6. МАРС

— Во-первых, ты должен научиться передвигаться, — сказала Гея. — У тебя есть прекрасный конь по имени Верре, но его используют главным образом для официальных случаев. Или ты можешь распасться — это сопряжено с некоторым риском. Сейчас главное для тебя — Меч. Есть несколько способов управлять им, все они покорны твоей воле. Если захочешь появиться среди самой ожесточенной битвы, которая идет в данный момент, просто укажи Мечом направление, и он мгновенно тебя перенесет туда. Этот Меч любит насилие. А когда пожелаешь вернуться домой — то есть в свой замок в Чистилище, — отдай ему молчаливый приказ «домой».

— В Чистилище?

— Это западная концепция. Что-то вроде незавершенной, структурированной нирваны. Наверно, проще всего представить его как остров на небесах, некое место среди облаков, невидимое для простых смертных. То место, где задерживаются души, в отношении которых еще не решено, попадут они в Рай или в Ад. Место нерешенности — или принятия решения, это зависит от точки зрения.

— Реинкарнация целесообразнее, — возразил Мима.

— Мы, люди Запада, не столь искушены в глобальных вопросах, как вы, народы Востока, — улыбнувшись, пробормотала Гея.

Однако Мима был убежден, что эта мягкая зеленоволосая женщина была не менее искушенной, чем кто бы то ни был другой.

— Мне кажется, первым делом я должен освободить Восторг, — пропел Мима.

— Для этого ты должен воспользоваться направленным перемещением, — сказала Гея. — Просто укажи Мечом в ту сторону, куда намерен двигаться, и дай команду начинать. Немного поупражняйся и быстро все освоишь.

Мима посмотрел на Меч, который по-прежнему держал в руке. Его свечение уменьшилось, стало темно-красным, словно он был несильно раскален. Мима почувствовал к нему уважение.

— Но сначала мне надо выбраться из дворца.

— Меч пронесет тебя сквозь стены, — успокоила Гея.

— Этого-то я и опасаюсь!

Она улыбнулась:

— Инкарнация материальна лишь настолько, насколько пожелает. Ты пройдешь сквозь стены невредимым.

Мима осторожно направил острие Меча на внутреннюю стену, чтобы внезапно не оказаться в воздухе на высоте двух этажей над землей. «Вперед, — подумал он. — Медленно».

Меч двинулся, а вместе с ним Мима. Но ничего при этом не ощутил; он так и продолжал стоять, хотя одновременно перемещался, как будто на ковре-самолете или на одном из этих научных аэропланов. Мима удивился, немного поднял Меч и почувствовал, что скользит вверх под тем же углом, оторвавшись от пола. Он поспешно выровнял клинок — и проплыл сквозь стену.

На какой-то миг наступила темнота, а потом он возник по ту сторону каменной кладки. Далее медленно пересек следующую комнату в полуметре над полом.

Тут Мима понял, что напрасно боялся очутиться снаружи на высоте: Меч делал опору ненужной. Мима мог буквально летать, не прилагая никаких усилий и не испытывая неудобств.

В следующей комнате возникла Гея, приняв форму туманности.

— Не отправиться ли нам в Махараштру? — осведомилась дымка.

Меч нравился Миме все больше и больше.

— А если я вдруг выроню его? — спросил он, все еще побаиваясь подниматься высоко.

— Попробуй сейчас, — посоветовала Гея.

Мима отпустил рукоятку. Меч продолжал плыть в воздухе, и следом — Мима.

— Но я не дотрагиваюсь до него!

— Алый Меч принадлежит тебе, пока ты не отречешься от него, — ответила Гея. — Физический контакт не имеет никакого значения. Ты можешь передать Меч кому-либо другому, даже смертному, и все равно он будет послушен твоей воле. Убери его в ножны и направляй мысленно — и он, не меняясь физически, будет выполнять твои желания. Это одновременно и вещь, и символ. Мощь его велика.

Что было очевидно и без слов. Мима взял Меч и вложил его в большие украшенные орнаментом ножны, которые незаметно оказались у него на боку, — и продолжал лететь.

— Тогда — вперед! — пропел Мима.

Он мысленно направил Меч градусов на тридцать вверх и на юг. Представил себе быстрый полет.

И получил то, что хотел — пулей вылетел сквозь здание в ночное небо. Ощущение было захватывающим. Мима мчался вверх все выше, не ощущая ни ветра, ни изменения температуры. Волшебная сила Меча оберегала его.

— Ты все-таки направляй его, если место назначения не очень хорошо знакомо, — сказало облако.

Миме показалось, что с ним такое уже происходило.

— Тебе не приходилось бывать в Замке Новобрачных?

— Ну, не то чтобы… — ответило другое облако. — Я нахожусь во всех вещах, однако не вмешиваюсь в дела, когда нет надобности.

— Там со мной разговаривало облако.

— Да, иногда они это делают, — подтвердила тучка, над которой он теперь пролетал. — Может, тебе лучше лететь над землей?

Мима посмотрел вниз и увидел, что находится высоко над бушующим Индийским океаном. Он повернул Меч на юго-восток, соответственно изменив направление полета.

Мима прибавил скорости, и вода с сушей замелькали, уходя в даль огромными кусками, а он стоял прямо, совершенно не чувствуя сопротивления воздуха. Хотя было темно. Мима ясно различал все вокруг, то ли он просто хорошо видел в темноте, то ли Меч обострял зрение. Мима летел к гигантскому городу Бомбей, куда, как ему было известно, отослали Восторг.

Весь город утопал в огнях, а дворец сверкал ярче других зданий. Мима с легкостью проник внутрь. Он попросту влетел сквозь каменные стены и мягко приземлился на верхнем этаже.

Но дворец был велик, со множеством залов и апартаментов. Как же найти здесь принцессу, не подняв переполоха?

Появилось облачко Геи, похожее на сгустившийся пар.

— Воспользуйся Мечом, — посоветовала она. — Насколько я знаю, он способен настраиваться на любого человека, позволяя тебе проникать в его сознание. Но воздействие здесь одностороннее: человек и не подозревает о тебе. Иногда это бывает весьма полезно.

— Настроиться на Восторг? Мне бы не хотелось вторгаться в ее личную жизнь…

— А ты изменился со времени Замка Новобрачных. Впрочем, сейчас нет нужды в такой интимности. Просто нащупай ее чувства, чтобы определить, где она. А потом иди туда.

О? Мима дотронулся до Меча. «Малахитовый Восторг, принцесса Махараштры», — подумал он.

Ничего не произошло.

— Титулы ничего не значат, — тактично подсказала Гея. — Меч воспринимает только сущность.

Мима сделал еще одну попытку. На этот раз он подумал о женщине, которую любит.

И вдруг осознал, что смотрит на изящный женский кинжал.

Мима моргнул — он все еще стоял в той же комнате, прикасаясь пальцем к Алому Мечу.

Он видел кинжал, принадлежащий принцессе.

Она замыслила совершить самоубийство.

Мима снова вгляделся, включив теперь и ее боковое зрение. Восторг сидела в своей спальне… Но где же она располагалась? Мима не был знаком с планом дворца; комната могла находиться где угодно.

Взгляд принцессы невзначай упал на зеркало, и Мима увидел отражение несчастной девушки. Некогда блестящие распущенные локоны потускнели, а малахитово-зеленые глаза обводил красный ободок. Без него она выглядела такой растерянной! Раньше Восторг зависела от отца, теперь — от Мимы; девушка бесконечно страдала, лишившись этой поддержки. За незащищенность Мима и любил ее: она действительно нуждалась в нем.

За отражением ее лица виднелась часть окна, где лежало что-то зеленое. Принцесса положила на подоконник носовой платок, наверное, чтобы просушить его от слез. Как это было на нее похоже!

Мима сжал Меч. «Вперед», — приказал он и, проплыв сквозь стену наружу, обогнул дворец. В верхнем окне с северной стороны что-то зеленело. Он направился туда и через окно попал в комнату.

— Восторг! — пропел Мима.

Восторг вскочила, обернулась, узнала его и рухнула на пол.

Мима бросился вперед и поймал ее.

— Возлюбленная! — сказал он, в этот момент не заикаясь.

Мима держал принцессу на руках и целовал. Через минуту она пришла в себя.

— Любимый! — отозвалась девушка.

— Я пришел, чтобы забрать тебя с собой, но нужно многое объяснить.

— Только не отпускай меня, — выдохнула она. — Я… без тебя… я…

— Я видел кинжал, — пропел он. — Сейчас уже не надо этого делать.

И, продолжая держать девушку на руках. Мима все ей рассказал о своем согласии принять должность воплощения Войны, об Алом Мече, о новой власти и ответственности, о том, что может забрать ее с собой — если она согласится.

— Возьми меня с собой! — воскликнула Восторг, ни секунды не раздумывая.

— Но это — огромные перемены в твоей жизни, — предупредил Мима. — Ты уже не будешь больше принцессой.

Восторг посмотрела на него так, что Мима понял: ничто в жизни не имело для нее значения, кроме как быть с ним.

— Что ж, тогда давай посмотрим, сможем ли мы передвигаться вместе. — И Мима дотронулся до Меча.

— Одно лишь замечание, — послышался шепот из облачка тумана, появившегося в комнате.

Восторг снова вскочила на ноги, но Мима успокоил ее:

— Это Гея, воплощение Природы, помогает мне на первых порах. Она показала, как до тебя добраться.

— Если ты заберешь отсюда девушку без всяких объяснений, — проговорила Гея, — ее отец подумает, будто случилось что-то скверное, и обязательно обвинит в этом твое княжество, принц, которому он объявил войну. Это приведет к большим осложнениям, которых, как мне кажется, ты предпочел бы избежать.

— Я бы предпочел вовсе избежать этой идиотской войны, женившись на принцессе! — пропел Мима. — Вот только мой отец…

— Возможно, мы сумеем достичь того, чего ты хочешь, приложив кое-какие усилия, — сказала Гея. — Для этого нужно лишь выказать покорность старшим. Восторг, что могло бы для отца сделать приемлемым твой брак с принцем Раджастхана?

— Я не выйду замуж за… — сердито начала принцесса, но Гея подняла палец, и та умолкла. Мима подумал, что тут не обошлось без какого-то волшебства. — Если уменьшить приданое, — ответила Восторг, подумав.

Гея повернулась к Миме:

— А если ты согласишься жениться на принцессе Раджастхана, взяв уменьшенное приданое с условием, что то же самое будет сделано в отношении твоей бывшей невесты?

Мима начинал понимать.

— Уверен, что раджа Раджастхана пойдет на это; он готов предложить и непомерно большое приданое. Но, разумеется, я не собираюсь…

— Не захочет ли одна из служанок занять твое место? — обратилась Гея к принцессе.

Восторг улыбнулась:

— Всякая горничная желала бы стать принцессой! Но…

— Выбери ту, которую считаешь наиболее подходящей, способной сыграть твою роль, если бы у нее была такая возможность и соответствующая внешность.

— Это могла бы быть та служанка, которая дублирует меня на скучных церемониях, — ответила Восторг. — Вот только вблизи она не очень на меня похожа.

— Позови ее сюда.

Принцесса протянула руку и дернула за витой шнурок. В ту же секунду в дверях появилась молодая женщина.

— Капелька Меда, от тебя, возможно, потребуется выполнить одно поручение, — сказала Восторг. — Послушай эту женщину.

Гея, сделавшаяся теперь совершенно материальной, обратилась к служанке:

— Принцесса Малахитовый Восторг должна уехать. Однако желает, чтобы всем казалось, будто она здесь. Если ты согласишься, я сделаю тебя похожей на принцессу, и ты займешь ее место.

Капелька Меда пожала плечами:

— Я и раньше это делала.

Гея улыбнулась:

— В этот раз — на всю жизнь.

Глаза девушки расширились.

— Но принцесса должна выйти замуж за принца Гуджа… — она бросила взгляд на Миму. — Должна была выйти замуж…

— Теперь ей предстоит вступить в брак с принцем Раджастхана, — сказала Гея. — Но она любит принца Гудисарата, поэтому уезжает вместе с ним. Она желает, чтобы ты стала как будто ею и вышла за принца Раджастхана. Ты хочешь этого?

— Но я всего лишь простая девушка! — возразила Капелька Меда.

— Ты станешь принцессой — если предпочтешь поменять теперешнюю жизнь на другую и сохранишь тайну.

— Но… принц… я бы никогда не смогла стать более чем наложницей для…

Гея прикоснулась к ней, и протесты девушки смолкли.

— Ты сможешь стать тем, кем захочешь. Я дам тебе другой голос и внешность; от тебя требуются желание и поступки. Но сделать выбор ты должна сейчас.

Горничная умоляюще посмотрела на принцессу:

— О госпожа, я никогда не предам вас…

— Сделай это, — сказала Восторг. — Ты же знаешь, мне нет жизни без принца Гордость Княжества. А тебя ждет принц Раджастхана.

— Стать принцессой… — едва слышно проговорила девушка, начиная верить.

Гея еще раз дотронулась до служанки, — ее внешность преобразилась, и она стала неотличима от Восторг. Даже одежда сделалась такой же, как у принцессы.

— Говори, — попросила Гея.

— Что я должна говорить? — спросила лже-принцесса. Голос ее был неотличим от голоса Восторг.

— Ты знаешь, что надо делать, — напутствовала девушку Гея, — но, если ты поскользнешься или споткнешься, все будет кончено.

Женщина, не веря глазам, осмотрела себя в зеркале. Расправила плечи.

— Я не споткнусь, — сказала она.

— А как быть с моим исчезновением? — поинтересовался Мима.

— Об этом мы сейчас позаботимся, — ответила Гея. — Перенесись снова туда, где Меч нашел тебя; он знает то место. Только покрепче держи принцессу.

Мима взялся левой рукой за Меч, а правой обнял Восторг за тонкую талию. «К месту нашей встречи», — подумал он.

И они мгновенно очутились там.

Появилось и облачко Геи. Судя по всему, она передвигалась иным способом, нежели Марс.

— Теперь нам потребуется молодой человек, который принял бы твой вид, — сказала Гея.

Мима подумал.

— У меня был партнер для тренировок по боевому искусству, — пропел он.

— Это юноша княжеского рода и знает, как вести себя при дворе, любит богатство и власть. Думаю, он сможет сыграть мою роль и пойдет на это.

Они вызвали того человека; после беседы, очень похожей на разговор в Бомбее, юноша принял внешность Мимы и начал заикаться, — тем не менее был счастлив, что женится на принцессе Раджастхана и обретет почет и власть, приличествующие его новому положению.

Теперь Мима и Восторг могли расстаться с царством смертных.

— Дальше тебе будут помогать обитатели твоего замка, — сказала Гея, — а со мной предстоят встречи по делам. Желаю всего наилучшего.

— Благодарю тебя за неоценимую помощь, которую ты мне оказала, — ответил Мима. — Надеюсь, что не разочарую тебя своей службой.

— Если не позволишь Сатане обольстить себя. — И Гея растаяла в воздухе, как пар.

Мима обнял Восторг, дотронулся до Алого Меча и приказал доставить их домой, в Чистилище.

Они очутились в парадном зале Цитадели, столь же реальной, как и те замки, в которых Мима бывал раньше. Мощные стены из серого камня поднимались на огромную высоту. Мима постучал по одной из них и убедился, что она твердая.

— Если эта Цитадель и находится на небе, выглядит она вполне материальной.

Послышалась какая-то суета. В зал вошли несколько худых мрачных фигур. Восторг отшатнулась от них.

Ту, что была в черном плаще. Мима узнал.

— Голод! — пропел он.

Голод кивнул.

— А ты Марс, — ответил он.

Мима повернулся к остальным:

— А вы?..

— Завоевание, — ответил крупный, энергичный мужчина в белой накидке. Он улыбнулся, и его зубы блеснули, как белая полированная слоновая кость.

— Кровопролитие, — представился второй в алом плаще. Его лицо было покрыто рваными ранами, из которых струилась кровь. Восторг вздрогнула и отвела взгляд.

— Мор, — проговорил следующий, в грязно-коричневом рубище. Лицо его представляло собой массу копошащихся личинок. Принцесса вскрикнула и отвернулась.

— Моя спутница испугалась, — пропел Мима. — Не обижайся на нее.

— Обижаться? — удивился Мор, причем, когда произносил «с», изо рта у него выскочил червяк. — Напротив, я польщен!

Они проследовали внутрь Цитадели. Слуги выстроились в ряд, чтобы встретить нового хозяина.

— Вы умеете прислуживать знати? — спросил Мима.

— Да, — ответил дворецкий.

— Тогда позаботьтесь о госпоже Восторг, — пропел Мима. — А ко мне позовите человека, который расскажет все, что я должен знать.

Дворецкий щелкнул пальцами, и в тот же миг две служанки подошли к принцессе.

— Мы проводим вас в ваши апартаменты, — сказала одна. — Там для вас приготовлена ванна и чистая одежда.

Восторг помедлила, посмотрев на Миму. Ей не хотелось расставаться с ним в этом необычном месте.

— Вы уже познакомились с младшими воплощениями? — спросила вторая горничная. — Они просто ужасны, не правда ли? Мне несколько ночей подряд снились кошмары после того, как я увидела Кровопролитие, а уж этот Мор!..

Восторг посмотрела на служанку и, увидев в ее глазах сочувствие, успокоилась. В конце концов, может быть, они кажутся хорошими людьми. И принцесса пошла с ними в свои покои.

— Я вижу, здесь очень расторопная и любезная прислуга, — заметил Мима.

— Такова наша профессия на Том Свете, — отозвался дворецкий. — Знать и исполнять ваши желания. Леди Восторг скоро успокоится.

— Тот Свет?

— Мы не принадлежим к живущим, — ответил дворецкий.

— Но вы как будто совершенно материальны.

— Здесь, в Чистилище, сэр, все кажется материальным, но только вы и леди Восторг обладаете физической реальностью вне этих пределов. Все прочие из нас — в том числе и сам замок — материальны лишь в определенном смысле.

— Я не совсем понимаю.

— Все мы как бы рисунки на листе бумаги. Когда вы сами находитесь в этой системе координат, картинки вполне натуральны. Когда же вы перемещаетесь в трехмерный мир, то мы пропадаем. Вы обладаете смертной сущностью, которой мы лишены.

— Чистилище — это картинка на листе бумаги?

— Образно говоря, да. Некий аспект бытия, ограниченный плоскостью. С поверхности Земли смертные глядят сквозь эту плоскость. Но, попадая в нее, они становятся ее частью и вступают с нами в контакт, который может казаться совершенно нормальным.

— Мне прямо-таки не верится, что вы не существуете в действительности!

— Мы существуем, сэр, — в ограниченном смысле. Точно так же ограниченны Рай и Ад. Лишь смертные способны к всестороннему восприятию.

— Но ведь это ужасная ограниченность! Неужели вы не чувствуете себя в заточении?

— Это вечность. Хотя мы и лишены свободы влиять на свои судьбы, нас не терзает страх боли и уничтожения, от которого страдают люди. Мы понимаем форму своего существования. Наша реальность такова, словно она вытянута в бесконечно узкую, но одновременно и бесконечно длинную стезю, в отличие от пути смертных.

— Быть дворецким на протяжении вечности? И никакого переселения души?

— Не в течение вечности. Всего несколько столетий, пока неизбежный сдвиг соотношения добра и зла внутри нас не позволит отправиться в Рай и бесконечный покой.

— Несколько столетий!

— Дело стоит того, сэр. Нам нужно лишь выполнять свою работу, — а это не неприятная работа. Я был бы рад служить вам, даже если бы моя судьба от этого не зависела.

Миму такое положение не удовлетворило бы, но, с другой стороны, ведь он был смертным — или нет?

— А каков мой теперешний статус? Я состарюсь и умру в этой должности?

— Ни в коем случае, сэр. Вы будете оставаться таким, какой сейчас, на протяжении всего срока службы, который истечет, лишь когда на Земле прекратится война. Вы — воплощение Бессмертия, то есть временно бессмертны.

— Кто еще находится в подобном положении?

— Существует пять или, возможно, семь старших инкарнаций. Смерть, Время, Судьба, Война и Природа, помимо Добра и Зла. Есть еще некоторое количество младших инкарнаций, таких, как спутники Войны, которых вы встретили в зале. Однако для вас важны только старшие, которые, видимо, будут помогать вам.

— Видимо?

— Бог, воплощение Добра, не вмешивается в дела смертных, согласно установленному соглашению. Смертные должны сами выбирать свой конец. Поэтому Он не станет ни помогать, ни препятствовать вам, хотя и наблюдает за вами.

Мима порадовался, что знал начатки западной мифологии; иначе все это было бы очень трудно понять.

— А воплощение Зла?

— Поскольку Сатана есть Зло, то он свободно нарушает соглашение. Он будет чинить козни, стараясь обратить ваши усилия себе на пользу. Он хочет получить власть, приобретя большее количество душ, нежели есть у Бога.

Это совпадало с предупреждением Геи. От Сатаны надо ждать неприятностей.

— Но как ему такое удастся, если я уже предупрежден?

— Сатана хитер, он большой мастер вводить в заблуждение. И для него не впервой, извините меня за грубое выражение, обрабатывать новые инкарнации. Вы станете его мишенью, сэр.

— Правда ли, что моего предшественника убрали вследствие интриг Сатаны?

— Сущая правда, сэр.

— А чем же предыдущий Марс вызвал гнев Сатаны?

— Нынешняя Судьба бросила вызов Сатане, и Марс следил за тем, чтобы борьба велась честно. Таким образом Судьба сумела расстроить замыслы Сатаны.

— Но ведь это неразумно! Честная схватка…

— Сатана не является рациональной сущностью. Его интересует исключительно достижение собственных целей.

— А Марс? Неужели он ничего не мог противопоставить Сатане, чтобы защититься?

— Он позволил это сделать.

— Почему же он так поступил, зная, что все обернется к выгоде Сатаны, а сам он исчезнет?

— Он не исчез. Он отправился в Рай. Такого завершения службы надлежит желать с благоговением. Самым искренним его стремлением было прекращение войны.

— Но тут противоречие целей! Если он упраздняет собственную работу…

— Только не тогда, когда кто-то хочет попасть в Рай, сэр.

Мима обдумал эти слова.

— Значит, Марс желал оказаться в Раю, однако мог попасть туда, лишь завершив свою работу, — и Сатана этому содействовал, а Марсу следовало помогать ему?

— Именно так, сэр.

— И теперь Сатане придется, как ты выражаешься, обрабатывать новую и неопытную инкарнацию?

— Совершенно справедливо, сэр.

— А я не попаду в Рай до тех пор, пока мне не удастся прекратить войну?

— Чудесно сказано, сэр.

— Тут есть одна загвоздка.

— Сэр?

— Мне не хочется в Рай.

— Сэр? — Дворецкий явно был ошарашен.

— Я индуист. Очевидно, не из лучших, но тем не менее я желаю не Рая, а нирваны.

Дворецкий надул губы:

— В таком случае у Сатаны, видимо, не будет побуждений делать вам такие предложения, какие он делал вашему предшественнику.

— Правильно.

— Встреча, судя по всему, получится чрезвычайно интересная, сэр.

Мима улыбнулся:

— Будем надеяться.