"Игра или страсть?" - читать интересную книгу автора (Торнтон Элизабет)

Глава 5

Марион резко проснулась, когда почтовую карету сильно тряхнуло и она накренилась на один бок. Книги, журналы и мелкие вещи попадали на пол. Марион подхватила Фебу, чтобы та не соскользнула со скамьи. Проснувшись, Феба стала вырываться, но потом притихла.

Форейторы пытались отвязать испуганных лошадей. Сердце Марион заколотилось.

– Выходим! – сказала она Эмили. – Ты первая, я подам тебе Фебу.

– Там такой дождь, – запротестовала Эмили.

– А ты предпочитаешь утонуть? Вылезай, я сказала!

Глаза Эмили расширились от испуга, когда вода хлынула в карету. Выбраться оказалось нелегко. Единственная дверца, которая открывалась, находилась под таким углом, что пришлось толкать ее плечом.

– Скорее! – крикнула Эмили, принимая Фебу и протягивая руку Марион. – Колесо сломано, и карета того и гляди перевернется.

Вода быстро поднималась. Марион ощущала тяжесть юбок, жадно впитывающих воду.

– Я сама справлюсь, – прокричала она. – Позаботься о Фебе. Отведи ее в безопасное место.

Эмили убрала руку, и Марион встала на скамью. Несмотря на свои заверения, вряд ли она могла выбраться без посторонней помощи.

– Отойдите! – послышался поблизости мужской голос. Она узнала этот голос. Карета опасно покачнулась, и в следующее мгновение показалось лицо Эша Денисона. Марион была так потрясена, что только молча уставилась на него.

– Дайте мне вашу руку! – скомандовал он.

– Что вы здесь делаете?

– Проверял все почтовые станции на дороге в надежде отыскать вас целыми и невредимыми. У последней мы разминулись буквально в несколько минут. Они сказали мне, что забиты под завязку и что вы поехали дальше.

– Вы что… преследовали нашу карету?

– Давайте оставим объяснения на потом, хорошо? Дайте мне вашу руку, леди Марион.

Она не собиралась уходить без своей сумочки. На этот раз не будет никаких записок с угрозами. В карете было темно, но она знала, где лежит сумочка. Там, на скамейке.

– Быстрее! – приказал он. – Пока нас обоих не смыло. Марион схватила свой ридикюль, испуганно вскрикнула, когда карета покачнулась, и ухватилась за его руку.

Они стояли высоко на боку кареты, а вода с каждой секундой поднималась все выше и выше. А может, это карета тонула. Марион испуганно ахнула и прижала к себе сумочку.

– Осторожнее! – крикнула она.

Беспечно рассмеявшись, Эш спрыгнул в бурлящую воду. Теперь Марион поняла, что произошло. Они находились на середине брода, который проливной дождь превратил в стремительный поток. Колеса почтовой кареты, должно быть, ударились о подводный камень, и она перевернулась.

Еще не добравшись до берега, лорд Денисон начал раздавать приказы слугам и форейторам. Марион узнала Мэнли, слугу Брэнда Гамильтона. Он помог Фебе сесть в карету Эша.

Марион хотела горячо поблагодарить лорда Денисона, да только он не дал ей и рта раскрыть.

– Идемте, леди Марион, – сказал он, – вы дрожите от холода. Давайте доставим вас к теплому огню и горячему ужину, а потом я отвечу на все ваши вопросы.

Она надеялась, что он ответит на все вопросы в карете, но лорд Денисон предпочел ехать с Мэнли на козлах. Странно, подумала она. Почему Мэнли не с Брэндом Гамильтоном?

И почему она так подозрительна, когда должна благодарить свою счастливую звезду, что они оказались поблизости?

На следующей станции лорд Денисон воспользовался именем Брэнда Гамильтона, и это возымело волшебное действие. По словам Эша, Брэнд Гамильтон был известной личностью в этих краях, потому что собирал голоса за местного кандидата на последних выборах. И хотя им предоставили лишь маленькую комнатку в мансарде, Марион была рада. Другим приходилось устраиваться на ночь в трапезной или на любой свободной скамейке, которую удавалось найти.

Лорд Денисон коротко поговорил с ней, прежде чем удалиться. Он наткнулся на них не случайно.

– Я знал, – сказал он, – что сегодня вы должны были отправиться в Лонгбери, а поскольку сам туда еду, подумал, что мы могли бы сделать это вместе. Я разминулся с вами на Ганновер-сквер на каких-то несколько минут и здорово встревожился, когда погода ухудшилась. Но все хорошо, что хорошо кончается.

– Вы едете в Лонгбери? – спросила Марион.

– Чтобы помочь приготовить дом Брэнда. Он присоединится ко мне через пару дней, и Лонгбери будет его базой, по крайней мере до конца выборов.

Марион как можно тщательнее скрыла свой испуг. Она не испытывала неприязни к Брэнду Гамильтону. Она просто хотела бы, чтобы его избирательный округ находился на другом краю Англии.

Денисон оставил сестер в вестибюле на попечении Мэнли.

Мэнли вел себя, по мнению Марион, как старая, испытанная пастушья собака с кучкой отбившихся от стада овец.

Он отвел их наверх, в комнату и ворчливо предупредил, чтобы никуда не ходили, он распорядится, чтобы им принесли обед.

Как только дверь за ним закрылась, Феба воскликнула:

– Мне нравится мистер Мэнли, а вам? Старшие сестры рассмеялись.

Улыбаясь, они оглядели свою комнату. Она была маленькой, с низким потолком, крошечным чердачным окошком и большой кроватью, занимавшей почти все пространство. Но главное, в камине весело потрескивал огонь и было так тепло, что они сняли верхнюю одежду и встали перед огнем, чтобы просушить мокрые юбки. Это было лучшее, что они могли сделать, пока не прибыли их сундуки.

Вскоре служанка принесла обед: горячий пирог с бараниной, клецки, молодой картофель и морковь. Может, потому что обед был отличный, а может, из-за того, что было тепло и уютно, но настроение Марион постепенно повышалось. Эмили высказала мнение, что лорд Денисон поступил очень благородно, и Марион вынуждена была согласиться.

Вернулась служанка, чтобы забрать посуду и приготовить раскладушку для Фебы. Марион стала искать свою сумочку, чтобы отблагодарить служанку за хлопоты.

На кровати среди накидок и шалей сумочки не было, на комоде тоже. Марион постояла, пытаясь сообразить, где могла оставить сумочку. В карете лорда Денисона!

Резко повернувшись к служанке, она натянуто поинтересовалась:

– Лорд Денисон уже прибыл?

Резкий вопрос, казалось, напугал служанку.

– Точно не знаю, миледи. Мистер Пул, хозяин, должен знать.

Марион понимала, что ведет себя неразумно, что ей следует попросить служанку отыскать Мэнли, но ею вдруг овладело ужасное беспокойство. Она должна срочно найти сумочку. Никто, кроме нее, не должен к ней прикасаться.

Марион схватила с кровати свою накидку.

– Я оставила в карете сумочку, – сказала она. – Пойду заберу ее.

Она приказала сестрам никуда не выходить из комнаты и захлопнула дверь.

Мэнли нигде не было, и среди множества карет во дворе она не могла отыскать карету Эша, поэтому Марион подошла к конторке и спросила, прибыл ли лорд Денисон. Хозяин гостиницы направил ее в комнаты для грумов и форейторов.

– Мне пришлось переселить оттуда двух грумов лорда Леннокса, чтобы разместить лорда Денисона, – сказал он, – но там не место для леди. Почему бы вам не вернуться в свою комнату, а я, как только будет свободная минутка, пошлю кого-нибудь за лордом Денисоном?

У нее не было времени ждать, тем более что перед конторкой толпилось множество людей, требующих внимания владельца. Услышав, что свободных комнат нет и им придется ночевать в каретах, они готовы были наброситься на него с кулаками.

По обрывкам разговоров Марион узнала, что дорогу на Брайтон размыло и что путешественникам приходилось делать крюк в несколько миль, чтобы найти ночлег. Марион не было до этого дела. Все, что ей нужно, – это ее ридикюль.

Один из конюхов показал ей дверь в комнату лорда Денисона. По выражению его лица она видела, что он крайне удивлен появлением леди в этом сугубо мужском месте. Она поблагодарила конюха и стала взбираться по каменным ступенькам на узкий балкон, выходящий во двор.

Она была уже почти у двери, когда кто-то внутри назвал ее имя, не лорд Денисон, а кто-то другой. Брэнд Гамильтон. Без раздумий она прижалась спиной к стене. Маленькое окно было открыто, и лорд Денисон стоял возле него, выпуская наружу струи табачного дыма.

– Я удивлен, – сказал он, – что ты счел необходимым оторваться от своих срочных дел и примчаться сюда, ведь мой посланец наверняка сказал тебе, что все под контролем.

– Я встретил твоего человека на перекрестке. К счастью, он узнал меня, а то я мог бы и не найти вас.

Очередное облачко дыма выплыло через открытое окно.

– Это был несчастный случай, ни больше ни меньше.

Послышался плеск воды, и Марион представила Гамильтона возле умывальника, смывающего дорожную грязь с лица и рук.

– Возможно, ты и прав, – ответил Брэнд, – но я знаю, что она боится кого-то.

После непродолжительной паузы лорд Денисон заметил:

– Это не связано с Лонгбери, иначе она бы туда не ехала.

– Точно. Я думаю, она бежит от бывшего ухажера, но не уверен. Подай мне полотенце.

Разрази гром этого человека! Откуда он мог узнать? Очевидно, та же мысль пришла и в голову Денисона.

– Откуда ты знаешь? Не про ухажера, а про то, что она его боится? Не трудись отвечать. Это твой нюх газетчика. И полагаю, этот нюх не успокоится, пока не выяснит все до конца.

Ничто, за исключением угрозы неминуемого обнаружения, не могло бы сдвинуть ее с места. Навострив уши, она придвинулась поближе к окну.

– Если придется, я бы предпочел, чтобы она сама пришла ко мне и рассказала, что ее тревожит.

– С чего бы это вдруг?

В голосе Гамильтона слышалась улыбка.

– С того, что она начинает доверять мне.

Марион стиснула зубы. Если б она была мужчиной, то сию минуту схватила бы его за горло.

– В глазах света ты практически помолвлен с девушкой, – сказал Денисон. – Должен ли я напоминать тебе о сцене с Джулией Милфорд на балу у Фанни, не говоря уже о последовавшем поцелуе? Если ты и дальше будешь продолжать уделять леди Марион такое явное внимание, все начнут гадать, когда же свадьба.

– Пускай себе гадают, – последовал короткий ответ.

– А как же леди Марион? – раздраженно парировал Эш. – Разве она не заслуживает того, чтобы знать твои планы?

Вот он, момент истины, подумала Марион, и ее руки сжались в кулаки.

– Эш, – сказал Брэнд, – не мог бы ты курить эту чертову сигару снаружи? Я уже задыхаюсь от дыма.

Марион про себя чертыхнулась. Оставаться здесь дальше невозможно. Подхватив юбки, она ретировалась, держась в тени. Пульс колотился как бешеный, а негодование граничило с тревогой. Он газетчик и считает, что это дает ему право копаться в чужих тайнах. Или, может, он хочет убедиться, что леди, которую он берет в жены, не имеет в прошлом секретов, которые могут бросить на него тень, когда он станет премьер-министром? Премьер-министром? Ха! Она начинает рассуждать как Феба. Единственным утешением было то, что Дэвид ничего ему не расскажет, она хорошо заплатила за молчание.

Она столкнулась нос к носу с Мэнли в вестибюле гостиницы и не удивилась, когда он оскалился.

– Я везде вас ищу, – сказал он.

– А я везде ищу свою сумочку. Мэнли полез в карман.

– Вы оставили ее в карете, – проворчал он и протянул ей ридикюль.

Она чуть ли не выхватила сумочку из его рук, но все было в порядке. Никакой записки с угрозами. Марион ослепительно улыбнулась:

– Теперь можете отчитывать меня, сколько пожелаете, мистер Мэнли.

Она развернулась и побежала вверх по лестнице.

Брэнд тихо поднялся, чтобы не потревожить Эша, накинул пальто и вышел на балкон подышать свежим воздухом. Хотя в окнах гостиницы еще горел свет, на дворе было тихо. Кареты уже перестали подъезжать. Форейторы принесли новости, что не только Брайтон отрезан поднявшейся водой, но и дорогу на Лонгбери тоже смыло.

Он не мог уснуть. В голове было полно вопросов. Отчаянно хотелось действовать, а он торчал здесь, в этой глуши.

Он осмотрел колесо кареты Марион и убедился, что оно не было испорчено специально. Просто ударилось о подводный камень. Его теория, что Марион является мишенью, начинала казаться смехотворной. Или кто-то хочет, чтобы он так думал?

Дэвид Керр. Брэнд узнал это имя от Фанни. Почему Марион не хочет говорить с ним о Дэвиде?

По крайней мере сейчас он знает, что с ней все в порядке. Но он же не может бросить все и всякий раз бегать искать ее, как это было сегодня. А кто в этом виноват? Ни одна здравомыслящая женщина не отправится в дорогу в такую погоду. Ей еще повезло, что Эш оказался рядом.

Его рот скривился в улыбке, которая была ироничной и в то же время веселой. Брэнд Гамильтон, незаконнорожденный сын герцога, и леди Марион Дейн, высокородная дочь графа? Он прекрасно сознавал, что их взаимное влечение пугает ее не меньше, чем его самого. Она думает, он хочет жениться на ней, чтобы способствовать осуществлению своих политических амбиций, что женитьба на аристократке добавит ему влиятельности. Все совсем наоборот. Он не испытывал к аристократии ничего, кроме презрения.

Марион была исключением. О, она могла вести себя как великосветская дама, когда это было нужно, ее холодные серые глаза обращались в лед. Но это лишь способ защиты, чтобы держать его на расстоянии. Когда же она чувствовала себя в безопасности, например, в окружении своих сестер и кузенов, в ней не было ни капли высокомерия. Узнавать Марион – все равно что раскрывать розовый бутон: осторожно, по одному лепестку, стараясь не наткнуться на шипы.

Его улыбка сникла. Это не игра. Ему следует удовлетвориться тем, что Марион вне опасности. У него и без того полно дел. Он знает эту местность как свои пять пальцев.

Наводнение не помеха: к рассвету он может быть в Лонгбери.

Эш и Мэнли пока присмотрят за Марион.

С этой мыслью он вернулся в комнату и разбудил Эша.

Наблюдатель тихо выругался. У леди Марион телохранителей прямо как у принцессы. Сейчас ему до нее не добраться. Записка, которую он должен был сунуть в ее сумочку, прожигала дыру в кармане.

Он знал, что ее карета в конце концов сломается, потому что лично позаботился об этом. Но он не предусмотрел, что лорд Денисон доберется до нее первым.

Было ясно, что Брэнд Гамильтон, лично заинтересованный в леди Марион, поручил своему другу Денисону сопровождать ее. Вопрос в том, подозревает ли что-то Гамильтон или же действует так, как действовал бы любой поклонник.

Пока что дела складываются не блестяще. Придется на время затаиться.

Холодная испарина выступила у него на лбу. Озноб пробрал до костей. Его пугала мысль о Брэнде Гамильтоне.

Совсем не хочется оказаться лицом к лицу с этим джентльменом. Он пошел на риск в театре, но пока не готов рисковать снова.

Свежая лошадь была оседлана и ждала его в конюшне. Он взобрался в седло, надвинул шляпу пониже и поскакал, возвращаясь туда, откуда приехал.