"Мертвая хватка" - читать интересную книгу автора (Гладкий Виталий Дмитриевич)КиллерЯ просто не узнавал горбуна. Когда я впервые встретил его, он работал… ну, не знаю кем: может, слугой, а возможно, охранником в специальном медицинском центре-пансионате, где мне сделали пластическую операцию. Я считал его несчастным, обездоленным уродом, у которого даже не нашлось денег на докторов, чтобы привести в порядок хотя бы свое лицо. Мое мнение о нем несколько поколебалось, когда я случайно узнал, что Марио принадлежал к Братству Божественного Красного Ягуара, могущественной мафиозно-кастовой организации, наводящей ужас не только на простых граждан, но и на, так сказать, "коллег" по криминальному бизнесу. Братство было настолько законспирировано, что скудная информация о нем больше походила на легенды южноамериканских аборигенов. Похоже, структура Братства строилась по принципу китайских триад, где все повязаны кровью и жизнь каждого всецело принадлежит организации. Насколько мне удалось выяснить, братчики были неуловимы, вездесущи и предельно жестоки. Братство не пыталось подмять под себя другие мафиозные образования Южной Америки, но свои интересы отстаивало с непревзойденным коварством и такими методами, что одно их упоминание заставляло бледнеть даже колумбийских наркобаронов, отнюдь не отличающихся чересчур большой впечатлительностью. И вдруг Марио – один из функционеров Синдиката. Я не сомневался, что и среди организации киллеров есть люди Братства, но чтобы безобразный горбун, южноамериканский Квазимодо, мог принадлежать к иерархии Синдиката… нет, такое мне и в голову не могло прийти. И тем не менее факт был, что называется, налицо: операцию с тайными счетами наци боссы Синдиката могли доверить только кому-то из своего круга. Близкого круга… – Ты изменился. – Взгляд Марио доставал до мозга. – Вот только не пойму, в какую сторону. – Все течет, все изменяется… – уклончиво ответил я, глядя прямо в глаза горбуна. – Мы очень удивились, когда узнали, что ты служишь в охране экспедиции. – Кто – мы? – Верно. – Марио с удовлетворением кивнул. – Ты обязан был спросить. Синдикат. – И что вас так удивило? – Ты наш человек. Да, тебе пришлось работать с Крученым, курировавшим Восточную Европу, но тем не менее ты выполнял задания не отдельной личности, а Синдиката. Марио произнес кличку моего бывшего хозяина (которого я благополучно переправил в иной мир) на испанский лад, и мне пришлось поднапрячься, чтобы сообразить, кого он имел в виду. Я и не подозревал, что Тимоха, бывший русский вор в законе, занимал такое высокое место в руководстве Синдиката. – Кстати, его убили. – Черные глаза горбуна жалили словно шершни. – Интересно кто? Я равнодушно пожал плечами. Равнодушно и спокойно – я был абсолютно уверен, что Эрнесто, помогавший мне ликвидировать Крученого и получивший за это большие деньги, на сей счет болтать не будет. – Работали профессионалы, – после небольшой паузы продолжил Марио. – Никаких следов. И похоже, твои соотечественники. – Издержки нашей проклятой профессии… – Она не хуже и не лучше других. Только намного опасней. Но к нам не идут яйцеголовые и мягкотелые. Я промолчал. И в самом начале своей "карьеры" я не относил себя к романтикам ножа и пистолета, а теперь и подавно. К сожалению, трудно свернуть с наезженной колеи… – Так вот – мы были озадачены твоим появлением в Сан-Паулу. – Почему? – Просто ты надолго исчез с нашего горизонта. – После того как Крученый не вышел на связь, мне ничего иного не оставалось, как забиться в тихий угол и ждать. Что я и делал. – Резонно… – Марио был угрюм и сосредоточен. – Но может быть и иное толкование твоего поведения… – Меня в чем-то подозревают? – Возможно, тебе еще неизвестно, но в случае малейшего подозрения, подтвержденного даже не фактами, а намеками на факты, что кто-то из нас ведет двойную игру, так, как мы сейчас, с отступником не беседуют. – Я польщен. – Меня постепенно начал забирать гнев. Какого черта я здесь делаю?! Да плевать мне на Синдикат с его убийцаминевидимками и Марио, вместе взятыми! Худшее в моей жизни уже случилось – я потерял семью, единственное, что удерживало меня на этом свете. После камеры смертников, где я ждал исполнения приговора, произошла переоценка ценностей; жизнь для меня стала мало значить, и только вековой инстинкт самосохранения заставлял избегать смертельных опасностей. Но все, что я для этого делал, казалось мне не больше чем забавной игрой, в которой тренируются мозг и мышцы. – Нет, ты все-таки изменился. Сильно изменился. – Горбун смотрел на меня с сомнением. – Так же, как и ты. – Я ответил резко и вызывающе. – Что ты хочешь этим сказать? – Когда я с тобой познакомился, мы были на равных: ты – слугой, я – изгоем. Мы оба страдали. Каждый по-своему, но – страдали. К сожалению, нам тогда не удалось изза языкового барьера сойтись поближе, но все равно мы почувствовали взаимное притяжение. По крайней мере, я – точно. Теперь мы стоим на разных концах лестницы. И я начинаю сомневаться: а тот ли ты человек, каким я тебя представлял? – Отвечу честно – тогда я выполнял задание. – Я тоже являлся частью твоего задания? – Нет. Ты сказал верно – я почувствовал к тебе симпатию… и даже больше. – Я могу быть откровенным? – Иного от тебя я и не жду. – Марио, я завязал с прежней жизнью. Я никогда не чувствовал удовлетворения от своей работы. Меня заставляли убивать, и до сих пор это делают, вольно или невольно. Иногда мне кажется, что, когда я родился, меня искупали не в кипяченой воде, а в крови. И, Марио, прошу тебя, не говори о полезности нашей профессии и том, как почетна и нужна работа мусорщика и ассенизатора человеческого сообщества. – Да, ты меня сразил… – Горбун тяжело, с сочувствием вздохнул. – Но ты правильно подметил – сейчас мы находимся на разных концах лестницы. И суть даже не в том, кто наверху, а кто внизу. Уж если продолжать говорить образно, то я тоже нахожусь не на самом верху лестницы, а всего лишь где-то посередине. И в любой момент могу оказаться не то что наравне с тобой, но и гораздо ниже… ты понимаешь, о чем я. Знаешь, с кем-нибудь другим я не вел бы такой беседы. Но ты – иное дело. Ты гораздо умнее тех, с кем мне приходится работать. И должен, просто обязан меня понять: Синдикат такими ценными кадрами, как ты, не разбрасывается. У нас с тобой одна дорога – только вперед. Отступать мы можем лишь по приказу. – Марио, я не хочу убивать! Не хочу! – А я хочу? Никто не хочет. За исключением дегенератов с садистскими наклонностями. Но приходится. История человечества началась с убийства – Каин ухлопал Авеля. – Какое мне дело до библейских сказок? Да и тебе тоже. – Верно. Но мне есть дело до тебя. – Надеешься заставить меня выполнять "заказы"? – Не только надеюсь – я уверен, что так оно и будет. – И на чем зиждется твоя уверенность? – Меня этот разговор уже начал забавлять. – Ты был прав – я очень изменился. И хочу, чтобы меня оставили в покое. – Я похож на трепача? Нет? То-то… Я знаю, о чем говорю. Мне не хочется тебе лгать, говорить, что, мол, выполнишь несколько заданий – а может, и одно – и тебя спишут в ветеранский резерв. С выходным пособием, а позже – и полным забвением. У нас так не бывает. Ты знал, под чем подписывался. – Меня никто не спросил, хочу ли я подписаться. – Тем более. Ты – должник Синдиката по гроб жизни. – Марио, а как отреагируют твои боссы, когда узнают, что ты относишься к Братству Божественного Красного Ягуара? – Мигель, зря ты зацепил эту тему… – Взгляд Марио был страшен. – Надеюсь, ты никому не рассказывал об этом? – Я никогда не отвязываю язык. – Знаю… – Лицо горбуна стало бледным, а шрамы налились кровью. – Поэтому сейчас находишься здесь, а не в сельве, где за сутки от тела остаются одни кости. Открою тебе тайну – приняв от меня талисман, ты стал кандидатом на вступление в Братство. Я увидел твою душу и понял – ты достоин стать одним из посвященных. – Час от часу не легче… У меня только одна жизнь, Марио. – Но в отличие от Синдиката, для которого жизнь его членов – всего лишь средство достижения цели, Братство заботится о посвященных до конца их дней. Мы избавляемся только от предателей, хотя на моей памяти подобных случаев было всего два. Однако и в таких, прямо скажу, нехарактерных ситуациях, Братство не посягает на жизнь отступников. – Вы их отпускаете с миром. – Я не удержался от злой иронии. – Они уходят сами. Живыми и невредимыми. И никто потом их не преследует. – Мне в это не очень верится. – Сам увидишь. – Марио хищно ухмыльнулся. – А что касается работы на Синдикат, то посвященным Братства не возбраняется заниматься любым видом деятельности. – Я все-таки думаю, что ты – глаза и уши Братства в Синдикате. – Возможно… – Марио по-дружески подмигнул. – Но пусть тебя эта проблема не волнует. – Меня волнует другое. – Что именно? – Твое предложение опять стать киллером. Я… – Стоп! Ни слова больше. Давай поговорим об этом позже. – Когда? – После экскурсии в сельву. Туда мы пойдем вдвоем. Об этом не говори никому. – Я здесь никого не знаю, кроме Эрнесто и Кестлера. – Особенно Кестлеру. Эрнесто неглупый парень, но – тюфяк. Его недавно повысили, однако я бы не сказал, что он зазнался. Ему доверять можно… правда, не в нашем случае. А вот Кестлер… Держись от него подальше, Мигель. Это человек с тысячью лиц. Его роль в Синдикате я еще не выяснил до конца, но думаю, что он работает во внутренней службе безопасности. И отнюдь не рядовым сотрудником. Именно Педро тебя и вычислил в Сан-Паулу. – Сукин сын… – пробормотал я с ненавистью. Мои подозрения насчет Кестлера начали оправдываться. Но он был артист… Я вспомнил, как Педро "проговорился" насчет шкатулки. А ведь он точно знал, что я видел, как ее нашли. Правда, не придал этому значения. Тогда зачем Кестлер акцентировал мое внимание на шкатулке? Может, поделиться своими мыслями с Марио? В свете того, что горбун поведал мне о Педро, я уже не сомневался, что тот ничего не делает просто так. Копает под Марио? Но зачем и как? Запутавшись в домыслах, я в отчаянии плюнул на все эти тайны – пусть у каждого болит голова от своих проблем. Тем более, что сейчас у меня их было по самое некуда. Марио будто подслушал мое сокровенное: – Одну из "вертушек" я отправлю на базу. Кестлер и Эрнесто улетят. Мы с тобой останемся. У меня тут, кроме обещанной тебе экскурсии в сельву, есть еще кое-какие дела. – "Зачистка"? – Мой голос неожиданно дрогнул. – Да, – коротко ответил горбун. – Как ты решил… с профессором? – Тебе он так дорог? – Он хороший человек. И влип в эту историю с экспедицией только из любви к науке. – Хороший человек – не аргумент. Но проявлять чрезмерную жестокость в отношении Штольца я не намерен. Есть и другие способы заставить его держать язык за зубами. – Спасибо, Марио. Но как я смогу убедиться, что ты выполнишь свое обещание? – Ты мне не веришь? – Кроме тебя, есть еще и другие… – Ты лично проводишь Штольца в Сан-Паулу и посадишь на самолет. Убедил? – Нет проблем. – Но это будет только тогда, когда я найду с тобой общий язык. Сам понимаешь, мне нужны очень веские аргументы в случае чего… Я понимал. Мое соглашение вернуться в лоно Синдиката в обмен на жизнь профессора. И волки сыты, и овцы целы. Все логично и вполне благопристойно. Однако Марио не мог не учитывать вариант, что я в конце концов не соглашусь на возвращение в Синдикат. И даже могу сбежать, не убоявшись мести совета боссов. А ведь горбун не был наивным и легковерным человеком. Значит, он что-то приготовил, какой-то неприятный сюрприз, чтобы напрочь отбить у меня охоту нарушить обязательства. Но что это за сюрприз? Марио смотрел на меня и загадочно улыбался. От его улыбки у меня мороз по коже пошел, хотя я и не отличался особой чувствительностью. Что у тебя на уме, чертов горбун?! |
||
|