"Бегство в Опар" - читать интересную книгу автора (Фармер Филип Хосе)

7.

Примерно три часа спустя лодка, покинув реку, вошла в западное озеро шириной в три мили. Судя по его очертаниям, как виделось с горы днем раньше, озеро растянулось на шесть-семь миль. Со всех сторон его объял дубовый лес. Выше его, за дубняком, росли сосны.

Солнце ласкало квадратные зеленые паруса рыболовецких судов. Тут и там сновали колесные пароходы, тянувшие за собой рыболовецкие сети.

Хэдон направился к отстоявшему на милю острову. Несколько раз ему пришлось останавливаться, чтобы ответить на вопросы рыбаков. Все они были почти чистокровные кхоклем, потомки первых жителей огромного острова Кхокарса. Небольшого роста, курносые, с толстыми губами, с прямыми волосами — значительно более темными, чем у горожан, представлявших собой смешение кхоклем и более поздних пришельцев, Клемсааса. Мужчины носили соломенные шляпы с круглыми широкими полями и набедренные повязки, женщины также были в набедренных повязках, но их соломенные конической формы шляпы не имели полей. Дети вовсе бегали голышом; лбы их украшал стилизованный рисунок синей рогатой рыбы.

Говорили эти люди на диалекте, и Хэдону приходилось напрягаться, чтобы понять их. Словарь местных жителей заметно отличался, при этом до сих пор сохранились некоторые щелкающие согласные, уже тысячелетие как утраченные в привычном кхокарсане.

Затем Авинет вступила с ними в беседу. Она понимала их намного лучше, хотя и не полностью, поскольку их язык походил на ритуальную речь жриц. Люди, узнав, что она Королева Авинет, верховная жрица, пришли в волнение. Они знали, что она была на острове Карнет: по прибытии к восточному озеру Авинет направила вперед остальную группу.

Узнав о событиях последней ночи, сельчане встревожились. Несколько лодок отправились в путь тотчас же после того, как Авинет приказала мужчинам увезти с острова женщин. Они должны были также возвратить жриц, если те еще живы и не откажутся оставить свои благочестивые труды.

Хэдон и Авинет пересели в рыбацкое судно, которое доставило их в островную деревню. Островок — сотня футов шириной и полмили длиной — был в беспорядке усеян по берегу хижинами. Окруженная частоколом деревня расположилась на северном берегу. Барабаны на судне известили жителей о прибытии высоких особ, и толпа — в основном, дети, мужчины и несколько женщин, слишком старых, чтобы присутствовать на обрядах — ожидала их у доков.

Впереди всех, улыбаясь, стояли Хинокли, Кебивейбес, Пага и девчушка Абет. Улыбки исчезли: Лалилы среди прибывших не оказалось.

Хэдон соскочил на помост дока и обнялся с каждым. Абет, красивая, золотоволосая, с фиалковыми глазами, сама бросилась в его объятия и позвала свою мать.

Хэдон, перекрывая гам восторгов, прокричал:

— С Лалилой все в порядке! Мне пришлось оставить ее на южном перевале! Мы отправимся за ней, я лишь немного передохну!

Авинет сошла на берег с помощью вождя племени и что-то быстро сказала ему. Вождь тут же принялся кричать, привлекая к себе внимание присутствующих. Он говорил быстро, жестко тыча пальцем на восток.

Один из мужчин вбежал в огромное строение — длинный вигвам, сооруженный из сосны и дуба, увешанный вырезанными головами зверей, птиц, рыб и изображениями водяных и леших, населявших озеро и лес. Через минуту человек появился на крыше строения и принялся бить в большой барабан. Лодки, еще оставшиеся на озере, стали разворачиваться к острову.

Авинет подозвала Хэдона.

— Оставшиеся в живых солдаты, должно быть, на пути сюда. У них нет лодок, но остались топоры, солдаты смогут построить плоты.

Здесь живут мирные люди. Они почти ничего не знают о том, как вести сражение. Я полагаю, нам лучше продолжить путь. Долина за следующим ущельем большая и многонаселенная. Там проживает много преданных почитателей Кхо. Там есть даже школа жриц, где мы будем в безопасности. На дороге в долину обычно устанавливаются ловушки и западни. Проход могут блокировать в любую минуту.

Там долгое время никто и ничто не потревожит нас, оттуда я смогу вести свою борьбу.

— Ты спрашиваешь меня или приказываешь?

Мне нужен твой совет, Хэдон. Ко всему прочему, ты же еще и солдат. И ты мой муж… если Кхо не распорядится иначе.

— Ты способна продолжить путь? Ты же не спала всю ночь и, наверное, ужасно устала после бегства и… утомительных обрядов. Что до меня, я слишком выдохся и идти не смогу, не говоря о том, чтобы бежать.

— Если смогу я, то сможешь и ты — сказала с презрением Авинет. — Кроме того, я полагаю, что, забравшись подальше, мы сможем укрыться где-нибудь и поспать. Нам не следует ждать на этом острове прихода солдат.

К главному перевалу идти нельзя. Ясно же, что солдат могут послать туда перекрыть его. Рыбаки, наверное, знают другие проходы, о которых чужакам не известно. Вождь сказал мне об одном. Труднопроходимый, но можно преодолеть. Его люди проведут нас.

Другие его люди последуют за нами, чтобы затоптать наши следы и сбить с толку солдат. Когда мы достигнем мест, где следов наших ног не будет, каких-нибудь каменистых пород, например, “преследователи” пойдут в другом направлении, окончательно запутывая солдат.

— Вот такого ответа я жду от тебя. — Авинет посмотрела ему в глаза. — Ты мне нужен, Хэдон. Я хочу, чтобы ты повел нас, чтобы ты защитил свою Королеву и главное доверенное лицо великой Кхо. Итак, если ты намерен возвращаться за светловолосой варваркой, той стервой Лалилой, забудь об этом.

— Она не может идти! И ты знаешь это! Она погибнет от голода!

— Слишком достойная смерть для нее, — бросила Авинет.

Услыхав такое и видя улыбку торжества и ненависти, Хэдон почувствовал, как его передернуло. Он стоял, потрясенный — на какой-то миг все сделалось вокруг туманно красным.

— Ты не посмеешь!

Он вдруг понял, что поднял кулак и что Авинет отпрянула.

Хэдон глубоко вздохнул и, словно очнувшись, опустил руку. Голос его дрожал, когда он заговорил:

— Это не достойно великого правителя облекать на смерть женщину, которая не причинила тебе никакого вреда…

— Никакого вреда! — вскричала Авинет. — Никакого вреда! Она украла у меня твою любовь! Она околдовала тебя! Она на самом деле морская ведьма, Хэдон! Она завладела твоим рассудком, она превратила тебя в предателя, Хэдон! Но ты не только предал королеву! Ты богохульник, неверный! Восстать против той, которая говорит от имени Кхо, значит восстать против самой Кхо!

— Я не предавал тебя. Я сражался за тебя, помог тебе спастись от Минрута!

Была бы ты свободна сегодня, если бы не я? Была бы ты свободна, если бы я не остался сражаться в том ущелье?

— Ты сделал это для Лалилы, а не ради меня!

— Ради вас обеих. Даже, если бы она могла ходить, я бы поступил также!

— Да, ты сумел задержать их ровно настолько, чтобы спасти ее!

Вождь что-то сказал ей. Авинет быстро ответила. Затем снова обратилась к Хэдону:

— Он хочет знать: друзья мы или враги. Он говорит, что можно убить тебя сейчас, если я отдам такой приказ.

Хэдон с трудом выдавил из себя застревавшие в горле слова:

— И каков же твой приказ?

— Что мы тотчас же отбываем.

Авинет опять заговорила с вождем. Хэдон отошел от них и сел на ступеньку крыльца длинного вигвама. Абет, напуганная гневной перепалкой, подбежала к нему. Он положил ее голову к себе на колени, обнял девочку. Абет снова заплакала. Трое его приятелей окружили Хэдона.

Пага, человечек, заговорил первый.

— Ты действительно намерен оставить там Лалилу?

Хэдон поднял голову и негромко сказал:

— Вы все мои друзья. Уверен, вы не предадите меня. Нет, я не собираюсь бросать Лалилу. Но сейчас мне придется притвориться, что я подчиняюсь Авинет. Если я не сделаю этого, она убьет меня. Когда мы достигнем леса, я оставлю ее при первой же возможности. Но это будет не легко, друзья мои. Возникнут сложности. Как я смогу присоединиться к вам, если ослушаюсь Авинет и приведу с собой Лалилу? Авинет способна убить нас обоих.

И что мне делать? Если Лалила и я не присоединимся к вам, она больше никогда не увидит Абет. Она не вынесет этого. Лалила достаточно настрадалась.

Пага сказал:

— Сначала доставь Лалилу. А потом думай о том, как забрать Абет у Авинет. Но не забудь, что я хочу быть с Лалилой и ее дочерью. Я тоже буду горевать, если что-нибудь случится с одной из них. Но я уверен, что Авинет не останется в живых. Недолго ей удастся порадоваться своей мести.

Кебивейбес и Хинокли выглядели подавленными. Да, они не любили Авинет, но относились к ней с глубоким почтением. Богохульством казалась уже сама мысль о том, чтобы нанести какой-нибудь вред верховной жрице.

Кебивейбес сказал:

— Должен быть какой-нибудь выход. Ты слишком устал, чтобы трезво оценивать обстановку, Хэдон. Отдохнешь и что-нибудь придумаешь. Надо обойтись без убийства Авинет.

— Об этом сказал Пага, не я , — заметил Хэдон.

— Тем не менее, подумай…

Он замолчал. Не следует более огорчать друзей.

— Возьми Абет и меня с собой, — попросил Пага. — Тогда тебе не придется возвращаться.

— Твои ноги слишком коротки, Пага. А девочка будет для меня обузой. Мне необходимо забрать Лалилу как можно скорее. У нее осталось мало воды и пищи, и она абсолютно беззащитна против леопардов и гиен.

— Тогда мы пройдем с тобой часть пути и где-нибудь неподалеку спрячемся от людей Минрута и Авинет. Возвращайся с Лалилой.

— А куда вы пойдете потом? — спросил Хинокли.

— Подальше отсюда.

— И проведете остаток жизни, убегая и прячась.

— А что оставалось делать Лалиле, девочке и мне эти годы? — Гневно вскрикнул Пага . — Что делает сейчас великая и славная королева могущественной Империи Кхокарса? Она убегает и прячется, но я не собираюсь прожить остаток моих дней, как заяц. Нет. Я знаю место, где мы сможем быть подальше от Минрута и Авинет и всех других носителей чумы, которые превращают эту цивилизованную нацию в очаг заразы.

Свирепым взглядом смотрел сейчас Пага. Хэдон наблюдал за ним. Хотя этот человечек приходился ему не выше солнечного сплетения и являлся дикарем с покрытых вечными снегами земель, расположенных за Звенящим Морем, он отличался смышленостью и находчивостью. Наверное, он самый практичный и проницательный представитель этой группы.

Его огромную голову венчала спутанная копна каштановых с проседью волос. По ширине плеч он не уступал Хэдону, а руки мускулистые и длинные. Туловище толстое, тоже длинное, с большим животом. Если б только не такие короткие ноги, быть бы Паге вполне внушительным мужчиной. Возможно, отпугивающим. Один глаз его, подернутый молочно-белой пленкой, обрамлял толстый рубец. Дико разросшаяся густая борода почти доходила до исполосованного шрамами пупа. Открывая рот, Пага обнажал мощные, как у хищного зверя, зубы.

Вскоре после родов мать выбросила его в лесных дебрях. Что-то в нем вызывало у матери неприязнь. То ли она страдала тяжкой болезнью, то ли привиделся он ей в тяжком сне. Так или иначе, падая, он ударился о камень и потерял глаз. Мать скрылась, а отец так и не смог найти ребенка.

Пага утверждает, что умер бы, если волчица не набрела бы на него и не принесла в свое логово. Вместо того, чтобы съесть брошенного ребенка, она вырастила его вместе со своими детенышами.

Хэдон не знал, правда ли это, хотя, собственно, какой резон Паге лгать. По Кхокарсе ходили рассказы о младенцах, усыновленных самками зверей: медведей, гиен, диких собак, львов. Ему самому не доводилось встречать таких “приемышей: то ли это было в далеком прошлом, то ли где-то в дальних краях.

Независимо от истинности этой истории Пага был принят обратно в свое племя. Здесь он повстречался с Ви, который стал его единственным другом. Пага смастерил для Ви топор из упавшей звезды — массивного куска ферроникеля. Этим топором Ви убил великана , который тиранил племя.

У Паги был еще один друг — Лалила. Ее нашел Ви в пещере, привел к себе домой, хотя у него была женщина и ребенок. Женщины племени невзлюбили Лалилу, объявив, что она ведьма и должна умереть. Она принесла с собой несчастье и зло.

Из-за матери, которая так жестоко обошлась с ним, Пага ненавидел всех женщин. Тем не менее, Лалила обращалась с ним по-доброму, чем завоевала его любовь. Он готов умереть за нее, умереть, если она уйдет из его жизни.

Позднее ледник, расположенный невдалеке от деревни Ви, надвинулся совсем близко и заставил людей бежать. Лалила оказалась отрезанной от Ви, но она подплыла по холодной, смешанной со льдом воде к льдине, на которой оказались Ви и Пага. И хотя этот айсберг, приближаясь к югу, таял, всем троим удалось сойти на сушу. Покинув берег, они прошли в глубь страны — туда, где находилась родная деревня Лалилы. Деревня оказалась брошенной — кто умер от чумы, кто бежал от врагов.

Там Лалила родила ребенка. Отцом был Ви.

Вскоре Ви погиб, защищая свою женщину и ребенка; он орудовал громадным топором, перед ним образовалась гора трупов, но смерть нашла и его. Лалиле казалось, что все потеряно, но появился незнакомец, вооруженный луком и стрелами. Он перебил дикарей и взял всех троих под свою защиту. Лалила вскоре забеременела от него, но у нее случился выкидыш.

Незнакомец повел их на юг, и после долгих странствий они оказались к югу от Звенящего Моря. Там они повстречались с экспедицией, членом которой был Хинокли. Кхокарсане решили, что чужак — это Саххиндар, изгнанный бог бронзы, растений и времени, младший брат Ресу. Саххиндар, пользуясь авторитетом бога, приказал этой экспедиции вернуть всех троих в Кхокарсу. Он велел также хорошо обращаться с ними, обещая однажды прибыть в Кхокарсу, чтобы убедиться, что с ними все в порядке.

До сих пор Саххиндар не появлялся, но божества часто не показываются в своем истинном виде, а прячутся, принимая то или иное обличье.

— Хорошо, Пага, где это место? — спросил Хэдон.

— Это место, о котором вы часто говорили, когда мы блуждали по саваннам. Оно далеко на юге, на краю Южного моря, в горах. Это твой родной город, Хэдон. Опар.