"Эльфийская месть" - читать интересную книгу автора (Каннингем Элейн)

Глава 5

День клонился к вечеру. В густом лесу трудно определить время, но Амарил никогда не ошибался. Здесь стоял глубокий полумрак, прохладный и легкий, а вместо неба над головами простирался многослойный шатер зеленых листьев и хвои. Деревья фильтровали солнечный свет, и даже сам воздух казался зеленоватым и живым.

Эльф находился на расстоянии многих миль от Высокой Рощи, где располагалось тайное поселение его клана. Он и два его спутника свободно шагали сквозь лесную чащу, так же быстро и бесшумно, как длинноногие олени. Этот лес был для них родным домом. Его ритмы стучали в их крови и пели в душах.

Амарил вел своих друзей на запад, к стоящей в дне пути от торгового города Мосстона рощице. В давние, более спокойные и безопасные времена эльфы клана Эльманесси торговали с людьми, живущими в городке, на опушке леса. Но потом к власти в Тефире пришли жестокие правители. Королевское семейство стремилось вытеснить эльфов с их земли. Клан Эльманесси отступил в глубь леса и провозгласил свое правительство, названное Эльфийским Советом. Долгие годы после этих событий каждый, кто ступал под сень лесной чащи, жил и умирал по правилам, провозглашенным Советом. Но теперь даже этот мудрый коллективный голос умолк. Союз эльфов распался, и каждый клан пошел собственным путем. Клан Сулдаск, который всегда очень сдержанно относился к своим собратьям Эльманесси, почти бесследно исчез в тенистых чащах юго-восточного леса. Никто даже не знал, сколько эльфов жило на древних землях.

Но до сих пор на Поляне Совета сохранилось небольшое поселение старших эльфов, которые всегда все знали. У них-то Амарил и надеялся найти ответы, которые могли бы пролить свет на происходящие события.

Эльфы жили в Тефирском лесу с незапамятных времен, а память у лесного народа была хорошей. И вот теперь, впервые за девять десятков лет своей жизни, Амарил стал всерьез опасаться, что дни его народа сочтены. Слишком много событий произошло за последние годы, слишком многое изменилось, и эльфы не успевали привыкнуть и приспособиться к новизне. Амарил был оптимистом и в любой ситуации старался отыскать хорошее, всегда надеялся на успех и успешно заражал своей верой сородичей. Но даже он не мог не заметить, что над Тефирским лесом сгущаются грозные тени. Последние события показали, что Время Тирании может вернуться.

Амарил не мог выбросить из головы обвинения, брошенные ему Бунлапом. Неужели в самом деле какой-то клан решился нападать на фермы и караваны? А если так, то какими бедами грозит это остальным эльфам?

– Теперь уже недалеко, – заметил Корригаш, темноволосый охотник и воин, самый близкий друг Амарила.

Молчаливый эльф редко подавал голос, и то, что он заговорил, только подчеркивало важность их экспедиции.

Несмотря на то, что Корригаш обладал суровым, как у дворфа, нравом, под звездами не было ни одного существа, которого бы Амарил настолько любил и которому так доверял. Они стали друзьями-соперниками давным-давно, когда еще подростками сражались друг с другом любым оружием, которое оказывалось под рукой, будь то камешки с лесной тропы или свисающие с деревьев полоски мха. С возрастом их соперничество переросло в соревнование за лучший выстрел из лука или за улыбку хорошенькой эльфийки. Но в дозоре или в бою Корригаш без раздумий занимал место за спиной Амарила, инстинктивно предоставляя руководство своему другу. А Амарил научился читать мысли, заключенные в скупых словах товарища.

– Поляна Совета за теми кедрами, – сказал он, указывая луком на густую поросль хвойных деревьев. – Старейшины должны знать, есть ли хоть капля правды в словах людей.

Корригаш молча поморщился, но его младший брат, энергичный юноша по имени Тамсин, не сдержался.

– Если нет чести, то откуда взяться правде? – проворчал он. – Люди даже не ведают, что творят их собратья! А если наши и попытались выдворить захватчиков из леса, что с того? Что до меня, то я встречал бы каждого человека под деревьями Тефира стрелой в сердце, и пусть Серебряные Тени грызутся над их костями!

– Сказано с типичной для тебя сдержанностью, – насмешливо ответил ему Амарил, но инстинктивно поднял руку в традиционном для эльфов жесте мира.

Никто не может знать, когда на тебя смотрят Серебряные Тени. Только очень неосторожный эльф может позволить себе столь легкомысленное замечание об этих таинственных существах и рискнуть навлечь на себя их гнев.

В Тефирском лесу жили не только Эльманесси и Сулдаски. В лесных чащах скрывался еще более таинственный народ – литари, двуликие существа, которые были скорее волками, чем эльфами. Они обитали здесь с незапамятных времен, когда предки Амарила еще гуляли под деревьями Кормантора. Жители Высокой Рощи не встречали литари в облике эльфа уже не одно столетие, но временами они замечали мелькающий в чаще серебристый мех огромных волков и слышали их Охотничий клич, взмывающий к невидимой луне.

– Ты сейчас среди друзей, Тамсин, но я бы поостерегся бросать такие слова на ветер, – продолжил Амарил. – Подумай, что может случиться, если они пустят корни и лесной народ станет считать врагом каждого человека,

Молодой эльф пожал плечами и отвернулся, но Амарил успел заметить в его глазах тлеющие огоньки ненависти. Внезапно он постиг характер младшего брата своего друга. То, что он принимал за взрыв эмоций импульсивного подростка, было гораздо более опасным:

ненависть – слепая, непреодолимая и не поддающаяся никаким доводам логики.

Безудержная сила эмоций Тамсина ошеломила Амарила. Он не мог себе даже представить, что произойдет, если слишком много молодых эльфов свернут на эту узкую и опасную тропу.

– Поменьше разговоров и шире шаг, – угрюмо произнес Корригаш. – Скоро настанет ночь.

В его голосе не было и тени упрека, просто констатация факта. Несмотря на способность эльфов видеть не только при свете дня, но и в темноте, из соображений безопасности следовало добраться до Поляны Совета прежде, чем зайдет солнце. В лесу обитало множество опасных существ: людоеды, гигантские пауки, волки, виверны и даже парочка драконов. С наступлением темноты многие из них выходили на охоту, и эльфы, сами неплохие охотники, запросто могли стать добычей.

– Милосердные звезды и духи, – раздался вдруг сдавленный голос Тамсина.

Молодой эльф пустился бегом, отбрасывая ветки кустарников и деревьев, нимало не беспокоясь ни о тишине, ни об оставленных следах,

Замечание замерло на губах Амарила. В руке Тамсина блеснул кинжал. Этот юноша часто замечал опасность, которой не видели более опытные эльфы, и, несмотря на свою порывистость, он не кидался в бой сломя голову. Амарил и Корригаш обменялись тревожными взглядами и тоже достали оружие.

Эльфы мигом добежали до Поляны Совета и раздвинули мешавшие видеть ветки деревьев. Спиной к ним стоял Тамсин с побледневшим до пепельного цвета лицом и молча разглядывал жуткий бардак, царящий перед ним.

То, что раньше было цветущей зеленой поляной, теперь стало страшным пожарищем. Центр ее почернел от огня, повсюду валялись обломки обгоревших веток. Подвесные плетеные мостики, соединявшие укромные жилища эльфов, бесполезно висели на голых обугленных стволах. Дома эльфов исчезли, как исчезли и их обитатели. Амарил заметил среди поляны чьи-то почерневшие кости, и у него перехватило дыхание.

Обитель Эльфийского Совета была уничтожена, а вместе с ней пропала и последняя надежда на объединение разрозненных кланов.

Легкое прикосновение к плечу вырвало Амарила из горестных раздумий. Он обернулся и увидел, что охотник держит в руке черную стрелу.

– Я выдернул ее из обгоревших ребер. Взгляни на метку, – посоветовал ему Корригаш.

Эльф внимательно осмотрел древко. Метку нельзя было не узнать; три волнистые линии образовывали стилизованное изображение амариллиса, яркого цветка, у которого он взял себе имя. Это, без всякого сомнения, была его собственная стрела, но как он мог ее потерять? Он не промахивался мимо цели с самого детства!

Амарил изумленно поднял голову:

– Но как?…

– Люди, – коротко ответил Корригаш. – Измерь длину.

Амарил тотчас все понял и кивнул. Стрела оказалась на два пальца короче своего обычного размера. Она была сломана, неровный край оструган, и наконечник закреплен снова. Поскольку живущие в лесу эльфы всегда собирали стрелы после охоты, эта была выдернута из тела врага. Вполне возможно, что она побывала в теле людоеда или ранила рассвирепевшего медведя, но подобные существа вряд ли подпустили бы к себе кого бы то ни было, чтобы избавиться от стрелы. Более вероятно, что она поразила человека.

– Клан против клана, – мрачно заметил охотник.

И вновь Амарил кивнул в знак согласия. Метки лучших эльфийских охотников и воинов были хорошо известны по всему лесу, и не каждый эльф, увидевший разоренную Поляну Совета, мог понять замысел тех, кто оставил меченую стрелу. Амарил догадался, что кто-то старается натравить эльфов друг на друга, но не мог осознать, ради чего все это задумано.

На память пришел единственный человек, который наверняка знал ответ на этот вопрос. Амарил припомнил разговор с Бунлапом и мгновенно понял, где сможет его отыскать.

Он подошел к Тамсину и положил руку на плечо юноши. Лицо молодого эльфа было искажено от горя, и Амарил почувствовал себя виноватым. Тамсин был очень впечатлителен, даже для лесного эльфа. Его внутреннее зрение воспринимало картины резни настолько отчетливо, будто он сам присутствовал при этом. Такой дар приносил мучения, но и пользу тоже. Дело в том, что он был одним из близнецов, и его связь с сестрой была настолько тесной, что они могли разговаривать при помощи мыслей.

– Ты должен тотчас же передать весточку в Высокую Рощу, – сказал ему Амарил. – Нам придется как можно скорее выслать отряд воинов к границе леса южнее Мосстона. Потребуется тридцать эльфов, вооруженных немаркированными зелеными стрелами.

Последнее распоряжение было неслыханным. Для изготовления эльфийских стрел, известных как «черные молнии», требовался длительный мистический обряд. По стандартам лесных жителей зеленые стрелы были сырыми и некачественными, хотя и несли смерть врагам, вылетая из эльфийских луков. Эльманесси считали, что отсутствие магии не дает той волшебной связи охотника с его домом, которую не мог до конца понять ни один человек. И все же Амарил знал, что его требование будет выполнено, хотя бы благодаря уважению, которое питали эльфы к своему военному вождю, его опыту и знаниям.

– Если раньше и не было нападений эльфов на людей, то теперь они начнутся, – тихо добавил он. – Мы атакуем ферму, где эльфов держат в качестве рабов.

При этих словах выражение горя исчезло с лица юноши, словно утренний туман под горячими лучами разгоревшейся ненависти.

– Я с радостью пошлю Тамре твои слова, – мрачно усмехнулся Тамсин. – И попрошу ее заставить воинов поторопиться!

– Как продвигаются дела на ферме? – с равнодушным видом поинтересовалась Эрилин.

Ее слова явно не доставили удовольствия молодому хозяину. Принц Хашет окинул ее неприязненным взглядом, но поспешно придал своему ястребиному лицу величественное выражение.

Как оказалось, Хашет, младший сын правящего паши, испытывал немалые трудности с выбором жизненного пути, который удовлетворял бы его амбициям и слишком развитому самомнению. Эрилин познакомилась с молодым человеком несколько месяцев назад, когда он пытался добиться славы и богатства в роли наемного убийцы. С этой целью он вознамерился уничтожить одного из своих коллег, а именно Эрилин. В тот раз ей и Даниле удалось убедить юношу, что этот путь ведет прямиком к его собственной смерти и мастер гильдии дал ему такое задание только для того, чтобы избавиться от сына Балика. С тех пор Хашет превратился в союзника, помог Эрилин утвердиться в гильдии наемных убийц, а Данила благодаря дружбе с принцем сумел проникнуть во дворец. В этих занятиях молодой принц нашел достойное применение своим способностям, поскольку искусство интриги в Тефире всегда очень ценилось. И все же помощь Арфистам не принесла ему желанного богатства и достойного положения. С тех пор как он оставил гильдию наемных убийц, Хашет перепробовал десятки занятий, и последнее, видимо, тоже не принесло ему удовлетворения.

– Я отряхнул со своих сапог грязь и навоз и оставил поместье в руках управляющего, – с недовольной гримасой объявил Хашет. – Жизнь сельского лорда невыносимо скучна. Какое дело мне до земель или титула, мне, сыну паши?

На самом деле, мысленно заметила Эрилин, земельные угодья и титул могли бы существенно улучшить нынешнее положение принца. Младший отпрыск, рожденный в гареме, занимал положение, мало чем отличающееся от ранга удачливого купца, а перспективы были и того хуже. Согласно последним подсчетам, у Балика только от законных жен родилось семеро сыновей, а в гареме подрастали еще не то тринадцать, не то четырнадцать. У Хашета имелись не меньше дюжины старших братьев. Даже если бы он в совершенстве овладел искусством убивать, ему потребовалось бы несколько лет, чтобы встать во главе рода.

Полуэльфийка сочувственно кивнула.

– Поместья играют большую роль, но процветание Зазеспура больше зависит от торговли. Ты не желаешь стать купцом?

Принц презрительно фыркнул:

– Торговать зеленью? Или верблюдами? Нет, думаю, это не по мне.

– А, как насчет корабельного дела? Мастер гильдии заседает в Совете Лордов! – настаивала Арфистка. – Торговля и политика действуют в паре, как меч и кинжал. И в Зазеспуре это утверждение справедливее, чем где бы то ни было. Ты мог бы многому научиться и получить инструменты, при помощи которых можно высечь для себя нишу в этом мире. Те, кто управляет торговлей, всегда пользуются большим влиянием у правителей. Кроме того, Инсельм Хьюн очень амбициозный человек, и тебе не помешает пристегнуть свою колесницу к его звезде.

Хашет кивнул, и задумчивый взгляд его черных глаз задержался на лице Эрилин.

– А что, Арфисты поддерживают этого лорда Хьюна? – Голос его звучал почти равнодушно, но девушка услышала колокола честолюбия, забившие в его голове.

Нет сомнений, принц подозревает, что у Эрилин имеется собственный интерес и ее волнует не только его будущая карьера. Арфистка с трудом подавила усмешку. Хашет быстро учится.

– Нет, конечно, нет, – спокойно ответила она. – Как я уже сказала, у лорда Хьюна имеются определенные амбиции, и не мешало бы присмотреть за этим человеком. Нет ничего плохого в том, чтобы ты учился у него и в то же время держал нас в курсе его стремлений.

Ее объяснения удовлетворили молодого человека. Он взял со стола украшенный драгоценными камнями графин и наклонился, чтобы долить вина в бокал гостьи. Она с готовностью отпила и тотчас заметила блеск в глазах принца. Обычный прием, и Хашет повторял его снова и снова: он надеялся, что крепкое калишитское вино ослабит волю полуэльфийки и та согласится разделить с ним постель. Эрилин без ложной скромности сознавала свою красоту и привыкла к повышенному вниманию со стороны мужчин. Хашет нравился ей, но одновременно чрезвычайно раздражал, поскольку молодой человек ухаживал за ней с таким видом, словно оказывал великую честь. Эрилин в совершенстве постигла искусство отказа; ее репертуар включал в себя и ласковое сожаление, и смертоносный удар по голове, но с каждым разом становилось все труднее отвергнуть знаки внимания принца и при этом сохранить дружеские отношения.

К счастью для нее, в данный момент Хашета больше занимало его будущее, чем сиюминутные чувственные наслаждения.

– Я попрошу отца определить меня в ученики к лорду Хьюну, – заявил он.

– Это прекрасно, но сначала ты должен узнать, что Хьюн, возможно, участвовал в заговоре против твоего отца, – предупредила его Эрилин.

Хашет пожал плечами с таким видом, словно это обстоятельство не заслуживало внимания.

– Если лорд Хьюн и в самом деле человек амбициозный, он всегда будет стремиться идти своим путем, – сказал он.

Недосказанные слова «И точно так же буду поступать я» отчетливо прозвенели в голове Эрилин.

Хашет очень практичен, и это к лучшему. Он сделает все возможное, чтобы удовлетворить собственное честолюбие, и до тех пор, пока его путь совпадает с дорогой Арфистов, все будет замечательно. Хотя Эрилин отлично сознавала, что так будет не всегда. Все же из соображений порядочности стоило еще раз предупредить молодого человека.

– Хашет, надеюсь, что я ошибаюсь, но ходят слухи, что правлению твоего отца скоро придет конец. Иначе и быть не может, ведь он часто пренебрегает интересами высокопоставленных жителей Тефира в угоду выходцам из южных стран.

На это мрачное предостережение принц снова ответил пожатием плеч.

– Разве меня это касается? Я стою слишком далеко от трона, чтобы оплакивать его возможную потерю, и должен сам заботиться о своем будущем. Но все равно я благодарен тебе за предупреждение. А теперь давай поговорим о более приятных вещах. Налить еще вина?

Эрилин отклонила его предложение изящным жестом и любезной улыбкой. Хашет и Хьюн стоили друг друга, и она могла надеяться, что это сотрудничество принесет пользу обоим.

– Я бы не против, Хашет, – самым ласковым голосом куртизанки ответила она, – но в таком обществе, как твое, я не могу позволить себе слишком много пить. Я боюсь потерять контроль!

Магазины Зазеспура закрывались с наступлением сумерек, но в задней комнатке за торговым залом «Притирания» мастера Гарванелля торговля продолжалась еще долго. Позади роскошного магазина, предлагавшего состоятельным жителям города ароматические масла и поддельные любовные эликсиры, позади комнатки, где писцы подсчитывали дневную выручку, у Гарванелля было небольшое помещение, где он принимал плату за другие, более личные услуги.

Хозяин магазина родился в сельской местности, в отдаленной долине среди Пурпурных гор, но с самого раннего детства был уверен, что не останется на всю жизнь на этой всеми позабытой и унылой ферме. Боги одарили его привлекательной внешностью и вкрадчивым обаянием, и молодой человек с толком распорядился этими скромными достоинствами, продавая их за умеренную плату стареющим зажиточным женщинам. Шаг за шагом он сумел подняться по ступенькам общества и, в конце концов, перебрался в Зазеспур, где женился на очень состоятельной вдове.

Его жена была на двадцать лет его старше и к тому же невероятно толста и некрасива. Но во всем можно найти определенные преимущества. Женщина владела процветающей парфюмерной лавкой, а также очень любила играть в карты. Поскольку она больше выигрывала, чем проигрывала, Гарванелль только радовался, что ему не приходится развлекать супругу по вечерам. Он взял в свои руки магазин, а попутно открыл собственное дело, Несмотря на то, что меньше половины платы за кремы и притирания поступало в звонкой монете, он умудрялся сводить концы с концами и даже получать некоторую прибыль.

Осторожный стук в заднюю дверь и произнесенный шепотом пароль возвещали о прибытии очередной платы. Раз уж у его стареющей жены были свои развлечения, Гарванелль считал себя вправе развлекаться по-своему.

Торговец парфюмерными средствами открыл дверь и увидел молодую женщину, присланную ему давним клиентом. Гарванелль всегда стремился к чему-то новенькому. Эта женщина обладала экзотической восточной красотой – большие миндалевидные глаза и яркий шелковый тюрбан выдавали в ней чужестранку. Однако Гарванелль не сомневался, что перед ним богатая особа. Даже настоящего масла с мускусом Минотавра вряд ли было достаточно, чтобы добиться ее благосклонности, не то, что подделки, изготавливаемой беспринципными алхимиками с Лантана.

Но вот женщина вошла в комнату, и лучи лампы скользнули по ее бледной коже редкого оттенка, напоминающего фарфор из Шу. У торговца участилось дыхание. Перед ним подлинное произведение искусства. На мгновение он даже пожалел, что не может этого сказать о проданном ей масле с мускусом Минотавра.

Гарванелль стал запирать дверь, и в этот момент колокола на соборе Ильматера громким перезвоном оповестили о наступлении полуночи. Купец недовольно поморщился. Собор находился в квартале от магазина, но в ночной тишине колокольный звон заглушал все вокруг. Гарванелль обернулся к клиентке, чтобы жестами выразить свое сожаление. И тотчас замер, широко раскрыв глаза от удивления и ужаса.

Женщина сняла тюрбан и перчатки. Она медленно прикоснулась тонким пальчиком к щеке и стерла с лица пудру цвета слоновой кости, обнажив кожу красновато-коричневого цвета. Прежде чем Гарванелль мог сдвинуться с места, посетительница выхватила из складок одежды кинжал и сделала шаг вперед.

Стремительность и ярость этой маленькой стройной женщины настолько ужаснули купца, что он неловко покачнулся и упал на спину. Несостоявшаяся клиентка встала коленями ему на грудь и придавила руки к полу. Одной рукой она ухватила прядь густых волос Гарванелля и запрокинула ему голову, а кончик кинжала уперся в горло. Женщина наклонилась и прижалась губами к самому уху.

– Можешь быть доволен своей сделкой, – прошептала она. – Я купила пудру и притирания в твоей лавке и обнаружила, что они легко переходят с лица на простыни, но ни один мужчина не выжил, чтобы на это пожаловаться!

Наконец паралич страха, сковавший Гарванелля, немного отступил, и купец стал громко звать на помощь. Феррет не стала ему мешать, ведь колокольный звон отлично заглушал его вопли. Она насмешливо считала вслух удары и, когда отзвенел последний колокол, резко вонзила кинжал в шею жертвы.

Убийца поднялась с коленей и посмотрела на мертвого купца. Она не испытывала ни капли сожаления. Еще один болтливый язык умолк навсегда. Это было необходимой мерой, так же как и охота ради пропитания. И осуществить это убийство, как и многие другие, удалось без труда. В этом беспокойном и прогнившем городе Феррет была словно ястреб в стае голубей.

Ее народ славился своей жестокостью, но даже те немногие, кто знал о миссии Феррет, не одобряли ее методов. Женщина обладала многими способностями, но они мало помогали в сложных интригах, и ее мозг отказывался воспринимать многочисленные заговоры и контрзаговоры, которые составляли сущность Тефира. Для того чтобы обнаружить и разрушить замыслы, ради которых она поселилась в городе, ей требовалась помощь.

– Мне нужна помощь, – сердито пробормотала она.

Признание своего бессилия нелегко далось гордой и энергичной женщине. Сама эта идея внушала Феррет отвращение, но она поклялась сделать все, что в ее силах, ради своего народа.

К несчастью, найти помощь было не легче, чем признать ее необходимость. Феррет неплохо знала Тефир и его жителей, но она не знала никого, кому могла бы хоть частично довериться.

В крайнем раздражении киллерша подняла с пола тюрбан и перчатки и надела их. Затем, чтобы скрыть истинный цвет кожи, заново припудрила пятно на щеке. Убедившись, что ее внешность в порядке, Феррет выскользнула из магазина и направилась к ближайшей таверне. Не секрет, что любую информацию скорее можно отыскать в увеселительных заведениях, чем в Зале Совета. Возможно, сегодня вечером ей повезет и она найдет помощника для воплощения своих замыслов.

Утреннее солнце разлилось золотистыми лучами по пышной цветущей долине. Лорд Инсельм Хьюн с величайшим удовлетворением созерцал развернувшийся перед ним пейзаж. Его загородный дом стоял на вершине высокого холма, и с балкона личного кабинета открывался восхитительный вид на живописные окрестности.

Поместье Хьюна можно было назвать небольшим королевством неправильной формы. Оно состояло из нескольких процветающих ферм, стоявших по обоим берегам реки Сулдаскон. И это было не случайно. Таким образом, хозяин мог контролировать прохождение торговых судов на данном отрезке реки. С северной стороны лорд Хьюн видел узкую темную полоску земли, представлявшую собой Торговый Путь, а еще дальше простирались крыши Зазеспура.

Несмотря на самое начало лета, речная долина и предгорья Пурпурных гор, возвышавшихся на юге, были покрыты сочной, пышной зеленью. На западе раскинулось морское побережье, и Хьюн иногда различал блеск солнца на поверхности моря. Крестьяне приносили ему немалый доход, но еще больше прибыли Хьюн получал с моря. Его деятельность в качестве преуспевающего купца и мастера одной из самых влиятельных гильдий в Зазеспуре принесла богатство и власть, намного превосходившие самые смелые мечты юности. Но то, что раньше казалось недосягаемыми высотами, теперь стало лишь вехами на пути к еще большему величию.

– Удивительно, как быстро растут амбиции вместе с успехом, – пробормотал один из властителей Тефира. – В такой прекрасный день все кажется возможным.

Настойчивый стук в дверь отвлек Хьюна от приятных размышлений. Он недовольно нахмурил брови, но вовремя вспомнил о назначенной встрече, и медленная улыбка приподняла кончики пышных усов. Новый ученик, согласно традиции, должен был сегодня предстать перед наставником и принести дары. Хьюну было очень любопытно, какие подарки сын паши Балика сочтет достойными его нового наставника.

– Войдите! – крикнул лорд Хьюн, и дверь с силой распахнулась.

В комнату вошли два вооруженных стражника в рубашках и штанах фиолетового цвета, что означало их принадлежность к правящему дому паши Балика. Вслед за ними шагнула в кабинет стройная светловолосая девушка, чьи заостренные кончики ушей выдавали частично эльфийское происхождение. Ее костюм не отличался роскошью – обычное платье и накидка, но тонкие руки прижимали к груди серебряную лиру, без сомнения старинную и дорогую. Было очевидно, что девушка оказалась здесь не по своей воле. Ее хорошенькое личико застыло от испуга, а зрачки настолько расширились от ужаса, что глаза казались почти черными.

Лорд Хьюн не успел сказать ни слова, как из-за спин первых трех посетителей показался принц Хашет и отвесил ему глубокий поклон. В его движениях сквозила такая надменность, что приветствие превратилось в фарс, и это не ускользнуло от глаз Хьюна. Хьюн не мог похвастать высоким происхождением и остро реагировал на все, что могло быть истолковано как оскорбление. Он с трудом сумел сдержаться, вовремя вспомнив, сколько денег принесет ему этот юный наглец.

– Мои дары перед твоими глазами, – заговорил молодой принц и тотчас поднял руку, предваряя возможные возражения. – Я не предлагаю тебе женщину. Не сомневаюсь, у тебя их и без того предостаточно. Мой подарок обладает более высокой ценностью – это информация.

– Продолжай, – кивнул Хьюн. Среди всех товаров, которые приносили ему прибыль, информация была не на последнем месте.

– Вчера вечером я услышал, как эта женщина исполняет балладу, привезенную в наши края из Северных Земель. Мне кажется, что ты обязательно должен ее услышать, – объяснил Хашет.

Хьюн жестом приказал стражникам отойти от женщины. С галантной любезностью, которая могла бы очаровать и графиню, он усадил Арфистку на ближайшее кресло.

– Примите мои искренние извинения за те неудобства, с которыми вам пришлось мириться по дороге сюда. Я с большим удовольствием послушаю балладу, о которой говорил мой слишком нетерпеливый ученик, но сначала я предлагаю вам отдохнуть и немного подкрепиться. Поездка из Зазеспура весьма утомительна, не правда ли?

Не умолкая ни на минуту и болтая о пустяках, лорд дернул вышитый шнур звонка. Его любезность заметно разрядила обстановку. На лице полуэльфийки выражение напряженной настороженности уступило место удовольствию и даже гордости. Женщина поняла, что она не пленница, а желанная гостья.

Тем временем в кабинет вошел слуга с подносом, на котором стояли вино, ваза с фруктами и блюдо сладкого печенья. Лорд Хьюн отослал прислугу и принялся ухаживать за гостьей. Затем он прочел краткую молитву Сильванесу, Сьюн и Ильматеру – самым почитаемым в Тефире богам – и провозгласил тост за здоровье паши Балика. Может, Хьюн и не был рожден в благородном семействе, но он твердо усвоил манеры высшего света и, как многие новоявленные дворяне, следовал им с почти религиозным рвением. Никто не посмел бы упрекнуть его в незнании этикета.

Певица оттаяла, и даже начала флиртовать, потягивая из драгоценного кубка приправленное пряностями вино. Все это время принц Хашет откровенно скучал, но терпеливо ждал, поскольку с детства усвоил придворные обычаи. Улучив момент, он, наконец, обратился к Хьюну:

– Может, пора послушать балладу?

Хьюн бросил на принца недобрый взгляд и повернулся к гостье:

– Если вы готовы спеть, мы с радостью насладимся вашим искусством.

Полуэльфийка застенчиво улыбнулась и взяла в руки лиру. Настроив ее, она сыграла мелодичное вступление и запела. Зазвучала баллада, и вскоре Хьюн понял, почему его ученик так спешил познакомить с ней своего учителя. История повествовала о предательстве и интригах, а также о юном герое, раскрывшем заговор, целью которого было уничтожение общества Арфистов.

Опять Арфисты. Одного упоминания об этой тайной организации, о бесцеремонных северянах, повсюду совавших свои носы, было достаточно, чтобы заставить Хьюна скрипеть зубами. Ходили слухи, что Арфисты взяли под свое покровительство пашу Балика, но правитель с презрением отверг их заботу, как и все, что исходило из Северных Земель.

Или нет?

Хьюн частенько задумывался, почему провалился план по свержению паши Балика. Все было очень тщательно подготовлено и безупречно исполнено. И все же главных исполнителей нашли убитыми, а паша издал законы, значительно ограничивающие права гильдий. Ясно, что молва о заговоре достигла его ушей, но как ни старались заговорщики, они не смогли отыскать предателя.

Лорд Хьюн откинулся на спинку кресла и задумчиво всмотрелся в лицо певицы. Арфисты проворачивают свои дела в его Зазеспуре! При мысли о том, что эта сильная организация прибавится к и так постоянно растущему списку соискателей власти, Хьюна пробрала дрожь. Агентов необходимо как можно скорее выдворить из города, пока они не узнали и не разрушили его собственные далеко идущие планы.

Последние серебряные звуки лиры растаяли в тишине кабинета, и лорд с улыбкой повернулся к барду:

– Благодарю вас за прекрасную балладу, дорогая. Мой слуга оплатит ваше выступление, а также компенсирует доставленные неудобства. Но прошу вас, расскажите, где вы услышали эту увлекательную историю?

– В таверне, мой господин, так же как и ваш молодой помощник, – ответила полуэльфийка. – Баллада быстро стала популярной. Но говорят, будто ее привез в Тефир Арфист, который сам и написал песню.

– А вам известно имя этого Арфиста?

– Нет, мой господин. Но, как я слышала, он написал эту балладу о самом себе.

Догадка, словно кинжалом, пронзила мозг Хьюна. Конечно, теперь, вспоминая слова баллады, он ясно представил себе этого барда. Безусловно, автор и герой этой истории – одно и то же лицо. Вся песня была сплошным самовосхвалением! И описание героя напомнило Хьюну человека, которого он хоть и знал весьма поверхностно, но сразу почувствовал к нему глубочайшую неприязнь.

На всякий случай лорд постарался скрыть свою догадку. Он снова вызвал доверенного слугу и поручил полуэльфийку его заботам, наказав относиться к гостье с почтением и доставить ее обратно в город.

Покончив с этим, Хьюн запер дверь, взял кресло и сел напротив своего высокородного ученика. Теперь он знал, кто из Арфистов находится в городе. Этот человек все время был на виду. Приезжий, северянин, состоятельный юноша из благородной и влиятельной в Глубоководье купеческой семьи. Этих обстоятельств вполне достаточно, чтобы возбудить подозрения. Но Арфисты удачно скрывали своего агента, пользуясь весьма нехитрым приемом. Кто мог бы заподозрить в легкомысленном молодом человеке, сочинявшем фривольные песенки, по всем приметам пустом щеголе и очевидном глупце, опасного и хитроумного змея, скрывавшегося под маской шута?

Короче говоря, кто мог бы заподозрить Арфиста в Даниле Танне?

Но в данный момент Хьюна интересовало другое: как прознал об этом Хашет?

– Паше было бы интересно узнать, что эти назойливые северяне обосновались в его государстве, – заговорил Хьюн, осторожно прощупывая почву.

– Он уже знает, – холодно ответил молодой принц. – Так называемый бард лично поет свои баллады моему отцу. Я не видел его, но так говорят, и я не одобряю отца.

– Что ж, мудрый человек принимает ценные дары даже от своих врагов, – вкрадчиво заметил лорд Хьюн и постарался скрыть свою радость.

– Но дар уже принесен, и мы больше не нуждаемся в этом человеке, – продолжал Хашет.

– Мы?

Хьюн намеренно задал этот вопрос и с нетерпением ждал, что ответит его новый ученик. Какими бы выдающимися ни были таланты Хашета, скрывать свои чувства молодой принц еще не научился. Определенно между ним и этим Арфистом были какие-то личные счеты.

– Теперь я у вас на службе, – заговорил Хашет, тщательно подбирая слова. – И мне кажется, вы вряд ли будете рады, если Арфист и дальше станет вмешиваться в дела гильдий.

Что ж, Хьюну этот ответ многое объяснил. Во дворце было известно о заговоре мастеров гильдий. Не исключено, что Хашета направили к нему в качестве информатора и, что тоже вероятно, по настоянию того же Арфиста. Это не так уж и плохо, ведь информация может передаваться в обе стороны.

Хьюн поудобнее устроился в кресле.

– Я верю, что могу достоверно судить о людях. Ты знаком с этим Арфистом. И ты настроен против него, возможно, по личным причинам.

Образ Данилы Танна возник в памяти лорда Хьюна: привлекательный молодой блондин танцует на вечеринке и очаровывает придворных дам.

– Из-за женщины, не так ли? – лукаво предположил он и был тотчас вознагражден вспышкой сердитого негодования, мелькнувшей в глазах Хашета. – Так, значит, дело все-таки в женщине. И ты хочешь удалить соперника в борьбе за ее благосклонность.

– Это не так просто. Но даже если бы я на это решился, я не могу действовать без вашего одобрения, – напряженно ответил Хашет.

– Вот как. Будем считать, что ты его получил. Что бы ты предпринял?

– Я бы нанял лучших киллеров из гильдии наемных убийц, чтобы они как можно скорее убрали его с дороги, – сердито ответил молодой человек. – Дело не только в личных отношениях. Любое количество золота, необходимое, чтобы убить этого предателя, будет потрачено не зря!

Лорд Хьюн покачал головой.

– Подожди три дня, – сказал он. – У этого молодого глупца в Глубоководье имеются влиятельные друзья, и в случае его смерти у нас могут возникнуть неприятности. Прежде чем нанести удар, надо предоставить возможность поработать балладе. Арфисты и сами могут жестоко наказать агента, который выдал себя в песне.

– Эта баллада.

– Будет звучать в каждой таверне Зазеспура, можешь не сомневаться.

С этими словами лорд Хьюн достал из кармана большую золотую монету и бросил ее ученику.

Принц ловко подхватил монету и внимательно осмотрел ее. Неожиданно его гордо расправленные плечи поникли, а в поднятых на лорда Хьюна глазах блеснуло удивление.

– Я вижу, тебе знакомы знаки на этой монете, – сухо произнес лорд. – И это к лучшему, поскольку Рыцари Щита принимали деятельное участие в возведении твоего отца на трон. Если уж ты решил поступить ко мне на службу, нелишне будет узнать о моих связях с этим могущественным орденом и моих к тебе требованиях. Эта монета может свидетельствовать о том, что я агент Рыцарей Щита, но истинной ценностью является информация. Имея в своем распоряжении источники информации, честолюбивый человек может купить себе власть. Ты меня понимаешь?

– Да, господин, – охотно кивнул Хашет.

– Хорошо. Еще ты должен понимать, что у нас на юге мало что происходит вопреки планам Рыцарей Щита и почти все, что ими предпринимается, приносит нам выгоду. На севере все совсем по-другому. Ситуация могла бы измениться, если бы мы смогли иметь своего агента в рядах Арфистов и получать информацию, собранную этими беспокойными нахалами. Как ты считаешь, это возможно?

– Возможно, мой господин.

В голосе принца Хьюн уловил полную уверенность, о чем свидетельствовал и гордо поднятый подбородок молодого человека. Значит, кроме этого никчемного Танна в Зазеспуре был еще один Арфист, и Хашет, без сомнения, знаком с ним. Не исключено, что это та самая женщина, ради которой принц решился предать бывшего союзника.

– А она красива, эта Арфистка? – неожиданно спросил Хьюн.

– Как богиня, мой господин, – выпалил принц, но, осознав, что выдал себя, сердито прикусил губу.

Лорд усмехнулся:

– Мне нет дела до твоих развлечений. И до имени второго Арфиста тоже нет дела, пока во всяком случае. Но постарайся добиться ее доверия. И попробуй раздобыть ценные сведения. Это будет самое лучшее, что ты сможешь для нас сделать.

– Как скажете, лорд Хьюн, – согласился Хашет.

Хьюн и в самом деле прекрасно разбирался в людях, так что он ничуть не сомневался, что все будет сделано так, как они договорились. Он разглядел огоньки тщеславия, и редко у кого они горели так ярко, как в черных глазах Хашета. Этот парень сделает все, что в его силах, ради своего возвышения.

Лорд поднялся с кресла, давая понять, что разговор окончен.

– Ты сейчас же вернешься в город. Мой старший писец Акниб обучит тебя некоторым хитростям морской торговли. Учись прилежно. Когда я вернусь, мы снова поговорим.

– Вернетесь, мой господин?

– Каждое лето я езжу в Глубоководье на ярмарку по случаю летнего солнцестояния, а заодно выслушиваю отчет агента Рыцарей Щита, нашей соотечественницы Люции Тион. Она достигла высокого положения и в светском обществе, и в деловых кругах.

Его слова произвели ожидаемое впечатление. Семейство Тион было связано узами родства с королевским домом Тефира. После падения монархии лишь некоторым членам семейства удалось избежать казни. То, что одна из выживших была связана с орденом Рыцарей Щита, придавало дополнительную притягательность тайному обществу.

Все вещи, включая преданность, имеют свою цену. Наставляя молодого человека на нужный путь, лорд Хьюн с гордостью сознавал себя хозяином принца, да еще по счастливому стечению обстоятельств и доверенного союзника Арфистов. Купец не мог не радоваться удачно проведенной сделке.

Ночь казалась Эрилин бесконечной. Как она ни старалась, но не могла избавиться от образа эльфийской воительницы, увиденной в сокровищнице Ассанте. Едва ей удалось заснуть, как и во сне ей привиделось лицо загадочной прародительницы и хор эльфийских голосов, требующих отомстить за нанесенное носительнице Лунного Клинка бесчестье. Эрилин проснулась задолго до рассвета. Голоса продолжали звенеть в ее голове, а в душе созрело убеждение, что этот сон был следствием не только ее собственного расстройства. Магическая реальность сна напомнила Эрилин события двухлетней давности.

Она инстинктивно повернула голову к мечу. Оружие, вынутое из ножен, лежало на ночном столике так, чтобы до него можно было дотянуться в любой момент. Эрилин нерешительно подняла руку и коснулась рукояти. Как она и ожидала, меч ответил зарядом беспокойной магии.

Арфистка отдернула слегка обожженную руку, затем со вздохом взяла меч со столика и убрала в старинные ножны. Сбросив простыни, она встала с кровати и ловко пристегнула ножны к поясу.

Босая, одетая лишь в брюки и нижнюю рубашку и с мечом на поясе, Эрилин подошла к окошку. Город еще спал, не спали лишь те, кто, как и она сама, предпочитал работать под покровом ночи.

Долгое время Эрилин стояла у окна и невидящими глазами смотрела на море крыш. Она старалась смириться с тем, чего, как она сознавала, невозможно было не заметить. После двух лет молчания тень эльфа, сущность Лунного Клинка, почему-то забеспокоилась. Дух волшебного меча, которым она управляла, снова потребовал внимания.

В прошлый раз, когда такое произошло, более двадцати Арфистов отдали свои жизни, пока Эрилин не распознала голос меча. Теперь она знала цену предупреждений, но краски рассвета успели растаять в голубизне неба, а девушка все еще не решалась перейти к действиям. Большую часть утра она провела, стоя у окна.

Эрилин не считала себя трусихой. С молодых лет она сражалась с мужчинами, уничтожала монстров всех мастей, без страха встречала орды Тунгана. Под звездами этого мира существовала только одна вещь, внушавшая страх Эрилин по прозвищу Лунный Клинок: загадочные силы, скрытые в древнем оружии, которое она носила на поясе.

Некоторые стороны магии меча Эрилин понимала и умело использовала. Лунный Клинок предупреждал ее об опасности, разил врагов с почти сверхъестественной мощью и скоростью, помогал принимать другое обличье и берег от огня. Но тень эльфа, ее собственный зеркально отраженный образ внушал непреодолимый страх. К сожалению, сейчас Эрилин ничего не оставалось, как призвать тень эльфа и выслушать ее.

Арфистка положила руку на рукоять меча и сделала глубокий вдох, затем встала в боевую стойку и высоко подняла над головой меч. Лезвие с тихим свистом покинуло ножны и сверкнуло в ярких лучах утреннего солнца.

– Выходи!

В ответ из меча появился голубоватый туман, заклубился в воздухе и постепенно принял знакомые, хотя и призрачные очертания. Арфистка медленно опускала руки, пока лезвие не воткнулось в пол. Но девушка едва ли это заметила, так как напряженно следила за формирующейся перед ее глазами фигурой.

Через мгновение она могла поклясться, что смотрит на свое отражение в освещенном луной пруду. Но вот тень эльфа вышла из тумана и предстала такой же плотной и живой, как и сама Эрилин. В отличие от полуэльфийки, она была одета в дорожный костюм: простые, но удобные башмаки и брюки, которые Эрилин предпочитала, когда одевалась соответственно своему вкусу.

Долгое время эльфийская тень и девушка пристально вглядывались друг в друга. Эрилин испытывала странное желание поднять руку и почесать нос, чтобы посмотреть, не последует ли тень эльфа ее примеру. Абсурдность такого поступка вызвала на ее губах легкую улыбку.

– Вот мы и снова встретились, сестра, – заговорила эльфийская тень, в точности повторяя контральто самой Эрилин. – Я надеялась, что ты пригласишь меня гораздо раньше.

Арфистка скрестила на груди руки.

– Я была занята.

Печальная улыбка скользнула по липу тени.

– Ты все еще винишь себя в гибели тех Арфистов, хотя это я убила их.

– А какая разница? – горько спросила Эрилин.

– Да, пожалуй. Для смертных, по крайней мере.

Девушка озадаченно приподняла брови. В ее голове кружилось множество вопросов.

– Как я понимаю, ты не собираешься мне ничего объяснять?

– Не больше, чем ты жаждешь услышать объяснения, – с оттенком мрачного юмора в голосе ответила тень.

Эрилин все же продолжила расспросы.

– Но могу я хоть что-нибудь узнать? – настаивала она. – Кто ты? Дух Лунного Клинка или мое отражение?

– Все сразу, и ни то ни другое. – Эльфийская тень немного помолчала, словно обдумывая свои слова. – Тебе уже известно, что каждый хозяин меча придает ему дополнительную силу, но тебе непонятен источник этих сил. В отличие от остальных владельцев меча, никто не открыл тебе его секреты до того, как ты взяла в руки магическое оружие.

– Да, мне это говорили.

– Все не так просто, – вздохнула тень. – Лунные Клинки – древнейшие реликвии эльфов, и тайну их создания невозможно описать обычными словами. Точно так же невозможно при помощи одних только слов описать мелодию, которую ты никогда не слышала, или цвет, который ты не видела.

– Это понятно. Продолжай.

– Во-первых, позволь заметить, что меч принял тебя, когда ты была еще ребенком, не говоря уж о том, что ты была первой полуэльфийкой, унаследовавшей подобную реликвию! Это решение далось нам нелегко, но было предсказано, что ты сослужишь великую службу народу эльфов.

– Врата, – пробормотала Эрилин, припоминая волшебный портал на Эвермит, который она отыскала, а потом защитила от врагов.

– И не только это, – с загадочным видом подтвердила тень. – Лунный Клинок принял тебя, и ты стала постепенно знакомиться с ним, и тогда появилась я. За неимением других слов я могу назвать себя олицетворением твоего союза с мечом.

– Понимаю. И все Лунные Клинки обладают такими свойствами?

– Море и звезды! Нет, конечно, нет. Способность формировать и вызывать тень эльфа появилась благодаря одной из владелиц именно этого меча. Благодаря Зоастрии, – совсем тихо добавила тень эльфа.

Что-то в этих словах подсказало Эрилин, что именно так звали спящую воительницу, покоившуюся в сокровищнице.

– Так вот почему я видела эти сны! Их не было с тех пор, как погибли Арфисты. Но почему они вновь появились после обнаружения тела Зоастрии, если ты – воплощение моего союза с мечом?

– Как и все эльфы, владевшие мечом до тебя, ты дала Лунному Клинку частицу своей силы, – пояснила тень. – В ней отражен твой характер и твои стремления,

Эрилин нетерпеливо пожала плечами. Ей хотелось услышать от тени нечто новое, то, что не было ей известно.

– Лунные Клинки обладают огромным могуществом и становятся еще сильнее после смены владельцев. Но цена этой магии, как и всякой другой, очень высока. – Тень развела руки в стороны, словно предлагая Эрилин убедиться, насколько огромна эта цена. – У меня очень подходящее имя, ведь я тень той, кем ты когда-то станешь.

Эрилин уставилась на тень, словно не желая понимать ее слова. Однако она подозревала, что в глубине души уже давно знала о том, что поведала ей тень. Внезапно к ней пришла уверенность, что она всегда об этом знала.

– Значит, когда я умру… – заговорила Эрилин.

– Строго говоря, ты не умрешь. Твоя сущность перейдет в Лунный Клинок. Это и есть основной источник могущества меча.

Эрилин отвернулась и уставилась в стену, пытаясь овладеть своими чувствами.

– Из твоих слов следует, что меч полон мертвых эльфов, – наконец сказала она.

– Нет! Это слишком упрощенное и жестокое объяснение, не говоря уж о том, что оно далеко не точное. За редким исключением, эльфы бессмертны. Мы переходим из этого мира в царство Арвандор, не испытывая вкуса смерти, как представители человеческой расы. Но ты права. Каждый эльф, кто принимает Лунный Клинок, сознает, что его переход в Арвандор будет отложен, возможно, на многие тысячи лет, пока не будет выполнено предназначение меча. Тогда меч засыпает, и эльфы становятся свободными. Это великая жертва, но эльфы с благородной душой с радостью идут на это ради счастья своего народа.

– А как же я? – с отчаянием воскликнула Эрилин. – Я только наполовину эльф! Врата Арвандора закрыты для меня, и большинство знакомых мне эльфов уверены, что у меня вообще нет души! Что станет со мной? Или с нами? – с горечью добавила она.

Эльфийская тень покачала головой:

– Я не знаю. Никто из нас этого не знает. Ты первая полуэльфийка, владеющая Лунным Клинком. Не стоит уподобляться дешевым магам, кто за пару медяков предсказывает будущее. Тебе остается только ждать, чтобы выяснить это самой.

– Но ты пророчишь мне вечное служение мечу, словно какому-то джинну в медной лампе! – с холодной яростью воскликнула Эрилин. – Благодарю, но это мне не подходит.

– Ты не можешь отказаться.

– Могу, будь все проклято! Я не подписывалась под вашими условиями!

– Твоя судьба была предрешена в тот момент, когда ты впервые обнажила Лунный Клинок, – повысила голос тень.

Но Эрилин, сверкая глазами, упрямо покачала головой.

– Я смогу это принять, когда обменяюсь парой историй с тенью Зоастрии за чашечкой чаю! Должен же быть какой-то выход! Где я могу отыскать кого-нибудь, кто сможет мне помочь?

– Ищи в Арвандоре, – мрачно ответила тень. – Или, может, на Эвермите.

Эрилин бессильно заломила руки. Для нее и то и другое было одинаково невозможно. Ее никогда не примут на острове эльфов. И не только из-за отсутствия в ней души – она-то знала, что душа есть. Просто Эрилин не могла принять никаких незаслуженных даров от народа ее матери.

Незаслуженных.

Внезапно разгневанной Арфистке вспомнилось послание королевы Эвермита, и она поняла, что надо делать. Она возьмется за невыполнимую задачу и добьется успеха вопреки всем ожиданиям правительницы эльфов. И сделает она это своими силами и на своих условиях! А когда все закончится, королеве придется дорого заплатить за оказанные услуги.

Эрилин подняла меч и повернулась к тени эльфа.

– Уходи внутрь, – угрюмо сказала она. – Там, куда я отправляюсь, заступники очень пригодятся.