"Человек, который высмеивал" - читать интересную книгу автора (Дик Филип Кинред)

Глава 4

Ален Парсел возвратился в свою однокомнатную квартиру в половине десятого вечера. Дженет встретила его на пороге.

- Ты поел? - спросила она, и сама же ответила:

- Нет, конечно.

- Нет, - признался он, входя в комнату.

- Сейчас что-нибудь состряпаем. - Она переключила электронное устройство, вмонтированное в стену, и вернула на место кухню, которая исчезла в восемь часов. Через несколько минут на плите уже жарилась "аляскинская форель", и по комнате поплыл почти натуральный аромат. Дженет надела фартук и принялась накрывать на стол.

Ален развалился в кресле и раскрыл вечернюю газету. Но он так устал, что не мог читать, и отложил газету. Беседа с Идой Низ Хойт и Сью Фрост длилась три часа. Необычайно тяжелая беседа.

- Ты не хочешь рассказать мне, что случилось? - спросила Дженет.

- Попозже. - Он поигрывал кубиком сахара на столе. - Как Книжный Клуб? Сэр Вальтер Скотт написал еще что-нибудь хорошее?

- Нет, увы, - коротко ответила она, подражая его тону.

- Ты считаешь, нам не хватает беседы с Чарлзом Диккенсом?

Она отвернулась от плиты и взглянула на него.

- Что-то случилось, и я хочу знать что.

Ее настойчивость заставила Алена смягчиться.

- Наше Агентство пока не сочли гнездом порока.

- По телефону ты говорил, что находишься в Т-М, а в Агентстве произошло что-то ужасное.

- Я уволил Фреда Лади, если это можно назвать ужасным. "Форель" еще не готова?

- Нет, еще минут пять.

- Ида Пиз Хойт предложила мне место Мэвиса.

Директора Телемедиа. Все устроила Сью Фрост.

Некоторое время Дженет молча стояла у плиты, потом вдруг заплакала.

- Черт возьми, почему ты плачешь? - удивился Ален.

- Не знаю, - всхлипнула она. - Мне страшно.

Он машинально продолжал играть кубиком сахара, который раскололся на две половинки, и Ален начал превращать их в сахарный песок.

- По правде говоря, удивляться тут нечему. Этот пост всегда занимали руководители Агентств, а Мэвис за последние несколько месяцев совсем выдохся. Восемь лет отвечать за мораль - слишком тяжело.

- Да, ты.., говорил.., что ему надо уходить. - Она достала носовой платок. - В прошлом году ты так сказал.

- Вся беда в том, что он не хочет оставлять свою работу.

- Он знает?

- Сью Фрост сказала ему. Он пришел к концу совещания. Мы вчетвером пили кофе и обсуждали ситуацию.

- Значит, все решено?

Ален вспомнил, какое лицо было у Мэвиса, когда он выходил из кабинета, и ответил:

- Нет, не совсем. Мэвис сложил с себя обязанности. После кое-каких формальностей. Обычный протокол. Годы честной службы, преданность принципам Морального Обновления. Потом мы с ним немного поговорили в холле. - На самом деле они прошли вместе с четверть мили от здания Комитета до дома Мэвиса. - У него есть участок земли на какой-то планете в системе Сириуса. Там много коров. Мэвис утверждает, что по вкусу их мясо невозможно отличить от земного.

- Что же еще не решено?

- Возможно, я откажусь.

- Почему?

- Не хочу загнуться через восемь лет. Мне совсем не улыбается, получив отставку, оказаться в каком-нибудь Богом забытом захолустье за десять световых лет отсюда.

Дженет спрятала платок в нагрудный карман и выключила печь.

- Однажды мы уже говорили об этом - три года назад.

- И что мы решили? - Он вспомнил, что они решили. Они решили решать, когда придет время, - ведь оно могло не прийти вовсе. Тогда Агентство только открылось, и Дженет опасалась скорого краха. - Глупо делать вид, будто это непыльная работа. Она отнюдь не такова и никогда таковой не была. Ни у кого нет сомнений на этот счет. Не знаю, почему Мэвис взялся за нее. Может, по моральным соображениям?

- Служение обществу...

- Беззаветное служение Моральным принципам.

Высшая форма самопожертвования, Омфал всей этой... - Он запнулся.

- Крысиной возни, - закончила Дженет. - Наверное, и зарплата больше. Или меньше? Ну, конечно, это неважно.

- Моя семья долго карабкалась наверх, - задумчиво произнес Ален. - И мне тоже пришлось пробиваться. Тут есть к чему стремиться, есть цель. И мне не жаль усилий, затраченных на те пакеты, которые я делал. - Прежде всего он имел в виду пакет, который ему возвратила Сью Фрост. Притча о погибшем дереве.

Дерево погибло, лишенное связи с Землей. Вероятно, многие считали Морак этого пакета недостаточно вразумительным. Но для Алена он был совершенно ясен: человек изначально несет ответственность за своих ближних, и именно они определяют его жизнь.

- Я знаю двух людей, которые поселились среди Руин на Хоккайдо. Там нет ничего живого, и все заражено. Они знают, что их ждет. И все же Гэйтс и Шугерман скорее умрут, чем вернутся сюда. Если бы они вернулись, им пришлось бы стать общественными существами, пожертвовать какой-то частью своей неповторимой и невыразимой личности. И это, конечно, ужасно.

- Но ведь они живут там не только поэтому, - возразила Дженет таким тихим голосом, что он едва расслышал. - Наверное, ты забыл. Я ведь тоже там была.

Один раз ты взял меня с собой. Когда мы еще только поженились. Я хотела посмотреть.

Ален вспомнил. Но это казалось ему не столь важным.

- Возможно, так они выражают свой протест. У них есть какая-то идея, к которой они хотят привлечь внимание.

- Они жертвуют жизнью.

- Для этого не требуется особых усилий. И их всегда можно будет спасти с помощью быстрого замораживания.

- Но, умирая, они указывают на что-то важное. Тебе не кажется? - Она задумалась. - Майрон Мэвис тоже на что-то указывал. Может, даже на то же самое. И ты, наверное, чувствуешь что-то, когда у них бываешь, тебя все время туда тянет. И вчера вечером ты опять там был.

Он молча кивнул.

- А что сказала миссис Бирмингэм?

- Меня заметил "малыш", - почти равнодушно ответил Ален, - и теперь мое поведение будет обсуждаться в среду на собрании жильцов.

- Из-за того, что ты там побывал? Но ведь ты делал это много раз.

- Может, раньше они меня не видели.

- А то, что было потом, "малыш" видел?

- Будем надеяться, что нет.

- Про это есть в газете.

Ален схватил газету и на первой странице увидел крупный заголовок:

"ОСКВЕРНЕННЫЙ ПАМЯТНИК ШТРАЙТЕРУ.

ВАНДАЛЫ В ПАРКЕ.

ИДЕТ РАССЛЕДОВАНИЕ"

- Это был ты, - почти прошептала Дженет.

- Да, - согласился Ален. Он еще раз перечитал заголовок. Действительно, это был я. И мне потребовался всего один час. Краску я оставил на скамейке.

Очевидно, они ее нашли.

- Да, там про нее упоминается. В шесть часов утра увидели, что стало со статуей, а в шесть тридцать нашли банку с краской.

- Что они еще нашли?

- Лучше прочти сам.

Ален разложил газету на столе и принялся читать.

"ОСКВЕРНЕННЫЙ ПАМЯТНИК ШТРАЙТЕРУ.

ВАНДАЛЫ В ПАРКЕ.

ИДЕТ РАССЛЕДОВАНИЕ

Нъюер-Йорк, 8 октября (Т-М). Полиция расследует преднамеренное повреждение, нанесенное статуе Майора Юлия Штрайтера, основоположника Принципа Обновления и вождя революции 1985 года. Установленный в Парке Морака монумент выполнен из покрытого бронзой пластика другом и соратником Майора, Пъетро Буетелло, в марте 1990 года. Повреждение, охарактеризованное полицией как преднамеренное и целенаправленное, было произведено ночью. Парк Морака никогда не закрывается, поскольку представляет собой моральный и духовный центр Ньюер-Йорка".

- Когда я пришла домой, газета уже лежала в почтовом ящике. Как всегда, я прочла ее, пока обедала.

- Вот почему у тебя такой испуганный вид.

- Нет, совсем не потому. Они могут только выселить нас, или оштрафовать, или отправить тебя на год в тюрьму.

- И лишить наши семьи права жить на Земле.

Дженет пожала плечами.

- Мы бы выжили. И они все бы выжили. Я просидела одна в квартире три с половиной часа и все думала. Сначала мне показалось... - она задумчиво нахмурилась, - случилось что-то необычное, и сегодня утром мы оба это поняли: на твоих ботинках была грязь, и трава, и красная краска. Но никто не видел тебя.

- "Малыш" кое-что заметил.

- Но не это. Иначе тебя бы давно арестовали. Наверное, он видел что-нибудь другое.

- Не знаю, сколько им понадобится времени, чтобы меня выследить, мрачно проговорил Ален.

- Но откуда им догадаться? Они будут искать людей, потерявших право на жилье, или тех, кого насильно возвращают в колонии. Или выродков.

- Терпеть не могу это слово.

- Ну, эмигрантов. Но при чем здесь ты? Человек, достигший таких вершин, который провел вчерашний вечер в обществе Сью Фрост и Иды Пиз Хойт. Это же не имеет никакого смысла.

- Действительно не имеет, - согласился Ален. - Даже для меня самого.

Дженет подошла к столу.

- Я не могу понять. Выходит, ты сам не знаешь, почему так сделал?

- Понятия не имею.

- О чем ты думал?

- У меня просто появилось желание. Ясное, непреодолимое желание разделаться со статуей раз и навсегда. Мне потребовалось полгаллона краски и механическая пила. Пила лежит на своем месте - в мастерской Агентства, только без полотна. Полотно сломалось.

Я уже несколько лет не пилил.

- Ты помнишь, что ты сделал?

- Нет.

- Ив газете ничего толком не сказано. - Она простодушно улыбнулась. Во всяком случае, ты неплохо потрудился.

***

Немного позже, когда от жареной "аляскинской форели" осталась лишь кучка косточек на тарелке, Ален откинулся на спинку кресла и закурил сигарету. Дженет стояла у плиты и тщательно мыла посуду. В комнате царила мирная атмосфера.

- Интересно, - заметил Ален. - Как будто ничего не произошло, вечер как вечер.

- Нам ничто не мешает заняться делами, - отозвалась Дженет.

Столик возле кушетки был завален металлическими колесиками и прочими деталями. Дженет занималась сборкой электрических часов. Тут же лежали схемы и инструкции из комплекта конструктора. Так уж повелось. Образовательные развлечения: конструктор для индивидуума, фокусы для общественного времяпровождения.

- Как твои часы? - спросил Ален.

- Почти уже готовы. Потом будет электробритва.

Миссис Дафи, которая живет через площадку, сделала такую для мужа. Я ее видела. По-моему, очень удобная.

Ален показал на плиту.

- Эту штуку соорудила моя семья. В девяносто шестом году, мне тогда было одиннадцать. Тогда их работа казалась мне бессмысленной: печи, изготовленные автофаком, стоили совсем недорого. Но потом отец и брат объяснили мне Морак. Я никогда этого не забуду.

- Я обожаю мастерить разные вещи; это так забавно.

Ален задумался, продолжая курить. Все-таки удивительно, что он мог спокойно сидеть здесь после того, как всего двадцать четыре часа назад осквернил монумент.

- Я его высмеял, - произнес Ален вслух.

- Ты...

- Мы часто пользуемся таким приемом, когда готовим выпуск. Если какие-то качества предмета специально преувеличить, получится пародия. И тогда мы говорим, что высмеяли его. Обычно мы высмеиваем старые затасканные темы.

- Да, - кивнула она. - Я знаю. Я видела вашу пародию на Блэйк-Моффет.

- Меня беспокоит другое, - продолжал Ален. - В ночь с воскресенья на понедельник я высмеял статую Майора Штрайтера. А в понедельник утром в Агентство пришла Сью Фрост. В шесть вечера Ид а Пиз Хойт предложила мне стать директором Телемедиа.

- Какая тут связь?

- Мне кажется, существует некий комплекс. - Ален загасил сигарету. Такой грандиозный, что в него оказываются вовлечены все люди и все вещи во Вселенной. И я его чувствую. Какая-то глубокая причинная связь. Это не совпадение.

- Расскажи, как ты.., высмеял ее.

- Не могу. Не помню. - Он встал. - Подожди меня немного. Я только схожу посмотрю; они, наверное, еще не успели ничего восстановить.

- Пожалуйста, не уходи.

- Это очень важно, - возразил Ален, ища свое пальто. Оно было поглощено шкафом. Ален нажал на кнопку, .и шкаф выдвинулся из стены. - У меня остались лишь смутные воспоминания, ничего определенного. В любом случае нужно все выяснить. Может, тогда решу и с Т-М.

Не проронив ни слова, Дженет прошла мимо него и вышла в коридор. Она направлялась в ванную, и он знал, зачем. Захватив с собой пузырьки, Дженет собиралась наглотаться снотворного, чтобы провести ночь спокойно.

- Не стоит так волноваться, - попытался урезонить ее Ален, но не услышал ответа.

Он постоял еще немного и вышел.