"Роза и тис" - читать интересную книгу автора (Кристи Агата)Глава 9До сих пор лорд Сент-Лу, отсутствующий владелец замка, был всего лишь именем, абстракцией. Теперь он выступил из тени на свет, становясь реальностью. Мне захотелось больше узнать о нем. В полдень пришла леди Трессилиан и принесла книгу, которая, по ее словам, могла бы меня заинтересовать. Но я сразу понял, что эта книга меня не заинтересует, – ловко написанная агитка, заверяющая вас, что, лежа на спине, можно сделать мир светлее и ярче с помощью одних лишь прекрасных идей. И леди Трессилиан, движимая своим неизменным материнским инстинктом, упорно продолжала приносить мне подобную литературу. Она мечтала помочь мне стать писателем и уже снабдила меня материалами по крайней мере, трех различных заочных курсов: «Как заработать на жизнь писательским трудом» (двадцать четыре урока) и что-то еще в этом роде. Леди Трессилиан относилась к числу тех добрых и славных женщин, которые никоим образом не могут допустить, чтобы страдалец страдал в одиночку. Я не мог испытывать к ней неприязни, но мог – и всячески пытался уклониться от подобной участливости. Иногда мне помогала Тереза, но подчас она умышленно не делала этого и на мои упреки отвечала, что легкое раздражение – иногда неплохое болеутоляющее средство. Как раз в этот день Тереза ушла на какие-то очередные политические дебаты, и я остался с гостьей один на один. После того как леди Трессилиан, вздохнув, спросила о моем самочувствии и сообщила, насколько лучше я выгляжу, а я поблагодарил ее за книгу и сказал, что книга, очевидно, интересная, мы наконец перешли к местным новостям. Все наши разговоры в то время сводились к политике. Леди Трессилиан рассказала мне, как проходят собрания и как хорошо майор Гэбриэл осадил крикунов, пытавшихся сорвать его выступление. Потом она высказала мне свои соображения о том, чего действительно хочет страна, как было бы ужасно, если бы все национализировали, насколько бесцеремонны и бессовестны наши противники и как фермеры на самом деле относятся к Комиссии по регулированию сбыта молока. Наша беседа как две капли воды была похожа на ту, которая состоялась три дня назад. После небольшой паузы леди Трессилиан снова вздохнула и сказала, что хорошо бы поскорее вернулся Руперт. – Есть такая вероятность? – спросил я. – Да. Он, видите ли, был ранен... там, в Бирме. Как несправедливо, что газеты почти не упоминают о Четырнадцатой армии! Руперт какое-то время лежал в госпитале, и теперь ему полагается длительный отпуск. Тут предстоит решить немало вопросов. Мы делали все, что в наших силах, но обстоятельства все время меняются. Я понял, что в связи с налогами и другими трудностями лорд Сент-Лу, очевидно, будет вынужден продать часть своих земель. – Земля у моря очень хороша для застройки, но нестерпимо видеть, как вырастают отвратительные домишки. Я согласился с миссис Трессилиан, что строители, работавшие в Ист-Клифе, высоким художественным уровнем не отличались. – Мой зять, седьмой лорд Сент-Лу, – сказала леди Трессилиан, – отдал эту землю городу. Он хотел, чтобы земля сохранилась для общественных целей города, но не подумал о необходимости составить специальную охранную грамоту, и в результате городской совет продал ее по частям под застройку. Это было в высшей степени нечестно, потому что намерения моего зятя были совсем другими. Я спросил, собирается ли нынешний лорд Сент-Лу поселиться здесь. – Не знаю. Он ничего определенного не говорил. – Она вздохнула. – Я надеюсь... очень надеюсь... Мы давно его не видели, – продолжала она, помолчав. – С тех пор, как ему было шестнадцать. Он приезжал сюда на праздники, когда учился в Итоне. Его мать была родом из Новой Зеландии. Очаровательная женщина! Овдовев, она вернулась к своим родным и увезла мальчика с собой. Ее за это нельзя винить, но мне всегда было жаль, что он вырос не в своем родовом поместье. Я чувствую, что теперь, когда он приедет, ему будет трудно адаптироваться здесь. Хотя, конечно, все может оказаться и по-другому. Славное полное лицо миссис Трессилиан погрустнело. – Мы сделали все, что могли. Налоги на наследство были серьезные. Отца Изабеллы убили в прошлой войне. Пришлось сдать имение в аренду. Мы втроем – Эдди, Мод и я – арендовали его вскладчину. Нам казалось, что это намного лучше, чем пустить посторонних. Для Изабеллы это место всегда было домом. Выражение ее лица смягчилось, и она доверительно наклонилась ко мне. – Пожалуй, я очень сентиментальная старуха, но я всегда надеялась, что Изабелла и Руперт... Я хочу сказать, это было бы идеальным решением... Я ничего не ответил, и она продолжала: – Такой красивый мальчик... Очаровательный, любящий, нежный ко всем нам. Казалось, он всегда особенно относился к Изабелле. Ей тогда было только одиннадцать. Она всюду следовала за ним и была очень преданна. Эдди и я, глядя на них, говорили друг другу; «Если бы...» Мод, разумеется, постоянно повторяла, что они двоюродные брат и сестра и это никуда не годится. Для Мод вообще родословная главнее всего, однако даже двоюродные сестры и братья вступают в брак, и все обходится благополучно. Мы не католики, и нет надобности получать специальное разрешение Церкви. Миссис Трессилиан снова замолчала. Теперь ее лицо приобрело сосредоточенно-ласковое выражение, которое появляется у женщин, когда их мысли заняты сватовством. – Руперт всегда помнил день рождения Изабеллы. Посылал заказ в «Асприз». Вы не находите это трогательным? Изабелла такая славная девочка, и она так любит Сент-Лу. – Миссис Трессилиан посмотрела на зубчатые стены замка. – Если бы им поселиться здесь вместе... Глаза ее наполнились слезами. В тот вечер я сказал Терезе: – Это место все больше становится похожим на волшебную сказку. С минуты на минуту появится сказочный принц и женится на принцессе. Где мы живем? В мире сказок братьев Гримм? Когда на следующий день пришла Изабелла и села возле меня на каменной скамье, я попросил: – Расскажите о вашем кузене Руперте. – Боюсь, мне нечего рассказать. – Вы сказали, что все время думаете о нем. Это правда? Изабелла ответила не сразу: – Нет. Я не думаю о нем. Я хотела сказать – он постоянно в моем сознании. Я думаю... что когда-нибудь выйду замуж за Руперта. Она повернулась ко мне, как будто мое молчание ее беспокоило. – Вы находите это абсурдным? Я не видела Руперта с тех пор, как мне было одиннадцать лет, а ему шестнадцать. Он сказал, что однажды вернется и женится на мне. Я всегда этому верила... И верю до сих пор. – Лорд и леди поженились, – торжественно произнес я, – и зажили счастливо в замке Сент-Лу, у самого моря. – По-вашему, этого не произойдет? – спросила Изабелла. Она смотрела на меня так, словно мое мнение в этом вопросе могло быть решающим. Я глубоко вздохнул. – Да нет, я склонен думать, что все так и случится. Это именно такая сказка. Из мира волшебных сказок мы были возвращены к действительности внезапным появлением миссис Бигэм Чартерно. В руке у нее был пухлый сверток. Она села, швырнув его рядом с собой, и отрывисто попросила передать сверток капитану Карслейку. – По-моему, он у себя в конторе, – начал было я, но она меня перебила: – Я знаю... просто, не хочу туда идти. Нет настроения видеть эту женщину. Лично у меня никогда не было настроения видеть миссис Карслейк, однако я понял, что за возбужденно-резкой манерой миссис Бигэм Чартерно скрывается что-то большее, нежели неприязнь. Изабелла тоже это почувствовала. – Что-то случилось, тетя Мод? Лицо миссис Бигэм Чартерно сохраняло непреклонную суровость. Сухо, резко она произнесла: – Люсинду переехала машина. Люсиндой звали коричневого спаниеля, собаку, к которой миссис Бигэм Чартерно была страстно привязана. – На набережной, – продолжала она еще более отрывисто и резко. Холодный, ледяной взгляд ее удержал меня от выражения сочувствия. – Кто-то из этих проклятых туристов... на большой скорости... даже не остановился... Пойдем, Изабелла... Мы должны идти домой. Я не стал предлагать им ни чая, ни моральной поддержки. – Где Люси? – спросила Изабелла. – Ее отнесли к Бартам. Мне помог майор Гэбриэл. Он был очень добр. Как я узнал позже, Гэбриэл появился в конце набережной, когда Люсинда, жалобно скуля, лежала на дороге, а миссис Бигэм Чартерис стояла около нее на коленях. Гэбриэл тоже опустился на колени рядом с ней и быстро и ловко ощупал тело собаки. – Задние ноги парализованы, – сказал он. – Могут быть внутренние повреждения. Нужен ветеринар. – Я всегда пользуюсь услугами Джонсона из Полуитена. Он чудесный доктор. Но это очень далеко. Гэбриэл кивнул. – Кто лучший ветеринар в Сент-Лу? – спросил он. – Джеймс Барт. Он очень знающий, но такой грубиян. Я бы никогда не доверила ему собаку. К тому же он пьяница. Но Барт живет близко. Лучше отнести Люси туда. Осторожнее!.. Она может укусить. – Меня не укусит, – уверенно сказал Гэбриэл и, ласково приговаривая: «Все хорошо, дружище, все хорошо», стал осторожно подсовывать руки под собаку. Собралась толпа: мальчишки, рыбаки, женщины с хозяйственными сумками. Каждый выражал сочувствие и что-то советовал. – Ты молодчина, Люси, молодчина, – отрывисто повторяла миссис Бигэм Чартерис. – Вы очень добры, – сказала она Гэбриэлу. – Дом Бартов сразу за углом, на Уэстерн-Плейс. Это был викторианский, крытый шифером дом с потертой медной табличкой на калитке. Дверь открыла довольно миловидная женщина, лет двадцати восьми. Это была миссис Барт. Она сразу узнала посетительницу. – О, миссис Бигэм Чартерис, как жаль! Моего мужа сейчас нет. И помощника тоже... – Когда он вернется? – Я думаю, мистер Барт будет с минуты на минуту. Его приемные часы с девяти до десяти или с четырнадцати до пятнадцати, но я уверена, он сделает все, что может. Что случилось с собакой? Ее переехала машина? – Да, только что... – Ужасно, не правда ли? Они ездят на такой скорости! Отнесите, пожалуйста, собаку в приемную. Она говорила тихим, несколько преувеличенно благовоспитанным голосом. Миссис Бигэм Чартерис стояла около Люсинды и тихонько гладила ее, не обращая внимания на Милли Барт, – а та продолжала сочувственно и смущенно лепетать ненужные слова. Наконец она сказала, что позвонит на ферму Лоуэр-Грейндж и узнает, там ли мистер Барт. Телефон был в передней. Гэбриэл вышел вслед за хозяйкой, оставив миссис Бигэм Чартерис с ее горем и несчастной собакой. Гэбриэл был человеком понятливым. Миссис Барт набрала номер, узнала ответивший ей голос. – Алло! Миссис Уидден? Это миссис Барт. Скажите, мистер Барт не у вас? Да, если можно... Последовала пауза, и Гэбриэл, наблюдавший за миссис Барт, заметил, как она вздрогнула и покраснела. Голос ее изменился, стал робким и виноватым: – Извини, Джим. Нет, конечно... Гэбриэл слышал голос Барта, хотя слов не различал. Голос был властный и неприятный. – Миссис Бигэм Чартерис... из замка... – Милли Барт говорила еще более робко, будто извинялась. – Ее собаку... переехала машина. Да, сейчас миссис Чартерис здесь. Милли снова вспыхнула и положила трубку, но Гэбриэл успел услышать злой голос с другого конца: «Дура, почему ты сразу не сказала?» Возникла неловкая пауза, Гэбриэлу стало жаль миссис Барт, миловидную, кроткую маленькую женщину, запуганную мужем. – Очень хорошо, что вы так стараетесь помочь, миссис Барт, – заговорил он искренне и дружелюбно. – Вы очень славная, – и улыбнулся. – О, не стоит говорить об этом, майор Гэбриэл! Вы ведь майор Гэбриэл, не правда ли? – Миссис Барт была немного взволнована тем, что он появился в ее доме. – Я была на днях на вашей встрече с избирателями. – Очень любезно с вашей стороны, миссис Барт. – И я надеюсь, что вас изберут... я в этом уверена. И уж конечно, всем страшно надоел мистер Уилбрехэм. К тому же, знаете ли, он и не здешний. Он не корнуоллец. – Так я ведь тоже не корнуоллец! – О-о! Вы... Миссис Барт восторженно смотрела на Гэбриэла. Глаза у нее были карие, выразительные, чем-то напоминавшие глаза Люсинды. И темные волосы прелестные каштановые волосы. Губы полураскрылись... Она смотрела на Джона Гэбриэла, но видела его не здесь... Он представлялся ей где-то на поле боя. Пустыня... зной... выстрелы... кровь... Шатаясь, он бредет по открытому пространству... Как в кинофильме, который она смотрела на прошлой неделе. Майор так естественен... так добр... так прост! Гэбриэл старался занять ее разговором. Ему очень не хотелось, чтобы она вернулась в приемную и беспокоила бедную старуху, которая хотела остаться наедине со своей собакой. К тому же, он был почти уверен, что Люсинде конец. Жаль, хорошая псина, не старше трех-четырех лет. Миссис Барт – славная женщина, но она захочет выразить сочувствие. Будет говорить и говорить... о том, как мчатся на бешеной скорости машины, сколько собак погибает каждый год, какой хорошей была Люсинда... и не хочет ли миссис Чартерис чашку чаю?.. Зная это, Джон Гэбриэл продолжал беседовать с Милли Барт, заставляя ее смеяться, так что виднелись хорошенькие зубки и симпатичные ямочки на щеках. Женщина выглядела оживленной, почти одухотворенной, когда дверь неожиданно распахнулась и порог переступил коренастый мужчина в брюках для верховой езды. Гэбриэл с удивлением увидел, как вздрогнула и съежилась жена Барта. – О Джим!.. Вот и ты!.. – нервно воскликнула она. – Это майор Гэбриэл. Джеймс Барт резко кивнул, а жена его продолжала говорить: – Миссис Чартерис в приемной... с собакой... – Почему ты не оставила там только собаку? Миссис Чартерис незачем было пускать! У тебя никогда не было ни капли соображения! – Попросить миссис Чартерис?.. – Я сам все сделаю. Оттолкнув ее в сторону, он прошел в приемную. Милли Барт смигнула набежавшие на глаза слезы и поспешила предложить майору Гэбриэлу чашку чаю. Гэбриэл счел ее мужа грубой скотиной и, не желая добавлять огорчений миссис Барт, принял ее предложение. Так все и началось. |
||
|