Фиш РобертПуля для незнакомца

Роберт Л.Фиш

Пуля для незнакомца

Глава 1

Море, которое было столь обманчиво мирным и спокойным, когда сухогруз "Санта Эужениа" оставил часть своей ноши в порту Салвадора-де-Баия и устремился к югу вдоль бразильского побережья, теперь явно приобрело грозный вид. Белые барашки оседлали разгулявшиеся волны, а над ними нависло страшное небо с грозными черными тучами. Свистящий ветер принес холод с севера. Усилившаяся качка вызвала протестующий скрежет и скрип дряхлых переборок судна, которое вспарывало носом мрачные зеленые валы словно в попытке доискаться до причин столь резкой перемены в настроении водной стихии. В небольшом кубрике на полубаке тарелки пустились в опасный танец, дребезжали чайники и сковородки, тусклые лампы бешено раскачивались из стороны в сторону, отбрасывая призрачные тени на подвесные койки.

На небольшом открытом мостике прямо перед рулевой рубкой стоял капитан Энрике Жувеналь, владелец "Санта Эужении". Изучив последние радиосводки о надвигающемся шторме, к которому сухогруз неумолимо приближался, он угрюмо покачал головой. Капитан Жувеналь был не на шутку встревожен. По натуре предусмотрительный и осторожный человек, он прекрасно знал, что его старушка "Санта Эужения" не самое прочное в Бразилии торговое судно, да и к тому же груз на палубе был распределен очень неравномерно из-за поспешно проведенной разгрузки в Салвадоре-де-Баия. И ещё он точно знал, что внезапные тропические бури, хотя и редкие в этих широтах, предательски способны бросить сокрушить его судно в своем адском водовороте.

Он перегнулся через перила мостика и воззрился на своего молоденького первого помощника, который уверенно сохранял равновесие, крепко вжав ступни в раскачивающуюся палубу. Cтарпом сосредоточенно руководил матросами, перетаскивающими скудные остатки палубного груза в попытке хоть как-то обезопасить корабль от крена в опасной ситуации, в которой они оказались.Капитан Жувеналь почесал свое поросшее густой бородой лицо, и свирепо вгрызся зубами в тонкую черную сигару. Его лицо окутал табачный дым, тотчас унесеннй прочь порывом ветра. Вдруг кто-то осторожно тронул капитана за плечо. Это был радист, он протягивал ему очередной листок с радиограммой. Вперив взгляд в листок, капитан кивком головы отпусил радиста и, нахумрившись, прочитал сообщение, после чего снова перегнулся через перила Блеснули белые зубы, сжимающие изжеванный кончик сигары.

- Эй, Мигель!

Первый помощник взглянул вверх, отдал последнее распоряжение своим подчиненным, чтобы те, пока он будет отсутствовать, занимались делом, а не сбежали в кают-компанию пить кофе, и легко поднялся по узкому трапу к капитанскому мостику.

- Да, сеньор?

- Как там дела?

Помощник пожал плечами.

- Очень медленно! - Судя по его тону, он считал эту работу бесполезной тратой времени. Он невозмутимо смотрел в глаза капитану. - Опасность для нас представляет не палубный груз. Все дело в больших генераторах в трюме. Тех, что мы везем в Буэнос-Айрес. Мы не сможем их сдвинуть с места с имеющимся у нас оборудованием.

- Знаю! - Капитан сердито попыхивал сигарой и размышлял. Его взгляд упал на клочок бумаги в руке и снова устремился на помощника. - Сколько груза мы сбросим в Рио? И сколько в Сантосе?

Первый помощник некоторое время смотрел на него молча и потом улыбнулся, вдруг все поняв. Из заднего кармана брюк он выудил засаленный блокнот, послюнил палец и стал перелистывать страницы. То, что он прочитал, обрадовало его, и он поднял на капитана довольный взгляд:

- Не очень много в обоих портах, сеньор. Ничего, что нельзя было бы отправить другим судном из Монтевиео или вообще выгрузить на обратном пути, если уж на то пошло.

- А как насчет пассажиров?

- Это не проблема. Двое сходят в Монтевидео и ещё один в Буэнос-Айресе.

- Ясно. - Капитан Жувеналь задумчиво скосил глаза на кончик сигары, нетопропливо обдумывая все варианты. Потом он перевел взгляд к горизонту. На мгновение его лицо омрачилось, но в конце концов он принял решение. Клочок бумаги с текстом радиогрммы отправился в его нагрудный карман - в знак того, что все дискуссии окончены.

- Ладно, - кивнул он. - Пройдем мимо и Рио и Сантоса. А заодно уйдем от шторма. Я составлю телеграмму для компании и для агентов в Рио. А ты повесь объявление на доске.

- Есть, сеньор, - радостно ответил старший помощник.

- А потом займись перемещением палубного груза, - добавил капитан сухо. - Не пойдем же мы к Африке, чтобы миновать этот чертов шторм. Придется немного поболтаться.

- Есть, сеньор! - повторил старший помощник, выказывая одновременно служебное усердие и лукавое одобрение поступка капитана Жувеналя.

Для четырех пассажиров "Санта Эужении" изменение маршрута следования особой роли не играло: выбирая для путешествия торговое судно, всегда приходится рассчитвать на то, что как ни крути пробыть в пути придется очень много времени, и ни у кого из них не было таких планов, которые могла бы нарушить внезапная смена маршрута судна. И появившееся на доске объявлений уведомление страпома не произвело большого впечатления на комнаду. Прошло всего два дня, как они покинули Салвадор-де-Баия; карманы у матросов были пусты, и все их пороки мирно дремали до поры до времени. Во всяком случае, попытка уйти от шторма на корабле в чьих трюмах лежал несбалансированный груз, конечно же, не могла вызвать протеста у разумного моряка.

Для одного члена команды, впрочем, известие возымело И лишь для одного из членов команды это известие явилось трагической неожиданностью. Насио Мадейра Мендес, стюард, обслуживающий четырех пассажиров и нескольких офицеров, находился один в небольшой кают-комапнии, когда туда, весело насвистывая, вошел старший помощник и прикрепил кнопками небольшой листок на доску объявлений. Потом он окинул свою работу оценивающим взглядом, нашел все в полном порядке и удалился на палубу. Насио, прервав мытье посуды после завтрака, с понятным любопытством подошел к доске и прочитал роковые слова. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сполна осознать весь ужасный смысл прочитанного. Осознав происшедшее, он смертльно побледнел и замер на месте от ужаса.

Насио Мадейра Мендес нанялся на "Санта Эужению" с единственной целью добраться до родного Рио-де-Жанейро без лишних хлопот. Его фальшивый паспорт безусловно привлек бы к себе пристальное внимание чиновников, если бы он сел на океанский лайнер или на самолет, поскольку паспорт ему справили из рук вон плохо. Тем не менее, Насио на большее надеяться не мог и уж, конечно же, по его собственному мнению, вполне мог сгодиться для работы стюардом на кухне, поскольку помощники на "купцах" всегда требовались и поэтому агенты по найму смотрели на бумаги кандидатов сквозь пальцы. В Рио же, как рассчитывал Насио, всем его тревогам придет конец. Команде будет по обыкновению дана увольнительная на берег и, оказавшись в родных местах, он попросту не вернется на корабль, не рискуя быть обнаруженным в большом шумном городе. Фальшивый паспорт он уничтожит, а может, и продаст с выгодой - потому как в нем была проставлена обычная фамилия Мендес, а лицо на фотографии могло принадлежать любому мужчине в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет. Он до боли сжал зубы. Как же все просто складывалось до этого момента!

Насио Мадейра Мендес был мужчиной среднего роста. Невзирая на то, что острый клинышек волос делил широкий лоб на две неровные части, его худощавое лицо с небольшим клювообразным носом выглядело довольно привлекательно. А глядя на гладкую ровную кожу, ему никак нельзя было дать сорок два года. Лишь его холодный взгляд, замеченный теми, кто смотрел ему прямо в глаза, говорил о том, что этот невысокий крепкий мужчина не так молод, как кажется, и что ему свойственно вести достаточно разгульный образ жизни.

Он стоял перед доской объявлений, раскачиваясь в такт качке скрипящего всеми своими суставами корабля, и в нем зрела бессильная ярость. Его лицо побагровело. Он злился на капитана, принявшего такое решение, и на шторм, заставивший капитана принять это решение, но главным образом на самого себя, оказавшегося таким идиотом. Надо было улизнуть с судна ещё в Баии, ступить на родную бразильскую землю и добираться до Рио на своих двоих, либо на попутке, либо в крайнем случае на омнибусе, где полиция никогда не производит досмотра. Но он так по-глупому уверился в то, что сумеет благополучо добраться до Рио на "Санта Эужении", что только время потерял в том дурацком баре с теми двумя дурацкими девицами, а потом как последний дурак заявился на судно, которому суждено было стать для него плавучей тюрьмой, уносящей его прочь от пункта назначения. Боже всемогущий!

Он крепко сжал тонкие губы, так что они побелели, и невидящими глазами смотрел на немую доску объявлений. Себастьян сказал в Лиссабоне, что у него есть шанс обеспечить себя на всю жизнь - заработать столько денег, что ему и не снилось. А работы всего-то на несколько минут. И вот теперь его уносит от Рио, и он бессилен что-либо изменить. Он постарался заглушить гнев и спокойно поразмыслить над создавшейся ситуацией. Из-за этого крюка корабль прибудет в Монтевидео никак не раньше, чем через четыре дня, а Себастьян предупредил, что ему надо быть в Рио не позднее шестого числа - а иначе пиши пропало. А шестое будет как раз завтра! Черт! Черт! Ну почему, ради всего святого, он оказался таким дураком и не сбежал с этого проклятого судна в Салвадоре-де-Баия?

Он стоял и мрачно разглядывал листок с каракулями старпома, но перед глазами у него только проносился вихрь его мрачных мыслей. Только после того, как чья-то рука легла ему на плечо и несколько раз сильно потрясла его, Мендес понял, что к нему кто-то обращается.

- Плохие новости, стюард?

Даже в таком взвинченном состоянии Мендес понял, что перед ним один из четырех пассажиров - маленький кругленький человечек с пухлым шарообразным лицом и тоненькой ниточкой усов под носиком-пуговкой. Звали пассажира не то Дантес, не то Дюмас, не то Дортас. Его большие черные и словно бездонные глаза поблескивали, а редеющие седые волосы были какими-то пегими, точно их неровно окрасили. Насио мрачно уставился на него.

- Простите, сеньор?

Коротышка был воплощенное терпение.

- Я говорю, это объявление для вас просто как гром среди ясного неба.

- Объявление? - Насио заставил себя отвлечься от только что прочитанных им роковых слов и машинально напустил на себя привычное раболепие судового стюарда. - Нет, сеньор, я просто удивился. Мне-то какая разница.

Коротышка некоторое время задумчиво изучал лицо Насио, а потом переменил тактику.

- Вы же бразилец? - спросил он небрежно.

Отрицать это было бесполезно - Насио выдавал его акцент, и о его происхождении сразу же догадался даже этот толстяк-коротышка, говоривший по-испански с характерным резкими интонациями уроженца Рио-Платы.

- Бразилец? Да, сеньор.

- Вы разочарованы, что мы не бросим якорь в Рио?

- Разочарован? - На мгновение неуместное словечко едва не вывело Насио из себя, но он подавил снова захлестнувшую его волну ярости и даже умудрился неопределенно пожать плечами и выдавить на губах обиженную улыбку. - Разумеется, любому бразильцу чудесный Рио-де-Жанейро кажется лучшим городом в мире. И не увидеть его, когда оказываешься так близко...

- Жаль! - Подвижные, как ртуть, бездонные глаза сверлили его лицо. Вы мне очень нравитесь, стюард. Мне нравится, как стоически вы восприняли это... разочарование. - Маленькие покатые плечи чуть приподнялись. Полагаю, на вашем месте я бы не смог бы сохранить присутстие духа.

Насио ничего не оставалось как только сказать очередную банальность.

- Сеньор, в нашей жизни приходиться смиряться с тем, чему не можешь противостоять. - Произнося эти слова, он захотел сам в них поверить.

- Ну, не всегда. - Коротышка уронил взгляд на затоптанную ковровую дорожку салона и снова поднял глаза на стюарда. - Сообразительный человек всегда ищет любые возможные пути для достижения своей цели. Разные способы. Ну, например, - продолжал он как бы между прочим. - будь я на вашем месте, я бы постарался попасть в Рио. Или во всяком случае попытался бы. - Он помолчал и добавил многозначительно. - И я бы предпринял эту попытку сегодня...

- Сегодня? - переспросил Насио и внимательно посмотрел в глаза собеседнику. Глубокие черные озерца словно посылали ему немое сообщение, но безуспешно. Неужто этот толстячок смеется над ним. Эта мысль разозлила Насио. - И как же, сеньор? Вплавь?

- Нет, - спокойно возразил коротышка. - Сказавшись больным.

Слабая надежда на то, что пассажир, возможно, и впрямь предлагает ему реальный план действий, улетучилась. Было ясно, что коротышка просто фантазер. И сейчас у Насио не было никакого желания продолжать эту бесполезную беседу.

- Я прошу прощения, сеньор...

Маленькая ручка выстрелила вперед и ухватила стюарда за локоть, с такой силой, какой Насио от неё и не ожидал.

- Надо заболеть! - настойчиво произнес толстяк. - Серьезно заболеть. Капитан не тот человек, который позволит члену своей команды мучиться, а может быть, и умереть только потому, что ему хочется ускользнуть от шторма.

Постепенно до Насио дошел смысл услышанных слов и он сощурился. Что ж, это и впрямь идея. Может статься, хорошая идея.

- А чем заболеть?

- Я бы предложил аппендицит. - Коротышка смотрел на него ясным взглядом, и его круглое пухлое лицо оставалось невозмутимым. - А теперь признайтесь - вы ведь нехорошо себя чувствуете.

Насио пристально глядел на странного пассажира.

- Верно, сеньор. Неважно.

- Хорошо! То есть я хочу сказать, я вам сочувствую. Ну и естественно, у вас рези в нижней правой части живота. - Рука Насио импульсивно дернулась к животу. - Нет, - поправил его толстяк. - Чуть ниже и правее. - и взяв Насио за руку, приставил ладонь к нужному месту . - Вот так-то лучше.

- Но...

- И конечно тошнит! - Дортас, или Дантес или Дюмас - несколько мгновений рассматривал окаменевшее лицо стюарда и удовлетворенно кивнул. Вид у вас, по правде сказать, не слишком больной, но ничего, и так сойдет, будем надеяться. Вам бы лучше отправиться сейчас в кубрик и лечь. Воспаление аппендикса - серьезное заболевание.

- Вот только...

- Я сам поставлю в известность судовое начальство. - Маленькая ручка вновь схватила Насио за локоть и сильно подтолкнула к двери. Насио воспротивился. Ему стало ясно, что у Дюмаса, или Дортаса или Дантеса были свои резоны увидеть "Санту Эужению" стоящей на якоре в порту Рио, и он только использовал стюарда в качестве средства для достижения своей цели. Верно, что эта затея на руку и Насио, но все же...

- А зачем вы это делаете, сеньор?

- Зачем? - улыбнулся коротышка. - Допустим, что и мне ведомы приступы тоски по родным местам. и я с пониманием отношусь к ностальгическим чувствам других людей. Или, если угодно, можно педположить, что у меня извращенное чувство юмора и я обожаю всяческие розыгрыши. Или можно сказать, - добавил он холодно, и улбыка вмиг слетела с его губ. - что я с первого взгляда распознаю болезнь и полагаю, что вам необходимо отправиться к себе и лечь в постель. Немедленно!

Его рука подтолкнула Насио к двери. Худощавый стюард позволил вывести себя в коридор. Вне зависимости от намерений пассажира, все это обещало удачное решение возникшей проблемы. Он изобразил на лице страдание, крепко прижал руку к нижней части живота и кивнул.

- Я прошу прощения, сеньор...

- Конечно, конечно, - сказал тот с милой улыбкой.

Пассажир задумчвио смотрел вслед удаляющейся фигуре стюарда, потом вздохнул и отправился на палубу. Небо заметно потемнело и подернулось мрачной желтоватой накипью, особенно пугающей в столь ранний утренний час. Ветер усилился и свистел в вантах палубных кранов. В его тяжелых влажных порывах таилось обещание скорого дождя. Пассажир осторожно переступал через змеяющиеся по палубе канаты и скоро нашел старшего помощника. Он надменно постучал пальцем по плечу высокого моряка.

- Знаете, ваш стюард серьезно болен. - Он старался говорить громко, чтобы перекрыть свист ветра, и в его голосе отчетливо слышались укоризненные нотки, точно в болезни стаюрда была вина старшего помощника.

- Стюард?

Мигеля очень удивило, что именно этот пассажир вдруг так живо заинтересовался судовой жизнью - мало того, так ещё и здоровьем члена команды. Этот пассажир на протяжении всего плавания держался замкнуто, за обеденным столом в кают-компании все больше хранил молчание и избегал участия даже в тех редких развлечениях, которые предлагал капитан для своих пассажиров, а вечерами его часто видели стоящим у борта и задумчиво вглядывающимся в непроницаемую ночь.

- Болен, - строго повторил пассажир. - И он в очень плохом состоянии. Совершенно очевидно, что у него разыгрался сильнейший приступ аппендицита.

Старший помощник некоторое время недоуменно смотрел на пассажира, потом пожал плечами и, отвернувшись, стал руководить действиями своих матросов. Коротышка нахмурился.

- Старший помощник! - его голос звучал сурово. - Разве вы не слышали, что я вам сказал?

Мигель с мольбой устремил взгляд на небо: разыгравшаяся непогода явно не предвещала ничего хорошего.

- Ладно, ладно! - сказал он раздраженно. - Я пойду посмотрю, что с ним.

Мигель отдал последние распоряжения и зашагал к носовой части, негодующе качая головой. Широко расставляя ноги, он уверенно шел по болтающейся палубе, потом свернул в коридор и злобно двинулся к полубаку. Ох уж эти стюарды. А пассажиры! Этот стюард, должно быть, вина перепил в порту. А что ещё вероятнее, просто страдает от морской болзени из-за сильной качки. У него столько работы на палубе, а приходится идти держать за ручку здоровенного мужика.

Низко пригнув голову, он вошел в проем полубака и стал вглядываться вниз, чтобы зрение привыкло к полумраку. До его слуха донесся низкий жалобный стон, заглушаемый храпом свободных от вахты спящих матросов. Здесь, в тесном пространстве кубрика скрип переборок был громче и страшнее. Старший помощник наклонился и, нахмурившись, вгляделся в белое лицо неопределнного возраста. Насио смотрел прямо на него. Звякнул жестяный таз, когда его случайно задел ногой стюард, и старший помощник почувствовал резкий запах блевотины.

- Я слышал, ты заболел.

Насио облизал губы и заговорил хриплым шопотом:

- Сам не знаю, что такое. Пять минут назад все было хорошо, я мыл посуду - и вдруг... - Его бледное лицо исказилось от нового приступа боли.

Все раздражение Мигеля вмиг улетучилось. Этот парень и впрямь болен, и дело тут не в чрезмерном потреблении вина и не в морской болезни. Для Мигеля, как хорошего старшего помощника, готовящегося когда-нибудь стать хорошим капитаном, благополучие команды составляло предмет его забот. Он участливо наклонился над стюардом.

- Сильно болит?

Стюард попытался привстать на локте и тут же резко отвел лицо в сторону, чтобы волна рвоты не испачкала мундир старшего помощника. Он свесился с койки, яростно закашлялся и бессильно откинулся на подушку.

- Вот тут, в боку... - Он приложил руку к правой стороне живота поверх простыни. Под простыней его левая рука сжимала украденный им из амбулаторной аптечки пузырек ипекакуаны* * Рвотный корень. - Здесь и далее прим.переводчика. - Ох, как болит...

Старший помощник выпрямился, озабоченно глядя на бледное лицо.

- Все будет хорошо. Не волнуйся. Мы позаботимся о тебе. Я сейчас вернусь.

Он в задумчивости поднялся по трапу, остановился на верхней ступеньке, чтобы удержать равновесие, когда судно сильно качнуло на высокой волне, и двинулся по сотрясающемуся и скрипящему на все лады судна. Плохо дело. Очень плохо. Судовой амбулаторный пункт едва ли пригоен для того, чтобы класть гипс на сломанные руки или лечить расстройство желудка после долгой увольнительной на берег, а ему было известно, что среди пассажиров врача не было, во всяком случае, судя по документам, ни у кого из них не было врачебного диплома. А с аппендицитом шутки плохи.

Капитан Жувеналь наблюдал, как старший помощник поднимается по трапу на мостик, и по его встревоженному выражению лица понял, что произошло нечто серьезное.

- Что случилось?

- Стюард заболел. - Старший помощник вцепился в поручни. - По-моему, у него приступ аппендицита. Острый.

- Уверен? - нахмурился капитан Жувеналь.

- Да, сомневаться не приходится. Налицо все симптомы: боль в правом боку и его непрерывно рвет... - Мигель мысленно отругал себя за то, что не проверил у стюарда температуру. - Он очень плох.

Капитан Жувеналь устремил взгляд на черное небо: над океаном грозовые тучи нависли, а вдалеке их распарывали острые клинки молний. Большая рука капитана, с трудом удерживавшего равновесие, прилипла к поручню. Он отогнал первую пришедшую ему в голову мысль.

- Все это очень плохо. Мы не можем швартоаться в Рио. Сводки о шторме очень неутешительные. - Он задумчивл потер бороду тыльной стороной ладони Если у парня воспалился аппендикс и вот-вот лопнет... - Он замолчал.

- Так что будем делать?

Капитан вздохнул.

- У нас только один вариант. Надо сообщить их береговой охране - или по-ихнему отряду спасения на море. Может быть, они окажут помощь. - Он поразмыслил ещё немного, сплюнул в океан и, подойдя к радиорубке, резко постучал в дверь. Из-за двери тотчас появилась голова.

- Пошли радиограмму. На ближайшую станцию отряда спасения на море позывные найдешь в журнале. Сообщи им, что у нас на борту тяжело больной и мы не можем зайти в порт Рио. Дай им наши координаты и курс и скажи...

Его прервал старший помощник.

- При такой качке будет очень трудно перенести тело с одного борта на другой.

- Это их проблемы! Они сами разберутся. - Капитан повернулся к радисту. - Сообщи им, что мы делаем восьмь-десять узлов и что у нас сильная бортовая качка, а высота волн... - он быстро прикинул в уме, ...составляет от пяти до восьми метров. И пусть поторопятся. Шторм усиливается. Хотя им это и без нас известно.

- Может, они смогут послать врача, - предположил радист.

Капитан решительно помотал головой.

- Когда "Санта Эужению" так болтает? Это слишком рискованно. Нет. Скажи им, что больного надо снять с судна. И поскорее. - Он помолчал и вдруг взорвался, излив на бедного радиста свою бесссильную ярость. - Ну? Чего ты ждешь?

А радист, который только и ждал, когда капитан закончит давать указания, по-черепашьи втянул голову в плечи и закрыл за собой дверь рубки. Капитан повернулся к старшему помощнику.

- Спустись в кубрик и скажи стюарду, что с ним будет все в порядке. Скажи, что мы организуем ему врачебную помощь. - Голос капитана посуровел. - А ты потом займись-ка грузом. Понял?

- Так точно, сеньор! - крикнул старший помощник и побежал вниз по трапу.

Команда и пассажиры "Санта Эужении" облепили борт. Их дождевики и брезентовые бушлаты служили слабой защитой от пронизывающего ветра и начавшегося ливня, но они были слишком поглощены лицезрением разыгравшейся на борту драмы, чтобы думать о собственном спасении от непогоды. У них над головами на фоне черного неба, точно доистрический летающий ящер, завис вертолет, из брюха которого свисал длинный трос. Стальной трос болтался в воздухе и бил по палубным надстройкам судна, угрожая обвиться вокруг подъемного крана.

Трижды воздушное судно сносило в сторону, и ему приходилось наперекор буре возвращаться на прежнюю позицию над раскачивающейся палубой, которая то и дело ускользала из-под фюзеляжа. Насио, накрепко привязанный к носилкам, лежал под раскачивающимся стальным канатом и, закусив губу, проклинал себя - в который уж раз, - что поддался на соблазн и влип в такую историю. Трусость, конечно, не была его врожденным пороком, но мысль о том, что он покинул относительно безопасный кубрик и сейчас взмоет в расколотое бурей небо, доставляла ему мало радости. Он конвульсивно сглатывал слюну, борясь с тошнотой, которую вызвала вовсе не ипекакуна и, зажмурившись, истово молился.

Кто-то закичал и его резко тряхнуло, когда трос наконец ударил по палубе и чья-то умелая рука молниеносно пристегнула крюк к носилкам. Матросы быстро расступились. Капитан Жувеналь подошел вплотную к запеленатой в брезент фигуре больного и склонился над ним так низко, что его борода чиркнула о брезентовый саван. Он быстро заговорил, понимая, что налетевший порыв ветра унесет его слова прочь.

- Все будет хорошо. Мы заберем тебя на обратном пути. Свяжись с агентом...

Насио открыл глаза и невидящим взглядом уставился в бородатое лицо. "Со мной все будет хорошо? В этом болтающемся гробу, который вот-вот рассыплется. Это со мной-то все будет хорошо? С таким дураком? Какого черта я решил, что ты бросишь якорь в Рио, имея на борту больного? Да я просто спятил! Или, вернее, тот толстый коротышка спятил!" И в его душе слабо затеплилось чувство радости от того, что вся затея коротышки - уж непонятно, чего он добивался - провалилась. Но эта глупая радость тут же и растаяла, как только до него дошло, какая ужасная опасность маячила перед ним.

Насио закрыл глаза, и во тьме, окутавшей его сознание, лишь замерцал огонек надежды на то, что ему удастся не свихнуться в предстоящем безумном испытании. Послышались крики команд, эхом отдаваясь в его ушах, потом где-то высоко заурчал двигатель, а потом он с замиранием сердца ощутил, как отрвался от палубы и взмыл в воздух, медленно крутясь вокруг своей оси. Насио в ужасе раскрыл глаза, и против воли его тело стало отчаянно вырываться из пут. Носилки только-только взлетели над бортом, и он увидел внизу серый волнующийся океан, протягиающий к нему свои злобные руки в клочьях пены. В лицо ему ударил дождевой поток, холодный и колющий. Он зажмурился и снова раскрыл глаза.

Его воздушная гробница, точно маятник, замерла у крайней точки дуги, и медленно полетела вспять, и перед тем как трос начал засасывать носилки вверх, Насио поймал себя на том, что смотрит прямо в бездонные черные лужицы-глаза пассажира по фамилии Дортас - или Дюмас, или Дантес...

Маленький круглолицый толстяк с редеющими и словно метсами крашенными волосами задрал голову вверх и пристально всматривался в живой груз сквозь дождь. Все произошло слишком быстро, чтобы Насио был уверен в верности своего впечатления, но ему показалось, что на лице у коротышки, вопреки его ожиданиям, никакого разочароания не было и в помине. Напротив, черные блестящие глазки следли за мучительным подъемом стюарда с затаенной радостью...

Глава 2

Капитан Жозе Мария Карвальо Сантуш да Силва, представитель бразильской полиции в Интерполе, резко притормозил свой красный спортивный "ягуар" и хмуро уставился сквозь тонированное лобовое стекло на улицу. Длинная узкая аллея у главного въезда в аэропорт Сантуш Думонт была сплошь уставлена припаркованными автомобилями. Потоки дождя хлестали по макушкам высоких пальм вдоль тротуара и беспокойно барабанили по пластиковой откидной крыше "ягуара", точно требуя, чтобы капитан вылез из машины и промок до нитки как и все прочие. Капитан да Силва выругался - но не потому, что длинная вереница автомобилей перед зданием аэропорта выстроилась в нарушение правил дорожного движения, он просто выражал свою зависть этим счастливчикам, оказавшимся куда смышленнее его и ухитрившимся проникнуть в здание, не замочив ног.

Он повертел головой. Попытка припарковаться в этом автомобильном муравейнике в такой ливень была равносильна попытке утопиться, потому что когда в Рио-де-Жанейро шел дождь, он лил с присущей темпераменту местных обитателей неукротимой мощью. А оставить машину где-нибудь не у тротуара или не на охраняемой автостоянке было равносильно попытке навлечь на себя беду похуже. Можно было лишиться карбюратора, например, а то даже и самого автомобиля. Автомобильные воришки в Рио - капитан это уже давно понял были отчаянными сорвиголовами, готовыми вымокнуть под дождем ради выгодного дельца. А полицейская наклейка на лобовом стекле сделала бы для них приключение лишь более соблазнительным, поскольку служила бы гарантией того, что угнанная тачка по крайней мере оснащена хорошим движком.

Сзади негодующее взвизгнул клаксон. Да Силва вдруг заметил, что шлагбаум на эстакаду аэропорта открыт. Он нажал на газ, и "ягуар", взметнув колесами тучи брызг, рванулс с места и въехал под козырек грузового отсека. Патрульный полицейский аэропорта, изумленный столь наглым нарушением правил, предписанных многочисленными табличками, немедленно вышел из дверей с намерением сделать выговор нарушителю. Но взглянув на смуглое рябое лицо водителя с лихими усиками под гривой непокорных курчавых волос, полицейский поспешно отдал ему честь. Капитан да Силва и в погожие-то дни был непредсказуем, а уж в такое ненастье от него можно было ждать чего угодно. Но все же серьезность нарушения - не говоря уж об угрозе для его собственного служебного благополучя - вынудила полицейского предпринять попытку протеста, хотя он и постарался сделать это как можно дипломатичнее.

- Извините, капитан, но здесь нельзя парковаться...

И он мотнул головой в сторону взлетно-посадочной полосы. Там столпились авиалайнеры, оказавшиеся на земле лишь на короткий срок. Их мокрые металлические бока ярко сверкали, хотя очертания нечетко виднелись сквозь потоки ливня. А за ними позади взбаламученных вод залива виднелись высокие стены горной гряды Пан де Асукар, верхушки которой терялись в низко нависших тучах. Полицейский перевел взгляд на капитана - теперь в его глазах было умоляющее выражение.

- Здесь паркуются продуктовые фургоны, капитан, которые доставляют еду для авиапассажиров. Ваш "ягуар" загородил им подъезд и им придется останаливаться под дождем.

- Ну и замечательно! - сердито ответил да Силва, наклонился, передернул рычаг ручного тормоза и выключил зажигание. - Чем больше воды тем больше супа!

Неужели этот кретин считает, что он станет создавать себе неудобства ради удобства обслуживания самолетов или ради удобства тех болванов, которые обеспечивают полеты этих летающих чудищ? Капитан да Силва вынес свое мускулистое тело на сухой тротуар и полез под сиденье за дождевиком. Он перекинул сложенный плащ через руку, захлопнул дверцу и похлопал себя по карману. Письмо, найденное им полчаса назад у себя на письменном столе в кабинете, было на месте - весьма странное письмо, которое ему переслали из Центрального полицейского управления как офицеру, кого по роду занятий это письмо могло весьма заинтересовать. Он нащупал конверт, точно талисман, и легко взбежал на платформу.

Вопреки всякому здравому смыслу полицейский предпринял последнюю попытку.

- Но капитан... - Однако одного взгляда на искаженное свирепой гримасой лицо капитана хватило на то, чтобы в душе у полицейского иссякло всякое поползновение протеста. - Так точно, сеньор!

- И присмотри за машиной! Да повнимательнее, - сурово наказал напоследок да Силва

Полицейский грустно вздохнул.

- Конечно, капитан.

- Ну и спасибо! - добродушно улыбнулся да Силва.

Полицейский, подобно многим, изумившись тому, насколько милым и невинным оказался улыбающийся капитан да Силва по сравнению с тем, каким суровым он выглядел - да и был в сущности, - когда хмурился, попытался ответить ему улыбкой, но не смог. Одно было ясно: если продуктовым фургонам придется разгружаться под проливным дождем, водители, конечно же, ему за это спасибо не скажут, а значит у них не возникнет и желания поделиться с ним остатками провизии - самых шикарных яств, какие только его семье удавалось получать к своему столу. Но с другой стороны, мог ли он, будучи в столь жалком чине, перечить самому капитану да Силве? Нет, печально ответил сам себе патрульный полицейский, если, конечно, Бог наградил тебя достаточным здравомыслием.

И он глубокомысленно уставился на заволоченное тучами небо и на потоки дождя, и стал молить Всевышнего, чтобы капитану удалось поскорее выполнить все свои дела, которые привели его сегодня в аэропорт и чтобы он убрался отсюда со своей чертовой машиной прежде, чем к разгрузочной платформе подкатит первый фургон с едой. Но даже вознося молитву, патрульный искоса поглядывал на красный спортивный автомобиль, ибо, несмотря ни на что, он был совсем не дурак.

Да Силва, прекрасно понимая, что некоторым образом вторгся в какой-то мелкий бизнес патрульного - и вовсе не сокрушаясь по этому поводу - быстрым шагом миновал багажное отделение, вошел в зал продажи билетов, осажденный пассажирами и деловитыми клерками, нырнул под низкую стойку и стал пробираться в толпе, сердито гомонящей, точно стадо встревоженных гусей, и выражающей свое недовольство из-за отмененных рейсов. Он покачал головой, соучвствуя их горю, подошел к винтовой лестнице, ведущей на террасу с рестораном и баром в мезонине, и быстро взбежал по ступенькам, причем чем выше он взбирался, тем почему-то громче становился гул голосов оставшихся внизу пассажиров.

Поднявшись наверх, он сдал свой дождевик в камеру хранения, снова потрогал лежащее в кармане пиджака письмо и пересек людный зал к дальнему столику, за которым одиноко всседал его старинный приятель Уилсон и сквозь исхлестанное дождем окно задумчиво глядел на мокрое летное поле и туманный залив.

Внешне Уилсон был полной противоположностью сурового и живописного да Силвы. В этом небольшом невзрачном человечке не было никакого внешнего лоска и вообще ничего примечательного, и тем не менее эта его невзрачность едва ли была случайной. Она явилась результатом многолетней выучки и отлично служила Уилсону. В платежных ведомостях, которые американский посол ежемесячно подписывал и отсылал в Вашингтон, Уилсон фигурировал как офицер службы безопасности посольства - мелкая должность чиновника, в чьи обязанности вменялось следить за тем, чтобы у американских туристов в этой стране не портилось настроение и не возникало никаких проблем и чтобы посольские мусорные корзины опустошались как можно чаще и все извлеченные из них официальные бумаги аккуратно сжигались. Впрочем, он выполнял и куда более важные функции, о чем знал исключительно лишь один посол. Кадровый сотрудник нескольких американских секретных служб, Уилсон был помимо всего прочего представителем США в бразильском отделении Интерпола. Да Силва являлся одним из немногих людей в стране, кому был известен истинный статус Уилсона, и он имел все основания высоко ценить профессиональные качества этого внешне незаметного человека. Они вдвоем побывали не в одной переделке, и да Силва твердо знал, что в минуту опасности лучше оказаться плечом к плечу с этим тихим американцем, чем с кем бы то ни было.

Высокому бразильцу наконец удалось с минимальным ущербом для себя и посетителей преодолеть долгий путь мимо тесно стоящих столиков, и он приветливо улыбнулся приятелю.

- Привет, Уилсон.

- Привет, Зе.

- Извини, что опоздал.

Это был их привычный ритуал: да Силва вечно опаздывал. Бразилец мог бы счесть себя не слишком большим патриотом, если бы он приходил раньше назначенного времени. Он выдвинул для себя стул, плюхнулся на него и изобразил извиняющуюся улыбку.

- На этот раз, правда, у меня есть оправдание. Я выехал из управления заблаговременно, но этот дождь, заторы на улицах, проблема с парковкой... Сам понимаешь. - И он драматично поднял кустистые брови, чтобы подчеркнуть всю остроту проблемы с парковкой в Рио-де-Жанейро.

Уилсон бросил на него вопросительный взгляд. На мгновение да Силва чуть прищурился, вспомнив о письме. Он отогнал мысль о письме и потянулся к бутылке пятизвездочной "масейры", которую заказал Уилсон, и налил себе рюмку до краев, чтобы догнать приятеля. Он поднял рюмку и постарался говорить будничным тоном:

- Что ты так странно смотришь на меня, не потому, же что я опоздал?

Он неторопливо выпил, смакуя каждую каплю и испытал то особое удовольствие, которое всегда возникало после первой за день рюмки. - Ну вот, теперь полегчало. Так почему ты на меня так смотришь? Тебя что-то расстроило? Не мое же опоздание?

- И да и нет, - ответил Уилсон.

- Типичный ответ сотрудника посольства, - усмехнулся да Силва. - Ты с каждым днем становишьс все больше похож на бразильца. Только единственное, о чем ты забыл, так это добавить "возможно". Ну, так в чем дело?

Выражение лица Уилсона не изменилось

- Что правда, то правда - сегодня утром произошло довольно странное событие, но это ерунда. Я так смотрю на тебя по другой причине..

Да Силва закурил, бросил потухшую спичку в сторону пепельницы, оттолкнул от себя пачку сигарет и блаженно откинулся на спинку стула.

- И по какой же?

- У тебя сегодня очень странный вид.

- У меня странный? - да Силва не мог скрыть удивления. - У меня что, сбился галстук? Или я вовсе забыл его повязать? - Он скосил глаза вниз и, удовлетворенный, снова посмотрел на Уилсона.

Уилсон чуть улыбнулся, но одними только губами - глаза его были серьезны.

- Галстук тут не при чем. Пиджак! - Он мотнул головой на большое плотно закрытое окно. - Даже в прохладную погоду ты как только приходишь сюда обедать, сразу же снимаешь пиджак. А сегодня, когда все окна наглухо законопачены и в зале невыносимая духота, ты и не думаешь снять пиджак. И даже попиваешь брэнди, что отнюдь не освежает.

- И ты гадаешь, почему.

- Именно. Я все гадаю, почему.

Да Силва печально покачал головой.

- Вот оно, неудобство обедать в компании опытного спецагента: от него ничего невозможно утаить. Любой твой поступок вызывает подозрение, каждое твое слово подвергается сомнению. - Он подался вперед с заговорщичким видом, так что официант, принесший им меню, инстинктивно отпрянул: не дай Бог, если его заподозрят в подслушивании, да ещё беседы этого высокого мужчины, который, как говорят, является капитаном городской полции. Да Силва огляделся вокруг, удостоверился, что никто не смотрит в их сторону, и, понизив голос, заговорил:

- Дело в том, что у меня очень недобросовестная прачка. Сегодня утром вижу: на рубашке дырка. Если начальство это заметит, я пропал. Меня вышибут из полиции. Поставят по стойке смирно и сорвут погоны. И уж поверь, мои рубашки и без этой дыры далеко не безупречны.

- Остроумно, - кивнул Уилсон и тоже понизил голос. - А почему бы нам не проработать вот такую верисю? Ты не снимаешь пиджак, чтобы сидящие в зале обыватели не напугались до смерти при виде здоровенного бразильца, который пьет брэнди, хлебает суп, а у него под мышкой болтаеся кобура с "пушкой" и с каждым взмахом ложки поблескивает полицейский значок на груди. Ну, что скажешь?

- Что бы я хлебал суп? - да Силва явно обиделся.

- Ладно, тогда хлебаешь брэнди и пьешь суп.

- И то лучше.

- Ладно, ты мне зубы не заговаривай. Так из-за чего ты сегодня при параде?

Да Силва заметно стушевался. Он допил брэнди и снова потянулся к бутылке

- Да ничего такого, о чем бы стоило говорить. Просто все офицеры управления получили приказ постоянно носить при себе личное оружие. Глупость очередная, не говоря уж о том, какое это неудобство, - но что поделаешь.

Уилсон изучающе смотрел на лицо приятеля.

- Приказ вышел накануне встречи представителей стран-членов Организации Американских Государств?

Да Силва бросил на собеседника удивленный взгляд.

- Так ты все-таки читаешь газеты...

- Нас, конечно, тоже предупредили, - ответил Уилсон и вытащил сигарету из пачки. Он закурил, глубоко затянулся и нахмурился за пеленой табачного дыма. - Но я вот не счел необходимым навесить на себя лишний килограмм железа; Во всяком случае пока. В конце концов встреча открывается только через неделю. И делегации начнут прибывать не ранее воскресенья и ли понедельника.

- Это правильно, - нехотя сказал да Силва. - Но у нас такое ощущение, что в наш прекрасный город начинают съезжаться непрошнные гости, которым, возможно, придет в голову использовать этот большой съезд как повод для тренировочной стрельбы по движущимся мишеням. - Он добавил как бы невзначай. - Может быть, такая мысль придет в голову кое-кому из твоих соотечественников.

- Как это понимать?

Да Силва пожал плечами.

- Ну, скажем, Хуан Доркас будет представлять на встрече Аргентину, и, насколько я знаю, ему доставляет удовольствие вставлять американцам палки в колеса буквально по любому вопросу.

- И ты думаешь, что...

Да Силва серьезно посмотрел на Уилсона.

- Я ничего не думаю. Но кое-что подозреваю. Я подозреваю, к примеру, что ребята из вашего ЦРУ очень бы обрадовались, скажем, тому. что с сеньором Доркасо вдруг случился приступ жестокой мигрени, или перелом ноги, отчего он вынужден отсутствовать на переговорах. А может, что и похуже перелома ноги...

Лицо Уилсона окаменело.

- Ты что же, обвиняешь нас...

Да Силва скроил сладкую гримасу.

- Мой дорогой Уилсон, я ни в чем вас не обвиняю. Я просто констатирую факт. И если тебя мучают угрызания совести по поводу аналогичных происшествий в прошлом - а их полный список, я уверен, известен тебе лучше, чем мне, - то извини.

Уилсон некоторое время молча смотрел на него, потом яростно ввинтил сигарету в пепельницу и потянулся к бутылке.

- Если тебя это может успокоить, то даю тебе как другу слово, что ничего подобного - даже похожего - у нас не планируется.

- Насколько тебе известно.

- Насколько мне известно. А мне было бы известно.

Да Силва усмехнулся.

- Уилсон, ты мне нравишься. И до определенной степени я тебе доверяю. Но на твоем месте я, имея особые инструкции Вашингтона, тоже был бы бдителен. - Он поднял руку, отметая возможные возражения. - Кроме того, если бы я был директором ЦРУ и что-то планировал, едва ли я стал бы рассказывать всем кому ни попадя о своем плане тайной операции. Я бы даже не стал посвящать в него всех своих сотрудников.

- Другими словами, что бы я ни говорил, ты мне все равно не поверишь.

- Ну зачем же так обобщать. Но в данном случае - пожалуй, нет. - Да Силва вынул изо рта сигарету и улыбнулся. - Во всяком случае, моя обязанность - обеспечить безопасность всем делегациям. Да ведь и ты бы этим стал заниматься, если бы встреча состоялась в Вашингтоне. В конце концов мы с тобой оба отвечаем за то, чтобы не возникло никаких непредвиденных осложнений. Если бы встреча была в Вашингтоне, ты бы сам, наверное, рассовал пушки по всем карманам.

Уилсон с усилием подавил раздражение. Он вдохнул поглубже, стараясь сохранять спокойствие.

- Я-то вряд ли. Мой портной был бы против. К тому же я очень миролюбивый!

- А вот тут мы с тобой расходимся, - подхватил да Силва. - Я очень любопытный. Например, мне очень любопытно узнать, почему людям дома не сидится. - Он быстро поднял большую ладонь. - Не туристам, конечно, - они в Бразилии нужны - а вот дипломаты. По моему разумению, было бы куда дипломатичнее остаться у себя в столице, а не обострять международные отношения, подвергая себя опасности быть избитым, оплеванным или, того хуже, застреленным. Ну и, разумеется, тогда у городских полицейских осталось бы больше времени для выполнения более полезных поручений например, по охране погрузочно-разгрузочных платформ аэровокзала.

- Ты хочешь сказать, что не нужны нам никакие международные встречи? Предлагаешь вернуться в шестнадцатый век?

Да Силва покачал головой.

- Напротив. Пожинать плоды просвещения двадцатого века. Вот ученые немало поломали себе головы и изобрели космические ракеты или телевещание почему же не использовать технические достижения с толком? Например, проводить эти встречи по телевидению. Тогда все участники могли бы сидеть дома около своих уютных каминов и вести важные переговоры. По-моему, такое использование телевидения имело бы куда большее практическое значение, чем показ пасхального парада на Пятой авеню в Нью-Йорке туземцам Занзибара или демонстрация старых ковбойских боевиков к вящему недоумению всех рас и народов. - Он помолчал. - Включая и вас, американцев.

- Идея вообще-то неплоха, - заметил Уилсон. - Но у меня есть возражения.

- Назови хоть одно!

- Ну, во-первых, - начал Уилсон, вертя в руках рюмку, - представь себе, что кому_то из делегатов этой телеконференциии не понравится чья-то речь - он возьмет и просто выключит телевизор.

Да Силва недоумевающе уставился на него.

- А ты считаешь это недостатком?

Уилсон усмехнулся и совсем подобрел.

- Возможно, нет. Но представь, какой шум поднялся бы в конгрессе, если бы зарубежные пикники больше не финансировались из федерального бюджета? Тогда чего доброго нам бы удалось сбалансировать бюджет! Да и через неделю все авиакомпании остались бы не у дел. Не говоря уж о двух тысячах чиновников Главного счетного управления.

- Это верно, - с усмешкой согласился да Силва. - Мне наплевать на судьбу авиакомпаний но я бы не хотел нанести столь серьезный удар по американской экономике, выбросив на улицу сразу две тысячи безработных клерков.

- Ты хочешь сказать, ещё две тысячи безработных, - поправил его Уилсон.

- Плюс восемьдесят агентов ЦРУ, - невинно добавил да Силва.

Улыбка на губах Уилсона тут же увяла.

- Ты все зубоскалишь! Сколько раз можно повторять, что ЦРУ...

- Достойнешая организация, на которую работают достойные люди самых прогрессивных взглядов и с незапятнанным прошлым, - с улыбкой закончил да Силва. - Но к несчастью, не слишком интересующиеся положением дел в Бразилии, о чем мне стоит лишь пожалеть. - Он уже не улыбался. - Во всяком случае мы нейтрализовали пока что собственных неблагонадежных граждан всех, кого смогли найти, и взяли под охрану все морские порты и аэропорты. Мы взяли под особое наблюдение несколько лиц, от которых можно ждать беды, но мы же не в состоянии их всех обезвредить.

Уилсон иронически посмотрел на капитана.

- Но среди них нет ни одного американца.

- Нет, - согласился да Силва. - Хотя это не особенно меня успокаивает. После того, как вы заполонили весь мир своей жевательной резинкой, солнечными очками и гавайскими рубашками, очень трудно отличить американцев от туземного населения. И к тому же ваши специалисты давно уже привыкли нанимать для особо сложных заданий местных исполнителей.

Уилсон беспомощно развел руками.

- Если тебе что-то втемяшится в голову, Зе, тебя уж никак не переубедишь. Что же касается Хуана Доркаса, то я знаю, сколько уже предпринималось попыток убрать его. , но не будешь же ты утверждать, будто все эти попытки - дело рук ЦРУ.

- Нет, - спокойно глядя на Уилсона, ответил да Силва. - Не все. Может быть, ЦРУ вообще к этому не причастно. Но на нашем континенте живут очень эмоциональные люди. Наши дипломаты иногда говорят от имени своих правительств, а иногда нет - но они редко говорят от имени народа. И очень часто, когда они все же апеллируют к общественному мнению, они делают это в силу своих тайных причин. А люди, простые люди, нередко пытаются решать возникающие проблемы самым простым спосбом. И неважно, кто именно хочет раз и навсегда избавиться от Хуана Доркаса, наша обязанность позаботиться, чтобы этого не произошло. По крайней мере, у нас в Бразилии. - Он неопределенно взмахнул рукой. - Я вздохну с облегчением, ко гда конферецния ОАГ закончится.

- Это я могу понять, - сказал Уилсон с притворным сочувствием. - Нет, ты вряд ли вбил себе в голову эти шпионские бредни сам - ты, наверное, насмотрелся шпионских боевиков по телевизору. - Он фыркнул. - Доркас! Да это просто какой-то псих!

Да Силва отнесся к его словам серьезно.

- Почему ты так считаешь? Ты хоть раз его видел? Говрил с ним?

- Нет. Я вряд ли хоть раз видел его приличную фотографию. Насколько я знаю, он терпеть не может журналистов и фоторепортеров.

- И поэтому он, с твоей точки зрения, псих?

Уилсон пропустил этот саркастическое замечание мимо ушей.

- Дело не в этом. Говорят, этот парень сказочно богат, у него крупные капиталовложения чуть ли не во всех латиноамериканских странах...

Да Силва кивнул.

- Верно.

- ... и все же он выступает против любой инициативы американского правительства, направленной на противостояние повстанческому движению на континенте. Хотя при смене режима в любой латиноамериканской стране он первый потеряет все в результате экспроприации. Вот почему я и считают его психом.

Да Силва медленно помотал головой.

- Знаешь, Уилсон, тебе вероятно это трудно понять. но у нас далеко не все соглашаются с предлагаемыми Вашингтоном методами подавления революционного движения. Если хочешь знать, у нас кое-кто из политиков считает, что вы только подогреваете революцию. - Он передернул плечами. - И Доркас один из них.

- Подогреваем революцию! - изумился Уилсон. - Что за ерунда!

- Может быть. Но вот тебе маленький пример: американские войска были посланы в Доминиканскую республику только под тем предлогом, что, как утверждали ваши дипломаты, там действовали восемнадцать - а может быть их было двадцать восемь или аж целых тридцать восемь - коммунистов, представлявших угрозу для демократического режима...

Уилсон нахмурился.

- А ты считаешь, их там не было?

- Не сомневаюсь, что они там были - мягко ответил да Силва. - Более того, зная, как составляются посольские депеши, я уверен, что их там было больше. Но я хочу сказать, что после ввода туда американских войск численность доминиканских коммунистов возросла, может быть, в сто раз. Вот что у нас имеют в виду под словом "подогреваете". - Он жестом заставил Уилсона выслушать его до конца. - Так вот если бы я был сеньором Доркасом, озабоченным сохранностью своих инвестиций, боюсь, я тоже бы очень критически относился к политическим методам, способствующим столь быстрому росту ревлюционных настроений в регионе.

- Так, с твоей точки зрения, нам надо сидеть сложа руки? - недовольно спросил Уилсон.

Да Силва вдруг рассмеялся.

- С моей точки зрения, не следует рассказывать тебе свою точку зрения. Во-первых, мне в этом нет никакой выгоды, а во-вторых, я уверен, что и твоего мнения я не сумею изменить ни на вот столько. Я думаю, ты делаешь то, что считешь нужным. Что само по себе, кстати, в точности соответствует целям Хуана Доркаса. И моим тоже, поскольку я хочу предотвратить беду в своей стране. - Он откинулся назад. Его черные глаза впились в приятеля, а сильные пальцы мучили ножку рюмки. - Ну ладно, хватит о политике. Раньше нам как-то удавалось наодить иные темы для беседы. Давай попробуем и сейчас.

Уилсон некоторое время смотрел на собеседника, потом кивнул.

- Ладно. Согласен. Если только ты сам снова не заведешь разговор о политике под впечатлением своих страхов о кознях ЦРУ.

Да Силва усмехнулся.

- А как насчет ОГПУ? Ты позволишь мне опасаться их козней?

Уилсон рассмеялся.

- Нет, ты невозможный чудак! Ладно, опасайся кого хочешь.

- Ну так-то лучше. - Да Силва достал сигарету их пачки и закурил. Ну, а что за странное происшествие случилось сегодня утром? Странно, но малозначительное.

- Не забыл! - восклинул Уилсон с притворным восхищением. - Ну, после нашего с тобой столь жаркого спора и твоих фантастических предположений, боюсь, эта история тебе покажется скучной.

- Обожаю скучные истории. Итак, что же произошло?

- Ну если ты так хочешь... Кое-что произошло в больнице как раз перед тем, как я отправился сюда. Ты ведь знаешь, я один из членов попечительского совета "Больницы для страждущих" - это одна из разновидностей наказания, предусмотренного в этом городе для иностранцев, неспособных быстро придумать отговорку и отказаться - и сегодня утром я присутствовал на очередной нашей конференции и... - Он осекся, точно подбирая слова.

- Вы вдруг обнаружили, что обанкротились.

Уилсон усмехнулся.

- Это само собой, но в этом-то нет ничего необычного. Или малозначительного. Об этом мы поговорим с тобой в другой раз .

- Я в этом не сомневаюсь. Но все же что случилось?

- Словом, - продолжал Уилсон, чуть нахмурившись, - после конференции мы уже собрались разойтись на обед, как вдруг вошла наша старшая сестра и сообщила, что мы потеряли пациента...

- Потеряли пациента? От чего умер?

Уилсон отрицательно помотал головой.

- Не то. Ты не понял. Мы в буквальном смысле потеряли одного пациента. Потеряли - антоним слова "нашли".

- И как же можно потерять пациента? - да Силва с любопытством взглянул на Уилсона. - Я даже не поверю, что вы можете поместить пациента не в то отделение - при той фантастической организации труда и деловитости американцев и англичан, заправляющих всеми делами в "Больнице для сраждущих".

- Ключевое слово здесь - "фантастический", - заметил Уилсон. - Дело было так. На вызов поехала "скорая" - острый приступ аппендицита, кажется, - они забрали больного, положили его на носилки в фургон - все нормально, а когда приехали в приемный покой и открыли дверцы фургона, чтобы достать носилки с больным - можешь себе представить? Больного-то на носилкках и не оказалось.

- Не оказалось?

- Именно. Надо думать, бедняга испугался, что ему взрежут живот...

Да Силва покачал головой.

- Очень странно. Человек с приступом аппендицита вызывает "скорую", а по дороге в больницу резко меняет свои намерения и сбегает? Очень странное происшествие.

- Да, я сказал, что происшествие любопытное. - спокойно подтвердил Уилсон. - Но вот и весь сказ. Он, должно быть, выскочил из фургона, когда тот остановился на красном свете...

Да Силва недоуменно поглядел на него.

- В такой ливень? Не говоря уж о том, что "скорая", остановившаяся на красном свете в Рио - вещь совершенно невозможная. Мне вообще трудно представить себе, по какой причине водитель "скорой" может остановиться. Только разве что перед каменной стеной, которую он не может проехать насквозь.

- Ну, я не сомневаюсь, что этот больной не смог бы вылезти из фургона, пока тот несся по городу со скоростью девяносто миль в час. - Уилсон улыбнулся. - А может быть, санитары остановились на где-то на минуту чтобы выпить кофе. Это бы меня не удивило. В конце концов, они же не знали, что приступ действительно серьезный. Вызов-то был по подозрению на аппендицит.

Да Силва удивленно смотрел на Уилсона.

- Но разве с пациентом не остается санитар?

- Не в такую же погоду! В кабине должны сидеть двое. Один ведет фургон, другой вручную крутит "дворниками".

- Нет, я серьезно...

- И я серьезно. Если ты готов предоставить нам хорошего слесаря-механика из гаража полицейского управления, я не возражаю.

- А полиции вы об этом сообщили? То есть не о "дворниках", конечно...

Уилсон кивнул.

- Полиция в курсе. Сержант, прикомандированный к отделению "скорой помощи", встречал фургон. Но едва ли больничная администрация станет терять время на поиски человека, которому просто расхотелось ложиться в больницу. У нас и без этого дел по горло. - Он передернул плечами. - Во всяком случае, мы сразу узнаем своего беглеца, если его обнаружим.

- Как?

Уислон усмехулся.

- В такую-то погоду? Он попадет к нам не только с острым аппендицитом, но и с двусторонней пневмонией.

- Или с сломанной ногой - если он выпрыгнул на ходу, - подхватил да Силва и взглянул на часы. - Боже! Ты посмотри, сколько уже времени! - Он поспешно затушил сигарету и вскочил на ноги. - Бери счет и давай на выход! У меня масса дел.

- Какой счет? - вытаращил глаза Уилсон. - Мы же ничего не ели.

- Нет? - да Силва опустился на стул и, обернувшись, знаком подозвал официанта. - Не ели, говоришь? - Он помотал головой. - Я действительно жду-не дождусь, когда эта встреча ОАГ завершится. Если я уж и не помню, обедал или нет, то я явно не в форме.

- Да не горюй! - ободряюще заметил Уилсон и подтолкнул к нему бутылку брэнди. - Выпей и успокойся. Все легко объяснимо. Все потому, что ты сидишь и не снимаешь пиджак. Ты же всегда снимаешь его со спинки стула, когда поешь и собираешься уходить, так что вполне понятно, что сидя за столом в пиджаке, ты решил, что уже поел.

- Демонстрируешь искусство дедуктивного мышления? - ухмыльнулся капитан полиции.

Уилсон скромно потупил взор.

- На твоем месте я бы я бы употребил свое умение дедуктивно мыслить на решение вопроса, отчего это человек с острым присутпом аппендицита сначала вызвал "скорую", а потом на полном ходу выпрыгнул из санитарного фургона. Говорил он это весело, но глаза его были серьезны.

- Я уже выяснил это, - ответил Уилсон беззаботно.

- Выяснил?

- Ну конечно! - Уилсон склонил голову к да Силве и доверительно продолжал. - Пока ты наливал себе брэнди. На самом деле, этот человек вовсе не выпрыгнул из фурона, во всяком случае он не исчез оттуда по собственной воле.

- Ага. Ты хочешь сказать, что его похитили.

- Нет. Насколько я понимаю, наш водитель боится признаться, что ехал с недопустимой скоростью, а произошло вот что: на крутом повороте больной вместе с носилками просто вылетел из фургона.

- Это невероятно, - покачал головой да Силва.

- Очень даже вероятно. - Уилсон бросил на да Силву взгляд, исполненный чувства собственного превосходства. - Если ты исключил невозможное, то остается, каким бы невероятным это ни казалось, истина. - Он пожал плечами. - К этой мысли я пришел совместно со своим старинным другом по фамилии Конан Дойль.

Он замолчал, ожидая увидеть улыбку на губах да Силвы, но тот смотрел на американца вполне серьезно.

- Единственный вопрос в данном случае, - сказал капитан, - это что представляет собой невероятное.

- Ну, с этим просто. Твои подозрения насчет ЦРУ. Или твой кумир Доркас, например. Вот это невероятно.

Да Силва ничего не сказал, но лишь плотнее сжал зубы. Его рука полезла во внутренний карман пиджака и нащупала там конверт. Уилсон внимательно посмотрел на серьезное лицо приятеля и сам вдруг посерьезнел.

- У меня такое чувство, Зе, что ты мне что-то не договариваешь.

Пальцы капитана полиции сжали тонкий конверт. Письмо пришло сегодня утром из Салвадора-де-Баия и было адресовано в отдел управление безопасности министерства иностранных дел, и пройдя по всем инстанциям бюрократической машины, легло к нему на рабочий стол за несклько минут до его ухода на обед. Письмо было написано торопливой рукой мелким почерком. Ни даты, ни подписи. Текст был в высшей степени понятным:

Хуан Доркас будет убит на предстоящей конференции

ОАГ. Решайте сами, какая страна получит наибольшую выгоду от этого убийства.

Да Силва внимательно смотрел приятелю в лицо.

- Мне кажется, у многих из нас есть что скрывать друг от друга - и он резко повернулся к стоящему рядом официанту, который терпеливо ожидал заказа.

Глава 3.

В последние годы Х!Х века центр общественно-политической активности тогда небольшого ещё городка Рио-де-Жанейро располагался близ живописных арок в кварталах Лапы, на пересечении Риашуэло, Мем де Са и множества маленьких улочек, что подобно паутине исчертили Лапу в поисках убежища в дружелюбной атмосфере веселой площади. В те дни многих обитателей этого района, кто не хотел покидать обжитые места, природный рельеф местности вынуждал строить свои двухэтажные дома на скалистых террасах, уступами ползущих вверх по горному склону, причем зачастую им приходилось связывать свои жилища со змеящейся внизу руа Риачуэло переулочками-лестницами, по чьим гранитным ступеням не могли вскарабкаться ни фиакры и двуколки того времени, ни даже велосипеды с огромными колесами, которые постепеннно начали завоевывать популярность среди богатых горожан.

В наши же дни уроженец Рио, побуждаемый стремлением жить только там, куда можно доехать на автомобиле или на омнибусе, оставил эти узенькие крутые ущелья тем бедолагам, которые не могут позволить себе иметь механические средства передвижения, либо же тем эстетам, которые убеждены, будто низкая квартплата и прекрасный ландшафт с лихвой компенсирует труднодоступность их обиталища. Ну и, разумеется, есть и не попадающие ни в одну из этих категорий жители этого района, ибо непрошенные гости - ну, скажем, полиция - очень редко решатся полезть на такую верхотуру, задыхаясь и сбивая себе ноги.

Насио Мадейра Мендес, с трудом преодолевая скользкие ступеньки крутой ладейры Портофино, уже давно махнул рукой на дождь, из-за которого он вымок до костей в ту самую минуту, как выпрыгнул из санитарного фургона. Он надеялся лищь на то, что Сабастьян окажется дома и у него найдется сухая смена одежды, как и бутылочка чего-нибудь горячительного - коньяка или даже пинги**. Потоки воды бешено низвергались по гранитным ступенькам, ударялись о его стоптанные башмаки, грозя сбить с ног. Он остановился перевести дыхание и собраться с силами для борьбы с водяным потоком. Оглядевшись, он обтер лицо ладонью скорее по привычке, чем из желания смахнуть воду. Внизу под ним весело поблескивали мокрые черепичные крыши домиков, а ещё дальше в сером тумане и пелене дождя терялись небоскребы центра Рио.

Насио покачал головой. Вопреки надеждам он почему-то не испытывал радости от возвращения в родной Рио после трехлетнего отсутствия. В его мечтах возвращение рисоваось ему в ясный жаркий день, когда яркое солнце будет отсвечивать от голубой поверхности океана, а теплый бриз трепать большие листья пальм, которые гостеприимно помашут ему в знак приветствия. Не то что бы он забыл, какие дожди могут идут в Рио - Боже ты мой, какие же тут бывают ливни! - но просто он был уверен, что в день его возвращения погода будет отменная, так что теперь он чувствовал себя обманутым. И даже слабая радость оттого, что ему удалось перехитрить всех, найти выход из почти безнадежной ситуации и сбежать с "Санта Эужении" уже не вызывало удовлетворения, теплившегося в его сердце с тех пор, как вертолет стал снижаться на летное поле аэропорта Галеао и он наконец-то уверился, что эта дребезжащая механическая птица не рухнет в океан. И уж если можно было испытывать радость по поводу удачного исхода всех происшествий этого тревожного утра, так от того, что ему удалось покинуть фургон - и то он это сделал от страха, что они вот-вот врежутся в фонарный столб и разобьются в лепешку.

Побег из фургона "скорой помощи" оказалось осуществить куда легче, чем он мог предположить. Он сидел в заднем отсеке - ибо когда с него сняли ремни, он уже просто не мог оставаться в лежачем положении, - с трудом сдерживая искушение постучать в перегородку и попросить этих двух маньяков остановиться, как вдруг фургон пристроился в конец длинной вереницы автомобилей на Фрей Канека, попавших в пробку из-за аварии омнибуса где-то впереди. К счастью водитель фургона вовремя дал по тормозам и предовратил столкновение фургона с хвостовым грузовиком. Еще более резво водитель выпрыгнул из кабины, чтобы ответить шоферу грузовика на его комментарий по адресу своих родственников по материнской линии. К водителю "скорой" тут же присоединился его напарник-санитар, кторый терпеть не мог грузовики и их шоферов, поскольку считал, что из-за них фургон не может набрать ноебходимую скорость на улицах города. Во время их спора Насио просто открыл заднюю дверцу и улизнул, забежав за угол ближайшего дома. Никто не заметил его бегства. Немногие прохожие бежали мимо с низко опущенными головами, укрывая лица от дождя, и не замечали вокруг себя ничего кроме собственных башмаков да выбоин в тротуаре.

Насио вздохнул, и его взгляд скользнул вверх по бесконечным каменным ступенькам, которые ему ещё предстояло преодолеть, и продолжи свое скорбное восхождение. Одно было несомненно: работа, которую должен ему предложить Себастьян, компенсирует все пережитые им неудобства и тревоги. Он думал, само собой разумеется, о вознагражднии, а вовсе не о самом задании, которое было достаточно подробно обговорено ещё в Лиссабоне, В любом случае, кто бы ни прибегал к услугам Насио Мадейры Мендеса, делал это исключительно с единственной целью воспользоваться его уникальным талантом. В Бразилии, ни среди горожан, ни среди сельского населения, не было человека, лучше него управлявшегося с крупнокалиберной винтовкой, и меньше него равнодушного к тому, на какую мишень нацелен его ствол.

По мере приближения конца пути каменные ступеньки сужались, точно строители устали отволакивать гигантские глыбы вверх по склону горы, решив, что на такой высоте им уже не было необходимости проявлять излишне усердие. Насио одолел последние ступеньки и устало повернул под козырек входной двери последнего дома по левой стороне. За его спиной высокая горная гряда, поросшая лесом, заканчивалась острым отрогом и растоворялась в клубящемся тумане ливня.

Насио несколько раз подергал за колокольчик у двери, как вдруг отчетливо увидел, что в доме темно. Его голова резко дернулась, точно у дикого зверя, когда его охватила вдруг тревога, что Себастьяна, возможно, нет дома и его долгое карабканье сюда оказалось напрасным. Но потом он заметил язычок пламени свечи за занавеской в окне соседнего дома и вздохнул с облегчением. Просто произошел обычный для Рио сбой в работе городской электрической компании, наверное, вызыванный бурей, или какой-нибудь бестолковый инженер дернул не за тот тумблер. Почему-то осозание того факта, что в родном городе за время его долгого отсутствия ничего не изменилось, успокоило его. Он отдернул ладонь от кнопки звонка и замолотил кулаком в дверь, обратив свои затаенные страхи и переживания на деревянные панели.

В окошке сверху чуть отдернули занавеску и через несколько секунд дверь приоткрылась, насколько позволяла дверная цепочка. Из-за двери показалось привлекательное лицо молодой женщины лет двадцати семи, одну руку она держала за спиной, точно намекая на решимость в случае чего применить оружие. Взгляд её больших черных глаз упал на вымокшего незнакомца и скользнул по каменным ступенькам ладейры, прежде чем снова вернуться к лицу гостя. Удостоверившись, что гость не представляет опасности, она отбросила густые волосы с лица назад и инстинктивно кокетливым жестом подперла рукой бок. У неё был низкий мелодичный голос, в котором сквозила опаска. Визитеры в этих местах появлялись нечасто.

- Что вам надо?

- Сеньор Пиньейро. Он дома?

Она смотрела на него изучающим взглядом.

- Он спит.

Насио не сдержался и вскрикнул:

- Ну так разбудите его, черт побери!

На что же это похоже, во имя всех шестнадцати святых - покровителей Рио, чтобы он объехал полмира, а потом мок под дождем, дожидаясь, пока сеньор Себастьян досмотрит свой сладкий сон?

Если гость надеялся поразить молодую женщину суровостью тона или выражением лица, то он не достиг своей цели. Она чуть смутилась, однако её черные глаза продолжали невозмутимо изучать незнакомца.

- А кто просит его разбудить?

- Скажи ему, что Насио... - он сощурился и метнул взгляд за спину женщины, в темную прихожую, точно оценивая возможную опасность. - Скажи ему, что это друг из Лиссабона. - Сильный порыв ветра хлестнул по его тонкой рубашке, принеся очередную порцию холодной воды, и несмотря на все свое желание выглядеть перед этой красоткой крутым и свирепым, он жалобно заморгал. - И скажи: пусть поторопится!

- Сейчас! - Дверь захлопнулась перед его носом.

Насио сунул руки в карманы штанов и нахохлился, отвернув лицо от дождя и глядя на уступы красных черепичных крыш. Далеко внизу сквозь пелену дождя он смог рассмотреть машину, проехавшую перекресток, от которого начиналась ладейра. Из-под колес летели тучи брызг. Ни и денек. Ничего себе возвращение домой. Что это там Себастьян копается?

На этот раз ему пришлось ждать дольше. Наконец дверь медленно отворилась, и кто-то не торопясь снял цепочку. На пороге стоял коренастый красивый мужчина лет тридцати семи, с всклоченными темными волосами. На его заспанном мясистом лице было написано недоумение.

- Насио? Какого черта... - Себастьян наконец-то понял, что идет дождь и что не только его гость промок до нитки, и но и сам он может вымокнуть. Ну входи!

Гость, не обратив внимания на протянутую руку. поспешно переступил порог дома. Себастьян поглядел на каменные ступени улочки - судя по всему, это была бесссознательная привычка, - после чего захлопнул дверь и накинул цепочку. Он обернулся к молча стоящей рядом женщину.

- Ирасема! Принеси свечей из кухни. И чего-нибудь согревающего. - Он взял пришельца под локоть. - Насио! Тебе все-таки удалось добраться. Я и не ожидал...

Насио отмахнулся от непрошенной руки и осмотрел мрачную комнату, точно решая, на какой бы стул сбросить свою мокрую одежду. Себастьян понял его непроизвольное желание

- Да ты раздевайся! Ирасема! Принеси хал... - но тут он подумал, что мокрый человек может испортить его халат. - А лучше одеяло., - он повернулся к Насио, Тот стоял скривив губы, словно прочитал мысли хозяина. - Снимай одежду. Не хватало только, чтобы ты заболел.

Насио мрачно улыбнулся.

- Обо мне мне беспокойся. Если я не заболел, слушая твою болтовню, то уж не заболею.

Себастьян пропустил его замечание мимо ушей.

- Снимай-снимай... - Тут ему в голову пришла ещё одна мысль. - А об Ирасеме не думай: ей доводилось видеть мужчин...

- Не сомневаюсь, - пробормотал Насио, снимая липнущую к телу рубашку и штаны. Показалась молодая красавица со сложенным одеялом. Она положила одеяло на стул и ушла за свечами. Чуть отвернувшись и сняв трусы, Насио закутался в одеяло. Ему сразу стало тепло и уютно. Он обратился к Себастьяну:

- Как насчет выпить?

- Выпить? Ах, выпить... Ирасема!

Женщина уже вернулась Она шла, соблазнительно покачивая широкими бедрами. Полные груди, колыхающиеся под облегающим свитером, таили обещание сладких радостей. В одной руке она несла бутылку, в другой сжимала несколько свечек. Себастьян достал из серванта стаканы, свечи засияли, женщина разлила спиртное по стаканам и отошла от стола. Насио во все глаза разглядывал эту молчаливую красавицу и дивился, как это Себастьяну удалось заполучить себе такую подружку, а потом уселся на стул и забыл обо всем. Всему свое время и место - сейчас думать о девушках неподходящий момент. Сейчас надо думать о работе и об оплате. Если он прилично заработает, тогда можно получить любую девшку. Он попивал из стакана, чувствуя, как тяжелая терпкая пинья смывает с души последние следы усталости.

- Ну так-то лучше.

Себастьян хмурясь смотрел на него.

- Я конечно, очень рад, что тебе удалось добраться до Рио. Но я все же не могу понять, как...

Насио смотрел на него с любопытством, смешанным с внезапно осенившим его подозрением.

- А чего ты удивляешься? Ты же сам приезжал в Лиссабон... - Он осекся и перевел взгляд на безмолвно стоящую женщину.

Себстьян улыбнулся.

- Все в порядке. Можешь говорить при Ирасеме.

- Не сомневаюсь, но не хочу. - Холодный взгляд Насио потяжелел.

Себастьян уже не улыбался.

- Я же сказал, что ты можешь говорить все при ней. Она знает, кто ты и зачем приехал.

Лицо Насио окаменело. На мгновение показалось, что сейчас его ярость вырвется наружу, но он сдержался и спокойно разглядывал женщину. Она равнодушно смотрела на гостя, как смотрят на неодушевленный предмет - с любопытством, но без всякого живого интереса. Насио, поболтав жидкость в стакане, кивнул.

- Ладно, - медленно проговорил он наконец, - Все равно рано или поздно нам пришлось бы завести этот разговор, почему бы не сейчас. Значит, Ирасема знает, зачем я здесь. Хорошо. А теперь сам скажи...

Себастьян покачал головой.

- Сначала расскажи, как ты добрался. Я знал, что ты должен приплыть на "Санта Эужении" и каждый день справлялся о ней в порту. - Он залпом осушил стакан и поморщился, когда горьковатая жидкость обожгла ему глотку, потом передал женщине пустой стакан и обтер губы тыльной стороной ладони. - А сегодня утром я узнал, что корабль миновал Рио.

Он взял у женщины наполненный стакан и сел за стол напротив Насио. Ирасема подошла, села на подлоктоник его кресла и положила руку ему на плечо. Насио внимательно посмотрел на её лицо: она бросала на Себастьяна взгляд, в котором тепилась какая-то материнская заботливость. Насио криво усмехнулся про себя. Коренастый выпил до дна и оставил стакан.

- И хорошо, что она не бросила якорь в нашем порту...

Несмотря на убаюкивающее воздействие спиртного, в душе Насио стала нарастать волна гнева. Почему это хорошо? Для кого хорошо? Может быть, хорошо для этого мелкого гангстера, возомнившего о себе невесть что... который сам знает, что не в состоянии убить, кого ему нужно, а он, Насио, должен лезть из кожи вон, чтобы выполнить его работу. Заговорив, он не смог скрыть переполнявшего его гнева:

- Что значит, хорошо...

- Только то, что и значит, - нахмурился Себсатьян, не понимая причины раздражения Насио. - То значит, что все корабли, швартующиеся в Рио в эти дни - "торговцы" и пассажирские лайнеры - подвергаются тщательному досмотру. Я уверяю тебя: войди "Санта Эужения" в порт, ты бы уже давно сидел за решеткой.

Взгляд Насио померк, гнев улетучился. Себастьян закивал.

- То-то и оно. Так как тебе удалось попасть в город?

На тонких губах Насио появился волчий оскал.

- Да все на той же "Санта Эужении". Когда я узнал, что они идут мимо Рио, я притворился больным - тяжело больным, и капитан организовал мне доставку на берег. Веролетом. Вот так просто! - и он самодовольно улыбнулся.

Себастьян недоверчиво покачал головой.

- Да ты родился в рубашке. Будем надеяться, что эта рубашка до сих пор на тебе.

- О моей рубашке не беспокойся. - Насио потянулся к бутылке, налил себе стакан и залпом осушил его. Он бросил задумчивый взгляд на бутылку и решительно отодвинул её подальше, точно давая понять, что время расслабления прошло. и пора заняться делом. - В общем, вот он я. Так что надо делать? И что бы там твоя женщина ни знала, я предпочитаю обсуждать дела с глазу на глаз.

Себастьян подался вперед.

- Я же сказал, что Ирасема знает все о тебе и о деле. Если хочешь знать, она же и настояла на том, чтобы я ей все про тебя рассказл - прежде чем согласилась пойти на дело вместе с тобой.

- Пойти на дело со мной? - холодный взгляд гостя стал ещё холоднее. Я работаю один. И ты это знаешь.

- Только не в этот раз, - спокойно возразил Себастьян. - На этот раз ты будешь работать вместе с Ирасемой. Потому что так предусмотрено планом.

- Так измени план. Я работаю один. - Он произнес эти слова безразличным тоном. - И уж если я когда и пойду с кем-то на дело вдвоем, то не с женщиной же!

Себастьян внимательно смотрел на худое лицо гостя. Он прекрасно знал, какой упрямец его компаньон, но он также знал, что предстоящую работу никто лучше Насио Мендеса выполнить не смог бы.

- Послушай меня, Насио. Это самое крупное дело, каким мне до сих пор приходилось заниматься. Все было продумано до мельчайших...

- Мне наплевать, как оно было продумано. - оборвал его Насио. - Я всегда работаю один.

Хозяин глубоко вздохнул.

- Ну что ж, извини, тогда ты выходишь из игры. Он поднял руку, пресекая возможные возражения. - Извини, но на карту слишком много поставлно и слишком большие деньги завязаны, чтобы в последнюю минуту менять план.

Глаза Насио сузились. Он не ожидал от Себастьяна такой неуступчивости. Этот большой импозантный парень был трус - Насио это знал. И ему было известно, что и сам Себастьян отдает себе в этом отчет. И он вдруг понял, что и молодой женщине это тоже известно, но по какой-то необъяснимой причине именно это и привлекало её в Себастьяна. Но как бы там ни было, Насио не собирался отступать от своих правил. Он миролюбиво пожал плечами.

- Ну и куда же мне теперь деваться?

- Да никуда, - Себастьян казалось был рад, что ему удалось избежать шумного выяснения отношений. Он развел руками, но его глаза оставались острыми как кинжалы. - Оставайся в Рио, ты же мечтал вернуться сюда - за мой счет, спешу тебе напомнить. И не имея никаких обязательств. - Он обратился к молодой женщине. - Ну, нам, видимо, все-таки придется отправиться в Нова Игуасу, дорогая, и поговорить с Педрозо...

У гостя эта недвусмысленная попытка заинтриговать его вызвала хитрую усмешку.

- Педрозо? Да он не сможет точно упасть на палубу баржи, если его сбросить с моста.

- Но он сумеет попасть в того, на кого я ему укажу. А это главное. И он будет работать в паре с Ирасемой и действовать согласно инструкциям. Вот что самое главное.

Насио фыркнул.

- Ну что ж, дело твое. Считай, что ты нанял Жоао Педрозо. Желаю вам всем удачи. Буду носить вам передачи в тюрягу. - Он потянулся к бутылке, плеснул себе в стакан и насмешливо спросил. - Кстати, просто ради интереса, и какого же вознаграждения я себя лишил? - Он ехидно смотрел в глаза Себастьяна. - В Лиссабоне ты все кудахтал, какое это грандиозное дело, но цифру так и не удосужился назвать.

На мгновение в глазах хозяина зажегся злорадный огонек. Дыхание Ирасемы заметно участилось.

- Просто ради интереса, - ответил тихо Себастьян, - чтобы ты смог оценить ситуацию... Ты только что отказался от двадцати миллионов крузейро.

Наступила гробовая тишина.

- Да-да, - проговорил Себастьян. - Двадцать миллионов.

Насио поднялся, поставил полный стакан на стол и снова сел, не спуская глаз с хозяина. Себастьян никогда его не надувал. Насио взглянул на женщину, потом перевел взгляд на Себастьяна.

- Так-так. И кто он? Кого надо убрать?

- Никого, - отрезал Себастьян. - Если, конечно, ты не передумал и согласен работать с Ирасемой.

Гость недовольно взмахнул рукой.

- Ты же сам можешь догадаться. За двадцать миллионов я готов работать в паре хоть с дьяволом. Так кого? - Он нахмурился. - Чью жизнь оценили во столько? Или вернее вдвое дороже, потому что ты всегда берешь себе половину. И кто платит? Кто платит за заказ?

Себастьян покачал головой.

- Клиента тебе назовут и покажут в свое время. А что касается заказчика - тебе это знать не обязательно. Ты и не узнаешь.

Насио не стал возражать. Он никогда не знал имени закачика - да и знай он, денег бы от этого не прибавилось. Но клиента...

- Почему бы тебе не назвать мне клиента сейчас?

- Потому что если что-то сорвется, - ответил Себастьян, - например, полиция тебя возьмет раньше, чем ты успеешь сделать работу, то чем меньше ты будешь знать, тем лучше. Потому что план все равно никто не отменит. Вместо тебя пойдет Педрозо или ещё кто-ниубдь - неважно, план отменять никто не будет.

Насио кивнул. Ответ был логичный, и он не стал с ним спорить. Но двадцать миллионов! Да это же целое состояние. Если эту сумму перевести в доллары даже по ничтожному сегодняшнему курсу, то выйдет больше двадцати двух тысяч "зеленых" - о таком вознаграждении он и мечтать не мог. Насио вспомнил случай, когда ему пришлось угрохать "клиента" за пятерку.

- Ладно. Так что за план?

Себастьян глубоко вздохнул. Пока что все шло так, как он и рассчитывал, и он хотел быть уверенным на все сто и все понятно объяснить, чтобы все и дальше шло так, как он рассчитывал.

- Слушай меня внимательно. Начнем с того, что на следующей неделе в Рио открывается конференция стран-членов ОАГ - Организации американских государств. Здесь будут делегации из всех американских стран - послы, министры иностранных дел... - Он описал ладонями круг в воздухе , желая подчеркнуть важность предстоящего события. - Один из этих людей и будет твоим объектом.

Если Себастьян и ожидал какой-то реакции, он был разочарован: ни один мускул не дрогнул на лице Насио. Конечно, тот и сам понимал, что речь не идет о простой ссоре мужа с женой или о разногласиях между деловыми партнерами. Сумма вознаграждения сама указывала на уровень "заказа".

- Продолжай.

- Ну вот, - Себастьян склонился ещё ниже. Ладонь Ирасемы нежно гладила ему руку. - В первый день конфереции, до того как начнется работа, будут всевозможные церемонии. Встреча будет проходить в отеле "Глория" - там же остановятся и большинство делегаций, но до начала работы конференции планируется посещение Мемориала воинской славы, возложение венков. Оттуда они поедут в городской совет, где состоится ещё одна церемония. И вот...

Насио нахмурился.

- А тебе-то откуда все это известно?

- Газеты читаю! - улыбнулся Себастьян. - Дай мне закончить. Человек, которого тебе предстоит убрать, будет находится в одной из машин и участовать в церемонии у военного мемориала. Наилучший момент для выполнения работы наступит во время возложения венков или до того. Они поедут в открытых машинах...

- Если не будет дождя! - прервал его Насио. - Как сегодня.

- Если пойдет дождь, они поедут в закрытых машинах, но все равно выйдут, чтобы возложить венки. Вот тогда-то ты его и прихлопнешь.

Насио задумался.

- И когда все это состоится?

- Через вторник.

Насио оторопел. Его худое лицо залилось краской.

- Так какого же черта надо было пороть такую горячку с моим приездом в Рио? Я же мог сидеть себе на "Санта Эужении", и спокойно приплыть на ней в Монтевидео и все равно у меня была бы куча времени!

Себастьян помотал головой.

- Нет - по плану нет! С этой минуты мы все будем делать в соответствии с планом. Слушай дальше. Можно не сомневаться, что полиция прочешет все здания по пути следования кортежа автомобилей. Дело обычное, но осмотр будет тщательным. Они проверят и жилые дома и учреждения, если и не все, то во всяком случае сколько успеют. И расставят своих людей на крышах, в толпе зевак и в машинах сопровождения...

Насио тревожно взглянул в лицо Себастяьна.

- Почему такие предосторожности? Они что-то подозревают?

- Нет. По крайней мере, насколько мне известно - нет. Но пссле убийства президента Кеннеди в Далласе... - Себастьян передернул плечами. Во всяком случае, нам надо быть готовыми к этому шмону. Так что теперь тебе придется не так легко, как раньше. С другой стороны, они бы и не платили таких бабок, если бы все было просто. В любом случае, работа будет не слишком трудная, несмотря даже на все эти предосторожности. Потому что... легкая улыбка пробежала по лицу говорящего. - Ты разместишься в номере отеля "Серрадор" на восьмом этаже, с окнами на Бейра Мар и на Мемориал воинской славы. и у тебя будет отличная винтовка с сильным оптическим прицелом...

Лицо Насио в первый раз дрогнуло.

- А ты уверен, что они не будут шмонать в отелях?

- Конечно, они пройдутся и по отелям, - губы Себастьяна скривились в надменной улыбке. - Но ведь их в основном будут интерсовать люди, заселившиеся в последние два дня до начала конференции - а ты поселишься там завтра, за целую неделю до начала встречи. Вот почему тебя так рано и сорвали из Лиссабона. - В его широкой улыбке сквозила гордость за столь хитроумно придуманный план. - И к тому же полиция будет проверять с пристрастием одиноких мужчин, а вы поселитесь в отеле вдвоем как доктор и сеньора Карабеллу из Трес Риоса.

- Какая сеньора?

- Ирасема, - Себастьян кротко смотрел на него. - Как муж и жена. И вот что я тебе скажу - на тот случай, чтобы тебе в башку не взбрело какой-нибудь глупости - мы с Ирасемой... - Он откашлялся в знак того, что открывать дискуссии бесполезно. - Словом, для вас забронирован номер с завтрашнего дня и я приготовил для тебя подходящий багаж. Одежда и все, что тебе понадобится. Так что по этой части все в полном порядке...

- Поэтому в деле участвует Ирасема?

- Отчасти. Я тебе потом все расскажу. А пока что...

- И кто же за все это платит?

- Тот, у кого для этого есть средства, уж поверь мне. - Себастьян отмахнулся от дальнейших возможных расспросов. - Самое главное вот что: насколько точно ты сможешь стрелять с такого расстояния?

Насио поплотнее укутал свое худое тело в одеяло и прикрыл глаза, представляя перед мысленным взором отель "Серрадор", Мемориал воинской славы и все эти расстояния. Он медленно открыл глаза и кивнул.

- Если будет хорошая винтовка и хороший прицел, проблем не вознинет. Все будет зависеть, конечно, от того, насколько хорошо будет просматриваться мой объект.

- Не беспокойся. Просмотрится. - убежденно сказал Себасьян. - Он будет либо находиться в машине, либо стоять у мемориала. Вообще-то говоря, совершенно неважно, где ты его "оформишь" - в машине или во время возложения венков. Главное, чтобы ты его "оформил". Вопросы?

Насио медленно поглаживал бедра под одеялом, размышляя над только что услышанным. Теперь, зная все подробности предстоящего убийства, он мог позволить себе расслабиться. Напряжение последних часов покинуло его.

- Да, есть. Например, чем мне заниматься всю неделю до вторника? Сидеть в номере?

- Да нет же. Ведите себя как обычная семейная пара. Оставляйте в номере следы - пятна зубной пасты на раковине, использованные лезвия в пепельнице. Пользуйся полотенцами, - Себастьян спокойно перечислял эти факты и было ясно, что он все это обдумал заранее. - Оставляй пижаму на стуле, бросай носки на пол. Ирасема пускай оставляет куски ваты со следами губной помады... Ну не знаю. И каждое утро уходите из номера в восемь перед тем, как горничная придет убираться в ваш номер, а возвращайтесь вечером после ужина, после окончания рабочего дня дневной смены. Другими словами, ничем не привлекайте к себе внимания, не возбуждайте ниаких подозрений, но в то же время ведите себя так, чтобы у обслуги не создалось впечатления, будто вы их избегаете. Ясно?

Насио кивнул.

- И ни в коем случае не оставлйте отпечатков пальцев..

Насио нахмурился.

- Как же это можно прожить в отеле целую неделю и не оставить отпечатков пальцев?

- Наденете перчатки. Хирургические перчатки. У меня есть для вас две пары. Надевайте их, входя в номер, и снимайте, когда утром будете уходить. Я же тебя предупредил: все тщательно продумано.

- Продумано. Ладно, буду ходить в перчатках. А ночью что прикажешь делать?

- Что хочешь, только много не пей. Вообще пока не сделаешь работу, лучше вообще воздержаться от выпивки. - Себастьян пожал плечами. - Смотри телевизор, как все нормальные люди. Читай, слушай радио. Играй в карты с Ирасемой...

- В перчаточках? - скривился Насио.

- Ага, так тебе трудно будет мухлевать. - сухо ответил Себастьян. Посвятив Насио в детали плана, он почувствовал сильное облегчение. И уже не опасался возможности провала. - Еще вопросы есть?

- А днем что делать? Сюда приходить?

- Ни в коем случае. Берите такси и уезжайте куда-нибудь подальше от центра. Поезжайте на пляж, на Копакабану - а лучше на Леблон, там меньше людей. В другой день сходите в ботанический сад, в зоопарк. Ну, мы это ещё обсудим.

- Замечательно. Ты только не забывай, что каждый полицейский в Рио знает мою физиономию.

- Верно, но только ты сменишь внешность. Ты будешь выглядеть как почтенный доктор Карабеллу из Трес Риоса. Мужчина с густыми усами - я их для тебя уже приготовил - он немного старше и выше ростом, чем ты - во всяком случае, не так сутутлится - с одутловатым лицом, которое мы тебе сделаем с помощью защечных подкладок.

Насио от удовольствия даже зажмурился.

- Ты и впрямь все продумал, парень! Одно ты забыл - солнечные очки!

Его саркастическое замечание не оставило Себастьяна раводушным.

- Никаких солнечных очков. Ты же врач из провинции, а не американский турист. На носу у тебя будут очки в золотой оправе с простыми стеклами. У тебя будет очень респектабельный вид - никакой полицейский на тебя дважды и не взглянет. Понял?

- Ну ладно. А что Ирасема, моя возлюбленная жена, будет каждый день ходить со мной под ручку? На пляж, в зоопарк?

- Нет. Многие ли мужчины-провинциалы, приехав в Рио, берут на пляж своих жен? - Он усмехнулся и сразу посерьезнел. - И не вздумай никого брать с собой за компанию - ни приятеля, ни приятельницу. Когда выполнишь работу, у тебя будет полно времени для развлечений. И полно денег, кстати сказать.

- Да кстати, - лениво сказал Насио. - К вопросу о деньгах. Я полагаю, мне положен аванс? И немалый, учитывая размер вознаграждения.

- Миллион.

- Пять! - поправил ео Наисо и сразу перешел к другой теме. - А как насчет "пушки"?

На мгновение Себастьян решил вернуться к проблеме аванса, но передумал. Деньги он платил не из своего кармана, и их было много.

- "Пушку" выкрали месяц назад из квартиры сотрудника английского посольства. Это отличное охотничье ружье - он, верно, решил, что в Бразилии в лесах водятся слоны. На нас это ружье никоим образом полицию не выведет. Ирасма принесет его в отель накануне парада. Нет смысла целую неделю держать его в номере, чтобы какая-нибудь любопытная горничная откопала его в вашем белье.

- Мне нужно его пристрелять. Проверить отдачу, прицел.

- Когда мы все обсудим, я тебе его покажу. Оно здесь в доме. Себастьян посмотрел в окно. По стеклу все ещё струились дождевые потоки. - Вот закончится дождь, и ты сможешь его испробовать. Там на холме лес, а наши соседи предпочитают не совать нос в чужие дела.

- Я рад за них. Неплохо бы ещё и пистолет.

Себастьян отрицательно помотал головой.

- Никакого пистолета.

- Ты хочешь сказать, что я буду всю неделю ходить по городу, не имея никакой защиты?

- Пистолета я тебе не дам. - упрямо повторил хозяин. - Мы не можем рисковать. Это все.

Несколько секунд оба пожирали друг друга глазами. Насио отвел взгляд первым.

- Тогда последнее. Ирасема будет со мной в номере, когда... ну, когда я буду... работать?

- Нет. И это ещё одна причина, почему я включил её в дело. Она может ходить куда угодно без всякой опаски. Утром в день парада Ирасема будет находиться в отеле "Глория". Как только кортеж тронется к мемориалу, она тебе позвонит в номер и сообщит, в какой машине едет "клиент", а если он будет там не один, она тебе опишет его приметы. А потом дело за тобой.

- Ладно. А как я потом выберусь из номера, когда...все кончится?

- Когда все кончится, уноси ноги. До выстрела включи телевизор погромче - любую программу, только без музыки. Лучше всего найди старый фильм или спектакль. Чтоб был любой разговор. Если кто-то услышит выстрел, то подумает, что это по телевзору. Я же знаю, ты не любишь работать с глушителем...

- Да уж, на таком расстоянии...

- После всего выключишь телвизор и уйдешь из номера. Вещи оставшь все равно там нет никаких меток и документов. А поскольку ружье принадлежт этому болвану из английского посольства, ты и его там бросишь. Полиция быстро определит, из какого окна был произведен выстрел. Так что просто засунь его подальше и делай ноги.

- И куда же мне бежать?

- Сюда. У тебя будет достаточно времени, чтобы скрыться до того, как после возникшей паники полиция нагрянет в отель. И все же убедись, что за тобой нет хвоста. Я буду ждать тебя здесь, даже если Ирасема не успеет вернуться. После этого... - Себастьян улыбнулся, - Получишь остаток и свободен.

Насио стиснул зубы, снова перебирая в уме услышанное. Все выглядело вполне выполнимым, как всегда у Себастьяна, но все же чуточку сложно, слишком сложно - а это Насио не нравилось. В прошлые разы он просто подходил к жертве в баре или на улице, стрелял и убегал. Он понял, что это дело существенно отличается от всех прошлых и что в этом покушении явно змешаны очень большие люди, но тем не менее...

- Ну что? - Себастьян занервничал.

Насио спокойно взглянул на него.

- Ну если хочешь знать мое мнение, то тут ты слишком перемудрил. Если бы ты просто сказал мне, кого надо убрать, и предоставил все остальное мне...

- Нет. Сейчас - нет. Сейчас все будет так, как я сказал; потому что сейчас очень важно, чтобы тебя не повязали и чтобы ты не заговорил. Себастьян, похоже, понял, что означали только то произнеенные им слова: что в прошлые разы это как раз не имело столь большого значения. И добавил извиняющимся тоном. - Ну ты же понимаешь. Люди, завязанные в деле, платят гиганткие деньги, желая получить гарантию того, что мы не проколемся, а лучшая гарантия этого - чтобы тебя не повязали. А единственный способ для тебя этого избежать - строго следовать плану. Если ты хочешь что-то предложить, улучшить, ради Бога - я готов тебя выслушать. Но в целом план остается таким, каким я тебе его изложил.

- Что ж, дело может выгореть...

- Ну и лады. - Себастяьн воспринял слова Насио как согласие работать и встал. - Теперь, если хочешь помыться и одеться, то ванна и одежда наверху. Я тебе помогу приклеить усы, подложить подкладки под щеки, ну и наложить прочий грим. Потом можешь поиграть с ружьем в свое удовольствие. А вечером мы снова все прогоним по новой, пока у тебя не отложится в голове все, что тебе надо делать. Шаг за шагом.

- Мысль здравая, - согласился Насио и встал, придерживая одеяло. Он бросил взгляд на женщину, постаравшись сделать это как можно более оскорбительно для нее.

- А ты все что-то молчишь.

Лишь легкий румянец на щеках Ирасемы выдал её негодование от того, что гость так беззастенчиво её разглядывает. Она презрительно улыбнулась.

- Я открываю рот, когда есть что сказать.

Насио продолжал её разглядывать.

- Посмотрим, как оно будет в отеле, - кратко бросил Насио и пошел наверх. Вдруг он остановился и, нахмурившись, обратился к Себастьяну.

- И последний вопрос. Ты все подробно рассказал, что каждый из нас будет делать, чтобы заработать эту кучу денег. Ирасема будет в "Глории" отслеживать для меня клиента. Я буду в "Серрадоре" стоять у окна с ружьем. А ты-то что будешь делать?

Коренастый улыбнулся. В первый раз, похоже, его улыбка была искренней. Кончики пальцев правой руки сложились и слегка потерлись друг о друга типичный бразильский жест.

- Я-то? Я займусь самым главным - обеспечением гонорара.

Глава 4

Буря с короткими перерывами, бушевала над Рио ещё три дня, а потом, внезапно решив, что гористое лицо бразильской столицы уже достаточно вымыто и великолепный город вполне готов для приема высоких гостей с обоих американских материков - двинулась к северу, чтобы обрушить свою мощь на Белу-Оризонти. На улицы тотчас высыпали толпы дворников спешно убирать горы грязи, драные картонные ящики, ошметки водопроводных труб, смытых с горных фавел и разбросаных по всем набережным и мозаичным пешеходным дорожкам прибрежных улиц. Что верно, то верно: уличные дворники сконцентрировали свои усилия лишь на том районе города, где должны были появиться делегации ОАГ, и это было самое правильное решение. В конце концов зачем заставлять бедных жителей Рио вычищать бульвары и проспекты, когда они все равно очень скоро все вокруг замусорят. Кроме того под палящим тропическим солнцем грязь вскоре превратится в легкую пыль и ветер унсеет её к подножьям гор или сдует в океан, а коробки и трубы растащат обитатели трущоб задолго до того, как за ними приедут мусорщики и заберут эти сокровища для собственных нужд.

Мистер Уилсон, направляющийся вечером в пятницу из американского посольства домой после томительного и непродуктивного дня, проскочил туннель от Ботафого до Копакабаны, свернул с авениды Принцеса Изабель на авениду Атлантика и лихорадочно ударил по тормозу чтобы избежать столкновения с последним автомобилем длиннющей пробки растянувейся на сотни метров. Он поставил рычаг переключения скростей на "нейтрал", чтобы поберечь трансмиссию своей старушки и сидел, подрагивая всем телом в такт астматическому урчанию двигателя, вдыхая теплый вечерний бриз и разглядывая приятный пейзаж залива под вечерней луной, и чувствовал, как испаряется усталость этого муторного беспокойного дня.

Начать с того, что стенографистка, которая утром прилетела из Вашингтона для работы на конверенции, отняла у него целых два часа, возмущенно повествуя о том, как на улице её ущипнул за зад мерзкий бразилец. Большую часть этих пущенных коту под хвост двух часов Уилсон потратил на тщетные попытки понять, кому же понадобилось так польстить этой выдре, при этом он с самым серьезным видом уверял её, что эта выходка была явно частью тщательно спланированной кампании по подрыву нормального рабочего графика правительственной стенографистски и что самое патриотичное было бы просто проигнорировать инцидент. После этого Уилсон принял круглобокого бизнесмена из Зении, штат Огайо, который злобно рассуждал о том, что уж если в хваленом отеле "Миракопа" не нашлось воды для столь именитого гостя, как он, то это произошло с единственной целью нанести личное оскорбление гражданину Соединенных Штатов - и что же сотрудник службы безопасности намерен с этим делать?

Длинная вереница автомобилей на авениде Атлантика дернулась и медленно поплыла вперед, но вдруг, словно застигнутая врасплох столь неожиданным избавлением от пробки, замерла. Уилсон машинально нажал на тормоз, вздохнул и по привычке взглянул в окна пятого этажа углового жилого здания. К его удивлению, знакомое окно было освещено, а это говорило о том, что либо его импульсивный приятель капитан да Силва по необъяснимой причине находится дома, либо в его квартиру влезли беспечные воры. Слабо надеясь на первое, он свернул к тротуару, ища глазами место для парковки. На вечер у него не было никаких планов, так что, может быть, удастся поужинать с капитаном. А даже если капитан занят, можно пропустить у него стаканчик, немного отдохнуть - а там, глядишь, и пробка рассосется.

Он нашел местечко между знаком "Стоянка запрещен" и пожарным краном, запер машину, пересек широкий тротуар и вошел в вестибюль здания. Автоматический лифт быстро поднял его на нужный этаж, он прошел по кафельному полу холла к двери и нажал на кнопку звонка. Ждать ему пришлось долго, так что он уже подумал о возможности присутствия в квартире непрошенных гостей, но тут дверь распахнулась. Да Силва, завернутый в купальную простыню, воззрился на него с удивлением, потом отошел в сторону и мотнул головой, приглашая зайти.

- Привет тебе! - Он отступил вглубь коридора, поплотнее завернвшись в простыню. - Ты меня из душа вытащил. Проходи, налей там себе. А я пока оденусь. Я вернулся ненадолго. Мне надо опять ехать в управление.

Уилсон кивнул, прошел к бару, взял бутылку и два стакана и наполнил оба.

- Очень жаль, я-то надеялся, что мы вместе поужинаем! - крикнул он, чтобы капитан в соседней комнате смог его услышать - Ты в последние дни работаешь чуть ли не круглые сутки! - добавил он .

- В последние дни? - отозвался да Силва из спальни. - Да все двадцать шесть часов в сутки. А может быть и двадцать восемь, да они пролетают так быстро, что кажется, прошло всего-то двадцать шесть. - Он вошел в гостиную, держа в руках брюки и рубашку. Одевшись, да Силва встал перед большим зеркалом, причесал непокорные черные кудри. Потом прошлепал босыми ногми к бару, взял предложенный ему Уилсоном стакан, весело отсалютовал им приятелю и выпил.

- Замечательно. Я в последние дни верчусь как белка в колесе поверишь ли, ни разу за эти дни не выпил по-нормальному. Очень мило, что ты зашел ко мне. Роль бармена у тебя очень хорошо выходит.

- Всегда к твоим услугам. - Уилсон сел со своим стаканом в мягкое кресло, а да Силва ушел в спальню за носками и ботинками. Вернувшись, он уселся напротив Уилсона.

- Так что за утомительная работа, Зе? Ты же сам понимаешь, это как-то не по-бразильски - работать как вол? Если так дело дальше пойдет, тебя же все возненавидят в этой стране! - Тут в его глазах промелькнуло лукавое выражение. - Или тебе просто вдруг стало интересно, каково живется нам, трудягам-американцам?

Да Силва бросил на него обиженный взгляд и патетически взметнул вверх густые черные брови .

- И это я слышу от сотрудника американского посольства? Чей рабочий день начинается в полдень а заканчивается в ровно в час дня, причем в это время вам положен ещё и обеденный перерыв. И к тому же ещё дарована привилегия посещать спецмагазин! Не надо!

- Нет, я серьезно. - Уилсон уже не улыбался. - Ты что-то совсем заработался. На тебе лица нет. Что за работа ночью?

- Э, не попадайся на этот крючок! Это же только грим. Маска усталости скрывает выражение полной вымотанности. - Он зевнул. - Похоже, я так устал, что даже шутить уже разучился.

- Что-то случилось? - не унимался Уилсон.

Да Силва посмотрел на него с любпытством и помотал головой.

- Ничего особенного. Просто скоро начинается конференция ОАГ, а нам ещё надо провести уйму проверок.

- А без тебя это никак нельзя сделать?

- Ну скажем так: мне бы не хотелось на это надеяться. Я слишком стар, чтобы искать себе новую работу. - Да Силва подался вперед и стал разглядывать свои большие башмаки, пытаясь понять, что же его беспокоит. Наконец он понял, склонился ниже и завязал шнурки, после чего откинулся на спинку кресла. - Еще много работы. Сегодня нам сообщили, что наш общий друг Хуан Доркас со дня на день прибудет со своей свитой - он отсутствовал в Аргентине месяц-два, был в отпуске, но он должен приехать в Рио, так что, сам понимаешь...

- Он путешствовал? Где?

Да Силва иронически посмотрел на Уилсона.

- Почему ты задаешь этот вопрос мне? Спроси у своих посольских. Я не сомневаюсь, что ваши ребята все это время сидели у него на хвосте

- А я так думаю, что не сидели., - возразил с сомнением Уилсон. - Ну и упрямый же ты. Все залезаешь под ковры и диваны, ищешь больших и страшных дядек из ЦРУ...

Да Силва усмехнулся.

- Ну если ты один из них, то они не обязательно большие... И вряд ли они такие уж плохие. - Он перестал улыбаться. - Во всяком случае, Доркас будет в Рио через несколько дней, и я бы не хотел, чтобы какой-нибудь шибко горячий патриот - из любой страны, в том числе и... сам знаешь, откуда решил злоупотребить нашим гостеприимством и совершил какую-нибудь глупость.

Уилсон вздохнул. Он понял, что никакие его уговоры не заставят да Силву изменить своего ошибочного мнения.

- И как идет проверка?

Да Силва пожал плечами. Он достал из ящичка журнального стола сигарету и закурил .

- Ну, мы взяли кое-кого, кому не мешает отдохнуть за решеткой, пока конференция не закончится. Если бы не конференция, эти ребята меня бы не тревожили. Ну, разумеется, мы замели всех известных в городе карманников. Он помолчал, раздумывая нал своими последними словами, потом усмехнулся. Что с нашей стороны глупо...

- Глупо?

- Ну да, Когда в Рио прикатят все эти иностранные гости, наши ловкие карманники могли бы добыть для нашей страны немного иностранной валюты. Только подумай! Если бы эти конференции каждый год проводились в разных странах и если бы местным карманникам давалась полная свобода рук, очень скоро проблема нехватки твердой валюты для Латинской Америки была бы решена раз и навсегда.

- Твоя идея очень неплоха. Можно вообще распустить дипкорпус и заменить его отрядом карманников... Ну ладно,Зе. На тебе и впрямь лица нет. Тебе нужен отдых.

- Какой там отдых! - да Силва затушил сигарету в пепельнице. - Знал бы ты, какую проверочку мы проводим... По полной программе. Интересно, кто это придумал. Мы прочесываем каждое здание между отелем "Глория" и муниципалитетом. И ещё нам предстоит проверить все отели и все "горячие точки" в городе. Удивительно, сколько в таком большом городе оказывается чердаков, окон, черных ходов... Об этом как-то не думаешь, пока не приходится заниматься такой вот работенкой - проверять, насколько они представляют опасность.

- Полагаю, это твое замечание имеет непосредственное отношение ко мне? - сухо спросил Уилсон.

Да Силва с недоумением взглянул на него.

- К тебе? Если хочешь знать, я давно уже подозреваю, что моя квартира прослушивается. Так что я это говорю для ушастых ребят.

Он встал, снял пиджак со спинку стула, надел и проводил Уилсона до двери.

- Ну ладно, - тихо сказал Уилсон. - Нет смысла с тобой спорить. Но послушай меня: тебе только пойдет на пользу, если ты сможешь поспать немного.

- Поспать? - переспросил да Силва. - Знаешь, когда я устаю, я начинаю плохо понимать по-английски. Что такое "поспать"?

- Это то, что я собираюсь сделать, вернувшись домой. Это повод прочитать на ночь молитву и попросить Всевышнего, чтобы он вправил тебе мозги насчет ЦРУ. И ещё попросить избавить меня от таких дней, какой был у меня сегодня. - Он критическим взглядом окинул приятеля. - И это то, в чем ты смретельно нуждаешься.

- В чем я смертельно нуждаюсь, - проговорил да Силва, - так это в том, чтобы конференция закончилась и делегации разъехались по домам. Лучше бы все это произошло в один день.

Кому бы ни обращал свои молитвы Уилсон и о чем бы он ни просил Всевышнего, утром в понедельник ему стало ясно, что некоторые из его просьб не были услышаны. Маленький бизнесмен из Зении, штат Огайо, опять дожидался его у дверей кабинета ровно в девять и терпеливый офицер службы безопасности постарался продемонстрировать свою живейшую заинтересованность в причине недовольства посетителя.

Похоже, администрация отеля "Миракопа" не только оскорбляла своих американских постояльцев, отключая воду в номерах, но зашла ещё дальше. Телефнистки либо не говорили по-английски, что конечно же, было намеренным жестом против многочисленных американцев, проживавших в отеле, либо же (как подозревал круглолицый бизнесмен из Зении) они говорили по-английски, но притворялись, что нет - что создавало ситуацию и вовсе вопиющей. Уилосну, окончательо запутавшемуся в этом клубке изощренной логики, удавалось только время от времени поддакивать и гадать, неужто весь его рабочий день пройдет в бесплодных дискуссиях с этим занудой. Одно хорошо: по крайней мере, маленького толстяка из Зении никто не ушипнул за зад на улице.

Внезапный телефонный звонок на время спас Уилсона от неминуемых вопросв, что же он намерен все-таки делать. Уилсон небрежно снял трубку с рычага, извинился перед посетителем, прервав его на полуслове, и обратил все свое внимание на телефон.

- Слушаю?

- Здравствуйте, босс. Хотите чтобы я вас спасла? - спросила его секретарша из приемной.

- Мечтаю! - и Уилсон мысленно возблагодарил Господа за то, что предпочел умненькую Мэри более фигуристым (и, возможно, более пригодным для выполнения секретарских обязанностей) кандидаткам.

- Ну тогда вы спасены. Звонит Дона Илезиа из "Больницы страждущих". Там только что произошло грандиозное происшествие. Она хотела бы его с вами обсудить.

- Я тоже! - радостно сказал Уилсон. - Я ей очень благодарен за это. Переключи её на мою линию. - Он прикрыл микрофон ладонью и, мило улыбнувшись, добавил. - Это ненадолго.

Бизнесмен недовольно кивнул, явно подавив горячее желание высказать чиновнику свое возмущение. Наглым обхождением с американскими туристами, похоже, отличаются не только местные отели. В конце концов, если американский гражданин не имеет преимущества в приеме в собственном посольстве, совершенно ясно, что с этим надо что-то делать.

В трубке раздался громкий щелчок: секретарша перключала линию - и тотчас на другом конце провода послышался голос старшей сестры больницы. Она была взволнована,

- Senhor Wilson?

- Falando. Que posso fazer p`ra Senhora?

Брови посетителя поползли вверх: он не на шутку встревожился. Похоже, ему показалось весьма странным - если не сказать непатриотичным, - что американский чиновник на рабочем месте вдруг стал изъясняться на иностранном языке - к тому же находясь на территории посольства США. Кое-кто, говорил его пылающий взгляд, узнает о столь возмутительном поведении сотрудника службы безопасности. Уилсон, читая мысли посетителя, пожалел бедного посла и подавил улыбку.

Дона Илезия помолчала и заговорила вновь.

- Мне очень не хотелось отрывать вас от дел, сеньор Уилсон, но я просто не знаю, что делать. Мне уже дважды звонили сегодня утром из штаба ВВС. Первый раз когда я пришла, а второй раз - всего несколько минут назад. О том матросе...

Уилсон нахмурился. И его хорошее настроение сразу испортилось. Его прервали на середине идиотского разговора только для того, чтобы втянуть в другой идиотский разговор. Что странно, потому что Дона Илезия отличалась отменным здравомыслием, хотя в такой день всякое возможно...

- ВВС? Матрос? - Он недоуменно уставился на телефонную трубку. - А какое отношение ВВС имеет к матросам?

- Вы не поняли, сеньор Уилсон, - терпеливо продолжала Дона Илезия. Капитан торгового судна "Санта Эужения" послал им телеграмму из Монтевидео. Он спрашивал о здоровье своего стюарда. Ну и, естественно, они перезвонили мне. Дважды. А я и не знаю, что им сказать.

Уилсон помотал головой, точно стряхивая туман или алкогольные пары.

- Вы правы, Дона Илезия. Я не понимаю. - Он крепко сжал трубку. - Раз речь идет о больнице, то единственное, что я могу понять - так это то, что матрос с торгового судна и есть ваш пациент. Но я все равно не понимаю, какое к этому отношение имеет ВВС и почему капитан корабля не связался непосредственно с больницей.

- Потому что не знал, в какую больницу отправят матроса. То есть в какую больницу направит больного служба береговой охраны. В Рио как-никак двадцать крупных клиник. Они же могли отправить его...

- Ах вот оно что, - воскликнул Уилсон, когда осколки загадочной истории наконец-то сложились в ясную картину. - Теперь я кажется понимаю, что произошло.. Итак, береговая охрана сняла больного матроса с борта торгового судна и отправила его к нам. К вам. И вот теперь капитан корабля, прибыв в порт назначения и движимый заботой о члене своего экипажа, хочет справиться о его здоровье. Что ж, это не такое уж невероятное желание. Так в чем проблема?

- Но...

- А, вас волнует вопрос безопасности. Из какой страны был этот корабль?

- Судно португальское..

- Португальское? Не советское! Ну тогда можете им сказать все начистоту.

- Но я не могу! - запричитала Дона Илезия. - Вы все-таки не понимаете. Он так и не доехал до нашей больницы. Этот тот самый, кто исчез из санитарного фургона! - В её голосе позвучал упрек. - Как же вы забыли, сеньор Уилсон. Вы же присутствовали на собрании попечительского совета, когда я вошла и рассказала о случившемся.

- Да... А, так этот тот самый?. - Наконец-то все прояснилось. Но почему же она не могла ему сразу все рассказать? Он поразмыслил над её словами и добавил. - Теперь ясно. Конечно, это довольно щекотливое дело, но нельзя же это держать в секрете.. Во всяком случае, больше уже нельзя. Надо им просто сказать, что матрос не доехал до больницы. Не могут же они возложить на нас за это ответственность. Ясно, что он по своей воле сбежал из фургона. Вот и скажите им... - Он осекся и нахмурился, пытаясь сформулировать свой ответ в дипломатичной форме.

- Так что им сказать, сеньор Уилсон?

- Я думаю... Скажите, что этот матрос...

Выражение его лица мрачнело по мере того, как до него доходил смысл переданной ему старшей медсестрой информации. Его взгляд упал на стену, но не замечал ни небрежной работы маляров, ни грязной абстракционистской кляксы в раме, выбранной женой посла. Матрос? Снятый с судна вертолетом береговой охраны? Доставленный на берег и посаженный в санитарный фургон без ведома иммиграционной службы и полиции? И благополучно исчезнувший по пути в больницу?

- Сеньор Уилсон? Вы меня слышите?

Он очнулся, но мысли его путались. Одной рукой он крепко держал телефонную трубку около уха, а другой потянулся к карандашу и блокноту.

- Не говорите им ни слова! Ни слова! Я сам этим займусь. - Он понизил голос и спросил с притворным безразличием. - Кто вам звонил из ВВС?

- Какой-то... Сейчас, я записала. Вот. Майор Барбоза. Служба береговой охраны. Их штаб находится на военной базе недалеко от аэропорта Галеао. Вам продиктовать номер телефона?

- Да, пожалуйста - Уилсон записал цифры и подчеркнул их жирной чертой. Покачав головой, он снова поднес трубку к уху. А как имя матроса?

- Боюсь, у меня его нет. Майор Барбоза не...

- Ну ладно, не беспокойтесь. Это не так важно. Как фамилия капитана судна? Того, что послал телеграмму. И напомните, как называется судно.

Дона Илезия совсем смутилась, почувствовав желание Уилсона помочь ей выпутаться из затруднительного положения.

- Извините, но и фамилии капитана у меня нет. Но я помню, что судно называлось "Санта Эужения". Они не смогли зайти в Рио из-за шторма, но теперь они стоят в Монтевидео, и капитан - ах, как же это я не запомнила его фамилию! - хотел справиться...

- Понятно, - Уилсон вежливо остановил поток слов с другого конца провода. Потом взглянул на свой блокнот, размышляя, какую бы ещё информацию можно из неё выудить, но решил, что и так довольно. - Пожалуй, этого будет достаточно. Я этим займусь. Спасибо.

- Это мне надо вас благодарить, сеньор Уилсон. Я вам так признательна. Я и впрямь не знала, что сказать этому майору. Вы же пнимаете, за все время существования "Больницы страждущих" это первый такой случай...

- Не сомневаюсь, - поспешно бросил Уилсон. - Спасибо..

Но Дона Илезия ещё не закончила.

- И я бы ни за что не стала вас беспокоить, так как знаю, сколько у вас в дел в американском посольстве, но я сначала звонила сеньору Уэлдону, а мне сказали, что он играет в гольф...

- Как всегда, - заметил хмуро Уилсон. И осознав, что на этом завершать этот разговор не стоит, откашлялся и веско произнес. - Ни о чем не беспокойтесь, Дона Илезия, этим как раз и должны заниматься попечители. Наконец-то мы выясним, так ли это, подумал он, кладя трубку на рычаг.

Уилсон повернулся в вертящемся кресле и уставился в стену. Итак, матроса с приступом аппендицита сняли с судна в открытом океане, на вертолете доставили на берег, перенесли на носилках к санитарному фургону... Все это вполне логично и правдоподобно: иностранный матрос с воспалившимся аппендиксом просто испугался операции в чужой стране. С другой же стороны, все могло быть совсем не так. В любом случае, обо всем надо поставить в известность капитана Зе да Силву. Он потянулся к телефону и тут вспомнил, что в кабинете у него посетитель. Джентльмен из Зении, штат Огайо, громко кашлял, выражая свое полнейшее возмущение столь бесцеремонным поведением чиновника посольства, забывшего о его существовании. Уилсон одарил его сладкой улыбкой и снял трубку.

- Мэри, свяжись, пожалуйста, с капитаном да Силвой.

- Связаться с этим красавчиком? Мистер Уилсон, я бы с удовольствием, да как он на это посмотрит?

- Мэри! Свяжись с ним по телефону! А твои интимные проблемы мы обсудим как-нибудь в друой раз.

- Слушаю, сэр!

Уилсон нетерпеливо поерзал в кресле, и нервно забарабанил по столу пальцами. Посетитель тоже заерзал - от негодования, но Уилсон не обращал на него внимания. Хватит с этого толстяка и добродушной улыбки. Наконец секретарша соединила его с нужным номером.

- Зе? Уилсон.

- Уилсон? - да Силва откинулся на спинку кресла и расплылся в улыбке. Помощник, пришедший к нему с кипой бумаг, был удален из кабинета одним взмахом руки. Беседа с американским приятелем всегда действовала на да Силву расслабляюще, а после читки бесконечных оперативных сводок капитану требовалось расслабиться. К тому же разговор с сотрудником американского посльства в эти тревожные дни мог в любом случае оказаться небесполезным. Как жизнь? У тебя ко мне дело?

- Дело... - начал Уилсон и, мельком бросив взгляд на джентльмена из Огайо, перешел на португальский. - Вообще-то это не телефонный разговор. Но очень может статься, что дело серьезное. Не можешь сделать перерыв и встретиться со мной где-нибудь?

Да Силва взглянул на вечно остающие настенные часы, добавил по привычке десять минут и нахмурился.

- А до обеда подождать нельзя? Пожалуй, я смогу слинять отсюда в полдень. Можем встреиться в Сантос Дюмонте. В то же время на том же месте.

- И к несчастью, то же меню. Нет, хорошо бы пораньше. Погоди-ка! Ладно, у меня будет время проверить кое-что.

- Проверить? Что?

- Хочу разбить в пух и прах одну твою безумную теорию насчет одного уважаемого американского учреждения, в котором я имею честь служить.

Да Силва ухмыльнулся.

- Безумным бываю я иногда, но мои теории - никогда! Давай, займись делом и желаю тебе успехов. Увидимся в полдень.

- Договорились. Но на сей раз тебе придется отступить от своих принципов и прийти вовремя. Похоже, я нашел нечто весьма интересное. И весьма пикантное.

- Я её знаю?

- Брось зубоскалить! Не опаздывай.

- Я никогда не опаздываю! - обиделся да Силва, но потом сменил гнев на милость. - Но сегодня я буду точнее обычного.

- Отлично. Я на это надеюсь. Чао!

Уилсон дал пальцем отбой и собрался набрать очередной номер, как вдруг понял, что посетитель уже не в силах сдержать своего гнева и буквально кипит от негодования. Уилсон вздохнул и покорно сложил ладони перед собой.

- Прошу прощения, мистер... ммм... Извините, но произошло нечто серьезное. И боюсь, я буду очень занят. - Тут ему в голову пришла более удачная мысль. - Скажите, вы долго ещё планируете пробыть в Рио?

- Только два дня! - лайнул посетитель.

- Да? Но это же замечательно! То есть нам ещё может представиться случай обсудить все эти проблемы. Знаете что, расскажите все моему секретарю. Я её сейчас позову. - Он несколько раз нажал кнопку звонка. Через несколько секунд в дверях кабинета появилась Мэри, преданно глядя на своего начальника. Уилсон встал из-за стола.

- Мэри, мистер...ммм... этот джентльмен из Огайо хочет высказать ряд замечаний касательно функционирования отеля "Миракопа". Ты не могла бы...

- Ну разумеется, мистер Уилсон.

- Спасибо! - Уилсон протянул бизнесмену из Зении руку, до которой гость едва коснулся. Уилсон улыбнулся. - Очень приятно было поговорить с вами, сэр. Мы всегда рады помочь соотечественнику в беде. Это же наша работа. Жаль, что не мог уделить вам больше времени.

Посетитель только злобно сглотнул слюну.

- И счастливого вам пути, сэр. До свиданья.

Мэри нежно, но решительно вподхватила коротышку под руку и вывела из кабинета. Вымученная улыбка на губах Уилсона исчезла как только за свирепым джентльменом из Огайо закрылась дверь, и он схватил телефоную трубку. Господи! Ну что ему не нравится! Что телефонистки в "Миракопе" не говорят по-английски? Уилсон представил себе бразильского туриста, жалующегося бразильскому консулу в Нью-Йорке, что горничная в "Уолдорфе" не говорит по-португальски. Но забыл обо всем, как только нажал кнопку переговорника.

- Мэри, соедини меня с международной станцией и скажи телефонистке, что мне надо сделать несколько срочных звонков. Очень срочных! - на его губах появилась игривая улыбка. - В обед у меня назначена встреча с мужчиной твоей мечты капитаном да Силвой, и я бы не хотел на неё опоздать.

Глава 5

Даже в половине первого, в довольно раннее по бразильским стандартам время, ресторан аэропорта Сантуш Думонт начал заполняться посетителями. Уилсон протискивался между тесно стоящими столиками, не обращая внимания на стук приборов, гул голосов и рев самолетов, доносящийся через раскрытые окна с летного поля, пока не нашел капитана да Силву, сидящего в одиночестве за столиком у перил и разглядывающего первый этаж длинного современного здания аэровокзала. Он развернулся на вертящемся стуле лицом к подошедшему и одарил его широкой улыбкой.

- Так вот что ты называешь "ровно в полдень"? - иронически произнес да Силва.

- Я опоздал? - с невинным видом отпарировал Уилсон и сокрушенно покачал головой. - Я же знал, что после долгого пребывания в этой стране врожденные привычки исчезают. - Он с любопытством посмотрел капитану в глаза. - А как ты себя ощущаешь, придя вовремя?

- Отвратительно, - против воли улыбнулся да Силва. - И уж точно знаю, что это в последний раз. - Он огляделся вокруг в поисках официанта и щелкнул пальцами, привлекая его внимание. - Мы с тобой сегодня должны уложиться в полчаса. У меня стол в кабинете завален бумагами до потолка. А ещё надо до вечера кое-что успеть организовать. И я хочу успеть соснуть, если удастся.

- Как продвигаются дела? - спросил Уилсон из вежливого любопытства, внимательно рассматривая лицо приятеля. - Никаких происшествий за прошлый уик-энд?

- Нет, - просто ответил капитан. - Да мы и ничего такого не ожидали. Самое горячее время начинается завтра, когда этот дурацкий кортеж покатит через весь город, и продлится до закрытия конференции. И наш друг, о ком я так беспокоюсь, сеньор Доркас, приедет сегодня вечером. С этой минуты, знает он или нет, наша служба безопасности не отстанет от него ни на шаг. Он помолчал. - Нравится ему это или нет.

Да Силва, внезапно осознав, что на его призывное щелканье пальцами никто не отозвался, с хищным видом подался вперед и ухватил за рукав проносящегося мимо официанта. Он заказал обычный брэнди и повернулся к приятелю

- Ну так по какому такому важному делу ты меня вызвал и сам на полчаса опоздал?

Уилсон чуть наклонился вперед, поближе к лицу да Силвы.

- Помнишь историю с чудаком, который сбежал из фургона "скорой помощи" по пути к нм в больницу?

Да Силва нахмурился.

- Это кто еще?

- Ну ты должен помнить. Неделю назад, как раз мы с тобой здесь обедали в последний раз. Был ещё ужасный шторм - помнишь? Наша "скорая" приехала за ним по вызову и он потерялся по дороге.

- А! Теперь припоминаю, - ответил да Силва и криво умсехнулся. Острый аппендицит. Тот, что должен был заработать двустороннюю пневмонию или ногу сломать. Он вылетел на ходу из фургона. Ну, по твоему взгляду вижу, что ты его все-таки нашел.

- Нет, - тихо сказал Уилсон. - Мы не нашли его. Мы даже не искали его. Но мне кажется, что вам бы следовало его поискать.

- Мне? Лично мне?

- Нет, всей бразильской полиции. Бросить на его розыски все силы.

Да Силва прищурился.

- А зачем это бразильская полиция должна терять время на поиски какого-то психа? И даже если мы его возьмем, какое прступление он совершил? Сбежал из фургона "скорой помощи"? - Эта мысль позабавила его. Он щелкнул пальцами. - У меня есть лучшее предложение. Мы арестуем его за бесплатный проезд в общственном транспорте.

- Перестань острить, - заметил Уилсон. - Я тебе скажу зачем. Потому что он оказался тем самым матросом, которого ребята из службы береговой охраны доставили к нашей "скорой". Из аэропорта Галеао, - добавил он многозначительно.

Да Силва задумчиво посмотрел на него, потом на склонившегося за его спиной официанта, который ставил на стол бутылку брэнди и две рюмки. Смуглый бразилец поблагодарил официанта кивком головы и, наполнив обе рюмки, взял одну из них и замер. В голосе его послышалось сомнение.

- Уилсон, а ты опоздал не потому ли, что по дороге заскочил в бар пропустить рюмочку? А то можно подумать, что тебе голову слегка затуманило...

Уилсон, нимало не обидевшись, кивнул.

- То же самое я подумал, когда Дона Илезия мне про это рассказывала. Он взял свою рюмку и заговорил серьезным тоном. Да Силва, давно зная повадки этого американца, внимательно слушал: когда Уилсон говорил таким тоном, стоило прислушаться к его словам.

- Этот сбежавший больной, - говорил Уилсон, вертя рюмку в пальцах, был матросом, вернее стюардом, на торговом судне "Санта Эужения". По расписанию судно должно было бросить якорь в Рио, но из-за шторма и из-за сильного крена - груз был неправильно распределен по палубе - капитан решил пройти мимо Рио и Сантоса и направиться прямо в Монтевидео. - Он отпил брэнди и помолчал. - И вот после того, как капитан принял такое решение кстати,он повесил на доске объявлений записку, чтобы известить заранее команду и пассажиров - так вот, сразу после этого один из членов команды стюард - внезпно заболел. Хотя до этого никаких признаков недомогания он не выказывал.

Да Силва внимательно его слушал.

- Ну и?

- Ну и капитан, опасаясь, как бы стюард не умер, и не имея возможности пришвартоваться в порту Рио, запросил по радио службу береговой охраны. Они направили к судну вертолет и сняли больного с борта. А до того вызвали "скорую" - из "Больниы страждущих".

Да Силва поднял брови.

- Они сняли его с борта и подняли на вертолет в такой-то шторм?

- Да.

Да Силва передернул плечами.

- Я бы ни за что не согласился. В такую погоду сидеть в вертолете... Ну, ладно, извини, продолжай.

- Да это, собственно, все. Они сняли его с судна, доставили на берег и перевезли к фургону "скорой помощи" в аэропорту Галеао.

Да Силва допил брэнди и потянулся за бутылкой;

- И он исчез из фургона по дороге в больницу.

- Именно, - кивнул Уилсон. - Мне подумалось, тебя заинтересует эта история.

- Очень интересно! - да Силва некоторое время разглядывал бутылку и медленно наполнил свою рюмку. Он изучающе рассматривал янтарную жидкость, точно надеялся обнаружить на дне разгадку происшествия недельной давности. - Очень ловкий способ проникнуть в страну, минуя таможню и службу имммиграции...

- И полицейскую проверку, если уж на то пошло, - добавил Уилсон.

- Ага, и это при том, что мы проверяем все корабли и самолеты. Ловко, ничего не скажешь. Если, конечно, этот стюард... - да Силва нахмурился ...действительно не был болен и ему не требовалась врачебная помощь.

- Ты уже раньше опроверг эти доводы, - возразил Уилсон. - Ты же сам говорил, что если человек действительно серьезно болен, он ни за что не сбежал бы из фургона, да ещё в такую бурю.

- Верно, - согласился да Силва. - Но я же тогда ничего не знал о вертолете. Трудно предположить, что кто-то отважился бы на такое, не имея достаточно веской причины.

- Именно! - мягко согласился Уилсон. - Но этой веской причиной не обязательно должен быть приступ аппендицита.

- Согласен, - смуглое лицо помрачнело. - Кстати, а откуда у тебя вся эта информация?

Уилсон пожал плечами.

- Капитан сухогруза послал телеграмму в штаб ВВС, а они позвонили к нам в больницу. Все в рамках рутинной бюрократической практики. А из больницы позвонили мне, потому что там не знали, как объяснить исчезновение больного. Они почему-то решили, что это может быть известно одному из попечителей. И вот по мере того, как отдельные факты стали складываться в связную картину...

- ...Ты все перепроверил.

- Верно. И узнал, что "торговец" все ещё стоит в доке Монтевидео под разгрузкой и его команда на месте и может быть опрошена.

- И кто же их опрашивал?

Уилсон пристально посмотрел на него.

- Интерпол. Не ЦРУ.

- Понял. - Ни один мускул не дрогнул на лице да Силвы. - И как же зовут этого таинственного стюарда?

Уилсон полез в карман и достал сложенный листок бумаги.

- Вот здесь. В судовых документах он значится как Какарико. З.Какарико.

- Кто-о?

- Ты его знаешь?

Да Силва рассмеялся.

- Кто бы он ни был, ему не откажешь в чувстве юмора.Во всяком случае, этот умник выбрал себе имя, которое вряд ли знают в Португалии, если вообще его слышали. Какарико звали носорога из зоопарка Сан-Паулу, которого несколько лет назад выбрали по ходе подписной избирательной кампании в Палату представителей.

- И какой из него вышел законодатель? - Уилсон явно заинтересвался этим сообщением

- Его не утвердили. Уж не помню сейчас, что там получилось - то ли он не сумел принести присягу, то ли не смог отдать честь национальному флагу. То ли по причине слишком большой популярности среди избирателей.

- Что ж, это политика, - печально покачал головой Уилсон.

Да Силва перестал улыбаться.

- Как бы там ни было, всякий, кто проникает в страну таким вот образом под явно вымышленным именем, особенно в такое горячее время, конечно же, должен привлечь самое пристальное внимание полции. - Он бросил взгляд на часы и поднялся. - И сегодня не говори мне, что мы ещё не поели. Я и сам знаю. И мне очень жаль. Но зная, как работает бразильская полиция, стоит прямо сейчас бросить их на это задание.

- Слышали бы твои коллеги, как ты о них отзываешься! издевательски заметил Уилсон. - Сядь, расслабься. Самолет из Монтевидео прибудет только через четыре часа. У него полно времени для хорошего обеда - если нам его предложат - и ты ещё сможешь провести несколько часов за своим письменным столом.

- Чей это ещё самолет?

- Ну, трудно сказать. Официально, разумеется, он будет обслуживать делегатов конференции, которая открывается завтра. Неофициально это собственность американского народа. И поскольку в настоящее время он стоит без дела, я вызвал его сюда. Трагедия для экипажа. Потому что, надо полагать, они надеялись всю эту неделю заниматься обследованием тамошних пляжей и злачных мест.

- Нет, я имел в виду другое. Что в самолете?

- В самолете-то? Портреты, конечно. - весело ответил Уилсон.

- Ах портреты, - закивал головой да Силва. - Знаешь, Уилсон, у меня такое ощущение, что ты хочешь мне что-то сказать.

- Уловил-таки? Ну, как всегда, ты прав. Я тебе хочу сказать, что очень может быть, мы получим портрет сбежавшего больного.

- И что за портрет?

- Ну, вряд ли маслом. Фото. Но даже это фото может оказать нам неоценимую услугу, потому что описание внешности, которое местный сотрудник Интерпола получил при опросе команды, абсолютно бесполезно. Описание дало нам портрет мужчины неопределнной внешности, ростом от четырех до восьми футов.

- А как насчет отпечатков пальцев?

- Спустя неделю? Нет, на том "торговце" все уже затерто. Но фотографии сослужат нам службу. Я надеюсь. Капитан нам помог, хотя он уже и думать забыл о том стюарде, не говоря уж о его внешности. Для него стюард это просто член команды в белой куртке. Стастистическая единица. Но тем не менее...

- Слушай, кончай тянуть резину! - взрорвался да Силва. - Давай ближе к сути дела!

- Спокойно! - невозмутимо произнес Уилсон. - В конце концов, я же все узнал, так что позволь уж рассказывать как мне нравится. - Он сделал изрядный глоток и откинулся на спинку кресла. - Так вот я и говорю, старший помощник, некий Мигель, когда они зашли в Фуншаль, купил себе японский фотоаппарат и фотографировал корабль - отснял между прочим две пленки. Ему кажется - он не уверен, - что наш беглый стюард должен был попасть в кадр хотя бы пару раз.

- Ему кажется? А почему бы ему просто не просмотреть фотографии?

- Ты видно очень перенервниал, - усмехнулся Уилсон. - Как же он их просмотрит, если пленки не проявлены? Корабль после Фуншаля не заходил ни в один порт. Он намеревался проявить и отпечатать карточки в Буэнос-Айресе.

- Ясно. Теперь мы проявим пленку и отпечатаем карточки для него бесплатно в нашей лаборатории.

- Ну да! Я, правда, и не думал, что это будет бесплатно, но это очень мило со стороны бразильской полиции,

Да Силва оставался серьезным.

- Только один вопрос. Я ценю твое усердие и ты действительно славно поработал сегодня, но каким образом все это опровергает мои обвинения по адресу ЦРУ?

- Ну, - начал Уилсон несколько раздраженно, - если этот подозрительный стюард в результате моих усилий будет разоблачен - а я верю, что ты это сделаешь, - и если он окажется одним из злоумышленником, словом, если все обернется именно таким образом, тогда, ясное дело, тебе придется признать свои подозрения относительно ЦРУ ошибкой, во всяком случае в связи с Доркасом. А как ещё иначе я могу тебе это докаать? Послушай, Зе. Я же не отрицаю, что покушение на Доркаса вполне возможно. Сколько их уже было? Но если покушение состоится, мы к этому не имеем никакого отношения. Пойми! Вот почему я и суечусь и пытаюсь помочь тебе найти - или, скажем так, обезоружить - потенциального убийцу.

Да Силва с интересом посмотрел на него.

- Ты просто великолепен! Неподражаем! Нет, мне это нравится. Мне особенно нравится, как ты пытаешься притвориться, будто мне неизвестно значение слова "приманка" - Он подался вперед. - Я не стану питворяться, будто не хочу взглянуть на эти добытые тобой фотографии - хочу! Я же просто говорю: если Соединенные Штаты намерены цивилизовать нас, бедных дикарей, почему же они посылают нам такую безделицу как деньги? Или посылают нам молодых энтузиастов строить хоккейные поля посреди джунглей Амазонки? Почему они попросту не посылают нам побольше Уилсонов?

Уилсон раздумывал над этим вопросом с угрожающе мрачеющим лицом. Над столом повисло молчание. Потом Уилсон натянуто улыбнулся.

- Почему? Потому что вы не знаете, что вам делать с уже имеющимися Уилсонами...

Он повернулся и поманил официанта.

Предвечернее солнце, затопивше кабинет да Силвы на пятом этаже старого здания института академических исследований, упрямо пробивалось сквозь планки полуопущенных жалюзи и отбрасывало ленточки теней на карту города, закрывающую всю стену. В лучах закатного солнца воткнутые в карту булавки с пластмассовыми головками одинаково золотились. Да Силвва подошел к окну и, закрыв жалюзи, вернулся к карте. Два детектива терпеливо стояли в ожидании указаний шефа. В дальнем углу кабинета сидел Уилсон, наблюдая за этой сценой. Около получаса назад были получены негативы из Монтевидео. Поразмыслив спокойно над их разговором в ресторане, он пришел к выводу, что в подобной ситуации и сам бы действвал, как да Силва. А теперь, глядя, как четко распределяет да Силва обязанности между подчиненными и направляет патрули в возможные опасные точки города, он даже засомневался, что смог бы действовать столь же разумно деловито.

Да Силва приложил палец к карте и вдруг убрал его и улыбнулся.

- Вы и без карты знаете, где находится отель "Серрадор". Это ваш объект на сегодняшний вечер. Проверьте все номера - но в особенности и самым тщательным образом те, окна которых выходят на залив. И на верхних этажах - выше четвертого. Если останется время, проверьте другие номера. Но прежде всего - именно эти. Вам надо... - он помотал головой. - Ладно, вы, ребята, и сами знаете, что искать. Не впервой же.

Сержант Рамос кивнул. Это был такой же, как да Силва, здоровенный парень, даже ещё более широкий в плечах. Его индейское лицо оставалось бесстрастным, челюсти не переставая жевали резинку, могучие ручищи засунуты в карманы. Его напарник, такой же сурового вида здроровяк, стоял поодаль и молча ждал.

- Ну все, - закончил инструктаж да Силва, - Сходите перекусите и за работу.

Сержант Рамос перестал жевать и откашлялся.

- Дело предстоит долгое. До которого часа мы сегодня работаем?

Да Силва свирепо насупился. Сержант Рамос поспешил уточнить вопрос.

- Нет, я не о том, капитан. Я хочу сказать, как поздно нам можно беспокоить постольцев в номерах?

- Да? - Да Силва задумался. - До полуночи, наверное. Кое-кто, конечно, и в это время ещё будет отсутствовать, а кого-то вы поднимете с постели. Но что поделаешь. Постарайтесь проверить как можно больше номеров и будьте вежливы, черт возьми. Понятно?

- Так точно, сеньор.

Рамос покинул кабинет, за ним безмолвно последовал его напараник. Да Силва подошел к своему заваленному бумагами столу и устало рухнул в кресло. Он помассировал шею, снимая усталость, потом нажал на кнопку вызова. Дверь распахнулась и на пороге показался молоденький помощник Руй.

- Капитан?

- Эти пленки, что вам передал сеньор Уилсон. Они находятся в лаборатории уже не меньше получаса. Что они там с ними делают? Обрабатывают в голубом вираже?

- Они обещали мне повзонить, когда...

- К черту их обещания. Сходи и стой над ними, пока не закончат!

- Есть, сеньор!

Дверь закрылась. Уилсон встал и, подойдя к столу, заговорил сочувственно:

- Да успокойся ты, Зе.

- Успокоиться? Я успокоюсь, когда все закончится. - Высокий бразилец задумчиво откинулся на спинку кресла. - Знаешь, я вот думаю, когда на следующей неделе все закончится, я действительно расслаблюсь. Возьму недельку отпуска и отправлюсь к себе на фазенду. Поохочусь, порыбачу. Отдых мне не помешает. - Он улыбнулся. - Может, тоже возьмешь отгул и махнем вместе?

- Я? - Уилсон только усмехнулся. - Может, к тому времени ты меня уже упрячешь за решетку, а?

- Это точно - сказал да Силва и притворился, что обудумывает такую перспективу. - Ну ладно, на эту неделю я добьюсь для тебя отпуска под залог.

- Тогда я с радостью...

- Ну и отлично...

Дверь открылась и в кабинет вошел Руй. Он подошел к столу и вручил да Силве конверт. Капитан выпрямился в кресле и включил настольную лампу. Потом вскрыл конверт, вытащил оттуда две пачки фотографий и стал просматривать первую. Уилсон склонился над столом, а Руй выглядывал из-за плеча начальника.

Да Силва рассмотрел первую, отложил её и взял вторую.

- Фотоаппарат-то, может, и хороший, но по этим фотографиям не скажешь, - буркнул он.

- Потому-то ребята в лаборатоии так долго с ними и проканителились, стал объяснять Руй. - Все кадры на этой пленке передержаны. Ребята сказали, когда новичок фотографирует на корабле, это обычная история.

Да Силва бросил на Уилсона сардонический взгляд.

- В следующий раз, когда будешь мне помогать, прошу тебя, найди фотогрфа-профессионала.

- Заметано!

Да Силва вернулся к фотографиям. Он отбрасывал те, на которых были изображены палуба, морские пейзажи и прочая ерунда, но потом внимательнее всмотрелся в одну, где было кое-что более интересное. Тень пробежала по его лицу. Он полез в ящик, извлек оттуда лупу и с её помощью стал рассматривать карточку. Уилсон наклонился над столом ещё ниже. На фотографии был изображен стоящий спиной к объективу человек у борта, но по профилю было невозможно определить его личность. Позади него серел океан.

- Кто это, Зе?

Да Силва некоторое время внимательно изучал карточку и потом покачал головой.

- Да нет, я просто подумал... - Он пожал плечами и, отложив фотографию в сторону, продолжал свой просмотр. Покончив с первой пачкой, он обратилс ко второй.

- А, так-то лучше. Явно, перед тем, как зарядить вторую пленку, парень решил почитать инструкцию.

Качество фотографий во второй пачке было намного выше, но их тематика оставляла желать лучшего. В неудачно выбранных кадрах были запечатлены палуба, груз и очень много неба и воды. Композиция снимков выдавала неумелого любителя, хотя сами снимки были четкими и ясными. Да Силва медленно просматривал каждый снимок. А Уилсон начал уже подозревать, что усилия потрачены впустую.

И вдруг пальцы да Силвы вцепились в свежеотпечатанный снимок. Глаза его заблестели. Руй, склонившися над его плечом, тихо ахнул.

- А это кто? - спросил Уилсон.

Да Силва поднес фотографию поближе к глазам, но все сомнения уже были отметены. На фотографии был избражен небольшого роста мужчина в белом куртке стюарда - он вытряхивал через борт ведро с мусором. За кормой виднелись стаи чаек над бурным следом от кормы. Лицо стюарда было на три четверти повернуто в сторону объектива, и по всему было видно, что он не знал о стоящим у него за спиной фотографе. Черный треугольник волос надо лбом, острый нос, тонкие губы... Сомнений быть не могло.

- Дай-ка мне его досье! - коротко приказал да Силва своему помощнику.

- Есть, сэр! - Руй выскочил из кабинета. Уилсон перевел взгляд с фотографии на взволнованное лицо да Силвы.

- Кто же это, Зе?

Да Силва, не спуская глаз с фотографии, сощурился и бросил взгляд вверх.

- Этого человека зовут Насио Мадейра Мендес. Профессиональный убийца. - Он снова стал смотреть на карточку. - Итак, наш любезный Насио вернулся.

Вернулся Руй и положил на стол перед да Силвой объемистую папку. Капитан мрачно раскрыл папку. На первой странице были приколоты две стандартные фотографии для полицейского досье - анфас и профиль, с отпечатками пальцев внизу. Капитан отколол фотографии и положил их на стол, потом пролистал досье, вытащил два листа и передал их Уилсону.

- Читай. Это все о нем.

Уилсон взял листы бумаги и стал читать.

- Двенадцать заказных убийств... - пробормотал он, подняв брови. Пока он читал, в кабинете было тихо. Он вернул листы из досье да Силве, и его лицо тоже помрачнело.

- Да он опасен, этот стюард!

- Еще как опасен!

- И тем не менее, он в городе уже неделю, но ничего не произошло. Уилсон нахмурился. - Возможно, он не случайно решил вернуться на родину именно сейчас. Конечно, его возвращение вовсе не обязательно связано с конференцией ОАГ.

- Насио никогда бы не вернулся просто так, - сумрачно произнес да Силва. - Он отсиживался где-то в Европе - коли вернулся на португальском сухогрузе. Только мы не знали, где он находится. И вот он возвращается в Бразилию именно сейчас и именно в Рио, где каждый полицейский знает его рожу, и именно тогда, когда мы проводим особые операции по обеспечению безопасности в городе. - Он озабоченно помотал головой. - Нет, он, конечно, приехал с заданием. И работа ему предстоит очень важная, за которую он получит достаточно высокий гонорар, чтобы оправдать риск.

- Раньше он совершал политические убийства?

Да Силва кивком головы указал на досье.

- Ты же читал. Насио столь же аполитичен, сколь и аморален. Ему наплевать, кого убивать. Он просто наемный киллер. Он убьет лучшего друга за подходящую цену.

- И ты думаешь, он оказался здесь в связи с приездом Доркаса?

Да Силва уставился невидящим взглядом на карту. Потом перевел взгляд на Уилсона.

- Я думаю, что он приехал сюда кого-то убить. Может быть, Доркаса, может быть, кого-то другого. Тот факт, что он пока никого не убил - точнее, пока мы об этом не узнали - лишь усиливает мое подозрение, что его новое задание связано с конференцией ОАГ. Ведь только сейчас делегаты начали съезжаться. Да, нам явно стоит усилить меры безопасности, уж не знаю, до какой степени. А где взять дополнительных людей? Да и какой от них будет прок, если действовать придется против такого профессионала, как Насио Мендес...

- Может быть, он появился в Рио по сугубо частному делу? - возразил неуверенно Уилсон. - Ну, допустим, его кто-то нанял - хотя если бы я был посредником, организующим заказное убийство, не стал бы я прибегать к услугам парня, чье лицо висит в каждом полицейском участке!

- А если бы я был посредником, я бы заставл его изменить внешность, задумчиво произнес да Силва. - А это идея! Руй, вызови-ка ко мне Жайме. Жайме наш художник-портретист. И очень толковый. Посмотрим, что он сможет нам предложить.

Он перевел озабоченный взгляд на окно, за которым уже серели вечерние сумерки.

- Где-то в городе бродит Насио Мадейра Мендес. Предчувствие беды и раньше у меня было сильное, но теперь оно просто пугает.

- Может, стоит поискать в тех, где он любит бывать? - предложил Уилсон. - Я вот тут прочитал, что он совладелец заведения "Малока де Тижука". - Его лицо слегка зарделось. - Я, кстати, знаю это заведение...

На губах да Силвы заиграла легкая улыбка.

- Как же тебе не стыдно? Это не самый фешенебельный бар на пляже. И девочки в задних кабинетах не лучшие из тех, кого можно найти в Рио... Как бы там ни было, он продал свою долю за год до того, как мы его сцапали. И к тому же я сомневаюсь, что он рискнет появиться в месте, где его все хорошо знают - если, конечно, его нынешнее задание столь серьезное, как я то подозреваю. Да и людей у нас лишних нет, чтобы ещё злачные места на пляже прочесывать, - добавил он горестно.

- И все же мне кажется, стоило бы там поискать, - упрямо возразил Уилсон. - Ему же надо где-то раздобыть оружие. Не собирается же он удушить свою жертву. Он всегда пользуется огнестрельным оружием. Ну и, конечно, он не привез его с собой из Лиссабона. И на корабле не мог его украсть.

- А это означает, что все было хорошо подготовлено заранее. И все это дело приобретает ещё более угрожающий оборот.

- А семья? Друзья? Компаньоны?

Да Силва покачал головой.

- Никого. Насколько я знаю, профессиональные киллеры работают через посредников, которые нанимают их и выплачивают вознаграждение, но нам не удалось найти тех, кто нанимал его в прошлые разы. Мы пытались это узнать у него, когда он попался... Но он крепкий орешек, этот мерзавец...

Дверь расахнулась Руй ввел в кабинет высокого мужчину с гривой седых волос и пронзительными голубыми глазами. Он держал под мышкой большой альбом для рисования. Вошедший вежливо кивнул присутствующих в кабинете и сел на стул около письменного стола. Он протянул худую руку к кипе фотографий стюарда, поднес её к глазам, потом сравнил с двумя карточками из полицейского досье и кивнул.

- Он похудел... - казалось, художник беседует сам с собой. Скрестив ноги, он приставил альбом к бедру и потом прищурился, глядя на фотографию.

- Ты знаешь, что нам нужно? - спросил да Силва.

Жайме рассеянно кивнул и, широко раскрыв глаз, стал быстро водить карандашом по листу ватмана. Первый рисунок был простой копией профильного изображения Насио на палубе сухогруза. Закончив рисовать, он удволетворенно кивнул и отложил рисунок в сторону, так чтобы видеть его, и стал набрасывать на чистом листе примерно такой же профиль, но на сей раз он добавил усы. Он некоторое время рассматривал получившееся изображение, потом сделал усы чуть погуще. Однако форма усов, похоже, не очень ему понравилась и он стер кончики, опустив их вниз. Наконец удовлетворившись полученным результатом, он вынул и этот лист из альбома и повторил все заново. Присутствовующие следили за его действиями с затаенным восхищением.

На этот раз Жайме добавил очки в толстой оправе и толстыми дужками. Под тонким носом появилась ниточка усиков, которые он затем несколько утолщил. Этот эскиз лег рядом с предыдущими, и художник возобновил работу. Его тонкие пальцы нарисовали знакомый уже профиль быстро и ловко. Жайме прервал работу. и его голубые глаза вопроительно взглянули на да Силву.

- А чем он ещё может воспользоваться, капитан?

- Не знаю. Надень на него шляпу. А то этот чуб очень уж бросается в глаза.

Жайме согласился и мгновенно водрузил на голову Насио шляпу. Это была соломенная шляпа - типичная для жаркого климата. Он добавил широкую ленточку на тулью и воззрился на нее. Нарисованный Насио задумчиво смотрел вдаль. На этом эскизе у него был вид импозантного ученого.

- Что еще, капитан?

- Черт его знает, - вздохнул да Силва. - Все это похоже - если, конечно, он не станет разгуливать по городу в парике и женском платье. Будем работать с этими рисунками, Спасибо, Жайме.

- Всегда к вашим услугам, капитан. - Тощий художник поднялся со стула, раскланялся и вышел из кабинета. Да Силва разложил эскизы по столу, посмотрел на них и смешал в одну кучу

- Руй! Копии этих портретов разослать во все участки. С обычной сопроводиловкой. Быстрее!

- Есть! - Руй схватил рисунки и выскочил из кабинета.

Уилсон хмыкнул.

- Иногда ты меня удивлешь, Зе. Я не сомневаюсь, что идея с рисунками хороша, но неужели ты надееешься поймать его таким образом? Неужели ты полагаешь, что кто-то из сотрудников полицейских участков случайно столкнется с ним на улице и узнает по одному из этих наброков?

- А на что мне надеяться? - вяло произнес да Силва. - У тебя есть предложение получше?

- Нет. Но мне кажется, мы...вернее, ты должен все же проконтролировать все возможные места его появления. Я считаю, что было бы неплохо послать людей в "Малоку де Тижука". Он же там часто бывал, да и это ведь не целый Рио-де-Жанейро. Уверен: это не повредит.

- Не повредит, - согласился да Силва. - Предложение замечательное. Но мне нужно ещё одно замечательное предложение - где достать лишних людей для выполнения этого задания. У нас уже и так никого не осталось.

- Ну тогда ты не будешь возражать, если я сам отправлюсь в этот бар и посижу там вечерок-другой.

- В баре или в комнатках за баром? - рассеянно пробурчал да Силва.

- В баре, - твердо заявил Уилсон.

Да Силва молча посмотрел на приятеля.

- А что бы изменилось, скажи я, что возражаю?

Уилсон усмехнулся.

- Ничего...

- Тогда зачем спрашиать? - да Силва внезапно расплылся в улыбке и сложил ладони вместе. - Кстати сказать, зная тебя, может, тебе и повезет.

- Повезет? Ты думаешь, я его там встречу?

- А почему бы и нет, - пожал плечами да Силва, - с другой стороны, тебе может повезти ещё больше и ты его не встретишь. Этот человек - киллер. И я не сомневаюсь, что он приехал ради очень серьезного убийства. Но я не сомневаюсь также, что он не откажется и от одного бесплатного убийства - в особенности если убить ему придется слишком любопытного шпиона...

- Не беспокойся. Я буду сама осторожность. Ну, занимайся своими делами и ни о чем не думай. Мне пора. Надо съездить домой и переодеться в униформу для посещения злачных мест. - Он открыл дверь и подмигнул на прощанье капитану. - Смотри, глаз не испорть читая эти рапорты!

Да Силва усмехнулся в ответ.

- Постараюсь. А ты не испорть глаза, рассматривая тамошних девиц. И попивая дрянную пинью.

Как только за Уилсоном закрылась дверь, со смуглого лица да Силвы улыбка тотчас слезла. Он слушал удаляющиеся шаги по коридору и потом пододвинул к себе поближе телефон и набрал внутренний номер. На другом конце провода трубку сняли сразу же после первого звонка.

- Лейтенант Перрейра.

- Перрейра, это да Силва. От меня только что вышел сеньор Уилсон. Он сейчас будет спускаться на лифте. Пошли за ним своего человека - самого толкового, какой есть. Пусть докладывает мне лично и как можно чаще, что происходит. Я либо буду у себя, либо сообщу, как со мной связаться.

Лейтенант Перрейра был явно озадачен.

- Уилсон? Из америкаснского посольства? Твой приятель? Я-то думал...

- Не болтай! - рявкнул да Силва и бросил трубку. Он несколько минут задумчиво смотрел на телефон, приводя в порядок свои мысли и обдумывая зреющий в голове план, а потом потянулся к пачке фотографий. Он вытащил из стопки снимков тот, что привлек его внимание раньше. На фотографии был изображен склонившийся у борта мужчина. Он стал разглядывать её, а потом выдвинул ящик письменного стола и достал оттуда анонимное послание из Салвадора-де-Баия. Письмо было прикреплено к листу лаборатрного заключения, где подробно описывалась бумага, чернила и прочие бесполезные характеристики письма. Он сложил письмо и заключение, сунул внутрь фотографию и положил в конверт. После этого он снова снял телефонную трубку и вызвал телефониста главного полицейского управления города.

- Алло? Это капитан да Силва. Мне необходимо срочно позвонить капитану Эччеверии в городское управление полиции Монтевидео. Я подожду у телефона.

В ожидании связи с Монтевидео он барабанил толстыми пальцами по столу, прикрыв глаза и мысленно перебирая все - как ошибочные, так и удачные версии. В трубке слышались ровные щелчки и жужжанье, обрывки фраз, произносимых на разных языках, но с одинаковым носовым выговором, характерным для всех телефонисток международных линий. Наконец в трубке посторонние звуки умерли и послышался знакомый голос капитана Эчччеверии. Да Силва с усилием открыл глаза.

- Эччеверия? Это ты, Че? Это Зе да Силва из Рио...

- Зе? Старина, как дела?

- Неважно, - честно признался да Силва. - У нас тут неприятности. Но ты можешь мне помочь.

- Сделаю все, что угодно! - да Силва представил себе, как здоровяк из Монтевидео взмахнул рукой при этих словах. - Все что угодно, дружище!

- Спасибо. Вот суть дела. У меня в руках конверт, который я сейчас пересылаю тебе. Часа через три самое позднее ты его получишь. Там фотография и письмо, написанное от руки. И заключение нашей химлаборатории по поводу этого письма. Ты вот что сделай...

Он говорил несколько минут без передышки. На другом конце провода капитан Эччеверия кивал через равные промежутки времени и делал пометки в своем блокноте

- Понял, понял, если сухогруз отплыл...

- Если отплыл, то он уже в Ривер-Плейт, на пути к Буэнос-Айресу или, возможно, уже там. Тебе надо отправляться туда. И поскорее. Потому что ответ мне нужен к завтрашнему утру.

Эччеверия уставился на телфон.

- К завтрашнему?

- Да. И очень рано.

- Сделаем все что в наших силах, - вздохнул Эччеверия.

- Сам знаю. И надеюсь на это. Ну, все, я прощаюсь - за дело, Че!

- Завтра я тебе позвоню!

- Спасибо, Че.

- Всегда к твоим услугам, Зе.

Да Силва положил трубку и нажал на кнопку вызова помощника. Руй мгновенно появился на пороге. Да Силва вручил ему конверт.

- Руй, это письмо для капитана Эччеверии из городского полицейского управления Монтевидео. Письмо должно быть у него через два часа. Организуй самолет и доставь письмо ему лично. Если возникнут проблемы с полицсейским самолетом, звони мне из Галеао. Ясно?

- Так точно, капитан.

Руй взял письмо и удалился. Да Силва улыбнулся ему вслед с искренним восхищением: одно из преимуществ созданной им организациии заключалось в том, что, получая приказ, никто никогда не задавал лишних вопросов. Его улыбка сразу увяла: правда, подчиненные не всегда выполняют эти приказы. Но он знал, что Руй выполнит. В любом случае, он сообщит ему, если что не так...

Он забыл о данном помощнику задании и опять взялся за телефон. Теперь ему предстояло сделать самый важный звонок. И провести разговор следовало очень аккуратно. Самый сложный звонок за сегодняшний день. Он глубоко вдохнул и набрал номер отеля "Глория". Гостиничная телефонистка ответила сразу и привычно соединила его с нужным добавочным. По её усталому голосу он понял, что имена больших шишек уже не производили на неё должного впечатления.

На другом конце провода сняли трубку и мужской голос произнес по-испански:

- Alo?

Да Силва подался вперед и заговорил четко и тихо:

- Здравствуйте, я бы хотел поговорить с сеньором Хуаном Доркасом.

- De parte de quiem?

- Капитан Да Силва, бразильская полиция.

Его невидимый собеседник, очевидно, испытал некоторое замешательство.

- Мне очень жаль, капитан. Сеньор Доркас только что приехал и он сейчас отдыхает. Он просил не подзывать его к телефону. - Говорящий не сделал даже символической попытки придать своему голосу извиняющегося тона.

- Мне тоже жаль, сеньор, - сказал да Силва преувеличенно вежливо, - но боюсь, это дело чрезвычайной важности и не терпит отлагательств. Я настаиваю, чтобы вы соединили меня с сеньором Доркасом.

Интонации голоса на другом конце провода не изменились.

- Мне ещё больше жаль, сеньор. Однако если вы хотите настаивать, то вам следует обратиться в аргентинское посольство. - и тут же в трубке раздались короткие гудки.

Да Силва, помедлив, положил трубку на рычаг. Он встал, надел пиджак. Лицо его посуровело. Похоже, сотрудник сеньора Хуана Доркаса не совсем понял значение употребленного капитаном да Силвой слова "настаиваю", а сейчас был как раз тот момент, когда да Силва не мог допустить недопонимания. Он двинулся к двери, остановился и вернулся к телефону.

- Сержант? Это да Силва. Я ухожу из кабинета. Если меня будут спрашивать, я в отеле "Глория". В номере сеньора Хуана Доркаса, члена аргентинской делегации...

Глава 6

Насио Мадейре Мендесу неделя, прошедшая с момента возвращения в его любимую Бразилию, показалась бесконечной. Хотя он уже давно выработал в себе терпение, необходимое в его професиии, он никогда не был терпелив сверх меры. Насио мог ждать только тогда, когда это ожидание имело некую цель, а в нынешней ситуации он не был убежден в этом. И каждый проведенный в бездействии день убеждал его, что весь этот переусложненный план ни к чему и что его "клиент" - кто бы он ни был - уже давно был бы "оформлен", предоставь ему Себастьян возможность действовать его отработанными методами.

Томительные часы Насио проводил в полной тоске, ибо хотя он и не испытывал восторга относительно данных ему инструкций, он не имел намерения рисковать своим гонораром, нарушая эти инструкции. Вдобавок ко всему он не исключал, что Себастьян приставил к нему хвост, дабы удостовериться, что Насио аккуратно выполняет данные ему указания. Вечерами и в ночное время он находился под пристальным наблюдением девчонки Себастьяна. В итоге жизнь в Рио была скучна и томительна. В зоопарке, где он он уже побывал несколько раз, наверное, не было обитателя более беспокойного, чем он, и с большим отчаянием рвущегося из своей клетки.

И даже часы, проведенные им в "Серрадоре", никоим образом не облегчали его участи. Хотя Насио от природы обладал сильной волей и умел контролировать свои чувства, в том числе и страсти, когда для этого имелась веская причина, ему было посто нвыносимо находиться долгое время рядом с молодой женщиной и спать с ней в одной комнате. Однако любые игривые поползновения, возникавшие у него наедине в Ирасемой, сурово пресекались ею самой и, хотя она регулярно оставляла свой полупрозрачный пеньюар на крючке в ванной, чтобы его там могла обнаружить горничная, на самом деле она спала в грубых полотняных штанах и плотной блузке, и её ночной наряд увенчивал ужасного вида длинный халат, который вкупе с недвусмысленно суровым и несколько презрительным взглядом её темных глаз, успешно ограждал её от возможных посягательств похотливого напарника.

Много раз в эти дни - и даже ещё чаще в долгие бессонные ночи - Насио подумывал нарушить инструкции и наведаться в "Малока де Тижука" на пляже. В лучшие времена он провел там немало приятных часов и, кажется, впервые в жизни начал по достоинству оценивать эту счастливую пору. Конечно, какая беда случится, если он пропустит там стаканчик, да и девчонки из задних комнат не представляют опасности, ведь они часто меняются и навряд ли какая-нибудь из "стареньких" все ещё работает там и узнает его. И все же риск был велик, и всякий раз когда такая мысль закрадывалась в его голову, он её отметал. У него ещё будет время на эти развлечения - вот толко выполнит работу, получит бабки. Хотя, конечно, ужасно жалко...

Вечером в понедельник, накануне роковго проезда кортежа по улицам Рио-де-Жанейро, Насио сидел в кресле перед телевизором, пытаясь следить за развитием сюжета старой испанской мелодрамы, который уже в момент её появления на экранах тридцать лет назад был маловразумительным и ничуть не улучшился после дублирования картины на португальский. Бред какой-то! Он наклонился вперед и стал крутить ручку переключателя каналов: он попал на женщину, то ли объяснявшую, то ли рекомендовавшую какой-то кулинарный рецепт, потом на грудастую и голосистую певицу, которую ничуть не не смущал оператор, протягивающий телевизионный кабель между её ног, и наконец на мужчину, лихорадочно шарящего в ворохе бумажек в поисках последнего сообщения.

Нет, хватит! Он выключил телевизор, вскочил на ноги и беспокойно пробежался по номеру. Слава Богу, завтра конец этой бессмысленной отсидке в гостинице. На комоде лежали его очки в золотой оправе и дурацкие подкладки под щеки. Он не снимал усов и резиновых перчаток и теперь стал яростно чесать верхнюю губу, как обычно раздражаясь зуду от захсохшего на коже гуммиарабика и ещё более раздражаясь оттого, что в перчатках-то и почесаться как следует невозможно.

Он бросил взгляд на часы. Где же эта чертова Ирасема? Она обычно так не задерживалась. Вообще-то говоря, возвращаясь с ужина, Насио обычно находил её в постели. Может быть, с ней что-то случилось? Может быть, весь план полетл к черту? В этом случае его недельное безделье в Рио - это просто какая-то насмешка...Он злобно помотал головой. Нет, если уж что-то в их плане и могло сорваться, то это должно было произойти раньше. И он не был бы на свободе. Нет, с планом все в порядке. Их легенда устоялась, в отеле к ним уже привыкли: несколько раз бывало, что когда они возвращались вместе, клерк за стойкой отдавал им ключ, не спрашивая даже, из какого они номера, а лифтеры довозили их до нужного этажа без лишних вопросов. Если они и проезжали мимо своего этажа, то лишь по причине того, что мальчишка-лифтер, заглядевшись на Ирасему, нажимал не на ту кнопку.

В дверь тихо постучали, а через несколко секунд в замке повернулся ключ. Он торопливо нацепил очки, вложил в рот обе защечные подкладки и развернулся к двери лицом, сунув облаченные в резиновые перчатки ладони в карманы халата. Дверь открылась и вошла Ирасема, одарив его приветливой улыбкой, но Насио знал, что улыбка предназначается для мальчишки-лифтера, с обожанием взиравшего на неё из-за спины. У него в руках были свертки с наклейками "Месблы" - крупнейшего универмага столицы. Мальчик положил свою ношу на кровать, с благодарным кивком принял от женщины мелочь и, зардевшись, шмыгнул прочь из номера, закрыв за собой дверь. Насио снял очки и метнул свирепый взгляд на напарницу, раздраженный тем, что её улыбка растаяла как только акрылась дверь за мальчишкой.

- Ну? - грубо спросил он. - И где же ты была? По магазинам ходила? Разве ты этим должна заниматься? Тебе же было сказано...

Ее вздернутая рука оборвала поток его претензий. Она подошла к телвизору, включила его и, когда голоса с экрана зазвучали достаточно громко, чтобы заглушить их разговор, выпрямилась и холодно взглянула на Насио.

- В чем дело?

Насио машинально проглотил клокотавшую в нем ярость. и заставил себя говорить спокойно.

- Тебе надо было принести сегодня ружье.

Она кивнула в сторону кровати.

- Ружье в этих свертках. - От её саркастического замечания у него даже лицо зарделось. - Не могла же я маршировать через гостиничный вестибюль с ружьем за плечом.

Он двинулся к сверткам, не обращая внимания на её слова. Но его остановил её окрик.

- Не разворачивай сейчас! Пусть так остается до завтра. Положи все в комод.

- Я сам знаю...

Он с таким же успехом мог вообще не раскрывать рта. Она продолжала надменным тоном, каким всегда с ним разговаривала.

- Я иду спать. Я очень устала.

Насио только покрепче сжал зубы, чтобы не произнести всех тех злобных слов, что жгли ему язык. Хорошо, что завтра все будет кончено. Еще один день - одна ночь - с этим ходячим айсбергом - и он не отвечает за последствия. Он её либо задушит, либо изнасилует! Или и то и другое. Невозможная баба!

Ирасема подошла к кровати, покачиая на ходу широкими бедрами, раскрыла свой чемодан, достала штаны и халат. Потом оглянулась и бросила на него спокойный взгляд, точно он был простой мебелью.

- И не включай телевизор слишком громко. Я хочу поспать.

- Погоди-ка! - непроизвольно сорвалось с губ Насио . - Почему ты все время так со мной разговариваешь? И смотришь так? Точно я какой-то пес шелудивый. Мы же напарники. - Гнев, зревший в нем все эти дни, грозил вырваться наружу. - Да чем ты лучше меня? Или твой Себастьян?

Выражение её лица совершенно не изменилось.

- Себастьян и ты? Да тут и сравнивать нечего. - Она прислонилась к комоду, держа в руках халат. - Себастьян - мужчина...

- Это Себастьян-то мужчина? Да Себастьян трус, жирный смазливый трус. Да он же зарабатывает на жизнь, беря подряды на заказные убийства! Потому что у самого кишка тонка убить! И ты считаешь этого ублюдка мужчиной?

- Да, - спокойно ответила Ирасема. - Я знаю, что он трус. И поэтому он мужчина. Тебе этого не понять, - и впервые за все время в её взгляде мелькнуло нечто вроже жалости.

- Да, не понять.

- Видишь ли, я нужна Себастьяну. Он не в силах справиться с делом один.

- В деле, которым сейчас занят Себастьян, я нужен ему куда больше.

Она покачала головой.

- Нет. Я же знала, что тебе не понять. Кроме того, Себастьян два года назад вытащил меня из "Малоки де Тижука". Он обошелся со мной хорошо. Я счастлива с ним...

- "Малока"? - усмешка на худом лице стала злобной. - И после этого ты спишь тут в этом вдовьем наряде да ещё одна в постели?

Ирасема внезапно выпрямилась - её лицо потемнело. Сразу было видно, что она уже пожалела о затеянном разговоре.

- Да. И тебе ничего не светит. - Она быстро прошла в ванную и заперла за собой дверь.

Насио молча смотрел на закрытую дверь. До его ушей донесся шум воды из душа. Девка из "Малоки де Тижука", а он всю неделю спал один! В его ушах стоял шум воды и он мысленно представл себе, как она раздевается, задергивает занавеску и встает под струю воды. Та же самая картина рождалась в его мозгу все шесть проведеных в этом номере ночей и всякий раз он с трудом сдерживался. А ведь он не знал о её лихом прошлом. Теперь сил сдерживаться уже не было.

Шум воды смолк. Вот она вышла из ванной, её гладкое тело блестит от капелек воды, полотенце скользит по её выпуклостя, изгибам... Теперь она берет пуховку и... Он застонал. Он так отчетливо представил себе эту картину, что не сразу услышал громкий стук в дерь номера.

В дверь снова постучали - на этот раз громче и настойчивее. Он выплыл из своей сладостной грезы и уставился на дверь. Кого там черт принес? Он нахмурилс. Наверное, опять мальчишка-носильщик с каким-нибудь идиотским вопроом - лишь бы снова увидеть даму своей мечты. Насио подошел к двери и приложил ухо к замку.

- Кто здесь?

- Откройте!

Носильщик не разговаривает таким тоном с постояльцами. Насио, прищурившись, обвел взглядом комнату, точно искал убежище, а его рука автоматически потянулась к правому боку, где обычно он носил револьвер. Стук повторился. Он лихорадочно соображал.

- Одну минуту!

Очки в золотой оправе водружены на нос, но времени вставлять за щеки подкладки не было. Насио ринулся к двери и тут только понял, что не снял резиновых перчаток. Пробормотав ругательство, он стащил их и затолкал в карман халата. Об отпечатках пальцев он позаботиться в следующий раз. Он глубоко вздохнул, приказывая себе успокоиться, и открыл дверь.

Перед ним стояли двое здоровяка, в которых сразу угадывались полицейские в штатском. Насио в своей жизни вдоволь насмотрелся на них, чтобы распознавать этих ребят с первого взгляда. На мгновение им овладела паника, но он сразу понял, что, будь он узнан, они бы тут не стояли, а надевали на него наручники. Эта мысль немного его успокоила, но богатый опыт общения с полицией заставлял его быть начеку. Тот, что поздоровее, поглядел на него с любопытством, а потом перевел взгляд на листок бумаги, который держал в руке.

- Доктор Карабеллу?

- Да, - Насио попытался говорить спокойно, но против его воли голос звучал хрипло и тревожно. - А что такое?

Здоровяк прошел в номер, слегка оттеснив Насио в сторону. Он развернул бумажник, продемонстрировал полицейское удостоверение и прежде, чем Насио успел прочитать фамилию владельца, захлопнул бумажник и отправил его в карман пиджака.

- Сержант Рамос. Полиция. Не возражаете, если мы осмотрим номер?

- Осмотреть номер? Зачем? - Насио весь подобрался.

Детектив взглянул на него с внезапно возникшим подозрением: этот постоялец отреагировал на их вторжение явно не так, как все прочие. Рослый полицейский повернулся к своему напарнику, загородившему дверной проем. Насио понял, что напрасно стал говорить с вошедшими таким тоном, и постарался и дальше разыграть недовольство.

- Как это понять?

- А так, что все началось с рутинной проверки, - черные глаза вошедшего сверлили его и весь вид его говорил о растущем подозрении. - И никто не знает, чем все это закончится. - Рамос отошел к кровати и посмотрел на чемоданы. - Мы бы хотели осмотреть содержимое этих чемоданов и других ваших вещей.

Насио окаменел. Чертов Себастьян - не позволил ему взять с собой револьвер. И сам дурак - столько времени потерял на пустые разговоры с девкой, когда надо было собрать ружье. По крайней мере с ружьем у него был бы шанс пробиться на волю, а так он оказался в ловушке. Сержант Рамос продолжал изучать лицо в очках.

- Ну и, разумеется, мы хотели бы взглянуть на ваше удостоверение личности.

Сзади послышался лязг открывающейся задвижки и дверь ванной распахнулась. Все трое как по команде развернулись на металлический звук. В дверях стояла Ирасема с плотно закрытыми глазами, которые она отчаянно терла руками.

- Дорогой, мне мыло попала в глаза. Ты не мог бы...

Яркий свет в ванной освещал её соблазнительную фигуру, просвечивающую сквозь тонкую ткань пеньюара. Низкий вырез её одеяния откровенно выставлял напоказ полную высокую грудь. Насио вытаращил глаза.

- Милый! - Ирасема приоткрыла один глаз и только тут, кажется, заметила присутствие в номере двух посторонних мужчин. С характерным женским визгом она запахнулась, смущенно пытаясь скрыть свои прелести, и вбежала обратно в ванную, с грохотом захлопнув дверь. Насио повернулся к непрошенным гостям, поджав губы, а те с понимающими ухмылками закивали головами. Тот, что покрупнее, попятился к двери номера, утаскивая за собой напарника.

- Прошу прошения, Doutor. Простите нас. Больше не смеем отнимать у вас время. У вас или у вашей... сеньоры.

С этими словами они вышли за дверь, и второй полицейский на прощанье даже подмигнул Насио с завистливым видом. Насио рухнул на кровать и нервно провел рукой по лицу.

Когда на этот раз дверь ванной открылась, Ирасема появилась в своем обычном ночном наряде - длинном плотном халате. Она подошла к своей кровати, сдернула тонкое покрывало, легла и натянула одеяло до подбородка. Когда она заговорила, можно было подумать, что не было никакого столкновения с двумя полицейскими несколько минут назад. Ее ледяной тон также ставил крест на всяком выяснении отношений.

- Можешь выключить верхний свет, той лампы вполне достаточно для телевизора. И сделай звук потише. Я устала и хочу поспать. - Она бросила на него оценивающий взгляд. - Да и тебе не мешало бы поспать. У нас завтра трудный день, и все должно пройти гладко. - С этими словами она перевернулась на другой бок.

Насио злобно глядел на нее. Спать! Да после того, как они оба чудом спасли свою шкуру, не говоря уж о её внезапном появлении в дверях ванной в таком виде, который возбудил его больше, чем её вид нагишом. Спать! Поспишь тут... Да эта баба просто бревно! Насио скривился. Ну а он-то живой человек! Он протянул руку, сорвал одеяло с девчонки и потянул за горловину блузки. Ирасема тут же перекатилась лицом к нему. Глаза её были как две льдины. В руке она сжимала длинную иглу, которую прятала в складках халата.

Наступило молчание. Потом Насио заревел точно раненый зверь и бросился к двери. Он уже держался за дверную ручку, когда до его ушей донесся голос Ирасемы.

- Ты куда?

Он взглянул на нее, ничего не ответил и выскочил из номера.

Тусклые разноцветные фонари ухабистой дороги, которая бежала от моста Гавеа по пустынному пляжу и упиралась в "Малоку де Тижука", весело освещали пальмовую рощу и большую огороженную с трех сторон малоку*, создавая в этом диковатом месте праздничную атмосферу, чему также споссбствовал и мягкий пульсирующий ритм популярной на карнавале этого года песенки, доносившейся из самой большой хижины с соломенной крышей. Уилсон, въехав в увитые лозой ворота поселка, в очередной раз изумился - как изумлялся всякий раз, когда оказывался в подобных местах на окрание Рио. Здесь его посещало ощущение того, что он попал в дикую глухомань отрезанную от цивилизации, хотя вдалеке на изогнутой линии пляжа, образовывавшей четвертую сторону поселка, сверкали огоньки Копакабаны, соперничая с таинственными отражением лунного света, посеребрившего зыбь набегающего на песок прибоя.

Милое местечко, подумал про себя Уилсон, и направил свою развалюху на почти пустую автостоянку, поставив её капотом к воротам - на всякий случай, если вдруг возникнет необходимость быстро уносить ноги. Не самое благочестивое место в мире, эта "Малока де Тижука", думал он, но несомненно, самое приятное из всех нечестивых мест. Чем и объясняется его популярность среди женатых горожан. А может быть, эти мужья просто эстеты, взыскующие красоты, думал Уилсон с улыбкой. И они находят её в том или ином подобном месте.

Он выключил зажигание, вышел из машины и уже собрася запереть дверь, как в голову ему пришла мысль получше. Вопреки всем инстинктам обитателя бразильской столицы он снова открыл дверь и вставил ключ в замок зажигания. Возможно, решил он, это будет стоить мне автомобиля, но с другой стороны, спасет жизнь. Что по бразильским понятиям взаимозаменяемо. Он захлопнул дверцу и с легким сердцем зашагал к ближайшей хижине, откуда доносилась приглушенная музыка.

Детектив Педро Армандо Фрейре, следовавший за Уилсоном в полицейской машине без опознавательных знаков, притормозил и удовлетворенно кивнул, а потом проехал мимо ворот несколько сот ярдов. Ухабистый проселок заканчивался кругом. Он развернул машину, поставив её в направлении города, и съехал на обочину, укрывшись в тени высоких пальм, после чего выключил мотор.

Детектив Фрейре не мог взять в толк, зачем нужно было сидеть на хвосте у американца, отправившегося в "Малоку", поскольку у его поездка сюда могла иметь лишь одну цель. но с другой стороны, полученное им задание было, конечно же, простым. Самое удачное заключалось в том, что объект мог покинуть это место только по одной ухабистой дороге, бегущей из ворот поселка и хорошо просматривавшейся детективом из его укрытия. Слежке из такого удобного укрытия ничто не могло помешать. Да и музыка, доносящаяся из поселка, ласкала ухо, а бриз с океан освежал потного детектива и уносил усталость после трудного дня.

Детектив откинулся на спинку сиденья и уже приготовился к приятному времяпровождению, как вдруг, нахмурившись, подался вперед и прислушался. До его ушей донесся звук шагов по песку: кто-то шел со стороны пляжа по дюнам между пляжем и шоссе. Он встревожился: в Малоку обычно приезжали на машинах. Но вскоре детектив успокоился: поденные служащие, конечно же, не пользовались машинами и добирались до места работы на омнибусе, а потом пересекали дюны от шоссе, срезая себе путь. Его гипотеза через мгновение подтвердилась, когда вынырнувшая из мрака темная фигура не пошла к главному въезду, а отправилась вглубь пляжа вдоль ограды. Детектив Фрейре знал, что там есть небольшая калитка в ограде,кторой пользуются поденщики, и успокоился окончаельно, довольный своими дедуктивными способностяи. Он выстукивал пальцами на рулевом колесе ритм песенки и терпеливо ждал возврщения своего объекта.

А его объект тем временем вошел в самую большую хижину поселка.Он не удивился,увидев в тусклом помещении лишь одну танцующую пару. Пустые места на автостоянке сразу дали ему понять, что народу здесь немного. Он занял столик подальше от исполинского музыкального автомата и стал ждать, кгда же бармен заметит его присутствие, наблюдая тем временем за мерными покачиваниями танцующих, тесно прижавшихся друг к другу. Их гибкие плавные движения в такт музыке вызвали у него искреннее восхищение и даже чувство зависти. Уилсон провел в этой стране уже не один год и успел за это время постичь не одну её тайну, но воздушная легкость, с которой бразильцы танцевали самбу, все ещё оставалась для него непостижимым чудом. Над ухом раздалось робкое покашливание. Он поднял взгляд и увидел, что перед ним стоит бармен и терпеливо ждет заказа. Уилсон широко улыбнулся и спросил:

- Что, скучновато сегодня?

Бармен кивнул и наклонился, чтобы протереть полотенцем безупречно чистый столик.

- B так каждый понедельник. Мертвый день. Сам не понимаю, зачем они открывают по понедельникам... - В его голосе прозвучала обида. Похоже, он давал понять, что сам-то прекрасно знает, зачем они открывают по понедельникам: это все козни администарции, заставлявшей его работать шесть дней в неделю и лишавшей его законных двух выходных. Он выпрямился, оставив свою обиду при себе. - Сеньор кого-то ждет?

- Нет, я один.

- Кухня закрыта, - вздохнул бармен.

- Я пришел не есть, - отозвался Уилсон.

Бармен понимающе кивнул. Формальности окончились.

- Каких девушек предпочитает сеньор?

Уилсон усмехнулся.

- Нет, девушка мне сегодня тоже не нужна. Я бы хотел выпить чего-нибудь этакого. Импортного коньяку, например. Желательно пятизвездочная "Масьера", если у вас есть.

Бармен некоторое время смотрел на него с интерсом, потом пожал плечами. Бывают же малохольные извращенцы, которым доставляет удовольствие приходить в такие заведения "просто выпить", хотя этот парнеь вроде бы не из таких. Впрочем, кто их разберет.

- "Масьера" - пять звездочек? Сейчас пойду посмотрю. Если у меня нет, может быть есть в соседнем баре.

- Благодарю, - ответил Уилсон.

Бармен вернулся за стойку, проинспектировал свои запасы и, как и подозревал, обнаружил дефицит "масьеры". Он машинально оглядел помещение перед тем, как уйти: парочка, танцующая у музыкального автомата явно не будет нуждаться в его услугам в ближайшие десять минут. Он вытер ладони о фартук, толкнул дверь в пустую кухню и оттуда прошел в бар, который открывали только по пятницам и субботам при большом скоплении посетителей. Он распахнул дверь в темный зал и обомлел. Какой-то незнакомец снимал с полки бутылку.

- Эй ты! Ты что здесь делаешь?

Когда человек повернулся к бармену лицом, тот сразу же сменил тон: в "Малоке де Тижука" привыкли обращать внимание на одежду посетителей даже если они, как этот, появлялись в хозяйственных помещениях... Незнакомец, пробравшийся в закрытый бар, был одет как богатый посетитель, а не как воришка. У него было полноватое лицо, густые усы и очки в золотой оправе.

- Прошу прощения, сеньор. Этот бар закрыт. Если вы хотите, чтобы вас обслужили...

Посетитель нахмурился. Одной рукой он снял очки, а другой рукой прикрыл густые усы. Бармен недоверчиво ахнул.

- Насио! Да как же...

Глаза Насио сверкнули.

- А ты громче кричи! Чтобы все слышали!

Бармен испуганно понизил голос.

- Прости, это от неожиданности... Как ты оказался в Рио? Я же слышал, ты в Португалии...

- А я там и нахожусь. - Насио отвернулся, откупорил бутылку и налил себе в стакан.

- Как ты появился? Я не слышал, как ты подъехал.

- Пресвятая дева принесла меня в своих объятьях - Насио залпом осушил стакан. - Да на автобусе я приехал. - Приятное тепло разлилось по всему телу, и Насио блаженно улыбнулся. Он отставил стакан и уставился на бармена.

- Достань мне пушку.

- Пушку? - Бармен вытер вспотевшие ладони о фартук. - Слушай, Насио, мне не нужны неприятности. Да и... нет у меня.

- Я знаю: у тебя там под баром револьвер, - невозмутимо возразил Насио. - У тебя там всегда он лежит. Так что если не хочешь неприятностей, давай не будем сотрясать воздух. Сходи и принеси его мне. - Он усмехнулся. - И не волнуйся. Я обещаю, чтобы твой босс внакладе не останется.

- Но мне этот револьвер нужен на всякий случай...

- Вот считай, что это тот самый случай! - злобно произнес Насио, налил себе второй стакан и одним махом выпил. - Там кто?

Бармен пожал плечами.

- Парочка танцует - наша девка и парень, который к ней наведывается. И ещё один - чудак какой-то. Сам знаешь - по понедельникам у нас тишина.

- Чудак, говоришь? Это как понять? - Насио чуть встревожился.

- Да так и понять - чудак. Пришел один, никого не ждет, девку не хочет... - Бармен внезапно вспомнил, зачем сюда пришел. - Подавай ему пятизвездочную "масьеру". А, вот и бутылка.

Насио положил тяжелую руку ему на плечо.

- Как выглядит этот чудак?

- Не знаю, как. Сходи на кухню да сам погляди.

Но Насио уже вошел к кухню Он чуть приоткрыл служебную дверь и, выглянув в щелку, внимательно разглядел Уилсона, сидящего к нему лицом. Насио нахмурился и взял бармена за руку, которая сжимала бутылку коньяка.

- Он давно тут ошивается? - прошептал Насио.

- Минут десять. Может, и того меньше.

- Понял, - Насио что-то решал. - Вот что, иди и налей ему. А потом возвращайся сюда с пушкой. А потом...

- Что?

- А потом иди на стоянку и погляди, на чем он приехал

- Это ещё зачем? - Бармен чуть не плакал. Три года не видели Насио в Рио, и вот на тебе - явился не запылился! И надо же было ему прийти сюда как раз в эту смену, нет чтобы в другой день... - Слушай, Насио, мне неприятности не нужны.

В глазах у Насио появился опасный блеск.

- Ну тогда делай, что говорят! Пошел! - и он сильно толкнул бармена к двери.

Стоя у приоткрытой двери, Насио видел через узкую щелку, как бармен встал за стойку, трясущимися руками налил коньяк в бокал и отнес его неизвестному. Он вернулся за стойку, на ходу отирая ладони о фартук, с преувеличенно невинным видом вытащил из-под прилавка револьвер и сунул его себе под фартук. Насио чуть не ахнул, глядя на него. Не дай Бог, кто-нибудь обратил бы внимание на этого идиота, его бы тут же засекли. Когда бармен вошел в кухню, Насио выхватил оружие из его робко протянутой руки. Он проверил барабан и заткнул револьер за пояс под пиджак.

- А теперь сходи-ка посмотри, на чем он прикатил сюда.

- Но...

- Делай что говорю!

Бармен жалобно затряс головой и медленно двинулся обратно в зал. Там он огляделся и вышел на патио, стараясь сохранять как можно более спокойный вид. Широко зевнув, он исчез в теплом мраке ночи. Глаз Насио, припавшего к щелке, уставился на танцующую парочку, потом на неизвестного, потягивающего коньяк за дальним столиком.

Насио остался недоволен. Одинокий мужчина в таком месте, который ни девку с собой не привел, ни попросил для себя подружку из местных - это само по себе очень странно. И к тому же он приехал за несколько минут до его появления в баре. Насио разглядывал развалившегося на стуле посетителя. Вообще-то на первый взгляд вполне безобидный, однако что-то в его внешности и в манере держаться заставило Насио усомниться в этом. И тут он понял: ну конечно, этот парень вполне смахивает на хмыря, которого Себастьян нанял бы следить за ним. Этому сукину сыну хватило ума нанять парня, который, по его разумению, не смог бы вызвать у Насио подозрений. Ирасема, надо думать, едва за ним закрылась дверь, тут же настучала Себастьяну о том, что он ушел из номера, а куда бы он перво-наперво направился? Ну конечно, в "Малоку де Тижука".

Да только одна маленькая неувязочка у них вышла, подумал Насио с кривой усмешкой. Они меня ищут, но ещё не нашли.

Бармен вернулся так же незаметно, как и ушел, и ухитрился зайти на кухню не перейдя на галоп. Насио насмешливо посмотрел на перепуганное лицо бармена.

- Ну?

Бармен едва смог отдышаться.

- У него "шевроле" - пяти-шестилетней давности. Почти новая тачка. Стоит капотом к воротам. И не заперта! - Его дрогнувший голос выдал его волнение. Он не знал, что так расстроило Насио, но и сам понимал, что в Рио-де-Жанейро оставить на автостоянке незапертую машину - вещь чрезвычайно странная. Особено если учесть, что машина почти новая. Он бросил на Насио почти хитрый взгляд и выпалил свою главную новость: - И он оставил ключ в машине!

Насио кивнул. Это сообщение его не удивило. Теперь все стало понятно. Что ж, если Себастьяну захотелось поиграть с ним в кошки-мышки, отчего не поиграть? Он улыбнулся.

- Слушай! Этот парень скоро попросит повторить. Он будет тут сидеть долго. Так вот, нальешь ему коньяк. Но в рюмку накапаешь своего сонного зелья.

Бармен открыл было рот, вознамерившись сказать, что, мол, в таком благопристойном месте не держут подобных вещей, но сразу передумал. Эти сказки можно рассказывать кому угодно, только не Насио Мендесу. Он нервно сглотнул слюну.

- А ты угонишь его "шевроле"?

- Я не буду угонять его "шевроле", - возразил Насио. - Я просто уйду. И даже не стану посещать твоих кошечек. - В его голосе отчетливо слышалось сожаление по этому поводу.

- Но я-то что с ним буду делать. Он на пол упадет...

Насио быстро соображал.

- Ты донесешь его до машины, посадишь за руль. Ты же сказал, что машина незаперта. А потом, - он пожал плечами. - Забудь о нем. В четыре утра ты закрываешься. Иди домой, а этот проснется утречком и сам о себе позаботится.

- Но...

Веселое выражение на лице Насио сразу же сменилось хмурым недовольством.

- Делай, как я сказал... - Он замолчал и прислушался, заглянув в щелку. Уилсон вежливо стучал пустой рюмкой по столу, вызывая бармена. Иди, он хочет ещё одну. Теперь ты знаешь, что надо делать.

Он вытолкнул бедного бармена в зал, а сам стал смотреть в щелку. Бармен, к приятному удивлению Насио, как ни в чем не бывало принес посетителю полную рюмку. В этом не было ничего удивительного : снотворное в стаканы в "Малоке" подливалось довольно часто - это был единственный способ востанавливать мир и спокойствие в этом "приличом заведении", где бармены давно уже выучились ловко применять "успокоительное".

Насио наблюдал, как снотворное быстро начало оказывать свое действие: неизвестный зевал, тер глаза, потом широко раскрыл отяжелевшие веки и недоумевающе стал оглядываться по сторонам... Насио незаметно поманил рукой бармена, и тот мгновенно подошел.

- Последнее - положи ему в карман вот эту записку.

Он вытащил из нагрудного кармана карандаш и стал искать клочок бумаги. Увидев пустой бланк заказа, он взял его, перевернул и на оборотной стороне печатными буквами написал краткий текст. Он с усмешкой перечитал написанное, сложил пополам и передал бармену.

- Когда парень отключится, сунь ему в карман. И смотри, чтобы не выпало, когда будешь волочь его к машине.

Бармен укоризненно смотрел на Насио, свалившегося как снег на голову в довершение к прочим невзгодам этого мертвого понедельника.

- Да я один не дотащу его до машины.

- Я же сказал... - тихо проговорил Насио.

- Нет, я не смогу! - По тону бармена стало ясно, что его терпению пришел конец и никакие угрозы сил ему прибавят. Насио молча посмотрел на него и смилостивился, хотя и без всякого великодушия.

- Черт с тобой! Я тебе помогу. Дотащишь его до дверей, а там я тебя встречу. - Он снова заглянул в щелку. - А теперь иди-ка туда. А то наш друг-приятель и впрямь сейчас грохнется на пол.

Сидя в машине в густой тени под пальмами, детектив Фрейре начал нервничать. Он закурил, глубоко затянулся и поднес горящий кончик сигареты к наручным часам. И горестно охнул. Детектив и не думал, что американец, которого ему поручили "вести", посвятит своим плотским удовольствиям целую ночь. А тут поблизости нет не только телефона, чтобы доложить в управление, но и забегаловки, где можно пропустить чашечку кофе. Он выглянул из машины. Большой беды не будет, если он выйдет и разомнет ноги. Он сразу услышит урчание мотора со стоянки за оградой поселка, так что успеет юркнуть обратно в свое укрытие.

Детектив вышел и, ступив на песок, тихо закрыл дверцу. Он бесшумно зашагал к въезду в поселок. Стоя в тени деревьев у ворот, он сможет получше рассмотреть веселые гирлянды фонариков над хижинами. Вдобавок, может быть ему удастся увидеть и своего "клиента", а там, глядишь, понять его намерения на остаток ночи.

Фрейре подошел к воротам, оглянулся на пустую дорогу, бегущую к городу, и устремил взгляд в темень поселка. На мгновение он даже не поверил своим глазам, но потом понял, что и вправду видит двух мужчин, волокущих третьего к машине у ограды. Он внимательно следил за происходящим, потом перевел взгляд на машину и тихо хмыкнул. Те двое волокли его "клиента". Рука детектива машинально полезла за револьвером. Он вышел на открытое место и стал наступать на подозрительную троицу.

- Эй вы там! - угрожающе крикнл он.

Насио даже вздрогнул от неожиданности и резко обернулся, бармен ойкнул и отпустил обмякшее тело посетителя, который тут же съехал на землю и ткнулся головой в колесо "шевроле". Детектив Фрейре подошел ближе, сжимая в руке револьвер.

- Отойдите от машины! Дальше! Теперь повернитесь и положите руки на багажник.

В горле у бармена забулькало: он был на грани истерики. Тем не менее он поспешно повернулся к багажнику и склонился над ним, проклиная тот день и час, когда он встретил Насио Мендеса. Насио остался стоять, спокойно глядя на детектива.

- Я не знаю кто вы, сеньор, и по какому здесь делу, но вы ны понимаете. Этот человек...

Фрейре угрожающе поднял револьвер.

- По полицейскому делу. И мы поговорим, когда ты повернешься. Двигай!

Насио овладела слепая ярость, хотя его бледное напряженное лицо ничем ничем не выдало его чувства. Выходит, мало того, что этот идиот Себастьян пустил по его следу стукача, так ещё за этим стукачом увязался легавый! Стукач привел на хвосте полицию! Ну и болван! Усилием воли он сохранял спокойствие и даже выдавил подобие улыбки.

- Вы не понимаете, инспектор. Этот человек почувствовал себя плохо...

Фрейре помотал головой и подойдя вплотную у Насио, приставил револьвер к его животу. Это была ошибка, которая страшно разочаровала бы его инструкторов в полицейеской академии. Внезапно рука Фрейре оказалась вывернутой в сторону, ствол ревльвера отбросило куда-то в сторону, а у самых его глаз оказалось усатое лицо в золотых очках. А через секунду в его собственный живот впился ствол второго револьвера. Голос обладателя усов и золотых очков прозвучал с ледяным спокойствием.

- Брось пушку!

Пальцы Фрейре разжались. Револьвер с глухим стуком упал на песок. Насио быстро отступил на шаг назад и, не спуская револьвера с полицейского, бросил через плечо:

- Ты, идиот! Отойди от тачки и запихни внутрь нашего дружка-приятеля. - Он со злорадным удовольствием посмотрел прямо в глаза ошарашенному детективу. - А мы с с тобой сейчас прогуляемся. По пляжу.

Бармен, пыхтя, затаскивал бездыханное тело посетителя в "шевроле". Услышав последние слова Насио, он вскинул голову:

- Нет! Не надо!

- Заткнись!

Тут детектив Фрейре, наконец-то рассмотрев усатое лицо в очках, издал возглас удивления. Насио насмешливо кивнул.

- Что, узнал? Не печалься, приятель. Даже если бы не узнал, это тебя бы не спасло...

Насио вставил ключ в замочную скважину, тихо открыл дверь и заглянул в номер. Ирасема сидела в кресле - все ещё в халате - лицом к вошедшему. Ее голова была склонена набок, а ровное дыхание говорило, что сон сморил её в середине ночного бдения. С легкой усмешкой Насио на цыпочках вошел в комнату, закрыл за собой дверь. Ему было достаточно света от горящго ночника.Он вытащил из-за пояса револьвер и осторожно положил его в верхний ящик комода. В воздухе распространился легкий аромат жженного пороха.

Раздевшись, Насио тихо скользнул под тонкое одеяло. Ирасема беспокойно вздохнула во сне, точно потревоженная посторонним звуком или неприятным сновидением, и скоро её дыхание снова стало ровным и безмятежным. Глядя на нее, Насио усмехнулся. Приключение сегодняшенго вечера, точно тонизирующее лекарство, обострило все его чувства и послужило отличной психологической тренировкой для завтрашнего дела.

Он закрыл глаза. Значит, Себастьян решил поиграть с ним, да? К счастью, в смертельных играх он, Насио, был профессионал, иначе сегодняшняя партия не закончилась бы для него так удачно. Тешась этой приятной мыслью, он вскоре уснул.

Глава 7

Утро вторника выдалось теплым и ясным. Из окна номера на восьмом этаже отеля "Серрадор" открывался чудесный вид. Проспект Бейра-Мар и изогнутая линия залива с высящимися вдалеке горами сверкали благодаря усилиям щедрой природы и исправной работе санитарно-технической службы Рио-де-Жанейро. Стоя у окна в халате, Насио наблюдал, как по проспекту медленно ползет грузовичок, останавливаясь через равные промежутки пути. Рабочие расторопно выгружали из его кузова деревянные турникеты и расставляли вдоль тротуара. Уличное движение было направляено в объезд южнее отеля "Глория" - маршрут движения кортежа был полностью готов. Насио мрачно усмехнулся. Арена для его захватывающего дух аттракциона под палящим южноамериканским солнцем была приготовлена загодя, точно он сам распоряжался всеми приготовлениями.

Он отвернулся от окна и, взяв в руки только что собранное ружье, легонько взвесил его на ладони. Прекрасный инструмент. Когда Насио почти сладострастно провел рукой по его ствову, оно показалось ему ещё более притягательным, чем в тот раз, когда он впервые дотронулся до него в доме у Себастьяна. Ружье было идеально сбалансировано: отличное дерево приклада любовно отполировано прежним владельцем до блеска, так что теперь его ложе напоминало тонкое стекло или лайку. Насио поставл оптический прицел и закрепил его, затем, отойдя вглубь команты, поднял ружье и прицелился, направив ствол на Мемориал воинской славы.

Внезапно в окуляре прицела появились четкие очертания угловатых современных изваяний из металла, застывших перед высоко взметнвувшимся шпилем монумента. На площади рабочий в комбинезоне с метлой в руке наводил последний лоск перед торжественным актом - его лицо находилось от Насио на расстоянии в несколько дюймов. Насио тронул пальцем рубчатый ободок фокусира и навел резкость, остановив крестик прицела на лбу дворника. Он стал медленно опускать ружье, пока крестик не остановился как раз посреди джинсовой груди дворника, и повинуясь маятниковому движению рук, сжимающих метлу, повел ружье вслед за грудью. Палец чуть надавил на спусковой крючок и - расслабился. Насио с довольной улыбкой опустил ружье. При таком прекрасном освещении да ещё с таким прекрасным инструментом у него не должно возникнуть ни малейшего препятствия для успешного выполнения задания

Ирасема наблюдала за ним в зеркале трюмо. Она ещё не успокоилась и кипела от ярости при вопоминании о том, как проснулась утром и нашла исчезнувшго накануне вечером Насио с блаженной улыбкой храпящим в своей постели. Она закончила свой туалет, нанеся последний слой пудры около уголков пухлых губ. Ей ещё представится возможность порасспросить Насио о его ночных похождениях, когда все трое соберутся снова у Себастьяна после мероприятия. Впрочем, кому какое дело будет до того, где пропадал Насио сегдня ночью - после "мероприятия": каждый получит свою долю и они расстанутся, возможно, надолго и все волнения минувшей ночи скоро растворятся в бездне новой жизни, которую откроют для них полученные ими гигантские деньги...

Она развернулась на пуфике и уставилась на сообщника. Насио встретил её взгляд кривой усмешкой. Он не сомневался, что сама девчонка объясняет себе его оживленное состояние предчувствием внезапной связи, которая вчера вечером - к несчастью - между ними не возникла, и он также был уверен, что по какой-то необъясниой причине теперь в её глазах затеплилась некая симпатия. Впочем ему хватило здравомыслия понять, что то зародившееся чувство скорее всего никакого отношения не имело к нему самому, оно просто стало провлением её возрастающего возбуждения по мере приближения кульминационного момента в их совместной работе.

Она спокойно спросила:

- Ну, как ты?

Его улыбка стала шире. С ружьем в руках он, похоже, чувствовал себя в её присутствии увереннее.

- Если ты хочешь спросить, не мандражирую ли я, то ответ отрицательный. Мне же не впервой, сама знаешь.

- Знаю. - Она испытующе глядела на него. - Но сегодня у тебя очень крупное дело . Раньше тебе такого не доводилось делать.

- Для тех, кого я убивал, все мои "дела" были одинаково крупными , заметил он насмешливо.

- А для тебя?

- Для меня-то? - он пожал плечами. - Мне они были одинаково безразличны. Работа есть работа.

- Не считая того, что за сегодняшнюю работу ты получишь такие деньги, которые тебе и не снились.

- Верно. Но ведь и ты и Себастьян получите столько, сколько вам тоже не снислось.

- Да. - Она резко встала, давая понять, что разговор окончен, и обвела взглядом комнату. - Я ухожу. Все, что мне нужно, я взяла, остальные вещи можешь бросить в номере. А сам начинай готовиться.

- Я уже готов.

Ирасема приоткрыла рот, чтобы возразить, но передумала. и взяла свою сумочку.

- Я позвоню тебе из "Глории", как только кортеж двинется по проспекту, и скажу тебе, в какой он машине и где сидит. Не занимай телефон...

Насио улыбнулся. Ну, так кто же мандражирует? За все время, что они провели в гостинице, он ни разу не воспользовался телефоном и, разумеется, не собирался этого делать в такой ответственный момент. Ирасема чуть зарделась, догадавшись о его мыслях, но решила не тратить время на препирательства.

- И не забудь про телевизор. Любая передача, кроме,,,

- Помню! Кроме музыкальной. - Насио бросил ружье на кровать. - Ну, иди.

- Да, - Она двинулась к двери, но в последний момент остановилась. - И ещё не забудь про дверную ручку - протри её перед уходом. И вывеси снаружи табличку "Прошу не беспокоить". - Она запнулась, точно раздумывая, стоит или нет ещё раз повторить эти инструкции, в конце концов заставив себя воздержаться. Вместо того она стрельнула на него своими черными глазами, бросила "Удачи тебе!" - и с этими словами вышла из номера.

Насио смотрел на закрывшуюся дверь с презрительнйй усмешкой. "Удачи тебе". Не надо было так говорить. С его точки зрения - точки зрения профессионального убийцы - он никогда не задумывался о судьбе своей жертвы, но все-таки его неприятно резануло это неуместное пожелание удачи в убийстве. Да и при чем тут удача - тут все дело в опыте и мастерстве.

Он глубокомысленно вздохнул. А может. оно и к лучшему, что ничего у них не вышло за эту неделю совместного проживания в одном номере: даже если бы девка и согласилась, лечь с ним в койку - это же все равно что нырнуть в бассейн с пираньей. Он даже почувствоввал жалость к Себастьяну. Это её материнское к нему отношение рано или поздно ему надоест, и тогда... Да впрочем это же не его проблемы, а - Себастьяна. Его проблема сейчас аккуратно выполнить работу и унести ноги, дождаться пока улягутся страсти, а после решить, как с толком распорядиться сказочным гонораром. Что сделать будет не труднее, чем убить вчера того болвана-легавого, подумал Насио с усмешкой. Труднее решить проблему Себастьяна: получив свой куш, он-то сумеет заполучить себе девчонку.

Насио помотал головой, думая о том, с какими же странными людьми приходится ему сейчас иметь дело. Он скинул халат и не спеша начал одеваться.

Вдоль деревянных турникетов уже собирались толпы зевак: военные полицейские в выцветших мундирах и непомерно больших касках стояли неподвижно, заложив руки за спины, через каждые двадцать-тридцать ярдов перед ограждением. Насио стоял у занавешенного окна и сверху обозревал открывающийся ему с восьмого этажа вид, мысленно измеряя расстояние до своей будущей цели и оценивая возможные осложнения. Между его отелем и проспектом Бейра-Мар раскинулась Парижская площадь - зеленый пояс высоких деревьев и аккуратных сквериков. Несколько деревьев в южном углу площади блокировали вид на проспект. Зелень скрывала и часть площади перед военным мемориалом. Но основная часть маршрута лежала как на ладони, к тому же все подъезды к монументу отлично просматривались. Насио сжимал и разжимая кулаки, стараясь расслабить пальцы. По пустому проспекту промчался телевизионный фургон: уставоленная на его крыше телекамера была похожа на уши диковинного чудовища, рыщущего в поисках пищи.

Насио взглянул на часы. Десять. Скоро будет звонить Ирасема. Он ощупал нагрудный карман пиджака. Очки на месте. Защечные подкладки он водрузил на место заранее - они причиняли ему неудобство, но он не хотел терять время впослествии, когда надо будет поскорее уходить. Оглядев номер он с удоволетворением подумал, что все имеет надлежащий вид в полном соответствии с планом. Он прильнул к окну. У ограждения уже волноалось людское море, переулки, прилегающие к проспекту, заполнили автомобили. Их пассажиры подвергали себя риску вызвать неудовольствие полиции, но уж очень им хотелось оказаться поближе к кортежу и получше рассмотреть высоких гостей.

Вдруг зазвонил телефон. Насио подошел к тумбочке и снял трубку. По всему телу точно пробежал электрический разряд - острое предвкушение опасности, всегда предварявшее новое "дело". Но этот бег нервов тотчас утих, и он поднес трубку к уху.

- Алло? Ирасе...

В трубке раздался тревожный мужской голос:

- Алло? Сеньор Карабеллу?

От неожиданности весь апломб Насио как рукой сняло. Он крепко вцепился в трубку.

- Кто это? - спросил он приглушенно. Да кто же это может быть? Что там могло случиться с Ирасемой? Почему вместо неё звонит кто-то другой? Любая непредвиденная неожиданность могла привети к полному провалу.

Мужчина на другом конце провода торопливо заговорил, точно опасаясь, что сеньор Карабеллу его прервет на полуслове.

- Это портье. Один из гостей нашего отеля тяжело заболел. Кстати, он остановился на вашем этаже. Мы вызвали "скорую помощь", но, я надеюсь, вы понимате, что они могут задержаться - все ведь вокруг оцеплено - а этот несчастный находится недалеко от вашего номера. Мы подумали, что может быть, вы окажете любезность...

- Больной? - Насио удивился. Какой ещё больной? В такой-то момент, когда вот-вот должна позвонить Ирасема из "Глории".

- Он очень болен! - убежденно проговорил неизвестный, назвавший портье. - А поскольку из всех проживающих в отеле вы единственный врач, мы подумали... - голос угас. Но все и так было понятно.

Насио кивнул. Ну конечно, он же якобы врач. Это была идиотская идея. Но сейчас уже поздно было что-то менять. Теперь надо поскорее избавиться от этой напасти. И освободить телефон.

- Извините, - резко проговорил он, все ещё не придя в себя после столь неожиданного звонка. - Боюсь, я не тот врач, что вам нужен. Я... - Он замолчал, быстро соображая. Каким же врачом ему надо представиться, чтобы отказаться лечить больного? Первое, что пришло ему на ум - ветеринар, но эта выдумка была ещё хуже, чем вся медицинская легенда, придуманная для него Себастьяном. И вот прежде чем пауза слишком затянулась, он нашел удачный вариант. - Я зубной техник, сеньор.

- Зубной... - говорящий не смог скрыть разочарования. - Ах вот как. В таком случае позвольте извиниться за то, что потревожил вас. Но может быть, вы кого - нибудь знаете в Рио...

- Увы, я никого не знаю в Рио. - Насио бросил трубку. И все-таки ему повезло - если бы у "тяжело больного" гостя разболелся зуб, ему пришлось бы ещё десять минут хитрить и изворачиваться... Насио даже усмехнулся, но в этот момент телефон опять зазвонил, и он схватил трубку.

Это была Ирасема. Она не скрывала своего негодования.

- Дурак ! Безответственный осел! Я же сказала тебе не занимать телефон! Я уже звоню битых...

- Остынь, девка! Это мне звонил портье. Они решили...

- Неважно кто кому звонил! Мы и так потеряли много времени. Кортеж уже проехал половину пути. - Тут Насио вдруг понял, что её ярость просто вызвана страхом: девчонка была на грани истерики. Дилетанты! подумал он с отвращением и обратился в слух. - Нужный тебе человек сидит во второй машине. Сначала перед колонной едет эскорт мотоциклистов, за ними телевизионый фургон, потом кортеж автомашин. Он находится во второй - это открытый "кадиллак" черного цвета. Он сидит сзади, с левой стороны. Ты меня понял?

Насио кивнул.

- Как он выглядит?

- Сейчас нет времени для описаний. Вторая машина, сзади слева. Ясно?

- Вторая машина в кортеже, открытый черный "кадиллак". Сзади.

Но в трубке уже звучал длинный гудок. Он быстро подошел к окну. Процессия была на виду: она медленно двигалась к военному мемориалу, выезжая из-за зеленой стены, загораживающей южную часть проспекта Бейра Мар. Послышался вой полицейских сирен, который несся волнами на крыльях ветра. Он взял тяжелое кресло и отодвинул его с привычного места перед телвизором, развернув около кровати. Широкая высокая спинка послужит отличным упором для руки во время выстрела. И тут Насио вспомнил про телевизор. Он в два прыжка оказался перед небольшим ящиком с черным экраном и нажал на кнопку включения. С нетерпением он ждал, пока нагреется трубка,то и дело переводя взгляд с темного экрана на широко раскрытое окно, в котором виднелся кортеж вдалеке. Вдруг прогремел револьверный выстрел, и он инстинктивно сжался. На экране возникла картинка, которую сопровождали шум рукопашной битвы и ругань дерущихся посетителей салуна. Он очень обрадовался такому зрелищу и усилил громкость. Для его целей самая нужная программа - хороший знак. Что приятно, подумал он, вернувшись к кровати с лежащим на ней ружьем.

Кресло оказалось идеальным упором - да он и раньше это проверял: сидя в кресле, он мог выбрать нужный угол и не чувствовать при этом никакого неудобства. Он положил на спинку локоть правой руки и медленно вскинул ружье, скользя взглядом по обрезанному стволу и мыслнно проводя от него прямую линию к толпящимся внизу зевакам у оцепления. Они жаждут зрелища что ж, тем зрителям, что собрались сейчас у мемориала, он обспечит зрелище, которого они по гроб жизни не забудут. Оптический прицел был сфокусирован безукоризненно: в кружке линзы появились головы мотоциклистов эскорта, причем от искажения глубокофокусной линзы мотоциклы казались какими-то уродливыми карликами, а рули качались из стороны в сторону при езде с непривычно малой скоростью. В перекрестье прицела отчетливо были различимы насупленные лица.

Полицейский на мотоцикле впереди колонны поднял руку и вильнул к тротуару, другие мотоциклисты последовали за ним, притормаживая ногами при въезде на мощеную площадь. Кортеж достиг территории Мемориала воинской славы.

Насио крепко прижал ружье к щеке, испытав удовольствие от прикосновения отполированной поверхности ложа и медленно описал стволом дугу в воздухе, как бы примериваясь к машинам позади эскорта мотоциклистов. Наиболее удобный момент наступит, разумеется, когда кортеж остановится у бровки, и члены делегаций начнут выходить из машин. Как только они встанут во весь рост, его "клиент" превратится в отличную живую мишень.

Насио отметил про себя первую машину позади телефургона восьмиместный синий "крайслер". Небось министерство иностранных дел наняло этот гроб у городской похоронной конторы. Через оптический прицел Насио быстро оглядел сидящих. На мгновение он преисполнился чувством собственного всемогущества. Только представьте, ребята, мысленно обратился он к пассажирам синего "крайслера": если бы мне платили за вас, то вы бы уже корчились на полу, истекая кровью, не видя сбежвшихся репортеров и полицейских, не слыша испуганного гула толпы. Но вам повезло: человека, которого мне надо убить, среди вас нет. И все же все вы у меня на прицеле и никому из вас от меня не уйти...

Он медленно перевел свое всевидящее око ко второй машине. И впрямь черный "кадиллак". Насио презрительно скривил губы. Теперь, когда все зависело от его выдержки, он, казалось, попал во власть холодной и безликой необоримой силы, направляющей каждое его движение, подчинившей все его мысли и чувства. Черный крестик оптическго прицела прополз по черному капоту "кадиллака" и в окуляре появились лицо и фигура водителя: одна рука на перключателе скоростей, другая крутит руль влево. Когда ствол с прицелом стал двигаться в сторону пассажиров на заднем сиденье, палец Насио несильно нажал на спусковой крючок. Сидящий справа, ближе к нему, - немного сутулый - жестикулировал. Насио, не обращая на него внимание, осторожно вел ружье вслед за медленно передвигающейся машиной, одновременно настраивая резкость прицела. Ну вот оно! Он нацелился на правый нагрудный карман своей жертвы. Палец прижался к спусковому крючку. И вдруг увидев знакомые черты лица, он похолодел, не веря своим глазам.

Невероятно! Но сомнений быть не могло: человек в его прицеле был тот самый, кто так недальновидно помог ему бежать с "Санта Эужении" толстенький коротышка с круглым лицом и крашеными волосами. Пассажир по фамилии Дантас, или Дюмас, или Дортас, или как там его...

Он сжал зубы. Пусть Господь Бог объясняется с ним, когда тот прибудет на небеса, зачем он помог собственному убийце - потому как, невзирая ни на что, этот коротышка сейчас будет убит. Пассажир встал, выпрямился во всеь рост. Насио прикусил губу. Он опять приподнял ружье вверх, не выпуская из крестика пицела грудь толстого коротышки, и снова прижал палец к спусковому крючку.

В дверь громко постучали. Резко, настойчиво - так что даже на фоне звуков телевизора стук вышел весьма громким. Насио от неожиданности вздрогнул, потом взглянул с недоумением на дверь и не увидел ничего: глаза, ослепленные солнечным светом, залившим проспект Бейра Мар, не адаптировались к погруженной во мрак комнате. Он ждал, крепко вцепившись руками в гладкий ствол ружья. А действительно ли кто-то постучал в дверь? Да - потому что стук повторился - и потом он услышал лязг вставляемого в замочную скважину ключа.

И тут он словно очнулся от забытья. Он молниеносно забросил ружье под одеяло, одновременно сдвинув ногой кресло в более безобидное положение подальше от окна. Дверь открылась и в проеме показалась рука, привычно потянувшаяся к выключателю. Вспыхнул верхний свет. Насио резко встал с кровати, грозно воззрившись на женскую фигуру в платье горничной. Пожилая горничная удивленно смотрела на него сквозь толстые стекла очков. В руках она держала корзину с пластиковыми бутылями и щетками.

Насио наступал на нее, сгорая от ярости, которая лишь подогревалась сознанием того, что непрошнным гостем оказалась всего-навсего престарелая горничная в очках с толстыми стклами, а не кто-то более опасный.

- Как вы смеете врываться ко мне? Вы что, таблички не видите?

- Таблички? - перепуганно переспросила горничная, и тут только он вспомнил, что не повесил табличку на дверь. - Извините, сеньор... - правда, в её голосе не было ни тени сожаления. Более того, она подошла к телевизору и по-хозяйски уменьшила звук, после чего обратила к нему укоризненный взгляд. - Через номер от вас находится больной, не нужно так громко включать телевзор.

Насио только крепче стиснул зубы. Сейчас не время вступать в пререкания с горничной.

- Очень хорошо. Так тихо? А теперь будьте добры уйдите!

Она покорно прошествовала к двери, подхватила свою корзинку, но потом окинула близорукими глазами неприбранную комнату, и ей в голову пришла мысль как умилостивить разозлившегося гостя.

- Сеньор не позволит мне убраться в номере?

Насио проклял все отели мира и их добросовестный персонал.

- Я не позволю вам убраться в номере. Я прошу вас оставить меня в покое!

Она смерила его взглядом, в котором любопытство было смешано с соболезнованием.

- Сеньор неважно себя чувствует?

- Я себя чувствую... - Она что, по-португальски не понимает, эта старая сука? Но тут Насио решил ухватиться за спасительную мысль. - Да, я неважно себя чувствую. Уходите. Мне надо полежать.

Горничная улыбнулась, обрадованная точностью поставленного ею диагноза, и затрясла головой как китайский болванчик.

- Ну тогда если я хотя бы заправлю постель, сеньору будет куда удобнее. - С этими словами она шагнула к кровати и, увидев, что Насио загородил ей дорогу руками, добавила. - Это займет всего минуту.

Насио заскрежетал зубами. Словами тут ничего, видно, не добьешься. Он грубо взял горничную за плечи и повел к двери.

- Мне будет удобнее, если вы сейчас же уберетесь отсюда!

Вырвавшись из его железных объятий, она фыркнула и угрожающе произнесла:.

- В таком случае я смогу прибраться у вас только вечером.

Поразившись тому, как это сеньор отказался от её услуг и вообще какими неблагодарными бывают иные постояльцы, она удалилась из номера.

Насио рванул дверь, повесил на ручку табличку с просьбой не беспокоить и, захлопнув дверь, повернул засов аамка. И как он забыл про эту чертову табличку - очередную глупейшую деталь этого до странности усложненного плана. Он перетащил кресло в боевую позицию и вытащил ружье из-под одеяла. Телевизор теперь шептал, но это уже коротышку не спасет! Насио прижал ружье к щеке и навел оптический прицел на мемориал.

Через несколько секунд его глаза привыкли к яркому солнечному свету, и он увидел что церемония возложения цветов заканчивается. Мотоциклисты уже выезжали на проспект. Телефургон был припаркован к противоположной стороне проспекта, оператор снимал кортеж с другой точки. Насио нашел синий "крайслер" Его пассажиры, улыбаясь и переговариваясь, занимали свои места. Насио улыбунлся. И все-таки несмотря на все происшествия последнего часа, у него ещё полно времени, чтобы довести дело до конца. Он перевел прицел назад, чтобы в его поле зрения попал черный "кадиллак".

Водитель уже сидел на своем месте, терпеливо барабаня пальцами по ободу рулевого колеса. Первый пассажир усаживался на заднем сиденье справа, потом привстал, расправил складку на брюках, снова сел. Следом за ним в машине стал устраиваться толстяк. Немного сгорбившись, он вошел в машину. Указательный палец правой руки Насио прилип к спусковому крючку, его правый глаз слился с оптическим прицелом. Толстяк с видимым усилием развернулся в узком проходе между сиденьями, сел и чуть повернулся к своему соседу.

Крестик прицела остановился на груди пассажира. Насио не спускал взгляда со своей жертвы. Прижатое к щеке ружье было точно продолжением его тела. Палец медленно и неумолимо нажал на спусковой крючок...

Глава 8

Несколькими часами ранее в то же самое ясное утро вторника капитан Жозе да Силва заворочался в своей мягкой кровати и злобно уставился на телефон: тот, не смущаясь грозного взгляда хозяина, без умолку трезвонил. Проклиная идиотов, придумавших этих механических злодеев, он протянул руку и снял трубку, рявкнув:

- Да?

На другом конце провода послышался жалобный голос Уилсона:

- Зе, сделай милость, не вопи ты так. Шепчи. И шепчи потише...

Да Силва откинкул одеяло, спустил ноги на пол и только теперь окончательно проснулся. Он провел здоровенной ладонью по лицу, смахнув последние остатки сна, и широко зевнул.

- Уилсон, что же ты звонишь в такую рань? Я вчера лег в третьем часу утра. Что с тобой стряслось?

- Да ничего не стряслось, - слабо отозвался Уилсон. - Только моя голова так растряслась, что, кажется, лопнет.

Да Силва добродушно улыбнулся

- Перепил пиньи. Я же тебя предупреждал.

- Большое тебе спасибо. Но только ты забыл предупредить меня о том, что там в качестве бесплатного приложения подливают нокаутирующих капель.

- Тебя опоили? Кто? Зачем?

Уилсон собрался было рассказать обо всем, что с ним случилось, но тут острая волна боли пронзила ему шею и устремилась к темени, так что он чуть не выронил мешочек со льдом, приложенный к затылку.

- Это очень уместный вопрос. Когда - и если - я приду в себя, то поеду туда, возьму этого чертова бармена за шиворот и вытрясу из него ответ на твой вопрос.

Да Силва уже не улыбался.

- Так что же произошло?

- Ну слушай, - Уилсон крепче прижал мешочек со льдом к голове и отвернуля от яркого солнца, бьющего в окно. - Я поехал в "Малоку де Тижука", поставил машину на стояке и вошел в главный бар. Там никого не было, не считая танцующей пары - такое впечатление, что по понедельникам Рио становится высокоморальным городом - заказал рюмку коньяка и стал ждать. И...

- И?

Уилсон вздохнул.

- И я заказал второй. Вот это и была моя ошибка, потому что не успел я прикончить рюмку, как комната заплясала у меня перед глазами, огни засияли и потом - полный аут. А проснулся я - примерно полчаса назад - в своей машине, заведение было, конечно, закрыто, а моя голова... - Он содрогнулся.

- Дальше...

- То, как я добрался до дому, наверное, останется загадкой всех времен и народов. Это я говорю к тому, что если тебе на стол ляжет рапорт о пьяном водителе старенького "шевроле", который видели в районе Лагоа...

Да Силва добродушно хмыкнул в трубку, но мысли его были отнюдь не добрыми. Куда же подевался этот лодырь Фрейре? И почему он ни разу не прозвонился?

- Я учту. А что ты от нас хочешь в связи с инцидентом? Послать группу захвата в Малоку и перевернуть там все вверх дном?

Уилсон оторопело уставился на телефонную трубку.

- Ты хочешь сказать, что тебя вовсе не интересует, почему бармен подлил сонного зелья неизвестному посетителю? Это не вызывает у тебя ни малейшего интереса? - Он подался вперед, словно надеялся заинтриговать невидимого собеседника. - Слушай, Зе, нам же известно, что Насио любил бывать в том месте и вот, как только я отправляюсь на поиски, меня внезапно выводят из игры...Тут определенно есть какая-то свзяь.

- Какая? - с любопытством спросил да Силва. - Но скажи мне, каким образом Насио Мендес мог догадаться, кто ты или тем более узнать тебя? Когда он бежал из страны, тебя ещё и в Рио-то не было. Но даже если бы и был, то вряд ли бы вы встретились на одном приеме. Так что зачем ему покушаться на тебя?

- Сделай милость, не повторяй мой вопрос. Лучше ответь сам - зачем?

- Впрочем, - продолжал да Силва задумчиво, - допустим что он знает тебя, по крайней мере знает, кто ты. Может быть, он видел тебя в Вашингтоне..

Только невыносимая головная боль не позволила Уилсону в полной мере разозлиться,

- Зе, ну что ты такое несешь? Ты что же думаешь, он приполз в ЦРУ на коленях, умоляя дать ему работу и мы его наняли - и вот теперь он в знак благодарности подливает агенту соные капли в коньяк?

- Ну, не знаю. Я бы этого не исключал. Так что ты хочешь, чтобы мы предприняли? Сняли взвод полицейских с оцепления, послали их прочесывать Малоку и пытать доброго старого бармена - и только лишь по той причине, что ты оказался недостаточно разборчив в выборе спиртного?

- Да нет...

- А он нам знаешь что скажет, глядя на нас своими невинными как у младенца глазами - что бедняга американец просто не мастак пить... И что желая укрепить двусторонние отношения в духе добрососедства он взял пьяного американца и посадил его в машину поспать.

- Ага, - язвительно подхватил Уилсон. - И в духе добрососедства он сунул мне в карман записочку - чтобы я не дай Бог не забыл, что со мной произошло.

Да Силва подозрительно покосился на телефонную трубку. Если вашингтонские начальники дали Уилсону задание запутать тупого капитана бразильской полиции, то Уилсон старался изо всех сил.

- Какая записочка?

- Да я же тебе и звоню поэтому! - торжествующе выпалил Уилсон, почувствовав, что наконец-то возбудил у да Силвы интерес. - Когда я очнулся, я нашел у себя в кармане пиджака записку. В неё завернули ключи от машины - чтобы я уж наверняка её не потерял. Записка была предельно короткая: "Себастьян - получи своего стукача"! Ну, и что ты по этому поводу думаешь?

Да Силва потянулся к пачке сигарет на тумбочке, достал одну, закурил и, глубоко затянувшись, выпустил струю дыма в направлении раскрытого окна.

- Если честно, то просто не знаю. Один возможный вариант ответа вполне романтический. Какой-то посетитель бара принял тебя за частного сыщика, и тогда записка вполне объяснима. Малока - обычное место свиданий. И нередко эти свидания назначают женатые сеньоры.

- Да, но только единственными посетителями бара вчера были танцующие парень и девушка. Вряд ли они даже заметили мое присутствие. А что если там был Насио - и решил, что я за ним слежу?

- В таком случае почему он адресовал записку какому-то Себастьяну? медленно произнес да Силва. - Кто такой Себастьян? В полицейском управлении у нас такого нет. - Он усмехнулся и ввинтил недокуренную сигарету в пепельницу. - Это не типично американское имя, однако нескольких Себастьянов я знал. Не вспомнишь ли кого-нибудь у вас в Управлении...

- Перестань, приятель! - воскликнул Уилсон, поморщившись от боли. Спор с да Силвой явно был плохим лекарством от мигрени. - Я понимаю, что ты устал. И знаю, что тебя преследует эта дурацкая маниакальная мысль о кознях ЦРУ, но факт остается фактом: я рассказал тебе все, что произошло. И я уверен, что все это каким-то образом связано с приездом в Рио Насио Мендеса.

- Каким образом?

Уилсон вздохнул.

- Ну и упрямец! Ну ладно, как только аспирин окажет свое благотворное действие, я приеду к тебе в офис. Полагаю, ты не будешь возражать, если я предложу тебе сопоствить почерк на записке с образцами почерка Насио Мендес в вашем досье? - добавил он язвительно.

- Ну, конечно, нет, - великодушно согласился да Силва.

- По утрам ты такой сговорчивый! - бросил Уилсон на прощанье.

Да Силва некотрое время сидел нахмурившись и после недолгих раздумий стал набирать номер. Телефонист главного полицейского управления соединил его с нужной линией. После первого звонка трубку сняли и послышался бодрый голос:

- Лейтенант Перрейра...

- Перрейра, это да Силва. Как дела?

- Все в порядке, капитан. Все на местах, и многие даже не больны. Кортеж двинется в путь через час, оцепление расставлено..

- Хорошо. А что насчет рапортов о вчерашней проверке?

- Почти все уже лежат у вас на столе. Сержант Рамос дописывает свой. Скоро закончит. - Голос лейтенента звучал весело - вот что значит восьмичасовой здоровый сон. - Я уже прочитал их. Ничего особенного.

- Ну и ладно. Я скоро буду. И вот ещё что... Почему от Фрейре не было никаких изветий?

- А он вам не звонил? Я-то решил, что он докладывается непосредственно вам. Я... Прошу прощения, капитан... - в течение нескольких минут Перрейра переговаривался с кем-то в кабинете. Когда он снова заговорил в трубку, прежней беззаботной веселости в его голосе уже не было. - Капитан, нам только что сообщили: какие-то ребятишки на пляже в Тижуке обнаружили тело убитого мужчины. Они вызвали полицию и... Это Фрейре.

- Что?

- Тело обнаружили в сотне ярдов от "Малоки де Тижука", он был застрелен. Одной пулей. - Лейтенант помолчал. - Нам взять человека, за которым он вел наблюдение? Американца Уилсона?

- Нет. Я только что говорил с ним по телефону. Он не знал, что за ним устанвлено наблюдение, да это и неважно. Я точно знаю, что он никак не связан с этим убийством. В любом случае он скоро сам будет в управлении. Да Силва мрачо уставился в стену. Итак, Уилсон и впрямь разворошил осиное гнездо, хотя сам этого и не подозревал. Итог - убит хороший сотрудник. Он подался вперед. - Перрейра, ты не знаешь - у нас есть клиенты по имени Себастьян?

Перрейру не удивила столь быстрая смена темы разговора: он знал, что да Силва никогда не аадает лишних вопросов.

- Себастьян, а дальше?

- Если бы я знал фамилию, я бы тебя не спрашивал. Не знаю. Просто Себастьян.

Перрейра покачал головой.

- Просто Себастьян. Но это очень распространенное имя, капитан. Этих Себастьянов могут быть тысячи. Больше никаких данных о нем? Клиент какого рода?

- Очень опасный клиент. Возможно, он имеет какое-то отношение к Насио Мендесу - может быть, в прошлом, хотя у нас в досье такого имени не зафиксировано.

- Я знаю, вы объявили розыск Мендеса. Вы думаете, он стоит за...

- Я ничего не думаю. Я просто пытаюсь понять, каким образом некто Себастьян вписывается в общую картину. Может быть, он имеет отношение к заказным убийствам вообще. А может... - Он осекся. Может - что? Имеет приводы за то, что плевал на тротуар? Или парковался в местах, где стоянка запрещена - например, на территории грузового сектора аэропорта Сантос Думонт? Он устало потер глаза рукой. - Не знаю. Я только знаю имя Себастьян.

- Я проверю, - пообещал Перрейра.

- Да уж, пожалуйста. И вот ещё что! Как поживает Себастьян Пиньейро? Где он? Он проходил по нескольким делам об убийстве.

- Пиньейро? Да о нем уже несколько лет ни слуху ни духу. Да он никогда и не проходил в связке с Мендесом. Кстати, против этого Пиньейро у нас вечно было недостаточно улик. Такой изворотливый мерзавец! Нам ни разу не удалось предъявить ему обвинение, хотя я считаю, он был замешан по меньшей мере в четырех известным нам "заказах" - а о скольких мы не знаем?

- Правильно.

- Кроме того, я припоминаю рапорт на него, поступивший из управления иммиграции. Несколько месяцев назад он выехал в Аргентину. Оснований для его задержания на границе не было, но они постоянно держат нас в курсе его дел.

- Он вернулся?

- Не знаю. Надо проверить.

- Проверь. А заодно проверь и других туристов-Себастьянов, может быть, они нам подойдут.

- Есть, капитан. А что делать с Фрейре?

- Как обычно, - поморщился да Силва. - Есть у меня подозрение, что убийство Фрейре со всем этим связано.

- И вы думаете, что с этим связан и наш Себастьян?

- Думаю! - твердо ответил да Сила и сам удивился твердости своего тона.

- Что ж, в таком случае, - сурово заметил Перрйера. - Мы его из-под земли достанем, этого Себастьяна. Сейчас этим займусь. Что-нибудь еще, капитан?

- Нет, это все! - и да Силва положил трубку.

Он встал с кровати и стал снимать пижаму. Перрейра ретивый работник уж если что и можно откопать на некоего Себастьяна, он обязательно откопает. Если, конечно, это имя имеет вообще какое-то отношение к делу. И если Уилсон не водит меня за нос. Он помотал головой. Ну а если все это как-то связано с конференцией ОАГ, то, может быть, уже вообще поздно что-то предпринимать...

Капитан да Силва вошел в тесный кабинет лейтенанта Перрейры: за столом никого не было. Сержант Рамос, чей стол был кое-как втиснут между столом лейтенанта и окном, корпел на своим рапортом. Шариковая ручка едва не утонула в его гигантской ручище. Он взглянул на вошедшего с нескрываемой радостью, восприняв приход начальника как благотворный повод оторваться от тягостного труда по облеченю своих сбивчивых мыслей в слова официального текста. Он отложил ручку в сторону и улыбнулся.

- Лейтенант пошел раздобывать для вас информацию.

- Хорошо. Передай ему, что я у себя.

- Есть. Как вам история с Фрейре? Черт знает что.

- Действительно.

- Да, ну и дела... Капитан, рассказать на словах, что было вчера, мне куда проще, чем писать...

Да Силва молча указал пальцем на листок бумаги перед Рамосом, закрыл за собой дверь и зашагал по коридору. Его секретарша машинально заулыбалась при виде его, но вспомнив, что в управлении сегодня траур по убитому при исполнении служебных обязанностей сотруднику, тут же проглотила улыбку. Капитан кивнул и прошел в свой кабинет, снял пиджак и освободился от портупеи, положив кобуру на край стола. Он уселся в кресло и потер затекшее плечо. Там, где только что кожаный ремень плотно прижимался к рубашке, уже темнела широкая полоска от пота.

Карандашные портреты Насио Мендеса лежали на середине стола - там, куда их положили фотограф, вернув после размножения. Капитан недовольно сдвинул рисунки в сторону и потянулся к селектору. Он стал нажимать разные кнопки, возвращая переговрник к жизни и, когда тот зазудел, решил, что все линии включены.

- Капитан да Силва. Подключите меня к системе связи.

- Ко всей сразу?

- Нет, к радиостанциям патруля в оцеплении. И к микрофону тоже подключите.

- Есть, капитан.

Переговорник зашипел и заскрипел. Капитан стал крутить ручку настройки частоты.

- Алло! Прием! Что с этой чертовой штуковиной?

Раздался тонкий, незнакомый голос, искаженный долгим пробегом по радиоволнам.

- Sim? Que fala?

_ Здесь капитан да Силва. Как там дела?

- Отлично, капитан. Мы только что начали движение. От "Глории". Я слышал, что случилось. Бедняга Фрейре!

- Да, жаль беднягу! Где вы сейчас? - да Силва недовольно покосился на переговорник: верно говорят, что плохие новости разносятся быстрее, чем хорошие.

- Примерно в середине кортежа. Перед нами четыре машины, не считая телевизионщиков, и пять за нами. Шесть мотоциклистов в эскорте впереди и четыре сзади. Наши люди расставлены в толпе плюс военная полиция в оцеплении.

- Народу много?

- Собралось порядком... Не так, конечно, когда встречали нашу футбольную сборную после победы на чемпионате мира, но изрядно.

- Понял. - спокойно произнес да Силва. - Продолжайте в том же духе. Я буду на связи.

- Есть, капитан.

Да Силва уменьшил громкость до невнятного гудения. Тут в кабинет вошел Перрейра. Капитан бросил на него вопросительный взгляд. Молоденький лейтенант отрицательно помотал головой.

- Ничего интересного касательно Себастьянов. Изнасилование. Кражи. Похоже, нет такого преступления, которого не совершили бы ребята по имени Себастьян. Но только не заказное убийство. Даже странно.

- Очень жаль, - сухо заметил да Силва. - А как насчет Пиньейро?

Перрейра пожал плечами.

- Он вернулся, но на нем ничего нет. Месяц назад он прилетел из Лиссабона рейсом "КЛМ".

- Как из Лиссабона? - встрепенулся да Силва. - Ты же сказал, что он уехал в Аргентину.

- Ну да. А из Аргентины в Португалию. А из Португалии домой. А что?

- А то, что Мендес тоже вернулся из Португалии. - да Силва задумался. - У тебя есть адрес Пиньейро?

- Старый есть. Он жил на самой верхотуре на ладейра Портофино, это около руа Риачуэло. В Лапа. Вот и номер дома. Шестьдесят девять. Но он мог сменить место жительства.

Да Силва все это стал записывать себе в блокнот, как вдруг в дверь постучали. Показалась голова сержанта Рамоса. В руках он держал ворох исписанных листков бумаги - плод его адовых мук по соствлению распорта.

- Вот, готово, капитан. Тут немного получилось, потому что писать-то было не о чем. - Он подошел к столу и положил листки перед капитаном, мельком взглянув на рисунки. - Эге! А что тут делает этот герой-любовник? За что его взяли? За многоженство? - Он осклабился. - Ну, я его понимаю. Такую красулю себе отхватил!

- Это ты о ком? - да Силва откинулся на спинку кресла.

- Да о нем! - Рамос ткнул пальцем в усатое лицо. Глаза за стеклами очков, казалось смотрели укоризненно на сержанта Рамоса, оказавшегося таким подлым стукачом.

- Ты его видел? - закричал да Силва.

- Ну да, - Рамос не понимал отчего это так горячится начальник. - В номере 825, в отеле "Серрадор". Доктор Карабеллу. Со своей подружкой. В рапорте я все написал.

Сержант ещё не закончил фразу, а да Силва уже был на ногах и надевал кобуру.

- Перрейра, машину! И... - он задумался. - Вот что... - он склонился над переговорником, увеличив громкость. - Патруль!

- Sim? - отозвался тонкий металлический голос.

- Быстро пошлите кого-нибудь в отель "Серрадор". Номер 825. Задержите всех, кто будет в номере.

- Не знаю, капитан, сможем ли мы сейчас, - с сомнением произнес далекий голос. - Тут у нас началась церемония возложения цветов к мемориалу. И нам надо проехать весь Бейра-Мар, чтобы попасть на прилегающие улицы. Толпы же по обеим сторонам проспекта. Если только... - голос оборвался, и в переговорнике послышался скрежет и шум. Когда патрульнй снова заговорил, его голос срывался от волнения и возбуждения по поводу какого-то чрезвычайного происшествия. - Капитан! Там впереди что-то случилось! У Мемориала воинской славы!

- Что? - прокричал да Силва прямо в микроон. - Что там случилось?

- Не знаю. Только что отъехали мотоциклисты, потом пошла первая машина кортежа, но вторая только начала отъезжать, как вдруг рванула с места и едва не врезалась в ступеньки монумента. Там, кажется, авария. Толпа напирает... Ничего не видно.

- Так не сиди сиднем! Подними задницу и пойди посмотри, что там такое! - взорвался да Силва.

- Сейчас пойду!

- Вот спасибо! - рявкнул да Силва. Перрйера уже стоял у двери кабинета.

- Я поеду в "Серрадор", капитан. Мы перекроем все улицы.

Да Силва поднял руку.

- Погоди, мы же не знаем, что произошло. Если то, о чем мы с тобой думаем, то все равно уже поздно. Пока мы будем перекрывать улицы, он уйдет. - Капитан развернулся к переговорнику. - Ну что там?

Ему ответил новый голос, который произнес извиняющимся тоном:

- Сержант побежал узнать. На машине туда не проехать. Народ запрудил все вокруг. Военная полиция пытается расчистить путь для "скорой"

- Да что там такое?

- Не знаю, капитан.

Да Силва приготовился выпалить целую тираду, но передумал: бессмысленно что-то требовать от простого патрульного. Он свирепо взглянул на Перрейру.

- Чтобы не сидеть тут до вечера в ожидании известий, примем рабочую гипотезу, что к происшествию у мемориала - что бы там ни случилось причастен Насио Мендес, а сам он связан с Себастьяном Пиньейро..

На каком основании?

- На том основани, что у нас нет прочих оснований! - жестко сказал да Силва. - Так где, говоришь, этот Пиньейро живет?

- Ладейра Портофино, дом шестьдесят девять. На самой вершине. Но это данные трехлетней давности.

- Будем надеяться, что нерешенная жилищная проблема в Рио не позволила ему переехать, - отрезал да Силва. - Там местность открытая?

Перрейра сразу понял, о чем речь.

- До конца улицы все как на ладони. А потом начинается лес. Из дома шестьдесят девять будет видно всякого, кто поднимается вверх по склону.

- А дальше? Улица ведет в гору?

- Да, - Перрейра задумался. - Можно доехать до Санта Терезы, оставить там машину и спуститься через matto, Но этот крюк займет много времени.

Да Силва хмуро изучал карту города. Наконец он принял решение.

- Так. Бери двоих людей и поезжайте на Санта Терезу. Отуда спуститесь вниз. Я с Рамосом поднимусь по ладейре снизу от Лапа. - Вдруг ему в голову пришла новая мысль. - Погоди-ка - а как насчет дворов на ладейре?

Перрейра отрицательно помотал головой.

- Дома там просто лепятся к горе и никаких дворов нет. Так туда не поднимаешься.

- И не спустишься, - добавил да Силва и удовлетворенно кивнул. Ладно, отправляйся, прикрой дом сверху, а мы пойдем снизу.

Перрейра помрачнел.

- Капитан, если он что-то почует, вы же будете для него отличной мишенью. - Но одного взгляда на смуглое лицо да Силвы ему хватило, чтобы понять свою ошибку. - Есть, сеньор! - поспешно закончил.

- Сколько тебе времени понадобится, чтобы добраться туда и занять позицию?

- Минут сорок пять - час от силы.

- Тогда мы там будем через час с четвертью, - да Силва взглянул на часы. - Сейчас десять тридцать пять. В одиннадцать пятьдесят начнем операцию. Зайдем к нему в гости.

- Так точно, сеньор! - Перрейра вышел.

Да Силва вернулся к переговорнику и стал крутить ручку громкости. Но в ответ послышался лишь шум.

- Алло! Прием!

- Алло!

- Да что вы там как в рот воды набрали? Что у вас происходит?

Его невидимый собеседник попытался убедить капитана логическими доводами:

- Сержант ещё не вернулся, вот я и..

- Замечательно! Я прочитаю обо всем в завтрашних газетах! - удрученно буркнул капитан, встал и надел кобуру. Когда он снял пиджак со спинки стула, зазвонил телефон.

- Да? - пролаял капитан.

Это была его секретарша.

- Вам звонят, капитан...

- Пусть перезвонят попозже!

- Вас вызывает Буэнос-Айрес!

- Да? - Он скинул пиджак и сел за стол. - Алло! Я подожду. - Дожидаясь соединения, он вытащил из ящика стола карандаш, придвинул к себе блокнот. Наконец линия очистилась от посторонних шумов. У капитана заблестели глаза. - Эчеверрия? Привет! А? Да все хорошо. Сухогруз уже там? И ты говорил с капитаном... А? Очень хорошо. А объявление? Ты уверен? Отлично, просто отлично! Понял. - Он закончил писать. - Так ты уверен насчет объявления?

Гробовую тишину кабинета нарушило жужжание далекого голоса из трубки. Да Силва закивал.

- Очень хорошо. Более чем. А? - Он усмехнулся. - Да, удача мне улыбнулась. Это иногда важнее, чем дедукция. Спасибо тебе огромное.

Он положил трубку и стал обдумывать последние детали головоломки, которые, похоже, встали на свои места. Если только Себастьян не съехал.. И если только это тот самый Себастьян... И если... Словом, оствалось ещё немало всяких "если", но с другой стороны, все это очень похоже на правду и объясняет мотивы поведения всех... Он вырвал листок с нацарпанными пометками из блокнота, сложил его и сунул в карман. Потом встал, надел пиджак и мотнул головой в сторону двери. Безмолвный Рамос, который все это время стоял рядом с недоуменным выражением на лице, сразу понял смысл этого жеста. Он раскрыл дверь перед начальником и столкнулся с принявшим боксерскую стойку Уилсоном. Американец, смущенно улыбаясь, опустил сжатые кулаки.

- Привет, сержант. Здорово, Зе. Что это вы такие взбудораженные? Я встретил Перрейру - у него был такой вид, словно он летит на пожар. Да и у вас вид не менее серьезный. - Он полез в карман и вытащил клочок бумаги. Вот о чем я тебе говорил.

Да Силва взял у него листок и мельком глянул.

- Это может подождать. Мы очень спешим.

- Подождать? - обиженно переспросил Уилсон. - Ты даже не намерен сверить почерк?

- Нет, - ответил да Силва с довольной улыбкой. - У меня тут появилась одна версия, и если сейчас выяснится, что записку написал не Мендес, придется версию выбросить. А мне жалко. Да и времени нет. - глядя на Уилсона, он добавил. - Знаешь, дружище, ты в этой истории с самого начала не последнюю роль играешь. Ведь твой рассказ про сбежавшего больного из "скорой помощи" и был завязкой дела. Так что у тебя есть шанс присутствовать при разявязке.

- А что произошло?

- Пошли - все узнаешь. - да Силва подхватил его под локоть и потащил по коридору. - Тебе это может понравиться.

На мгновение заупрямившись, Уилсон сдался.

- Ну ладно, есть, правда, одна мелочь...

- Какая?

Уилсон приложил ладонь к затылку.

- Если мы поедем в полицейской машине с включенной сиреной, очень прошу тебя: пусть она воет как можно тише...

Глава 9

Насио Мадейра Мендес, медленно одолевая крутой склон ладейры Портофино, в четвертый или в пятый раз внимательно разглядывал ступени, но перед его глазами все ещё стояла другая картина: толстый коротышка падает на сиденье черного открытого "кадиллака", на его маленьком круглом лице написано выражение недоумения. Больше времени рассматривать его у Насио не было, да и не требовалось. Насио без всякой жалости стер из памяти увиденное сквозь оптический прицел и обратил все свое внимание на широкие ступени, по которым поднимался. Размышляя о событиях получасовой давности, он не нашел никакой ошибки или огреха.

Ружье он засунул глубоко под постельное белье и ещё сверху положил подушку, чтобы очертания ружья не бросались сразу в глаза. Кресло вернул на прежнее место. Очки он водрузил на нос, револьвер запихнул за пояс под наглухо застегнутый пиджак, тщательно вытер дверную ручку. Все, как было предусмотрено. Он даже с усмешкой вспомнил, как из соседнего номера высунулась голова - сосед пытался определить источник странного звука, а доктор Карабеллу невозмутимо прошествовал мимо него и, отвечая на немой вопрос соседа, махнул рукой вглубь темного коридора,а дойдя до выхода на лестницу, сбежал по бетонным ступенькам вниз. Спустившись на первый этаж, он попал в коридор, ведущий к служебному выходу, остановился во мраке и, сняв резиновые перчатки, положил их в карман, потом открыл тяжелый засов и вышел на улицу.

Вдали на Бейра-Мар послышался вой сирен. Этот звук был довольно привычен для ушей обитателей Рио. Наверное, к военному мемориалу спешила "скорая помощь", которая, как был уверен Насио, уже ничем не поможет его жертве. Он представил себе столпотворение на Парижской площади перед Мемориалом воинской славы, но на узкой руа Сенадор Дантас прохожие ещё ничего не знали о случившемся. Никаких признаков паники в связи с происшествием не было и здесь, когда он спокойно подходил к Лапа и под аркой прошел на руа Риачуэло и наконец добрался до ладейры Портофино.

Он остановился перевести дух и прислонился к низким каменным перилам, вглядываясь в море черепичных крыш внизу. Неделю назад он впервые за последние три года поднимался по этим ступеням - продрогший, промокший, уставший, не уверенный ни в будущем, ни в правильности своего решения вернуться в Рио при таких странных обстотельствах. Теперь же, стоя на солнце под легким бризом, он снова ступал на эти камни, но все его сомнения улетучились. Задание было успешно выполнено, его ждал солидный гонорар. Он собирался поскорее убраться из города - но c этим пока можно повременить. Пока можно торжествовать победу и пересчитать деньги и уж если денег будет довольно, чтобы поделиться ими с Себастьяном, то и радость победы можно с ним разделить. Ладно уж, придется признать, что план Себастьяна, который поначалу не вызывал у него энтузиазма, все-таки оказался неплох. Во всяком случае, подумал Насио, план сработал, а это самое главное.

Он неторопливо поднимался по ступеням переулка и рисовал в своем воображении самодовольный оскал организатора успешно осуществленного дела. Даже Ирасеме придется выразить ему свое восхищение. Он поднял взгляд на окно у входной двери: занавеска на окошке первого этажа колыхалась. Теперь-то его не заставят долго ждать.

Не заставили. Едва он протянул руку к звонку, как дверь распахнулась, но лицо Себастьяна почему-то не озаряла самодовольная улыбка. Вместо улыбки лицо искажала свирепая гримаса настолько нехарактерная для этого здоровяка, что на какое-то мгновение Насио похолодел от неприятного предчувствия. Чем же вызвана такая странная реакция Себастьяна на его приход? И тут ему в голову пришло единственно возможное объяснение: ну конечно, убийство полицейского в Тижуке, известие о котором уже попало в сообщения газет и радио и Себастьяну стало все известно о событиях прошлого вечера. Ну так что же? Насио решительно прошел мимо Себастьяна в мрачную комнату. На подлокотнике кресла сидела, урони голову, Ирасема, её роскошные волосы ниспадали ей на лицо. Насио презрительно хмыкнул: любители, дилетанты! Неужели в их глазах убийство какого-то легавого важнее блестяще выполненного дела? Или он оставл на месте какую-то улику, след от которой может протянуться к нему, а через него - к ним?

Он пожал плечами и пошел на середину комнаты. Молодая женщина встала и отошла к окну, точно хотела сохранить между ним и собой безопасную дистанцию. Насио усмехнулся:

- Как насчет выпивки?

Себастьян смотрел на него непонимающим взглядом. Он заговорил зловещим шепотом:

- Ах ты идиот... Ах ты безмозглый осел...

Насио стиснул зубы, глаза его сузились. Он просто не поверил своим ушам, услышав вместо благодарности такие слова от презренного труса Себастьяна. Он подавил гнев и решил не заводиться: если уж Себастьян струхнул, то ему же хуже.

- Что ты сказал?

- Я сказал, что ты безмозглый осел! И я должен был кружить по двум полушариям, ехать в Лиссабон через Огненную Землю, чтобы привезти сюда такого болвана! - его руки сжались в кулаки.

Насио спокойно смотрел на неблагодарного Себастьяна.

- Это очень сильные выажения, приятель. Я к такому не привык...

- Сильные выражения? - голос Себастьяна задрожал и совсем угас, точно каждое слово давалось ему с трудом. - Три месяца я ухлопал на подготовку операции - три месяца! Каждая деталь была продумана. Пять миллионов я просадил на подготовку... Я купил тебе паспорт, эту одежду, гостиничный номер. И теперь, когда ты все завалил, ты ещё смеешь обижаться, что я использую сильные выражения. - Он весь дрожал и, казалось, из последних сил сдерживался, чтобы не наброситься на сообщника с кулаками.

- Что завалил? - рассмеялся Насио. Все эт было похоже на дурной сон. Ага, значит, Себастьян распускает пары не из-за убийства легавого в Тижуке: этот жирный осел почему-то решил. что Насио промахнулся. Кретин! - О чем ты?

- Я вот о чем: по радио только что сообщили, что несмотря на попытку покушения Хуан Доркас, глава аргентинской делегации, выступит с речью на открытии конференции ОАГ завтра утром! Вот о чем я.

Веселое настроение Насио тотчас испортилось. Он точно съежился: в нем тотчас заговорил животный инстинкт самосохранения, ощущение грозящей, но пока неясной опасности.

- Да ты с ума сошел!

- Я? А не хочешь ли сам послушать? - толстый палец метнулся в сторону радиоприемника в углу комнаты. - Включи и послушай своими ушами. Об этом только и говорят - на всех станциях.

- Но это же невозможно, я же видел, как пуля попала в него! - тут в мозгу у Насио зародилось подозрение: Себастьян все ещё пытается играть с ним в игры. - Ты что мне крутишь мозги?

- Что я? - Себастьян даже потерял дар речи.

- Да-да! Я сделал работу. Теперь гони мои деньги. Гони! - Рука Насио непроизвольно дернулась к поясу.

- Какие деньги? - взвизгнул Себастьян. - Ты хочешь, чтобы я ещё заплатил тебе какие-то деньги за дело, которое стоило мне целого состояния и которое ты завалил!

В руке Насио блеснул револьвер. Пора кончать эту комедию. Его ярость оттого, что Себастьян в последний момент вдруг пустился на столь глупую уловку - сдерживало только одно - уверенность, что никому в этом мире нельзя доверять, особенно в тех случаях, когда в деле завязаны такие огромные бабки. Он повысил голос.

- Ты слышал? Давай мои деньги.

Взгляд Себастьяна был прикован к револьверу.

- Ты где это взял?

- На улице нашел! Давай, парень, я свое дело сделал - гони мои деньги. Я же уверен: деньги в доме.

И тут вдруг заговорила Ирасема. Ее голос звучал отрешенно, безжизненно, точно треволнения этого дня окончательно иссушили её силы, поддерживавшие её на протяжении всей этой нелегкой недели.

- К нам поднимаются какие-то люди. Незнакомые...

Насио только посмеялся этой жалкой попытке отвлечь его внимание. Неизвестные никогда не поднимались на такую верхотуру. Себастьян сделал шаг к столу в дальнем углу комнаты. За ним тотчас метнулся ствол револьвера

- Стой где стоишь. Отойди от стола!

- Они идут! - печально сказала Ирасема.

Спокойствие её голоса заставило Насио заподозрить неладное. Он шагнул к окну, решительно оттеснив Ирасему. Револьвер тем временем был нацелен на Себастьяна. Насио бросил быстрый взгляд за занавеску. По переулку поднимались трое. Впрочем, возможно, они не имели никакого отношения к Себастьяну. На Портофино было много домов. И все же их появление здесь было очень необычным.

Насио нахмурился. Он внимательно рассмотрел троих и - похолодел. Одного из них он узнал - это был стукач, которого Себастьян послал за ним вчера вечером в "Малоку". Он отпрянул от окна с побелевим от ярости лицом.

- А, так вот что ты задумал. Я сделал дело, а теперь ты привел своих ребят разобраться со мной? Ну смотри, если они пришли за мной, то ты не увидишь, чем встреча закончится.

Себастьян сделал к нему неверный шаг.

- О чем ты, парень?

- Да вот о чем, - прошипел Насио сквозь зубы и аккуратно нажал на спусковой крючок. Комнату сотряс громкий выстрел, в котором потонул испуганный женский крик. Здоровенный хозяин дома покачнулся от удара пули, его руки прянули вверх, пальцы скрючились, и он бросился на своего убийцу. Вторая пуля прошила шею, отчего он развернулся на одном месте и схватился за брызнувший фонтан крови, словно пытаясь его остановить. Но в следующую секунду он рухнул на пол.

Ураган ног и рук обрушился на Насио и прежде, чем тот смог понять, что происходит, свалил его на пол. Он попытался поднять револьвер, но обезумевашая Ирасема восседала на нем, свирепо царапая его ногтями, прижимая его своим жарким телом, обдавая ему лицо горячим приятным дыханием. Вцепившись в револьвер, она отчаянно дергала его. Из её горла вырывался страшный клекот Из последих сил Насио дернулся в сторону и наконец-то смог разорвать женские объятья - он вскочил на ноги и бросился к двери.

Трое мужчин, не спеша поднимавшиеся по гранитным ступеням переулка, невольно остановились, услышав сухой револьерный лай, эхом прокатившийся где-то высоко в горах. Да Силва первым очнулся от секундного замешательства. Он бегом преодолел оставшиеся ярды. Глаза его сверкали. С револьвером наперевес, за ним, задыхаясь, спешил Рамос, за ним - Уилсон. Все не спускали глаз с небольшого двухэтажного дома на вершине горы.

Дверь, на которую они смотрели, неожиданно распахнулась. На пороге показался невысокий мужчина в растерзанном костюме. Он явно искал пути к бегству. Он сделал два шага к ладейре, потом стремительно развернулся и уже собрался броситься в сторону темнеющего леса вверх по склону горы. Да Силва вскинул револьвер и прокричал что-то, но в этот момент в доме раздались несколько разрывов. Мужская фигура дернулась, изогнулась и медленно повернулась, с трудом удерживая равновесие. Мужчина сделл шаг, другой, остановился на верхней ступени, точно любуясь прекрасным ландшафтом, и покатился по ладейре вниз к ногам трех замерших гостей. Мужчина упал перед ними, дважды перевернулся напоследок и уткнулся безжизненной головой в грантиную стенку лестницы, широко раскинув руки. Струйка крови тотчас побежала по выщербленному камню и стала собираться в алое озерцо несколькими ступенями ниже.

Да Силва подошел к лежащему телу и, наклонившись, стал его осматривать. Уилсон тоже подошел и, присев на короточки, поморщился от пульсирующей в затылке боли. Сержант Рамос без дальнейших указаний пробежал, перепрыгивая со ступени на ступеньку, мимо своего начальника, низко пригнувшись и прижимаясь к спасительной стенке. Со стороны леса позади дома раздался крик и из-за деревьев показался лейтенант Перрейра в сопровождении ещё одного полицейского. Они устремились через открытую поляну короткими зигзагообразными перебежками и остановились у задней стены дома, осторожно выглядывая из-за угла.

Да Силва перевернул убитого лицом вверх. Ему пришлось приложить усилие, так как труп словно сопротивлялся столь бесцеремонному нарушению его личной неприкосновенности. Чудом оставшиеся на носу очки при падении разбились и только золотая оправа нелепо впечаталась в разбитое лицо. Да Силва стащил бесполезный камуфляж и на него уставились невидящие пустые глаза. Тонкие разбитые в кровь губы были раскрыты над торчащими обломками передних зубов. Да Силва поморщился

- Да, это Насио Мендес.

Из дома донесся крик. На пороге стоял Рамос и засовывал револьвер обратно в кобуру. Он махнул рукой, зовя да Силву. Перрейра со своим напарником скрылись в доме.

- Пошли, - бросил да Силва, убирая свой револьвер.

Двое вошедших на секунду остановились, чтобы после яркого солнечного света их зрение могло привыкнуть к полумраку. В комнате стоял терпкий запах пороха, в воздухе ещё витал пороховой дымок. Трое детективов стояли поодаль и их лица выражали профессиональный интерес к лежащему на полу трупу и сочувствие к сидящей рядом с ним женщине, которая держала кровоточащую голову в руках. Она не издала ни звука, а просто гладила волосы мужчины и чуть раскачивалась, погруженная в безмолвную скорбь. Да Силва окинул взглядом полутемную комнату, потом подошел к стулу и взял стоящий на нем атташе-кейс. Он раскрыл чемоданчик, мельком вглянул в его пустые недра и сосредоточился на ярлыке фирмы-производителя. Он отложил кейс и взглянул на Перрейру. Лейтенант кивнул и склонился над убитым.

- Да, это Пиньейро.

Да Силва удовлетворенно кивнул. Потом заговорил торопливо и деловито, точно желая разрядать напряжение в комнате.

- Уведите её отсюда. Потом я её допрошу в управлении. - Он посмотрел на распростертое тело. - Накройте его чем-нибудь. И того, что там лежит, тоже. И постойте возле него, пока не приедет перевозка. Местным ребятишкам незачем глазеть на них.

- Есть, сеньор, - Перрейра прошептал приказание своему напарнику и, наконившись, взял женщину под локоть. Она покорно поднялась и спокойно, даже величественно взглянула на лежащего, после чего последовала за Перрейрой, бессознательно отирая испачканные в крови ладони о бедра. Второй детектив сдернул с кушетки покрывало и набросил его на труп. Рамос поднял с пола циновку и, выйдя на улицу, направился к трупу, неловко застывшему в нелепой позе на каменных ступенях переулка.

Уилсон до этого мгновения безмолвно взиравший на стремительно разворачивающуюся трагедию, поднял изумленный взгляд на суровое лицо да Силвы.

- Что тут произошло? Ты можешь объяснить?

- Подельники не пришли к согласию. Налицо острое расхождение во мнениях. И оба оказались в проигрыше. Можно предположить, что девочнка застрелила Мендеса, а тот стрелял в Пиньейро. Почему? - Он передернул плечами. - Может быть, мы это узнаем от неё на допросе. А может, и не узнаем. Да только не знаю, какой прок нам будет от этого. Все равно оба уже ничего нам не скажут.

- Кто такой Пиньейро?

Да Силва удивленно посмотрел на американца.

- А, я все забываю, что ты не в курсе. Это тот самый Себастьян, которого ты предлагал мне искать. Ну вот мы его и нашли.

- И ему адресована записка, оставленная у меня в кармане! Но кто он?

- Пиньейро-то? Он посредник, организующий заказные убийства. Маклер. Маклерская контора в одном лице с большими связями, благодаря которым ему удавалось сводить жертву и исполнителя. Этакая сваха. Это он устроил возвращение Насио Мендеса в Бразилию.

- Зачем?

- Как зачем! Для убийства Хуана Доркаса.

- Нет, я не о том, - помотал головой Уилсон. - Кому понадобилось убивать Доркаса? Кто заказчик?

Губы да Силва тронула легкая улыбка. Но глаза его не улыбались. Он поднял заинтересовавший его несколькими минутами ранее атташе-кейс.

- Ну, конечно, ты же и впрямь не знаешь. Что ж, время тайн прошло. В этом чемоданчике привезли деньги. Но их теперь здесь нет. И на чемоданчике стоит ярлык буэнос-айресской фирмы.

Он подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и тихо позвал. В пустоте второго этажа его голос раскатился долгим эхом.

- Сеньор? - Да Силва набрал полные легкие воздуха и повторил свой зов громче. - Сеньор? Я уверен, что вы меня слышите. Вам лучше спуститься. Я знаю, что вы там и мне кажется, сегодня уже довольно было убийств.

Уилсон открыл было рот, но да Силва резко оборвал его на полуслове, подняв руку. Он шагнул к лестнице и снова позвал.

- Сеньор, мне придется подняться самому и взять вас силой...

После секундной паузы наверху раздалось шарканье ног. На ступеньках показался мужчина и стал осторожно, словно сомнамбула, спускаться. Да Силва отошел в сторону, зажег верхний свет и направил револьвер вверх. Конус яркого света вырвал из полумрака небольшую фигуру. Сначала короткие ноги в начищенных до блеска туфлях, потом округлое брюшко и сжатые в кулаки ручки, потом полное лицо с ниточкой усов над верхней губой и редкими волосами, местами вроде бы крашенными. Он спустился и остановился, глядя на двоих широко раскрытыми блестящими глазами. Уилсон повернулся к капитану да Силве.

- А это ещё кто?

- Это? - да Силва помолчал, разглядывая маленького толстяка с интересом врача-клинициста. - Это ненасытное, жестокое и неблагодарное чудовище с непомерными амбициями. Которому бы все могло сойти с рук, если бы он оказался чуточку посмышленее. Он явился причиной смерти трех человек, один из которых работал у меня в команде и которого нам всем будет не хватать...

Коротышка собрался что-то сказать, но передумал. Большой смуглый капитан вызывал у него страх. Его пухлое лицо побледнело, на лбу выступили бусинки пота.

- Хочешь, чтобы я вас представил друг другу? - да Силва картинно взмахнул рукой. - Сеньор Уилсон, сотрудник американкого посольства, мой хороший друг... А этот гад - сеньор Алвинор Доркас, брат Хуана Доркаса но, к несчастью для него и его наполеоновских планов, отнюдь не наследник своего брата...

Глава 10

Уилсон наблюдал, как капитан да Силва решительным шагом огибает столики переполненного зала ресторана "Сантос Думонт". Он налил брэнди в пустую рюмку до краев, после чего отставил её на противоположный край столика. Да Силва с видимым облегчением снял пиджак, повесил его на спинку стула и буквально упал на сиденье. Заметив стоящую перед ним рюмку, он улыбнулся.

- Мог бы для начала поздороваться, - бросил Уилсон.

Рука с рюмкой замерла в воздухе.

- Привет, дружище! - Капитан выпил брэнди, поставл рюмку и строго посмотрел на приятеля. - Никогда не прерывай это священное действие Я же чуть не пролил.

- Прошу прощения! Ну вот, - удрученно проговорил Уилсон, - я хочу как лучше, все подготавливаю, а вместо благодарности всегда слышу одни упреки. И так каждый раз.

- Нет, я тебе очень благодарен. Мне эта рюмка была как глоток воды для умирающего от жажды.

Уилсон потянулся к бутылке.

- Ну что, всех проводил?

Да Силва радостно закивал.

- Всех до единого. И вовремя. Последняя группа улетела из Галеао час назад. После того, как глава их делегации произнес прочувствованную речь про нашу гостеприимную страну и красоту нашего города. Приятно, наверное, быть полицейским в городе, где высокие гости не в состоянии придумать повод для приезда - на Камчатке, например.

- Или у нас на Среднем Юго-Западе, - подхватил Уилсон. - Теперь тебе ничего не мешает обедать сняв пиджак.

- Это точно! И уж давно пора. А то я даже начал ходить переваливаясь как гусь, а моя горничная жалуется, что пиджак так растянулся, что соскаивает с плечиков. И портной в претензии: говорит, я у него отбиваю клиентуру таким плохо сидящим пиджаком. Хороший денек! - он взглянул в окно.

- Ну если ты окончательно пришел в себя, может быть, посвятишь меня в дело Доркаса? Я же так до сих пор остаюсь в неведении. После того, как ты в моем присутствии арестовал Алвинора, мы с тобой толком и не поговорили.

- Мда... Я все никак не привыкну к мысли, что это не ваши ребята завербовали Себастьяна. Ну, так с чего начнем?

- Может быть, с самого начала?

- Здравое предложение. Ну что ж, жили-были два брата - Хуан и Алвинор Доркас. Они были поразительно похожи, но тем не менее у них было очень мало общего. Алвинор был лоботряс и гуляка, а Хуан...

- Погоди, - оборвал его Уилсон. - Давай пропустим пору счастливого детства. Как тебе удалось выйти на Алвинора?

- С твоей помощью. Ты меня на него вывел - за что я тебя и благодарю. Ты очень прозорливо посоветовал мне найти сухогруз, старпом которого был фотографом-любителем, и вдруг увидел на одной фотографии человека, очень похожего на Хуана Доркаса. Это была мужская фигура, склонившаяся через борт, да ещё стоящая спиной к зрителю. Но я тогда решил, что это Хуан...

- Ты тогда подумал не только о Хуане, но и о том, что ЦРУ...

- Верно, - кивнул да Силва. - Ну так что, рассказывать дальше об этом блестяще проведенном расследовании или расточать тебе извинения?

- И то и другое, - хмуро ответил Уилсон.

- Хорошо, тогда сначала о деле. Мне показалось странным, что такая фигура как Доркас плыл на одном судне вместе с профессиональным киллером. Да ещё и на сухогрузе. И что уж было совсем странно - я получил анонимное письмо из Салвадора-де-Баия - там сухогруз стоял как раз в день отправки письма, - где сообщалось о планируемом убийстве Доркаса.

- Письмо? Ты мне ничего не говорил о письме!

Да Силва пожал плечами.

- Не хотелось тебя оскорблять в лучших чувствах. В письме содержался намек, что ваше правительство было бы заинтересовано в убий... устранении Хуана Доркаса. В общем, я понял, что ЦРУ, возможно, и в самом деле никакого отношения к этому не имеет...

- Возможно!

- Ну, скорее всего. Когда я учил английский, мне труднее всего давались наречия. Словом, я отослал письмо и фотографию своему старинному другу в Монтевидео и попросил его проверить почерк в Буэнос-Айресе, и он подтвердил мою безумную гипотезу...

- За которую ты схватился только за неимением лучшей?

- Именно! И я оказался прав. Почерк принадлжал брату Алвинору Доркасу. Ну и на фотографии был изображен тоже он, хотя эта спина могла принадлежать любому невысокому толстяку. Вроде тебя.

Уилсон налил себе и своему приятелю ещё брэнди.

- А Себастьян?

- И тут ты помог. Помимо прочего, его поездка сначала в Аргентину, потом в Португалию и возвращение в Рио вызвала у меня сильные подозрения. К тому же у нас просто не было времени заняться разработкой других подозреваемых. А их у нас было предостаточно...

Уилсон покачал головой.

- А этот Алвинор доставил себе хлопот предостаточно. Это же надо было нанять Себастьяна за несколько месяцев до события, ухитриться сесть на тот же сухогруз, что и Насио, и проконтролировать его прибытие в Рио...

- Нам не известно, была ли только в этом причина. Он просто хотел скрыться, не привлекая ничьего внимания. И этот сухогруз оказался вполне надежным укрытием. К тому же у него появилась возможность отправить нам письмо из Салвадора. Что касается хлопот, то они того стоили. В конце концов, согласись, что убийство в момент проведения конференции ОАГ идеальное прикрытие для корыстного убийства, тем более такого скандального известного человека, как Хуан Доркас. К тому же не забудь, что ставки в его игре были очень высоки: если бы задумка Алвинора удалась, он, получив наследство брата, стал бы чрезвычайно богатым человеком.

- Если бы он не написал это письмо...

- Все так, но письмо для него было своего рода страховочным узлом. Дополнительной страховкой. Он ведь и хотел, чтобы мы зашли в тупик, разрабатывая весьма правдоподобную версию политического убийства. Но думаю, даже и без письма мы бы в конце концов нашли правильный ответ. Особенно если учесть, как настойчиво ты мне капал на мозги...

- Очень может быть. Но если бы я не был настолько удачлив... вернее, прозорлив, став одним из попечителей "Больницы страждущих", или если бы Лес Уэлдон не играл в гольф в то утро, или если бы Дона Илезия не рассказала нам на совете историю про пропавшего больного, возможно, братец Алвинор смог бы осуществить свой план, потому что ты никогда бы не вышел на Мендеса.

- Нет, у него все равно возникли бы препятствия. Потому что я в любом случае настаивал бы на том, чтобы Хуан Доркас надел пуленепробиваемый жилет. Впрочем, зная заранее о готовящемся убийстве, я просто заставил его надеть этот жилет. Видел бы ты, сколько доводов я привел, сидя у него в гостиничном номере. И мне кажется, что он как и я, терпеть не может неудобной одежды. Сидеть в на такой жаре в "пуленепробивайке" под официальным костюмом - испытание не из приятных.

- С тем исключением, что эта "пуленепробивайка" спасла ему жизнь!

- Да, но рубашка оказалась безнадежно испорчена. - да Силва перестал улыбаться. - Знаешь, когда я втолковал Хуану Доркасу, что на его жизнь покушается не кто иной, как его брат, он потребовал от своего правительства подать запрос о выдаче Алвинора - чтобы вырвать дорого братца из наших рук.

- И вы позволите ему ускользнуть от правосудия?

- Боюсь, что да. Конечно, меня никто не будет спрашивать, но я безусловно согласен его выдать.

- Почему же?

- Видишь ли, ни в Аргентине, ни в Бразилии не существует адекватного наказания за совершенное им преступление. Максимальный срок заключения у нас тридцать три года, сколь бы тяжкое преступление не совершил человек, но никто ещё не сидел более половины этого срока. Впрочем, как только братец Алвинор окажется в пределах досягаемости, брат Хуан...

Уилсон понимающе кивнул.

- Значит, ты полагаешь, что ожидающее его наказание будет более суровым, чем приговор суда?

- Более справедливым - это уж точно. - да Силва повернулся в зал. Куда это сегодня все запропастились? Слушай, Уилсон, дружище, не сходить ли тебе к метрдотелю и не попросить ли его прислать нам официанта?

- Нет, вы только посмотрите на него! - восклинул Уилсон. - Мало того что я до сих пор не услышал от тебя извинений, так ты ещё полностью проигнорировал тот факт, что именно я помог тебе раскрыть это дело, и забыл, что когда-то я был твоим напарником, потом вдруг стал подозреваемым, и вот наконец я опустился на презренный уровень слуги! Как это понимать?

Да Силва усмехнулся.

- Помнишь, я спрашивал у тебя, отчего это Соединенные Штаты не посылают к нам побольше Уилсонов, а ты ещё обвинил меня в том, что мы не знаем, как распорядится уже имеющимися у нас Уилсонами?

- Помню.

- Ну вот, я просто пытаюсь найти разные применения для имеющихся у нас Уилсонов...

Сотрудник посольства США некоторое время ошеломленно молчал, но потом все же не удержался от улыбки.

- А, ну вот я все-таки услышал от тебя долгожданное извинение! - с этими словами он поднялся из-за стола и пошел искать метрдотеля..