"Дерзкая наследница" - читать интересную книгу автора (Бойл Элизабет)

Глава 11

Розали Павиль явно намеревалась стать центральной фигурой, представляя Лили. И она в этом почти преуспела. Действуя с решительностью фельдмаршала и воспользовавшись возрастающим интересом к молодой наследнице, Розали быстро пробивалась сквозь толпу гостей.

Однако, к огромному облегчению Лили, желающих предстать перед мадам Бонапарт было столько, что им пришлось ждать еще час.

Но Розали этот факт совершенно не обескуражил. Пользуясь случаем, она водила Лили от одной группы гостей к другой, повсюду представляя наследницу де Шевену.

Только теперь Лили поняла, что совершила ошибку, решив надеть так много драгоценностей. Но она помнила, что ее мать всегда так поступала, когда ее приглашали ко двору, поэтому решила последовать ее примеру.

Однако наполеоновские нувориши совершенно не походили на прежних аристократов — чужое богатство вызывало у них лишь зависть.

— Пора, — заявила Розали. — Жозефина наконец освободилась. Идем, дорогая. Настало время твоего триумфа.

«Моего окончательного поражения», — думала Лили, следуя за мадам Павиль.

Лили пока только мельком видела первую даму Франции, и все же она была поражена ее грацией, изяществом и приятными манерами — именно этих качеств очень не хватало многим гостям Жозефины.

Но сейчас Лили в панике озиралась в поисках Уэбба. Однако его нигде не было. Что ж, вот еще одно доказательство — предсказания Селесты ошибочны. Если бы их действительно что-то связывало, то Уэбб сейчас находился бы с ней рядом.

— Мадам Бонапарт, — начала Розали, — надеюсь, вы простите мне мое ужасное прегрешение… К сожалению, я не представила вам раньше эту милую девушку, но вы пользуетесь такой популярностью, к вам так трудно пробиться… Я надеюсь, что вы найдете эту мадемуазель очаровательной, ибо она значительную часть жизни провела на чудесном острове Мартиника. Разрешите представить вам…

Лили в последний раз окинула взглядом залу, но поняла: все бесполезно, ей одной придется искать выход из столь сложной ситуации.

Пока Розали представляла Аделаиду, Лили, потупившись, пыталась унять сердцебиение.

Однако в нужный момент она присела в глубоком реверансе, как учила ее София. Затем взяла протянутую Жозефиной руку. I

Лили лишь несколько секунд смотрела в блестящие глаза жены Наполеона — и вдруг поймала себя на том, что не может оторвать взгляд от мужчины, стоявшего рядом с Жозефиной.

— Мадемуазель, — сказала мадам Бонапарт, — разрешите представить вам месье д'Артье, недавно прибывшего в Париж.

Изумление, написанное на лице Люсьена, свидетельствовало о том, что он не получил послания Софии.

Собравшись с духом, Лили протянула ему руку:

— Рада познакомиться с вами, месье. Мы с вами не встречались? Ваше лицо и имя мне знакомы.

Отступив на шаг, Люсьен с удивлением посмотрел на протянутую руку Лили. Затем оглядел ее бриллианты и только после этого взглянул ей в лицо.

— Лили?.. — спросил он наконец.

— Лили? — удивилась Розали. — О, месье д'Артье, вы все шутите. Какое чудесное прозвище вы придумали для нашей мадемуазель де Шевену! — Она похлопала Люсьена по плечу веером. — Аделаида действительно похожа на нежную весеннюю лилию и, попомните мои слова, скоро станет самой прекрасной лилией Парижа.

Лили едва заметно кивнула Люсьену, однако он, возможно, не заметил этого, столь велико было его изумление. «Люсьен, не говори больше ни слова».

Лили судорожно вздохнула. Черт возьми, что же теперь делать?

— О Господи, — пробормотала Жозефина, глядя куда-то за спину Лили. — Кажется, мой муж начал оскорблять моих гостей. Он может разбушеваться, и все зайдет слишком далеко. Я должна вмешаться и поскорее принести свои извинения. Мадам Павиль, мне понадобится ваша помощь. Я уверена, что месье д'Артье не даст в обиду вашу очаровательную подругу, пока мы будем отсутствовать. Не возражаете, месье?

— Конечно, нет, — ответил Люсьен, взяв Лили за руку. Как только дамы удалились, Люсьен увел Лили в угол залы, подальше от чужих ушей и любопытных глаз. Лили села на указанное ей место и захлопала ресницами — она надеялась таким образом унять гнев старшего брата.

— Не изображай из себя скромницу, — сказал Люсьен. — Лили, какого черта? Что ты делаешь здесь?

— Не называй меня так, — прошептала она в ответ. — Для всех — да и для тебя тоже — я Аделаида де Шевену.

— Аделаида де Шевену? Да ты с ума сошла… Люсьен принялся расхаживать туда и обратно.

— Я немедленно увезу тебя отсюда и положу конец этой глупой истории, — заявил он минуту спустя.

Жозеф Фуше, министр полиции, покинул прием, как только получил приказ немедленно явиться к Бонапарту.

— Ты видел ее? — спросил первый консул. — Ты заметил, что все мужчины в зале добивались ее внимания?

Фуше растерялся. Он не понимал, о ком речь — о глупой и легкомысленной жене Бонапарта или о наследнице де Шевену. На всякий случай он молча кивнул, ибо прекрасно знал, что Бонапарт не выдержит и, разразившись бранью, сам все выложит.

— Невеста! Кто сказал, что она может быть обручена? Я такого разрешения не давал. Де Шевену был верным слугой Республики, и я не позволю, чтобы кто-то завладел состоянием его дочери…

Бонапарт поднялся из-за стола и стал расхаживать перед камином, его ноги утопали в мягком ковре.

Фуше снова кивнул и постарался придать своему лицу озабоченное и одновременно задумчивое выражение — это означало, что он разделяет неудовольствие своего хозяина.

Де Шевену — верный слуга Республики! Как мило! У Фуше имелось собственное мнение об этом человеке, но он не собирался высказывать его в присутствии Наполеона Бонапарта. Во всяком случае, до тех пор пока у него не появятся доказательства. Первый консул вопросительно взглянул на него, и Фуше понял: необходимо что-то сказать.

— Да, положение затруднительное, — согласился он, — но я уверен: если ваше высочество приблизит ее к себе, то вы сумеете устроить ее будущее надлежащим образом.

«Отличный ответ, — подумал министр полиции. — Немного лести не помешает». Многие из окружения Бонапарта, обращаясь к нему, стали употреблять титул «высочество», чтобы завоевать его расположение.

Лесть выручила и в этом случае.

— Гм-м… Я думаю, ты прав. Без отца и без мужа, которые присматривали бы за ней, она пропадет. Женщине нужен основательный мужчина, который бы направлял ее, а не какой-то охотник за приданым. А этот жених, похоже, из таких. Как ты считаешь? Фуше снова кивнул.

— Наследница де Шевену не должна достаться выскочке-американцу. Ее мужем должен стать француз, преданный нам человек.

— Тот, который бы обеспечил ее будущее. Наполеон вернулся на свое место. Прищурившись, сказал:

— Вот именно, будущее. Такое состояние… Как сумел Анри де Шевену сколотить его?

При этих словах Наполеона Фуше улыбнулся. Уж он-то знал, что ответить. И момент был самый подходящий. Фуше начал осторожно, издалека. Однако с каждым его словом глаза Наполеона разгорались все ярче.

— Насколько я помню, — говорил министр, — де Шевену всегда общался с подозрительными людьми. А сейчас вдруг появилась эта дочь. Я могу засвидетельствовать: его жена действительно носила под сердцем ребенка, но что с ним стало… Я, во всяком случае, ничего не слышал о дочери. И никто ничего не слышал о ней. Возможно, его дочь нам все объяснит и расскажет, где она находилась все последние годы.

— Ты подозреваешь, что она самозванка? Взглянув на первого консула, Фуше понял, что тот уже прикидывает, как бы завладеть состоянием наследницы.

— Если нам удастся доказать, что она самозванка, мы сможем воспользоваться состоянием де Шевену, — заметил Фуше.

Почти все в Париже знали о том, что кредиторы постоянно донимают Жозефину. Бонапарт сглупил, затеяв для жены перестройку Тюильри. Жена же покупала все, что ей предлагали купцы, причем покупала по самым высоким ценам.

У этой женщины было не больше здравого смысла, чем у ее предшественницы — Марии Антуанетты. Фуше считал обеих жадными гарпиями, хотя, конечно же, не собирался говорить об этом мужу Жозефины. Не собирался, ибо был весьма разумным человеком.

— Но мы не можем просто отобрать у нее наследство, — заметил Наполеон с некоторым сожалением в голосе; при этом чувствовалось, что он хочет быть справедливым. — У де Шевеиу было множество друзей — и роялисты, и якобинцы, и сторонники Директории. У него имелись обширные связи. Отобрав у наследницы состояние и арестовав ее, мы вызовем недовольство многих — мы же нуждаемся в поддержке. Кроме того, это отпугнет богатых эмигрантов, в поддержке которых я также нуждаюсь.

Фуше понял, что хочет от него Бонапарт. Первый консул хотел, чтобы девушка оказалась мошенницей и чтобы министр полиции нашел законный способ завладеть состоянием покойного графа.

У Фуше имелись некоторые соображения, но он считал, что пока рано делиться с Наполеоном своими планами. Вот когда будут собраны все доказательства — тогда другое дело… Тогда он, министр полиции, лично положит к ногам первого консула драгоценный подарок.

— Я могу предложить гражданское слушание, — сказал Фуше. — Мы будем действовать в рамках закона, а тем временем я проведу собственное расследование. А сейчас пусть она докажет нам, что действительно является дочерью де Шевену.

— Да-да, прекрасная мысль, Фуше. Устрой все это, и по возможности скорее.

Однако министр понимал, что следует действовать осторожно, ведь если девушка окажется той, за кого себя выдает, ему не сносить головы.

— А если она — законная наследница де Шевену? Ее жених сделает все, чтобы убедить невесту не расставаться с деньгами.

— Какой жених? — грозно нахмурился Бонапарт. — Я не допущу этого мезальянса. Какой-то американский судовладелец. Какой-то… месье Милн. Что он за человек?

«Надо будет выяснить…» — подумал Фуше. Но тут Бонапарт стал излагать свой план — речь шла о дочери Анри де Шевену.

— Ты прав, мой друг. Если она действительно законная наследница де Шевену, то нам надо подумать о ее будущем, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Фуше кивнул — он прекрасно понимал первого консула.

— Как не повезет бедной девочке, если она и ее жених связаны с контрабандистами или, возможно, с роялистами! Тогда влюбленных можно обвинить в государственной измене.

— Только в том случае, если все будет по закону. Мне бы не хотелось, чтобы мое правление считали несправедливым, — сказал с улыбкой Бонапарт.

Эти двое прекрасно понимали друг друга.

Если бы в случае с Аделаидой де Шевену и ее женихом вдруг возникли трудности, тогда Бонапарт желал бы оказаться в стороне.

Изобразив скучную мину на лице, Уэбб вернулся на прием. С независимым видом он расхаживал по залу, поглядывая на гостей. И конечно же, никто из них не догадывался, что он только что слышал беседу первого консула с министром полиции.

Заметив внезапный уход Наполеона и услышав, что Фуше срочно вызывают к первому консулу, Уэбб сразу насторожился и заподозрил неладное.

К счастью, Уэбб неплохо знал дворец Тюильри. Во время своего первого визита сюда восемь лет назад он был арестован Комитетом общественной безопасности. Его «допрашивали в комнате, ставшей теперь спальней мадам Бонапарт. После падения Комитета и во времена Директории Уэбб много раз бывал во дворце по заданию отца. Вот и сейчас ему без труда удалось проникнуть незамеченным в комнату секретаря Бонапарта. Уэбб видел секретаря на приеме и надеялся, что очаровательная мадемуазель, с которой секретарь мило беседовал, не скоро его отпустит.

Очутившись в комнате, он быстро нашел то, что искал, — лестницу, ведущую на первый этаж, к кабинету Бонапарта.

Уэбб знал эту лестницу слишком хорошо — именно по ней после приговора Комитета его повели в тюрьму. Ему оставалось лишь спрятаться за дверью кабинета Бонапарта и слушать.

И то, что Уэбб услышал, очень его встревожило. Впрочем, он надеялся, что Лили действительно нашла ключ от кабинета Анри. В этом случае они ночью найдут дневники и покинут дом графа с первыми лучами солнца, размышлял Уэбб.

Они вернутся в Англию — каждый к своей жизни.

Казалось бы, эта мысль должна была успокоить Уэбба, но она породила лишь вопросы. Он чувствовал, что не сможет расстаться с Лили, что его влечет к ней все сильнее.

Что же теперь делать? Сделать ее своей любовницей?

Ему не хотелось сталкиваться с Жилем или с кем-то из братьев Лили. Но и жениться на ней он не желал.

Жениться на Лили? Уэбб едва не рассмеялся.

В последнее время он часто думал о женитьбе, представлял, как уйдет в отставку и поселится с женой в поместье.

Но Лили… Женщина из рода Рамсеев, она едва ли могла стать для него подходящей женой.

Уэбб окинул взглядом зал. Лили поблизости не было. Глубоко вздохнув, он отправился ее искать. Где же она? Ведь ее трудно не заметить. Увешанная бриллиантами, она сверкает, точно хрустальная люстра.

Черт возьми, куда она ушла?

Он старался не думать о подслушанном разговоре, однако прекрасно понимал, что Лили грозит опасность. А что, если они уже осуществили свои планы?

Уэбб не на шутку встревожился. Более того, впервые в жизни он по-настоящему испугался.

« Вот что бывает, когда приходится сотрудничать с женщиной, — размышлял Уэбб. — В подобной ситуации больше думаешь о ее безопасности, чем о задании «.

Ему не следовало покидать Лили.

Тут он заметил Розали, стоявшую рядом с Жозефиной. Но где же Лили?

Если с ней что-то случилось, что он скажет ее родственникам? И как будет жить после этого? Внезапно Уэбб понял, что никогда не сможет забыть ее. Возможно, он забудет прежнюю Лили, но прекрасную женщину, очаровавшую его, — эту Лили ему не забыть никогда.

— Месье… — Розали взяла его за локоть. — Почему вы выглядите так, словно что-то потеряли?

— Действительно потерял, мадам, — ответил Уэбб и попытался улыбнуться. — Кажется, я потерял свою невесту. Вы не видели Аделаиду?

— Она только что была здесь. Мы с мадам Бонапарт оставили ее с одним из эмигрантов. Не думаю, что это благоразумно… Он похож на охотника за приданым. Но так решила наша дорогая Жозефина.

Розали посмотрела налево, затем направо. Потом взглянула на Уэбба и тут же отвела глаза. Было очевидно, что она не увидела Лили там, где ожидала.

— Гм-м… возможно, вам следует поискать ее в коридоре, месье, — пробормотала мадам Павиль. — Некоторые молодые люди решили танцевать там.

— Благодарю за совет, мадам, — сказал Уэбб.

В следующее мгновение он увидел Лили, сидевшую на диване в углу зала. Рядом с ней, спиной к Уэббу, сидел широкоплечий мужчина, очевидно, что-то ей говоривший.

Подойдя ближе, Уэбб увидел, что рука Лили лежит на колене собеседника. И тут незнакомец ущипнул Лили за щеку, и стало ясно, что он никак не мог быть ее случайным знакомым.

Уэбб нахмурился. Он сходил с ума от беспокойства, а Лили, оказывается, любезничает с каким-то придворным бездельником.

Уэбб невольно сжал кулаки.

« Черт возьми, — думал он, — неужели это ее любовник?»

Уэбб с огромным трудом взял себя в руки — ему хотелось схватить этого мерзавца за шиворот и выбросить в ближайшее окно.

— Как случилось, что ты оказалась в Париже? Почему ты не в Лондоне? — спрашивал Люсьен. — И почему ты выдаешь себя за Аделаиду де Шевену?

— Ты не можешь говорить потише? — Лили улыбнулась проходившей мимо паре. Теперь она была совершенно уверена: брат не получил послания Софии. — Я уже сказала тебе, что это не так-то просто объяснить.

— Мне не нужны твои объяснения. Конечно же, это все выдумки Софии. — Люсьен скрестил на груди руки. — Придется серьезно с ней поговорить. Подвергать тебя такой опасности…

— Я в полной безопасности, и София здесь ни при чем. Я сама изъявила желание сюда приехать.

— Сама? Ни за что не поверю. — Люсьен недоверчиво покачал головой. — Только София способна на подобные затеи. Ты подвергаешь свою жизнь опасности. Возможно, не только свою.

Лили нахмурилась. Тон брата показался ей оскорбительным. Действительно, какое он имеет право поучать ее? Она сама может о себе позаботиться.

— Люсьен, пожалуйста, не вмешивайся в мои дела. И перестань поучать меня. Оставь меня в покое.

— Оставить тебя в покое?! И не подумаю. Последний раз, когда тебя оставили в покое, ты сбежала с этим бездельником Коуплендом. — Люсьен улыбнулся. — Лили, неужели ты не понимаешь, что я желаю тебе добра?

Она молча потупилась; ей не хотелось спорить с братом, не хотелось огорчать его.

Да, конечно, Томас был не лучшим из мужей. Но она живет так, как ей нравится, и никому не позволит вмешиваться в свою жизнь — ни Люсьену, ни родителям, ни Софии с Уэббом.

— Ты глупая девчонка. И я уверен, что родители не одобрили бы твое поведение. — Люсьен поднялся и подал сестре руку. — Сегодня вечером я увезу тебя отсюда. А завтра посажу на корабль, отплывающий в Англию. — Люсьен задумался. — Нет, лучше прямо в Виргинию. Ты вернешься к родителям и будешь жить с ними. Никогда не мог понять, почему они позволили тебе жить на плантации Коуплендов после смерти этого негодяя! Ты должна жить дома, под надзором родителей.

Лили молча покачала головой. Уехать с братом сегодня вечером? Ни за что на свете. У нее имеются собственные планы…

Даже если она действительно глупа, она не позволит Люсьену разрушить ее планы. Лили уже хотела сказать ему об этом, однако не успела.

Она не заметила, как Уэбб подошел, лишь заметила чью-то руку на плече Люсьена. В следующее мгновение тот резко обернулся.

— Оставь в покое мою невесту, — сказал Уэбб с угрозой в голосе.

Лили смотрела на него с изумлением. Неужели Уэбб ее ревнует? Неужели она все-таки добилась своего?

— Глупец, да я же ее… — Люсьен умолк, сообразив, что говорит слишком громко.

— Месье д'Артье — мой старый знакомый, — сказала Лили. — Прошу вас, месье Милн, не сердитесь, — продолжала она уже громче, заметив, что некоторые из гостей с любопытством поглядывают в их сторону. — Да-да, месье Милн, не сердитесь и успокойтесь, пожалуйста, я знаю, что вы — надежный защитник.

В этот момент Лили заметила, что некоторые из женщин с интересом смотрят на Уэбба.

— Прекратите оба, прекратите немедленно! — продолжала она, понизив голос. Затем, повернувшись к Уэббу, прошептала: — Вы глупец. Устраиваете сцену ревности из-за моего брата. — Лили перевела взгляд на Люсьена: — Слишком многое поставлено на карту, Люсьен. Так что не надо так рисковать. Посмотри на этого человека. Неужели ты не узнаешь его? Ты же знаешь, кто он такой. — Она немного помолчала, затем громко проговорила: — Давайте не будем спорить. Здесь не место для ссор.

Громко рассмеявшись, Лили взяла Уэбба под руку и прижалась к нему:

— Какой у меня ревнивый жених! Дорогой, месье д'Артье — друг нашей семьи. Наши матери дружат с детства. И мы знакомы с детства, верно, Люсьен?

Люсьен был в замешательстве. Теперь он узнал Уэбба, однако не успокоился — напротив, еще больше встревожился и все же сумел овладеть собой. Он попытался улыбнуться и протянул Уэббу руку.

— Приношу вам свои извинения, — сказал он, отвесив легкий поклон. — Аделаида для меня — как младшая сестра. Возможно, вы сочли мое поведение фамильярным, но все дело в том, что наши семьи связаны давней дружбой.

Уэбб тоже поклонился, давая понять, что принимает извинения.

— Ты помнишь дом моего отца? — спросила Лили. Люсьен утвердительно кивнул, и Лили сказала: — Мне бы хотелось, чтобы ты завтра к нам зашел.

— Непременно зайду, — улыбнулся Люсьен и, прежде чем откланяться, добавил: — Прямо с утра.

— Утро вполне нас устраивает, — сказал Уэбб. — Заходите.

Сославшись на усталость, Лили попрощалась с Жозефиной и Розали, попросив» тетю» навестить ее на следующий день. Ей оставалось лишь надеяться, что мадам Павиль уже не застанет ее в доме де Шевену.

Проходя с Уэббом по длинным, украшенным позолотой коридорам, Лили чувствовала, что ее спутник нервничает. Вскоре она поняла, что взволновала его вовсе не стычка с Люсьеном.

Когда они вышли из дворца, Уэбб помахал кучеру, ожидавшему их у ворот.

Лили дрожала от холода — с Сены дул пронизывающий ветер.

Минуту спустя к ним подъехала карета. Из ноздрей лошадей валил пар.

— Похоже, что Люсьен так и не получил послания Софии, — сказала Лили.

— Это не сулит нам ничего хорошего, — заметил Уэбб, открывая дверцу кареты.

Бросив последний взгляд на дворец, он уселся рядом с Лили и сказал:

— Если Люсьен не получил письмо твоей сестры, то кто же его тогда получил?