Фармер Филип ЖозеНа пути к Возлюбленному городу

Филипп Хосе Фармер

На пути к Возлюбленному городу

Рассказ "На пути к Возлюбленному городу" был написан для антологии научно-религиозной литературы Флеминга Х. Ревелла "Чудеса и предзнаменования", изданной под редакцией Роджера Элвуда (1972). Ревелл же представляет издательство, специализирующееся на книгах по религии. "Город" построен по наиболее приемлемому для меня принципу написания научно-фантастической литературы. То есть сначала задается вопрос: "А что, если?..", а затем приводятся строгие выдержки из первоисточников. А что, если все, что написано в Библейском Апокалипсисе,-- правда? Что тогда?

Элвуд утверждал, что Ревеллу очень понравился мой лишенный излишних сантиментов рассказ и что сам он до конца не понимал Апокалипсис до тех пор, пока не прочел "На пути к Возлюбленному городу". Всю жизнь Библия была моей настольной книгой, а в детстве мне часто снились яркие и ужасные кошмары о Страшных судах.

Обратите внимание, что я говорю о судах во множественном числе.

************

Небо на западе было таким красным, словно где-то там, в вышине, лопнул кровеносный сосуд.

"В каком-то смысле это так и есть",-- подумал Кельвин Норрис.

Земля раскололась, разверзлась, и из образовавшихся в земной поверхности ран появились кровавые закаты. Берега Тихого океана и Средиземного моря подверглись жестоким землетрясениям, каких не случались со времен сотворения мира. Извергались старые вулканы, и вслед за этим появлялись новые. Пройдет еще, вероятно, лет двадцать, прежде чем осядет вся эта пыль. А если бы не проливные дожди, которые идут каждую ночь, пыль не улеглась бы и за добрую сотню лет. Но даже такие мощные ливни ничуть не увлажнили климат, по крайней мере, на средиземноморском берегу. К полудню воздух становился сухим, как старая верблюжья кость, а на закате небо краснело от солнечного света, отражаемого неумирающей вековой пылью.

Понадобится, наверное, тысяча лет, прежде чем уляжется прах, оставшийся от человеческой цивилизации. А пока что развороченная красновато-коричневая почва напоминала тело мертвого льва, растерзанное гиенами. А солнце, встающее после неистового ночного дождя, было похоже на другого льва. Живого, чье дыхание превращало кожу мужчин и женщин в грубую шкуру и добела опаляло кости мертвецов. Даже сейчас, опускаясь к горизонту, своими жгучими лучами солнце жадно поглощало остатки влаги на коже Кельвина Норриса.

Кельвин скакал на коне -- единственном живом коне, которого он видел с тех пор, как высадился со своим отрядом на берегах около затопленного Туниса.

Вокруг валялось множество костей лошадей и других животных, погибших во время землетрясений, приливов, бомбежек, перестрелок, эпидемий или же от рук измученных голодом людей, стремившихся добыть хоть какую-то пищу. Земля была усеяна и человеческими костями, над которыми кружили многочисленные стаи ворон и коршунов. Но даже птицам теперь нечего было есть и они быстро теряли силы. Кельвин хорошо знал вкус их жилистой, воняющей падалью плоти.

Отряд пешком прошел от гор Калифорнии через континент. Из каких-то обломков они построили небольшое морское суденышко, установили на нем чудом уцелевший мотор, переплыв Атлантический океан, добрались до Англии, а оттуда двинулись вдоль вновь образовавшихся берегов Франции и Португалии, через Гибралтарский пролив, минуя огромные разрушенные утесы. В конце концов корабль потерпел крушение во время шторма неподалеку от берегов, на которых когда-то располагался Тунис.

Три дня назад Анна Силвич подстрелила костлявую козу, и это позволило всем остальным продержаться и не погибнуть от голода. Затем Кельвин нашел белого жеребца, на удивление здорового и лоснящегося. Присутствие столь хорошо откормленного животного среди мрачного и бесплодного мира казалось настоящим чудом. Некоторые члены отряда и _считали_ появление жеребца чудом. Возможно, это был тот самый конь, на которой всадник, называемый Верным и Истинным, привел воинства небесные к победе над Зверем и Антихристом.

Кельвин же сказал, что он так не думает, хотя, возможно, им повстречался конь, на котором скакал один из воинов рая, следовавший за Верным и Истинным в финальной битве. Да и вообще, гораздо легче было бы перенести, а еще лучше -- просто телепортировать весь отряд к заветной цели, а не заставлять их преодолевать столь страшный и опасный путь на корабле и пешком. Но они были одни. И таким чудесам не суждено было случиться. Увидев, как нахмурились лица товарищей при этих словах, Кельвин поспешил добавить, что, конечно, отряд никогда не останется брошенным на произвол судьбы. Конечно же, ведь Он никогда не оставит детей своих. Может быть, только не стоит просто сидеть и бездействовать, ожидая милости Божьей.

Тем утром Кельвин взял винтовку, все имевшиеся в наличии тридцать пуль тридцать второго калибра, флягу из козьей шкуры с дистилированной водой (которая стала красной уже спустя два часа), а также кожаную пращу и несколько камней, и поскакал к холмам. Все вокруг было разрушено во время катаклизмов, но за последние три года некоторые растения вновь начали пробиваться из-под земли. В этих местах все еще водились зайцы, грызуны, ящерицы и маленькие пустынные лисы. При помощи пращи Кельвин надеялся добыть хоть кого-то из еще сохранившейся живности. Винтовку он взял только для самозащиты или на случай редкого везения -- для какой-нибудь крупной дичи.

Кельвин привязал коня к кусту и пешком отправился к разрушенным холмам, испещренным глубокими трещинами. Он подбил пращей ящерицу и бросил тощую тушку пресмыкающегося в прикрепленный к поясу мешок. Спустя несколько минут Кельвину удалось попасть камнем в ворона. А затем под глубоким выступом скалы он обнаружил золу недавно горевшего костра и несколько тщательно обглоданных овечьих и крысиных костей. В этой дикой каменистой местности не было тропинок, по которым Кельвин мог бы пойти, и все же, в поисках следов человека, разжигавшего огонь, он исследовал три длинных ущелья. В конце концов, с неохотой прекратив бесплодные поиски, он вернулся к месту, где оставил жеребца. Бурчание в животе и слабость подсказывали, что придется все-таки разрешить забить коня. Ужасно неприятно убивать такое прекрасное животное, но у отряда появится запас мяса на несколько дней.

Прежде чем выбраться из расщелины, Кельвин услышал топот стучащих по камням подков. Припав к земле, он выглянул из-за валуна. Девушка с короткими вьющимися каштановыми волосами, одетая в изорванный и грязный комбинезон, скакала на коне прочь.

Кельвин прицелился было, но тут же опустил ружье, побоявшись, что конь понесет, услышав выстрел. Он выскочил из-за валуна, подобрал камень и вложил его в пращу. Девушка обернулась в тот самый момент, когда камень вскользь ударил ее в спину, и, вскрикнув, перелетела через голову коня, который встал на дыбы и затем понесся прочь.

Кельвин вскинул ружье и приблизился к незнакомке. Казалось, она была вооружена лишь ножом, но он уже давно научился не доверять первым впечатлениям. Однако в этот момент казалось, что женщина не в состоянии воспользоваться каким-либо спрятанным оружием, даже если бы таковое и имелось. Опираясь на одну руку и издавая жалобные стоны, она попыталась сесть. Кожа на ногах, руках и одной стороне лица была содрана.

--Ну как, кости не переломала? -- поинтересовался Кельвин.

Незнакомка покачала головой и простонала:

--Кажется, нет! Но, по-моему, ты чуть не сломал мне спину. Ужасно больно.

--Прошу прощения,-- хмыкнул он,-- но ты же хотела украсть моего коня. Так, медленно вытащи нож и кинь его в сторону. И поспокойнее.

Женщина подчинилась, а затем медленно поднялась на ноги. Следуя командам, она разделась и дважды повернулась на месте. Убедившись, что другого оружия у нее нет, Кельвин проверил ее комбинезон, бросил одежду к ногам незнакомки, и та снова оделась.

--У тебя есть что-нибудь поесть? -- спросила она.

--Ужин убежал,-- ответил Кельвин.-- Как тебя зовут и что ты тут делаешь? Ты христианка?

Раньше, может, он не стал бы задавать последний вопрос. По его предположениям, все последователи Зверя, позволившие нанести себе метку, были убиты во время серии катаклизмов, которые почти полностью разрушили Землю, или же погибли позднее во время войны. Но уже давно стало очевидным, что он неверно истолковал Откровение Иоанна.

--Меня зовут Дана Вебстер, я из Беверли, Йоркшир, входила в состав отряда, направлявшегося к Возлюбленному городу. К сожалению, никого из моих товарищей не осталось в живых, большинство из них умерли от голода, некоторые были убиты язычниками. Я нашла и забрала коня, потому что хотела убежать как можно дальше от его владельца, кем бы он ни был,-- убежать куда-нибудь, где я наконец-то смогла бы наесться мяса и не бояться преследования.

Кельвин заметил, что девушка разговаривала с легким английским акцентом. А ее замечание о язычниках содержало намек на то, что она -- христианка. С другой стороны, если бы она поняла, что данный ответ неверен, то могла бы как угодно истолковать свои слова. В конце концов, Дана тоже не знала, кого повстречала -- истинного христианина или язычника.

Кельвин передал Дане флягу, та сделала несколько больших глотков и с сожалением отдала остатки живительной жидкости владельцу.

--Какая вкусная вода! -- воскликнула девушка.-- А выглядит, как кровь. Как ты думаешь, вода когда-нибудь приобретет свой настоящий цвет? Ну, то есть станет ли она снова бесцветной и прозрачной?

--Не знаю,-- ответил Кельвин.

--На свете так много всего, чего мы не знаем, правда?

--Но узнаем, когда доберемся до Возлюбленного города. Пошли.

Дана повернулась и двинулась вперед. Кельвин зажал ружье под мышкой, но был готов выстрелить в любую минуту.

Они устало и молча тащились по холмам, а солнце неумолимо опускалось сквозь омут красного неба. В какое-то мгновение Кельвину показалось, что восток вдруг начал светлеть. Он остановился и тихонько вскрикнул. Дана тоже остановилась и медленно повернулась, чтобы спутник правильно расценил ее действия.

--Что случилось? -- спросила она.

--Я подумал... я надеялся.. но... я ошибся. Мне показалось, что восток озарился Божественным сиянием, предвещающим Его приход. Но у меня просто пошаливают расшатанные нервы. К тому же я голоден.

--Даже если бы сияние озарило весь мир, как бы ты догадался, что это именно Он? -- воскликнула Дана.-- Как бы ты понял, что это Он, а не Антихрист?

--Но ведь Антихриста и Зверя ввергли в огненное озеро,-удивленно вытаращив глаза, пробормотал Кельвин.

--О каком Звере ты говоришь? Я думала, что Зверь -- это мировое правительство. Надеюсь, ты не имеешь в виду мифического монстра, которого Гуретс должен был запереть в одной из комнат своего дворца? А кто-нибудь когда-нибудь видел огненное озеро? Я не знаю ни одного такого человека. А ты? Фактически все, что мы знаем,-- лишь пересказанные слухи или же та немногочисленная информация, которую удалось получить по радио, вещающего предположительно из Возлюбленного города. Но где он находится? Возможно, такового вообще не существует. Просто где-то среди гор бывшего Израиля есть место, в котором соберутся верующие и под наблюдением, я полагаю, ангелов возведут святой город.

Но откуда ты знаешь, что это правда, и почему нас всех, как стадо овец, ведут к Возлюбленному городу? И если даже где-то и есть озеро огненное -- видит Бог, таких сейчас множество по всему миру -- откуда ты можешь знать, что Антихриста ввергли в него? Почему бы Антихристу, или тому, кого мы принимаем за Антихриста, не распространить эту сказку, чтобы все верующие решили, что безопаснее всего отправиться в Израиль?

--Да ты настоящая язычница! -- вскричал Кельвин.-- Говоришь такие ужасные вещи!

--Посмотри на мои руки,-- велела Дана.-- Ты видишь какие-нибудь цифры? Можешь рассмотреть с лупой и мой лоб, но и там не найдешь числа дьявола. А если так уж необходимо -осмотри всю мою голову. Там нет ни одного шрама, потому что никто не вскрывал мне череп и не помещал внутрь передатчик, чтобы Зверь мог управлять мной, когда захочет.

--Это мы еще проверим, когда доберемся до лагеря,-- проворчал Кельвин.

--Да не вру я,-- сказала девушка.-- Просто размышляю, как и следует каждому истинному христианину. Но помни, Дьявол очень коварен, изобретателен и вероломен. Разве есть лучший способ борьбы с верующими в Бога, чем притвориться воскресшим Христом?

Кельвину совершенно не нравился ход его собственных мыслей. Хватит уже неопределенностей, все должно быть неопровержимо и окончательно.

Но жизнь шла не так, как он предполагал. Конечно, он не упрекал в этом Господа, даже мысленно. Но события развивались не так, как следовало бы. А предположения Кельвина были основанны на Священном писании, которое он читал всю свою сознательную жизнь.

--Так ты одна из мучеников Зверя? -- спросил он.

Дана Вебстер снова двинулась вперед. Но на сей раз шла она медленнее, и Кельвин быстро ее догнал.

--Ты спрашиваешь, не была ли я одной из тех, кого подвергли смертельному облучению, а затем воскресили? Нет. Впрочем, если бы я солгала, никто бы не смог опровергнуть мою ложь. Большинство моих братьев и сестер убиты, но мне повезло. Я убежала и спряталась на горе Скидо, в Камберланде. Поисковые партии Зверя подобрались уже очень близко к пещере, в которой я отсиживалась, когда начались землетрясение и метеоритный дождь; все вокруг было буквально разодрано на клочки.

--Это Господь вмешался,-- благоговейно промолвил Кельвин.-Без Божьей помощи мы бы все погибли.

--Кто-то вмешался.

--Кого ты имеешь в виду?

--Космических пришельцев,--ответила Дана.-- Существ с какой-то далекой-далекой звезды. Существ, значительно обогнавших человека,-- по крайней мере, в области науки.

--А пришельцы могут воскрешать мертвых? -- спросил Кельвин, который не успевал переваривать все новые и новые идеи, подбрасываемые Даной.

--Почему бы и нет,-- ответила та.-- Ученые говорили, что воскрешение станет возможным для человечества лет через сто, а может, и раньше. Конечно, для подобной процедуры потребуются определенные устройства, записывающие молекулярное строение и структуру электромагнитного излучения человека. Ученые утверждали, что когда-нибудь появление таких приборов станет возможным. И тогда, используя подобные записи, можно будет при помощи преобразователя энергии воспроизвести мертвого человека. Теоретически все это возможно.

--Да, но так можно только воспроизвести, а не воскресить,-возразил Кельвин.-- Это будет уже не тот человек, который умер.

--Но сам он будет думать, что это он и есть.

--Ну, и что в этом хорошего?

--Откуда я знаю, что думают сверхсущества своими суперумными мозгами? Знаешь ли ты, например, какая участь уготована тебе Господом?

Весь этот разговор ужасно разозлил Кельвина, а ему не хотелось злиться.

--Давай лучше прекратим эту болтовню и побережем силы,-сказал он.

--Кстати,-- опять заговорила Дана,-- а какой смысл в двух воскрешениях или в тысячелетии между ними? Зачем понадобилось запирать Сатану на тысячу лет, а затем освобождать, чтобы он смог возглавить язычников в новой битве с христианами? Только для того, чтобы снова упрятать его и учинить Страшный суд?

Кельвин не ответил, и его спутница также надолго замолчала. Через час они спустились с разрушенных холмов и увидели белого жеребца, жующего какую-то длинную коричневую траву, проросшую сквозь крошечные трещины в скалах. Медленно приблизившись, Кельвин осторожно позвал животное. Но конь, подпустив их на расстояние сорока футов, рысью пустился прочь. Кельвин поднял ружье -- нельзя было позволить убежать такому количеству мяса, а шансы поймать коня позднее были слишком невелики.

--Не стреляй! Я поймаю его,-- вскрикнула Дана Вебстер и громко позвала жеребца.

Тот развернулся, фыркая, подбежал к девушке и ткнулся мордой в ее руку.

--Я чувствую животных.-- Дана похлопала коня и улыбнулась.-Вернее, между мной и животными существует какая-то необъяснимая связь. Что-то вроде ответных реакций, или называй это как хочешь.

--Красавица и чудовище.

--Чудовище? -- Улыбка медленно сползла с лица девушки.

--Я совсем не то имел в виду. Но твоя власть над животными...

--Только не говори, что веришь в черную магию. Господи Боже мой! И я не богохульствую, когда упоминаю имя Господа всуе. Ты что, не веришь в любовь? Животное чувствует ее. А я, подозвав жеребца, чувствую себя предательницей -- ведь скорее всего он послужит нам ужином.

Через час они въехали в лагерь, разбитый на берегу моря. Конь, тащивший двух седоков, едва передвигал ноги. Назвав пароль, они проехали мимо часовых и попали в низину, расположенную на зазубренном низком холме. В воздухе витали соблазнительные ароматы жареной рыбы, от которых текли слюнки. Четырем мужчинам, отправившимся в красные воды на маленькой легкой складной лодочке, крупно повезло. Или это было Божье провидение. Ведь они вообще не надеялись поймать что-либо, потому что практически все живое в море умерло. Святой Иоанн недооценил масштабы катастроф, когда предсказал, что будет уничтожена треть всех морей. Вернее, предсказания его оказались не совсем полными.

--Так что, нам не придется забивать жеребца? -- спросила Дана Вебстер, указывая на тринадцать больших рыбин, жарящихся над огнем в дюралевых сковородках.

--По крайней мере, не сейчас,-- ответил Кельвин.

--Я очень рада.

Кельвин тоже был рад, но любовь Даны к животным не произвела на него впечатления. Он знал слишком много детоубийц, которых беспокоило жестокое обращение людей с собаками и кошками.

В лагере Кельвина со спутницей встретили мужчины и женщины -худые и загоревшие до черноты под беспощадно палящим солнцем. Черты их лиц заострились, словно куски красного дерева, обточенные песчаными вихряями. Люди эти словно светились от великой силы, порожденной уверенностью. Они прошли сквозь гонения, катаклизмы и битвы со слугами Зверя после того, как силы его иссякли после катастроф. "Блажен и свят имевший участие в первом воскрешении. Над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать вместе с Ним тысячу лет".

Однако, размышлял Кельвин, утверждение, что вторая смерть не властна над ними, очевидно означает, что те, кто устоял против Зверя во имя любви к Богу, не будут судимы заново. Но они _могут_ умереть, а умершие не вернутся на Землю, пока не пройдет тысяча лет. И тогда они восстанут вместе с другими мертвыми в новых телах и будут свидетельствовать на последнем суде. То есть верующим, умершим до пришествия Зверя, будут даны новые тела, всем же прочим придется лишь подчиниться уготованной им участи. И придет Альфа и Омега, начало и конец, последнее царствование.

Вот такие помыслы и сформировали тела и выражение лиц людей в лагере. Они стали святыми, и ничто уже не могло поколебать их святость. Но и святые могут испытывать жажду и голод, уставать и разочаровываться. И они могут убить, если потребуется.

В отряде не было детей, и во время путешествия через континент и моря никто не видел ни одного ребенка младше семи лет. Время детей придет в конце тысячелетия.

--Кто это к нам пожаловал? -- спросила Анна Силвич.

Анна, высокая сероглазая блондинка, выглядела бы красивой при более благоприятных условиях. Сейчас ее тело иссохло так, что повсюду выпирали кости, а белая кожа потемнела и потрескалась. Несмотря на это, Анна очень нравилась Кельвину, и он собирался сделать ей предложение, как только отряд достигнет Возлюбленного города. Если бы Анна согласилась, они могли бы пожениться и раньше, поскольку любой член отряда мог провести свадебную церемонию. Все они стали священниками. Но Кельвин не хотел предпринимать никаких действий, отвлекающих его разум от самой важной цели -- добраться до Возлюбленного города.

--Эта девушка заявляет, что она христианка,-- сказал Кельвин.

Анна достала из кармана рубашки какой-то напоминающий карандаш пластиковый предмет, нацелила его на лоб Даны Вебстер и выдвинула вперед одну секцию этого предмета.

--Вот видишь,-- хмыкнула Вебстер,-- нет у меня дьявольской метки.

Анна шагнула вперед, схватила девушку за волосы и нагнула ее голову. Кельвин хотел было возразить против излишней грубости, но передумал. Ему хотелось посмотреть на реакцию Даны -- а вдруг она разозлится и выдаст себя?

--Ни одного рубца,-- сказала Анна, отпуская волосы девушки.-Но это ничего не значит. Если бы у меня был микроскоп или хотя бы лупа...

Дана Вебстер не сказала ни слова и только насмешливо посмотрела по сторонам. Даже если ей и не понравился не слишком любезный прием, это никак не повлияло на ее аппетит. Она с удовольствием съела рыбу, бисквиты и консервированные персики. Персики и бисквиты нашел в развалинах какого-то дома Шерборн, маленький человек с большим чутьем на спрятанную пищу.

Перед едой Кельвин прочел благодарственную молитву, но после того, как присутствующие быстро расправились с пищей, сообразил, что надо еще что-то сказать.

--Господь добр к нам и послал нам сегодня достаточно еды, чтобы мы восстановили силы. И мы можем встретить завтрашний день с уверенностью, что Он даст нам еще пищи. Судя по сегодняшнему улову, в Средиземном море все еще водится рыба. И ее, должно быть, достаточно, чтобы накормить нас на пути к Возлюбленному городу.

Он заметил, что Дана Вебстер вместе со всеми сказала: "Аминь". Это могло не значить ровным счетом ничего, кроме того, что девушка отлично справляется со ролью христианки -- если это на самом деле всего лишь роль. А что, если она ведет себя искренне? С другой стороны, по дороге к лагерю Дана позволила себе сделать несколько странных заявлений. И Кельвин спросил, о каких таких _пришельцах_ шла речь.

Девушка оглядела обожженные солнцем лица с выдающимися скулами, впалыми щеками и темными кругами вокруг горящих глаз.

--Не стоило мне говорить о своих сомнениях, или, вернее, размышлениях,-- сказала она.-- Надо было подождать, пока мы доберемся до Возлюбленного города. Тогда бы все, так или иначе, встало на свои места. Правда, к этому времени уже могло бы быть слишком поздно. Я не хочу разговаривать на подобные темы, потому что вы решите, будто я -- язычница. Но у меня есть некоторые соображения, и я должна их высказать. Разве не таков путь христианина?

--Мы не слуги Зверя, если ты это имела в виду,-- сказала Анна.-- И не собираемся никого убивать только потому, что его соображения по теоретическим вопросам отличаются от наших. Конечно, мы не станем слушать богохульства. Но если ты христианка, то не станешь богохульствовать.

--Сразу понятно, что я не нравлюсь тебе, Анна Силвич,-хмыкнула Вебстер.-- Конечно, это вовсе не значит, что ты не христианка. Вполне можно любить человечество и при этом, по той или иной причине, испытывать неприязнь к какому-то конкретному человеку. Даже если этот человек одной с тобой веры. Но и такое объяснение не оправдывает тебя, если ты проверяешь себя и пытаешься выяснить, почему не можешь меня любить.

--Да, ты мне не нравишься.-- Гневный голос Анны слегка дрогнул.-- Что-то в тебе есть странное -- может, запах...

--Запах серы, я полагаю? -- съязвила Дана.

--Господи, прости меня, если я ошибаюсь,-- вновь заговорила Анна.-- Послушай, ты ведь сама знаешь, через какие ужасы мы все прошли. Предатели, шпионы, тюрьмы... Мы видели, как наших детей и товарищей пытали, а затем обезглавливали, как мнимые друзья отворачивались от нас или бросали в самые страшные моменты нашей жизни. Что тут говорить, ты и сама знаешь все это, кем бы ты ни была -- христианкой или Иудой. Но в одном ты все же права, упрекая меня. Я не должна была говорить, что от тебя воняет дьяволом, пока у меня нет реальных доказательств. Но...

--Но ты сказала это и тем самым запятнала меня в глазах всех присутствующих. Неужели нельзя было подождать до полной определенности в столь щепетильном вопросе, вместо того, чтобы клеймить -- злонамеренно и совсем не по-христиански?

--По-моему, мы отклонились от заданного вопроса,-- вмешался в перепалку Кельвин.-- Про каких таких _пришельцев_ ты говорила, Дана?

Девушка посмотрела на лица, освещенные пламенем костра, а затем на тени вокруг, как будто видела что-то в темноте.

--Я знаю, что вы не захотите прислушаться к тому, о чем я собираюсь говорить. Ваши тела и умы слишком устали, вы слишком ошеломлены ужасами гонений, катаклизмов и последовавших за ними войн, чтобы думать еще об одной битве. Может, стоит вам напомнить, что люди ждали Апокалипсиса более двух тысяч лет? И множество раз говорили о том, что конец света не просто близок, а уже начался?

Прошли времена, когда некоторые авторитетно заявляли о близости конца света. Все они ошибались, введенные в заблуждение самими собой или же Врагом. Что, возможно, одно и то же. Я говорю о том, что Враг может находиться внутри нас; возможно, он не существует реально и не является в принципе личностью, объективно существующей вне нас самих. Вопрос в том, не обмануты ли мы снова? Возможно, это не самообман, как раньше. Может, нас ввели в заблуждение какие-то внешние силы? Пришельцы, использующие в борьбе против Земли оружие, которое сильно превосходит наше? А сейчас всех верующих попросили собраться в так называемом Возлюбленном городе. Но почему? А что, если нам суждено породить грядущие поколения рабов этих неземных существ?

Последовала долгая пауза, которую нарушил крик Анны Силвич.

--Ты вынесла себе приговор, женщина! Ты хочешь внести сомнения в наши сердца, разрушить нашу веру! Ты язычница!

Кельвин поднял руки, призывая к тишине. Это не помогло, и тогда он заорал на Анну, веля ей заткнуться.

--Дана, а у тебя есть какие-нибудь доказательства существования пришельцев? -- спросил он, когда шум затих.

--Точно такие же доказательства, которыми вы подтверждаете начало пресловутого тысячелетия,-- ответила Дана.-- Разница только в интерпретации. Попытайтесь объективно посмотреть на ситуацию и наши теории. И вспомните, что Антихрист обдурил многих, возможно, включая присутствующих здесь, когда объявил себя Христом. Но его разоблачили и предположительно уничтожили навеки. Или, по крайней мере, до финальной битвы, которая произойдет через тысячу лет. Но подумайте: а был ли это сам Сатана, который пытался последний раз сыграть с нами в свою дьявольскую игру? Возможно, пришельцы, которые знали о страстной надежде верующих в наступление тысячелетия, и вызвали начало этого псевдотысячелетия? И...

--И во всем виноват Сатана, использующий пришельцев? -презрительно добавила Анна.

--Все может быть,-- ответила Дана Вебстер.

--Минуточку,-- вмешался Кельвин.-- Во имя всей моей жизни, во имя моей души, я должен сказать. А почему эти пришельцы должны возвращать к жизни умерших? Для чего им это надо?

--А ты видел хоть одного воскресшего? -- спросила Дана Вебстер.-- Видел их хоть кто-нибудь из вашего отряда? Или, может, кто-то из вас погиб или умер, а затем снова ожил?

--Да, действительно, никто из нас не был воскрешен,-- ответил Кельвин.-- Но неправда, что никто не видел воскрешенных людей. Я лично разговаривал с человеком, который погиб за веру. Хотя у него был шанс отвергнуть Господа и стать слугой Зверя после того как он видел, как насиловали, пытали и обезглавили его жену и детей. Но этот человек не отрекся от Господа нашего, за что его живьем зажарили над костром и отрезали голову. Позднее он очнулся на дне разверзшейся могилы, выполз наружу и оказался среди нескольких других людей, возвращенных к жизни. Он не встретил среди воскресших жену и детей, но был уверен, что еще найдет их. У меня нет оснований не доверять этому человеку, поскольку я знаю его с детства.

--Ну, и что ты теперь скажешь, Вебстер? -- спросила Анна.

--Но ты ведь не видел, как твой знакомый был убит, и не видел, как он воскрес, не так ли? -- ответила Вебстер.-- Откуда же ты знаешь, что он на самом деле не отрекся от Господа и не стал слугой Зверя? Почему ты решил, что вся эта история о воскрешении -- правда и что твой приятель не наврал, чтобы выдать себя за христианина, поскольку оказался среди христиан? На самом деле, кем бы ни был Враг -- Сатаной или пришельцем, было бы очень благоразумно с его стороны разослать шпионов, рассказывающих подобные лживые истории с целью ввести христиан в заблуждение.

Кельвину пришлось признать, что у него действительно нет доказательств правдивости истории, услышанной от друга, и то, о чем говорит Вебстер, может оказаться правдой. Но он не думал, что Дана права. В некоторые вещи надо просто верить. С другой стороны, Антихрист обманул очень многих, включая и самого Кельвина.

--Давайте лучше прекратим эту болтовню,-- раздраженно махнув рукой, сказал Кельвин.-- Мы возьмем тебя с собой в город и, когда доберемся туда -- узнаем правду.

--С какой стати мы должны брать ее с собой? -- возмутилась Анна.-- Отвратительной, гнусной ложью она уже вынесла себе приговор. И зачем нам лишний рот, нам и так есть нечего...

--Анна,-- скривился Кельвин,-- разве так говорят истинные христиане, любящие ближнего своего?

--Время любить врагов уже давно прошло! -- гневно отреагировала Анна.-- Наступили новые времена, когда нельзя более с терпимостью относиться к язычникам. А потому мы не можем взять Вебстер с собой, ибо она продолжит рассказывать свои сказки про пришельцев, будет придумывать другие изощренные хитрости и сделает все, чтобы ввести нас в заблуждение. И поскольку нам не у кого спросить, что с ней делать, мы должны все решить сами и выполнить свое решение, каким бы суровым оно ни показалось.

Дана Вебстер слегка вздрогнула. Даже в отблесках костра было заметно, как она побледнела.

--Так, может, вы у него спросите, что делать? -- тихо, с дрожью в голосе сказала она, указывая куда-то в темноту мимо Анны.

Нащупывая оружие, сидящие у костра быстро повернулись и увидели высокого человека в белой рясе, с короткими и абсолютно белыми, как свежевыстиранная шерстяная пряжа, волосами. Незнакомец поднял руки высоко над головой, показывая всем, что он безоружен, и улыбнулся, сверкнув неправдоподобно белыми зубами. Глаза его, сиявшие в свете костра, походили более на фосфоресцирующие глаза льва, чем человеческого существа. Да и ни один человек не мог бы незамеченным прокрасться мимо часовых и появиться так неожиданно.

Наверное, тот легкий ветерок, который почувствовал Кельвин перед тем как заговорила Вебстер, возник при появлении этого мужчины... человека... из ниоткуда. Кельвин ощутил, как по спине у него пробежал холодок и волосы встали дыбом. Он был очень напуган, но и очень рад. Наконец-то появился кто-то, кто скажет им, что же происходит и что они должны делать.

Незнакомец медленно опустил руки. Статный, очень опрятный и чистый, пропорционально сложенный, он выглядел совершенной противоположностью грязной, одетой в лохмотья, неряшливой компании, все члены которой были тощими, сплошь покрытыми шрамами и дурно пахли.

Мужчина медленно распахнул рясу, показывая, что под одеждой у него не запрятано оружие,-- и присутствующие увидели, что незнакомец не имеет пола. Кельвин понемногу вышел из состояния шока, в которое его ввергло внезапное появление этого человека, и подумал, что его нельзя с уверенностью назвать мужчиной. Черты лица незнакомца были женоподобны, но в общем он все-таки оставлял впечатление скорее мужчины, чем женщины. Поэтому Кельвин продолжал думать об этом человеке в мужском роде.

--Называйте меня Джонс,-- заговорил незнакомец.-- Я отниму у вас всего несколько минут.

Кельвин узнал этот низкий звучный голос. Это был тот самый голос, который время от времени звучал из динамиков радиоприемников, призывая верующих всего мира отправиться к Возлюбленному городу и рассказывая о том, что их ждет по прибытии на место. Ясно было только одно. Вновь прибывшим жителям города придется еще очень долго и тяжело работать.

--Мы были бы очень благодарны и рады, если бы вы остались с нами подольше... мистер Джонс,-- сказал Кельвин.-- У нас множество вопросов. К тому же возникла одна безотлагательная проблема.

Продолжая улыбаться, ангел посмотрел на Дану Вебстер.

--Я не знаю, в чем вы не согласны с этой женщиной, но уверен, что вы сумеете правильно разрешить ваши разногласия,--сказал он.-- Что же касается ваших вопросов, то большинство из них придется отложить на потом. Сейчас я слишком занят. Мы располагаем тысячей лет, чтобы подготовиться, но для тех, кто сумеет продержаться, они пройдут слишком быстро.

Не каждый отважился бы спорить с ангелом. Но Кельвин никогда не был трусом, именно смелость часто выручала его и помогала остаться в живых. Он решился и заговорил:

--Но почему мы должны сами добираться до Возлюбленного города? Я думаю, мы и так уже натерпелись достаточно; несколько человек из нашего отряда погибли от рук язычников и в катастрофах. Мне кажется, все это не соответствует тому, что мы читали в Откровениях Иоанна Богослова...

Продолжая улыбаться, Джонс поднял длинную тонкую руку, покрытую белым пушком.

--Я не знаю ответа на этот вопрос. Точно так же, как не знаю, почему за первой смертью следует вторая или почему не все язычники были убиты и почему им дана еще одна возможность жить и размножаться. Кстати, как это ни печально, язычниками могут оказаться ваши дети и внуки до двухсотпятидесятого колена, но все же это не продлится бесконечно. Не спрашивайте меня почему. Я знаю больше, чем вы, но не знаю всего. Я смирился и готов ждать до тех пор, пока не прояснятся все неопределенности, неясности и мнимые парадоксы. Вам также придется ждать. Если, конечно вас не убьют, избавив тем самым от необходимости бороться в течение целой тысячи лет.

--Так мы, как и раньше, зависим от капризов переменчивой фортуны! -- воскликнул Кельвин.-- Я думал...

--Ты думал, что для тебя все будет запрограммированно, определенно и просто,-- улыбнулся Джонс.-- Конечно, Господь всегда подходил к ведению дел в нашем мире статистически, за исключением некоторых событий и людей. В общем-то, все так и продолжится до второй смерти. Но после нее, друг мой, Он найдет особый, индивидуальный подход к каждой частице сущего в этом мире и к душам, населяющим определенные формы материи. В этом-то и проявится разница между миром таким, каким он был, и новым, устойчивым и неменяющимся миром, каким он станет после второй смерти. Господь и сейчас ведает информацией о судьбе и деяниях каждой малой частицы вселенной. Но с наступлением грядущей неменяющейся эпохи, Он начнет полностью контролировать всю материю и энергию, и ничто не будет эволюционировать или меняться.

Можно сказать, что до сегодняшнего момента и до окончания тысячелетия, Господь соблюдает принцип неопределенности Хейнсберга.-- Продолжая улыбаться, Джонс пристально оглядел присутствующих и продолжил: -- Вообще-то я здесь по долгу службы. Я пришел, чтобы выполнить одно из моих многочисленных дел -- забрать вашего коня, который необходим городу.

--А разве вы не можете создать других коней, а этого оставить нам? -- спросила Анна.-- Он послужит нам пищей.

--Вы найдете другую пищу,-- ответил Джонс.-- А предназначение этого жеребца -- стать отцом сотни тысяч лошадей. Насколько я знаю, новое потомство у животных появится после второй смерти, когда тем из вас, кому повезет, будут даны новые тела. Наподобие моего.

Слова эти послужили ответом на один вопрос. В новом мире и новом раю не останется полов. Да и зачем? Не будет там и детей. А наслаждение от созерцания лица Господа во много раз превзойдет плотские наслаждения. Не смотря на это, Кельвин почувствовал панику. Его кастрируют! Но он тут же приказал себе преодолеть эту реакцию. Ведь вознаграждение, которое он получит, превратит потерю пола в незначительное событие, и, возможно, даст иной повод для радости. Ведь он уже не будет не только мужчиной, но и человеческим существом.

--Но вы должны кое-что знать, чтобы доложить об этом своим начальникам, даже если не хотите помочь нам сейчас,-- громко сказала Анна.

--Начальникам? -- Джонс удивленно поднял пушистые белые брови.-- У меня их всего два, и я не должен им ничего докладывать. Они в курсе всего, что происходит в любую секунду.

Эти слова устыдили было Анну, но через минуту она уже овладела собой.

--Простите, если я слишком самонадеянна. Но вам следовало бы знать, что вот эта женщина заявляет, будто все, что происходит, то есть все события последних четырех лет, вызваны пришельцами! Она говорит, что нас обманули! И все это шутки существ из космоса или откуда-то еще! Что вы скажете на столь мерзостные речи?

--Но ведь ангелы и _есть_ внеземные существа, хотя и не все пришельцы -- ангелы. Как я уже говорил, это ваша проблема. Вы уже повзрослели достаточно, хотя, конечно же, остались детьми Господа. Все, я ухожу. Храни вас Господь.

Джонс взобрался на коня, поскакал вниз по ущелью и вскоре скрылся из вида. Кельвин, поднявшийся на уступ высокого холма и следивший, как тот уезжает, услышал хлопок, словно лопнул воздушный шарик -- это воздух устремился в неожиданно образовавшийся в пространстве вакуум.

Через пять минут Кельвин спустился к костру.

--Если Джонсу был нужен жеребец, почему он не мог просто забрать его, ничего не объясняя? -- удивилась Анна.-Наверняка он мог бы сделать это, даже не покидая города.

--Наверное, для осуществления телепортации нужно, чтобы телепортер присутствовал физически,-- ответила Дана.

--Телепортация? -- возмутилась Анна.-- Ты дубина, нам же явился ангел. Ангелам не нужно прибегать к телепортации.

--Телепортация -- всего лишь термин, используемый для описания феномена,-- отмахнулась Дана.-- Сущность же феномена не меняется, кто бы его ни осуществлял -- ангел или пришелец.

--Нет, ты все-таки язычница,-- вспылила Анна.-- Ангел, должно быть, подумал, что мы -- сборище куриных мозгов, если не видим того, что так очевидно. Он просто посмеялся над нашей тупостью.

--А может, он смеялся потому, что я сказала правду, а вы не поверили,-- настаивала Дана.

--Но если он на самом деле -- одно из твоих внеземных созданий, явившихся из космоса, то почему он просто-напросто не уничтожил нас,-- не унималась Анна,-- или хотя бы не телепортировал в город? Для него ведь это так просто.

--Не знаю,-- сказала Дана Вебстер,-- возможно, таким образом они проверяют нас, чтобы решить, какую работу можно нам поручить. Те, кто одолеют столь трудный путь к городу, получат что-то вроде утешительного приза. Или станут племенными жеребцами для выведения новой породы суперрабов. Не знаю.

Кельвину совершенно не понравился эффект, произведенный словами Даны. Похоже, многие члены отряда очень серьезно задумались над ее предположениями.

Той ночью пошел страшный дождь, такой же, как и каждую ночь на протяжении трех лет. Все промокли до нитки, но никто не подхватил насморк и не заболел пневмонией или еще чем-нибудь простудным. Хотя до того, как начались катаклизмы, многие часто страдали от насморка, аллергии на цветочную пыльцу или же были подвержены различным степеням эмфиземы. Что-то предохраняло людей, продвигающихся к Возлюбленному городу, от всех болезней, и наступившим утром Кельвин обратил на это особое внимание. Он посчитал сей факт доказательством того, что все они избавлены от телесных немощей и хворей и не будут подвержены старению в течение тысячи лет. С другой стороны, микроорганизмы не прекратили своего воздействия на мертвые тела. Мясо по-прежнему портилось, а мертвая плоть животных и людей гнила. Без сомнения, в таком различном подходе усматривалось провидение Господне. Потому что с какой стати Враг или пришельцы будут даровать человеческим существам иммунитет от болезней?

--Я не знаю,-- сказала по этому поводу Дана Вебстер.-- Но все должно проясниться. Интересно, а язычникам тоже дарован такой же иммунитет? Если да, то в данном вопросе Бог ни при чем, то есть Он не отвечает за распределение иммунитета. Конечно же, Он в принципе первично ответствен за все, что происходит, а значит, ничто не может произойти без Его разрешения.

Кельвин подумал, что сейчас Дана поднимет вопрос о том, как вообще хороший Бог вообще допустил существование зла, но она не стала тратить время на пустые обсуждения.

Проходили дни и ночи, люди по-прежнему сгорали под палящим солнцем и мерзли и мокли по ночам. Позади уже осталась тысяча миль пути по пустынным берегам моря, и предстояло пройти еще тысячу.

Дана Вебстер даже превзошла всеобщие ожидания. Ей не было равных в ловле ящериц, она просто гениально находила огромные количества саранчи и стаи великолепных птиц, добывала при помощи пращи маленьких пустынных лис. Добыча, которую Дана приносила в общий котел, выглядела не слишком аппетитно, но была питательной и наполняла желудок. Даже Анна признала, что отряд стал гораздо лучше питаться с тех пор, как к ним присоединилась Вебстер. Но Анна также полагала, что, возможно, охотничий талант Даны вызван ее странной властью над животными. И кто знает, может, все это от того, что Вебстер -одна из слуг Зверя. Или, вернее, одна из бывших слуг, посколько Зверь сейчас обречен на вечные муки в озере из горящей серы. Но даже бывшие слуги, конечно, оставались преданными злу.

Кельвина раздражала позиция Даны Вебстер, хотя сама она очень нравилась ему. И порой, в порывах честности, Кельвин признавался себе, что влюбился в Дану. Конечно же, он не говорил ей об этом, поскольку не мог жениться на язычнице. Времена, когда христиане женились на язычницах, безвозвратно канули в прошлое и уже не вернутся. Теперь уже не приходилось сомневаться в существовании четкой грани, разделяющей добро и зло. Особенно, если речь шла о женитьбе. Но Кельвин все еще колебался, когда вставал вопрос, касающийся честности людей и их устремлений. Он не был уверен в истинной сущности Даны Вебстер. Иногда она говорила вещи настолько близкие к богохульству, что Кельвин чувствовал отвращение. Или неловкость. И ему действительно часто было очень неловко и беспокойно, потому что в словах Даны проскальзывал какой-то смысл. Иногда же Кельвин думал, что Дана истинная христианка, просто она никому не верит на слово, а потому -- чересчур подозрительна. Но с другой стороны, разве в этом мире, где все выглядит столь ненадежным, можно быть таким чрезмерно подозрительным?

Какова бы ни была правда, Кельвин знал, что желает эту женщину, как ни одну раньше, даже Анну,-- с тех пор, как жена предала его. Может, в нем все еще сидит зло, влекущее к женщине, завербованной Сатаной? Но ведь ему нравилась и Анна, которая уж точно была не на стороне Врага. К тому же не имелось никаких доказательств, что Дана -- одна из слуг Зверя.

Кельвин думал, что вряд ли где-то в глубине его души все еще таится остаток зла. Он отказался последовать за Зверем, пережил катаклизмы и низвержение Антихриста, и вторая смерть не имела над ним власти. Приговор ему уже вынесен -- раз и навсегда.

Но, возможно, ему все еще необходимо совершенствоваться, может, в нем сохранились какие-то частицы зла, и тысяча лет на то и дана, чтобы очиститься полностью? Может, поэтому и должно было наступить это тысячелетие? Чтобы оставшиеся в живых христиане могли искоренить в себе остатки зла. Но тогда, могут ли очиститься умершие, и кто предстанет на втором Страшном суде, и кому будут даны новые тела? И почему они не должны пройти сквозь огонь этих страшных тысячи лет?

Дана долгое время не заводила разговор о своих теориях по поводу всего происходящего. Но как-то вечером она предложила новую версию.

--Разум пророков, чьи предсказания наиболее близки к реальному развитию событий, содержит врожденный компьютер. И они не являются настоящимим пророками, в том смысле, что не могут на самом деле заглянуть в будущее. Напротив, их разум, конечно же, бессознательно, исчисляет наибольшие вероятности и выдает самый подходящий набор событий, который они и предсказывают, или, вернее, выбирают. Ваши истинные пророки наделены талантом, который не является ясновидением, а представляет собой отбор наиболее вероятных вещей. Пророк видит _возможное_ как уже реализованное, хотя очень смутно и в общих чертах. Видение его должно быть непременно облечено в символические картинки, потому что он не может понять то, что видит. Не может потому, что он -- существо из настоящего времени, а будущее содержит множество неизвестного.

--Но Иоанн увидел то, что открыл ему Господь,-- возразила Анна.--Бог не станет показывать то, что всего лишь вероятно, Он откроет только то, что определено.

--Иногда пророк видит две смешанные вероятности будущего,-сказала Дана.-- Он не может отличить возможное от очень возможного и видит одну целостную картину. Но на самом деле он свидетельствует о части одного вероятного будущего, вставленного в целостность другого. Возможно, поэтому Иоанн увидел два воскрешения, тысячелетие между ними и все прочее. Он увидел два или больше перемешанных будущих. Но только реальное развитие событий прояснит, какое же будущее в действительности наиболее вероятно. Ты понимаешь?

--Я полагаю, что он к тому же увидел пришельцев и подумал, что это ангелы,-- съехидничала Анна.

--Все может быть.

--Она говорит все это, чтобы запутать нас и сбить с пути истинного,-- прокричала Анна, вскакивая.

--Но тебя уже ничто не может сбить с пути,-- сказала Вебстер.-- С пути может сойти только язычник.

--Нет -- если твоя теория верна,-- выпалила Анна, в явном замешательстве посмотрев на Дану.

Все люди в отряде были очень расстроены. Видя, что ситуация не исправляется, хотя Вебстер уже и не заикалась о своих теориях, на следующую ночь Кельвин провел совещание. Он посадил Дану немного в стороне и заговорил с остальными.

--Нам следует святыми, но мы определенно не ведем себя подобно святым. Я слышал, что некоторые из вас, а именно Анна, настаивают на убийстве Даны. Вы даже не хотите просто выгнать ее из отряда, потому что тогда она сможет найти других язычников и повести их в атаку на нас. Или стать матерью новых язычников, а мы не можем позволить им размножаться. Анна, сможешь ли ты хладнокровно застрелить Дану, если мы приговорим ее к смерти?

--Это не будет сделано хладнокровно,-- ответила та.

--Может, тогда ты сделаешь это с ненавистью? Или с нехристианским желанием пролить кровь?

--Когда-то ненависть была грехом,-- сказала Анна.-- Но пришла первая смерть, старые порядки канули в небытие, и пришли новые порядки. Заблудшие овцы более не возвращаются в стадо. Тот, кто хоть раз показал себя язычником, останется им навсегда. Да будет так.

--Старые порядки не исчезнут до второй смерти,-- сказал Кельвин.-- Позвольте мне процитировать двадцать первую главу Откровения: "Се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло". И не забудьте о том, что сказал Иоанн в главе двадцатой: "И судимы были ... сообразно с делами своими". Если мы убьем Дану Вебстер, нас будут судить за то, что мы содеяли, то есть за убийство.

--Но ты же говорил, что наш приговор уже вынесен -- раз и навсегда! -- возмутилась Анна.-- И вспомни, что сказал ангел. Что бы мы ни сделали -- все будет правильным!

Кельвин немного помолчал. Все было запутанно и неясно, совсем не так, как предполагалось после низвержения Зверя. Или, может, они неправильно истолковали истинный смысл Апокалипсиса? Но каков же этот смысл на самом деле? Иоанн не сказал этого, даже не намекнул. И Кельвину, как и многим другим, оставалось только строить предположения.

Затем Анна сказала, что им всем придется голодать, если надо будет кормить Дану Вебстер, и что нужно ее убить до того, как она произнесет еще хоть одно слово богохульства.

--Но мы стали лучше питаться с тех пор как Дана присоединилась к отряду,-- возразил Кельвин.-- Ты же прекрасно знаешь об этом, Анна. Зачем же ты врешь? Люди, послушайте, среди загадок и неясностей этого раскаленного и пыльного мира есть по крайней мере две совершенно ясные вещи. И во имя них мы должны жить, и во имя них мы должны умереть. Одна -- любовь к Богу. Другая -- любовь к ближнему своему. Посколько Дана заявляет, что она христианка, мы должны обращаться с ней соответственно, пока не добудем доказательства обратного.

--Многие из нас попали в руки мучителей и палачей, потому что думали так же, как ты,-- сказала Анна.

--Ты права,-- ответил Кельвин.-- Но все должно быть именно так. Мы возьмем ее с собой в Возлюбленный город, а уж там узнаем всю правду.

Анна отошла в сторону. Остальные члены отряда тоже не очень-то радовались решению Кельвина, но в столь трудные и опасные времена не было возможности для общих дискуссий. Нравилось это кому-то или нет, но судьба всех зависела от оперативного руководства одного надежного человека.

Все еще бледная, но улыбающаяся Дана подошла к Кельвину и поцеловала его в губы. Волна желания накатила на Кельвина, но он осторожно отстранил Дану. Он не может сейчас жениться на ней, и, наверное, этого не случится никогда. Никто не узнает -- что разрешено, а что нет, пока отряд не доберется до города. Если же позволить страсти взять верх над здравым смыслом и жениться на Дане сейчас, товарищи подумают, что он ставит себя превыше общих интересов. И будут правы.

Ночью Кельвину никак не удавалось заснуть. Он чувствовал, как все его существо сквозь темноту стремится к Дане, будто душа пытается поднять тело и перенести его по воздуху к этой женщине. Лил сильный дождь, и Кельвин, свернувшись калачиком под выступом скалы, больше всего на свете хотел ощущать теплое тело Даны рядом с собой под одеялом. Спустя некоторое время Кельвин наконец-то уснул.

Он проснулся от выстрелов, криков, ругательств, звяканья стальных клинков, вонзающихся в плоть, затем услышал выстрелы со стороны своих проснувшихся товарищей.

Кельвин успел один раз выстрелить, увидел, как впереди упала темная фигура, и тут почувствовал сильный удар в голову.

Очнулся он сразу после рассвета, связанный по рукам и ногам, ощущая такую жуткую головную боль, что казалось, в мозгу застрял раскаленный камень. Шестеро нападавших, одетых в изорванную черную с золотом униформу солдат Зверя, стояли над уцелевшими членами отряда. Малышка Джессика Кренвел лежала без сознания на спине и стонала -- жить ей, очевидно, оставалось очень недолго. Лежавшая рядом с ней Дана Вебстер поднялась и подошла к Кельвину. Выглядела она целой и невредимой. И в руках держала ружье.

--Значит, Анна была права,-- подавив стон, сказал Кельвин.

Вопреки его ожиданиям Дана не выразила ни малейшей радости.

--Я тут ни при чем,-- ответила она, указывая на угрюмые лица язычников.-- По крайней мере, я не просила их идти в атаку. Они разрушили мои планы войти в Возлюбленный город вместе с вашим отрядом. Теперь мне придется искать другую группу глупцов или попытаться втереться в доверие к ангелам-хранителям города, убедив их, что я -- та, за кого себя выдаю. А это очень непросто.

--Не понимаю,-- пробормотал Кельвин, морщась от боли при каждом слове.-- Если ты хотела выдать себя за христианку, то зачем так яростно пыталась доказать, что этот Апокалипсис -ложный? Зачем строила какие-то теории о пришельцах?

--Задолго до того, как мы дошли бы до города, я бы притворилась, что полностью перестроилась на ваш образ мышления. Я бы раскаялась в совершенных ошибках. И вам было бы гораздо легче принять меня, поскольку я сделала бы вид, что удручена своим горьким опытом и что исправилась и знаю теперь путь истинный. И тогда у тебя уже не осталось бы сомнений по поводу женитьбы на мне, правда?

--Честно говоря -- да. Я бы порадовался переменам в тебе и ухватился за возможность жениться. Но я бы женился только в том случае, если бы ты ясно дала понять, что хочешь этого так же, как я.

--Ну уж я бы сделала так, чтобы у тебя не оставалось и капли сомнения,-- сказала Дана.-- И тогда, став твоей женой и членом отряда верующих, я бы начала сеять зернышки сомнений там и сям, тайком орошая их, все время определяя слабые и сильные стороны города и готовясь ко тому дню, когда мы пойдем в атаку.

--Мы?

--Новые правители вселенной назначили нас своими наместниками на Земле. Мы -- раса избранных, пастухи человеческого стада. Еще до того, как все это началось, с нами связались, рассказали, как все будет происходить, и объяснили наши обязанности. И все случилось так, как нам и говорили. Новые правители -- истинные пророки, а не какие-то полусумасшедшие островитяне. Они знали, что напряжение, накопившееся внутри Земли, вызовет мощнейшие, ранее не виданные землетрясения и что к Земле направляется группа гигантских астероидов. Новые правители запустили астероиды много веков назад, они располагают устройствами для накопления энергии под земной поверхностью и приведения такой энергии в действие в любой желаемый момент.

--Они? -- Кельвин поморщился, почувствовав, как камень в мозгу накаляется и становится все больше.

--Да, существа, населяющие планету-спутник одной из звезд в созвездии Андромеда. Они -- истинные правители вселенной, выполняющие свою священную миссию. Они могут передвигаться по межзвездному пространству со скоростью, во много раз превышающей скорость света. Но существует и другая раса, наделенная такими же силами и возможностями, но это -- раса зла, враждующая с анромедянами с давних времен.

Кельвин застонал -- боль, терзавшая душу была еще мучительней, чем та, от которой раскалывалась голова.

--Где-то я уже слышал нечто подобное,-- сказал он.-- Я не имею в виду научно-фантастические рассказы, которыми мы частенько увлекались, пока Зверь не запретил подобные книги.

--Все это сказано в Библии,-- ответила Дана,-- но в несколько искаженной форме. Я не обманула, когда сказала, что некоторые люди могут вычислять наиболее вероятное будущее. Хотя, конечно, лишь в какой-то степени -- в общих чертах и неточно. Тем не менее арктуриане собирались захватить Землю и безраздельно властвовать на ней, перебив андромедян. Арктуриане -- это те, кого вы принимаете за ангелов. Именно они собираются построить Возлюбленный город, который, как они думают, станет надежной крепостью для удержания власти на Земле.

--Даже если заточить Сатану на веки веков, помощники его останутся на свободе,-- сказал Кельвин.-- Но и они не смогут долго творить свое зло. Тем более целую тысячу лет.

--Ты все еще веришь в свою дурацкую старую сказку? -засмеялась Дана.

--Нет, это ты веришь в новые сказки,-- ответил Кельвин.-- Но попытайся поразмыслить логически. Тебе приходится верить, что злые духи на самом деле не духи, а существа с какой-то звезды. И, конечно же, эти существа -- добрые, ведь никто не станет вступать в союз с силами, цель которых -- зло. Нет, цели и намерения должны быть добрыми, независимо от того, какое зло надо свершить для их осуществления. А мы, христиане, конечно же, плохие. Ведь Врагу всегда приходится думать о себе как об олицетворении добра.

Несколько язычников, держащие в руках ножи и зажигалки, приближались к Кельвину.

--Я должна идти,-- сказала Дана Вебстер,-- у меня еще много дел. Тебе же придется остаться с ними. Они очень разозлятся, если я убью тебя и сорву их планы. Но эти люди нужны мне, а потому сейчас они получат то, чего хотят. Я даже в некотором смысле расстроена, поскольку не люблю пыток. Но порой без них не обойтись.

--Между мной и тобой, между нами и такими, как ты, существует огромная разница,-- проговорил Кельвин.-- Мне жаль тебя, Дана Вебстер, жаль от всего сердца. Даже сейчас я хотел бы, чтобы ты увидела свет и узнала Господа так, как знаю его я. Но уже слишком поздно. Тысяча лет началась, и участь твоя предопределена.

И когда я буду молить о пощаде тех, кому неведомо сострадание, и закричу, пытаясь преодолеть уготованные мне муки, то какими бы долгими они ни показались -- всему придет конец. И я возрожусь в новом теле, и канут в небытие все старые порядки, и не будет более ни смерти, ни печали, ни боли.

--Ты отвратительный, эгоистичный глупец! -- крикнула Дана.

--Время покажет, кто из нас глупец. Уже и без того ясно, кто из нас служил людям и Господу.

И когда наступила смерть, по лицу Кельвина пробежала мимолетная улыбка,-- улыбка, которую Дана Вебстер не поняла бы, да и не могла бы понять.