"Пророчица" - читать интересную книгу автора (Вуд Барбара)

День двенадцатый

Суббота,

25 декабря 1999 года

– Мисс Гарибальди! Эй! Вы проснулись, милочка? Кэтрин подошла к двери, но открывать ее не стала.

– Да, миссис О'Тул?

– Я хотела спросить, не желаете ли вы присоединиться к нам и отведать рождественский ужин. Мне нужно подсчитать, сколько приборов понадобится.

– Думаю, что не получится, миссис О'Тул, – ответила Кэтрин. Помещение уже наполнилось насыщенными ароматами рождественской выпечки. – Благодарю за приглашение, я не думаю, что у меня получится.

– Хорошо, дорогая. Я принесу вам тарелочку. А ваш брат спустится к нам?

Ваш брат. Майкл. Вчера он ушел на полуночную мессу, а сегодня на рассвете на утреннюю. И теперь он находился на третьей службе.

– Да, – произнесла Кэтрин через запертую дверь. – Утром он сказал, что с удовольствием придет. – Кэтрин передала его слова не совсем точно. «Миссис О'Тул может заподозрить неладное, если мы оба останемся в номере, отказавшись от ее приглашения», – так решил он. Кэтрин понимала, что Майкл чувствует себя неловко из-за того, что обладает свободой передвижения, в то время как Кэтрин была пленницей в четырех стенах.

После того как миссис О'Тул ушла, Кэтрин вернулась к столу, на котором в развернутом виде лежал пятый свиток в весьма плачевном состоянии.

Кэтрин посмотрела на последние прочитанные ею слова. «Мы частичка Бога… мы возвращаемся к Богу…» Она едва вспомнила эти слова. Кэтрин начала переводить и в какой-то момент ночи, когда Майкл находился в церкви, празднуя Рождество, перестала видеть на папирусе просто слова. Вместо них она видела образы – изображения, казавшиеся ей настоящими. Кэтрин продолжала видеть их еще некоторое время. Ей казалось, будто она находится в Александрии вместе с Сабиной.

И древними спасителями.

Кэтрин подошла к окну и выглянула. На улице было тихо; прошлой ночью здесь бродили певцы и квартал сиял светом рождественских гирлянд. Утром она слышала, как постояльцы гостиницы разошлись по своим церквям. Миссис О'Тул с сестрой присутствовали на полуночной мессе вместе Майклом. Кэтрин слышала, как они возвратились в половине второго ночи и пригласили Майкла на бокал праздничного хереса. Стены пропускали все звуки, а из окон можно было увидеть все что угодно.

Кэтрин увидела Майкла, когда тот шел по тротуару. Укутавшись в длинное черное пальто, шарф и черную шляпу, которые за день до этого приобрел в магазине на Висконсин авеню, он не мог не привлечь внимания.

«Вы должны простить отца за то, что он тогда не пришел за вами…»

«А вы, Майкл, почему никак не простите того шестнадцатилетнего паренька за то, что он не спас старика? Как долго мы еще будем наказывать себя и носить этот груз в сердце?»

Кэтрин практически закончила перевод пятого свитка. Оставался последний. Когда она закончит работу и с ним, если в нем не будет содержаться никаких подсказок о местонахождении седьмого свитка, это путешествие подойдет к концу и они с Майклом распрощаются.

Услышав внезапный, прерывистый стук в дверь, Кэтрин решила, что пришла миссис О'Тул, однако на пороге стоял Майкл. Она впустила его, быстро захлопнув за ним дверь.

Холод все еще обволакивал его, словно невидимое покрывало.

– Включите телевизор, – велел он, скинув с себя пальто движением плеча, – скорее.

– Что?..

– Я только что увидел это внизу, когда шел в гостиной. Кэтрин стала переключать каналы, по которым транслировались рождественские передачи, пока не увидела дневной выпуск новостей. На экране снова показывали ее лицо, к чему она уже вполне привыкла, а также снимки первого фрагмента папируса – тоже привычная картина.

– И что на этот раз? – спросила она нетерпеливо.

Сняв шляпу и перчатки, Майкл увеличил громкость.

«…В Технологическом институте Парижа был проведен радиоуглеродный анализ фрагмента папируса, над которым одновременно работали и палеографы из Германии и Англии. Палеографией называется исследование древних документов на основе особенностей их написания. Результаты радиоуглеродного анализа свидетельствуют о том, что свитки были написаны около сотого года нашей эры. Исследования почерка подтверждают эту дату».

– Прекрасные новости! – воскликнула Кэтрин.

Но Майкл сделал предостерегающий жест.

«Инфракрасный анализ фрагмента, – продолжал диктор новостей, – выявил, что под этим текстом когда-то находился другой, однако он стерся, и теперь его можно прочесть лишь с помощью инфракрасных лучей. Этот свиток был когда-то купчей, и исследования показали, что первоначальный текст был написан во времена правления Клавдия Цезаря…»

– В этом нет ничего удивительного, – произнесла Кэтрин. – Папирус часто использовался несколько раз, потому что это был дорогой материал.

«Однако, – продолжал диктор, – инфракрасная спектрометрия показала, что с фрагмента было стерто кое-что еще, а именно: печать с номером из музейного каталога…» На экране крупным планом появился блеклый круг, внутри которого можно было прочитать следующее: «Musee d' Antiquites 4.11.45». «Было подтверждено, что папирус является частью коллекции, украденной три года назад из Музея…»

Кэтрин нахмурилась.

– Украден!

Далее показали интервью с ученым из Денвера: «В нашу лабораторию поступила крошечная частица этого фрагмента, – говорила женщина. – Мы взяли на пробу чернила и рассмотрели их под электронным микроскопом. Выяснилось, что в чернилах содержится анатаз, диоксид титана, который изобрели лишь в двадцатых годах нашего столетия. Однако древний документ может содержать анатаз в незначительных количествах. Подвергнув частицы папируса рентгеновскому дисперсионному анализу, мы выявили, что в этом материале анатаз присутствует в огромных количествах, а это означает, что перед нами чернила современного производства».

Далее показали видеоролик, в котором перед горой микрофонов давал интервью мужчина с несчастным видом. В нижнем правом углу экрана телевизора высветились слова: «Запись более ранней передачи, национальное телевидение Каира».

Мужчина говорил по-арабски, и американский диктор начал комментировать. «Прошлым вечером господин Николас Папациан сделал признание, повергшее в шок весь мир. Он заявил, что свитки с Синайского полуострова – его творение, над которым он работал в чулане своего антикварного магазина в Каире. Он сказал, что создал поддельные свитки по просьбе доктора Кэтрин Александер».

У Кэтрин перехватило дыхание.

– Я никогда не встречалась с этим человеком!

«Господин Папациан, – продолжал ведущий, – известен в узких кругах созданием и продажей поддельных документов. Более всего он известен своим так называемым письмом Понтия Пилата, проданным на аукционе пятнадцать лет назад по рекордной цене в десять миллионов долларов. Лишь впоследствии было выяснено, что документ является подделкой. Господин Папациан провел шесть лет в тюрьме, после того как признал свою вину, а его лицензия на продажу и экспорт предметов старины была объявлена египетским правительством недействительной».

– Я слышала о нем, – сказала Кэтрин. – Папациан работает не в одиночку, это семейный бизнес. Они представляют собой один из крупнейших источников нелегальных культурных ценностей в мире. Этот человек неприлично богат и прикрывает свою криминальную деятельность маской влиятельного нувориша.

– Что происходит? – спросил Майкл. – Почему он говорит, что вы заплатили ему за поддельные свитки? Но еще больше меня волнует, зачем ему признаваться в преступлении, которое он не совершал?

– За приличную сумму денег он бы признался в чем угодно. За этим наверняка стоит Хэйверз. Но как ему это удалось? Майкл, я собственными глазами видела, как люди Хангерфорда нашли обрывок папируса. Я сама нашла корзину со свитками. Поверьте, она там пролежала много сотен лет, корзина прочно увязла в земле.

Кэтрин пододвинулась к телевизору, прищурившись на изображение папируса в верхнем правом углу экрана.

– Если бы только я могла увидеть все это в печатном виде…

– Легко, – сказал Майкл, протянув руку к пальто. – Если эти новости пришли из Египта прошлым вечером, наверняка о них написали в утренних газетах. Вернусь через минуту.

Ему не пришлось далеко ходить. Внизу в гостиной лежали субботние газеты, которые постояльцы заведения миссис О'Тул уже просмотрели.

История была напечатана на первой странице. К ней прилагались фотографии Кэтрин, господина Папациана, места раскопок и фрагменты папируса. Заголовок кричал: «ПОДДЕЛКА!».

– Если за этим стоит Хэйверз, – сказал Майкл, – какая ему от этого выгода?

Кэтрин внимательно рассмотрела фотографию папируса.

– Минутку… – начала она, взяла газету и поднесла ее к свету. – Что это?

Раскрыв спортивную сумку, она аккуратно достала книгу, в которой лежали свитки, развернула ее и отвернула переднюю обложку, обнажив первый лист папируса, который был нижней половиной того, что показывали по телевизору.

Кэтрин поднесла газету к книге.

– Взгляните, – прошептала она. Майкл наклонился.

– И что же я должен увидеть?

– Фрагмент из газеты. Обратите внимание на нижний край. Сравните его с верхним краем этого листа.

Он посмотрел на папирус, затем на изображение в газете.

– Они не совпадают.

– Майкл, этот фрагмент, – сказала она, показывая пальцем на изображение в газете, – вовсе не тот обрывок папируса, что я оставила у себя в палатке.

– Подмена?

– Ученые не лгали! Они на самом деле исследовали подделку! Не тот документ, что я оставила, не папирус, который обнаружили рабочие Хангерфорда, а какой-то суррогат!

– Вы хотите сказать, что Папациан дублировал его, намеренно создал подделку, а затем заявил, что вы ему заплатили за это. Тогда где же настоящий фрагмент?

– Кто знает? Подмена могла произойти чуть ли не на самом высоком уровне, возможно, в этом замешан сам господин Саид. Но может быть и так, что египетское правительство не в курсе этой подмены. Папациан мог заплатить какой-нибудь мелкой сошке.

– По инициативе Хэйверза?

– Да…

– Это будет нелегко доказать. По крайней мере, до тех пор, пока вы не появитесь и не расскажете о своих подозрениях.

– У меня есть идея получше, – воскликнула она неожиданно, снова подойдя к своей сумке и вытащив из нее дневник. – Перед тем как уехать из Синая, я послала крошечный фрагмент папируса другу в Цюрих. Гансу Шуллеру, который работает в лаборатории углеродных исследований! – Она стала листать дневник, пока не нашла нужный номер. – Об этом никто не может знать, – она направилась к телефону. – Я попросила его никому ничего не рассказывать. Я знала, что ему можно доверять…

– Ему вы сейчас и звоните?

– Сначала попробую позвонить в лабораторию.

– Но сегодня Рождество.

Она услышала несколько длинных гудков, после чего повесила трубку.

– Вы правы.

– У вас есть его домашний номер?

– Нет, но я наверняка узнаю его в справочной службе. Ее разговор с Шуллером пять минут спустя был недолгим.

– Да, Ганс, – сказала она. – Я уверена, что все дело в этом. Не дошло. Такое случается. Что? – Она посмотрела на Майкла. – Где я?

Она тут же повесила трубку.

– Кто-то добрался и до него.

– Но как они узнали о Шуллере?

– Наверное, я упомянула о нем в разговоре с Дэнно той ночью в его квартире. Люди Хэйверза слышали все. – Она провела рукой по шее, стала вращать головой и размяла плечи. Кэтрин вдруг почувствовала себя невероятно усталой. – Майкл, ступайте на рождественский ужин.

– Нет, я останусь с вами.

– Миссис О'Тул расстроится, а кто-нибудь может заподозрить неладное. Все происходит так быстро…

– Эй, – он положил руки ей на плечи. – Все будет в порядке. Никто не найдет нас здесь. Скоро все закончится.

«И тогда мы с вами расстанемся».

– Я собираюсь продолжить работу над свитками. Чем быстрее я переведу их, тем быстрее все закончится.

– Вы уверены, что все в порядке?

– Не волнуйтесь, Майкл, – ответила она. – Я в бешенстве, и Майлзу Хэйверзу не удастся ни словом, ни делом заставить меня поступить опрометчиво.

Джулиус набрал номер в телефонной будке, что находилась в магазинчике на Пасифик Коуст Хайвей.

– Я бы хотел оставить сообщение для постояльца, который скоро подъедет, – сказал он быстро, не сводя глаз с шоссе. – Я скажу вам имя по буквам…

Разговаривая, он вытащил газету, что была у него под мышкой, и положил ее на полочку под телефонным автоматом. Даже теперь, через несколько часов после того, как он увидел заголовок газеты, он все еще пребывал в шоковом состоянии. Подделка! Как свитки могли быть поддельными? Он видел их собственными глазами; он мог поклясться, что они настоящие. Кэтрин была профессионалом – подделку она бы вычислила сразу.

– Будьте добры, повторите, – попросил он. Убедившись, что собеседник верно зафиксировал его сообщение, Джулиус повесил трубку и взглянул на часы. Камилла Уильямз из «Ай Уитнесс Ньюз» заверила его в том, что съемки программы будут проводиться завтра. Его единственным условием участия в передаче была ее трансляция по кабельному телевидению.

К завтрашнему дню эти невыносимые пытки закончатся. Кэтрин узнает не самую приятную правду – что Сабина так и не закончила свой рассказ, что седьмого свитка не существовало, – они снова будут вместе, вернутся к привычной жизни.

Теперь оставалось лишь ждать и молиться, чтобы Кэтрин ничего не предприняла: не объявилась, не стала выступать в свою защиту, не выдала свое местонахождение.

«Корнелий Север отправился на встречу с вождем бриттов в Чичестер…»

– С кем?! – почти прокричала Кэтрин. – Назови имя вождя бриттов! Это Кунобелин? – Если это был Кунобелин, это означало бы, что Сабина посетила Британию во времена правления Клавдия, и это бы практически означало, что Праведным был Иисус.

Кэтрин откинулась на спинку стула и бросила ручку. Одно разочарование.

Но еще больше угнетало то, что Кэтрин приближалась к концу пятого свитка. А шестой свиток, насколько она могла заметить, был коротким. У Сабины оставалось все меньше шансов подсказать время, в котором она жила.

Встав из-за стола, Кэтрин выпрямилась и выглянула из окна. Звезд на небе не видно; синоптики предсказывали снег. Она взглянула на часы: было уже одиннадцать вечера. В гостинице миссис О'Тул стояла тишина. Ведь все спали после такого количества выпитого хереса и рождественских песен.

Кэтрин увидела Майкла лишь мельком, когда он направлялся к кровати и остановился спросить, как у нее дела. К сожалению, завтра воскресенье и будет закрыт даже компьютерный магазин, не говоря уже о библиотеках и других заведениях, где можно было бы выйти в Интернет. В понедельник они попытаются снова выйти в Сеть и заняться поиском новых имен, вычитанных Кэтрин в рассказе Сабины о Британии.

Снова взглянув на часы и вычислив, что в Калифорнии еще восемь вечера, Кэтрин испытала острое желание позвонить Джулиусу. Но она сдержалась. Вместо этого она включила телевизор, ведь к тому моменту могли появиться свежие новости.

Она не удивилась, когда увидела на экране лицо Майлза Хэйверза.

Его лицо вдруг выразило нравственные терзания, когда он сказал:

– Я могу сказать лишь то, что мне ужасно неудобно, ведь Кэтрин Александер одурачила меня тоже! Я ощущаю личную ответственность за надежды религиозного характера, которые возлагались на свитки. Мое предложение в пятьдесят миллионов долларов явилось своего рода доказательством подлинности свитков, заставив поверить в то, что рукописи настоящие, и за это я приношу свои извинения.

– Так вот какова твоя игра, – прошептала она. – Вчерашнее заявление о тайных переговорах по поводу приобретения свитков было сделано для того, чтобы сегодня у тебя непременно взяли интервью. Теперь ты жертва, а я преступница.

– Безусловно, доктор Александер, – продолжал он, – имя, известное в ученых кругах благодаря ее матери Нине Александер, на антихристианские работы которой Ватикан наложил запрет. Нина Александер излагала мысли еретического содержания не раз, и это продолжалось до тех пор, пока ее не сняли с должности в католическом колледже. Вспомните, – сказал он, улыбнувшись ведущему, с которым мило беседовал в студии, – что Нина Александер заявила, будто нашла доказательства того, что главой католической церкви должна быть женщина. – Он тихо засмеялся, отчего улыбнулся и ведущий, ведь эта идея была такой абсурдной. – Мой друг психолог выдвинул теорию, что Кэтрин Александер решила заняться подделкой рукописи для восстановления доброго имени матери, и доказательством тому является слово «diakonos», которое она, по всей видимости, намеренно добавила в текст свитков, дабы показать всем, что женщины могут служить в церкви.

– Да как ты смеешь! – сказала Кэтрин в телевизор.

– Мистер Хэйверз, как вы прокомментируете последнюю новость о том, что господин Папациан из Каира внес изменения в свое заявление?

Кэтрин нахмурилась. Папациан взял свои слова обратно? Она что-то упустила, с тех пор как смотрела дневные новости?

– Честно говоря, я не удивлен, Джек, что человеком, действительно организовавшим эту фальсификацию, оказался Дэниел Стивенсон. В конце концов, мы говорим о человеке, считавшем, что ацтеки произошли от марсиан!

Кэтрин напряженно смотрела в телевизор. Ублюдок!

Схватив газету, она быстро отыскала раздел, посвященный бизнесу, и стала просматривать объявления об оказании услуг по доступу в Интернет.

Она нашла «Электронную доску объявлений «Гэлакси» в Балтиморе, где в течение часа подключали к Интернету. Она продиктовала номер кредитной карты, который записала в своем дневнике в Сан-Франциско, перед тем как оставить ее. Как и было обещано, услугу активировали через час, и Кэтрин зашла в чат, молясь, чтобы «Хаукс-билль» работал. Но было Рождество, и, если все его пользователи проводят сейчас время с семьями, «Хауксбилль» на некоторое время просто перестанет существовать. Она могла зайти в «Дженет», однако вряд ли кто-то из пользователей «Хауксбилля» мог оказаться там. Кэтрин знала, что появляться в Интернете рискованно, но ей было все равно. Дэнно… Ее мать…

Кэтрин напечатала «/список», нажала клавишу ввода и крепко сжала руки в кулаки. Пожалуйста… пожалуйста, будь здесь…

На экране высветилось «Хауксбилль», но в чате находился лишь один человек. Зайдя в чат, она увидела, что им был Жан-Люк. Он сидел в полном одиночестве, если не считать значка «@» перед его именем, как будто он ожидал кого-то в эту рождественскую ночь. Кэтрин появилась в чате под именем Дженет.

[Жан-Люк] С Рождеством тебя, Дженет

lt;Дженетgt; И тебя с Рождеством

[Жан-Люк] Ты не должна здесь находиться. Слишком опасно

lt;Дженетgt; Кто-нибудь заходил сюда в течение дня?

[Жан-Люк] Нет. Все в семьях

lt;Дженетgt; Ты один?

Кэтрин стала ждать.

lt;Дженетgt; Жан-Люк: ты один?

[Жан-Люк] Да

lt;Дженетgt; Где ты находишься?

[Жан-Люк] Это запрещено правилами Хауксбилля

lt;Дженетgt; Ты знаешь, кто я такая. Я хочу узнать тебя

Опять молчание, и снова нужно было ждать.

[Жан-Люк] Просто друг…

lt;Дженетgt; Ты мужчина или женщина?

Ожидая ответа, Кэтрин прислушивалась к тишине, воцарившейся в гостинице и за окном, смотрела на небо, отягощенное снежными облаками, покрывающими мир вуалью умиротворения. Ей показалось, что они с Жаном-Люком в этом мире одни. У них нет ни лица, ни возраста, ни пола, они – мысли в чистом виде и электроны, две личности без тела, воссоединившиеся в пространстве, которого не существовало. Она даже не знала, из какой точки мира пишет ей этот «Жан-Люк». Он мог находиться как в Китае, так и на противоположной стороне улицы. Этот момент был наполнен какой-то странной интимностью.

[Жан-Люк] Тебе не следовало заходить сюда. Опасно

lt;Дженетgt; Надо было. Защитить Баррета

lt;Дженетgt; Жан-Люк, ты смотрел ТВ?

[Жан-Люк] gt; даgt;:-[

lt;Дженетgt; Баррет НЕ ПОДДЕЛЫВАЛ СВИТКИ. К. Александер тоже не подделывала их. *свитки подлинные* И она не общалась с Майлзом Хэйверзом, и не было никаких пятидесяти миллионов долларов. Он никогда не разговаривал с ней.

[Жан-Люк] Хэйверз и есть Злодей?

Кэтрин вгляделась в монитор. Хэйверз и есть Злодей? Перевод: Дэниела убил Хэйверз?

lt;Дженетgt; Хэйверз обвиняет Баррета

lt;Дженетgt; Хэйверз обвиняет Дэниела Стивенсона в фальсификации рукописей. Так происходит потому, что Дэниела нет в живых и он не может защитить себя. Ты должен поверить этому. Ты должен рассказать остальным

[Жан-Люк] Дженет: Майлз Хэйверз и есть Злодей?

Кэтрин все не решалась.

[Жан-Люк] Повторяю: Злодей охотится за доктором Александер?

lt;Дженетgt; Не могу сказать

[Жан-Люк] Интернет на твоей стороне, но Майлз Хэйверз могущественный человек lt;Дженетgt; Я боюсь

Кэтрин смотрела в монитор. Курсор продолжал мигать. Время шло. Почему он молчал? Ее так и подмывало узнать, кем является Жан-Люк на самом деле. Она знала, что достаточно ввести команду, раскрывающую его IP-адрес. Достаточно ненадолго ощутить себя детективом, и тропинка приведет к нему. Или к ней.

Кэтрин напечатала «/кто такой Жан-Люк». Ее рука зависла в воздухе над клавишей ввода.

Но затем:

[Жан-Люк] Дженет: мы сделаем все возможное lt;СЕРВЕРgt; Жан-Люк покинул этот канал

/выйти

Файлgt; выход

Модемgt; выход

НЕТ ТРАНСПОРТА

– Позвольте спросить, преподобный Брэдшоу, каким образом к вам попала эта копия?

Они находились в президентском кабинете. Президент, надо заметить, имел не самый счастливый вид после того, как поздним вечером его вызвали на работу, однако его посетитель имел большой политический вес.

– Я не имею права разглашать эту информацию, господин президент, но я перевел текст и именно поэтому и настоял на этой экстренной встрече в рождественский вечер.

– И о чем же говорится в переводе?

– Так называемый спаситель, о котором идет речь в папирусе, это не наш Господь, а всего лишь какой-то языческий идол со звериной головой. Другими словами, сэр, это богохульство, это проделки дьявола. Сказать, что Иисус был одним из многих, значит, оскорбить его! Допустить, что он всего лишь звено в цепи из спасителей… – Преподобный сделал паузу, пытаясь взять себя в руки. – Здесь утверждается, господин президент, что Иисус был подражателем! Что верующие в Него взяли религию язычников и слепили из нее свою! Эти свитки лишают христианство законной власти… – Он взял в руки одну из фотографий. – Взгляните на эти свитки, сэр. Позвольте рассказать, о чем в них говорится. Я зачитаю из перевода. – Он водрузил на нос очки. – «Марса родила дева и оставила его в колыбели. Его называли Искупителем. Он умер за грехи человечества». – Резким движением руки Брэдшоу снял очки. – Марс! Каменный идол, которому поклонялись безбожники-язычники!

– Буду благодарен, если вы поскорее перейдете к делу, Преподобный.

– Господин президент, все знают вас как человека богобоязненного. Люди уверены, что вы не позволите продолжаться этой непристойности. – Положив связку газет и журналов на кофейный столик, он достал бульварное издание с заголовком: «ИИСУС НЕ БЫЛ ПЕРВЫМ!» – Господин президент, мы не можем допустить, чтобы эта грязь вылилась на американский народ! Начнется хаос. Пышным цветом расцветут беззаконие и безнравственность, Америка превратится в новый Содом, уж это я вам обещаю.

Президент с отвращением посмотрел на газету.

– И что же вы хотите от меня, Преподобный?

– Я хочу, чтобы вы не отдавали свитки египтянам, которые собираются выставить их напоказ. Сожгите их, господин президент.

– А разве вы не видели утренних новостей? Свитки, по всей видимости, поддельные.

– Если они поддельные, сэр, почему же эта женщина до сих пор скрывается с ними? Скажу вам, господин президент, что вся эта история с фальсификацией свитков – коварный план египетского правительства, стремящегося заполучить свитки. Как только они завладеют ими, они объявят рукописи подлинными и поместят их на выставку. Я считаю, что выставление этих свитков на всеобщий обзор только навредит христианству!

– Я ценю вашу заботу, преподобный Брэдшоу, однако свитков у нас еще нет.

– Но у вас есть их фотографии. Президент улыбнулся.

– Вы располагаете информацией, которой нет у меня?

– Господин президент, при всем моем уважении, сейчас не время бросаться пустыми словами. Я прекрасно осведомлен о том, что правительство располагает свитками. Я заклинаю вас, сэр, как своего христианского брата, сделайте так, чтобы свитки поскорее нашли.

– Правительство, – сказал президент, поднимаясь в знак того, что совещание окончено, – делает все необходимое и следует протоколу, и, что бы ни случилось, мы не можем ничего сделать до тех пор, пока не узнаем содержания свитков.

В тринадцати километрах от Вашингтона, в группе зданий общей площадью 762 тысячи квадратных метров, стоящих на участке в тысячу гектаров, на стене главного фойе были выгравированы слова из библейского Евангелия от Иоанна: «И вы узнаете истину, и истина освободит вас». В штаб-квартире Центрального разведывательного управления группа экспертов напряженно работала в подземной лаборатории, в которой свет не выключался с 1977 года, с тех пор как эти люди впервые вошли сюда.

Специалисты переводили свитки Сабины, держа перед собой фотографии из Департамента полиции в Санта-Барбаре, а также пользуясь программой «Логос» из Университета Дьюка.

Они должны были сразу же доложить президенту, как только выяснится, что содержание свитков может повлиять на хрупкий дипломатический союз Америки с Египтом.

Один из сотрудников, владевший древнегреческим ненамного хуже, чем английским, прочел строку на одном из последних снимков.

– О боже… – воскликнул он.