"Сокрушительный удар" - читать интересную книгу автора (Френсис Дик)Глава 16Я стоял на коленях, корчась от знакомой боли. Только вывиха мне сейчас и не хватало! А по дорожке приближались чьи-то шаги. Топ-топ-топ... И деваться мне было некуда. Что ж, надо быть готовым ко всему. Я подхватил правый локоть левой рукой и ждал. Сейчас я и идти-то едва мог, не то что бежать. Из темноты возникла фигура. Подошла ко мне шага на три. Остановилась. Знакомый голос спросил: – Тебя что, машиной сбили? Я едва сдержал улыбку. – Я же тебе сказал, чтобы ты сидела в машине! – Какой-то у тебя голос не такой, – сказала Софи. – А это не я. Она шагнула ко мне, протянула руку... – Не трогай! – поспешно сказал я. – В чем дело? Я объяснил. – О господи! – сказала она. – Ты можешь его вправить. – Чего?! – Ты можешь вправить мне плечо на место. – Но... – Эта просьба явно выбила ее из колеи. – Но я же не умею! – Не здесь. Пошли в дом. Она совершенно не знала, как и чем мне помочь. Не то что жены жокеев-стиплеров, для которых побитые и покалеченные мужья – суровая повседневность. Мне удалось подняться на ноги, потратив не более пинты пота. В голову мне пришло много разных слов и эпитетов, и не все они были печатными. С помощью Софи мне потихонечку-полегонечку удалось добраться до двери, которую приятель Вика оставил открытой – двери, ведущей в холл и в кабинет. Из нее падал квадрат света. Интересно, есть ли где-то в доме телефон, кроме как в кабинете? Мы медленно вползли в дом. Я был скрючен в три погибели, как Квазимодо. – Джонас! – ахнула Софи. – Чего? – Я и не заметила.., ты.., у тебя такой вид... – Ага, – сказал я. – Нужно, чтобы ты вправила мне руку. – Надо позвонить в “Скорую”! – Нет, в полицию... Вика Винсента застрелили. – Застрелили?! Она уловила мой взгляд, направленный в сторону кабинета Вика, и пошла посмотреть. Вернулась она с перекошенным лицом, таким же, как и у меня. – Это.., это ужасно! – Поищи другой телефон. Она включила несколько ламп. Телефон обнаружился в холле, на столике между диваном и деревом в горшке. – Звони в полицию. Софи набрала три девятки. Сказала, что произошло убийство. Там сказали, что приедут немедленно. Софи положила трубку и решительно обернулась ко мне. – Я позвоню в “Скорую”. – Нет. Вправь сама. Это надо сделать сейчас. Немедленно. – Джонас, не дури! Как я могу это сделать? Тебе нужна профессиональная помощь. Врач. – Врач мне нужен, как вчерашняя газета. Понимаешь.., врач не может вправить плечо. К тому времени, как приедет “Скорая”, все мышцы будут схвачены спазмом, так что вправить сустав просто так будет нельзя. Придется ехать в больницу на мерзкой трясучей машине. Потом сидеть несколько часов в травмпункте. Потом тебя пошлют на рентген. Потом повезут в операционную. К тому времени придется делать общую анестезию. В лучшем случае все это займет часа четыре. А сегодня вечер воскресенья, так что понадобится как минимум в два раза больше времени. Если ты этого не сделаешь, я.., я.., я... Я осекся. Перспектива всех эти долгих, мучительных часов и святого напугает. – Я не умею... – сказала Софи. – Я тебя научу. – Надо вызвать врача! – в ужасе повторила она. Я выругался сквозь зубы. – Что ты говоришь? – Я говорю... Я говорю: “Господи, пошли мне сильную женщину!" – Это нечестно... – вполголоса произнесла она. Я проковылял мимо нее в столовую и неловко уселся на жесткий стул с прямой спинкой. Сейчас мне было не до шуток. Я закрыл глаза, думая о приятеле Вика. Я видел его лишь мельком, перед тем как машина рванулась прочь, вывихнув мне плечо. Из распахнутой двери падал свет. Этого было достаточно, чтобы разглядеть силуэт головы. Всего лишь силуэт. Я не успел разглядеть его как следует и не мог быть уверен. Но чем больше я думал об этом... – Джонас... – окликнула меня Софи. Я посмотрел на нее. Она стояла передо мной, глаза огромные, вся дрожит... Я не раз задавал себе вопрос, что нужно, чтобы сломить ее колоссальное самообладание. Теперь я знал. Убийство плюс человек, требующий оказать ему немыслимую услугу... – Что мне делать? – спросила она. Я сглотнул. – Это займет минут десять. Она была потрясена. От страха ее глаза сделались еще больше. – Если ты действительно хочешь мне помочь... – Да. – Ну, во-первых.., улыбнись. – Но... – Шесть глубоких вдохов и улыбка во весь рот. – Ох, Джонас! – В ее голосе звучало отчаяние. – Послушай, – сказал я. – Я вовсе не желаю, чтобы ты возилась с моим драгоценным телом, пока не сделаешься снова самой собой: уверенной, спокойной, деловой и мужественной. Она изумленно уставилась на меня. – А я думала, что ты уже и говорить не в силах! Мошенник. – Вот, уже лучше. Она исполнила мой совет буквально. Шесть раз глубоко вздохнула и улыбнулась. Не во весь рот, правда, но уже кое-что. – Хорошо, – сказал я. – Теперь возьми меня левой рукой под локоть, а правой держи запястье. Я подвинулся на стуле на пару дюймов, так, чтобы упереться крестцом в спинку. Софи опасливо подошла ко мне и взялась за мою руку, как я сказал. Несмотря на все ее усилия, я видел, что она по-прежнему не верит, что у нее получится. – Теперь слушай. Делай все очень медленно. Никаких рывков. Когда ты установишь мою руку в нужное положение, головка кости сама встанет на место. Понимаешь? – Кажется, да... – Ладно. Это делается в три этапа. Сперва распрями руку и отведи ее немного вбок. Потом оттяни запястье и тяни локоть вдоль тела. Это будет выглядеть странно, но так надо. Если будешь тянуть достаточно сильно, головка кости совместится с суставом и начнет вставать на место. Когда это произойдет, подними запястье вверх, к правому плечу – и рука встанет на место. Это ее ничуть не успокоило. – Софи... – Да? Я поколебался, потом сказал: – Если ты сделаешь это, ты избавишь "меня от нескольких часов мучений. – Понимаю. – Но... – Я остановился. – Ты хочешь сказать, что сейчас я причиню тебе еще большую боль и это не должно меня останавливать. – Умница, девочка. – Ладно. Она взялась за дело. Распрямила мою руку, медленно и осторожно. Я заметил, как ее удивило то, сколько усилий для этого потребовалось: рука куда тяжелее, чем людям обычно кажется. Это заняло пять минут. – Так? – спросила она. – Угу. – А теперь тянуть за локоть? – Угу. Это всегда самое неприятное. Софи еще только начала, когда я почувствовал, что она вся дрожит. Ее пальцы, сжимавшие мой локоть, тряслись от нерешительности. – Если.., ты.., сейчас.., выпустишь мой.., локоть.., я.., я заору, – выдавил я. – Ox... – слабо простонала она, но пальцы ее, слава богу, сжались сильнее. Пытка продолжалась. Оба мы не издавали ни звука, кроме тяжелого пыхтения. В какой-то момент всегда кажется, что рука больше не сдвинется ни на волос, а плечо по-прежнему не встает на место. Отчаянный момент. И вот он настал. – Бесполезно, – сказала Софи. – Не получается. – Давай! – Не могу! – Еще.., еще полдюйма. – О нет! Но она все же собралась с духом и продолжала трудиться. Щелчок, раздавшийся, когда головка кости подошла к гнезду, застал Софи врасплох. – Теперь поднимай запястье.., только не очень быстро... Еще два жутких щелчка, показавшиеся мне сладчайшей музыкой. Чертей загнали на место. Я встал и улыбнулся от души. – Ну, вот и все. Спасибо тебе большое. Она была ошеломлена. – Что, боль действительно проходит вот так.., вот так сразу? – Да, вот так сразу. Софи посмотрела на меня, увидела, как я переменился, и глаза ее наполнились слезами. Я обнял ее правой рукой и прижал к себе. – Ну почему ты не сделаешь эту чертову операцию? – спросила она. – Ну, без особой необходимости меня на операционный стол тягачом не затащишь. Софи шмыгнула носом. – Ты просто трус! – Ужасный. Мы прошли в кабинет Вика и остановились в дверях. Вик лежал у окна ничком, и спина его сиреневой рубашки была отвратительного блестяще-алого цвета. Что бы Вик ни сделал мне, я отплатил ему гораздо худшим. Он погиб – из-за давления, которое оказывал на него я. Я подумал, что, наверное, никогда не избавлюсь от гнетущего чувства вины и раскаяния. – Я почти разглядел того, кто его убил, – сказал я. – Почти? – Считай, что разглядел. Неясный силуэт четко вписывался в общую картину. Мозаика сложилась. Мы вышли из комнаты. Снаружи раздался звук подъехавшей машины. Хлопнули дверцы, послышались тяжелые шаги двух или трех человек... – Полиция! – с облегчением выдохнула Софи. Я кивнул. – Только не говори ничего лишнего. Если они начнут разбираться с нашими с Виком неурядицами, мы проторчим тут всю ночь. – Ты беспринципная тварь! – Нет, просто лентяй... – Да уж, я заметила. Полицейские держались, как всегда, равнодушно. Сочувствие они приберегают для старушек и потерявшихся малышей. Они заглянули в кабинет, вызвали по телефону подкрепление и довольно сурово принялись расспрашивать нас” что мы, собственно, тут забыли. Я подавил раздраженное желание напомнить им, что мы могли бы преспокойно уехать и предоставить найти Вика кому-нибудь другому. Доброе дело наказуемо. И тогда, и позднее, когда прибыло начальство, мы старались давать минимум информации и вообще держали язык за зубами. В общем сказал я полицейским примерно следующее: – Когда я пришел сюда, в передней части дома света не было. Я немного знаю дом. Я обошел его, чтобы посмотреть, у себя ли Вик. Мы с ним вроде как договаривались встретиться в шесть вечера, минут на пять. Я вез мисс Рэндольф домой, в Ишер, и по дороге завернул к Вику. Машину я оставил на шоссе и к дому подошел пешком. В кабинете горел свет. Я увидел, как Вик привалился к окну, а потом упал. Я побежал к входу в дом, чтобы попытаться ему помочь. Перед домом стоял “Форд-Кортина” светлого цвета. Он умчался прочь, но я все же успел разглядеть того, кто сидел за рулем. Я его узнал. Они спокойно выслушали меня, не проявив ни энтузиазма, ни скептицизма. Спросили, не видел ли я пистолета. В кабинете Вика пистолета не нашли. – Нет, – ответил я. – Я видел только голову водителя. Они хмыкнули и взялись за Софи. – Джонас оставил меня в машине, – сказала она. – С дорожки, ведущей к дому, на большой скорости выехала другая машина. Я решила посмотреть, все ли в порядке. Пришла сюда и увидела перед домом Джонаса. Дверь дома была открыта, и мы вошли. Мы нашли мистера Винсента лежащим в кабинете и немедленно позвонили вам. Мы часа три просидели в роскошной столовой Вика, пока прозаичные профессионалы, для которых убийства были повседневной работой, препарировали его смерть. Они включили все лампы в доме и принесли еще свои фонарики, и в этом ярком свете они выглядели еще более бесчеловечными. Быть может, им необходимо думать об убитом как о предмете, а не как к человеке. Но я так не мог. Наконец мне разрешили отвезти Софи домой. Я остановился перед ее домом, и мы поднялись к ней, унылые и подавленные. Она сварила кофе, и мы выпили его на кухне. – Есть хочешь? – спросила Софи. – У меня, кажется, сыр есть... Мы рассеянно поели сыру. – Что ты собираешься делать? – спросила она. – Ждать, пока его поймают, наверно. – Он не станет скрываться. Он же не знает, что ты его видел. – Да. – Он ведь не знает? – с беспокойством уточнила Софи. – Если бы он узнал меня, он бы вернулся и пристрелил нас обоих. – Ты всегда скажешь что-нибудь приятное! Под глазами у нее проступили мешки. Она выглядела не просто усталой, а взвинченной и перенапряженной. Я зевнул и сказал, что мне надо бы домой, и она не смогла скрыть охватившего ее облегчения. Я улыбнулся. – Тебе нормально будет одной? – Да, конечно! – совершенно уверенно ответила она. Одиночество сулило ей убежище, исцеление и покой. А я нет. Я принес ей аварию, человека с вилами, вправление вывиха и убийство. Я предложил ей брата-алкоголика, полусгоревший дом и скоропалительную помолвку. Отнюдь не подарок для человека, который нуждается в порядке и покое башни из слоновой кости, именуемой диспетчерской. Софи проводила меня до машины. – Ты еще приедешь? – спросила она. – Когда ты захочешь меня принять. – Порция Дерхема раз в неделю... – По-моему, этого довольно, чтобы напугать любую женщину! – Ну что ты! – Софи улыбнулась. – Конечно, для нервов не полезно, но по крайней мере чувствуешь, что живешь по-настоящему! Я рассмеялся и мягко, по-братски, поцеловал ее. – Меня устраивает. – В самом деле? – Правда-правда. – Но я же не прошу... – сказала она. – А зря. Она усмехнулась. Я сел за руль. Лицо ее оставалось по-прежнему измученным, но глаза смотрели куда спокойнее. – Спокойной ночи, – сказал я. – Завтра позвоню. * * * Путь домой показался ужасно долгим. Плечо болело – слабое, но настойчивое эхо вывиха. Я с тоской мечтал о крепком бренди и подавил вздох разочарования при мысли о куда менее живительной кока-коле. Когда я приехал, в доме было темно. В окнах света нет, Криспина не слышно. “Вот черт!” – подумал я. Машины у него больше нет, единственный его транспорт – это его собственные ноги. А единственное место, куда Криспин мог дойти на своих двоих, – это прямиком к источнику джина. Я, как обычно, остановился у кухни, открыл незапертую заднюю дверь, вошел, включил свет. – Криспин! – крикнул я на весь дом. Никто не отозвался. – Криспин! Мертвая тишина. Выругавшись себе под нос, я прошел в кабинет, собираясь позвонить в паб и спросить, в каком состоянии пребывает мой братец. Если он уже ужрался, надо поехать и забрать его. Я снял трубку и начал набирать номер, но тут дверь у меня за спиной скрипнула. Значит, он все-таки не в пабе! Я обернулся с радостной улыбкой. Но это был не Криспин. Я смотрел в дуло тяжелого пистолета с продолговатым глушителем, и мне, как Вику, хотелось заорать: “Нет! Господи! Подожди!” |
|
|