"Золото дракона" - читать интересную книгу автора (Энтони Пирс, Маргроф Роберт)17. Гнев королевыКелвин оглянулся на строй Рыцарей, следовавших за ним, Джон, Крамбами и Памвивером. Они прошли уже около двух лиг и лошади начали уставать на крутых склонах. Здесь не было дорог, только протоптанные животными тропинки, усеянные галькой и булыжниками. Лишь воздух был истинным бальзамом для измученных воинов. Где-то ухали совы, среди камней то и дело мелькали пушистые бирверы. — До Горшена очень далеко. К этому времени мы могли бы быть в Хиннинге. «Да, — подумал Келвин, — еще час — и мы все могли бы погибнуть». Но ничего не ответил Морвину, потому что знал — его должны считать орудием Пророчества. — Что скажешь, Кел? — весело спросил Лестер. — Думаю, в Горшене мы сможем захватить их врасплох. — Надеюсь, ты прав, братец, — охнула Джон, настоявшая на том, чтобы тоже отправится в поход. Но энтузиазм ее быстро слабел по мере того, как возрастала усталость. В Хиннинге чудовищный дракон поднял золотую голову, оглянулся на опустевшие бараки. Куда девались коричневые рубахи и зеленые панталоны, которые, как ему внушили, будут здесь? Чудовище наступило на забор, сокрушило крышу, расколов толстый брус — часть исковерканной катапульты. Драконам всегда были знакомы чувства голода и ярости, но этот испытывал нечто еще — злобу и раздражение — оттого, что пришлось проделать такой путь и не найти обещанного лакомого кусочка. За большим драконом ползли еще четверо, поменьше, едва возвышавшихся над крышами бараков. Они были тоже разъярены. Драконы любили есть, спать и спариваться, все именно в этом порядке, и ненавидели голод и усталость. Хвосты били о землю. Стены рушились. Брусья ломались, как соломинки. Сильная вонь драконьей мочи и навоза смешались с более слабым запахом человека. Знакомая еда. Где она? Здания сметены, и в них никого не оказалось. Но тут ветер переменился. Большой дракон поднял морду, фыркнул. Там, на холме скрывалась добыча! Почти обезумев от голода, драконы ринулись на людей в голубых с золотом мундирах, скрывавшихся за кустами, деревьями и скалами, отмахиваясь от маленьких палочек, летевших дождем и палок побольше, направленных в них. Поднятые хвосты, оскаленные зубы, огромные челюсти. Наконец-то можно начать пиршество! Королевский стражник приближался на взмыленном коне к дворцовым воротам, что-то крикнул привратнику: его немедленно впустили и провели в залу для приемов. Затанас все видел из окон своих покоев и почти угадал цель появления солдата. Поспешно натянув остроконечный колпак астролога — предмет туалета, неизменно производивший глубокое впечатление на дочь, — он почти выбежал из двери и промчавшись по коридору, поднялся по винтовой лестнице в маленькую приемную около залы, где поспешно вызванная королева давала аудиенцию. Она, конечно, знала о приходе отца, хотя тот скрывался за занавесом и слушал, как посланец заикаясь, повествует об ужасных новостях. — О, королева, мы вышли из бараков и стали ждать, как приказано, но враг не пришел. Появились драконы. Они уничтожили Хиннинг, а потом… потом нашли нас. — Хочешь сказать, — воскликнула королева, — что драконы снова напали на солдат? — Да, Ваше Величество. Враг и близко туда не подошел. Из нас почти никого в живых не осталось! — Отец! — резко воскликнула королева. — Иди сюда и объясни, почему ты сделал это со мной?! Затанас глубоко вздохнул, проклял себя за глупость, совершенную много лет назад, когда позволил себе иметь ребенка, и вышел. Королева представляла из себя трудно-забываемое зрелище. Она сидела на золотом троне; кожа ее отливала красным, как шерсть дракона, в кошачьих глазах цвета темной зелени вспыхивали гневные изумрудные искры. Пальцы, словно когти, сжимали изогнутые подлокотники трона. Королева выглядела скорее ведьмой, чем царственной особой; ведьмой из неведомой страны по ту сторону Провала, существом, в котором было больше звериного, чем человеческого. Словом, дочь находилась в своем естественном состоянии. — Дорогая дочь, мое драгоценнейшее создание, — начал он умирающие, хотя знал, что самку дракона может успокоить только кровавая плоть, — враг пользуется магическими средствами. Кто еще, кроме волшебников знал бы… — Вопрос в том отец, почему ты не знал? Ты чародей или нет? Опять она! Ну что ж, он не собирался признаваться в собственной беспомощности! Узнай Зоанна о том, что отец не всемогущ, может не задумываясь уничтожить его. Ведь дочь — его истинная плоть и кровь. — Я положился на твоих шпионов, — запротестовал он. — Почему они… — Безмозглый старый мошенник! Мои шпионы собрали нужные сведения: Рыцари Круглоухого должны были напасть на Хиннинг. Ты сам это слышал! — Совершенно верно. Но Рыцарей там не было, Ваше Величество. — Значит, они были где-нибудь еще! — Несомненно, — с легкой иронией кивнул чародей. — Вопрос только, где? — Этого вопроса вообще не должно было возникнуть! — взорвалась королева. — Если бы ты не… Но тут в залу ворвался второй стражник. — Ваше Величество! — завопил он, рухнув на колени. — Рыцари Круглоухого атаковали Горшен. Нас застали врасплох и… — Одолели? — с обманчивым спокойствием закончила за него королева. Солдат молча повесил голову. После короткого допроса королева, выяснив степень несчастья, отпустила других и оставшись наедине с отцом, со свистом втянула в себя воздух. Затанас смело встретил взгляд Зоанны. — Ты… Ты… ничтожество и бездарь! — вспыхнула она. — Я должна была приказать публично кастрировать тебя! Почему ты не знал об этом? — Хорошо подумай, прежде чем угрожать мне, дочь, — мрачно предупредил Затанас, зная, что королева не поддастся на браваду. — Пора подумать о том, как защитить себя! Только благодаря моей магии ты стала королевой! — Да, благодаря магии! Магии круглоухих! Я использовала ее тогда, и снова использую, если понадобится! Отчаяние охватило Затанаса. — Нет-нет, ты не должна! Ни за что на свете! — Неужели? — угрожающе прошипела королева. — Нет… нет, это слишком рискованно! Нужно уничтожить всех круглоухих и орудия, принесенные им. Лучше мои заклинания, чем… — Отец! — сурово воскликнула Королева. — Требуешь, чтобы я уничтожила собственное волшебство? — Нет… нет… конечно нет! О чем он думает?! Теперь Зоанну не отговоришь! Им грозит ужасная опасность — и все из-за его оплошности. Ощерив зубы и став еще более похожей на дракона, королева отчеканила: — Я намереваюсь использовать все средства и любую помощь, чтобы сохранить трон. — Конечно, дочь, конечно! Но поосторожней, молю! Иначе… — Это тот круглоухий щенок, претендует на роль героя из Пророчества! Я позабочусь о нем! Мой шпион в их лагере сотрет его с лица земли, и все будет кончено раз и навсегда! — Но ты не должна раскрывать уже внедренного к врагу шпиона, — запротестовал Затанас. — Все равно от него толку никакого. Если мы даже не знаем о передвижении врага, какой смысл держать там этого негодяя! Королева говорила вполне логично, но все же Затанас колебался. Внедрить туда второго шпиона будет почти невозможно, а если этот не сумеет выполнить поручение и его обнаружат, легко сообразят, откуда идет утечка информации. Но все же это лучше, чем использовать опасную магию круглоухих. Уничтожение главного врага несомненно поможет справиться с остальными. — Что ты собираешься делать, дочь моя? — Я всегда славилась искусством составления ядов, — бросила Зоанна. — Хочу попробовать, выйдет ли на этот раз. — Прекрасно, дочь моя, — согласился Затанас. Джон швырнула камешек в гладкую поверхность залива. Он подскочил три раза, как и полагалась хорошо нацеленному камешку. По воде пошли круги. — Бьюсь об заклад, здесь есть рыба, — сказала она вслух. Стоявший рядом Рыцарь улыбнулся. — Ты, скорее всего права. — Будь у меня удочка, наверняка бы наловила! — На весь лагерь не хватит, — покачал головой Рыцарь, подходя ближе. Джон часто видела этого мужчину в лагере. Звали его Эпплтон. Красивый парень, года на три постарше Келвина. — Но я люблю ловить рыбу, — заспорила девушка. — И вообще, надоело быть у вас на побегушках чистить сапоги и собирать хворост. — Согласен, — кивнул Эпплтон, не переставая вить канат из длинной веревки. Он стоял совсем рядом, глядя на воду. — Здесь становится совсем скучно. — Хорошо бы я была волшебницей! Или хотя бы Рыцарем! — Ты и так много помогаешь нам. Только нужно бы одеваться по-другому. — Как это? — непонимающе нахмурилась Джон. — В женское платье. Ты ведь такая хорошенькая! — Не хочу быть девушкой, — яростно замотала она головой. — Возможно, ты и права, но твоя фигура видна даже под этой рубашкой! Ты ведь не обычная девушка. Какое-то странное чувство побудило Джон спросить: — Почему ты так считаешь? — Уверяю, ты покорила бы все сердца в этом лагере, если бы только захотела. — Я?! — презрительно хмыкнула Джон. — Ты, — согласился Эпплтон. — У тебя такое красивое лицо и длинные ноги! Ничем не хуже круглоухой девушки. — Неправда, — пробормотала Джон, но почему-то покраснела. — Клянусь, если ты возьмешь у нее платье и пройдешься по лагерю, никто глаз не сможет отвести! — Ты смеешься надо мной? — Разве? Сейчас докажу, что это не так. И схватив Джон за плечи, Эпплтон притянул ее к себе и поцеловал в губы. Джон была слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться. Непонятное чувство блаженства охватило ее, словно она внезапно обрела крылья и полетела куда-то. Но тут Эпплтон отстранился. — Ну вот. Теперь ты видишь. Я не лгу. Можешь теперь ударить меня, если хочешь. — Что? — непонимающе пробормотала Джон. Ноги ее тряслись. — Я сейчас поцеловал тебя, потому что ты хорошенькая. Мне полагается за это пощечина. Так всегда бывает. — Н-не могу, — прошептала она, чувствуя, что сейчас упадет, и побыстрее села на землю. Эпплтон уселся рядом. — Ну что ж, может в следующий раз. Девушка должна вести себя строго. Иначе репутация у нее будет испорчена. — Когда я была на Рынке Мальчиков, они узнали, что я девушка и пытались… Джон замолчала, готовая откусить себе язык. — Как круглоухую? — кивнул он. — Но это совсем другое дело. Там одни негодяи! Порядочные люди должны вести себя по-другому! Здесь ты в безопасности. — Не знаю, — пробормотала Джон. — Это как волшебство! И в самом деле, она никогда не могла себе представить, что кто-то посчитает ее привлекательной. — Кстати, о волшебстве. Волшебство — это то, что делаем мы сами. Моя бабушка была ведьмой и колдуньей. — Правда? — заинтересовалась Джон, обрадованная, что может сменить тему разговора. — Превращала людей в лягушек и летучих мышей? — Вряд ли! — засмеялся он. — Вправляла вывихи, лечила переломы, помогала роженицам. — Значит, не настоящее волшебство! — Не сказал бы. Кое-что она все-таки знала. — О чем? — рассеянно спросила Джон, думая о поцелуе. Неужели она и в самом деле привлекательна? — Могла заклинать плоды оупля, жимолость. — Как это? — Слабый человек делался сильным, а сильный — слабым. Я от нее многому научился. — Ты? Ты волшебник? Значит можешь помочь Келвину! — Помочь? Каким образом? Джон подумала о той ночи, когда услышала плач Келвина. — По-моему, он не так уж храбр. Или силен! — Хм-м. Я мог бы, пожалуй, что-то сделать. — Правда?! А может, потом он подскажет и ей как стать красивой и привлекать мужчин? — Думаю, смогу. Я знаю заклинания. Сейчас наберем полную шапку ягод и отнесешь их брату. Только не говори, что они заколдованы! — Не скажу, — согласилась Джон. — Келвин все съест! Он очень любит жимолость. Келвин сидел на бревне, мрачно ставясь в карту, и ковырял мозоль на ладони. Джон молча протянула ему ягоды. — Это мне? — удивленно спросил он. — Посчастливилось. Нашла целые заросли. Может, не очень сладкие, но на вкус не такие уж плохие. — Знаешь, мне что-то не хочется. Я только поел и у меня неважно с желудком. — От ягод сразу легче станет! — Раньше ты никогда их мне не приносила, наоборот, норовила съесть мои. — Я исправилась, — заверила Джон, — Неужели не могу сделать что-то для родного брата?! — Конечно можешь! Слезай с ослика, съедим их вместе. — Это для тебя. Я уже объелась, — пробормотала девушка. — Так и знал, — кивнул Келвин, все еще колеблясь. — В чем дело, Кел? — встревожилась Джон. — Эта дурацкая перчатка. Она, почему-то стала теплой. И даже руку покалывает. Здесь поблизости, случайно, нет королевских стражников? — Н-не думаю. Что тревожит брата? — Ну… Келвин взял шапку правой рукой, поставил на бревно, но тут левая рука сама собой поднялась и смела все на землю. Ягоды посыпались в пыль. — С чего это она? — недоумевающе спросил Келвин. — Уж и поесть спокойно нельзя! Джон покачала головой. Может, перчатка не желает, чтобы Келвин стал храбрым? Мокери невозмущенно подошел ближе, принюхался и начал есть ягоды. — Джон, — нахмурившись спросил Келвин. — Может в этих ягодах что-то не то? — Не то? — обуреваемая нехорошими предчувствиями переспросила Джон. Если Келвин узнает, волшебство не подействует. Так сказал Эпплтон. Но теперь это неважно, ягоды все равно пропали. Мокери дернулся. Глаза ослика закатились, он задрожал, и к ужасу Джон, медленно повалился на землю. — Джон, что это? — вскочил Келвин. — Мокери! Где… где ты взяла эти ягоды? Джон с трудом выкарабкалась из-под осла и взглянув на закрытые глаза и высунувшийся из пасти язык, поняла — Мокери мертв или умирает. И, кажется, она знала почему. Горло перехватило, страшная правда предстала во всей беспощадности. — Он… сказал… ягоды волшебные и… могут сделать тебя храбрым. — Джон, осла отравили. Келвин взглянул на мертвое животное и перевел глаза на сестру. — Я не знала! — заплакала Джон. — Не знала, Кел. Думала… ох, какая дура. Бедный Мокери! Бедный, добрый, верный, храбрый, глухой Мокери! Что она с ним сделала! И что стало бы с братом? Слезы полились по щекам девушки. — Я тебе верю, братец Чирей, — сказал Келвин. — Не надо плакать. — Это он! Говорил мне такие слова! Сказал, что я хорошенькая. Я… я всему верила. — Ну что ж, в этом он не лгал, — утешил Келвин. — Ты могла быть такой же красивой, как Хелн, если бы постаралась. — Но он х-хотел обмануть меня, и заставить принести яд! О, Кел, как мне стыдно. — Не стоит, Джон. Всякого можно обмануть. Мы найдем его и… Кстати, а кто это? — Эпплтон. Ненавижу, ненавижу его. Келвин затрубил в рог, и каждый находившийся поблизости Рыцарь немедленно бросил все дела и прибежал на зов. Но Эпплтон, конечно, был уже далеко. |
|
|