"Непокорный ангел" - читать интересную книгу автора (Фэйзер Джейн)

Глава 2

Неделю спустя Том подскакал к дому с тревожным выражением на суровом лице.

— Говорят, что отряд «круглоголовых» во главе с капитаном прочесывает местность, сэр, — выпалил он, соскочив с лошади. — Они уже нашли троих раненых, скрывавшихся в амбаре в пяти милях отсюда. — Он с отвращением сплюнул на землю. — Эти ублюдки сожгли амбар, хотя фермер клялся, что ничего не знал о людях, прячущихся там. Бедняга лишился всех запасов на зиму.

Дэниел взглянул на аккуратный маленький домик, на вращающееся мельничное колесо, на убранное поле, на круглую фигуру хозяйки, склонившейся над кустом смородины в огороде. После любезности, оказанной им, они не могли подвергать эту женщину и ее сына риску потерять все свое хозяйство. Пора убедить Гэрри сказать правду, чтобы они могли по крайней мере бежать в правильном направлении.

Вчера она, пошатываясь, встала с постели, а сейчас сидела в тени золотистого бука перед входной дверью. Он не ошибся относительно цвета ее волос. Свежевымытые, они шелковистыми пшеничными локонами обрамляли лицо, на котором выделялись большие карие глаза. На ней было платье, очевидно, принадлежащее хозяйке, чья фигура отличалась округлостью форм, и потому девушка буквально утонула в многочисленных складках. Однако, судя по улыбке, которой Гэрри приветствовала подошедшего Дэниела, она мало походила на беспризорного ребенка.

— Вы пришли развлечь меня, сэр Дэниел? Мне ужасно надоело сидеть здесь, не имея даже книги, чтобы развеять скуку.

— Увы, дитя мое, я пришел потревожить тебя, — сказал он. — Мы должны немедленно уехать отсюда, и я надеюсь узнать, куда нам следует двигаться.

— Откуда мне знать, сэр, куда вам ехать? — сказала девушка, и ее лицо приобрело упрямое выражение. — Это не мое дело.

— Мне кажется, лучше продолжить разговор в твоей комнате, — спокойно сказал Дэниел. — Я хочу знать правду.

В его спокойном тоне было что-то такое, отчего Генриетта задрожала.

— Я не поеду домой, — сказала она, когда он взял ее за локоть и поставил на ноги.

— Мы еще поговорим об этом.

Девушка попыталась противиться руке, тянувшей ее в дом, но, даже если бы она была полна сил, ее сопротивление ни к чему бы не привело.

— Я не поеду домой, — отчаянно повторяла она. — Я сама позабочусь о себе, если вам надо уехать. Может быть, хозяйка позволит мне остаться здесь и заработать на свое содержание.

— Ты говоришь глупости, — резко ответил Дэниел, подталкивая ее вверх по узкой лестнице. — Давай покончим с бессмысленными поступками, Гэрри. Я хочу знать твое настоящее имя.

Освободившись, она опустилась на кровать, подтянув колени к груди и крепко обхватив их руками.

— Меня зовут Гэрри.

— Из какой ты семьи? — Теперь в его низком голосе не было ни мягкости, ни скрытой насмешки. Взгляд его стал тяжелым, губы сжались.

Генриетта покачала головой в знак молчаливого отказа.

— Если бы ты была одной из моих дочерей, — тихо сказал Дэниел, — я быстро отучил бы тебя от упрямства. Не доводи меня до крайности.

Глаза ее расширились.

— Сколько их у вас?

— Чего сколько? — Вопрос несколько обескуражил Дэниела, так как не имел никакого отношения к тому, о чем они говорили.

— Дочерей, конечно. — В ее голосе слышался явный интерес.

На мгновение суровое лицо смягчилось.

— Двое, и они очень похожи друг на друга. — Взгляд его помрачнел. — Им нужна материнская забота.

— Ваша жена умерла?

— Да, при родах четыре года назад.

— Вы не кажетесь таким старым, — заметила Генриетта, взглянув на него снизу вверх.

Дэниел казался удивленным.

— Я и не чувствую себя «таким старым». Мужчина в двадцать девять лет еще не стоит одной ногой в могиле.

— А сколько лет другой вашей дочери? — Это более привлекательная тема, подумала Генриетта, и ее надо продлить как можно дольше.

— Элизабет восемь лет.

— А других детей нет? — В браке, длившемся столько лет, можно было произвести на свет и больше отпрысков.

Дэниел пожал плечами:

— Два малыша умерли, один при родах, а другой от молочной лихорадки, когда ему была всего неделя от роду. — Его Нэн никогда не рожала легко. Она всегда страшно мучилась, пока в конце концов совсем не лишилась сил… Дэниел попытался прервать поток мыслей и избавиться от чувства вины, с которым ему постоянно приходилось жить.

Девушка на постели открыла рот, чтобы задать еще один вопрос, однако Дэниел, поняв, как далеко они отклонились от главной темы разговора, прервал ее:

— Так из какой ты семьи? — Он нетерпеливо щелкнул пальцами. — Ты слишком тянешь с ответом.

— Я не могу вернуться домой. Неужели вы не понимаете этого? — Теперь упрямство сменилось мольбой. — Знаете, что они сделают со мной? Сэр Реджинальд, вероятно, уже не захочет жениться на мне…

— В таком случае ты избавишься от вонючего пьяницы, — резко прервал ее Дэниел. — Я все думал, как бы ты могла избежать такой судьбы.

Она прикусила губу.

— Если бы я вышла замуж за Уилла, все было бы в порядке. Но я боюсь возвращаться незамужней. Будет в тысячу раз хуже, если сэр Реджинальд объявит, что я лишилась девичьей чести, чего на самом деле не случилось, так как Уилл был слишком благороден, — добавила она. Дэниел вздохнул, немного огорченный такой перспективой, потому что начал испытывать некоторое сочувствие к родителям девушки. — Но он может сказать так и отказаться от брака, — закончила Генриетта, беспомощно махнув рукой, что напомнило ему, какой юной и беззащитной она была.

Дэниел был повержен и не мог проявить суровость, чтобы добиться от девушки дополнительной информации, кроме той, какую уже получил. Он ходил взад-вперед по крошечной комнате, в то время как она сидела на кровати, с волнением наблюдая за ним поверх согнутых колен.

Напряженную тишину прервали громкие голоса снаружи. Дэниел быстро подошел к окну. Лицо его побледнело, когда он узнал сердитый голос Тома, возражающего незнакомцу. Были ли это «круглоголовые»? Но внизу находился всего один молодой человек, разговаривающий с Томом на повышенных тонах.

Генриетта медленно поднялась с кровати со странным выражением лица. Ноги у нее подгибались, сердце тревожно стучало в груди. Она встала рядом с Дэниелом, уцепившись за подоконник.

— Это Уилл! — Девушка взглянула на изумленное лицо своего спасителя. — Это Уилл! Он не убит!

Дэниел почувствовал огромное облегчение, смешанное с крайним удивлением, не представляя, каким чудесным образом мог уцелеть этот юноша.

— Уилл! — пронзительно крикнула Генриетта, так что в ушах у Дэниела зазвенело. — Ты не убит!

Юноша посмотрел вверх, на окно, прикрывая глаза от солнца.

— Ты ли это, Гэрри? Какого дьявола?.. О, не может быть. — Он повернулся к ошеломленному Тому: — Вот видишь, приятель? Я не враг. Я обошел всю округу, разыскивая ее, и везде натыкался на проклятых «круглоголовых»!

Том кивнул:

— Лучше скорее бегите наверх, юный сэр.

Через полминуты в комнату вошел Уилл Осберт. Это был молодой человек крупного телосложения, неряшливого вида, с копной рыжих волос и ярко-зелеными глазами.

— Ты ужасная девица, Гэрри, — заявил он с чувством. — Куда ты пропала? Я решил, что ты укрылась на постоялом дворе. — Только сейчас он обратил внимание на Дэниела, и лицо его покраснело от злости. Рука потянулась к мечу.

— Какое отношение вы имеете к госпоже Эшби, сэр?

— О Уилл! — воскликнула Генриетта, падая на постель, так как ноги не могли держать ее. — Ты предал меня!

— Предал тебя?! — Уилл тупо уставился на нее, совершенно растерянный. — Что ты делаешь здесь с этим человеком?

— Дэниел Драммонд, — представился Дэниел, протягивая руку. — Рад познакомиться, господин Уилл. Я много слышал о вас. Умоляю просветить меня, так как не могу поверить, что госпожу Эшби действительно зовут Гэрри.

— О нет, сэр. Это только прозвище, сокращенное от Генриетта, — охотно пояснил Уилл, совершенно успокоившись, хотя и не понимая почему. Вероятно, потому, что у этого человека были манеры джентльмена и он выглядел весьма значительно. — Это Генриетта Эшби из Оксфордшира, где расположены владения Эшби. А я Уилл Осберт, сын Джона Осберта, эсквайра, из Уитли того же графства.

— Ты ужасно глупый, — сказала Генриетта с отвращением.

Дэниел скривил губы. Ему показалось, что они похожи на школьников, ссорящихся в классе из-за пустяка. И он не обманулся.

— Я вовсе не глупый, — горячо возразил Уилл. — Я же сказал, чтобы ты оставалась на постоялом дворе, но, прибыв туда после сражения, где было очень нелегко, я узнал, что ты ушла рано утром и не оставила никакого сообщения. Если это не глупость, то не знаю, как еще можно назвать твой поступок.

— Но я видела, как ты упал на поле, — сказала она.

— Что? — Юноша смотрел на нее с недоверием. — На каком поле?

— Под Престоном. Я незаметно последовала за тобой, и никто не обнаружил меня. Я выглядела как воин. — Генриетта неестественно сосредоточилась на своих пальцах, скрещенных на коленях. — Я подумала, что если ты умрешь, то я умру вместе с тобой, но не вернусь домой.

— Ты была в сражении? — Уилл в своем стремлении хоть что-то понять был похож на ребенка, повторяющего урок.

— Я была ранена, — не без гордости сообщила девушка, глядя на него. — Тяжело ранена, не так ли, сэр Дэниел?

— Ударом пики, — мрачно подтвердил Дэниел. — Я посоветовал бы вам в будущем не спускать глаз со своей невесты, господин Осберт.

— О, Гэрри, что ты наговорила? Ты же знаешь, что мы не можем пожениться. — Уилл стукнул сжатым кулаком по открытой ладони другой руки. — Я же много раз твердил тебе, что стараюсь забыть об этом. Твой отец никогда не даст своего согласия, так же как и мой. Ты останешься без приданого, а я без наследства. На что мы будем жить?

Дэниел почувствовал, что его беззаботность улетучилась. Счастливое появление господина Осберта не освобождало его от проблем, как он надеялся.

— Ты не любишь меня, Уилл? — Генриетта говорила с мучительной напряженностью, крепко сжимая лежащие на коленях руки. — Мы же дали друг другу слово.

Уилл неловко переминался с ноги на ногу.

— Конечно, я люблю тебя, Гэрри, но мы не можем пожениться без денег. Тебе не следовало убегать из дому. Вы должны понять меня, сэр. — Он повернулся, обращаясь к молчащему Дэниелу: — Она оделась в мужской костюм и убежала из дому, не сказав мне, что собирается делать. Настигла меня в Лондоне и не желает возвращаться домой. — Он в смятении запустил руки в свои растрепанные рыжие волосы. — Она никогда не говорит мне, что собирается делать… Например, последовала за мной в сражение, в то время как я думал, что она на постоялом дворе.

— Но я не могла рассказать тебе о своих намерениях, — запротестовала Генриетта. — Ты такой несговорчивый и наверняка сказал бы, что мне не следует этого делать.

Дэниел Драммонд на мгновение закрыл глаза. Госпожа Эшби вообразила, будто влюблена, но тон этой перепалки указывал, что, вполне вероятно, любовь к Уиллу Осберту была лишь предлогом, чтобы покинуть дом и избежать свадьбы со старым, отвратительным сэром Реджинальдом. Выходит, он еще не скоро избавится от этой своей заботы.

Дэниел прервал их спор:

— Как ты ускользнул с поля битвы, Уилл? Генриетта говорит, что видела, как ты упал.

— Я не падал, — сказал Уилл. — Если я не смог узнать Гэрри, возможно, и она спутала меня с кем-нибудь.

Дэниел кивнул. В этом аду, покрытом пороховым дымом, где слышен был только лязг стали, грохот пушек и треск мушкетов, могло произойти что угодно.

— Как ты добрался до этого места?

Уилл почесал свой веснушчатый нос.

— Я бродил по всей округе несколько дней, обходя патрули «круглоголовых». Мне было непонятно, куда она могла исчезнуть, сэр. Поэтому я решил, что если загляну на каждый постоялый двор и в каждую деревню, то что-нибудь о ней узнаю.

— Подумать только… — мрачно сказал Дэниел, обводя рукой комнату. — Если ты узнал, что мы находимся здесь, следом могут прийти и патрули. — Он подошел к окну. — Нам надо черт знает сколько времени пробираться на юг без пропусков, а Генриетта все еще очень слаба.

— Я не поеду, — заявила Генриетта. — Вам не стоит беспокоиться обо мне. «Круглоголовые» не тронут меня здесь…

Дэниел повернулся к ней:

— Госпожа Эшби, мое терпение небесконечно!

— Но я не хочу ехать с вами, — запротестовала она.

— Это так, сэр Дэниел, — вмешался Уилл. — Теперь, когда я нашел ее, мы справимся сами, а вы должны позаботиться о собственной безопасности.

Дэниел посмотрел на юношу и нехотя улыбнулся.

— Я ценю вашу заботу обо мне, господин Осберт, но мне кажется, что я смогу более успешно возвратить Генриетту в Оксфордшир.

Уилл озабоченно посмотрел на Генриетту, которая в отчаянии опустилась на кровать.

— Она не может вернуться, сэр. Вы не знаете сэра Джеральда и леди Мэри, мачеху Гэрри.

Дэниел нахмурился:

— Конечно, за такую выходку она должна понести наказание. Ты не будешь этого отрицать. Боишься прута?

— Есть вещи похуже прута, — сказала Генриетта, посмотрев на Уилла, который ответил ей мрачным понимающим взглядом.

Дэниел вздохнул:

— Очень хорошо, оставим окончательное решение этого вопроса до того момента, когда прибудем к месту назначения. Мы попытаемся пробраться на юг вместе. У тебя есть лошадь, Уилл?

Прежде чем Уилл успел ответить, на лестнице послышались шаги, и в комнату вошла хозяйка с побледневшим лицом.

— Солдаты, сэр, — прошептала она, прикрывая рот передником. — Джейк говорит, что «круглоголовые» на дороге, в пятидесяти ярдах от дома. Они направляются сюда, сэр. Что делать? — Голос ее дрожал. — Они сожгут дом и угонят коров, они…

— Нет, не бойся, хозяйка. Они ничего не сделают, — с неожиданной решимостью сказала Генриетта. Она стянула с кровати покрывало. — Уилл, полезай под кровать. — Затем взяла ночной колпак и натянула его на голову, подобрав волосы. — Побыстрее, Уилл… О, не спорь со мной… Сэр Дэниел, вам придется спрятаться в сундук, хотя он немного тесноват. — Генриетта подняла крышку, и комнату наполнил сильный запах камфары.

— Я не хочу прятаться там, как крыса в норе, — запротестовал сэр Дэниел. — Это нелепо, детка.

— Они не войдут в комнату, где лежит больная чумой, — сказала она. — Хозяйка скажет им, что в доме чума. Все остальное предоставьте мне. Есть у вас несколько ароматических свечей?

— Да, есть. — Женщина наконец пришла в себя. — И уксус. В прошлом месяце в соседней деревне была чума, и то, что зараза пришла к нам, не покажется странным.

Надо было действовать. По крайней мере этот план давал надежду на благополучный исход. Подавив свою гордость, Дэниел забрался в сундук, чуть не задохнувшись от камфоры, когда Генриетта поспешно закрыла тяжелую крышку.

Она с трудом освободилась от огромного платья, прыгнула в постель и натянула покрывало до самого подбородка. Воздух наполнился едким запахом уксуса. Это хозяйка побрызгала им пол и одеяло. Затем она зажгла ароматическую свечу.

Снизу послышались позвякивание шпор и стук копыт. Генриетта испустила леденящий кровь крик агонизирующей больной.

Хозяйка с непритворным выражением ужаса на лице поспешила вниз, когда раздался новый душераздирающий крик.

— О, милостивые господа, что вы делаете здесь в такое время? — задыхаясь, сказала она, выходя во двор, где стоял отряд всадников, вооруженных сверкающими на солнце пиками и алебардами, в круглых шлемах, которые выдавали их приверженность парламенту.

— Что за дьявол? — Капитан, возглавляющий отряд, бросил взгляд вверх, на окно, откуда слышались крики.

— Это моя дочь, сэр. У нее нарывы. Я пыталась проткнуть их, но они не лопаются.

Капитан побледнел и инстинктивно зажал рукой рот и нос, как будто таким образом мог предохраниться от вредных испарений.

— У тебя в доме чума, женщина?

— Да, сэр. Мы во власти Божьей, — запричитала она, закрывая лицо фартуком.

Капитан все еще смотрел вверх, откуда доносились ужасные звуки, когда в окне появилась фигура девушки в одной белой сорочке. Она взобралась на подоконник и, опасно раскачиваясь, начала царапать свое тело с ничего не видящим, диким взглядом.

— О Боже милосердный, сэр, она убьет себя, — прошептала хозяйка. — Вы не поможете привязать ее к кровати? Я не могу с ней справиться, она очень сильна, когда впадает в безумие.

— Проклятая баба! Ты хочешь, чтобы я заразился? — Капитан быстро отъехал в сторону с выражением ужаса на лице. — Иди внутрь и закрой все окна и двери. — Затем развернул лошадь и галопом поскакал прочь от чумного дома. Отряд двинулся за ним, преследуемый страшными криками, от которых волосы вставали дыбом и по спине пробегали мурашки.

— Они ушли, — сказала Генриетта спокойным голосом, слезая с широкого подоконника. — Я чуть глотку не надорвала. — Она потерла горло.

Из сундука, задыхаясь, вылез Дэниел, а из-под кровати выкатился Уилл. Они оба с испугом смотрели на нее.

— Никогда не слышал такого ужасного крика, — сказал сэр Дэниел. — Неудивительно, что у тебя заболело горло.

— Однако хитрость удалась. — Девушка, сияя, посмотрела на них. — Хозяйка выглядела очень убедительно.

— Ради Бога, сэр, вам лучше поскорее убраться отсюда. — Наверху лестницы появилась хозяйка. — Юная леди кричала совсем как моя Марта, когда чума забрала ее. Этот крик пробирает до костей.

— Да, — согласился Дэниел. Генриетта сыграла ужасную роль, но это было крайне необходимо, и теперь он испытывал явное облегчение. — Генриетта, тебе лучше снова надеть мужской наряд. Мы поскачем на одной лошади. У тебя есть лошадь, Уилл?

— Конечно, сэр. У меня есть и лошадь для Гэрри, — сказал Уилл. — Она оставила ее на постоялом дворе. Я привязал их обеих за мельницей.

— Это хорошо, но она еще очень слаба, чтобы держаться в седле. Ты можешь пока вести ее лошадь на поводу. Поспеши одеться, детка. Хозяйка, мы должны рассчитаться с вами. — И Дэниел спустился вместе с ней на кухню, оставив Генриетту и Уилла одних.

— Мне это не нравится, — заявила Генриетта. — Мы не можем путешествовать с сэром Дэниелом. Хотя он и оказал мне большую услугу, мы не обязаны подчиняться ему, Уилл. Мы в состоянии сами добраться до Лондона, и, если ты не женишься на мне, я найду работу в каком-нибудь доме…

— В качестве кого? — спросил Уилл. — У тебя даже нет приличной одежды.

— В качестве воспитательницы, — решительно ответила девушка. — Я могу учить грамоте. — В ее голосе звучала уверенность. — Готова поклясться, что есть много семей сторонников парламента, желающих воспитать своих дочерей в дворянском духе.

Уилл с сомнением посмотрел на нее:

— Возможно. Но ты принадлежишь к древнему роду, Гэрри, и любая порядочная семья захочет узнать, какое имя ты носишь.

— Я могу соврать. — Она критически осмотрела свою одежду. — Штаны еще послужат, но рубашка разорвана пикой, а жилет испачкан кровью… Мне надо достать подходящую одежду, если я собираюсь наниматься на работу…

— На работу! — Это восклицание исходило от сэра Дэниела, появившегося в дверях. — Трудно представить, что человек, который наймет тебя, сохранит здравый рассудок.

— Вы не знаете меня.

Это было заявлено с необычайным достоинством, и Дэниел на секунду замолк. Затем улыбнулся.

— Возможно. — Он повернулся к Уиллу: — Почему ты не ведешь сюда лошадей? Том упаковывает ранцы, и ему требуется помощь. — Уилл принял указание без возражений и даже с некоторым облегчением.

— Я принес рубашку, — обратился Дэниел к Генриетте. — Хозяйка сказала, что она принадлежала Джейку, когда он был поменьше, и должна подойти тебе.

— Спасибо. — Девушка взяла рубашку и с серьезным выражением лица начала приготовленную речь: — Я очень благодарна вам, сэр Дэниел, за заботу, но вынуждена отклонить ваше предложение сопровождать меня. Уилл и я не хотим обременять вас своим присутствием. Мы сами доберемся до Лондона.

— Но если наши пути совпадают, имеет смысл объединить силы, — небрежно заметил Дэниел. — Мы могли бы помогать друг другу. Нам предстоит длинное, опасное путешествие, и без надежного сопровождения будет трудно.

Генриетта стала надевать рубашку. Несмотря на то что рана почти зажила, плечо еще плохо двигалось, и потому она возилась довольно долго, что, впрочем, давало ей возможность обдумать ответ.

— Позвольте мне застегнуть вам пуговицы. — В низком голосе Дэниела снова послышались веселые нотки. Генриетта посмотрела на него и увидела в черных глазах одновременно насмешку и понимание.

— Благодарю, я сама справлюсь.

— Не сомневаюсь, госпожа Эшби, но я сделаю это быстрее. Нам надо торопиться. — Он осторожно отвел ее руки и застегнул пуговицы. — Ну вот и все. — Дэниел приподнял пальцем подбородок Генриетты, и глаза ее встретились с его веселым взглядом. — Доверься мне, — сказал он тихо. — Я не позволю, чтобы кто-нибудь причинил тебе вред. — Что заставило его произнести эти слова… и взвалить на себя такое бремя? Он не обязан был отвечать за Генриетту Эшби. Но слова вылетели сами, и он не попытался удержать их.

Ее большие карие глаза расширились от удивления, и выражение твердой решимости на лице исчезло.

— Вы не заставите меня возвращаться домой?

— Я не позволю, чтобы кто-нибудь причинил тебе вред, — повторил он.

Ее брови озадаченно сдвинулись.

— Не понимаю, как вы можете предотвратить неприятности, если я должна вернуться домой. Я дочь своего отца, и он сделает со мной все, что захочет.

— Не думай об этом, — сказал Дэниел с уверенностью, которая встревожила его самого. Девушка говорила правду. Кто он такой, чтобы вмешиваться в дела чужой семьи? Но он дал слово. И он исполнит его, когда возникнет необходимость. Ее глаза все еще были устремлены на него, и в них смешались доверие, надежда и сомнение. Улыбнувшись, он поцеловал девушку в уголок губ, убеждая себя, что это лишь проявление сердечности, которое он выражал по отношению к Лиззи или к Нэн, когда они нуждались в утешении. Хотя в действительности это было не совсем так.

— Одевайся скорее, — сказал он неожиданно резко, отходя от нее. — Я не намерен сидеть здесь и ждать, когда вернутся «круглоголовые».

Генриетта отвернулась от него, заправляя рубашку за пояс штанов и возясь с крючками. Лицо ее пылало, и впервые она не нашла, что сказать. Уилл часто целовал ее, но это не вызывало у нее такого жара и дрожи. Может быть, снова началась лихорадка?

— Лошади оседланы, сэр Дэниел, — крикнул Уилл, стоя внизу лестницы.

— Иду, — отозвался Дэниел. — Сядь на кровать, Генриетта, я помогу тебе надеть чулки. Тебе нельзя напрягать плечо.

Она послушалась. Его голос звучал успокаивающе, отчего между ними снова установились прежние отношения.

— Вам лучше, как прежде, называть меня Гэрри, — сказала она бесстрастным тоном, вытянув ногу. — Генриетта в штанах звучит как-то неестественно.

Дэниел усмехнулся:

— Пожалуй, ты права. — Он расправил чулки на ее икрах и помог натянуть сапоги. — Мы должны ускакать как можно дальше до наступления темноты. Будем надеяться, что тебе хватит сил.

Три часа спустя Генриетта почувствовала, что больше не выдержит. Она сидела на черном боевом коне позади Дэниела Драммонда, стараясь не прижиматься к его широкой спине. Сначала скачка казалась легкой, но сохранение равновесия требовало постоянного мышечного напряжения, и плечо начало невыносимо болеть.

Маленькому отряду предстояло пересечь всю страну, продвигаясь по лесистой местности и укрываясь в придорожных кустах. Однажды они чуть не попались. На дороге по другую сторону кустов появился отряд «круглоголовых», и им пришлось затаиться и молить Бога, чтобы какая-нибудь лошадь не выдала их ржанием или позвякйванием уздечки.

После этого случая Дэниел стал совсем мрачным. Оставалась единственная возможность достичь Лондона — ехать только по ночам, а днем прятаться. Это немного снизило скорость их передвижения, и трехнедельное путешествие неизбежно должно было растянуться недели на четыре, а то и больше. Только Том в своей неопределенной одежде мог входить в города и деревни, чтобы купить провизию или подковать лошадь, если в этом возникала необходимость. Дэниел не раз возносил молитву небесам, благодаря их за верность и надежность Тома.

Он был настолько занят своими мыслями и расчетами, что едва помнил о девушке у себя за спиной. Генриетта изо всех сил пыталась держаться прямо, но в конце концов навалилась на него, припав головой к плечу.

— В чем дело, Гэрри?

Она тотчас снова выпрямилась.

— Прошу прощения, сэр Дэниел. Я задремала, но сейчас чувствую себя вполне нормально.

— По тебе этого не скажешь, — заметил Уилл, глядя на нее с беспокойством. — Ты бледна, как молоко, Гэрри.

Дэниел резко натянул поводья и, развернувшись в седле, посмотрел на нее через плечо.

— Глупый ребенок! Почему ты ничего не сказала до сих пор? — Раздражение сменилось тревогой, но Гэрри была слишком измучена, чтобы заметить это. Глаза ее наполнились слезами, которые потекли помимо ее воли.

— Не надо плакать. — Дэниел спешился и спустил ее на землю. — У тебя болит плечо?

— Да. — Она отчаянно сопела, пытаясь взять себя в руки, затем резко села на стерню недавно убранного поля.

— Нам надо немного отдохнуть, сэр, пока девушка не почувствует себя лучше. — Том оглядел освещенный солнцем пейзаж. — Здесь негде укрыться.

— Есть ров, — заметил Уилл, показывая кнутом на дальний конец поля. — Он в стороне от дороги, и живая изгородь может служить надежным убежищем.

Драммонд не привык прятаться во рвах, так же как и убегать подобно зайцу от гончей собаки. Однако, сидя в тюрьме «круглоголовых», он будет плохой защитой своим детям, рассудил Дэниел с мрачным смирением.

— Вполне подойдет. Вперед! — Он поднял измученную девушку на руки и посадил на лошадь. На этот раз он сел позади и крепко обхватил ее руками. — Откинься назад, Гэрри. Я не дам тебе упасть.

— Мне кажется, вы очень добры к своим детям, — заметила Генриетта, благодарно привалившись к его широкой сильной груди. — Хорошо иметь такого отца.

Дэниел внимательно посмотрел на нее, задетый этим замечанием. Неужели она в самом деле относится к нему, как к отцу?

— Я еще не так стар, чтобы считаться твоим родителем, — сказал он.

— Конечно, нет, — невозмутимо согласилась Гэрри. — Но я подумала, как Элизабет и Нэн повезло с отцом. Мне кажется, вы не стали бы принуждать их к нежеланному браку или верить всему, что скажет мачеха, чтобы опорочить их.

— Я понял так, что твоя мачеха не любит тебя? — Они достигли дальнего конца поля, и Дэниел остановил коня.

— Она всей душой ненавидит меня, — сказала Генриетта. — Это началось сразу же, как только она вошла в наш дом, когда мне было всего пять лет.

Дэниел спешился, и Генриетта соскользнула в ожидавшие ее объятия.

— Конечно, я тоже не очень хорошо относилась к ней, но мне кажется, она должна была понять, что я боялась ее, вы не согласны? Ей было двадцать шесть. Она овдовела и привела с собой еще троих детей. — Генриетта стояла, потирая плечо и глядя на дно рва. — Как вы думаете, там сухо?

— Достаточно сухо, — сказал Дэниел, доставая из ранца небольшой кожаный мешочек. — Садись и отдохни немного. Я не хочу задерживаться здесь надолго. — Он помог ей спуститься на дно рва, бросив Тому через плечо: — Если мы распряжем лошадей и пустим их пастись, они не привлекут внимания.

Он сел на траву, прислонившись к откосу рва и вытянув ноги перед собой.

— Ложись и положи голову мне на колени. Я осмотрю твое плечо. Хозяйка дала мне немного мази, чтобы растереть плечо, если оно начнет болеть.

Генриетта, немного смущаясь, повиновалась и оперлась головой и плечами на сильные бедра Дэниела, глядя вверх на заботливое лицо, склонившееся над ней. Она хотела расстегнуть пуговицы на рубашке, но он молча отстранил ее руки. Расстегнув рубашку, он обнажил ее неподвижное раненое плечо. Теплый ветерок ласкал кожу, и Генриетта неожиданно задрожала.

— Тебе холодно? — спросил Дэниел, раскрывая кожаный мешочек. — Мне кажется, сейчас довольно тепло.

— Нет, мне не холодно, — сказала Гэрри слабым голосом. — Наверное, это от усталости.

— Возможно, — согласился Дэниел, погружая палец в сильно пахнущую мазь. — Постараюсь не причинить тебе боли, но я должен втирать мазь достаточно сильно, чтобы она подействовала.

Генриетта закрыла глаза. Ей казалось, что так легче терпеть боль, и к тому же она меньше смущалась. Он начал осторожно, но достаточно сильно втирать мазь в ее ноющее плечо. Было больно, и она отрывисто дышала, закусив нижнюю губу. Давление не ослабевало, пока Дэниел не завершил дело. Наконец все закончилось, и Генриетта открыла глаза.

— Не смотри на меня так укоризненно, — сказал он тихо. — Иногда необходимо причинить боль, чтобы потом стало легче.

— Наверное, вы сейчас скажете, что вам больнее, чем мне? — Генриетта печально улыбнулась. — Мне часто говорили такое, сэр Дэниел, но я никогда не находила это утверждение убедительным.

Усмехнувшись, он застегнул ей рубашку.

— Нет, я не стану этого утверждать. Мне тоже говорили так много раз, но я никогда не мог понять, почему тот, кто держит в руках прут, страдает больше, чем тот, кого наказывают.

— Именно так, — горячо согласилась Генриетта. Она села, пошевелив плечом. — Теперь получше. Я готова продолжить путешествие, сэр. У меня вполне хватит сил.

— Возможно, — сказал Дэниел. — Но кое-кому из нас надо отдохнуть. — Он указал на раскинувшихся во рву Тома и Уилла. — Нам всем нужна передышка, и к тому же опасность быть обнаруженными станет меньше, если мы продолжим путешествие при луне. — Он лег на спину и закрыл глаза. — Тебе будет удобнее, если ты воспользуешься моими ногами как подушкой и твое плечо получит опору.

Генриетта с недоверием посмотрела на него. Дэниел полностью расслабился. Земля была твердой и неровной, и она решила занять прежнее положение. Солнце светило ей прямо в закрытые веки, отчего перед глазами возникла теплая красная мгла. Девушка ощутила приятную истому, а живая плоть под головой вселяла в нее спокойствие и чувство безопасности. Генриетта уснула.

Дэниел слышал ее тихое, ровное дыхание и ощущал тяжесть ее тела, полностью доверившегося ему. Он очень надеялся оправдать это доверие, иначе не пустился бы в бегство после поражения под Престоном с раненой девушкой и ее возлюбленным в придачу. Разумный человек не стал бы брать на себя обязательство защищать беглую девицу от законного гнева ее отца. Однако он не знал, как можно было поступить иначе. Дэниел Драммонд тоже заснул.