Глава 13

Через сорок минут она толкнула тяжелые двери, небрежно показала охране паспорт и поднялась на лифте на нужный этаж.

Здесь царила обычная неразбериха: трезвонили телефоны, бегали люди, кто-то за открытой дверь громко отчитывал нерадивого подчиненного. Секретарь, не поднимая головы, разговаривала по телефону. Со стойки, за которой сидела девушка, упала пачка документов, рассыпалась по полу. Телефонная девушка торопливо закончила разговор и, чертыхаясь, кинулась поднимать бумаги.

Кики стояла не двигаясь, ждала, пока суматоха уляжется. За стойку лениво зашла еще одна девица, с чашкой в руке. Она меланхолично сделала глоток, откинула назад длинные черные волосы и только потом соизволила обратить внимание на посетительницу.

– Что вы хотели?

– Для начала здравствуйте.

– Здравствуйте, – удивленно ответила девица. – Вы к кому?

– К вам.

– Да? Ну, слушаю вас.

– У меня достаточно интимное дело. Это касается одного из ваших сотрудников, но мне хотелось бы поговорить с одной из вас наедине.

И Кики устремила взгляд на ленивую девицу, которая показалась ей вполне подходящей на роль записной сплетницы. Первая девушка выглядела куда более скромно, к тому же она то и дело поднимала трубку трезвонящего телефона.

– О чем вы говорите? – В глазах черноволосой секретарши зажглось любопытство.

– Меня интересует Станислав Мезенцев. Но, повторю, не хотелось бы говорить о нем на виду у всего офиса. У вас тут есть уголок, где можно пообщаться наедине? Курилка? Или кафе?

– Нам нельзя надолго отлучаться. Но выйти на перекур я могу. Тань, я скоро вернусь.

Кики следовала по коридорам за девчонкой и тряслась от страха наткнуться где-нибудь на Стаса. Наконец они пришли в небольшой коридорчик, заканчивающийся тупиком. Откуда-то немилосердно дуло по ногам.

– В этой курилке почти никого не бывает, – сообщила девица, вынимая пачку «Парламента». – Можно поговорить спокойно. Так что у вас?

Она с интересом разглядывала Кики, которая изо всех сил пыталась сохранить холодное и неприступное выражение лица. Выдержать паузу…

– Вас Мезенцев интересует?

– Вообще-то да. – Кики закурила, облокотилась на подоконник. – Вас как зовут?

– Лена.

– Вот что, Лена, вы должны мне помочь. Вам известно что-нибудь о личной жизни Стаса?

– Ничего себе! Вот это вопросики! Ну вообще-то Стас особенно не распространяется…

– Никогда не поверю, что секретарь не в курсе офисных сплетен! – почти резко сказала Кики.

– А вы откуда знаете, что о нем сплетничают?

– Знаю. Так вы в курсе, что за девушка приезжает к нему? Они вместе обедают?

– Слушайте, раз вы все сами знаете, зачем спрашиваете?

– Хочу узнать, кто та девушка.

– Что, гуляет? – сочувственно спросила Лена. – Я так и думала, что та баба его любовница.

– Значит, видели ее все-таки?

– Конечно! Ее уже половина офиса видела. Приезжает к нему на «ауди», а потом они едут обедать. Иногда он на час или два задерживается с обеда! Стас же здесь рядом живет, верно?

Секретарша затянулась, с любопытством наблюдая за реакцией Кики. Но была разочарована: рыжая девушка смотрела все также равнодушно, с легкой прохладцей.

– Ну и что вы еще видели?

– За ручку шли к его машине. Целовались. А девушка довольно милая, ничего не скажешь.

– Вы знаете, кто она?

– Нет, конечно, откуда бы я могла знать! – возмущенно фыркнула та.

– Как она выглядит?

– Как выглядит? Очень даже неплохо. Одета дорого, стройненькая, блондинка, но скорей всего крашеная. Видно, что девчонка не из дешевых.

– Лет сколько?

– Да как нам с тобой. – Она легко перешла на ты. – Двадцать четыре – двадцать пять. Или около того. А что, он правда твой парень?

– Был. Когда-то, – коротко сказала Кики. – Ладно, это лишнее. Значит, блондинка? Красивая? Половина Москвы так выглядит. Может, какие-то особые приметы?

– Да я ее видела ровно три минуты, какие еще приметы! – Лена явно начала раздражаться. Никакой интересной информации не получила, зато битый час докладывается незнакомке.

– Ну хорошо, я поняла тебя. Спасибо за помощь. И еще большая просьба: не говори Стасу о том, что я тут была. Вообще никому не говори.

– Да больно мне надо кому-то рассказывать. Ладно, я пошла, а то у нас и оштрафовать могут. Очень мне надо из-за чьих-то интрижек на стороне из зарплаты деньги отдавать!

И она быстрым шагом направилась в тот коридор, откуда они пришли. Кики проводила ее взглядом, и вдруг все вокруг стало размытым, плохо выкрашенные стены заволокло туманом, и она поняла, что плачет.

Только этого еще не хватало! Кики промокнула глаза салфеткой, глубоко подышала и закурила следующую сигарету, надеясь, что это поможет успокоиться.

Значит, все правда и ей не показалось сослепу. У Стаса действительно роман с какой-то хорошенькой блондиночкой. Причем он даже не пытается скрыть это от коллег по работе.

Какая-то женщина вошла в холл, на ходу разговаривая по мобильнику, вытащила сигареты, с любопытством взглянула на Кики. Она почувствовала, что щеки у нее пылают, а глаза снова наливаются слезами, и поспешила выскочить в коридор. Пока добралась до выхода, глаза высохли сами собой: минут пять она плутала по зданию, прежде чем нашла дорогу к лифтам.

Она почти бегом пересекла парковку, завернула за угол, где спрятала свой «фордик», чтобы ненароком не приметил Стас. Дернула дверцу, села и вцепилась в руль с такой силой, что побелели пальцы.

«Ну что, получила? Ты хотела правду, так вот она. Блондинка, значит… Прекрасно, просто прекрасно».

Кики потянулась к магнитоле, включила радио, и энергичные голоса диджеев заполнили салон машины.

Итак, надо что-то решать. Хорошо бы встретиться со Стасом, припереть его к стенке и потребовать разъяснений. Это самый подходящий вариант, но Кики просто воротило с души при одной только мысли. Она не представляла, как смотреть ему в глаза, не то что выбивать из него признание.

Можно просто запереться в квартире, отключить телефон, поменять номер мобильника и полностью игнорировать Стаса.

«Неужели? Вот только он в последние дни не горит желанием встречаться с тобой, – возразил внутренний голос. – Когда он звонил последний раз? Не помнишь уже?»

На этом Кики сломалась окончательно. Действительно, он не звонит, не заезжает, а все общение в последние дни сводится к самым черным подозрениям в его адрес. Нужны ли ей эти отношения?

Пусть общается со своей блондиночкой! Больше Кики с ним дел не имеет.

В душе бушевала ярость, плескалась тяжелыми черными волнами. Весь мир вдруг показался Кики таким уродливо-жалким, что хотелось выть от тоски. Кто-то выключил звуки, убрал цвета, присыпал пеплом улицы и прохожих, и город стал грязным и серым.

До трех часов Кики убивала время. Съела гамбургер в кафешке, но было полное ощущение, что вместо булки с котлетой ей подсунули безвкусный, размоченный в воде картон. Все окружающее воспринималось как сквозь слой ваты: люди двигаются медленно, говорят еще медленнее, запахи напрочь отсутствуют. Еда не имеет вкуса.

Потом Кики выпила две чашки кофе в невзрачной забегаловке, выкурила полпачки сигарет и пролистала газету, не понимая ни слова.

В половине третьего она была уже возле метро. Оставила машину на прилегающей улочке и бесцельно ходила по площади возле рынка, вызывая нездоровый интерес среди аборигенов. Какой-то не в меру прыткий парень попытался с ней заговорить, но увидел ее перекошенное лицо и поспешил ретироваться.

Славку она увидела издали. Мальчишка шел, хлопая по ногам пакетом. За спиной – рюкзак. Кики помахала ему рукой:

– Привет.

– Здравствуйте. Вы давно ждете?

– Просто приехала чуть раньше. Ты что, сразу из школы?

– Нет, я дома был. У меня же музыкалка… Это для видимости, меня же бабушка строго контролирует. – И он продемонстрировал пакет со сменной обувью.

– А ты, значит, прогуливаешь?

– Ну, я очень редко, – серьезно ответил он. – У меня со слухом вообще беда, медведь на ухо наступил. Поэтому сольфеджио для меня страшнее атомной войны.

– Так зачем тебя заставляют туда ходить? – спросила Кики, поддерживая разговор.

– А я откуда знаю? Маме втемяшилось в голову, что я должен заниматься музыкой. А по мне бы – лучше на футбол отдали. Я знаете как классно играю!

– Верю. Ну так что, давай поговорим. Ты где предпочитаешь? Можно в машине посидеть, можно куда-нибудь поехать – в кафе, например.

– Я с незнакомыми людьми на машине не езжу, – с достоинством ответил Славка. – Вы уж извините…

– Незачем извиняться, ты очень разумно поступаешь. Но не стоять же посреди площади, верно?

– А здесь в двух шагах «Баскин Роббинс». Там в это время немного народу.

– Нет, похоже, ты гораздо чаще прогуливаешь музыкалку, чем говоришь. Пойдем, где твой «Баскин»?

Идти было ровно две минуты. Они выбрали угловой, самый дальний столик, заказали пять разных сортов мороженого, кофе и молочные коктейли.

«Лопну», – тоскливо подумала Кики, обозревая уставленный вазочками стол.

Славка же с явным удовольствием приступил к мороженому.

– Ну, рассказывай.

– А что рассказывать? – рассудительно заметил он. – Я же не знаю, что вас интересует.

– Действительно. Но я и сама не знаю. Любая информация сгодится…

– А зачем вы вообще приезжали к нам? Вы статью пишете?

– Можно и так сказать. Провожу журналистское расследование.

– О, так вы журналистка?

– Внештатная. – Врать так врать! – В «Комсомолке». Вот дали задание, надо писать статью про взрывы автомобилей. Про людей, которые… ну, в общем… погибли.

– Понятно. – Мальчишка кивнул. – Пашка был программистом. Он не любил работать, часто увольнялся и дома сидел. Маме это не нравилось, потому что у бабушки пенсия не такая уж большая, а мама работала за троих.

– Перед тем как случилось это… происшествие, Павел нигде не работал?

– Да, он, наверное, месяц дома сидел. У него была какая-то девушка, но он ее с нами не знакомил. Он спал до обеда, вечером, наверное, с ней встречался – потому что уезжал куда-то, а ночью в Интернете сидел или какие-то программы писал.

– А что за девушка? Почему он вас с ней не знакомил?

– Понятия не имею. – Славка пожал плечами. – Но она ему часто звонила на мобильный, и они по «аське» переписывались.

В этом месте он умолк и опустил глаза. Кики это насторожило, но она пока решила не допрашивать парня.

– У него были плохие отношения с твоей мамой?

– У Пашки? Конечно, если он сидел дома, а мама работала с утра до ночи, чтобы нас всех содержать! Правда, у нее характер плохой, – признался он. – Пашку она пилила, даже когда он работал и деньги приносил.

– За что же пилила?

– А за все. Что не женится, потом, наоборот, что все деньги тратит на каких-то девчонок, что в Интернете круглые сутки сидит, что по хозяйству от него толку мало… А бабушка говорила, что его презирает.

– Прямо так и говорила?

– Ну вы же видели мою бабушку. Она как английская королева. Все держит под контролем, хочет, чтобы все было идеально, а Пашка ее не слушался и только в Интернете лазил. У них постоянно конфликты были, вот.

– Слушай, откуда же у него машина была, если он не зарабатывал?

– Так это старая машина, Пашка ее купил давно. Она на ходу разваливалась.

– А куда он ехал, неизвестно?

– В тот день? Никто не знает. Мы утром проснулись, его нет. На столе записка: «Уехал по делам, буду поздно». Может, покататься решил? У него такое иногда случалось.

– Что, просто вот так садился в машину и ехал куда глаза глядят?

– Ага. Пашка был странный. Хотя мы с ним всегда дружили.

Славка отложил ложечку и вздохнул. Вообще говорил он солидно, совсем не как двенадцатилетний пацан, скорее уж как умудренный опытом человек. И было видно, что историю эту он хорошо запомнил – видимо, в семье эту трагедию обсуждали не раз.

– Прости, но как же вы узнали, что именно его машина сгорела?

– По номеру. Он только оплавился, но цифры прочитали. И нам сразу позвонили. Бабушка очень плакала… Я даже удивился, думал, она Пашку терпеть не может.

– Ну, все-таки он ее сын. Ладно, давай не будем об этом. Вот что, меня интересует та девушка. Ты точно не знаешь, кто она?

– Я ее никогда не видел. Не знаю даже, как зовут. Мама однажды к нему сунулась с расспросами, так Пашка наорал и сказал, чтоб не лезла в чужие дела.

А отношения-то в семействе были не из лучших, отметила Кики. Что бы еще спросить у мальчишки? По-видимому, ничего интересного она не узнает, да и что тут можно узнать? Парень был программистом, встречался с девицей, тратил сестрины деньги… Хотя это странно для тридцатилетнего мужика.

– Слав, – осторожно начала она, подыскивая слова, – а вы не замечали ничего особенного в его поведении перед смертью? Я не знаю – может, он волновался, нервничал или были какие-то странные телефонные звонки?

Мальчишка напрягся, резко распрямился и с подозрением посмотрел на нее:

– Откуда вы знаете? Вы ведь не журналистка, правда?

– С чего ты так решил?

– У вас даже блокнота нет. Или диктофона. И вопросы вы странные задаете.

– Ну хорошо, ты угадал. Я действительно не журналистка. Я веду частное расследование. К сожалению, не могу тебе рассказать подробности, но твой рассказ для меня очень важен. Поверь!

Она смотрела так умоляюще, что Славка смягчился. Он придвинулся к ней и прошептал:

– Вы, значит, тоже подозреваете, что Пашку убили?

На секунду Кики замешкалась с ответом. Было о чем подумать: она-то думала совсем иначе – что Холод убил Матвеева. Не будешь же говорить об этом мальчишке. С другой стороны, раз пошли такие разговоры, значит, с Павлом что-то происходило.

– Можно сказать и так. Тебе что-то известно?

– А у вас точно нет диктофона?

Кики схватила сумку и продемонстрировала ее содержимое.

– Видишь, никакого диктофона. И карманов у меня нет, можешь убедиться. Так что рассказывай смело. Все останется между нами.

– Ну да. – Он недоверчиво сверкнул глазами, но спорить не стал. – Просто я рассказал об этом случае маме, и она велела мне помалкивать и вообще забыть о том, что я слышал. Потому что, говорит, тогда не избежать расследования, а нам неприятности не нужны.

– Так, что за расследование?

– В общем, я однажды подслушал его телефонный разговор. Пашка не знал, что я пришел из школы, а я думал, что он еще спит, поэтому старался ходить тихо. Бабушка была в поликлинике. Я разогревал себе обед и услышал, что в своей комнате Пашка разговаривает с кем-то по телефону. И услышал одну вещь. Он говорил, что можно быстро разбогатеть, если знать как. А он-то знает. И сказал, что можно достать пятьсот тысяч.

– Сколько-сколько? – воскликнула она изумленно.

– Пятьсот тысяч. Долларов.

Славка говорил шепотом, испуганно блестя глазами.

– Боже мой, ты не шутишь?

– Нет, конечно!

– Вот это номер… – сказала она, потрясенная до глубины души. Были ли эти нереальные пятьсот тысяч как-то связаны с убийством?

– Я сам удивился. Я сначала думал, что он пошутил, а потом случайно увидел его «аську». Пашка вышел, а я искал у него в столе дискету. И увидел, что ему пришло сообщение: «Что решилось с деньгами? Есть план?»

– Кто написал сообщение?

– Какая-то Вечная Невеста, – сказал Славка и уныло вздохнул, глядя на Кикино расстроенное лицо. – Кто ее знает, что за невеста, но я подозреваю, что это и есть та девчонка, Пашкина подруга.

– Она ему и раньше писала?

– Да, он с обеда и до вечера все время в «аське» сидел, и я иногда видел сообщения от этой Невесты.

Прекрасно! Не поймешь, то ли все проясняется, то ли история еще больше запутывается. Кики машинально потянулась к сигаретам, но вспомнила, что сидит с ребенком в детском кафе, и быстро убрала пачку.

– Теперь я понимаю твои подозрения. Ты считаешь, его убили из-за этих денег?

– Такое же случается, правда? А вы, наверное, не знаете, что Пашка был не просто программист, а очень классный программист. Наверное, он даже был хакером, только я не знаю наверняка.

– Я почему-то так и подумала. Зачем ему пистолет и маска, если есть Интернет и мозги! Ты прав.

– Тем более что за пару дней до этого пожара Пашка стал сам на себя не похож, куда-то уезжал, не спал почти, а если ему звонили, то он закрывался в ванной и включал воду. Разве это не подозрительно?!

– Вот как? То есть ты считаешь, ему удалось «достать» эти пятьсот тысяч долларов?

– Думаю, да. Потому его и убили.

Через полчаса Кики отвезла Славку домой и уехала в глубочайшей задумчивости. Информация оказалась чрезвычайно ценной, и Кики горячо поблагодарила неизвестно кого там, наверху, за эту неожиданную удачу. В сочетании с тем, что уже было ей известно, история приобретала совершенно новое звучание.

Как же ей сейчас не хватало подруги, друга, все равно кого, лишь бы поделиться с кем-то догадками и предположениями! В детективных романах сплошь и рядом доморощенные сыщицы обсуждают ход следствия с подругами, любимыми мужчинами и сотрудниками милиции, которые неровно дышат к этим самым героиням. Раменского из числа поклонников можно было смело вычеркивать – на эту роль он не годился даже в самых страшных снах. Подруги… К Жанне она не пойдет и под страхом расстрела, до тех пор пока не удостоверится в ее невиновности… Или, наоборот, виновности. Разговаривать с Лизой было хорошо о мужиках и тряпках. Обсуждать с ней расследование было невозможно по той простой причине, что она жена Вадима, то есть одного из подозреваемых. Какие бы ни были у них отношения, а все же супруги имеют обыкновение защищать друг друга.

Молодой человек – отдельная песня. Нет у нее молодого человека.

– Так и запишите, – пробормотала Кики, внимательно следя за движением, чтобы удержать слезы.

Надо ли вычислять, кто эта неведомая блондинка? Ну узнает она, что зовут ее Маша Петрова и она, к примеру, фотомодель. Что-то изменится?

Ровным счетом ничего. Теперь Стас может заводить сколько угодно ярких длинноногих блондинок, хоть каждый день по две штуки! А у Кики есть над чем подумать, кроме загулов любимого.

Что ж, благодаря Славке у нее появился небольшой просвет в окружающей ее темноте. А именно – полмиллиона долларов.

Никто Павла Холода не убивал. Напротив, убил он. Теперь-то Кики была в этом почти уверена. Талантливый хакер умыкнул у кого-то деньги – у банка или снял с чьего-то счета, теперь уж вряд ли узнаешь. И чтобы никому не пришло в голову его искать, отнимать деньги и сажать в тюрьму, устроил гениальную инсценировку. Безобидный пьянчужка погиб в огне, а программист возродился под именем Максима Матвеева. Ловко, ничего не скажешь.

Доказательств в пользу этой версии не было, если не считать косвенных улик. Но Кики решила, что ее догадки не так далеки от истины.

Да, и еще таинственная Вечная Невеста… Уж не Жанна ли это? Черт, как бы проверить?

Хорошо, тогда каким боком тут Стас, который околачивался возле дома в тот вечер? Кто изображал двойника? Кто украл распечатки газетной статьи? Почему Жанна разыграла потерю ключей и почему Вадим шарил в шкафу? И кто разгромил ее дачу?

Эх, нелегкая работа у частных детективов, особенно если преступление касается их самих. Рисовать картинки куда легче. Кики вздохнула, вспомнив, что не появляется на работе уже второй день.

Интересно, как вообще продвигается официальное следствие? Раменский как в воду канул, а ведь было бы интересно узнать, что ему удалось нарыть. Хотя вряд ли он будет делиться с ней информацией. Если бы Кики умела строить глазки и коварно выманивать сведения, прикидываясь хорошенькой дурочкой… Но она не умеет: всегда была прямолинейной, и притворство совсем не в ее духе. Да и майор не из тех людей, что растекаются лужицей воска перед женщиной.

Она въехала в центр, движение стало оживленным, и все внимание пришлось уделить дороге. И вдруг в сумке зазвонил мобильный. Кики взглянула на определитель, и по спине пробежала холодная змейка.

Звонил Стас. Ей пришлось подождать несколько секунд, чтобы успокоиться и ответить ровным голосом, без слабости и дрожания.

– Привет.

– Привет, Кики. Как дела?

– Никак. Все нормально.

– Где ты сейчас? Мне сказали, ты заболела… Что случилось?

Он говорил с длинными паузами, словно преодолевая себя. Вообще создавалось впечатление, что звонит он словно под дулом пистолета.

– Небольшая простуда, ничего страшного.

– А как там следствие? Менты что-нибудь узнали?

– Если и узнали, то мне не доложились.

Воцарилась пауза, во время которой Кики усердно протискивалась в свободное пространство, образовавшееся в плотном потоке машин. Стас явно не знал, что сказать, а Кики не помогала ему.

– Ты сейчас не дома? Я звонил тебе.

– Ездила по делам, – ответила она сухо. – Стас, зачем ты звонишь?

– Как зачем? Хотел узнать, как твои дела.

– Узнал? Можем попрощаться. Да, кстати, не трудись изображать беспокойство о моем здоровье и о ходе расследования. Не надо.

– Кики, о чем ты говоришь? – вяло возмутился Стас.

Это было так фальшиво, что Кики поморщилась от отвращения. У нее возникло отчетливое ощущение, что Стас понял, что она хорошо осведомлена. Но откуда бы ему знать об этом?

– Я говорю: не звони мне больше, ладно? Я ненавижу, когда мне врут. Если ты завел любовницу, имей храбрость сказать об этом, и мы не будем продолжать наши отношения.

Никто не знает, как трудно ей было сказать об этом, и все же она сказала. Надо было иметь смелость поставить вещи на свои места, ибо больше всего на свете Кики не любила недомолвки и ложь.

Стас замолчал, в трубке что-то пощелкивало, потрескивало, а потом вдруг Кики услышала чей-то голос вдали. Голос совершенно точно принадлежал женщине, но слов было не разобрать.

Она напряглась и затаила дыхание. Но в этот момент ожил Стас.

– Кики, просвети меня, потому что я ничего не понимаю. – Он говорил с недоумением человека, у которого совесть чиста, и Кики на миг заколебалась.

– Скажи мне, где ты сейчас? – вопросом на вопрос ответила она.

Секундная заминка.

– Дома. Я ушел с работы пораньше.

Потрясающе. У него в квартире раздается женский голос, а он имеет наглость корчить из себя невинно оскорбленного.

– Потому что я видела тебя и твою девицу. Можешь жить спокойно, я не собираюсь устраивать скандалы и разоблачения. Только прошу, оставь меня в покое.

И она отключилась. Кинула трубку на сиденье, закусила губу, унимая дрожь во всем теле.

Во время разговора ее посетила крамольная мысль, и теперь пришло время ее обдумать. Что сказал Стас: «Мне сообщили, ты больна»? А еще он мямлил и почти не пытался отпираться, словно бы знал, что ей все известно.

Откуда, откуда, черт возьми?

Только Лиза могла сказать ему, что Кики приболела, потому что он никогда раньше не звонил ей на работу. Зачем общаться через нерасторопных секретарей, если есть мобильник!

Только Лиза знала об этой девице. Никто иной не мог просветить Стаса, кроме нее. Конечно, болтушка Леночка с его работы могла растрепать о Кикином приезде, но тогда Стас кинулся бы в атаку. Он хотя бы должен был попытаться ее убедить в том, что секретарша наврала, все равно по какой причине.

Но он покорно дышал в трубку, не делая даже малейшей попытки оправдаться.

Женский голос в трубке.

Черная «ауди» и светлые волосы неведомой любовницы Стаса. Ее дорогая одежда и потрясающая внешность.

«Черт побери! Лиза!»

Она застонала и с силой ударила по рулю. Сзади кто-то нетерпеливо засигналил, и Кики обнаружила, что на светофоре давно горит зеленый, а она все стоит на месте и колотит кулачком по рулю.

Нет, только не это. Она могла пережить все: и чьи-то неведомые игры вокруг нее, и убийство, и даже измену парня… Но предательство подруги, с которой уже почти десять лет вместе, – это уж слишком.

«Лизка, Лиз, неужели это ты?»

Кики резко повернула, вызвав шквал возмущенных гудков. Ей необходимо было проверить свою страшную догадку. Она маневрировала в густом потоке автомобилей, не обращая ни на кого внимания. Подрезала устрашающе огромный джип. Повернула. Перестроилась. Простые действия помогали держать себя в руках. Если бы она ехала сейчас в такси, то истерики было бы не миновать.

Она почти не помнила, как добралась до Стасова дома. Вот и его окна – одно ярко освещено, в другом красноватый полумрак. Весьма красноречивый полумрак, надо заметить.

Кики со скрежетом остановила машину возле подъезда, до полусмерти напугав старушку, шествующую по тротуару с болонкой на поводке. Ее лицо исказилось в гримасе страха, но Кики было плевать.

Она выбралась из машины, тут же сунула в рот сигарету. Огляделась. В вечернем свете фонарей Кики сразу же увидела знакомую машину – глянцево-черную, словно бы игрушечную, «Ауди-ТТ».

Губы Кики болезненно скривились, сигарета упала на землю. Наверное, человек, которому стреляют в спину, чувствует что-то подобное. Она сейчас почти не ощущала боли, только безмерное удивление: как же так? За что?

Не чувствуя под собой земли, Кики подошла к подъездной двери и вошла вслед за сердитой старушкой. Болонка вертелась под ногами и визгливо лаяла.

– Вы к кому? – осведомилась старуха, сверля ее взглядом.

Кики не удостоила ее ответом, стремительно прошла к лестнице и взлетела на третий этаж. Позвонила в дверь.

Спустя бесконечно долгие секунды с той стороны зашлепали шаги босых ног, послышался звук открываемого «глазка». Кики могла бы поклясться, что услышала сдавленное ругательство, но ей, разумеется, показалось.

Ее разглядывали в «глазок» в полном молчании. Со стороны ситуация, вероятно, выглядела до ужаса банальной. Разгневанная девица разоблачает неверного любовника! Не годится даже для дешевой комедии!

– Стас, ты так и будешь меня рассматривать? – спросила она громко. – Открой, я же знаю, что ты дома.

Неуверенно загремели замки, дверь открылась, на пороге появился Стас: полотенце на бедрах, влажные волосы, голый торс.

– Привет. Ты что тут делаешь?

– Вот, решила в гости заехать. Ты же не собираешься держать меня на пороге?

– Ты знаешь, я вообще-то собирался ложиться спать…

– Надеюсь, один?

Кики решительно отодвинула его и вошла внутрь. В глаза бросились изящные сапожки на невероятной высоты каблуке и сумочка из такой же кожи, валяющиеся на полу. Следом взгляд переместился на невесомую шубку.

– У тебя гости? Надеюсь, я не помешала?

Стас мялся на пороге, не в силах произнести ни слова, лишь лепетал нечто невразумительное.

Кики прошла по квартире, поочередно распахивая все двери. Наконец добралась до спальни, той самой комнаты с алыми шторами. Когда-то Кики сама выбирала их, стремясь создать в спальне интимную атмосферу.

На кровати, застеленной роскошным шелковым бельем, лежала Лиза. Сонный вид, небрежно наброшенная на спину простыня, разметавшиеся по подушке волосы.

И снова Кики ощутила себя героиней водевиля. Она издала странный звук, похожий на сдавленный смех. Лиза приподнялась на локтях, встретилась с ней взглядом и буквально застыла на месте. Стас метался сзади и сквозь зубы матерился.

Не сказав ни слова, Кики развернулась и резко вышла, хлопнув дверью.