"Лишний доллар не помешает" - читать интересную книгу автора (Питерс Джефф)

СЛИШКОМ МНОГО НАБЛЮДАТЕЛЕЙ

Управляющий банка «Морган Траст Компани» в Эль Пасо был приветлив, но сдержан. За этой сдержанностью проглядывали очертания пирамид, сложенных из золотых слитков.

Через банк проходили деньги компаний, которые строили железные дороги, а это были очень большие деньги. Они превращались в рельсы и шпалы, вагоны и семафоры. И снова в рельсы, в шпалы, потом в воду, в песок – да-да, в пустыню завозили песок – и снова рельсы, те же самые, что были вначале, но уже втрое дороже, превращались в земельные участки, расположенные в зоне прокладки трассы. Прежние владельцы могли бы разойтись по швам от злости, узнав, сколько стоили их участки после перепродажи. И снова превращались в семафоры, стрелки, водокачки, потом красивые мундиры для кондукторов (с золотыми пуговицами, судя по стоимости пошива), эскизы железнодорожных билетов, явно заказанные в мастерской «Рубенс, Веласкес и Тициан», и, наконец, в билеты, в крики проводников и свистки локомотивов, в мелькание пейзажей за вагонным окном…

Железная дорога приносила хорошие доходы ещё до того, как была построена. И пирамида из золотых слитков, расположенная где-то в Нью-Йорке, всё росла и росла, уходя вершиной за облака и тесня небожителей.

Неудивительно, что управляющий глядел на посетителя с высоты своего места, занимаемого на пирамиде, и сдержанно улыбался. Возможно, в глубине души его забавляла попытка частного лица вскарабкаться даже на подножие этих сверкающих вершин.

Полковнику пришлось поговорить не менее пятнадцати минут, прежде чем он смог доказать основательность своих намерений. Не помогла даже записка от шерифа Уоткинса, в которой полковнику Мортимеру были даны наилучшие рекомендации. Управляющий только вежливо улыбался и отвечал, что банк работает преимущественно с крупными фирмами и правительством, а для частных вкладчиков существуют многочисленные филиалы. Полковник улыбался в ответ и объяснял, что частные вкладчики – понятие растяжимое.

Этот обмен улыбками тянулся до тех пор, пока не выяснилось, что полковник прибыл в Техас из Каролины. По счастью, основатель и хозяин банка сам был родом из Чарльстона[5], и управляющий слышал от него о семействе Мортимеров. Полковник тоже вспомнил, что в детстве дрался на деревянных мечах с каким-то Морганом, то ли с Джорджем, то ли со Стэнли, и поделился своими воспоминаниями с управляющим. В ответ управляющий заявил, что видит особый знак судьбы в том, что семья основателей его банка была причастна к появлению первого пассажирского поезда на паровой тяге. Локомотив «Лучший Друг», оказывается, отправился в первый рейс ещё в 1830 году, как раз под Рождество!

Полковник Мортимер, к стыду своему, впервые услышал об обстоятельствах такого исторического события, как начало пассажирского сообщения между Чарльстоном и виллой Морганов. Зато мог рассказать о его конце, потому что вспомнил песенку про Билла-кочегара. Железнодорожная мода длилась недолго. Через несколько месяцев локомотив «Лучший Друг» разлетелся на куски. Паровой котёл взорвался, и причиной взрыва послужил предохранительный клапан. Он слишком шумел, и помощник машиниста завязал его тряпкой, чтобы раздражающий свист и шипение не мешали любоваться проплывающими мимо красотами.

Вежливо посмеявшись, управляющий отметил, что в этом печальном инциденте проявился истинно южный характер. Полковник добавил, что с южным характером сейчас трудно оставаться на Юге.

– Я принял решение перебраться в Техас, потому что вижу здесь большие перспективы, – сказал полковник Мортимер, и управляющий многозначительно кивнул, выражая поддержку такого намерения. – После продажи моих земель в Каролине я бы хотел положить весьма значительную сумму в ваш банк.

Управляющий улыбнулся:

– Наш банк работает, как правило, с очень значительными суммами.

– По всей видимости, вы уверены в своей охране, – заметил полковник. – Хотя, как известно, в такой близости от границы не может быть никаких гарантий безопасности. Вы же не можете окружить банк окопами и колючей проволокой.

– Этого и не требуется.

Управляющий встал из-за стола и открыл верхние створки красивого резного шкафа, стоявшего у него за спиной, здесь на стеклянной полке сверкали хрустальные бутылки.

– Виски? Бренди? Ликёр?

– Бренди, пожалуй.

– Как только вы откроете счёт в нашем банке, дорогой полковник, вам уже не придётся думать о безопасности ваших денег, – сказал управляющий, наполняя широкие грушевидные рюмки. – Мы прекрасно обходимся без колючей проволоки. Если вы обратите внимание на расположение нашего персонала, то заметите, что несколько клерков сидят за отдельными столиками в разных углах банка.

– Я заметил. Видимо, они обслуживают тех, кто впервые приходит в банк? – спросил полковник, хотя без труда догадался об истинном назначении этих «клерков» с обветренными лицами.

– Они обслуживают тех, кто приходит в банк с недобрыми намерениями, – тонко улыбнулся управляющий. – Это переодетые охранники, и им разрешено применять оружие по своему усмотрению. И если кто-то наставит на наших кассиров револьвер, он вряд ли успеет изложить свои требования.

– Но существуют ещё и взломщики, – напомнил полковник.

– О, им нечего делать в нашем банке. Ночью внутри помещения остаётся вооружённый охранник, а вокруг здания дежурит патруль. Предупреждая ваше следующее предположение, напомню, что поблизости находится Форт Блисс, и армия не позволит крупной вооружённой банде даже приблизиться к городу, не говоря уже о том, чтобы напасть на банк. Времена налётов и штурмов остались в прошлом, – управляющий поднял свою рюмку. – Выпьем за наше будущее.

Полковник Мортимер не стал спорить с собеседником. Отпив обжигающий глоток и глядя, как медленно сползает по стеклу рюмки прозрачный след хорошего бренди, он сказал:

– Да, штурмовать вашу крепость может только сумасшедший…

Выходя из банка, он ещё раз огляделся. Стены, сложенные из грубо отёсанного камня, толстые стальные прутья на окнах, двойные двери с раздвижной решёткой между ними – все убеждало клиентов в абсолютной неприкосновенности их сбережений.

У салуна полковник заметил, что возле коновязи стоят четыре лошади, явно проделавшие нелёгкий путь. Их ноги и животы были покрыты присохшей грязью, а за сёдлами свисали притороченные скатки. Так обычно выглядят рабочие лошадки ковбоев, но седла были не ковбойские, и сбоку не свисали объёмистые фляги с водой и свёрнутые в спираль лассо.

Хозяева лошадей стояли у стойки бара. Ближе всех к полковнику был горбун с шапкой слипшихся светлых волос. За поясом у него красовался кольт с перламутровой рукояткой. Мортимер заметил, что соседи его тоже были вооружены. Проходя мимо них, полковник набил трубку табаком, достал спичку и небрежно чиркнул о спину горбуна.

Разговор мужчин оборвался, и горбун повернул к полковнику своё посеревшее от бешенства лицо. Он дунул на вспыхнувшую спичку с такой силой, словно хотел не только загасить огонёк, но и сдуть с лица земли того, кто нанёс ему такое оскорбление.

Полковник невозмутимо держал в руке трубку, глядя в глаза горбуну. Тот порывисто оторвался от стойки и потянулся к револьверу, но в этот момент сосед, огромный бородач со шрамом в половину лица, схватил его за руку.

– Тихо, тихо, Дикарь, – проговорил бородач.

В углу его рта дымилась сигара. Полковник протянул руку и выдернул её. Бородач изумлённо раскрыл рот, следя, как наглый незнакомец раскуривает от его сигары свою трубку.

Брови горбуна сдвинулись так тесно, что даже шапка волос надвинулась на лицо. Он зарычал и схватился было за рукоятку кольта, но его друзья уже стояли рядом и держали его за руки.

Полковник, кивком поблагодарив бородача, протянул ему сигару и выпустил струю дыма прямо в лицо.

За стойкой бара послышалось странное дребезжание. Это бармен застыл, зажавшись в угол и держа в руке пару пивных кружек, которые и выдавали его дрожь.

Бородач со шрамом покачал головой и шагнул мимо полковника, не замечая протянутой ему сигары. Трое его друзей двинулись следом. Горбун всё оглядывался на полковника, стараясь навсегда запечатлеть в своей памяти его образ. Все четверо вышли из салуна, вскочили на лошадей и умчались, а полковник всё держал в руке замусоленный огрызок сигары и странно улыбался.

Бармен бережно поставил дребезжащие кружки на стойку, вытер лоб полотенцем, откашлялся и повернулся к полковнику.

– Послушайте, мистер самоубийца! Не проще было бы добраться до вокзала и лечь на рельсы? Это просто чудо, что вы до сих пор живы!

– Действительно, чудо, – согласился полковник, опираясь локтем о стойку. – Виски, пожалуйста.

– Они могли набить ваше тело свинцом по самые уши, – сказал бармен, выбивая дробь горлышком бутылки о край стакана.

– Могли, – кивнул полковник. – Но почему-то не набили. А ведь у них было для этого всё необходимое. Какие воспитанные джентльмены посещают ваше заведение!

– Джентльмены? Чёрта с два. Да они просто сумасшедшие какие-то.

– Эта точка зрения представляется мне вполне обоснованной, – полковник посмотрел сквозь открытые двери вдоль улицы, где ещё клубилась пыль, поднятая копытами четырёх лошадей. – Это именно сумасшедшие. Обратите внимание, что они никуда не уехали, а просто завернули за угол.

– Мистер, если вы собираетесь пойти за тот же угол, может быть, сначала оплатите счёт? – предложил бармен.

– Мне нечего делать за углом, – улыбнулся полковник Мортимер.

Он поднялся к себе в номер и через ажурную занавеску поглядел в окно. Площадь перед банком была пуста. Полковнику пришлось провести у окна весь остаток дня, и к вечеру он снова увидел четвёрку столь воспитанных джентльменов.

На этот раз они держались порознь. Бородач со шрамом пристроился в тени соседнего отеля, горбун сидел на другом углу площади, двое других прогуливались вдоль задней стены банка – их силуэты показывались то с одной его стороны, то с другой.

Как раз в это время в банке закончился рабочий день. Управляющий уехал в пролётке, запряжённой парой белоснежных холёных лошадей. Стоя у своего окна, полковник Мортимер видел, как внутрь здания зашёл охранник с винчестером, и двери тяжело захлопнулись за ним. Начальник охраны запер входные замки, и отправился в обход банка, сопровождаемый патрулём из двоих бойцов с винчестерами наперевес.

Полковник поднёс к глазам подзорную трубу и отыскал знакомую шапку слипшихся светлых волос. Горбун внимательно следил за движением патруля, и губы его шевелились. Полковник не умел читать по губам, но сейчас ему было ясно: горбун не молится и не шепчет любимое стихотворение, он отсчитывает время.

Губы горбуна перестали шевелиться как раз в тот момент, когда патруль дошёл до утла банка и повернул за него.

Полковник поймал в кружок трубы лицо бородача – тот тоже наблюдал за патрульными, и начал отсчитывать их шаги, как только охранники зашагали вдоль западной стены банка.

Итак, подготовка к ограблению началась с расчётов. Четвёрка бандитов засекает время, за которое патруль проходит полный путь вокруг банка. Это очень важные сведения, и, конечно, горбатый Дикарь не имел права ввязываться в уличную стычку и тем самым сорвать разведку. Но за один день они не могут выяснить всё, что нужно.

Прежде всего бандиты должны быть уверены, что в банке имеется достаточная сумма. Для этого придётся какое-то время следить за прибывающими охраняемыми дилижансами. Потом Индио надо будет узнать, за какое время на помощь к патрулю подоспеют основные силы охраны, которые сидят в участке шерифа. Ещё один день может понадобиться, чтобы скрытно подтянуть в город всех участников налёта. Получается по меньшей мере три дня.

Всё могло бы разрешиться гораздо проще, если бы главарь бандитов сам прибыл на разведку. Но он был слишком осторожен. Впрочем, полковник и не рассчитывал, что Индио появится здесь во время подготовки ограбления. Главное, не упустить его, когда начнётся налёт. Индио обязательно будет здесь, у стен банка. Здесь он и останется, добавил полковник, стиснув зубы.

Солнечный отблеск в доме напротив привлёк внимание полковника. Он повёл трубой вправо – и обнаружил, что в окне соседнего отеля стоит человек с биноклем и тоже изучает площадь. Оба одновременно опустили оптические приборы и каждый отступил вглубь своей комнаты. Полковник успел заметить рыжую бородку и широкие скулы нового наблюдателя.

Слишком много наблюдателей, недовольно покачал головой полковник Мортимер.