"Лейтенант Хорнблауэр" - читать интересную книгу автора (Forester Cecil Scott)XVIIIБыл холодный зимний день в Портсмуте. Мороз пробирал до костей, и вдоль улицы, на которую Буш вышел из ворот дока, свистел пронизывающий восточный ветер. Буш поднял воротник бушлата поверх кашне, сунул руки в карманы и, склонив голову, зашагал против ветра; глаза его слезились, нос подтекал, восточный ветер, казалось, проникал под ребра, заставляя болеть многочисленные шрамы. Проходя мимо «Конской головы» он нарочно смотрел в другую сторону. Он знал, что там тепло и весело. Там сидят счастливые офицеры, у которых есть призовые деньги; неимоверно счастливые офицеры, нашедшие себе место в мирном флоте – они болтают друг с другом и выпивают вместе. Вина Буш себе позволить не мог. Он с вожделением подумал о кружке пива, но тут же отбросил эту мысль, хотя искушение было велико. В кармане у него лежало половинное жалование за месяц – он шел от уполномоченного по делам оплаты, выдавшего ему деньги, – но надо было растянуть это жалование на четыре с половиной недели, и Буш знал, что пиво ему не по карману. Конечно, он пытался устроиться шкипером на торговое судно, но это было так же безнадежно, как устроиться лейтенантом. Начав жизнь мичманом и проведя все сознательные годы на военной службе, Буш мало что знал о накладных или укладке груза. Торговые моряки искренне презирали военных, говоря, что на военном судне сто человек делают работу, с которой на торговом справляются шесть. А по мере того, как все новые суда списывали команду, освобождались все новые партии штурманских помощников, обученные торговой службе и завербованные с нее. Они тоже искали работу по старой специальности, усиливая и без того суровую конкуренцию. Кто-то вышел из боковой улочки и пошел впереди против ветра – флотский офицер. Долговязая фигура, прыгающая походка – Буш узнал Хорнблауэра. – Сэр! Сэр! – позвал он, и Хорнблауэр обернулся. Мелькнувшее было на его лице раздражение мгновенно исчезло, когда он узнал Буша. – Рад видеть вас, – сказал он, протягивая руку. – Рад видеть – Не называйте меня «сэр», – произнес Хорнблауэр. – Нет, сэр? Как… почему?.. Хорнблауэр был без шинели и на его левом плече – куда Буш машинально посмотрел – отсутствовал капитан-лейтенантский эполет. Буш увидел старые следы на ткани там, где он когда-то прикреплялся. – Я не капитан-лейтенант, – сказал Хорнблауэр. – Они не утвердили мое назначение. – Господи! Лицо Хорнблауэра было неестественно бледным – Буш привык видеть его сильно загорелым, – щеки втянулись, но в глазах было все то же непроницаемое выражение, которое Буш так хорошо помнил. – Предварительные условия мира подписали в тот самый день, когда я привел «Возмездие» в Плимут, – сказал Хорнблауэр. – Чертовское невезение! – воскликнул Буш. Лейтенанты всю свою жизнь ждут счастливого стечения обстоятельств, которое принесло бы им повышение, и большая часть их ждет понапрасну. Более чем вероятно, что Хорнблауэр будет ждать понапрасну всю оставшуюся жизнь. – Вы подавали прошение о месте лейтенанта? – спросил Буш. – Да. Вы, наверно, тоже? – Да. Больше тут говорить было не о чем. Мирный флот брал на службу лишь десятую часть офицеров, служивших во время войны: чтобы получить место, надо было иметь большой стаж или влиятельных друзей. – Я провел месяц в Лондоне, – продолжал Хорнблауэр. – Возле Адмиралтейства и возле Министерства Флота постоянно стоит толпа. – Не удивительно, – заметил Буш. Из-за угла со свистом налетел ветер. – Господи, как же холодно! – сказал Буш. Он лихорадочно соображал, как бы им продолжить разговор под крышей. Если они пойдут в «Конскую голову», ему придется заплатить за две кружки пива и Хорнблауэру сделать то же. – Я сейчас иду в «Длинные Комнаты», – сказал Хорнблауэр. – Идемте со мной – или вы заняты? – Нет. Я не занят, – ответил Буш. – Но… – А, с этим все в порядке, – сказал Хорнблауэр. – Идем. Буша успокоило, как уверенно Хорнблауэр говорит про «Длинные Комнаты», о которых сам он знал только понаслышке. Туда ходили флотские и армейские офицеры, у которых водились большие деньги. Буш немало слышал о том, что там играют по крупной и какое шикарное угощение подает владелец. Если Хорнблауэр так легко упоминает «Длинные Комнаты», значит дела его не так плохи, как кажется с первого взгляда. Они перешли улицу, Хорнблауэр открыл дверь и пропустил Буша вперед. Перед ними было длинное, обшитое дубом помещение. Утренний полумрак освещали свечи, в очаге жарко пылал огонь. В центре стояли несколько карточных столов и стулья – все было готово к игре. Углы комнаты были уютно обставлены для отдыха. Слуга в зеленом бязевом фартуке, прибиравший в комнате, подошел, чтобы взять у них шляпы и шинель у Буша. – Доброе утро, сэр, – сказал он. – Доброе утро, Дженкинс, – ответил Хорнблауэр. Он торопливо бросился к огню и стал возле него, согреваясь. Буш заметил, что зубы его стучат. – Плохо в такой день без бушлата, – заметил Буш. – Да, – согласился Хорнблауэр. Ответил он слишком коротко, и тут же стало ясно, что это не просто подтверждение сказанного Бушем. Только тут Буш понял, что не эксцентричность и не забывчивость выгнали Хорнблауэра на мороз без бушлата. Он внимательно посмотрел на Хорнблауэра и даже задал бы бестактный вопрос, но в этот момент отворилась внутренняя дверь. Вышел толстый, приземистый, но невероятно элегантный джентльмен; одет он был по моде и только волосы носил длинные, с косичкой и напудренные, в стиле прошлого поколения. Проницательными темными глазами он посмотрел на двух офицеров. – Доброе утро, маркиз, – сказал Хорнблауэр. – Имею удовольствие представить: мсье маркиз де Сан-Круа – лейтенант Буш. Маркиз изящно поклонился, Буш попытался сделать то же самое. Он почувствовал, что, несмотря на столь любезный поклон, маркиз внимательно его разглядывает. С таким выражением лейтенант разглядывает новобранца или фермер выбирает свинью на рынке – Буш догадался, что маркиз прикидывает, будет ли от него, Буша, прок за карточным столом. Он вдруг застеснялся своего поношенного мундира. Очевидно, маркиз пришел к тому же заключению, что и Буш, и, тем не менее, начал разговор. – Сильный ветер, – сказал он. – Да, – ответил Буш. – В Ла-Манше сейчас не сладко, – продолжил маркиз, вежливо затрагивая профессиональную тему. – Еще бы, – согласился Буш. – И ни одно судно не подойдет с запада. – Можете в этом не сомневаться. Маркиз превосходно говорил по-английски. Он повернулся к Хорнблауэру. – Вы видели мистера Трюлава в последнее время? – Нет, – ответил Хорнблауэр. – Но я видел мистера Уилсона. Имена Трюлава и Уилсона были Бушу знакомы – то были самые богатые призовые агенты в Англии: по крайней мере четверть флота передавало их фирме для продажи свои трофеи. Маркиз опять повернулся к Бушу. – Надеюсь, вам везло с призовыми деньгами, мистер Буш? – спросил он. – Нет, к сожалению, – ответил Буш. Свои сто фунтов он за два дня прокутил в Кингстоне. – Они ворочают сказочными суммами, просто сказочными. Я слышал, команда «Карадока» разделила между собой семьдесят тысяч фунтов. – Очень вероятно, – сказал Буш. Он слышал о кораблях, захваченных «Карадоком» в Бискайском заливе. – Но пока ветер не переменится, им, беднягам, придется подождать своих денег. Их не списывают, но отправляют на Мальту сменить гарнизон. Их ждут со дня на день. Для штатского и эмигранта маркиз весьма похвально разбирался в делах флота. И он был последовательно вежлив, как показала его завершающая фраза. – Располагайтесь как дома, мистер Буш, – сказал он. – А теперь, надеюсь, вы простите меня, мне надо заняться делами. Он удалил через завешенную занавесом дверь, оставив Буша и Хорнблауэра глядеть друг на друга. – Странный тип, – сказал Буш. – Не такой странный, если узнать его поближе, – ответил Хорнблауэр. Он отогрелся и щеки его слегка порозовели. – Что вы тут делаете? – Играю в вист, – ответил Хорнблауэр. – В вист? Буш знал о висте только, что это медленная игра для интеллектуалов. Сам он предпочитал азартные игры, не требующие большого ума. – Многие флотские играют здесь в вист, – сказал Хорнблауэр. – Я всегда готов сесть четвертым. – Но я слышал… Буш слышал, что в «Длинных Комнатах» играют в другие игры – в кости, в двадцать одно, даже в рулетку. – По крупной играют там. – Хорнблауэр махнул рукой в сторону занавеса. – Я остаюсь здесь. – Это умно, – сказал Буш. Но он чувствовал, что Хорнблауэр чего-то не договаривает. Бушем двигало не простое любопытство. Теплые чувства, которые он испытывал к Хорнблауэру, заставили его продолжать расспросы. – Вы выигрываете? – спросил он. – Часто, – сказал Хорнблауэр. – На жизнь хватает. – Но ведь вы получаете половинное жалование? – настаивал Буш, Перед этим напором Хорнблауэр сдался. – Нет, – ответил он. – Мне не положено. – Как не положено? – Буш даже немного повысил голос. – Но ведь вы лейтенант. – Но я был капитан-лейтенантом. Я три месяца получал полное жалование, а потом Адмиралтейство отказалось утвердить мое назначение. – И вам приостановили выплату? – Да. Пока я не погашу перерасход. – Хорнблауэр улыбался почти естественно. – Два месяца я уже прожил. Еще пять, и я начну получать половинное жалование. – Господи! – сказал Буш. Половинное жалование означало постоянную экономию, но на него по крайней мере можно жить. У Хорнблауэра не было даже этого. Теперь Буш знал, почему Хорнблауэр без бушлата. На Буша волной накатил гнев. Перед его внутренним взором встала картина; он видел ее так же ясно, как видел сейчас эту уютную комнату. Он видел, как Хорнблауэр, со шпагой в руке, прыгает на палубу «Славы», как бросается он в бой с превосходящими силами противника, бой, который мог окончиться победой или смертью. Хорнблауэр, который неустанно трудился, добиваясь успеха, и, наконец, поставил на карту свою жизнь – этот Хорнблауэр, стуча зубами, греется у огня, а какой-то лягушатник, владелец игорного дома с манерами учителя танцев из милости позволяет ему это. – Наглость какая, – сказал Буш – и предложил Хорнблауэру свои деньги. Он сделал это, хотя знал, что ему придется голодать, а его сестрам хоть не голодать, но и есть не досыта. Однако Хорнблауэр покачал головой. – Спасибо, – сказал он. – Я никогда этого не забуду. Но я не могу принять ваших денег. Вы знаете, что я не могу. Но я всегда буду вам благодарен. И не только за это. Мир посветлел для меня от ваших слов. Несмотря на отказ, Буш повторил свое предложение и даже пытался настаивать, но Хорнблауэр был непреклонен. Может быть из-за того, что Буш так сильно расстроился, Хорнблауэр, чтоб его ободрить, сообщил еще кое-что. – Все не так плохо, как кажется, – сказал он. – Вы не поняли, я ведь получаю постоянное жалование от нашего друга маркиза. – Этого я не знал, – заметил Буш. – Полгинеи в неделю, – объяснил Хорнблауэр. – Десять шиллингов и шесть пенсов каждое субботнее утро независимо от погоды. – И что вы должны за это делать? – спросил Буш. Сам он получал в два раза больше. – Играть в вист, – объяснил Хорнблауэр. – И больше ничего. С полудня до двух часов ночи я должен быть здесь и играть с любыми тремя, которым понадобится четвертый. – Ясно, – сказал Буш. – Маркиз также любезно пускает меня в эти комнаты бесплатно. Мне не приходится платить членский взнос. Не приходится платить за карточный стол. И я оставляю себе выигрыши. – И платите проигрыши? Хорнблауэр пожал плечами. – Естественно. Но я проигрываю не так часто. Причина понятна. Те игроки в вист, кому трудно заполучить партнеров, кого остальные избегают – естественно, плохие игроки. Как ни странно, им очень хочется играть. И когда маркиз видит, что майор Джонс, адмирал Смит и мистер Робинсон ищут четвертого, а все остальные делают вид, что страшно заняты, он ловит мой взгляд и смотрит на меня укоризненно, знаете, как жена смотрит на мужа, который слишком громко говорит за обедом. Я встаю и предлагаю сесть четвертым. Как ни странно, им лестно играть с Хорнблауэром, хотя это стоит им денег. – Ясно, – сказал Буш и вспомнил, как Хорнблауэр стоял у печи в форте Самана, готовясь обстрелять испанских каперов калеными ядрами. – Естественно, эта жизнь тоже не сахар, – продолжал Хорнблауэр: начав говорить, он должен был теперь выговориться. – Часа через четыре игра с плохими партнерами начинает раздражать. Я не сомневаюсь, что, когда я попаду в ад, меня в наказание за грехи заставят играть с партнером, который не обращает внимания на мой ренонс. Но в таком случае я играю роббер-другой с хорошими игроками. Бывают моменты, когда я лучше проиграю хорошему игроку, чем выиграю у плохого. – Вот и я про то же. – Буш вернулся к старой теме. – Как насчет проигрышей? Опыт Буша-картежника состоял в основном из проигрышей и сейчас, принужденный экономить, он помнил былую слабость. – Я с ними справляюсь. – Хорнблауэр коснулся нагрудного кармана. – Здесь у меня десять фунтов. Резервный полк. Я могу выдержать серию последовательных проигрышей. Если резерв истощается, приходится идти на жертвы, чтоб его восполнить. Идти на жертвы значит отказывать себе в еде, мрачно подумал Буш. Он выглядел таким убитым, что Хорнблауэр поспешил его успокоить. – Через пять месяцев, – сказал он, – я начну получать половинное жалование. А до тех пор… кто знает. Какой-нибудь капитан может взять меня в море. – Это верно, – ответил Буш. Это было верно в том смысле, что возможность такая существовала. Иногда корабли заново набирали команду. Капитану может понадобиться лейтенант, капитан может пригласить Хорнблауэра на вакантное место. Но любого капитана осаждают безработные друзья, а при этом Адмиралтейство осаждают лейтенанты с большим стажем – или лейтенанты с большими связями – и капитан скорее всего прислушается к рекомендациям высокого начальства. Дверь открылась и вошли несколько человек. – Сейчас начнут собираться посетители, – сказал Хорнблауэр, улыбаясь Бушу. – Познакомьтесь с моими друзьями. Красные армейские, синие флотские мундиры, коричневые сюртуки штатских. Представив Буша, Хорнблауэр подвинулся, пропуская гостей к огню. Все столпились у камина, наклоняясь вперед, так что полы их сюртуков разошлись. Но восклицания насчет холода и первые вежливые фразы быстро смолкли. – Вист? – спросил кто-то из новоприбывших. – Не для меня. Не для нас, – объявил другой, старший из офицеров в красных мундирах. – У двадцать девятого пехотного есть дельце поважнее. У нас постоянная договоренность с нашим другом маркизом в соседней комнате. Идемте, майор, посмотрим, сможем ли мы на этот раз угадать число очков. – Тогда вы составите нам компанию, мистер Хорнблауэр? Как насчет вашего друга, мистера Буша? – Я не играю, – сказал Буш. – С удовольствием, – ответил Хорнблауэр. – Я знаю, мистер Буш, вы меня простите. Здесь на столе несколько номеров «Военно-морских хроник». На последней странице письмо, которое может привлечь ваш интерес. И еще одна заметка, которую вы можете счесть важной. Буш догадался, о каком письме идет речь, раньше, чем взял в руки журнал, но все равно найдя его, испытал радостный шок, увидев свое имя напечатанным – «Честь имею, и т.д. У. Буш». «Военно-морские хроники» в эти мирные дни не знали чем заполнить свои страницы, и потому перепечатывали старые депеши. Перечитывая свои слова, Буш заново переживал события прошлого года: эти строчки дались ему с огромным трудом, хотя, составляя их, он справлялся с чужими донесениями, подыскивая нужные обороты. А теперь Хорнблауэр играет в карты с капитаном и двумя подрядчиками. Буш просматривал страницы «Военно-морских хроник». Вот письмо из Плимута, ежемесячный отчет обо всем, происшедшем в порту. «Поступили приказы следующим судам списать команду…», «Из Гибралтара прибыли „Ла Диана“, 44 и „Тамара“, 38, для списания команды и постановки на прикол», «Цезарь», 80, отплыл в Портсмут для списания команды…», «Вчера была большая распродажа корабельных припасов с нескольких военных судов». Флот сокращается с каждым днем, и с каждого списавшего команду судна поступает новая партия безработных лейтенантов. «Сегодня вечером в сильное волнение перевернулась рыбачья лодка. В результате этого несчастного случая утонули два усердных рыбака, отцы больших семейств». И это «Военно-морские хроники», чьи страницы когда-то украшали вести о Ниле и Кампердауне, теперь они сообщают о несчастных случаях с усердными рыбаками. Буш был слишком занят своими мыслями, чтоб посочувствовать их большим семействам. В конце снова сообщалась об утопленниках – упомянутое имя привлекло внимание Буша, и он с участившимся пульсом прочел абзац. Буш прочел абзац и глубоко задумался. Он произвел на него такое впечатление, что все остальное Буш прочитал, не вникая в смысл. Закрыв журнал, он с удивлением обнаружил, что надо поторапливаться, если он хочет успеть на почтовую карету в Чичестер. В «Комнатах» собралось уже порядочно народу; двери то и дело открывались, впуская новых посетителей. Кое с кем из флотских офицеров Буш был шапочно знаком. Все они, прежде чем садиться играть, шли прямо к огню. Хорнблауэр встал: видимо, роббер закончился. Воспользовавшись случаем, Буш поймал его взгляд и показал, что собирается уходить. Хорнблауэр подошел к нему. Они с сожалением пожали друг другу руки. – Когда мы встретимся снова? – спросил Хорнблауэр. – Я каждый месяц приезжаю за половинным жалованием, – сказал Буш. – Я обычно провожу здесь ночь из-за почтовой кареты. Может, нам удастся пообедать?.. – Вы всегда найдете меня здесь, – сказал Хорнблауэр. – Но… вам есть где остановиться? – Я останавливаюсь, где придется, – ответил Буш. Оба знали: это значит, что он останавливается, где дешевле. – Я снимаю комнату на Хайбери-стрит. Я запишу вам адрес. – Хорнблауэр повернулся к стоявшему в углу столику, записал на бумажке адрес и вручил Бушу. – Может, вы разделите со мной комнату, когда приедете в следующий раз. Хозяйка у меня суровая. Она, конечно, заломит с вас за койку, но даже так… – … будет дешевле, – закончил Буш, убирая бумажку в карман. Он широко улыбнулся, чтобы скрыть чувства побудившие его сказать: – Я хоть побольше с вами пообщаюсь. – Да, конечно, – ответил Хорнблауэр. Ничего не значащие слова. Бесшумно подошел Дженкинс, держа в руках бушлат. Что-то в поведении Дженкинса подсказало Бушу, что джентльмены, которым он подает пальто в «Длинных Комнатах», дают ему на чай шиллинг. Буш сначала решил про себя, что скорее умрет, чем расстанется с шиллингом, потом переменил решение. Может быть, если он не даст Дженкинсу шиллинга, это придется сделать Хорнблауэру. Он полез в карман и вытащил монетку, – Спасибо, сэр, – сказал Дженкинс. Он стоял близко, и Буш выжидал, не зная, как сформулировать свой вопрос. – Как же не повезло молодому Вэйларду, – сказал он задумчиво. – Да, – согласился Хорнблауэр. – Как вы думаете, – с отчаянной решимостью спросил Буш, – он имел какое-то отношение к тому, что капитан свалился в люк? – Не берусь сказать, – ответил Хорнблауэр. – Я слишком мало об этом знаю. – Но… – начал Буш и тут же себя одернул. По лицу Хорнблауэра он понял, что дальше спрашивать бесполезно. В комнату вошел маркиз и ненавязчиво оглядывал ее. Буш заметил, что от его взгляда не ускользнули ни несколько не играющих посетителей, ни Хорнблауэр, без дела болтающий у двери. Маркиз бросил на Хорнблауэра многозначительный взгляд, и Буш вдруг запаниковал. – До свидания, – поспешно сказал он. Пронизывающий северо-восточный ветер, встретивший его на улице, был не более жесток, чем весь остальной мир. |
||
|