"Обреченный убивать" - читать интересную книгу автора (Гладкий Виталий Дмитриевич)ВолкодавЭто был не стук в дверь, а скорее легкое поскребывание. Но для моих нервов, которые за этот день расшалились не на шутку, этого оказалось достаточно, чтобы молнией метнуться к выходу и прилипнуть возле стены. Постояв с минуту в полной неподвижности, я уже было решил, что у меня начались галлюцинации, как поворачивающаяся дверная ручка напрочь лишила меня иллюзий. За дверью явно стоял кто-то чересчур нетерпеливый, а поскольку Кончак мирно посапывал в соседней комнате и друзей в этом гадючнике я пока еще не заимел, то вывод напрашивался однозначный. Позвать Кончака или хотя бы предупредить о странном визите? Я решил, что не стоит – мой шеф спал едва не с открытыми глазами, так что застать его врасплох не удавалось даже мне. Интересно, кто стоит в коридоре под моей дверью? Я мог дать голову на отруб, что это не человек из обслуги, – он стучал бы уверенней, по-хозяйски. А тот, кто за дверью, похоже, таится и ко всему прочему хорошо знает, что комната напичкана "жучками". Свой? Какого черта, Волкодав! Нашел, где искать своих… Человек за дверью ждал. Теперь я уже слышал его дыхание – бурное и прерывистое. Испуган? Или волнуется в предвкушении предстоящей ликвидации? Что это с тобой, брат Волкодав? Ты стал бояться встреч тет-а-тет? Как бы не так! И я решительно рванул дверь на себя. Он влетел в комнату, будто выброшенный катапультой. Но если другой на его месте тут же растянулся бы на полу в нелепой позе, то он, сделав кошачий кульбит, встал на ноги твердо и в то же время бесшумно. Это был тот самый парень с фигурой тореадора. Но сейчас в его расширенных мрачных глазах полыхал огонь безумия. Глаза, где я видел эти глаза?! Поначалу мне показалось, что парня хватил от неожиданности столбняк. Но едва я раскрыл рот, чтобы спросить его о причине столь странного появления в моих, с позволения сказать, апартаментах, как он выразительным жестом быстро приложил палец к губам. Я кивнул – понял, молчу. Тогда парень быстро подошел к столу, взял ручку и написал на картонной вкладке от новой рубахи несколько слов. То, что я там прочел, мне, если честно, очень даже не понравилось: "Есть важный разговор. Поговорим в подвале, в котельной". Все происходящее смахивало на дешевую наколку неопытного в наших делах фраера. Но умоляющее выражение лица этого малохольного вдруг, помимо моей воли, сократило шейные мышцы, и я – трижды дурак! – кивнул, соглашаясь… Да, тыква у парня была что надо: котельная оказалась, пожалуй, единственным местом, где эти мафиозные пижоны не натыкали подслушивающих устройств. Там царил полумрак, журчала вода в трубах, изредка щелкали предохранительные клапаны, а за дверцей мощного многосекционного котла жарко полыхало пламя. Пахло плесенью, горящим мазутом и мышиным пометом. Единственная лампа висела над замызганным столом в углу, где, по идее, должен был находиться кочегар. Но, присмотревшись, я понял, что здесь он не очень-то и нужен: весь цикл подогрева и закачки воды был автоматизирован. Значит, нам никто мешать не будет. По крайней мере – до поры до времени… Едва мы вошли в котельную, как я занял удобную для обороны и отступления позицию слева от двери. Парень заметил мой нехитрый маневр, но не подал виду, что его это обеспокоило. Он смотрел на меня пристально, изучающе, будто прикидывал – стоит ли со мной иметь дело. – И что ты хочешь мне поведать, отрок? – насмешливо спросил я его, прерывая несколько затянувшиеся смотрины. – Может, раздавим по бутылочке? Обстановка, – я куражливо обвел руками закованные в железо труб стены подвала, – в самый раз. Мне это напоминает мое глубокое детство… – Мне нужна твоя помощь, – резким голосом оборвал он мои потуги на литературные изыски и добавил, но едва слышно: – Пятьдесят Первый… Моб твою ять! Вот уж чего не ожидал услышать в этой гнусной норе, так это свою кликуху курсанта спецзоны. Если честно, я просто остолбенел. Глаза!!! Я что, сплю?! Нет, не может этого быть! Бред сумасшедшего, фантасмагория, предвестие Страшного суда. И вдоль дороги мертвые с косами стоят… В пору кричать: "Нечистая-я!.." Но лицо, лицо-то другое! – Ты… ты жив?! – Как видишь, – довольно сухо ответил он. – Но… как?.. – Это длинный разговор. – А я терпеливый. Я начал постепенно приходить в себя. – И если уж ты притащил меня в это чистилище, будь добр, объяснись, – сказал я решительно. – Я знал, что ты этого от потребуешь, – сказал он просто. И монотонным, глухим голосом стал рассказывать историю своей жизни… Когда Ерш закончил – теперь я уже знал его кличку, – у меня глаза были на мокром месте, хотя я и пытался держаться стоически, как и подобает прожженному диверсанту и убийце. Наверное, люди моей профессии, при всем том, иногда бывают чересчур сентиментальны. К сожалению, по мелочам… – А ты не боишься, что я тебя сейчас сдам со всеми потрохами или твоему хозяину, или властям? – Нет. Он смотрел на меня немигающим взглядом голодного тигра. И я понял, что сморозил глупость, – если я окажусь последней сволочью, то от меня только перья полетят. Я совершенно не заблуждался в своих возможностях, и они были на достаточном уровне. Но противостоять разъяренному Двенадцатому… – увольте, спасибо за совет. – Я так понял, что тебе нужна моя помощь… Я то ли спросил, то ли сам ответил на его невысказанную просьбу. – Да. – С какой стати? Я тебе ничем не обязан. – У тебя нет иного выхода. – Это почему? – Иначе мы умрем вместе. – Спасибо за хорошую шутку. Как я понимаю, парень, у тебя сейчас с юмором несколько туговато. – Ты прав. Мне не до шуток. Но если мой шеф узнает, что эту дачу со всех сторон обложили спецназовцы и что вы готовы в любую минуту отдать приказ о начале штурма, то я вам не позавидую. – Откуда… откуда, черт возьми, тебе это известно?! – Я лежал в нескольких шагах от вас, когда ты беседовал на вечерней прогулке со своим шефом. – Что-о-о?! Моему удивлению не было границ. Так ловко провести бывалых разведчиков-диверсантов – это нужно иметь особый талант. – Мне было слышно каждое ваше слово. – Ни хрена себе заявочка… – Так мы договорились? – На предмет того, что я тебя заложу, – можешь быть спокоен, я не сука брехливая, подзаборная. Но по части помощи… – Что же мне делать… Он как-то обмяк и присел на край стола. – Ведь моя жена… сын… они рядом… Его голос стал хриплым, невыразительным. Согбенная фигура Ерша олицетворяла собой горе в рафинированном виде. Глядя на него, я разрывался между долгом и человеческим участием. Хотя, какой там в хрена долг… Разве что перед Кончаком, который при всех его недостатках и жестокости не был человеком конченым. Временами мне он даже нравился, и я не мог так сразу, без достаточных оснований, разбить вдребезги нечто похожее на мужскую дружбу, сложившееся в наших отношениях за этот год. – Я так понимаю, ты хочешь, чтобы я провел тебя через спецназовские загранпосты… – начал я осторожно, чтобы только нарушить тягостное молчание. – Да, – оживился Ерш. И посмотрел на меня с проснувшейся надеждой. – Видишь ли, все дело в том, что я не знаю ни схемы расположения постов, ни пароля. – Не может быть! – Еще как может. Это страховка моего шефа. Чтобы я не смазал гусиным жиром пятки раньше времени. Его жизнь и моя – две половинки одного целого. Жестоко, но умно. – Но он знает? – Естественно. Только, боюсь, все твои житейские передряги будут ему до лампочки. Даже если я упаду перед ним на колени и буду целовать прах у его ног. – Значит, приказ у спецназа – чужих живыми не брать… – с ноткой обреченности в голосе сказал Ерш. – В случае времени "х". – А шеф твой, похоже, решил, что все обойдется миром? – Это точно… – вспомнил я вечерний разговор Кончака по сотовому телефону. Он говорил кодированными фразами, и я мало что понял, но, судя по его посветлевшему лицу, наши дела были не так уж и плохи. Кончак даже напевал что-то скверным голосом, когда принимал душ. – Тогда твой шеф – старый, глупый осел. – Но-но, не зарывайся! – Кому поверил, – между тем невозмутимо продолжал Ерш. – Этим? – кивнул куда-то в пространство. – Да они за большие деньги родную мать в землю живьем зароют. – Про то мне известно не хуже, чем тебе. – А знаешь ли ты, что на утреннем совещании вам будут кранты? – Мели Емеля… – И что все телохранители будут стоять на "номерах", чтобы ровно в девять часов утра сделать из вас форшмак? – Как на волков, значит? – с иронией уточнил я. – Именно. – Позволь, братец, усомниться в твоих словах. Все это бездоказательно. – Бездоказательно? Презрительная ухмылка покривила жесткие губы. – Тогда послушай… Он достал из кармана просторных, не стесняющих движения, брюк миниатюрный японский диктофон. Я взял его с некоторой опаской, будто это была граната без чеки, и включил. "Вопрос решен. И точка!" "Не много ли на себя берешь?" "Нет. Эти двое не должны покинуть… (какой-то скрип, заглушивший речь)". "А ты, случаем, не забыл, что за ними стоит армия? Зачем нам лишние неприятности?" "Неужели ты подумал, что я выжил из ума? Мы вовсе не против партнерства с нашими армейскими коллегами". "Тогда что?" "Ты до сих пор не понял? Их приговорили свои. А мы обязаны исполнить приговор. Это будет первый наш вклад в общее дело". "И когда ты это узнал? (В голосе звучало недоверие и неприкрытая ирония.) Почему раньше не сказал?" "Почему, почему! Сам не имел понятия… до сегодняшнего вечера. Мне позвонил… (черт, снова скрип, плавно переходящий в визг; похоже, у них аппаратура – дерьмо собачье, купленное по случаю на дешевой заграничной барахолке)". Выключив крохотный гавкунчик, я надолго задумался. Получалось так, что Ерш прав. Но это был всего лишь эпизод, а вот что мне и Кончаку дальше делать? Если нам подписали приговор, то вопрос заключается только во времени – как скоро они нас вычислят и отправят вперед ногами. Короче – это был полный трандец. – Где взял? – спросил я парня, показывая ему диктофон. – Там где и запись – на пульте прослушивания. – И тебя никто не увидел? – Видели… – как-то неопределенно пожал плечами Ерш. А я выругался, обозвав себя нехорошим словом – чего здесь непонятного, если учитывать способности этого парня… – Как скоро обнаружится, что на пульте побывал посторонний? – Если нам повезет, то только утром. Как раз была смена… – Понятно, дай Бог… Я решительно стал подниматься по ступенькам. – Жди меня здесь. Схожу за шефом… Я шел по коридорам, особенно не таясь, – будто возвращался с вечерней прогулки: время было еще раннее, около десяти вечера. Шел и восхищался Ершом – с каким блеском он обустроил себе помощь, добыв для этого все (даже больше, чем все) необходимое. Да-а, котелок у него варит… Едва завидев мое серьезное лицо, Кончак начал собираться. Несмотря на то, что я застал его в разобранной постели, сна у него не было ни в одном глазу. Он ни разу не спросил, куда мы идем и зачем, и лишь когда я показал ему на дверь подвала, он вопросительно поднял на меня свой тяжелый, пронзительный взгляд. Успокоительно кивнув, я зашел в котельную; следом за мной бесшумно, как будто вернулись его лучшие годы, прошмыгнул и шеф. – Кто это? – требовательно спросил Кончак, завидев настороженного Ерша. Я объяснил. – Понятно… – неопределенно сказал Кончак и показал на диктофон: – Включи. Прослушав запись, он побледнел. Мы с ним переглянулись. И я и Кончак хорошо понимали, что коль скоро на нас объявлена охота, то возможен вариант, что они не будут ждать, пока мы отоспимся и придем на совещание. Но и запускать в этот огород спецназ по темноте тоже нельзя – на незнакомой местности возможны ловушки и засады, что чревато большими потерями личного состава. К тому же невозможно привлечь вертолеты. А это значит, что кое-кто из мафиозных гавриков может уйти. Мне-то было все до лампочки, но Кончаку такая компра нужна как зайцу балалайка. – У тебя есть план? – обратился ко мне Кончак. – Ага, – простодушно ухмыльнулся я. – Ноги в руки – и на отрыв. – Гениально. Особенно по части простоты. Я – за. Идем! – Извините – а как со мной? – ловким маневром Ерш перекрыл нам выход. – Молодой человек, я вам сочувствую, но в нашем нынешнем положении трудно обещать что-либо определенное. – Но вы мне поможете? – Не думаю. – Кончак начал злиться. – Нам не нужна обуза. Пройти охранение будет даже для нас задачкой отнюдь не из легких. – Вы мне обязаны помочь! – До чего не люблю надоедливых людей… – брезгливо процедил сквозь зубы Кончак и выразительно посмотрел на меня. – Шеф… Мой голос дрожал от ярости. – Во-первых, он нам жизни спас, во-вторых, это просто непорядочно, а в-третьих – нам из этого подвала живыми не выбраться. – Даже так? Кончак был ошарашен. – И это говоришь ты, Волкодав!? – По сравнению с ним мы щенки. – Интересно… Кончак только теперь обратил пристальное внимание на Ерша, застывшего в угрожающей позе. – Очень даже интересно… Ладно, извини, парень, сам видишь, какие обстоятельства. Мы уйдем отсюда вместе и поможем тебе. Даю слово. – С-спасибо… – прошептал Ерш и облегченно привалился к стене. – У меня есть кое-какие мысли, как покинуть территорию незаметно… – Расскажи, – потребовал Кончак, демонстративно отвернувшись от меня. Обижается, понял я, и в душе с ним согласился: неподчинение старшему в армии – страшный грех. У меня было лишь одно оправдание – похоже, из рядов "непобедимой и легендарной" нас уже вычистили. Или собираются вычистить. – Неплохо, неплохо… – одобрил шеф план Ерша. – Я думаю, что сработает. – Если только раньше времени не выпустят сторожевых псов. – Когда обычно их выпускают? – Нас предупреждали, что ровно в полночь. А там, кто его знает… – Рискнем. Все равно выхода иного нет. Готовы? – оглядел нас Кончак с головы до ног – старая диверсантская привычка, въевшаяся в сознание намертво. – Попрыгали. Хорошо, звона нет. А теперь – с Богом! |
||
|