"Все изменит поцелуй" - читать интересную книгу автора (Бойл Элизабет)

Глава 15

Отряд Рейфа потерял четырех человек. Их спешно похоронили, быстро прочитали молитвы над могилами и еще раз поклялись избавить Пиренеи от французской чумы.

Тела убитых драгун бросили в овраг, предварительно собрав все оружие французов и боеприпасы. После этого отряд тотчас двинулся в путь: Роберт и Рейф решили, что им следует уехать как можно дальше, чтобы обезопасить себя на тот случай, если у капитана де Женура где-нибудь поблизости было подкрепление.

Большую часть следующего дня они пробирались по суповому бесплодному горному хребту, отделявшему Португалию от Испании. Когда солнце стало клониться к западу, отряд остановился на ночлег в заброшенном монастыре, расположенном на краю обрыва. Из этого монастыря были хорошо видны близлежащие окрестности, так что погоню они заметили бы своевременно.

После нескольких часов отдыха, в котором чрезвычайно нуждались все без исключения, лагерь стал понемногу оживать. До Бадахоса было уже не так далеко, и почти никто не сомневался: на следующий день они увидят берега реки Гвадианы и лагерь Веллингтона.

Монастырь поразил их безупречной чистотой. Особенно обрадовалась Оливия. В монастырской прачечной располагался огромный резервуар, который постоянно наполнялся водой из подземного источника. Мужчины предоставили прачечную в полное распоряжение Оливии, и она смогла наконец-то выкупаться и выстирать свою одежду.

Свежая вода и кусочек мыла, который она прихватила в гостинице, превратили самое обычное купание в необыкновенное наслаждение — Оливия упивалась такой нежданной роскошью. Потом — поскольку всю свою одежду она повесила для просушки — Оливия облачилась в «то самое платье».

Ей так хотелось, чтобы ее увидел Роберт… и чтобы вспомнил тот день, когда она впервые надела это платье.

Пользуясь относительной безопасностью своего убежища, люди Рейфа развели костер и, чтобы отпраздновать последний ночлег на пути в Бадахос, устроили настоящий пир. Появление Оливии было встречено громкими рукоплесканиями. Она в смущении улыбнулась, сделала книксен и села на свое место. Затем бросила робкий взгляд на Роберта. «Судя по блеску его глаз, он ничего не забыл», — подумала Оливия.

Когда все наелись, Пако стал потчевать слушателей рассказами о жизни испанских героев. Он был прекрасным рассказчиком, и все слушали его с величайшим интересом.

Неожиданно Оливия сказала:

— Расскажите мне легенду о «Королевском выкупе».

Все сразу замолчали и посмотрели на нее с удивлением. Оливия пожала плечами.

— Честное слово, я еще не слышала эту легенду.

— Как же так, принцесса? — спросил Пако. — Ты умна и отважна, как Каллиопа. И ты говоришь, что не знаешь ее истории?

Оливия отрицательно покачала головой и приготовилась слушать.

Как всякий хороший рассказчик, Пако выдержал небольшую паузу. Затем заговорил:

— В те далекие, безрадостные дни, когда мавры впервые вторглись в нашу страну, король Альваро, храбрый и могущественный правитель одной из северных областей, прослышав о печальной участи юга, собрал войско и отправился в поход против завоевателей-варваров, невзирая на мольбы королевы…

— О моя королева, должен быть какой-то другой выход, — говорил ей священник. — Вы можете притвориться больной и бежать. Вы можете сегодня уйти вместе со мной. В Бадахосе есть монастырь, где вам могли бы предоставить приют. Там вы были бы в безопасности!

Королева Каллиопа внимала словам отца Матео и сожалела о том, что иного выхода нет.

«Да будут прокляты мавры, взявшие моего мужа в плен в качестве заложника, и да будут прокляты все предатели», — хотела она сказать доброму священнику, но только молча покачала головой и сцепила пальцы на роскошном поясе, обвивавшем ее стан. Если бы она знала, что золото и серебро, ушедшие на шитье этого дорогого украшения, могли бы хоть как-то помочь спасению ее любимого мужа, она собственноручно вытащила бы из пояса все драгоценные нити.

У ее ног уже стоял небольшой сундучок, наполненный золотом и серебром — ей удалось это раздобыть в сокровищнице своего мужа. Но так как султану всегда было мало, она прибавила еще драгоценные камни и украшения, которые на протяжении нескольких веков были достоянием ее семьи. Наконец, перед тем как закрыть сундук, она сняла с пальца свое обручальное кольцо и крепко сжала в руке.

— О нет, моя королева, только не ваше кольцо! — воскликнул отец Матео, и это была скорее мольба, чем просьба.

— Пусть таким образом вместе с вами к нему отправится частица меня, — ответила Каллиопа.

Она закрыла крышку и повернула ключ в замке. Потом вручила сундук отцу Матео и сказала:

— Иного пути нет. Вы должны идти — без меня.

— Я не могу оставить вас в такой момент! Ваш муж ни за что бы не…

— Мой муж в плену у султана. Вместо него сейчас правлю я. Сокровища доставите вы один. Вы обязаны мне подчиниться. — Она протянула к священнику руку и, прикоснувшись к нему, продолжала: — Передайте этот выкуп нашим врагам и сделайте все, чтобы освободить моего мужа и вашего короля. — Потом с грустной улыбкой добавила: — Кому еще могу я поручить это, если не вам?

Отец Матео покорно склонил голову и подошел к двум стоявшим неподалеку слугам — им королева Каллиопа и отец Матео доверяли как самим себе. Слуги подняли сундук на плечи и уже собрались уходить, но королева их остановила.

— Пройдите по другой лестнице.

— Ваше величество, — запротестовал один из них, — эта лестница предназначена только для вас и для короля.

— Пройдите по ней, вам надо держаться подальше от любопытных глаз. Я слышу во дворе голос Эурико, двоюродного брата моего мужа, мне не хотелось бы, чтобы он… — Она пыталась подыскать слова, которые могли наиболее деликатным образом выразить ее мысль. — Не хотелось бы, чтобы он задерживал вас своими напутствиями, — сказала наконец королева. — В последнее время он и так уже проявил ко мне большое участие, и я не хочу больше злоупотреблять его добротой.

Подданные кивнули и потащили свою ношу к потайному ходу, скрывавшемуся за громадным настенным ковром. Когда они ушли, Каллиопа обратилась к отцу Матео:

— Помогите мне.

Пройдя через богато обставленную, залитую солнцем веранду, она приблизилась к скамье и сдернула с нее покрывало — там оказался сундук, как две капли воды похожий на тот, в котором находился выкуп.

— Помогите мне вытащить его на середину комнаты, — сказала Каллиопа, хватаясь за сундук с одной стороны.

Отец Матео ухватился за другой конец, и они перетащили его через всю комнату и поставили на том самом месте, где только что стоял его двойник.

— Что в нем? — спросил священник.

— Также сокровища — свинец и камни, — последовал ответ. — Это нужно для того, чтобы Эурико не отправился за вами в погоню. Благодаря этому сундуку он будет думать, что я еще не отправила выкуп.

В последний месяц Каллиопа очень боялась, что двоюродный брат ее мужа, воспользовавшись тем, что Альваро попал в плен, станет притязать на их небольшое, но процветающее королевство.

— Опасную игру ты затеяла, Каллиопа, — прошептал отец Матео, обращаясь к ней уже без всяких титулов.

В этот миг они были просто Каллиопа и Матео — как в детстве, когда вместе росли в поместье ее отца, неподалеку от Мадрида.

— Кузен вашего мужа не одобрит вашей двойственной позиции в этом деле. И если он решится нанести удар, то может завладеть не только сокровищами, предназначенными для выкупа.

— О, мой добрый друг, не беспокойся об этом. Эурико не осмелится причинить мне вред. Гнева Альваро он боится больше, чем гнева Божьего!

— И не зря, — с облегчением вздохнул отец Матео.

Каллиопа едва сдержала улыбку. Она пошла в угол комнаты, где стоял шахматный столик, и стала внимательно изучать расположение фигур на доске. Фигуры были в том же положении, в каком они находились, когда партия между ней и ее мужем была прервана известием о вторжении в Испанию мавров.

Ее муж был отважным воином, и во всем королевстве ему не было равных. Как могло случиться, что он не только потерпел поражение, но и попал в плен? Это не укладывалось у нее в голове и вызывало самые ужасные подозрения.

Она подозревала, что ее мужа предал кто-то из очень близких ему людей. Этот кто-то мог извлечь выгоду из несчастья Альваро и из того хаоса, в который Иберия будет ввергнута маврами. В подобных обстоятельствах такой человек, как Эурико, если бы он правильно сыграл свою игру, вполне мог бы захватить власть в небольшом королевстве.

Однако Каллиопа научилась играть в шахматы не просто для того, чтобы развлекать своего мужа. Она поняла тонкости этой игры, когда наблюдала за политическими интригами — сначала своего деда, потом отца и вот теперь мужа.

Хотя Каллиопа была всего лишь женщина, но она знала, что в ее руках находится фигура, способная объявить мат противнику.

«Королевский выкуп». Тут дверь в ее покои распахнулась без всякого стука и даже без слов «разрешите войти». Появился Эурико, который выступал с таким важным видом, будто у него было право входить в личные покои королевы когда ему вздумается.

Увидев сундук, он замер — даже лицемеру Эурико не удалось скрыть свою жадность при виде стоявшего перед ним золота.

— Сеньор, — сказала Каллиопа, почтительно наклонив голову в знак приветствия, хотя на самом деле ей хотелось схватить за горло и удавить этого наглеца. — Я как раз молилась вместе с нашим добрым отцом Матео. Вы, наверное, пришли, чтобы вместе с нами помолиться об освобождении моего мужа?

Эурико, взглянув на священника, сказал:

— Оставьте нас одних.

Отец Матео вопросительно посмотрел на Каллиопу, и она кивком головы попросила его исполнить эту просьбу. Лучшего способа дать отцу Матео уйти из замка и не придумаешь!

Священник поклонился ей и вышел из комнаты. «Счастливого пути, Матео», — сказала про себя Каллиопа.

Лишь только дверь за священником закрылась, Эурико стал подходить все ближе, кружа вокруг королевы, словно хищная тица.

— Мне не нравится, что у вас в комнате находятся мужчины. — Он прищурил глаза и, с подозрением посмотрев по сторонам, добавил: — Тем более — в отсутствие служанки. Что это вы тут с ним замышляли? — Он приблизился еще на один шаг.

— Замышляли? С отцом Матео? — засмеялась Каллиопа, отходя от него в сторону. — Да ведь он мой исповедник! Я исповедовалась ему в своих грехах.

— Ты уже страдаешь без меня, дорогая кузина? — спросил Эурико. — Хочешь, я буду согревать тебе постель, пока твой муж прохлаждается в плену у наших врагов?

Каллиопа посмотрела на него ледяным взглядом — таким же холодным, как похолодевшая от этих слов кровь Эурико.

— Кузен, как вы смеете претендовать на то, что вам не принадлежит?

Эурико, словно змею, выбросил вперед руку и схватил Каллиопу за запястье. Потом рывком привлек ее к себе и обнял, обдав ей лицо своим зловонным дыханием.

— Ты очень милая, Каллиопа, поэтому я пока что прощаю тебе твою дерзость. Однако впредь советую тебе относиться к своему новому королю и господину с подобающим уважением — иначе тебе не поздоровится.

— Отпустите меня!

Но Эурико лишь еще сильнее сжал ее в своих объятиях.

— Я пришел заявить о своем праве на королевство… — Он облизнул губы и добавил: — И на его жену.

В следующее мгновение она увидела в его глазах какое-то безумие — яростное, буйное.

— Никогда, — ответила Каллиопа. — Никогда я не стану вашей.

Эурико рассмеялся.

— Нет, ты будешь моей, маленькая потаскушка, и будешь доставлять мне удовольствие — не то я начну убивать тех, кого ты любишь! Я убью всех — от этого твоего любовника в сутане и до твоего любимого мужа, дорогая моя кузина!

Страх и отчаяние придали ей сил, и она вырвалась из рук Эурико. Попятившись, Каллиопа натолкнулась на шахматный столик и рассыпала фигуры. Однако свобода вдохнула в нее новую отвагу.

— И что же ты сделаешь? — спросила она. — Выступишь против Альваро, когда он вернется?

— А кто сказал, что Альваро вернется? — Эурико поставил ногу на сундук. — Чем отдавать свои сокровища какому-то надменному варвару, лучше я оставлю их там, где они и должны находиться, — в нашей с тобой спальне!

Тут Каллиопа опустила глаза, чтобы как-нибудь не выдать своего торжества, и, к своему огорчению, увидела, что у ее ног валяется разбитый белый король.

«Это предзнаменование. Это дурное предзнаменование», — внушал ей ее страх. У нее задрожали руки и ноги. «Нет, — сказала она себе, — это мне просто померещилось от страха». Ведь шахматы — всего лишь игра, один из способов приятно провести время. А вот человек, стоящий сейчас рядом с ней, — он сущий дьявол, и ей потребуется вся ее сообразительность, чтобы не дать ему одержать верх.

— Сейчас мы посмотрим, Каллиопа, что ты здесь спрятала, — сказал Эурико, становясь перед сундуком на колени и пытаясь его открыть. — Я не могу переходить к дальнейшим действиям, пока не узнаю тайну этого сундука.

— К каким действиям, Эурико? — спросила Каллиопа, медленно подходя к окну.

Ей было достаточно выглянуть в окно, чтобы увидеть, как одинокий путник со своим навьюченным ослом беспрепятственно вышел из ворот. Матео. Солнце уже почти скрылось за холмами, и скоро все окрестности окутает ночная тьма — та долгожданная, спасительная тьма, под покровом которой Матео сможет уйти подальше от замка и таким образом ускользнуть от Эурико и его приспешников.

Ее кузен поднял голову и сказал:

— Дай мне ключ.

— Нет, — с улыбкой ответила Каллиопа. Ей нужно было любой ценой выиграть как можно больше времени для Матео.

Эурико в гневе закричал:

— Немедленно отдай мне ключ — или я сейчас же прикажу привести сюда твоего праведника и отправлю его в ад своими собственными руками!

Время. Ей необходимо выиграть время. Если Эурико пошлет за Матео и обнаружит, что тот ушел, он поймет, что она его обманула. Если он откроет сундук — при помощи ключа или без него — и обнаружит, что сокровищ там нет, он тоже это поймет. Поэтому она должна отвлечь его внимание как от Матео, так и от сундука.

Это можно было сделать только одним-единственным способом.

Да простит ее Господь за то, что она собиралась сделать. Впрочем, сейчас ее больше беспокоило, простит ли ее за это Альваро.

Каллиопа расправила плечи и выставила грудь вперед. Потом отбросила назад свои волосы, чтобы получше была видна ее шея.

Эурико уставился на нее немигающим взглядом. Грудь его судорожно вздымалась и опускалась, и казалось, что он от страсти не в силах собой владеть. Тогда она взялась за висевшую у нее на шее золотую цепочку и легонько потянула за нее — так, чтобы цепь чуточку приподнялась и снова опустилась меж ее грудей.

— Ключ от сундука, сеньор, висит на конце этой цепочки, и если вы достаточно мужественны, чтобы его оттуда достать, то утром он будет ваш!

Не успела она договорить эти отчаянные слова, как Эурико уже был рядом с ней. Он схватил ее, бросил на кровать и, не давая перевести дыхание, взгромоздился на нее.

И в этот миг Каллиопа поняла, что отдала свою душу дьяволу, а тело обрекла на вечные муки.

Когда наконец Каллиопа смогла подняться с постели, горизонт уже начинал окрашиваться первыми лучами солнца. К счастью, Эурико ушел около часа назад, и ей хотя бы в эти минуты не пришлось выслушивать его злорадные похвальбы. На шее у нее все еще висел ключ от сундука — Эурико о нем забыл.

Пока что.

Каллиопа была неглупа и не думала, что своим телом сможет вечно держать в узде его алчность. Конечно, он скоро вернется, чтобы заполучить сокровища, как он заполучил ее тело, — вернется как грабитель, чтобы украсть то, на что у него нет никакого права.

Она не смела на себя взглянуть — боялась, что расплачется при виде синяков и пятен на той белой, нежной коже, которая когда-то доставляла столько радости Альваро. А она ни за что не стала бы плакать перед Эурико. Накинув на себя легкую сорочку, Каллиопа подошла к шахматному столику и подняла с пола два осколка разбитой фигуры короля. Они были твердые и холодные, их острые края кололи ей пальцы, но она все равно верила: ее король, ее муж скоро вернется к ней, и все будет хорошо.

Однако она нигде не могла найти белого ферзя. Тогда она перестала его искать и выглянула в окно, думая об отце Матео.

— Я надеюсь, что ты успел от них уйти, — прошептала она.

И тут отворилась дверь — отворилась, едва не сорвавшись с петель.

— Ах ты, лживая потаскуха! — закричал Эурико.

Он быстро вошел в комнату; за ним показался сундук, который несли несколько его слуг.

— Где этот твой священник? Куда он девался?

— Должно быть, в часовне, — ответила Каллиопа, глядя ему прямо в глаза. — Знаете, где это? Там крест над дверью.

Он подошел к ней и ударил ее по лицу.

— Все такая же дерзкая. Что ж, я преподам тебе несколько уроков смирения!

— Ты? Чем? У тебя же нет ни ума, ни сил, — сказала Каллиопа, бросив презрительный взгляд на его штаны.

Слуги захихикали.

Это еще больше разозлило Эурико. Он схватил ее за горло и поволок к высокому распахнутому окну. Ей не хватало воздуха, и она задыхалась, тщетно стараясь царапать его своими ногтями. Шахматный король выпал из ее руки и, ударившись о мозаичный пол, разлетелся на тысячу мелких осколков.

И тут, в самый разгар борьбы, она увидела белого ферзя. Фигура лежала неподалеку, и голова у нее была отбита.

Значит, Альваро мертв, и она тоже погибла.

Это было не предзнаменование — это была сама правда, мучительное осознание того, что все ее усилия оказались напрасны. Она не просто проиграла игру, она потеряла и королевство, и свое счастье — по крайней мере здесь и сейчас.

Эурико приволок ее к окну и прижал к невысокому металлическому ограждению, служившему небольшим балкончиком.

— Куда скрылся твой священник? — спросил он.

Она не могла ничего сказать, так как он все еще крепко сжимал ей горло. Тогда Эурико разорвал на ней сорочку и, словно стервятник, стал шарить по ее груди, пока наконец не нашел ключ. Он одним рывком сорвал тонкую цепь с ее шеи и бросил свою добычу слуге.

— Открой.

Каллиопа закрыла глаза. Она понимала, что сейчас ей надо было молиться, просить у Господа прощения за свои поступки, но все ее мысли были только о муже.

«Прости меня, дорогой Альваро. Прости меня, любовь моя».

Слышалась какая-то возня, но этот неуклюжий болван, которому Эурико доверил ключ, никак не мог открыть замок. Тогда другой слуга, которому не терпелось поскорее увидеть сокровища, оттолкнул первого и наконец открыл сундук.

Все замерли в ожидании. Эурико даже отпустил горло Каллиопы, и она смогла перевести дыхание — королева понимала, что больше у нее такой возможности не будет.

Когда крышка была откинута, Эурико склонился над сундуком, и на лице его отразилось предвкушение предстоящего зрелища — блеска золота и драгоценных камней. А потом он вдруг вспыхнул от гнева. Лицо его покрылось красными пятнами, губы дрожали, от потрясения он не мог вымолвить ни слова.

Молчание было прервано громким смехом Каллиопы. Она так беззастенчиво насмехалась над глупостью Эурико и ее голос так дьявольски звенел, что один из слуг даже перекрестился и в страхе попятился к выходу.

— Вот оно, твое сокровище! — воскликнула она, указывая на сундук. — Вот твое богатство! Свинец и камни! Точь-в-точь как твое сердце!

Эурико снова сдавил ей горло, и Каллиопа поняла, что жить ей осталось недолго.

— Коварная потаскуха! — прошипел он ей прямо в ухо. В следующее мгновение он вытолкнул ее в окно. Внутренний двор тотчас же огласился криками людей, видевших, как королева упала и разбилась насмерть. Да, она разбилась, но душа ее в этот миг обрела свободу.

А вместе со свободой она обрела возможность навсегда воссоединиться со своим любимым Альваро.

… Оливия утирала слезы, катившиеся по ее щекам. Бедная королева Каллиопа! Она пожертвовала столь многим — и все напрасно!

— А как же сокровища, Пако? Что же случилось с сокровищами и с отцом Матео? Ведь он, конечно же, успел скрыться от Эурико.

Пако покачал головой.

— Эурико пообещал отдать половину сокровища тому, кто его найдет. Его подручные кинулись вон из замка Альваро. Они обшарили все окрестности, продвигаясь к югу, будто их направлял сам дьявол. И в Бадахосе они наконец-то нашли отца Матео. Однако сокровищ при нем уже не было. Его избивали и подвергали разнообразным пыткам, но все было тщетно — он так и не признался им, где их спрятал. В конце концов они бросили его, уже недвижного, и вернулись к своему господину ни с чем.

Оливия снова утерла слезы и спросила:

— А записка — та, которую священник прислал Веллингтону для расшифровки, — откуда она взялась? Вероятно, кто-то все-таки нашел сокровища!

— Тут дело вот в чем… Подручные Эурико думали, что отец Матео умер. А монашки, пришедшие готовить его тело к погребению, с удивлением обнаружили, что в нем еще теплилась жизнь. Перед смертью он успел открыть тайну «Королевского выкупа» настоятельнице монастыря, которую призвали к его смертному одру.

— И она зашифровала эту тайну? — прошептала Оливия. Пако кивнул.

— Да. Говорят, что она была одной из умнейших женщин на свете. Мавры к тому времени уже продвигались на север, и настоятельница понимала, что вряд ли можно надеяться на спасение Альваро — да и всей Испании. По крайней мере при ее жизни. Но она также прекрасно понимала: когда Богу будет угодно, сокровища откроются людям, а случится это в самые черные для ее родины дни — когда Испании будет угрожать самый опасный ее враг.

Оливия бросила взгляд на Роберта, который сидел по ту сторону костра. Он смотрел на нее все время, пока Пако вел свой рассказ, и от этого взгляда она смягчилась. Что-то изменилось в их отношениях — Оливия ощущала это всем своим существом.

К счастью, им не грозила участь Каллиопы и Альваро, и они не дадут судьбе их разлучить.

Когда мужчины стали укладываться спать, Оливия пожелала всем спокойной ночи и пошла к пустой келье, которую выбрала для себя. Но ее почти сразу же догнал Роберт. Он взял ее за руку, и ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться в том, что это он, — она не могла не узнать его прикосновение. Оливия закрыла глаза и приготовилась выслушать слова, которые так долго от него ждала.