Эрл Стенли ГАРДНЕР

КОРОЛЕВА КРАСОТЫ

12

– Я же рассказала вам всю правду, – сказала Элен Эддар. – И вам нет необходимости куда-либо ездить.

– Вы совсем не понимаете создавшегося положения и ведете себя как несмышленая девчонка, – ответил Мейсон. – Вы не только сами попали в пренеприятную историю, но и меня втянули в нее. Ни в коем случае нельзя недооценивать полицию. Они наверняка обнаружат следы шин на мокрой подъездной дороге и захотят узнать, что вам там было нужно. Ваше имя и адрес им известны из водительских прав, так что найти вашу машину не составит труда. Сравнив следы с покрышками на вашей машине, они придут к выводу, что Агнес Берлингтон убили вы, а потом приехали в мой офис, рассказали, что вы наделали, и я поехал с вами, чтобы уничтожить улики, если таковые остались, а после уничтожения улик вызвал полицию.

– Я бы могла поменять покрышки до того, как...

– Не говорите глупостей, – перебил Мейсон. – Это приведет вас прямо в тюрьму. Что вы сделали с револьвером?

– С каким револьвером?

– Я полагаю, что Агнес Берлингтон была застрелена. Там, у трупа, должен был лежать револьвер.

– Никакого револьвера не было.

Адвокат резко повернул влево и подвел машину к небольшому мотелю, там он снял два смежных помещения, провел Деллу Стрит и Элен Эддар в одно из них и открыл внутренние двери.

– Отлично, – сказал он. – Можно присесть и поговорить часок, пока не началась вся эта катавасия.

Элен Эддар сказала:

– Я считаю, что не имею права вас обманывать, так что я...

– Все это пустяки, – перебил ее Мейсон. – Я хочу знать другое. Вы убили Агнес Берлингтон?

– О, Господи, мистер Мейсон! Я вообще не в состоянии убить кого-либо! Нет, я ее не убивала...

– Когда вы там были?

– Сразу после полудня.

– И что же вы там увидели?

– То же, что и вы.

– А теперь я хочу, чтобы вы ответили мне правду, – сказал Мейсон. Валялся ли там где-нибудь револьвер?

– Нет, не было никакого револьвера.

– Как вы отреагировали на увиденное?

– Сперва испугалась, а потом подумала, что смогу порыться в ее бумагах.

– Вы что-нибудь нашли?

– Дневник.

– Что вы с ним сделали?

– Читать там я побоялась и захватила его с собой. А потом подумала, что совершила ужасную глупость и...

– Вы читали дневник хотя бы частично?

– Да. Большую часть я прочла.

– Обнаружили что-нибудь интересное?

– Мне кажется, там много зашифровано. То есть она писала условными фразами: «Позвонила тому-то, назначила встречу» или «Встреча прошла удовлетворительно». Слово «удовлетворительно» подчеркнуто.

– Знакомые имена встречались?

– Никаких имен не было вообще, – ответила она, – были только инициалы... Но была там одна фраза, которая ужасно меня обеспокоила.

– Что за фраза?

– "Я подписалась на «Гловервиллскую газету».

– Где этот дневник сейчас?

– Я его спрятала.

– Где?

– Где его никто не сможет найти.

– Мне бы вашу уверенность, – бросил Мейсон. – В полиции люди дотошные.

– А я очень изобретательна.

– Вы еще очень и очень неопытная женщина... Но не будем об этом. Я уехал оттуда вместе с вами. И если полиция сможет доказать, что вы побывали там два раза и к тому же похитили дневник, она сразу же предъявит вам обвинение в убийстве.

– Что же мне делать? – спросила она.

– Пока ничего, – ответы Мейсон. – Самое главное – сохранять спокойствие. А когда полиция начнет задавать вам вопросы, заявить, что на все вопросы будет отвечать ваш адвокат.

– А от этого я не буду выглядеть более виноватой?

– Если вы начнете отвечать на их вопросы, – ответил Мейсон, – то н_а_в_е_р_н_я_к_а_ будете выглядеть виноватой. Они поймают вас на противоречиях и лжи, подстроят вам ловушку, и вы легко в нее попадете.

– Но если я не стану ничего говорить, они тоже посчитают меня виноватой.

– Если вы будете держаться спокойно, ваши шансы увеличатся, – ответил Мейсон. – Да, они сочтут вас виновной, арестуют и предъявят обвинение в предумышленном убийстве. Но нужно будет еще доказать, что именно вы убили Агнес Берлингтон и что у вас имелись причины для этого.

– Но тот кто ее убил... у того ведь были основания.

– Да, и тем не менее, вам придется примириться с необходимостью предстать перед Судом и выслушать обвинение. А мы, со своей стороны, должны разбить обвинения. Сложность заключается только в том, что полиция всегда держит в тайне свои вещественные доказательства и представляет их Суду в последнюю минуту.

– Может быть, вам дать этот дневник, если он вам поможет? – спросила Элен Эддар.

– Я являюсь на суде официальным лицом, – ответил Мейсон. – И не имею права скрывать улики. Я вынужден буду сообщить об этом дневнике Суду, если он хоть несколько секунд побудет у меня в руках. С другой стороны, опять-таки являясь официальным лицом, я должен сохранять тайны своего клиента. Вы, например, сказали мне, что у вас имеется дневник Агнес Берлингтон. Я могу посоветовать вам сдать его полиции. Но если вы не захотите последовать моему совету, я не имею права предпринимать какие-либо шаги в этом направлении. У меня имеется профессиональная привилегия сохранять все разговоры с клиентом в тайне. Теперь насчет вашего сына...

– Что именно, мистер Мейсон?

– Полиция наверняка будет наводить о нем справки. Какое впечатление он произведет на полицию?

– Самое хорошее. Это милый молодой человек с хорошими манерами.

– Где он живет?

– В старом доме Байрдов. После того, как Белинда и Август погибли в автомобильной катастрофе, он унаследовал все, что осталось после них, и остался жить в том же доме.

– Хорошо, – сказал Мейсон, поднимаясь. – Мы нанесем визит вашему сыну, и будем надеяться, что в этом отношении опередим полицию. – Он сделал знак Делле Стрит. – Поедем, Делла.