"Серый туман" - читать интересную книгу автора (Лотош Евгений)

4

Ведущая протирает покрасневшие глаза и поднимает голову.

– Начнем, - ее голос сух и бесстрастен. - Прошу внимания Совета. На повестке дня один вопрос - предварительное рассмотрение плана восемь пятьдесят два дробь тринадцать. Скайтер, ты куратор, так что тебе слово.

– Спасибо, Суоко, - камера фокусируется на лице Хранителя. - В общем-то, план уже прорабатывался индивидуально с каждым, все высказали свои замечания. Сводный проект доступен по этому индексу, - ряд цифр мелькает в воздухе, оседая в записных книжках присутствующих. - На мой взгляд, достаточно лишь еще раз пройтись по основным положениям. Итак, экономический прогноз неблагоприятен. Показатели ростанийской экономики свидетельствуют, что переход в необратимо пикирующую стадию может состояться в ближайшие два-три года, а то и раньше. Косвенные воздействия уже не дают должного эффекта. Руководство страны пытается подавлять растущее недовольство дефицитом и скрытой инфляцией с помощью фатальных в перспективе методов, среди которых особо выделяется все возрастающий ввоз тяжелых наркотиков. Сахарские колебания цен на сырье, включая углеводороды, имеют следствием перебои с поставками продовольствия и товаров группы "Б" в Ростанию.

Лица некоторых присутствующих мрачнеют.

– Погоди, Скайтер, - перебивает один из них. - Разве наркотики транспортируются с ведома Треморова? Почему это не доведено до общего сведения?

– Данные опубликованы вместе со всем пакетом, - пожимает плечами тот. - Ознакомиться с ними может каждый. Извини, Лангер, просто в голову не пришло, что нужно широковещательное объявление.

– И почему этот фактор до сих пор не нейтрализован? - лицо спрашивающего темнеет еще больше. - Приоритет первой ступени…

– Об этом я и веду речь, - морщится докладчик. - Погоди, не перебивай. Дай закончить. Итак, выкладки показывают, что крах неминуем, а методы, с помощью которых руководство пытается исправить положение, разрушительны. Поскольку непрямые методы воздействия исчерпаны окончательно, сочтено целесообразным нарушить правило весов и пойти на явный контакт с Народным Председателем и бюрократической верхушкой. Поскольку психоформование Треморова, даже мягкое, вряд ли возможно, в перспективе предполагается заменить его более вменяемой кандидатурой, которая сейчас просчитывается.

– Есть вопросы по предварительной раскладке? - ведущая обводит взглядом Совет. - Тогда…

– У меня есть вопрос.

Фокус переключается на шоколадно-черного негра с неожиданно яркими зелеными глазами.

– Точнее, не столько вопрос, сколько утверждение. На мой взгляд, обычные методы работы отнюдь не исчерпали себя. Достаточно продуманная игра…

– Джао, - вздыхает Суоко, - с расчетами уже согласились все, кроме тебя. Извини, но ты в меньшинстве. Если хочешь, проголосуем еще раз.

– Нет, Суоко, не надо, - Хранитель слегка покачивает головой. - Я действительно в меньшинстве. Но не забывай, что у меня как у члена Совета имеется право вето.

– И ты намерен применить его? - брови Ведущей взлетают домиком.

– Пока не знаю, - сухо информирует негр. - Посмотрим. Но еще раз подчеркиваю - сознательное нарушение правила весов крайне опасно. Понимаю, что все мы устали. Что наша деятельность кажется малоэффективной. Но мне кажется, что решение о контакте с руководством обусловлено стремлением идти легким путем. Все прекрасно осознают возможные последствия, и тем не менее игнорируют опасность, в том числе личную.

– Лично тебе, Джао, ничего не грозит, - не удерживается от шпильки докладчик. - Ты же все равно работаешь преимущественно в Сахаре. А уж мы как-нибудь…

– Скайтер! - окрик Ведущей заставляет того вздрогнуть и оборвать фразу на полуслове. - Оставайся в рамках, пожалуйста. Что за личные выпады?

– Прошу прощения, - пожимает плечами тот. - Сорвался. Извини, Джао.

Негр молча кивает.

– Разумеется, личная опасность всегда присутствует. Несмотря на всю нашу подготовку и машинерию, мы все равно рискуем, вступая в прямой контакт с людьми. Контакт с высшим руководством многократно ухудшает ситуацию. Надеюсь, все это понимают. Неопознанный снайпер на крыше - и поди докажи, что он работал на тайную полицию. Значит, придется зацепить на поводок всех наших, что Робин просто не потянет. Как показывает практика, даже полсотни поводков одновременно недопустимо перегружают его. Можно, конечно, сужать радиус их действия…

– Значит, надо наращивать мощность Робина, - бурчит под нос Скайтер.

– И кто знает, как это делается? - ехидно ухмыляется Джао. - Вот то-то и оно. Поэтому я предлагаю другое решение.

– Ох, Джао… - качает головой Ведущая. - Умеешь же ты уводить разговор в сторону. Давай, не тяни. Ты, как я понимаю, намекаешь на свое удивительное открытие? Ты уже довел его до ума?

– Если позволишь, Суоко, я введу Совет в курс дела. Итак, с месяц назад, просматривая Архив, я наткнулся на очень любопытное описание. Суть в том, что возможно создать дистанционно управляемую куклу, практически не отличимую от человека без специальных методов исследования. Оператор куклы находится в безопасном месте - на нашей базе, например, но чувствует себя так, словно находится на месте действия. Полная двусторонняя связь, причем с динамическими регуляторами входящего сигнала, не позволяющими ощущениям куклы перегрузить нервную систему оператора. Материалы, из которых сделана кукла, нам уже в значительной степени известны, по большей части это псевдоорганика повышенной прочности. Автоматическая регенерация, подпитка аккумуляторов энергией напрямую из электромагнитного поля планеты, дополнительный реактор, способность вырабатывать энергию из органических материалов методом, похожим на пищеварение. Из приятных мелочей - радиосвязь практически во всем диапазоне, улучшенное зрение, электромагнитные эффекторы в пальцах, способность к прямой имплантации ментоблоков и тому подобное. Только гравищупа не хватает до полного комплекта. Вот код описания. По возможностям такая кукла мало отличается от нашего стандартного челнока, разве что летать не умеет и к гиперпроколу не способна.

– Любопытно, - в голосе Хранительницы Стеллы слышится неподдельный интерес. - Опытный образец имеется?

– Да. Я сделал куклу под себя плюс десяток заготовок. Могу продемонстрировать возможности в любой момент.

– Хм… - Ведущая некоторое время прикидывает. - Если я правильно тебя поняла, во время контакта ты настаиваешь на использовании именно таких кукол?

– Нет. Не во время контакта. Постоянно и всеми Хранителями, не только контактерами. В противном случае я наложу вето на проект.

Несколько членов Совета начинают говорить одновременно, но Ведущая поднимает руку, и их голоса умолкают, только губы изображений какое-то время шевелятся.

– Скайтер, ты куратор, - задумчиво произносит она. - Что ты думаешь по этому поводу?

– Сколько времени требуется на производство нужного числа кукол? - пожевав губами, осведомляется тот.

– Пара недель на производство, - пожимает плечами Джао. - Главная проблема в другом. На адаптацию оператора к кукле требуется время. Не менее месяца, а то и дольше. Я урывками тренируюсь уже пару недель, но все еще не достиг совершенства. Думаю, нужно положить минимум месяц интенсивных тренировок. Учитывая острую нехватку людей, все мы сразу заниматься тренировками не можем. Да и обустройство операционных помещений на Базе потребует времени. Так что полный переход на новые методы работы потребует около полугода.

Ведущая со свистом выдыхает воздух.

– Ты соображаешь, что ты несешь… - Она осекается. - Извини, вырвалось. Джао, ты понимаешь, что ты требуешь полностью изменить наши методы работы? Радикально изменить? С непонятными последствиями? Да еще одновременно с отработкой такого сложного и деликатного проекта, как прямое подчинение Народного Председателя? А если тут кроется какой-то подвох?

– Если мое предложение отклоняется, не будет никакого сложного и деликатного проекта, - качает головой Джао. - Прошу Совет учесть это замечание. Как старейший член организации я не собираюсь нести ответственность за возможную гибель Хранителей только потому, что отдельным членам Совета захотелось публично поиграть мускулами. Пока я в Совете, я не допущу этого. Или ваш проект моими методами, или все по старинке.

– Ну-ну, - Скайтер растерянно усмехается. - Должен заметить, что я не рассчитывал на… столь радикальные изменения. Джао, ты-то сам понимаешь, что весь проект контакта нужно пересчитывать с учетом твоей заявки?

– Понимаю. Прекрасно понимаю. Вот и займись. Полгода пролетят быстрее, чем ты думаешь.

– Но у нас очень мало времени! Такая задержка может оказаться фатальной!

– Может быть. А может быть, и нет. Суоко, по-моему, настало время сделать перерыв? - лицо негра выходит из фокуса и отдаляется.

– Да, действительно… - Женшина несколько секунд размышляет. - Полагаю, члены Совета согласятся в необходимости переноса заседания. Обсудите между собой, а там видно будет. Только, Джао… Судьбу твоего предложения решит не Совет. Учитывая его важность и неоднозначность, своей властью Ведущей я приказываю довести суть его содержания до всех Хранителей. Вопрос будет решаться общим голосованием с трехпроцентным вето-барьером. Робин, запланируй. Джао, подготовь обоснование. И учти - если твое предложение провалится, думаю, тебе придется уйти из Совета.

– Полагаю, да, - откликается тот. - А сейчас, если мы закончили, я прогуляюсь.

– Заседание завершено, - голос Ведущей сопровождается мелодичной трелью. Картинка гаснет.

– Ну и ну… - Фарлет откидывается на спинку кресла и барабанит пальцами по подлокотнику. Потом поворачивается и в упор смотрит на озадаченно разглядывающего его Тилоса. - Удивлен?

– И часто… такое случается? - хмыкает тот. - Ну, вот такие столкновения… Вето.

– Нет, нечасто, - старший снова откидывается на спинку кресла. - На моей памяти вето упоминается в Совете лишь в третий или четвертый раз. Кажется, все-таки в третий. Н-да. И чего это Джао так раздухарился? Ладно, послушаем, что он расскажет в своем выступлении. У тебя другие вопросы есть?

– Куча! - честно признается ученик. - Что такое Архив? И правило весов? А кукла?…

– Стоп! - обрывает его Фарлет. - Не все сразу. Давай по пунктам. Правило весов, если упрощенно, гласит, что запрещается прямое воздействие в любой форме на людей, чей вес в обществе превышает коэффициент Камруса - чуть больше единицы. Методы подсчета весов рассматриваются в социопсихологии, и тебе еще предстоит их изучить. Крайне нудная и скучная область, сразу предупреждаю. Вероятность неудачного вмешательства прямо пропорциональна кубу веса, причем вероятность в полтора процента считается высокой. Например, если ты неудачно установишь ментоблок человеку, то в самом крайнем случае тот сойдет с ума. Но одно дело, если это дворник, проблемы которого спишут на белую горячку. И совсем другое - Народный Председатель, которого вполне могут вылечить квалифицированные психиатры, после чего он навсегда станет нашим смертельным врагом. Ну, а заодно развяжет массовый террор против покушавшихся на него врагов народа.

– Ух… - с минуту Тилос переваривает сказанное. - А Архив?

– Спроси что полегче, - усмехается наставник. - Я не знаю. И никто не знает.

От удивления у ученика широко распахиваются глаза.

– То есть как - никто не знает? - почти шепчет он.

– А вот так! - Фарлет скрещивает вытянутые ноги и закидывает руки за голову. - Помнишь, ты спросил меня, откуда взялась наша техника? Я не ответил не потому, что хотел помотать тебе нервы. Никто из Хранителей не знает, откуда берутся наши знания. Зафиксировано, что когда-то давным-давно - точной даты не сохранилось - первые Хранители каким-то образом наткнулись на то, что сейчас мы называем Архивом. Изначально он представлял собой просто каменную пещеру, затерянную на Тибетских островах. В определенном ее месте человек… Ну, это нужно пережить самому. Словами не описать. В общем, там в голову прямо-таки сам лезут разные мысли, образы, идеи. В значительной части бесполезные - то ли полный бред, то ли мы просто не доросли до такого. Но если научиться управлять процессом, можно искать и находить ответы на точно поставленные вопросы. Потом выяснилось, что там же присутствует некая сущность, которая тебе известна под именем Робин. Говоря современным языком - что-то типа большого сверхмощного вычислителя. Общаясь с ним, мы и научились всему - и технологиям, и научному подходу. Мы даже научились перемещать точку доступа в Архив, и сейчас, помимо той пещеры, она распределена по нескольким помещениям Базы. Но что это и откуда - никто не имеет ни малейшего представления. Даже сам Робин не имеет информации о своем происхождении. Если не врет, разумеется.

Какое-то время Тилос размышляет.

– Получается, - наконец медленно произносит он, - что мы живем по чьей-то подсказке?

– Может быть, и так, - хмыкает Фарлет. - Может быть, и так… Знаешь что? Раз уж ты заинтересовался предметом, почитай-ка эту историю сам. Индекс простенький - один тринадцать дробь два. Запомнил? Заодно потренируешься в использовании прямого интерфейса. А мне недосуг. Дела, понимаешь. Лады?

Тилос машинально кивает.

– Тогда до встречи, - Фарлет стремительно поднимается из кресла. - Бывай.

Ученик сидит в опустевшей комнате и невидяще смотрит на переливающуюся красками стену. Его губы безмолвно шевелятся, глаза прикрыты. И когда его веки наконец приподнимаются, в зрачках плещется страх.

Когда человек приближается к порогу этой комнаты, ему не приходится открывать дверь. Автоматика сама знает, что надо делать. Тонкая пленка мембраны рвется посередине, и отверстие стремительно распахивается во весь дверной проем, словно капля масла, растекающаяся по поверхности воды. В разговорах между собой Хранители называют эту комнату Туманом, хотя некоторые в шутку зовут ее Вратами Сомнений. Но шутят Хранители редко, ибо Зал психологической реабилитации - не то место, о котором хочется балагурить. Слишком часто выходишь оттуда совсем другим человеком, чем вошел. Посещение Тумана должно совершаться раз в год, но немногие находят в себе мужество выворачивать душу наизнанку так часто.

Эта часть Базы пустынна. Встретить здесь кого-то почти невозможно. И у каждого есть время задержаться и подумать, прежде чем перешагнуть невысокий порог.

Хранитель останавливается перед дверным проемом, приглашающе распахнутым перед ним. Дверь открыта, но глаз не видит за ней ни малейшей зацепки для себя. Лишь серый туман клубится перед взглядом, притягивая и отталкивая одновременно. Долго Хранитель стоит перед порогом как бы в тягостном сомнении, хотя сторонний наблюдатель вряд ли смог бы уловить его колебания - если бы, конечно, оказался здесь сторонний наблюдатель. Но вход в Зал расположен в дальнем коридоре, и нет здесь случайного прохожего, что может ненароком смутить колеблющегося.

Медленно, почти нерешительно Хранитель переступает порог. Сторонний наблюдатель, тот, которого здесь оказаться не может, увидел бы, как он пропал в тумане, растворившись в нем мгновенно и бесповоротно, как камень в полночном омуте. Тихо щелкает, закрываясь, мембрана двери. Хранитель же видит перед собой не туман, но малую залу с камином, растопленным в дальнем ее конце. Одинокое кресло, однако, придвинуто отнюдь не к приветливому огню, а к настежь распахнутому двустворчатому окну, выходящему на занавешенную дождем речную долину. За ней изредка проглядывает, освещаемый редкими молниями приближающегося шторма, ночной лес. Снаружи тянет промозглой сыростью, но далекие молнии сверкают пока в почти полной тишине. Ни один звук, кроме шелеста полуночного дождя, не проникает сквозь окно. Хранитель молча опускается в кресло и долго смотрит на грозу. Сейчас у него уже не бесстрастное, но искаженное тяжелыми раздумьями лицо бесконечно усталого человека. Наконец он говорит, не обращаясь к никому:

– Зачем?

И опять тишину нарушает только шум дождя, и опять Хранитель произносит:

– Зачем? - Он стискивает зубы, но переборов себя, продолжает. - Зачем я делаю все это? Мои усилия уходят, как вода в песок.

Опять долгая пауза. Похоже, что говорить для него сейчас не легче, чем ходить по раскаленному углю.

– Я не могу изменить людей, и мой посев не дает всходов. У меня нет противника, кроме тех самых людей, которых я защищаю. Я словно сражаюсь с тенью. Усилия - вода, уходящая в песок… - повторяет он едва слышно, как бы пытаясь скрыть свои слова от самого себя. Он закрывает глаза. - Я боюсь, что с самого начала допустил ошибку, двинувшись путем… - Он резко осекается.

И вновь тишина нарушается только шумом дождя и треском поленьев в очаге. Но вот в комнате слышится другой голос, похожий на голос Хранителя и одновременно не имеющий с ним ничего общего:

– Однажды девчонка, которую родители впервые в жизни отпустили с подружками в двухдневный поход с ночевкой, в лесу попалась в руки бандитов. Это была не первая их жертва. Не первая и наверняка не последняя, если бы не Хранитель, решивший положить конец их преступлениям. Девочка выжила, а бандиты наконец-то попались в руки полиции.

– Я знаю, - медленно отвечает сидящий в кресле. - Я был тем самым Хранителем. Но девочка уже больше никогда не пойдет в лес даже с мужем и взрослыми сыновьями. Сам знаешь, суды в Сахаре нуждаются в убедительных доказательствах преступления, а не в предположениях о намерении. Потом одного из нападавших убили сокамерники, двух же его товарищей публично повесили на площади. Три жизни оборваны, четвертая искалечена. Не слишком-то удачный пример.

– Однажды человек, слишком много думавший о своих честолюбивых планах, - настойчиво продолжает второй голос, - решил занять место начальника, честного и весьма достойного человека. Он попросил шефа на время, до вечера, положить в личный сейф сверток якобы с деньгами. Соглашаясь, тот даже не подозревал, что в свертке лежит полицейский пистолет. Пистолет, который его подчиненный забрал поздно вечером у участкового, ударив того камнем по голове. Но в оружейной лаборатории на пистолете нашли лишь отпечатки пальцев, принадлежащие клеветнику, хотя тот точно помнил, что касался оружия только одетыми в перчатки руками.

– Я помню и эту историю, - вновь отвечает сидящий в кресле, - но участковый, незлобивый добродушный человек, оставил свою работу в полиции. Он не смог заставить себя и дальше хорошо относиться к окружающим. Испуг и травма привили ему отвращение к работе, которую он любил и на которой приносил реальную пользу людям. Почему? Всего лишь потому, что его всегда разряженное оружие понадобилось, чтобы спасти другого хорошего человека от беспринципного подонка. А тот, кого я спасал, через полгода развелся с горячо любимой ранее женой и сейчас принудительно лечится от шизофрении. Этот пример, кажется, даже хуже, чем предыдущий.

Он мрачно усмехается каким-то своим мыслям.

– Однажды, - не унимается бесплотный голос, - нефтяная компания послала молодого геолога на Австралийский Архипелаг. Паренек пообещал найти для нее нефть на шельфе. На беду туземного племени, проживающего на островах, нефть там действительно имелась. Аборигенам недолго оставалось жить в мире на прадедовских землях. Но после первой же ночи молодой геолог улетел назад, объяснив это несносным климатом. К счастью, ему, блондину от рождения, не пришлось объяснять окружающим седые волоски в шевелюре. Тем временем нефтяная компания попала в затяжной финансовый кризис, а затем и вовсе разорилась, так что аборигены сохранили свои земли.

– И опять пальцем в небо, - вздыхает Хранитель в кресле. - Ты забыл упомянуть, что геолог оказался излишне честолюбив и не пожелал меня выслушать, когда я объяснял ему, что станет с несчастными туземцами. Молодой, равнодушный к другим, он думал лишь о своей карьере. Мне пришлось прибегнуть к ментоблоку первой категории - частичное подавление личности с модификацией памяти. Позже я осознал, что мог решить задачку и другим методом, куда более мягким, но - сделанное не вернуть. А те туземцы до сих пор прозябают в тростниковых хижинах в джунглях, и до пятнадцати лет у них доживает чуть больше половины детей. И про персонал той несчастной компании я даже не упоминаю. В промышленности тогда шел кризис…

Другой голос молчит, и в комнату начинают проникать пока еще еле слышные раскаты грома. Хранитель снова начинает говорить:

– Хоть и могущественный, я - всего лишь человек. Мне свойственно ошибаться, и я могу лишь сократить число ошибок, но не избегнуть их. И не из-за ошибок мне плохо. Просто после многих веков самоуспокоения я наконец понял, какой вред Хранители наносит обществу. К какой катастрофе ведут наши текущие планы… да что там, вся наша деятельность! - он опять мрачно усмехается. - Я понимаю, к чему ты клонишь, Робин, недаром я сам тебя проектировал. Твоя задача - вытащить на поверхность то, что Хранитель хотел бы, но не может забыть. Заставить осознать свои страхи, выкорчевать из подсознания чувство ложной вины. Ты хочешь, чтобы он взглянул себе в глаза - и забыл, победив. Хранитель только тогда становится Хранителем, когда доказывает, что может управлять своим разумом, так?

– Это правда, хотя и не вся.

– Бред сивой кобылы, а не правда! Надо признать, у тебя хорошо получается психоанализ. Но есть вещи, о которых даже ты, всемогущий и всеведущий, понятия не имеешь. У меня… у всех нас сейчас другая проблема, - он замолкает, как бы решаясь на что-то. - Робин, Хранители должны уйти.

Ослепительная вспышка молнии заливает комнату безжалостным белым светом, раскат грома хлещет по барабанным перепонкам. Шелест дождя превращается в рев урагана, подоконник заливает поток воды, который, однако, не льется на пол. Хранитель недовольно морщится.

– Я думаю, ты переборщил со спецэффектами, - говорит он. - Кульминация кульминацией, но наигранность ни к чему. Ладно, сейчас не это важно. Я хочу, чтобы ты попытался опровергнуть мои выкладки.

– Говори, - раздается голос невидимого собеседника, - хотя психоаналитик - не обязательно лучший вычислитель. Впрочем, я учту это на будущее. В следующий раз поставлю в исповедальне арифмометр.

– Надо же, у тебя прорезалось чувство юмора, - слегка улыбается человек, но улыбка тут же исчезает с его лица. - Робин, мы изымаем из общества самых талантливых людей, юношей и девушек, в самом продуктивном возрасте. В двадцать лет поэт пишет лучшие стихи, математик создает новое направление в науке, а агроном выводит свой сорт пшеницы. Но, знаешь, когда появляется торжественно-мрачный человек с голограммой над плечом - дурацкий же у нас знак, скажу я тебе! - и заявляет, что ты нужен обществу, устоять трудно. Ведь Родина в опасности, человечество на переломном рубеже, а тебе в руки сама просится безграничная власть над природой и людьми. Ну кто же не мечтал спасти мир? Мы находим тех, что поскромнее, кто согласен быть неизвестным спасителем, и говорим: выбирай. Выбирай, но помни - второго шанса не будет. И какой же романтик-недоросль откажется? И вот новый Хранитель торжественно вступает в наши ряды и с ходу окунается в работу. И работает год, другой, десять лет… А затем приходит отрезвление. Безразличие вначале, отчаяние и злость на себя под конец. Ты лучше меня знаешь статистику. Пятнадцать лет в среднем - это ужасно. И никто - никто! - уже не возвращается к своему прежнему занятию. Был такой Таяма - перед тем, как попасть к нам, учился на литературном, в Университете Фудзи. Я видел его повести. Он мог бы стать выдающимся писателем, но на него уже положил глаз ты, Робин, вместе с Муритой, если я правильно помню. Машина не ошибается, и если ты говоришь, что пригоден, значит, это правда. А у нас такой дефицит кадров! Какие там повести… Через пять лет он вышел в отставку, а месяцем позже утонул. Упал с моста в машине. В полицейском протоколе написано про неисправные тормоза, но, скорее всего, это очередное самоубийство. Типичный пример! Мы берем чистейших людей и бросаем их в самую грязь, к подонкам общества, насильникам, бандитам, наркоманам, взяточникам… Как тут не свихнуться!

Хранитель опять замолкает, прислушавшись к уже не ревущему, а просто стучащему по жестяному подоконнику дождю. Молнии опять сверкают в отдалении, гром словно рассыпает дробь в деревянной коробке. Гроза, похоже, удаляется.

– Все Хранители знают, на что идут, - отвечает Робин, пользуясь паузой. - Их предупреждают о последствиях, в том числе приводят и твою статистику. И еще, - продолжает он, перебивая пытающегося что-то сказать собеседника, - мы не только обезвреживает разную мразь, мы еще и двигаем человечество вперед. Мы ускоряем его развитие…

– Как возчик ускоряет лошадь, нахлестывая ее вожжами! - обрывает его Хранитель. - Только вот лошадь и загнать можно ненароком. Какое имею право кого-то ускорять я, хоть тысячу раз творец и создатель? И в ту ли сторону я ускоряю несчастное человечество? Кто может поручиться, что от движения по нынешнему пути выйдет прок? А смогут ли Хранители безболезненно уйти? Или они стали тем тайным наркотиком, без которого общество уже не сможет существовать? Сплошные вопросы без ответов. А вред от изъятия талантов виден невооруженным глазом. Я знаю, какими Хранители были в начале пути, и вижу, какие они сейчас. Кучка патрициев, тайно правящих миром, и одновременно - рабы, рабы сомнительных идей! Хуже всего то, что мы уже не хотим быть тайными спасителями. Мы устали от безвестности, нам нужна явная власть!

Он с размаху бьет кулаком по подлокотнику.

– И постоянно этот насильственный прогресс выходит нам - и человечеству - боком. Да, мы предотвратили вторую мировую войну, но ценой непрекращающегося контроля за генералами. Ну нет общественного мнения, устоявшихся стереотипов, которые могли бы удержать их от массовой мясорубки! Да, мы в зародыше задушили исследования атомного распада и ракетной техники - и люди не знают, что такое атомный гриб над живым городом. Зато химических и биологических арсеналов сейчас накоплено достаточно, чтобы тысячекратно уничтожить все население планеты. Где моральные тормоза, массовые стереотипы, что могут остановить вояк от нажатия на кнопку? Мы ограждаем людей от отрицательного опыта, ведь допускать этот опыт - против наших принципов. Но прежде, чем организм выработает иммунитет к болезни, он должен ей переболеть. И если завтра что-нибудь случится с Хранителями, человечество рискует в одночасье прикончить себя. Мы стали своими собственными заложниками - и это еще полбеды. Мы еще и сделали нашими заложниками все человечество! Мы руководствуемся благими намерениями, но известно, куда ведет вымощенная ими дорога…

Хранитель встает с кресла и подходит к окну. Гроза уже почти окончательно ушла за горизонт, и в разрывы между тучами проглядывает луна. Дождь закончился, и в ночном воздухе пахнет свежестью.

– Извини, Джао, - Робин обращается к Хранителю по имени, и тот мгновенно напрягается, - но ты неадекватно воспринимаешь действительность. Почему ты решил, что один в ответе за все, что делают Хранители? Кроме того, у тебя явные нарушения логического мышления. Ты не мог меня проектировать - меня создали за три тысячи лет до твоего рождения. Не обижайся, но, полагаю, ты не можешь исполнять свои обязанности надлежащим образом. Думаю, тебе стоит взять отпуск на полгода и как следует отдохнуть. Забыть про работу и просто полежать на песке у моря…

– Идиот! - сквозь зубы шепчет Хранитель. - Действительно, забылся. Робин, закрыть запись беседы моим личным ключом, копию для Архива не делать, - продолжает он уже вслух.

– Команда не принята, - вежливо откликается машина. - Джао, тебе действительно необходима передышка. Боюсь, я должен временно отстранить тебя и передать запись беседы психологам. В таком состоянии ты можешь нанести серьезный вред обществу и окружающим…

Вместо ответа Хранитель закрывает глаза. Мягкий удар сотрясает помещение, перепуганная луна пляшет по всему небу. По стенам проходит неуловимая рябь.

– Говорила мне мама - не правь модули на ходу! - Джао раздосадованно щелкает пальцами. - Однажды второпях что-нибудь испорчу, и тогда - прощай, Робин. Надо держать себя в руках… Ох, надо. Так, на чем мы остановились?

Он подходит к креслу, тяжело опускается в него.

– Старт с контрольной точки. Робин, закрой запись этого разговора. Основание - дилемма Беринга.

– Угроза человечеству? - в голосе Робина явно проступает недоумение. - Разъясни.

– На мой взгляд, само существование Хранителей угрожает человечеству. Разумеется, организация не должна знать об этой гипотезе, иначе возможно неадекватное поведение отдельных ее членов.

– Принято, - отзывается Робин. - Однако я должен заметить, что согласно правилам запись на сеансах терапии не ведется, так что закрывать нечего, - Хранитель едва заметно кивает головой и облегченно откидывается на спинку. - Есть другая проблема. Формулируя дилемму Беринга, ты утверждаешь, что человечество является заложником Хранителей и не может существовать без них. Одновременно ты утверждаешь, что существование Хранителей опасно для человечества. Поскольку гибель без Хранителей более вероятна и менее отдалена от текущего момента, чем гибель из-за них, то я должен поставить Совет в известность о твоих возможных действиях против организации.

– Не должен, - усмехается Джао. - М-мать… Опять забыл. Робин, команда: пересчет текущих полномочий.

В воздухе мелодично звенит подтверждающий сигнал.

– Повторяю приказ: не ставить Совет в известность. Не волнуйся, я не собираюсь немедленно заняться отстрелом членов организации. У меня есть приблизительный план того, что я должен сделать. Ты узнаешь о нем в первую очередь. Мне понадобится твоя помощь при отладке и расчетах. А сейчас доставь меня к двадцать седьмым воротам, - он смотрит в окно и качает головой. - Вот только с пейзажем ты ошибся, дружище. Черной луны в природе не бывает. Впрочем, не твоя вина…

Комната пустеет, и камин с креслом тают в окутавшем их облаке тумана.

– Мне жаль тебя, Человек, ибо нет у тебя легкой дороги, и твои победы оборачиваются твоими поражениями. Ничем не могу я тебе помочь, мы слишком различны, слишком далеки друг от друга. Бывают времена, когда бесполезна для тебя моя логика. Да и могу ли я, твое создание, подсказать тебе что-то такое, чего бы ты не знал сам?…

Голос звучит в пустоте Тумана. Уже нет стен, задрапированных ковровыми занавесками, как нет и открытого окна с удаляющейся грозой за ним. Только серые облака, клубясь, заполняют пустоту. И в этой пустоте живет одинокий голос, одновременно похожий и не похожий на голос человека. Но никто и никогда не сможет сказать, что же чувствует машина, которой принадлежит этот голос. Одинок в мире Робин, и не дано Человеку, даже мудрому Хранителю, понять его душу. Даже если ему кажется, что понимает…