман. – Привет.

– Ты все-таки свинья, Рома, – с чувством отозвался Леня. – И свинья очень больших размеров.

– Ну и напрасно вы так, молодой человек. Я все узнал и горю желанием поделиться доброй вестью.

– Это, типа, какой?

– Это, типа, правильной. Мне тут удалось стать свидетелем одного любопытного разговора…

– Чем же он так любопытен?

– Да вот речь шла о некоем «Нефтехиме». Он тебя еще интересует?

– Он нас интересует, Рома, нас, не забывай это. Или мы уже не партнеры?

– Партнеры, Ленечка, конечно, партнеры.

– То-то же. Ну, что ты там такого любопытного услыхал? Только имей в виду: халтура не пройдет…

– Когда это я халтурил? – возмутился Роман.

– Ну, ну, какой ты горячий! Это я так, к слову. Итак…

– Итак, хозяином «Нефтехима» будет некто Никодимов. Тебе о чем-то говорит эта фамилия?

– Что? – Голос Лени вдруг стал очень серьезным. – Никодимов? Это точно?

– Совершенно точно. Аукцион назначен на пятое мая. И Никодимов станет хозяином «Нефтехима». Все уже договорено.

– Ромочка, ты ничего не путаешь? Вспомни еще раз хорошенько. Ведь если Никодимов станет владельцем, то это означает… Вот, черт! А здесь пока никто и не догадывается. Я что-то такое чуял, но не был уверен… Рома, ты все точно запомнил?

– Обижаешь, Леня! Запоминать информацию – моя профессия. Все именно так и есть.

– Источник надежный?

– Стопроцентный.

– Ну, если ты окажешься прав… Ладно, начинаю работать. Пятого мая, ты говоришь?

– Точно так.

– Так, сегодня второе мая… Не слишком много… Но два дня в запасе есть. Как раз хватит. Рома, помни: если ты ошибся, мне конец. И, значит, тебе тоже. Мы пойдем по улице с протянутой рукой.

– Каждый раз ты это говоришь, и каждый раз твое предсказание не сбывается.

– Так и слава богу! Лучше я буду плохим предсказателем и хорошим брокером.

– Лучше, – согласился Роман.

– Как твои успехи на государевой службе? – спросил не без издевки Леня.

– Как обычно: много шишек – мало пышек.

– Не слушаешь ты старого, мудрого еврея… – вздохнул Леня.

– Жив останусь – все по-твоему сделаю. А ты, если такой старый и мудрый, на всякий случай удали мой номерок из своего телефона. Целей будешь.

– Как прикажешь, разведка. Спасибо за заботу.

– Тебе спасибо, Леня. Все, желаю здравствовать.

– Ну, и ты не хворай. Как только спасешь мир, звякни. Надеюсь, у меня будут хорошие новости.

– Договорились.

Роман машинально удалил из своего нового аппарата номер телефона Лени. Чем меньше связей с внешним миром, тем лучше. Он не знал, где сейчас враг и как далеко продвинулся в своих поисках. Вполне возможно, что сейчас он затаился где-то рядом и готовит захват подавляющими силами, чтоб уж наверняка. Ну, а после захвата начнут пытать «по-взрослому», и в запале дознания запросто могут добраться до знакомых. И судьба им может быть уготована плачевная.

Хотя, подумал Роман, если «черные» рядом, то им ничего не стоит отследить этот звонок и засечь Леню, как бы он тщательно ни конспирировался. И там где-нибудь в тихом месте – а то и прямо на улице, это делается очень быстро, – взять его под белы рученьки, впихнуть в машину, отвезти в укромное место и неторопливо, со знанием дела, драть шкуру, пытая, не сообщил ли ему Роман кой-какие новости о кой-каких людях. А после, вытащив из него все до самого нутра, в том числе воспоминания детства, имена любовниц и банковский счет, тихо пристрелить за ненадобностью и припрятать так, что сам господь бог не отыщет…

Роман потряс головой, отгоняя дурные мысли. Нет, пока он все делал с многократной страховкой, и найти его в этой квартире не так-то легко. Звонки в огромном городе тоже непросто отследить, тем более не зная абонентов. Если только майор Дубинин работает на них? Но тогда, по элементарным законам логики, Романа давно бы уже оприходовали, пока он безмятежно дрых в спальне Вероники, и уж точно не дали бы возможности вдосталь наговориться по телефону со всеми своими знакомыми, сливая им информацию различного рода. Он был здесь, как мышь в мышеловке, и при желании его бы взяли «без шума и пыли». Так что на Дубинина грешить было пока рано.

На всякий случай Роман часа два вел наблюдение сквозь щели жалюзи за улицей. (Как можно было не раз убедиться, у «черных» людей – очень большие связи, и выйти на квартиру Вероники они могли и каким-то другим способом, без помощи стукачей в управлении. У города везде есть глаза и уши, порой совершенно незаметные, такие, например, как видеокамеры ГИБДД или тайные, еще в славные соцвремена установленные прослушки в самых неожиданных местах, в том числе в подвалах, курилках и сортирах, поэтому хоть на миг чувствовать себя в безопасности мог только очень наивный человек.)

Сначала он осматривал стоящие вдоль дома машины.

Место здесь было не слишком оживленное. С одной стороны улицы – тихий сквер, где чинно гуляли мамаши с колясками да сидели на лавочках подростки с пенсионерами. С другой – жилой дом, где в первом этаже был небольшой продуктовый магазин. Машины жителей дома парковались у бровки тротуара. Приезжие останавливались поближе к магазину, делали покупки и уезжали, освобождая место другим.

Роман, автоматически отсеивая второй сорт машин, уделил пристальное внимание первым. Таких было – в секторе обозрения окон квартиры – около десятка. Около – потому что и их число тоже все время потихоньку менялось. Салоны этих машин были в основном пусты, но в трех из них за рулем сидели водители, а еще в одной, темном «Форде», возле водителя сидел широкоплечий мужчина.

На этом-то «Форде» Роман и сосредоточил основное внимание. Если эти двое «пасут» подъезд, и пасут из-за него, то скоро это станет понятно наверняка. Быстро пробегая взглядом по другим авто, Роман некоторое время вел наблюдение исключительно за темным «Фордом». Но вскоре убедился, что вряд ли это «его» люди. Человек, сидевший рядом с водителем, на двери подъезда даже не смотрел. Когда из подъезда кто-то выходил, он никак на это не реагировал. Зевнув, достал из «бардачка» книжку и начал внимательно ее читать. Водитель же вообще тихо дремал, так что Роман примерно через полчаса пристальное наблюдение с этой парочки снял, не забывая, впрочем, время от времени проверять, что они там поделывают. Другие машины по ряду причин не годились на роль «наружки» и были им одна за одной отбракованы.

Но один раз Роман напрягся всерьез, когда чуть дальше по улице, под острым к нему углом, остановился микроавтобус «Фольксваген» темно-синего цвета с наглухо затонированными стеклами. Это был уже серьезный транспорт. В нем могли разместиться не только наблюдатели с аппаратурой, но и группа захвата.

Роман сунул в карман мобильник и мысленно прикинул путь своего отхода на случай, если сейчас из «Фольксвагена» выйдут крепкие ребята в робах сантехников или грузчиков и гуськом потянутся к подъезду. Вариант был один: запереть за собой входную дверь и, пока ее будут ломать, попытаться уйти через чердак и крышу. Дома здесь стояли впритык, это Роман установил еще перед тем, как входить в подъезд, замок люка вышибался одним ударом ноги (это он тоже проверил заранее), и при желании и должной прыти можно было через десять минут оказаться за три квартала отсюда.

Но прошло пять минут, десять – и из «Фольксвагена» никто не выходил. Это тоже было само по себе странно, и Роман начал подумывать, что это и есть посланная по его душу «наружка». Однако «Фольксваген» постоял, постоял – и уехал себе восвояси. Роман выдохнул – все-таки скачка по крышам под пулями преследователей удовольствие не из лучших – и начал просматривать сквер напротив дома.

Обитатели сквера подозрения не внушали. Народ там был либо озабоченный своими малолетними чадами, либо вовсе молодой, присевший попить пивка и покурить, либо совсем старый.

Один пенсионер в плаще и шляпе все прохаживался мерной походкой туда-сюда и по виду напоминал отставного офицера. Но ни окна Викиной квартиры, ни ее подъезд не интересовали его нисколько, и, убедившись в этом, Роман подозрения с неутомимо шагающего старикана снял.

Его внимание привлекла тетенька, выгуливающая здоровенного добермана. Она все как-то странно поглядывала на дом, пробегая время от времени взглядом и по окну, за которым прятался Роман. Чего ей нужно? Так ли просто смотрит, от скуки, или «по делу»? Некоторое время Роман, анализируя особенности поведения, тщательно «прокачивал», ее это пес или взяла на время? Наружные наблюдатели, работающие «в поле» – на жаргоне спецслужб «невидимки», – народ своеобразный. Специфика работы «невидимки» состоит в том, что ты его отлично видишь, но тебе и в голову не придет, что он тебя плотно «пасет». Это может быть и роющийся в мусорном баке бомж, и студент, лениво потягивающий пивко, и гуляющий пенсионер, и папаша с коляской, и дама с собачкой. Тут не угадаешь, откуда за тобой следят острые, ничего не пропускающие глаза.

Нет, решил Роман, наблюдая за собакой и хозяйкой, эти двое хорошо знают друг друга и гуляют вместе очень давно. Но почему хозяйка так часто смотрит на окна? Что ее в них интересует? Другие ведь не смотрят. Для «невидимки», правда, уж больно открыто, но у каждого свои методы. Бывают такие чудаки – о-го-го.

Вот тетенька, дожидаясь, пока доберман, чинно гуляющий на поводке, обнюхает и пометит очередное дерево, вытащила мобильник и набрала номер, все так же упорно поглядывая на окна. Судя по мимике, разговаривала она с кем-то весьма сурово. Было такое чувство, что она срочно требует к дому целый батальон спецназа. Но когда через пару минут, лихо перескочив забор сквера, к ней подбежал мальчик лет двенадцати и доберман радостно запрыгал возле него – Роман сообразил, что к чему. Это мамаша куда-то торопилась и ждала, глядя на окна своей квартиры, расположенные где-то совсем рядом с окнами Вики, когда из дома выйдет сын и заменит ее на выгуливании пса. Отсюда и нетерпеливые взгляды на окна, и грозное выражение лица при телефонном разговоре. Вручив поводок сыну, она торопливо умчалась прочь.

Роман еще какое-то время наблюдал за улицей. В сквере больше никто не внушал ему опасений. Темный «Форд» уехал, других подозрительных машин Роман пока не обнаружил. Возможно, наблюдение, если оно ведется, осуществляется из глубины сквера при помощи специальной оптики? Но это установить он уж никак не мог, а посему следовало успокоиться и внушить себе простую, как яблоко, мысль, что в данный момент ему ничего не угрожает и, следовательно, излишнее беспокойство пойдет только себе во вред.

Шел девятый час. Желудок урчал все громче. Еще бы. Курица в горчичном соусе была обещана три часа назад, но за всеми минувшими хлопотами так и осталась неприготовленной. Роман спустился вниз и начал осмотр холодильника.

Горячее он решил не готовить. Хоть и было вполне понятное желание потешить себя хорошо прожаренным куском мяса, он все-таки решил не рисковать. Вдруг Михаил Петрович снова нагрянет? Как ни прячься в гардеробной, запах от приготовленной на огне пищи сразу наведет на мысль, что в доме кто-то есть или недавно был – и кухонная вытяжка не спасет. А если Вероника была с мужем, то кто же тогда готовил еду в ее отсутствие? Тут и дурак догадается, что дело нечисто. А Михаил Петрович дураком не был, это уж Роман знал наверняка.

Он достал из холодильника банку консервированной кукурузы, нарезал помидоров и огурцов, настрогал ветчинки и так славно закусил, выпив предварительно стопку холодной водки, что ему едва хватило сил убрать за собой стол и добраться до дивана.

Вечерние новости, все еще сладострастно жующие серию жестоких убийств в подмосковных особняках, ничего нового к услышанному Романом днем не добавили. Лишь еще больше напустили туману, пугая обывателя грядущими в скором времени ужасами. При этом у Романа резонно возникла мысль о том, что вся эта искусственно поднятая волна недобрых предсказаний определенно призвана сыграть в чью-то пользу. Вот только – в чью? Кто на самом деле стоит за армией безжалостных убийц? Версий много, но насколько они близки к истине, сказать сейчас трудно. Ясно лишь одно: пока он не доберется до генерала Беляева, сколько-нибудь внятного ответа на этот вопрос он не получит. А раз так, то и ломать голову на пустом месте не стоит.

Поглядывая одним глазом на экран, Роман сладко задремал под монотонное бормотание телевизора. Спал он долго, поскольку телевизор ему не мешал, а на звонки домашнего телефона Роман попросту не реагировал. Он прекрасно понимал, что впереди его ждет немалое напряжение сил и следует накопить энергии впрок.

Несколько раз он поднимался, то попить, то сходить в туалет, то покурить в кухонную вытяжку, включенную на всю мощь. Посматривая сквозь плотно сдвинутые пластинки жалюзи на улицу, он некоторое время следил за тем, что там происходит. Убедившись, что явных признаков слежки нет, он снова заваливался на диван и засыпал дальше, убивая время с пользой для здоровья испытаннейшим армейским способом.

В половине двенадцатого зазвонил телефон. Роман, проснувшись после первого же сигнала, глянул на табло. Ага, вот и товарищ майор обозначился. Долго же он молчал. Любопытно, что он скажет на этот раз.

– Ну что, капитан, выспался? – деловито, спокойно – что сразу, как добрую примету, отметил Роман, – спросил Дубинин.

– Вообще-то только начал во вкус входить.

– Напрасно. Пора на вылет.

– Всегда готов.

– Мой человек доставит тебя на аэродром. Укажи место и время, где он сможет тебя забрать.

– Не надо меня забирать, я хороший…

– Давай без шуток, капитан. Самолет уже готов к вылету. Время дорого.

– Через полчаса на углу Мясницкой и Гусятникова переулка.

– Понятно. Машина – темно-зеленый «Ауди-80». Моего человека зовут Филипп.

– Киркоров?

– Капитан!

– Молчу, молчу…

– До аэродрома вы доберетесь примерно за три часа. Инструкции относительно твоей высадки получишь у пилота. Оружие и снаряжение у Филиппа.

– Проводника на месте не организовали?

– Нет, – жестко ответил Дубинин. – Будешь добираться до части сам. Картой я тебя обеспечил.

– Понял. Как насчет пенатола натрия?

– Найдешь у себя в рюкзаке. Усовершенствованная разработка. Только осторожно с дозой.

– Разберусь. Был бы объект, а дозу подберем. Опыт какой-никакой имеется.

– Надеюсь. Все, капитан, пора закругляться. Как только будет возможность, выходи на связь. И постарайся все сделать по-тихому…

– А пожелать удачи на дорожку?

– Удачи.

Трубка загудела отбоем. Как видно, Дубинину было не до лирики. Ну еще бы. Поди, непросто было, зная, что за тобой к тому же может кто-то следить, пробивать транспорт вне докладов и запросов разрешения у вышестоящего начальства. По сути, Дубинин брал всю ответственность на себя. Значит, сильно надеялся, что Роман идет по верному следу и чего-то добудет стоящего. Что же, постараемся не подвести.

Роман удалил номер Дубинина из телефона, уложил чудо-трубку в карман подаренной Вероникой куртки и начал собираться. Собственно, собраться ему было – только подпоясаться. Все имущество – легко движимое и включает в себя лишь одежку да пару мелких предметов, таких, как телефон и зажигалка. Хотя шнурки на ботинках он затянул и завязал с особой тщательностью. Неизвестно, что ждет его на улицах ночной Москвы, и нужно быть готовым к броску в любую секунду и на любой отрезок времени. Тут мелочей не бывает, и развязавшийся на бегу шнурок может стоить жизни, ни много ни мало.

Вероника так и не пришла. Видимо, все еще развлекается в «Метелице» под присмотром любимого мужа. Ну и правильно, веселись и радуйся, пока молода и пока есть такая возможность. Спасибо тебе, милая женщина, за безотказную помощь, за теплый прием и незабываемые минуты, проведенные в твоей гардеробной. Жизнь ценна ощущениями, в том числе и такими. Главное, чтобы при этом никто не пострадал.

Перед тем как выйти из квартиры, Роман еще раз внимательно осмотрел улицу и темнеющий напротив дома сквер. Явственной опасности, кажется, оттуда не исходило, во всяком случае, пресловутый колокольчик внутри не звенел, подавая сигналы тревоги. Впрочем, иногда он, колокольчик то бишь, и ошибался.

Роман вышел из подъезда и быстро двинулся в обратном от назначенного места встречи направлении. Если будет «хвост», то лучше сразу сбить его со следа. Зная прекрасно каждый переулок и каждый дом в этом районе, Роман начал петлять между домами, время от времени останавливаясь за углом и проверяя, не идет ли кто за ним следом.

«Поиграв» таким образом минут десять, он убедился, что явной слежки за ним не было. Могла, конечно, где-то двигаться параллельным курсом машина, и не одна. Но он специально шел дворами, чтобы «автонаружка» не имела возможности держать его в поле зрения. Следом за ним на машине проехать было невозможно, он прошел насквозь несколько дворов, и если наблюдение еще велось, то уж точно не с колес.

Укрывшись в арке недалеко от угла Мясницкой и Гусятникова переулка, Роман вел наблюдение за улицей и поджидал посланного Дубининым Филиппа. До встречи оставалось три минуты.