Элмор ЛеонардПронто

Элмор Леонард

Пронто

перевод М. Пчелинцева

Только Джоан

Глава 1

- Ты знаешь, я решился, - торжественно объявил Гарри Арно. - Хочешь, расскажу тебе то, что еще не говорил никогда и никому?

Дело было вечером, в конце октября.

- Это насчет того, что ты сделал во время войны? - поинтересовалась Джойс.

Она знала Гарри уже много лет. Гарри осекся.

- Откуда ты знаешь?

- Как ты застрелил дезертира в Италии?

Гарри смотрел на нее молча и ошеломленно.

- Так ты уже об этом рассказывал.

- Брось. Когда?

- В уличном кафе, в "Кардосо", вскоре после того, как мы стали снова встречаться. Ты начал ну в точности как сегодня. Мол, собираешься открыть большой секрет. Потому-то сейчас я сразу и догадалась. Только в тот раз, помнится, ты не говорил, что решился.

- А я не был тогда, случайно, под градусом?

Гарри явно чувствовал себя неловко.

- Нет, ты завязал с пьянкой еще до этого. - Джойс помолчала, вспоминая. - Слушай, а знаешь что? Ведь тогда ты уже во второй раз рассказывал мне, как застрелил этого парня. Это случилось в Пизе, верно? У тебя была еще фотокарточка, где ты подпираешь падающую башню.

- Это не в Пизе было, - угрюмо ответил Гарри. - Я застрелил его совсем в другом месте.

- Не в Пизе, но где-то там поблизости.

- А ты уверена, что я рассказывал тебе дважды?

- В первый раз - это когда я работала в клубе и мы с тобой иногда ездили в город развлекаться. Тогда ты еще пил.

- Это было, значит, где-то... шесть или семь лет назад.

- Знаешь, Гарри, мне и самой в такое не верится, но скорее уж лет десять назад. Ну точно, ведь к тридцати годам я уже бросила танцевать.

- Господи Иисусе, - только и смог вымолвить Гарри. Никуда не денешься от арифметики, сейчас Джойс под сорок, так что она права в своих подсчетах. Его охватили воспоминания. Джойс на сцене... Он помнил, как она выглядела в свете прожекторов - темные волосы и белая, безукоризненная кожа. Единственная танцовщица топлес1 - больше он таких не видел, - выступавшая в очках, не в контактных линзах, а в самых настоящих очках в круглой темной оправе. Джойс и сейчас выглядела великолепно для своего возраста. Время-то как бежит. Две недели назад Гарри стукнуло шестьдесят шесть. Столько же, сколько Полу Ньюмену.

- А ты не знаешь, больше я никому не проболтался?

- Я такого не слышала, - сказала Джойс и сразу же добавила ободряюще: - Если тебе хочется рассказать еще раз, давай. Это впечатляющая история.

- Да нет, не стоит.

Они сидели в апартаментах Гарри в отеле "Делла Роббиа", на Оушн-Драйв, и слушали Фрэнка Синатру. Фрэнк с Нельсоном Риддлом наяривали шлягер, Гарри негромко говорил, Джойс рассеянно слушала. Гарри собирался рассказать ей про тот случай в Италии, сорок семь лет назад, а затем спросить - в этом, собственно, и состояло его решение, - не хочет ли она съездить с ним в Италию. В конце января, сразу после Суперкубка.

Но теперь Гарри был уже не уверен, действительно ли ему хочется взять ее с собой. Потому что все то время, пока он знал Джойс Паттон - еще с тех пор, когда она танцевала с голой грудью и была просто Джой, - его мучили сомнения - не стоит ли подыскать себе подругу получше.

Гарри Арно держал три букмекерские конторы в Саут-Майами-Бич и делал на этом шесть-семь тысяч в неделю. Заработанные деньги приходилось делить поровну с типом по имени Джимми Капоторто - чаще его называли Джимми Кэп или Джумбо, - который взимал дань со всех нелегальных промыслов, практиковавшихся в округе Дэйд, за исключением кокаина. Кроме того, на Гарри лежали все текущие расходы: телефон, аренда помещений, зарплата ребят, принимавших ставки, да мало ли что еще. Но Гарри Арно не жаловался. Каждую неделю он, образно говоря, снимал пенки: еще до дележа втихаря заначивал тысчонку - и делал так с того самого момента, когда эти крутые ребята навязали ему свое так называемое партнерство - то есть уже лет двадцать. До Джумбо-Джимми-Кэпа был Эд Гросси, а до Гросси Гарри работал на игорный синдикат курьером.

Сперва он планировал уйти от дел в шестьдесят пять, отложив к этому времени миллион с хвостиком - в швейцарском конечно же банке, через их филиал на Багамах. Но как-то так вышло, что передумал и продолжал работать; ничего, бросит в шестьдесят шесть. Только не сейчас - сейчас разгар футбольного сезона, а профессиональный футбол, ну и конечно же баскетбол любимые игры клиентов. Поставят несколько сотен, а то и кусков - у Гарри были клиенты, играющие по-крупному, - и в воскресенье смотрят игры по телевизору. Так что теперь придется подождать двадцать шестое января, Суперкубок, а тогда уж можно и сматывать удочки. Да и какая разница - что в шестьдесят пять, что в шестьдесят шесть, - все равно никто не знает его возраста. А если на то пошло - и его фамилии.

Гарри Арно считал себя мужиком в самом соку, совсем не ощущал своих шестидесяти шести, поддерживал форму и почти не облысел. Волосы он расчесывал на пробор справа и раз в две недели подкрашивал, когда ходил стричься в парикмахерскую на Артур-Годфри-роуд.

У Джойс была привычка согнуться иногда и спросить: "А ведь мы с тобой почти одинакового роста, верно?" Или: "А какой у тебя рост? Пять футов семь?" Гарри терпеливо объяснял ей, что его рост считался средним для американского солдата Второй мировой, пять футов девять. Ну, может, сейчас он немного усох, но все равно находится в отличной форме. Хвативший его чуть ли не инфаркт - дело прошлое, закупоренную артерию хирурги вскрыли, и теперь все в порядке. Каждое утро он целый час бегал трусцой по Ламас-парк - по одну сторону которого были "Делла Роббиа" и все эти реставрированные гостиницы в стиле арт деко2, по другую - пляжи и Атлантический океан. В такое время на улицах почти ни души - отставники и пожилые еврейские мадам со своими широкополыми соломенными шляпками и нашлепками от загара на длинных носах по большей части разъехались, а новые обитатели Саут-Майами-Бич, вся эта модная публика - модельеры, манекенщицы, актеры и стильные педерасты не высовывались из своих нор до самого полудня.

Скоро, совсем скоро клиенты начнут обрывать телефон, спрашивая: "А что это случилось с Гарри Арно?" И сообразят, что они, собственно, ровно ничего о нем не знали.

Он исчезнет, испарится, начнет новую жизнь; эта жизнь подготовлена и ждет его. Он никуда не будет спешить. Не будет работать на людей, которых не уважает. Время от времени позволит себе выпить. А по вечерам - даже и сигарету. Вот так - курить сигарету и смотреть на закатный залив. А рядом Джойс.

Ну, не обязательно она, но вполне возможно. Ведь там, куда собрался Гарри, и свои женщины есть. Может, уехать сначала одному, устроиться, а потом, если будет настроение, вызвать и Джойс. Пусть заедет в гости.

Он был полностью готов. Обзавелся паспортами на две различные фамилии - так, на всякий случай. Впереди - свободная дорога, безоблачное небо и никаких проблем. Вот так все и выглядело, пока Гарри не узнал, что нарвался на неприятности. Это известие он получил от Бака Торреса двадцать девятого октября на Коллинз-авеню, в "Вульфи", за одним из столиков, расположенных снаружи, под тентом.

В "Вульфи" до сих пор подавали фруктовое желе - других таких ресторанов Гарри не знал. И подавали, как выразился один его дружок из "Майами геральд", "с серьезным лицом, не улыбаясь и не подмигивая". В меню сандвичей значился сандвич "Гарри Арно", только теперь Гарри Арно не мог есть сандвич с этим именем. Копченое мясо, моцарелла3 с помидорами и луком, сверху - немножко итальянского соуса. Гарри мог питаться продуктами из деликатесных лавок, мог употреблять кубинскую пищу - если не очень налегать на черную фасоль.

Не мог он привыкнуть только к этим теперешним заведениям, где подавали тофу, поленту4, соус песто и всякое такое. Морской окунь - и вдруг с сушеными ягодами и грецкими орехами, это же надо такое придумать.

Двадцать девятого октября, в тот самый день, который запомнится Гарри надолго, он взял овощной суп, крекеры, чай со льдом и клубничное желе, а одет был в бежевый спортивный костюм с красными лампасами и кроссовки "Рибок". И кого же увидел он, выйдя на солнце после хорошего обеда? Увидел он Бака Торреса, стоящего рядом с машиной - голубым "капризом" девяносто первого года выпуска, безо всяких там мигалок и надписей "Полиция". Бак Торрес арестовывал Гарри уже с полдюжины раз, они прилично знали друг друга и почти что подружились. Конечно же они не обменивались визитами, и Гарри ни разу не видел жену Бака, просто Бак и Гарри доверяли друг другу, и беседы их не были чисто деловыми, всегда находилось время поговорить и о чем-либо более интересном. Бак Торрес никогда не задавал вопросов про Джимми Капоторто, не пытался использовать Гарри, чтобы получить что-нибудь на Кэпа.

Но в тот раз, двадцать девятого октября, все было как-то по-другому. Гарри сразу это почувствовал.

- Отлично ты смотришься, позавидовать можно, - сказал Торрес, - прыгай в машину, подвезу домой. Гарри объяснил, что у него есть своя машина.

- Вот и слава Богу, - невозмутимо ответил Торрес. - Все равно залезай, покатаемся.

Они направились на юг, по Коллинз-авеню, а потом свернули на запад, к бульвару Вашингтона; движение на улицах было пока еще не оживленное. В декабре тут все будет забито, машины будут тащиться впритык, бампер к бамперу. В кабине пахло затхлым табачным дымом, и Гарри открыл окно.

- Там, на сиденье, лежат бумаги, - сказал Бак Торрес. - Ты взглянул бы.

Гарри и сам без напоминания успел их просмотреть. Пачка официальных бланков с общим заголовком: "Заявка на организацию прослушивания телефонных разговоров".

Адресована была эта заявка в криминальное отделение окружного суда одиннадцатого судебного округа, от имени и в интересах округа Дэйд штата Флорида. Ниже шла фамилия судьи, а под фамилией типографский текст кончался и следовала отпечатанная на машинке просьба разрешить присоединение к трем телефонам, "зарегистрированным на имя ГАРРИ ДЖЕКА АРНО". Его фамилию выделили большими буквами.

- Ну и стоило мельтешиться? - спросил Гарри. - Все и так знают, чем я занимаюсь.

- На этот раз дело серьезное, - возразил Торрес. - С самого начала футбольного сезона к твоим телефонам были подключены регистраторы; мы знаем, с каких номеров звонили тебе и по каким номерам звонил ты. День за днем, двадцать четыре часа в сутки. Можешь ознакомиться с четырнадцатой страницей.

- Я и так тебе верю.

- В прошлое воскресенье, перед началом двух профессиональных матчей, тебе звонили сто восемьдесят раз или около того.

- У меня очень много друзей, - похвастался Гарри.

- Скажи это в суде, - ухмыльнулся Торрес. - Они от души посмеются, а может - и влепят тебе штраф за оскорбление суда, сотен эдак пять. Ты все не можешь уяснить, что на этот раз дело серьезное.

- Этот судья ставит на университетские команды, - сказал Гарри, продолжая глядеть на пачку казенных бумаг. - Не сам, а через дружка-юриста. По юго-восточной лиге. Ставит всегда на фаворитов. Он обязательно выберет "Флориду", штат Флорида и Майами.

- Открой двадцать восьмую страницу, - посоветовал Торрес. - Взгляни на дату и подпись.

- Вы что, уже начали прослушивать?

- Прослушивание разрешено много недель назад. Правда, только эти три телефона, твой домашний мы не трогали.

- Будто не знали, что я записываю все свои сделки, - возмутился Гарри. - Попросили бы пленки у меня, дешевле обошлось бы.

Торрес свернул на бульвар Вашингтона и поехал на север, мимо белых фасадов магазинов. Под ярким солнцем магазины казались закрытыми. Пастельные тона и неоновая безвкусица, захватившие в последнее время Саут-Майами-Бич, не успели еще добраться в такую даль.

- Это - операция Бюро5, - сказал Торрес. - У них возникло желание оно возникает у них чуть не каждый год - прищемить кое-что Джимми Кэпу. Мы сделаем всю работу, а они возьмут наши материалы и представят их федеральному большому жюри.

- Так ты хочешь сказать, - поинтересовался Гарри, - что я могу загреметь вместе с Джимми по обвинению в рэкете?

Он поймал косой взгляд Торреса. Лицо полицейского оставалось серьезным, у Гарри появилось какое-то неуютное чувство.

- Да, об этом шла речь вначале, - признал Торрес. - Ты даешь показания и либо поможешь им засадить Джумбо по обвинению в рэкете, либо загремишь сам. "Ну и каким же образом намерены вы расколоть Гарри Арно? - спросил я агента, руководящего расследованием. - Пригрозите ему шестью месяцами отсидки? Все его операции проводятся в границах одного штата. То, чем он занимается, - всего лишь мелкое прегрешение против законности". - "Да, отвечает Мак-Кормик, этот самый агент. - Надо, значит, что-то придумать, чтобы довести его до полного отчаяния, верно? - А потом подумал и говорит: - О'кей, а что, если этот ваш Арно узнает, что Джумбо хочет его убрать?"

- Зачем бы это ему понадобилось? - нахмурился Гарри.

- Чтобы не позволить тебе дать на него показания.

- А что я могу про него сказать? Что он - долбаный гангстер? Так это и так каждая собака знает.

- Ты что, думаешь, я шучу?

Нет. Торрес был очень серьезен, даже озабочен. Он подвел машину к обочине, остановил ее, повернулся к сидевшему на заднем сиденье Гарри и начал рисовать малоприятную картину:

- Задумка состояла в том, чтобы тебя подставить. Гарри Арно решает, что Джумбо хочет его убрать, и бежит под крылышко министерства юстиции.

- Быть стукачом, - сказал Гарри, - мечта всей моей жизни.

- Ты лучше послушай, - продолжил Торрес. - Так вот, а дальше Мак-Кормик говорит: "Раскрутите дело так, что Арно действительно пришьют, тогда можно будет отдать Джумбо под суд за убийство. А что тут такого?" Причем говорит так словно шутит, но как-то не верю я в такие шутки. Затем он задумался и выдал новую блестящую мысль: "А не шепнуть ли Джумбо на ушко, что Арно снимает пенки?" - Гарри энергично затряс головой, но Торрес гнул свое: - "Джумбо угрожает. Арно видит, чем оборачивается дело, и, наложив полные штаны, бежит за помощью к дядюшке6".

- Сколько я ни знал контор, - сказал Гарри, - везде то же самое. Управляющий снимает пенки. Это считается само собой разумеющимся, не надо только хапать по-наглому и в открытую. Ну прихвачу я сотню в неделю на текущие расходы, так Джимми и сам это понимает. Пока я выкладываю его долю, он ни хрена не скажет.

- Это ясно, - согласился Торрес. - Но Мак-Кормик говорил совсем о другом. Надо подкинуть Джумбо идейку, что ты чистишь его по-крупному.

Гарри снова энергично затряс головой.

- Ты тут помянул долю Джумбо. Это сколько будет, половина?

- Ровно половина, - подтвердил Гарри.

- А он знает, сколько набирается у тебя за неделю?

- Конечно знает.

- А откуда он знает точную цифру?

- Я сам ему сообщаю, - сказал Гарри. - А если не верит - может в любой момент прослушать пленки.

- А он их слушал когда-нибудь?

- Ты что, шутишь? Это с его-то ленью?

- Ну что ж, - сказал Торрес. - А вот Мак-Кормик поручил своим ребятам записывать все ставки и подбивать итог.

- Брось, они что, слушали всю эту хренотень собачью?

- Мак-Кормику хочется узнать, совпадет ли то, что ты зарабатываешь, и то, что ты говоришь Джумбо.

- Свихнулся он, - уверенно сказал Гарри. - А как насчет того, что приносят курьеры? Это же почти не учитывается. Или хорошо знакомые клиенты, которые звонят мне домой? А как насчет различных способов делать ставки, которыми пользуются люди, приехавшие из других мест, например из Джерси? Насчет языка, на котором они говорят? Звонит парень и заявляет: "Мне "Викингов" и шесть на пять даймов". Звонит другой: "Гарри, "Сэйнтс" без семи тридцать раз". Ну вот, он проиграет, а какие комиссионные? Чистые десять процентов? Если не учесть комиссионные, даже и близко к окончательному итогу не подойдешь. Я храню пленки яа случай, если возникнут разногласия - кто, кому и сколько должен, или я вдруг иду получать, а мужик заявляет, что в жизни не делал эту ставку. Такое бывает редко, при малейшем сомнении, сколько и на что ставит клиент, я его переспрашиваю. Или звонит парень: "Гарри, дай мне "Лайонс" и "Найнерс" двадцать раз в обратном. "Беарс" - никель, "Чарджерс" - никель, "Джайантс" - пять раз. "Новая Англия" - десять раз, но только если "Рэмс" - десять". И вот дважды в день, по субботам и воскресеньям, я принимаю простые ставки, двойные условные, ставки на турниры и игры на вышибание. Мы принимаем ставки на игры НБА, даже на хоккей. И ты хочешь сказать, что люди твоего "героя" из Бюро сумеют во всем этом разобраться?

- Гарри, - сказал Торрес, - мы слушали, как ты разговариваешь с Джумбо, рассказываешь ему, как идут дела, сколько набралось за неделю, и все такое. И вот как-то раз слушаем мы вас и слышим, как Джумбо спрашивает насчет одного парня, того самого черного фраера, который ходит в костюме и весь увешан золотыми цепочками. В Калдере, в баре, Джумбо сидел себе и выпивал между двумя заездами, а тут подходит к нему этот черный пижон и говорит: "Ну ты меня просто зарезал на той неделе". Говорит, что просадил десять тысяч, а потом пришлось выложить еще кусок на комиссионные. Так вот, мы слышали, как Джумбо спрашивал тебя про этого парня. Припоминаешь?

На этот раз Гарри не спешил с ответом.

- Я сказал Джимми, что для меня это - большая новость, так ведь? Вы это слышали? Парень ошибся, он ставил в каком-то другом месте. Я сказал Джимми, что, если он хочет проверить мои пленки - всегда пожалуйста.

- Да, - кивнул Торрес. - Только ведь этот черный парень говорит, если верить Джумбо, что сделал ставку именно у тебя, а не у кого-нибудь другого. Наткнулся на тебя в "Вульфи", там ты и записал.

- Не было этого, - помотал головой Гарри. - Я так и сказал Джимми: "Найди этого парня. Пусть он в лицо мне скажет, что делал ставку у меня". Я не занимаюсь делами с незнакомыми типами, никогда. Клиент должен прийти по рекомендации.

Гарри чувствовал, что снова горячится, точно так, как в тот раз, когда говорил по телефону с Джимми Кэпом. Вернулась вся прежняя злость, но теперь он к тому же осознал, в чем тут дело.

- Я так и сказал Джимми: "Этот парень хочет меня подставить, это точно, только я не понимаю зачем". Ну вот, теперь я понимаю.

- Против этого парня возбуждено дело по наркотикам, - объяснил Торрес. - Он сделает все, что велит Мак-Кормик, и обвинение ему вместо "хранения с целью распространения" поменяют на просто "хранение". Видишь, как ловко он это шьет? Ведь ты не можешь доказать, что парень не делал у тебя ставку, верно? И вот сидит теперь Джумбо и размышляет, сколько еще выплат ты от него утаил. Ну ладно, а вот еще один разговор, который мы слышали; Джумбо обсуждал эту историю с одним из своих парней. Он сказал, если у этого мудака хватило нервов подойти ко мне с таким рассказом, наверное, он не врет. И велел парню этим заняться. Говорили они вчера, во второй половине дня.

- Заняться этим. И больше он ничего не сказал? - спросил Гарри.

- Нет, он не сказал, чего хочет.

- С кем он говорил?

- Пару раз он назвал этого парня Томми.

- Томми Бакс, - уверенно определил Гарри. - Смуглый такой. Лет десять - двенадцать тому назад, когда его привезли с Сицилии, он был Томазино Битонти.

- Вот так я и думал, Томми Бакс, - сказал Торрес, вынимая блокнот. - У него на морде словно написано - я мужик крутой, как вареное яйцо, и долбал я вас в грызло. Да, смуглый, а заодно и пижон. Ни разу не видел его без костюма и галстука.

- Это вроде как в пятидесятые, - объяснил Гарри. - Если идешь куда-нибудь вечером - обязательно надеваешь костюм или приличного вида спортивную куртку. Появившись здесь, Томми первым делом усвоил, как нужно одеваться. Всегда смотрится на миллион баксов - отсюда и кличка Томми Бакс. Но все равно он - вшивый ублюдок.

Гарри смотрел, как Торрес записывает имя в свой блокнот. Томми, Джимми - можно подумать, они беседуют про малых детей.

- А ведь вы и к Джимми подключились, раз слышали, о чем он говорит с другими, - сказал Гарри, немного подумав.

Торрес поднял глаза и улыбнулся, первый раз за всю беседу.

- Ты знаешь его дом, почти напротив гостиницы "Иден рок". Мы наблюдали за ним из этой гостиницы. Видели, как Джумбо выходит в патио, в этих своих необозримых шортах, - кстати, сколько он весит? Сотни три?

- По крайней мере, - подтвердил Гарри. - А то и все три с половиной.

- Ну так вот, наблюдая за Джимми, мы заметили, что он всегда говорит по телефону без провода. Тогда мы посадили людей в лодку, привязанную к пристани, которая рядом с гостиницей. Они взяли с собой сканер, поймали сигнал, определили частоту и начали писать все его разговоры. Портативный приборчик, для которого не нужно никаких судебных постановлений.

Несколько мгновений в машине было совершенно тихо.

- Ведь таким образом ловишь сигнал из эфира, - сказал Торрес. Радиоволны - они никому не принадлежат. Потому-то никаких постановлений и не требуется.

Гарри кивнул; снова воцарилось молчание.

- Я очень благодарен, что ты сообщил мне все это, - сказал он в конце концов. - И хорошо понимаю, что ты сильно рискуешь.

- Я не хочу, чтобы у тебя были крупные неприятности из-за такого засранца, как Мак-Кормик, - объяснил Торрес.

- Ладно, - сказал Гарри, - не буду я брать все это в голову. Вот если бы ту же самую фразу - "займись этим" - Джимми сказал Томми Баксу лет десять - двенадцать назад, это было бы совсем другое. Ведь Томми - Зип. Ты знаешь такое слово? Оно обозначает одного из тех парней, которых привозили с Сицилии для грубой работы. Самых что ни на есть крестьян из самого гребаного средневековья. А тут он и глазом не успел моргнуть и - здрасьте, оказался на Саут-Майами-Бич. Хлопает глазами и сам им не верит. Тут Зипу дают пушку и говорят: "Во-он того". Ну и Зип его кончает. Понимаешь? Они выбирают для вывоза таких ребят, которые любят пострелять. У этого парня не было здесь никаких связей, всем по фигу - поймают его, приговорят, засадят. Сядет этот - выпишут другого Зипа. Приедет с Сицилии новый парень, в черном костюме, рубахе, застегнутой на все пуговицы, без галстука и в шапчонке на самой макушке. Вот так и выглядел Томми Бакс десять-двенадцать лет назад, когда он был Томазино Битонти.

- Значит, ты надеешься, что он изменился не меньше, чем его костюм, сказал Торрес и внимательно посмотрел на Гарри. - Вид у тебя не очень взволнованный.

- Я всегда могу смыться из города, - ответил Гарри.

- Да, нервы у тебя - будь здоров, - ухмыльнулся Торрес. - Что есть то есть.

Гарри равнодушно пожал плечами. Только чего ему стоило это равнодушие.

Глава 2

Для Гарри Томми Бакс всегда был Зипом: парня привезли сюда, чтобы он кого-то там угробил, а он так тут и прижился, научился говорить по-английски, научился одеваться, но все равно остался всего лишь импортным фруктом.

Теперь он может прийти в любую минуту. Или уже пришел и где-то поджидает. Выйти бы тебе, дураку, из игры в шестьдесят пять, думал Гарри.

Кто-то когда-то выбрал этот возраст как самое лучшее время, чтобы бросать работу, какая бы она ни была, и сейчас Гарри согласился, что этот кто-то абсолютно прав. К сорока теряешь легкость походки, чувствуешь, что ноги совсем не те, какими были раньше, а еще через двадцать пять лет начинают отказывать уже все твои колесики и шестеренки. Гарри об этом не задумывался до прошлого года, когда пропихнули ему врачи какую-то свою трубку вдоль артерии, от паха до самого сердца, и посоветовали изменить образ жизни - для своей же пользы. Вот если бы хватило ума соскочить сразу, в том же прошлом году...

Гарри предавался таким мыслям не от страха и не из-за сожаления, а в самом практическом смысле. Находись он сейчас в каком-нибудь другом месте, не пришлось бы беспокоиться о визите Зипа - если именно такой визит подразумевал Джимми, говоря: "Займись этим". Этот вшивый деревенский ублюдок в костюме за двенадцать сотен, безо всякого образования и с итальянским акцентом, от которого мутило, как от чесночного запаха (по правде говоря, акцент не слишком уж и сильный), этот Зип далеко, не такой придурок, как большинство парней из команды Джимми. Так что Зип придет. Оставалось только удивляться, почему его так долго нет.

Тем же вечером, в четверг, двадцать девятого октября, Гарри Арно собрал чемодан. Он занялся этим по возвращении в отель, не откладывая, - не для того, чтобы сразу уехать, а на всякий случай, вдруг придется. Перекладывая рубашки и белье из комода в положенный на кровать чемодан, он время от времени подходил к окну, посмотреть с высоты третьего этажа на Оушн-Драйв. Через каждые двадцать минут эти занятия прерывались походами в туалет - мысль о визите Зипа странным образом действовала на мочевой пузырь. А может, виноват был не только Зип, но и распухшая предстательная железа. Он стоял перед унитазом и мочился, живо представляя себе входящего в его апартаменты Зипа, а затем стряхивал с себя ужас и оцепенение и спешил к окну. Два раза Гарри чуть было не снял трубку стоящего рядом с кроватью телефона. Ну хорошо, он позвонит Джимми, расскажет, что происходит в действительности, объяснит, каким образом удалось это узнать... Ну и как же среагирует Джимми? "О, да ты совсем спелся с этим копом. Они предложили тебе сделку?" И можно сколько угодно клясться, что не станешь давать показания большому жюри, - Джимми не будет слушать. Позвонить - значит просто отдать свою жизнь в руки трехсотфунтового полуграмотного борова, который даже школу не сумел закончить. И никогда в жизни не улыбался. Некоторые ответы Джимми Кэпа можно предсказать с почти полной уверенностью. Гарри знал, например, что, если скажет Кэпу, что уходит от дел, Джимми заявит: "Да неужели? Ты уйдешь от дел тогда, когда я тебе это позволю".

А вот Зипа Гарри знал не так хорошо, чтобы предугадать его поведение. Их никогда не знакомили, и за целый год они успевали обменяться не больше чем парой слов. Насколько понимал Гарри, Зип и вообще не очень-то любил разговаривать. Другие ребята из команды Джимми старались держаться от него подальше. Женщинам - полупрофессионалкам, ходившим в подружках этих ребят, - он нравился, а может, они просто боялись выказать настоящее свое к нему отношение.

Гарри собрал чемодан и сумку, засунул их в стенной шкаф в спальне и встал у окна, глядя на фары проносящихся мимо автомобилей, на темные, куда-то спешащие человеческие фигурки, стараясь сообразить, не забыл ли что-нибудь.

Умывальные принадлежности. А что еще?

Боже милосердный, паспорта, оба!

Кто-то постучал в дверь.

Гарри вздрогнул - и тут же вспомнил, что не взял пистолет, тот самый пистолет, из которого сорок семь лет назад застрелил дезертира и который удалось прихватить с собой на память. Пистолет 45-го калибра, штатное оружие армии США. И лежит он себе на полке шкафа, завернутый в полотенце и незаряженный, - а Зип стучится в дверь. Что это Зип, Гарри не сомневался.

Первым вошел черный парень в голубой с желтыми цветочками спортивной рубашке, а за ним Томми Бакс; на сицилийце был отличный двубортный костюм и коричневый галстук со сложным узором; белая рубашка резко контрастировала со смуглой кожей. Пропуская их в комнату, Гарри отступил вбок, черная физиономия повернулась в его сторону; негр все время смотрел Гарри в лицо. Зип положил руку на плечо спутника, слегка подтолкнул его и сказал:

- Это Кеннет.

- Кеннет, - представился негр.

Зип внимательно осматривал комнату.

- Вот и я то же самое говорю. Кеннет.

Включив лампу, он подошел к увешанной черно-белыми фотографиями стене.

- Так это тот мужик, Кеннет? Можешь ты мне на это ответить? - бросил он через плечо.

- Ага, это тот самый мужик. - Кеннет не сводил глаз с Гарри. - Я поставил на "Сэйнтс" и на "Хьюстон ойлерс", и там и там - по пять даймов. И выложил ему одиннадцать кусков, это, значит, вместе с комиссионными, в понедельник, тут, неподалеку, рядом с отелем. Со мной был друг, он может подтвердить.

- Ты в жизни не видел меня, пока не заявился в эту комнату, - сказал Гарри и повернулся к Зипу: - Ты спросил Джимми, получал я когда-нибудь деньги таким вот образом? Клиенты знают, где меня искать, я не занимаюсь делами на всяких долбаных улицах. Ты спроси Джимми, - повторил он, глядя на Зипа; тот согнулся, внимательно изучая одну из фотографий.

- Что на этой?

Гарри подошел поближе.

- В этих апартаментах раньше жил мужик, которому принадлежал отель. Когда-то он был фотографом. А это - кандальная команда, в Джорджии, в тридцатые годы. Заключенные, значит. - Зип кивнул. - А на этой скипидарный лагерь, той асе поры. Видишь, скипидар капает в эти посудины, а потом его кипятят. Старик делал эти фотографии для правительства, во время депрессии7.

Возможно, Зип и вправду знает, о чем он говорит, возможно - нет. Гарри изо всех сил пытался показать, что чувствует себя спокойно и уверенно.

- Старика звали Морис Золя, я был с ним знаком. Женился на бабе в два раза моложе себя; она когда-то снималась в кино. Забыл только фамилию. Да ее фотография была в газете, когда открывали новый кондоминиум8. Старик умер спустя год, как они поженились, а актриса продала отель Джимми Кэпу и съехала отсюда. Ну а Джимми разогнал всех старух, которые тут жили, и заменил их шлюхами. Какое-то время здесь было прямо как в женском общежитии. - Гарри через силу хихикнул. - Девки бегали по коридорам почти в чем мать родила. Теперь их тут осталось всего несколько.

Гарри старался выглядеть спокойно, говорил, просто чтобы не молчать, чтобы держать контакт с Зипом. Чтобы привлечь его на свою сторону.

- Вот прямо перед входом я ему их и выложил, - вмешался Кеннет. Встретил его в "Вульфи", в субботу, и сделал ставки, а расплатился в понедельник. Вот тут, рядом с отелем, в сквере перед входом.

- А на этой что? - спросил Зип.

- Ты слышал, что он сказал? - возмутился Гарри. - Да он за всю свою гребаную жизнь не делал у меня ставок. Я могу назвать всех местных цветных парней, которые играют, а этого придурка я и не видел никогда. На этой? Он взглянул на фотографию, на которую, как ему казалось, смотрел Зип. - Да тут просто слон на пляже. Реклама какая-то.

- Долбаного слона я и сам как-нибудь различу. - Повернув голову, Зип взглянул на стоящего рядом Гарри. - Не тот снимок, а вот этот.

С близкого расстояния казалось, что смуглое лицо Зипа состояло из одного носа; сицилиец был моложе, чем Гарри думал прежде, лет сорока с небольшим. Глаза чуть прикрыты, тяжелые веки вполне убедительно дополняли его зловещий вид.

- Это плантация сахарного тростника на Ямайке. Видишь - копают дренажные канавы.

- Этот.

- Индейцы. То ли семинолы, то ли миккусуки, точно не знаю. Их можно увидеть в Тамиами, они катают туристов на лодках.

Зип направился в спальню.

- Там снимков нет, - сказал ему в спину Гарри и повернулся к стоящему у окна Кеннету: - Ты хоть понимаешь, что со мной делаешь? Меня же из-за тебя на хрен угробят.

- Не надо было брать эти деньги, - сказал через плечо Кеннет. - Ничем не могу помочь.

Он снова уставился в окно.

Выйдя из спальни, Зип обратил внимание на стоящее перед телевизором пологое кресло "Лентяй". Он провел рукой по гладкому винилу спинки.

- Ты спроси лучше этого типа, зачем он меня подставляет, - сказал Гарри.

Зип сел в кресло и принялся рычагом регулировать высоту упора для ног, то выше, то ниже.

- Вот это кресло мне нравится. Отличная штука, чтобы смотреть телик.

- А у меня таких целых два, - встрял Кеннет. - А еще - "Волшебная оттоманка", они здорово друг к другу подходят.

- Да какого хрена, - сказал Гарри, стараясь сдерживаться и не слишком повышать голос. - Ты спроси его про сделку с фэбээровцами. Ты же понимаешь, что именно я имею в виду?

- Давай я лучше спрошу тебя. - Зип поднялся на ноги. - Зачем это твои чемоданы набиты одеждой? Ты что, собрался куда-нибудь?

Что-либо объяснять было бесполезно. Зип решил, чnо пора уходить, - на том все и кончилось. Послушай, хотел сказать ему Гарри, как же можно верить этому цветному, а не мне? Я ведь двенадцать лет уже с Джимми Кэпом, а до этого еще десять с тем парнем, что был раньше. Но раз уж Зип встал с кресла...

Гарри собирался даже упомянуть Италию - еще одно, что их сближало. Сказать Зипу, что провел в Италии четырнадцать месяцев во время Второй мировой и полюбил эту страну. Спросить его, бывал ли он в Монтекатини, неподалеку от Пизы. Рассказать, как красиво там жил, пил вино и трахал всех подряд, и так целый месяц - это когда вторую бронетанковую расформировали, а их роту передали пехоте, четыреста семьдесят третьему полку, на восполнение потерь. Рассказать Зипу эту самую свою историю - рассказать прямо в присутствии Кеннета, - как пришлось застрелить дезертира, негра из девяносто второго, - в этом полку служили одни цветные. Гарри недооценил тогда этого парня, думал - обычный солдат, влипший в неприятности; проболтался слишком долго в самоволке, теперь оттрубит срок в штрафном учебном центре и вернется в свое подразделение. Ну и, значит, они с этим солдатом вроде как свои. Поэтому когда дезертир взмахнул карабином и попытался убить Гарри, тот даже не сразу понял, что происходит. Они находились в коридоре, совсем рядом, парень замахнулся прикладом, и Гарри едва успел выстрелить из пистолета, который одолжил ему лейтенант. Пуля сбила дезертира с ног, уложила его на месте. Только потом Гарри узнал, что дезертиру было нечего терять: он изнасиловал и убил итальянку, и все дальнейшее не вызывало сомнений: трибунал, а потом расстрел.

Спросить Зипа, бывал ли он когда-нибудь в том месте, где вешают приговоренных? Аверса? Да, что-то в этом роде.

Спросить его... ну о чем его спрашивать? Времени, чтобы говорить, выяснять обстановку, не было. Поднявшись на ноги, Зип взмахом руки подозвал Кеннета, а потом вытолкнул его из комнаты и вышел сам. Зипу понравилось это кресло, очень хорошо сидеть в нем и смотреть телевизор - вот и все, что Гарри знал с уверенностью.

Планируешь-планируешь на сорок семь лет вперед, а потом вдруг оказывается, что у тебя нет времени. Надо что-то делать, сию же минуту, другого шанса может и не представиться.

Гарри вынул из шкафа пистолет, протер его, разобрал, собрал - без особых трудностей - и зарядил. Затем он взял эти три фунта металла, сунул за брючный ремень и немного походил по комнате, чтобы попривыкнуть. А потом набрал номер Джойс.

- Мне надо с тобой поговорить.

- В чем дело?

- Ты можешь прийти?

- Примерно через час. Я только что накрутила волосы.

- Мне нужно поговорить с тобой как можно скорее.

- Приходи тогда сам.

Гарри задумался.

- Гарри?

- Хорошо. Жди.

- В чем дело, Гарри?

Он повесил трубку.

Джойс жила на Меридиен, в пяти кварталах от пляжа, какие-то пятнадцать минут пешком, но сегодня Гарри чувствовал, что лучше взять машину, а не разгуливать по ночным улицам. Его "эльдорадо" восемьдесят четвертого года стоял за отелем, на Тринадцатой улице. Надо что-то сделать с этой машиной, прежде чем смываться. Записать ее, например, на Джойс. Она снималась для каталогов, платили неплохо, но занятие это было эпизодическим, то есть, то нет, и в промежутках приходилось подрабатывать официанткой, разносить коктейли. В одном каталоге Джойс представала молодой матроной в спортивном наряде, в другом - шлюхой в почти прозрачном белье и при черных подвязках, с круто завитыми волосами. Иногда Гарри открывал каталог и думал: о'кей, ну и какую же из этих моделей трахнул бы ты в первую очередь? Угадай, предложил он однажды Джойс, кого бы я выбрал девять раз из десяти? Тебя. Предложил в шутку, желая сделать ей приятное, но она промолчала и только взглянула на него как-то странно.

Обычно он пользовался служебной дверью, ведущей в проулок, там до стоянки было совсем рядом. Однако сегодня Гарри покинул отель через главный вход, миновал ряды металлических стульев, вышел на Оушн-Драйв и внимательно, не спеша, посмотрел сначала направо, а потом налево. В "Кардосо" заняты все уличные столики, для четверга совсем неплохо. Свернув за угол отеля, он пошел к стоянке; стоянка была маленькая, всего два ряда машин, разделенные проездом, в дальнем конце - фонарь. Остановившись в проулке, Гарри вытащил пистолет, передернул затвор и снова засунул его за ремень, под спортивную куртку. "Эльдорадо" стоял третьим с конца, белый багажник далеко высовывался из ряда; Гарри подошел к машине. Мужик со стоянки много раз говорил, что готов купить эту тачку в любой момент. Сегодня его что-то не видно.

Да, не видно, зато видно кое-что другое. Темная фигура в проезде между рядами; приближается. Это не служитель стоянки, тот коротышка, а в этом шесть футов с лишком. Гарри очень хотелось, чтобы это был случайный прохожий, срезающий путь из переулка на Оушн-Драйв.

- Твоя тачка? - спросил мужик издалека, футов с тридцати. Гарри никогда его раньше не видел.

- Которая, эта?

- Во-во, так она твоя?

Гарри стоял рядом с правым задним фонарем "эльдорадо" и глядел на приближающегося типа поверх багажника.

- А какое тебе дело, чья это машина? - спросил он, остро ощущая плотно прижатый к желудку пистолет.

- Я хочу убедиться, что ты - тот, кто мне нужен, - сказал мужик и добавил: - Тебя звать Гарри?

Пока мужик говорил, Гарри убеждал себя выхватить пистолет, сделать это сию же секунду; мужик надвигался на него точно так же, как тот дезертир из девяносто второго полка, только дезертир молчал и в руках его был карабин.

Этот не молчал.

- Что ты там делаешь? - спросил он. - Отливаешь, что ли? Руки заняты? - А затем добавил: - А у меня подарок для тебя, Гарри. От Джимми Кэпа.

Его правая рука скользнула под пиджак.

Гарри обеими руками поднял тяжелый, словно утюг, пистолет. И увидел, как мужик замер и вскинул левую, ту, что не под пиджаком, руку. Он вроде собирался что-то сказать, а может, даже и сказал, только Гарри не услышал из-за грохота. Он выстрелил из оставшегося с войны пистолета, выстрелил три раза и увидел, как мужика отшвырнуло назад, бросило на асфальт. Короткий ружейный обрез взлетел в воздух, с дребезжанием ударился о багажник "эльдорадо" и упал на мостовую.

Гарри подошел к мужику. Белый, лет пятидесяти, старый пиджак поверх комбинезона, тяжелые рабочие ботинки. Шапочка с козырьком, чудом удержавшаяся на голове. Какой-нибудь нищий батрак из Глэйдса. Остекленевшие глаза были раскрыты, во рту виднелась искусственная челюсть, единственная более или менее приглядная часть его экипировки, - насколько можно было судить при свете уличного фонаря. Гарри не стал трогать ни убитого, ни лежащий на мостовой обрез; вернувшись в свои апартаменты, он набрал номер полицейского управления Саут-Майами-Бич и попросил позвать Бака Торреса.

Бака не было на месте. Гарри сказал, что дело неотложное и сержант Торрес должен связаться с ним как можно скорее. Околачиваясь вокруг телефона в ожидании звонка, он почувствовал, что хочет выпить так сильно, как не хотел никогда за всю свою жизнь. Но сдержался. Он подумал было поговорить с Джойс, но тоже сдержался. В конце концов Торрес позвонил; судя по голосу, настроение его было отнюдь не радостным.

- Я только что угробил одного типа, - сказал Гарри. - Что я теперь должен делать?

Они поговорили несколько минут; Торрес посоветовал Гарри никуда не уходить, не делать никаких глупостей.

- Ас чего это, ты думаешь, я позвонил тебе? Собирайся я сделать что-нибудь глупое, стал бы я тебе звонить?

Он повесил трубку и набрал номер Джойс.

- Нет, - сказала она, выслушав его рассказ. - Ты не... Ты что, правда?.. Знаешь, твои шуточки не очень веселые.

К тому времени, когда за окном послышались сирены патрульных машин, голос Джойс изменился, она начала возбужденно расспрашивать, что Гарри намерен делать и чем можно ему помочь. Гарри попросил ее не принимать это слишком близко к сердцу, он не видит тут особых проблем.

Он еще не задумывался толком, что же будет дальше. В его мозгу раз за разом прокручивалась минувшая сцена: не ударился в панику, знал, что надо делать, и сделал - Гарри прямо распирало от гордости. Он вспоминал, как вдохнул, задержал дыхание, чуть выдохнул и нажал на спуск. Три раза выстрелил и все три раза попал. Когда Гарри начал думать о будущем, он представил себе Торреса и других детективов - стоят они над трупом, качают головой и обсуждают между собой, как здорово Гарри все это проделал. Да, с Гарри Арно шутки плохи.

Разнес мужика в клочья прежде, чем тот успел выстрелить. Все осмотрят, а потом побеседуют с ним, спросят, как в точности все было. Может, заставят подписать протокол. Попросят не отлучаться особенно: могут появиться дополнительные вопросы. А что будет потом?

Глава 3

После двухчасовой беседы полицейские упрятали его в предварилку следственного отдела. На следующее утро Гарри сказал следователям из отдела преступлений против личности, что приготовить яичницу как следует, то есть слегка поджарить, ничуть - Господь свидетель - не труднее, чем сделать ее жесткой как подошва. Один из детективов объяснил, что яичница из кубинской забегаловки напротив; имеешь что-либо против - звони им и жалуйся.

Гарри просто не мог поверить - столько раз говорил с ними по телефону, а теперь они вот так с ним обращаются.

Его перевели в тюрьму округа Дэйд, объявили подозреваемым и сняли отпечатки пальцев. В тот же день, после полудня, на предварительном слушании в окружном суде он заявил о своей невиновности. И опомнится не успел, как получил обвинение в предумышленном убийстве без отягчающих; сумму залога установили аж в сто пятьдесят тысяч. Гарри не верил своим ушам.

- Я понимаю, это только предварительное слушание, - сказал он своему адвокату, - но вы могли все-таки хотя бы упомянуть обрез, который был у этого типа.

- Какой обрез? - спросил адвокат, сын другого адвоката, который обычно и защищал Гарри, когда его начинали таскать по судам. Сегодня папаши не было в городе. Вот так и спросил: какой обрез?

- Тот, из которого он хотел меня убить. Неужели никто этого не понимает?

- В протоколе осмотра места происшествия нет никакого обреза, покачал головой адвокат.

- А они его искали? - спросил Гарри. - Вы что, думаете, я безо всяких к тому причин убил этого типа, которого прежде никогда не видел? Или, по-вашему, я хотел его ограбить?

Личность убитого установили: Эрл Кроу, как и думал Гарри, - из Глэйдса. Клюстон, городок на озере Окичоби.

- А где ты был вчера ночью, когда я в тебе нуждался? - спросил Гарри у Торреса, имея в виду допрос. - Все эти ваши шпики так на меня и набросились.

Торрес объяснил, что тут расследование убийства, а его подразделение занимается организованной преступностью.

- Нервничаешь, верно? - Сейчас он держался значительно холоднее, чем вчера. - Да уж, понимаю. Ты был уверен, что этот мужик явился по твою душу.

- Да так оно и было, - сказал Гарри. - Он знал мое имя.

- Ты - личность известная.

- Господи Иисусе, да у него же был обрез нарезного ружья. И он прямо сказал мне, от кого пришел, чтобы я не сомневался. От Джимми.

- А у тебя был заряженный кольт 45-го калибра, - возразил Торрес. Может, хочешь объяснить, зачем он тебе понадобился?

- Да я же не знал этого типа.

- Как я слышал, за последние тридцать лет у него были и предварительные аресты и сроки, - сказал Торрес. - Возможно, сумеешь сторговаться со следователем, за признание тебе снизят до непредумышленного. А то побеседуй с федералами про Джимми Кэпа. Может пойти тебе на пользу, ты же понимаешь, про что я? Мак-Кормик просил ненавязчиво тебе напомнить.

- Сперва они меня подставляют, - взорвался Гарри, - а потом предлагают спасти мою жопу, и я что, в ножки должен им за это поклониться? Я пообещаю рассказать про Джимми историю-другую, а они сразу же найдут пропавший обрез, так, что ли?

Энергично покачав головой, Торрес сказал, что в такую грязь никогда не полезет.

- Ну что ж, в тюрьме мне конечно же делать нечего, - пожал плечами Гарри, - но ведь стоит мне высунуть нос на улицу - и меня тут же угробят к чертям собачьим.

- Ты будешь под присмотром, - сказал Торрес, - но только до тех пор, пока остается хоть какая-нибудь возможность извлечь из тебя пользу. Что я могу еще сказать? Так всегда и бывает.

После предварительного слушания Гарри вернулся в Майами, в тюрьму округа Дэйд; адвокат сказал, что тут его могут продержать до шести недель, пока не окончится следствие, но уже через три дня, в понедельник, появилась Джойс Паттон с женщиной из залоговой конторы Эй-би-си, и его освободили под залог в сто пятьдесят тысяч долларов.

Конечно же деньги внесла не Джойс, это исключалось. По правде говоря, Гарри не знал ни одного своего знакомого, готового выложить те десять процентов, которые стоил залог, пятнадцать кусков наличными, а ведь надо еще, чтобы у этого человека было имущество на полную сумму залога, и на это имущество наложат секвестр, если Гарри не появится в суде.

- Только не говорите мне, - сказал Гарри, - что деньги внес Джимми Кэп. Ладно?

- А как насчет вашей жены из Палос-Хейтс, из Иллинойса? - спросила женщина из залоговой конторы.

Гарри потребовалось порядочно времени, чтобы переварить такую новость.

- Моя бывшая жена? - озадаченно произнес он. - Так вы хотите сказать, что она прилетела сюда и выложила вам чек на пятнадцать кусков? С того дня, как я начал заниматься букмекерством, она перестала готовить, отказалась даже появляться на кухне, пока я не подыщу себе настоящую работу. Девять лет кряду мы обедали где-нибудь на стороне. Когда стало ясно, что больше мне этого не выдержать, я переписал на нее дом в Палос-Хейтс, рядом с Чикаго, - коттедж в тюдоровском стиле, с четырьмя спальнями - и переехал сюда.

- Ты и сейчас каждый день ешь на стороне, - заметила Джойс.

Она явно злилась, узнав, что у Гарри прежде была жена, - он никогда об этом не рассказывал.

Женщина из залоговой конторы - блондинка лет тридцати пяти, довольно симпатичная для такой профессии - сказала, что человек по имени Томазино Битонти принес ей чек и документ об условном отказе от прав на недвижимую собственность в Палос-Хейтс, все за подписью Терезы Ганелло. Вернула, значит, девичью фамилию.

Вот теперь кое-что понятно. Джимми Кэп хочет вытащить его на солнышко. Своих денег ему жалко, и он послал Зипа в Палос-Хейтс, чтобы тот нажал на Терезу, заставил ее внести залог. Вот откуда только, кольнуло его беспокойство, Джимми знает, что у Гарри есть там бывшая жена? Разве что они вели на него досье и выведали, что он родился в Майами, в пятидесятые работал здесь, потом женился, а после Кефоверовского расследования преступности в Майами переехал в Чикаго, родной город Терезы. То, что Гарри вернулся в семьдесят первом, один, и занялся букмекерством, эти типы знают прекрасно, ведь именно тогда они и навязали ему это самое партнерство.

Все это он объяснил Джойс по пути домой, на шоссе Макартура, время от времени сам себя перебивая восклицаниями: "Господи! Мне в жизни не выдержать большого срока!"

- В тюрьме даже не с кем поговорить, там же ни с одним человеком не сойдешься интересами, - простонал Гарри.

- Что-то я не понимаю, - уколола Джойс. - Если ты нарушаешь закон каждый день, и так всю жизнь, то должен ожидать, что когда-нибудь тебя посадят.

Все еще злится, после того как узнала, что у него была жена. К тому времени, когда они добрались до отеля Гарри, Джойс перешла к прямым расспросам. Где он познакомился с Терезой? В Рони-Пласа, Тереза приехала туда зимой, погреться. Сколько лет были они женаты? Почти десять. На что она похожа? На аллигатора. Потом Гарри поинтересовался - какое все это, собственно говоря, имеет значение? Детей нет, эта часть жизни осталась позади как отрезанная.

Он позвонил в Палос-Хейтс впервые за двадцать с лишним лет, чтобы поблагодарить Терезу.

- Я хочу сказать тебе спасибо за то, что ты внесла за меня залог. Сразу, как только разберусь немного, вышлю тебе чек на пятнадцать тысяч. Хотелось бы надеяться, что не доставил тебе больших хлопот.

- Трус проклятый, букмекер дешевый... - Голос Терезы Ганелло буквально рвался из трубки; Джойс, стоящая рядом с Гарри, слышала все до последнего слова. - Сукин ты сын, ты набрался наглости прислать сюда этого громилу, чтобы он мне угрожал. Ты знаешь, что было бы с тобой, будь жив папа? Я каждый вечер возношу молитвы Господу, чтобы они заперли тебя покрепче и потеряли ключ от твоей гребаной камеры.

- Спасибо, Тереза, было очень приятно побеседовать, - сказал Гарри и повесил трубку. - Так ты считаешь, я мог жить с такой женщиной? - спросил он Джойс. - Ведь та тоска и злость, которая у других бывает вечером, после работы, у нее - круглый день. Ведь ее любимое занятие - защемлять яйца дверью, она курсы может вести для баб, почему-либо не овладевших этим высоким искусством при рождении. Слушай, она ведь всю свою жизнь считала, что ее папаша занимается настоящим делом, торгуя копченой колбасой. Чтобы развестись с ней, мне потребовалось его разрешение. И знаешь, что он мне сказал? Он сказал: "Десять лет вместе! Господи Иисусе, да я бы на твоем месте и половину не выдержал".

Глава 4

Весь понедельник и вторник телефон звонил не умолкая; друзья и клиенты - все спешили сообщить о прочитанном в газете или услышанном на улице, спрашивали, как у него дела, интересовались, продолжает ли он свой бизнес. В "Майами геральд" появилась короткая заметка с заголовком:

"Жителю Саут-Майами-Бич предъявлено обвинение в убийстве из огнестрельного оружия".

Заметка безнадежно похоронена на третьей странице. Так это все, что можно про него сказать, - житель? А почему не Известная Всему Саут-Майами-Бич Личность? Или Персона? Житель, Господи прости! Друзьям и клиентам Гарри объяснял, что все это ошибка, в которой скоро разберутся. Когда звонили регистраторы и курьеры, он просил их подождать день-другой позже он сам с ними свяжется.

Зип позвонил во вторник, уже к вечеру. Гарри не был к этому готов.

- Ты что это еще придумал, Гарри, людей стрелять? - раздался в трубке голос со знакомым акцентом. - Ты хоть знаешь, какого мужика уложил? Ведь это Эрл, знаток рыбных мест, Джимми только с ним и ездил на озеро. Так ты собираешься позвонить Джимми, извиниться перед ним?.. Гарри?

Гарри не знал, что делать. Он не мог подыгрывать и делать вид, будто не знает, кто послал этого самого, прости меня Господи, Эрла Кроу. Поэтому он повесил трубку.

Но и это не дало ему времени на размышление.

- Ты никак трубку бросаешь? - спросил Зип, сразу же перезвонив.

- Связь прервалась.

- Ты что, опасаешься разговаривать по телефону? - спросил Зип после довольно долгого молчания.

- Ты хочешь узнать, не подключились ли к моему телефону? - спросил Гарри. - Ты это имеешь в виду?

- Там, в холле, сидит один парень, - сказал Зип. - Я вот думаю: не твой ли это дружок? Кто-то за тобой приглядывает.

- Я не выходил из квартиры.

- Ас людьми из ФБР ты говорил?

- Пока нет.

Гарри повесил трубку. А долбись они все конем. Он встречал людей, лупивших в минуты отчаяния по стене кулаками, некоторые из них даже ломали при этом пальцы. Сейчас ему хотелось разбить что-нибудь, выкинуть телефон в окно. Садануть ногой по телевизору. А еще что? Как ни удивительно, эти мысли его успокоили. Он завязывает, осуществляет план, который разрабатывал сорок семь лет. Так чего же тогда мельтешиться?

Потом пришла Джойс и принесла еду из китайского ресторана. Они накрыли в гостиной обеденный стол, взяли салфетки и тарелки из кухни; Джойс ела палочками, а Гарри вилкой. Съев тост с креветками, он принялся за курицу по-сычуаньски, стал вытаскивать из нее перец.

- Когда ты шла, сидел там в холле парень, похожий на федерального агента, притворяющегося нормальным человеком? Джойс потрясающе обращалась с палочками.

- Уж не тот ли парень в ковбойской шляпе? Не такая шляпа, какую носят герои вестернов и исполнители кантри, а поменьше. Ну вроде как ковбойская шляпа для бизнесмена.

- Понимаю, далласская специальная, - ухмыльнулся Гарри. - Стетсон, как раз такие были на копах, когда Джек Руби уложил Ли Харви Освальда.

На мгновение палочки Джойс замерли, она восстановила картину в памяти, а затем кивнула:

- Да, та самая. Чуть бежеватая, вроде как цвета слоновой кости, но бледнее. - Она потыкала палочками в креветку. - Темный костюм, галстук, на коленях - газета.

- Один сидит?

Джойс кивнула, но думала она явно о другом.

- Этот тип одет вроде и прилично, но все равно выглядит как фермер. Ну ты, наверное, понимаешь. Костистый такой, обветренный. Лет сорока. Да, совсем забыла, обут в ковбойские сапоги, коричневые с желтыми передками. И это - с темно-синим костюмом.

- Да, стиль еще тот, - согласился Гарри. - Уж такое чучело ты не могла не заметить.

Все еще задумчиво Джойс подняла глаза от тарелки.

- И ты знаешь? Вчера он тоже здесь сидел, ну тогда, когда мы пришли.

- Я его не заметил, - покачал головой Гарри.

- А вечером, когда я уходила, в том же самом кресле, рядом с лифтом, сидел другой парень.

- Моя охрана, - сказал Гарри. - Федеральные блюстители закона.

Он с усердием взялся за еду и только через минуту снова взглянул на Джойс:

- Когда поешь, не можешь ли ты сходить и спросить этого парня, на кого он работает? Мне очень любопытно.

- Ты что, серьезно?

- Ну... А слушай, спроси его лучше, не может ли он зайти сюда на минуту. Скажи, что я хочу с ним познакомиться.

Джойс задумалась на мгновение и спросила:

- А зачем?

- Этот парень рискует из-за меня жизнью. Вот мне и хочется пожать ему руку. А что такого, - невинно добавил Гарри, заметив выражение ее лица.

- И что же ты такое задумал? - спросила Джойс.

Первое, что сказал этот парень, войдя в комнату, было:

- А ведь вы не вспомнили меня, правда? - Он глядел на Гарри, чуть-чуть наклонив голову набок и чуть-чуть улыбаясь. - Я так и понял вчера, когда вы пришли. Прошли мимо, словно меня там и не было вовсе.

Гарри прищурился, вглядываясь, но нет, Джойс описала парня очень верно. Действительно похож на фермера - жилистый, с впалыми щеками и гусиными лапками в уголках глаз, акцент тоже подходит, не Юг, но откуда-то южнее Огайо.

Агент тронул двумя пальцами закрученные вверх поля стетсона, другой рукой раскрыл бумажник для документов и продемонстрировал свой значок:

- Рэйлен Гивенс, маршальская служба США9.

Имя не более знакомое, чем лицо, обветренное, загорелое, со сплющенным носом боксера. Гарри сделал шаг и пожал протянутую ему руку, прищурившись, будто пытается вспомнить. В своих ковбойских сапогах10 - действительно коричневых и действительно с желтыми передками - Рэйлен Гивенс был выше его на голову. Агент ухватил кисть Гарри и принялся ее трясти.

- В федеральном суде, верно? - закинул удочку Гарри. Он осторожно высвободил руку из пальцев отрицательно помотавшего головой Рэйлена.

- Почти угадали, - сказал Рэйлен. - Я вам немного подскажу. Мы вместе летели.

- Ну да, я как-то видел вас в самолете, - наобум предположил Гарри.

Все так же улыбаясь, Рэйлен отрицательно покачал головой; похоже, ему это нравилось. Значит, не обижается, что его не запомнили. Дружелюбный парень.

- Нет, мы именно вместе летели, - сказал Рэйлен. - Из Майамского международного добрались до Атланты, где была пересадка.

Гарри энергично закивал. Теперь он вспомнил.

- Летели в Чикаго, - повернулся он к Джойс. - Меня обязали дать показание большому жюри, в результате я оказался бы точно в таком же положении, как сейчас.

- Мне поручили доставить вас в Чикаго, - широко улыбнулся Рэйлен. - Но мы так туда и не добрались. Во всяком случае - вы.

- Лет пять тому назад, - снова пояснил Гарри с интересом слушавшей их беседу Джойс.

- В феврале будет шесть, - поправил его Рэйлен. - Рейс задерживался, и мы болтались в Атланте. Вы не хотели выступать перед большим жюри, злились. Ну и сумели перехитрить меня - сбежали.

- Мне нечего было там делать.

- Если вам нечего было сообщить большому жюри - так бы им и сказали на заседании. Так нет же, вы сперва дали мне слово, а потом смылись.

Через дверной проем из гостиной на кухне Рэйлен взглянул на Джойс, суетившуюся с грязной посудой.

- Ведь как было? Слоняемся мы по аэропорту, в Атланте этой самой, я ем мороженое, а тут он говорит, что сходит в туалет и сразу же вернется. А увидел я его вчера, спустя шесть лет.

Теперь лицо Рэйлена стало серьезным, улыбался только Гарри.

- Сдержи вы тогда слово, я имел бы сейчас уже двенадцатую категорию в нашей службе, а так я в том же ранге, что и семь лет назад. А вы обошлись без всяких неприятностей, правда? Я-то был уверен, что суд обвинит вас в неуважении и выпишет ордер на арест.

Лицо Гарри тоже стало серьезным.

- Покажись я в этом суде, меня увидели бы люди не просто заслуживающие неуважения, а кое-чего гораздо, гораздо хуже. Да и вообще, в конечном итоге оказалось, что министерство юстиции не нуждается в моих услугах.

Он снова сощурился, присматриваясь к Рэйлену Гивенсу, и на этот раз действительно вспомнил, как они ходили по аэропорту Атланты. Воспоминание было крайне смутным, но все-таки он смог сказать:

- Вы, кажется, говорили, что родом из Кентукки?

- Да, сэр. Округ Арлан, на востоке штата.

- И вы не пьете.

- Ну разве что чуть-чуть.

- А я теперь вообще не пью.

- Рад за вас.

- А еще вы говорили, что ваша цель... во всяком случае - в то время, стать акцизным агентом.

- АТО, - подтвердил Рэйлен. - То есть алкоголь, табак и огнестрельное оружие - это акцизный отдел министерства финансов. Я бы и сейчас не против.

- Видишь? - Гарри взглянул на Джойс. - Он хочет мешать людям пить и курить.

- Вот так вы и сказали тогда в Атланте. - Рэйлен снова улыбнулся. - А я ответил вам - нет, АТО занимается только людьми, которые торгуют этими вещами незаконно. - Он тоже взглянул на Джойс: - Пока мы летели, он все пытался заставить меня выпить.

- Вы разрешите, Рэймонд, задать вам вопрос...

- Рэйлен, - сказал Рэйлен и повторил по буквам: - Р-Э-Й-Л-Е-Н.

- Верно, Рэйлен. Можно мне спросить, в чем конкретно состоят ваши обязанности?

- Ну, мы охраняем федеральных заключенных, организуем их транспортировку. Обеспечиваем безопасность судебных заседаний - самое, на мой взгляд, противное дело. Занимаемся конфискованной собственностью.

- Я хотел спросить, каковы ваши обязанности в моем случае, - пояснил Гарри. - Я же не заключенный.

- Нет, - согласился Рэйлен, - однако вас, скорее всего, вызовут в большое жюри. Мы обязаны проследить, чтобы с вами ничего не случилось. Ничего такого, что помешало бы вам явиться.

- А если я не хочу этой защиты? Вопрос чисто теоретический, - добавил Гарри, увидев появившееся на лице Рэйлена недоумение. - Я просто не совсем понимаю, как это соотносится с моими правами.

- Вас что, нервирует наше присутствие? В этот вопрос лучше было бы не вдаваться.

- Ладно, забудем, - покачал головой Гарри.

- Вообще-то мы можем держаться в тени, не очень мозолить глаза, сказал Рэйлен. - Только вот... мистер Арно, не могли бы вы оказать нам большую услугу? Не уходите никуда ночью, хорошо? А если вам захочется сходить куда-нибудь в течение дня - скажите, мы вас отвезем.

- Это для моей безопасности? - поинтересовался Гарри.

- Да, сэр.

- Или чтобы я не сбежал?

- Сейчас совсем иное дело, чем в тот раз, - очень серьезно ответил Рэйлен. - Нарушив условия освобождения под залог, вы автоматически станете лицом, уклоняющимся от суда, и на вас будет объявлен розыск.

- Об этом я как-то не подумал.

Рэйлена такой ответ, по всей видимости, удовлетворил.

А вот Джойс поглядела на Гарри с большим сомнением.

И снова он торчал у окна, на том же самом месте, где провел добрую половину дня; Джойс посматривала на него из кухни. Закончив вытирать тарелки, она подошла к Гарри, положила руку ему на плечо и встала рядом.

- Он еще там?

- В парке, снова покупает мороженое. Сотрудник маршальской службы США обожает мороженое. Ты слыхала, как он произнес, из какого он округа? Так говорят южане. Не во Флориде, я имею в виду настоящий Юг11.

- Я слышала про округ Арлан, - сказала Джойс. - И знаешь, что мне кажется?

- Скажи.

- Он не совсем такой дурак, как тебе бы хотелось.

- Извини, я совсем забыл, что ты тоже из этих мест. Нэшвилл, верно? И вы, тамошние, стараетесь поддерживать друг друга.

- Когда мы уехали оттуда, мне было два года.

- Оно конечно, - сказал Гарри, - но ведь это дело прилипчивое, если уж оказался частью какого-нибудь "все мы оттуда", остаешься им до гробовой доски. Ты только погляди, как он лижет свой стаканчик.

Когда они молчали, в комнате наступала тишина и становились слышны звуки, доносящиеся снаружи. Машина, трогающаяся с места, громкий разговор. На пляже фотограф со своей командой снимал манекенщицу весом не больше девяноста фунтов, одетую в пляжный халат. Девочка лет пятнадцати шестнадцати. Сейчас фотомоделями стали дети. Джойс заключила на зиму контракты по трем каталогам и почти договорилась для каталога нижнего женского белья сниматься в одежде для аэробики. Она выглядела неплохо, пока не снимала чулки, скрывавшие появившиеся уже на ногах шишки и жгуты вен. Гарри она не стеснялась.

Во время футбольного сезона, по будням, они выезжали в город, смотрели какое-нибудь кино, обедали, иногда Джойс оставалась у него на ночь. Член вставал у Гарри примерно раз в месяц, обязательно под утро. Несколько лет назад, пока вконец не завязал с пьянкой, Гарри нуждался в женщине чуть ли не ежедневно, особенно с похмелья. А еще раньше, когда Джойс танцевала, а он забирал ее после представления и вел куда-нибудь поужинать, сексуальность Гарри не вызывала сомнений. Он никогда не мог решить толком, как же к ней относится. А может, просто стеснялся показываться с ней на людях, ведь она работала в майамских клубах, хотя шансы, что в Саут-Майами-Бич кто-нибудь узнает Джойс, были минимальны. В отличие от излишне щепетильного в таких вопросах Гарри, сама Джойс не видела ничего особенного в том, что танцует с голой грудью, и относилась к этому просто.

- Хочешь знать, как это происходит? - спросила она однажды. - Сперва ждешь и ждешь год за годом, какие же у тебя вырастут сиськи. Ну а потом привыкаешь к тому, что они у тебя есть, какими бы они ни оказались. Мои - в норме, пусть не такие, чтобы каждый мужик останавливался и начинал на них пялиться, но, по мне, вполне приличные. Я никогда даже и не думала их увеличить и не завидовала девушкам, у которых груди большие, - нет уж, благодарю покорно, таскать такой груз, как некоторые... Но мужики конечно же любят здоровые сиськи.

Во всяком случае, посетители клубов, в которых она выступала, любили. Они спрашивали иногда, почему Джойс выступает в очках, и она отвечала чтобы видеть, куда ступаю, и не свалиться со сцены. А Гарри сказала, что очки в роговой оправе содействуют контакту со зрителем. Люди видят девушку, которая держится просто, естественно, им это нравится, они чувствуют, что могли бы быть с ней откровенными.

- Ну вроде как я - девчонка из соседнего дома.

- Или, - добавил Гарри, - училка, которая была у них в пятом классе и о которой они мечтали, старались представить себе, как она будет выглядеть без одежды.

Да, в этом, пожалуй, она была права. Гарри поинтересовался, а как хозяева этих клубов, часто они к ней пристают? Джойс ответила, что они не в ее вкусе. Джой - а именно под этим именем знали ее на сцене - начинала свои выступления под музыку "Черной собаки", делала медленные, замысловатые движения под аккомпанемент звучащих между куплетами сложных гитарных аккордов и быстро приковывала внимание публики. Иногда во время танца ее очки соскальзывали, и она их поправляла. Делалось это вполне естественно и не выглядело слишком уж профессионально.

- Теперь, слава Богу, тебе не придется больше этим заниматься, заявил Гарри, когда она перестала выступать, но Джойс возразила, что никогда не принуждала себя этим заниматься, ей нравились и танцы, и внимание публики. Гарри упрекнул - постыдилась бы. Он не мог такого понять, тем более что в его бизнесе главным было именно не привлекать к себе внимания. Вот тогда-то они и разошлись. Она стала работать в кордебалете на корабле, который совершал круизы по Карибскому морю, пару лет ставила танцы, затем начала сниматься для каталогов. В это же примерно время она почувствовала, что начинает стареть, и вышла замуж за одного мужика, торговавшего недвижимостью. Тот заявил, что он совсем не против завести еще пару детей.

- И я уже думала, быть мне мамочкой, - рассказывала Джойс через несколько лет, когда они снова сошлись с Гарри. - Думала, а потом эти две девчонки, которые от первой жены, заставили его выбирать между мной и ними. И ведь подумать только, совсем маленькие поганки, даже лифчиков не носили.

- Быть мамашей - это не твой, детка, стиль, - сказал Гарри, стараясь, чтобы слова прозвучали как комплимент.

Они ходили в кино, в "Вульфи", к Джо в его "Каменный краб". Брали китайские блюда на дом.

...И все эти годы, как ни странно, она тоже думала, что могла бы подыскать себе кого-нибудь получше, чем Гарри Арно, который был на двадцать пять лет старше и не вылезал от врачей. Правда, ему хватало ума никогда не пользоваться в кино скидкой для престарелых.

- Насколько я понимаю, - сказала Джойс, - ты готовишься смыться отсюда.

Гарри молча смотрел в окно.

- Я давно уже приготовился, - ответил он в конце концов.

- И ты знаешь куда? - Она погладила его по спине.

- Конечно знаю, - ответил Гарри. - Для начала мне может потребоваться твоя помощь.

- А что ты хочешь, чтобы я сделала? - спросила Джойс удивленно и немного испуганно.

- Потом скажу. Я думаю двинуться завтра, - добавил он после минутного молчания. - Чего тут попусту время тратить.

- Но если ты дашь показания, - начала Джойс, - и Джимми посадят...

- Не имеет значения, у него тут останутся люди, и они сделают все, что он прикажет.

- А если с ним поговорить? Ведь вы знакомы уже невесть сколько времени.

- Он знает, что у меня были собраны для побега чемоданы, и к тому же я застрелил одного из его людей. С точки зрения Джимми, я утаивал доход, а значит - воровал у него, убедить его в противном невозможно.

- А ФБР, они тоже будут тебя искать, верно?

- Сильно сомневаюсь, - сказал Гарри, по-прежнему глядя в окно. - Им пришлось бы сперва доказать своему начальству оправданность расходов на такие поиски, не думаю, чтобы у них это выгорело.

- А можно спросить, куда ты решил уехать? Гарри повернулся, в глубоких ярко-синих глазах Джойс отражался падающий из окна свет.

- Если знать буду один я - все кончится хорошо, - сказал он и ласково погладил ее по щеке. А потом шутливо подергал за ухо и за кончики вьющихся прядей. - Я скажу тебе одну вещь, которую не говорил прежде никому и никогда, - сказал Гарри, на этот раз полностью уверенный, что так оно и есть. - Ведь я действительно утаивал доходы от этих типов, все двадцать лет. Можешь себе представить, сколько денег я отложил.

Глава 5

Проворонив в аэропорту Атланты федерального свидетеля, вверенного его заботам, Рэйлен Гивенс получил назначение в Глинко, штат Джорджия; находящаяся там академия готовила агентов маршальской службы.

Он рассказывал об этом своему подопечному, Гарри Арно, в "Каменном крабе" за довольно-таки ранним обедом. Учебный центр располагался к югу от Саванны, поближе к Брансуику, там готовили не только маршалов, но и агентов министерства финансов, сотрудников АТО, Сикрет сервис и таможни. По словам Рэйлена, в академии давали курс следователя с особым упором на физическую подготовку... Его самого послали туда инструктором по стрельбе. Это в общем-то не считалось наказанием, большинству ребят такая работа нравилась, но начальство знало, что ему больше по душе оперативная работа, розыски совершивших побег - для него лично это назначение было все-таки наказанием. В некотором смысле.

- Они были уверены, что есть дело, которое я уж точно знаю в совершенстве. Стрельба. Поэтому меня и послали учить курсантов, как пользоваться основными видами оружия. Ну, вроде того армейского кольта 45-го калибра, из которого вы стреляли, - его же разработали лет сто тому назад, чтобы остановить мусульманских фанатиков во время филиппинского мятежа. И он остановил их, кстати сказать.

Когда Рэйлен спохватился: "Слушайте, что это я болтаю, а вам слова не даю сказать", - Гарри Арно возразил:

- Нет, нет, продолжайте, это очень интересно.

Сам Гарри сосредоточенно взламывал крабовые клешни и макал их содержимое то в растопленное масло, то в горчичный соус. Закуски были великолепны, да и вообще здесь готовили отлично. На десерт Гарри заказал лимонный торт.

- В академии не слишком тяжело, - продолжал Рэйлен, - но с непривычки может действовать на нервы. Вот был один курсант, он перекинул чемодан через забор, а потом полез было и сам, но тут его сдернули и спросили: "Чего это ты придумал?" А тот и говорит: "Хватит, сыт всем этим по уши. Ухожу!" А его спрашивают: "Ради Бога, но почему бы тебе не выйти через ворота?" Он, понимаете, вообразил, что попал в тюрьму и, чтобы выбраться, нужно устроить побег.

- А когда вы были курсантом, - поинтересовался Гарри Арно, обсасывая клешню, - у вас тоже возникало такое ощущение?

- Нет, мне там нравилось, - ответил Рэйлен. - Я же до этого служил в морской пехоте, так что не встретил там ничего нового. Ну, в смысле, значит, физической подготовки. Но вот сосед по койке у меня был... - Он улыбнулся при этом воспоминании. - Так вот он дождаться не мог конца обучения. Приклеил на стену карту Соединенных Штатов и все глядел на нее и глядел. И говорил мне: "А вот так я поеду домой, сперва этой дорогой, а потом этой..." И показывал, как будет добираться до Сент-Луиса, Миссури.

- Неужели правда? - удивился Гарри. Было видно, насколько заинтересовала и позабавила его эта история.

- А на следующий день начинал спрашивать меня, а что я думаю о таком вот маршруте, уже, о другом. Все эти маршруты он разрисовал цветными карандашами, и все они вели в те места, куда ему хотелось попасть, почти по прямым линиям, за одним исключением - он почти не пользовался главными магистралями, разве что без них совсем уж нельзя было обойтись. А ведь по главным-то быстрее, хотя, может, и дальше. Дело в том, что он тоже чувствовал себя при этом вроде как в бегах, а потому выбирал боковые дороги и всякое такое.

Гарри взял салфетку, промокнул губы и положил ее на стол.

- Вы извините, я на минутку, Рэйлен.

Рэйлен ухватился за подлокотники кресла, готовый встать.

- Да нет, - остановил его Гарри, - я только в уборную и сейчас вернусь.

Он уже встал, но задержался, чтобы улыбнуться Рэйлену. Рэйлен понял, что Гарри вспоминает тот, прошлый раз.

Аэропорт Атланты.

- Сдается, вы мне уже это говорили. - И Рэйлен тоже улыбнулся.

Приподняв одну руку, словно говоря - не будем прощаться, я не ухожу, Гарри прошел среди столов - сейчас почти все они были уже заняты - и направился в расположенный по другую сторону зала мужской туалет.

Рэйлен думал о том, как Гарри вернется и он ему расскажет еще одну историю про того курсанта. Вместо того чтобы сходить в город и выпить пару кружек пива, этот любитель картографии всегда ложился спать, причем очень рано, чуть ли не в восемь. Рэйлен возвращался к полуночи, и если ему удавалось залезть в постель тихо, на следующее утро сосед, встававший всегда на час раньше, тоже вел себя тихо. А что происходило, если Рэйлен случайно устраивал какой-нибудь шум - ну, скажем, налетал на тумбочку или сшибал что-нибудь со стола? Тогда утром сосед устраивал в точности такой же шум.

Да, он расскажет Гарри эту историю. А еще можно рассказать про парней, которых он знал курсантами и с которыми встречался потом, при разъездной работе.

И поинтересоваться, любит ли Гарри рыбалку. Объяснить, что с самой весны сиднем сидел в маршальском управлении Майами и ни разу не сумел порыбачить в этих местах. В детстве он ловил по большей части сомов, рыбачил в прудах и речушках таких грязных, что в них и рыбы-то почти не осталось. Это потом, работая в Глинко и живя в Брансуйке, в Джорджии, он ловил рыбу в океане, в проливе Святого Андрея, у острова Джекилл. Надо спросить у Гарри про рыбалку у прибрежных островов, он может знать.

Задерживается Гарри, - наверное, встретил кого-нибудь.

Он так еще и не показал Гарри карточки своих детей, мальчиков, девятилетнего Рики и Рэнди, которому три с половиной.

Правда, если бы показал, пришлось бы сказать, что жена, Винона, осталась с детьми в Брансуйке, в подробности можно не вдаваться, разве что Гарри сам спросит, почему они не приехали сюда. А как ответишь на такой вопрос, не начиная длинного, занудного рассказа? Ну понимаете, Винона со мной разводится. Меня послали сюда, а она осталась, чтобы продать дом, получить хотя бы те шестьдесят семь тысяч девятьсот, которые они сами за него заплатили. Вот и связалась с каким-то торговцем недвижимостью, который продал дом, не сумев выручить за него даже эту цену. Отдал за шестьдесят пять тысяч с половиной и получил еще за это свои комиссионные, а в придачу и саму Винону. Знаете, как мы с ней беседовали все время, пока тянулась эта волынка? Я звоню:

"Ну как наши дела, зайчик?" - "О, все о'кей". Я же совсем ничего не знал до того самого раза, когда она вдруг заявила: "У меня для тебя две новости: одна хорошая, - это она про то, что дом продали, - а другая тебе не понравится, так что ты, наверное, будешь меня ругать". Вот так Винона обычно и говорила, всегда с какими-нибудь вывертами. Если Гарри захочет выслушать... Ведь Гарри уже прошел через все это, через развод, значит, может дать какой-нибудь дельный совет, как себя вести, - а то ведь непонятно, как и поступить, разве что взять бейсбольную биту и вышибить мозги этому торговцу недвижимостью из Брансуика. Тут еще и такая закавыка ведь он, Рэйлен, не больно-то и скучает по Виноне. По мальчишкам - конечно, но не по ней. Рэйлен положил салфетку на стол и направился тем же путем, что и Гарри чуть раньше. Он открыл дверь туалета и вошел внутрь.

Ну ладно, здесь его нет. Здесь вообще никого нет - двери всех кабинок приоткрыты, да и ног под перегородками не видно. Но он где-то рядом, сказал себе Рэйлен. Решил немного над тобой пошутить, вот и все.

Он просто не мог поверить.

Назавтра Торрес зашел к Джойс Паттон; разговаривая, он осматривал гостиную ее квартиры.

- Почему вы не хотите сказать нам, куда он уехал. Избавились бы от уймы хлопот.

Джойс ответила, что не имеет ни малейшего представления.

- Вы же знаете, я его друг, - сказал Торрес. - Я не хочу, чтобы он уклонялся от правосудия. Но если он уехал из города или не появится к завершению следствия - его автоматически объявят в розыске.

Джойс промолчала.

- Слава Богу, он хотя бы не сможет выехать за границу: мы изъяли его паспорт.

Джойс держалась совершенно спокойно; она стояла, сложив руки на груди, и ждала, когда полицейский кончит говорить и уйдет. Симпатичная женщина, заметил про себя Торрес. Отличная фигура.

- У Джо в "Каменном крабе" его хорошо знают, - продолжал Торрес. - Он ходит к ним - сейчас прикину сколько... Уже двадцать лет. Официантка говорит, он ушел примерно без десяти шесть, в самый наплыв посетителей. А через несколько минут его начал искать этот самый маршал, с которым Гарри обедал. Мальчик со стоянки сказал, что мистер Арно вышел и сел в свою машину. А ведь он не сам туда приехал, его привез маршал. Но в тот самый момент, когда Гарри вышел из двери, на противоположной стороне улицы затормозил его собственный "эльдорадо". Он перешел, сел в машину и уехал. Мальчик не заметил, кто был за рулем.

- Я ничего об этом не знаю, - сказала Джойс. Джойс глядела Торресу прямо в глаза, словно, подумал он, заранее приготовившись к такому разговору.

- Куда бы там Гарри ни направился, - сказал Торрес, - он же не на машине уехал. Так что, я думаю, он улетел, но не хотел оставлять машину в аэропорту.

Торрес помолчал.

- Мы проверили все вчерашние рейсы. Он помолчал снова.

- Как вы, надеюсь, понимаете, я думаю, что это вы отвезли Гарри в аэропорт, а потом вернули машину на стоянку.

Джойс не сказала ни слова, не сделала ни малейшего движения. "Если она решила меня перехитрить, - подумал Торрес, - у нее отлично это выходит".

- Готов поспорить, - сказал Торрес, - что ключи от машины и сейчас в вашей сумочке. Брови Джойс слегка приподнялись.

- А это доказало бы, что именно я отвезла его в аэропорт?

- Для меня - да.

- Ничем не могу вам помочь, - медленно покачала головой Джойс.

- Вы имеете в виду - не хотите.

- Какая разница? - пожала плечами Джойс.

Мак-Кормик и один из его агентов обыскивали квартиру Гарри Арно, а Рэйлен стоял и смотрел. Они проводили обыск словно между прочим, довольно-таки небрежно, по мнению Рэйлена, хотя и не разбрасывали при этом вещи, устраивая в квартире беспорядок. Рэйлен чуть было не спросил, что они ищут, но благоразумно решил попридержать язык. Мак-Кормик ответит вежливо, как свойский парень, но все равно под этой вежливостью будет чувствоваться - я умный, а вы тут все идиоты. Любит он поизмываться над людьми, особенно в присутствии своих агентов. Один на один, когда у тебя есть к нему дело, он вроде и ничего, правда, и тогда почти не обращает на тебя внимания. Мак-Кормику - плотному, крепко сложенному мужику - было пятьдесят пять лет; сейчас, во время обыска, он для удобства снял пиджак и ослабил узел полосатого, желто-синего галстука.

Оглядывая гостиную, он громко переговаривался с агентом, рывшимся в спальне, сообщил тому, что после работы резидентом в Уэст-Палм совсем было собрался уйти в отставку, перейти на работу по охране коммерческих секретов, а потом передумал, и зря - это все же лучше, чем торчать в такой дыре. Ведь тут считай что третий мир, слаборазвитая страна. Это он про Майами-то! Потом он начал рассказывать, как вел однажды дело, - одна баба, жившая как раз в этом отеле, пыталась шантажом выудить шестьсот кусков у старикана, хозяина отеля. Все было практически готово, оставалось только подготовить обвинение, и что же случилось потом? Старикан на ней женился. Решил, видно: ну собиралась она его грабануть, но он хочет ее, а все остальное ему по фигу. И вскоре помер, правда естественной смертью. Бывшая кинозвезда была эта особа - Джин Шоу, что ли?

Агент отозвался из спальни, что никогда о такой не слыхал, и поинтересовался, где она сейчас.

- А кто ж ее знает, - ответил Мак-Кормик. Беседуя, они, похоже, не очень интересовались тем, чем занимались в данный момент. Так, выполняли привычный ритуал. Мак-Кормик зашел на кухню, открыл холодильник и поковырялся в нем.

- Вы всегда носите эту шляпу? - спросил он, вернувшись в гостиную.

- Да, - ответил Рэйлен. - Когда выхожу из дому.

- А едите тоже в шляпе?

- Обычно нет.

- Кое-кто из вас, ковбоев, и обедает в шляпе. Никогда ее не снимает. К примеру, если посмотреть по телевизору вручение премий за исполнение кантри. Там полон зал этих придурков - сидят в своих шляпах и притворяются, будто всю жизнь только и делали, что коровам хвосты крутили. А почему бы, добавил он, - вам не приготовить охлажденный чай для всей компании? Я видел где-то здесь быстрорастворимый.

За все время обыска Мак-Кормик впервые заговорил с Рэйленом - да и то о шляпе. Положив в два стакана чаю кубики льда и обнаруженные в холодильнике ломтики лимона, Рэйлен отнес питье в гостиную и поставил на стол. Мак-Кормик изучал развешанные по стене фотографии. Рэйлену уже показалось, что сейчас агент ФБР попросит принести ему стакан, но тот сам подошел к столу.

- Ну как, нашли что-нибудь? - спросил Рэйлен. - Есть зацепки насчет того, куда он мог уехать?

- Нет, но как только найдем, я непременно поставлю вас в известность, - ответил Мак-Кормик. - Джерри! - Он повысил голос, чтобы было слышно в спальне. - Тут Рэйлен интересуется, не нашел ли ты какие-нибудь зацепки?

- Кто? - донесся голос Джерри.

Это был Джерри Краузер, совсем еще молодой агент, вполне способный, по мнению Рэйлена, усвоить дурные манеры Мак-Кормика, если будет с ним много общаться. Парень вообще-то хороший. Высокий и сухопарый, когда-то играл за свой колледж в футбол. Рэйлен пару раз подстраховывал его при арестах.

Мак-Кормик взял свой стакан и отпил, задумчиво глядя на Рэйлена.

- Мне вот интересно, Гарри Арно, он что, смылся от вас и даже не заплатил за обед?

Он глядел на Рэйлена серьезно, заинтересованно, даже сочувственно - и ждал ответа.

- Шестьдесят баксов за двоих, - сказал Рэйлен. - Заплатил их я.

- Надеюсь, вы не внесете их в свой финансовый отчет по графе текущих. Рэйлен молчал.

- В каком вы ранге? - спросил Мак-Кормик, не получив ответа.

- Джи-Эс одиннадцатого класса.

- И как долго?

- Семь лет.

- Застряли, да? Просто безобразие. Насколько я понимаю, вы упустили Гарри Арно уже второй раз. Он что, друг ваш?

- Нет, я не считаю его другом.

- А разве вас не учили никогда, ни на одну секунду не выпускать арестованного из поля зрения?

- А он не был арестованным, - возразил Рэйлен и чуть не прикусил язык. Ведь это все равно что спорить со школьным учителем.

- Арестованный не арестованный, - сказал Мак-Кормик, - но вас поставили его сторожить. Речь идет об этом.

- Вы хотели бы знать мою точку зрения? - спросил Рэйлен, чувствуя, что надо поддержать разговор.

- Вашу точку зрения - на что?

- На эту ситуацию с Гарри.

- Конечно хотел бы, но только подождите секунду. Джерри, зайди, пожалуйста, сюда! - крикнул Мак-Кормик. В двери, почти заслонив ее, появился Джерри Краузер.

- Попей чаю. - Мак-Кормик указал на стакан. - Рэйлен хочет изложить нам свою точку зрения.

- Свою точку зрения - на что? - спросил, подходя к столу, Джерри.

- А вот это-то мы сейчас и узнаем. - Мак-Кормик посмотрел на Рэйлена. - Давайте излагайте.

- Ну, в первую очередь я просто не могу себе представить, чего ради Гарри смылся, ведь он прекрасно понимает, что нуждается в защите. Кроме того, он не такой дурак, чтобы стать беглым и скрываться всю оставшуюся жизнь.

- Вы хорошо знаете Гарри? - прищурился Мак-Кормик.

- Я сталкивался с ним дважды, и оба раза мы беседовали делились, можно сказать, жизненным опытом.

- Если он понимает, что нуждается в защите, - сказал Мак-Кормик, - а к тому же знает, что становится беглецом от правосудия, зачем же он сбежал?

- А может, он и не сбежал, - объяснил Рэйлен. - Не исключено, что его похитили.

Фэбээровцы переглянулись; по всей видимости, такая мысль не приходила им в голову.

- Кто? - спросил Джерри. - Нехорошие дяди?

- А как быть со свидетельскими показаниями? - вскочил на ноги Мак-Кормик. - Ведь свидетель видел, как Арно вышел из ресторана и забрался в свою собственную машину. За ним кто-то приехал.

- Его могли обмануть, - неопределенно ответил Рэйлен. Вот черт, надо было бы хорошенько все продумать, подготовить ответы.

Однако его слова заставили их замолчать, дали пищу для размышлений.

- Значит, - сказал Мак-Кормик, - он думал, что за рулем сидит друг?

- Или человек, которому он доверяет.

- А там оказался кто-то другой, вы это хотите сказать?

- Что-то в этом роде, - ответил Рэйлен. Сам он представлял ситуацию проще.

- Но чего ради он вообще смылся, оставив вас сидеть за столиком? Как его обманули? Вы понимаете, что я имею в виду? Может быть, его подставил кто-нибудь из друзей?

- Не знаю, - покачал головой Рэйлен. - Тут я еще ничего не придумал. Сейчас у меня нет весомых доводов, только общее ощущение.

- А мне кажется, - сказал Мак-Кормик, - что Арно попросту решил смыться. Такое вот у меня общее ощущение.

- Или кто-то уговорил его смыться, - не сдавался Рэйлен.

- А теперь позвольте изложить вам мою точку зрения, - сказал Мак-Кормик, на этот раз серьезно, без всяких подковырок. - Вы никак не хотите поверить, что снова умудрились провалить задание, и из-за этого повышение по службе больше вам не светит. Поэтому вы ищете виноватых на стороне

Джимми Кэпа, нехороших дядей. Вы убедили себя, что этот букмекер, с которым вы почти сдружились, ни за что не поставит вас раком второй раз, вы ему доверяли. Ведь именно так все и было, верно, Рэйлен? Вы боитесь, что вас снова отправят в академию инструктором? И что потом, выйдя в отставку, весь остаток своей жизни проторчите в Брансуике, штат Джорджия? - Лицо Мак-Кормика приняло обычное непроницаемое выражение.

- А что, собственно, в этом плохого?

Глава 6

Расшифровка записи, сделанной 05.10 в 14.20. Запись разговора, который Джимми Капоторто вел по телефону из своего дома по адресу: Майами-Бич, Пайн-Три-Драйв. Запись велась с противоположного берега Индейского ручья, с лодочной пристани гостиницы "Иден Рок". Джимми Кэп беседует с одним из своих помощников, известным под кличкой Томми Бакс.

Т.Б.: Джимми? Это Томми.

Дж. К.: Да.

Т.Б.: Тут проблема насчет того, как собрать с народа деньги; я не знаю фамилий, некоторые из них значатся просто под номерами.

Дж. К.: Да, они пользовались номерами.

Т.Б.: На случай, если кто прослушивает телефон...

Дж. К.: Их фамилии знает Гарри.

Т.Б.: Вот о том я и говорю. Ты не знаешь, был ли у него список?

Дж. К.: Какой список?

Т.Б.: Список фамилий. Чтобы я знал, кого искать.

Дж. К.: Не знаю, был у него список или нет. Может, и был.

Т.Б.: И неоткуда узнать, проигравшие номера заплатили или нет. Эти регистраторы ни хрена не знают. Я поговорил с ними, они твердят - все звонят, спрашивают, где Гарри и кому теперь платить.

Дж. К.: Так в чем тогда проблема? Подбери кого-нибудь на его место. (Пауза.) Слушай, ты бы лучше зашел. Не хочу я об этом по телефону. Ведь никогда, мать их, не знаешь точно... в общем, ты понял.

В 15.10 05.10. В патио, где загорал Джимми Капоторто, появился Томми Баке. Наблюдали за их беседой, продолжавшейся несколько минут. Кроме них, присутствовали: любовница Джимми Кэпа, Глория Эрз, 22 года, из Холландейла, и один из его охранников, Ники Теста, 24 года, из Атлантик-Сити, штат Нью-Йорк. Последний известен под кличкой Махо, или Джо Махо.

Зип буквально балдел от любимой привычки Джимми сообщать то, что ты и без него знаешь, или еще хлеще - то, что сам же ему когда-то сказал, да только вот он позабыл, от кого это слышал. Вот и сейчас лежит он на брюхе, а тебе нужно подойти к этой туше и выслушать то, что тебе и так заведомо известно. Наклониться к его спине, поджариваемой на солнце, да так низко, что в ноздрях запершит от его запаха. Вот он повернул голову: "Глория? Куда подевалась Глория?" И Глория, в этом своем купальнике из одних бретелек, едва прикрывающем дырку в жопе, ждет, пока Ники, охранник Джимми, выжмет полотенце, лежащее в ледяной воде, а потом передаст, чтобы она протерла Джимми, остудила его, значит. Сперва - лицо, вот он поднял для этого голову, а затем - спину. Джимми хрюкает и постанывает, а Глория знай оглаживает его влажным, холодным полотенцем, да так усердно, что сиськи из купальника вываливаются. Пройдясь по огромной спине второй раз, Глория оглянулась на сидящего рядом в пляжном кресле Зипа и подмигнула.

Зипу сразу стало ясно, что Глория либо торчит сейчас на каком-нибудь наркотике, либо боится своего Джимми меньше, чем следует. И Ники, этого фраера-охранника, тоже не опасается - он же видит все ее штучки, а Глории хоть бы что. Она с Ники примерно одного возраста, у того - курчавые, светло-каштановые волосы, и он очень любит демонстрировать накачанные штангой мышцы. Зип заметил улыбочки, которыми обменивались Ники с Глорией, и окончательно уверился, что этот парень ее трахает.

Сидя на солнце, Зип от нечего делать попытался представить, что бы было, если бы подружка одного из его прежних боссов попыталась кому-либо строить глазки. Всех их - Лючиано, Костелло, Джо Адониса - боялись и уважали, потому что, добиваясь власти, они оказались настоящими мужиками и ясно доказали всем, что с ними шутки плохи. А Джимми

Кэп - совсем другое дело, первый помощник прежнего босса, которому кто-то пустил пулю в затылок. Кто его знает, Джимми стрелял или не Джимми, во всяком случае, он оказался в нужном месте в нужное время, а потом унаследовал всю лавочку, которой теперь и командует. Рэкет, ростовщичество, девочки, снабжение ресторанов и баров, чуток героина - короче, вся старая хренотень, а тем временем настоящие деньги в Южной Флориде делают латиноамериканцы и черномазые12. Как-то Зип сказал Джимми: "Цветная шпана, торгующая "товаром" на углах, зарабатывает больше твоих парней". Посоветовал ему заняться еще и крэком, а не только героином, но Джимми возразил - это не по нашей части. Он еще добавил, пусть латиноамериканцы и чернокожие громят друг друга за этот рынок. Видали? От него же мысли новой в жизни не услышишь, одна старая жвачка. Какие угодно причины и оправдания, лишь бы не пришлось жопой шевелить.

Теперь Джимми заговорил с ним; Зип наклонился так низко, что чувствовал на своем плече его дыхание.

- Надо подыскать на замену Гарри другого мужика. Но в этом случае мы потеряем часть его клиентов, ведь весь его бизнес основан на личных взаимоотношениях. И ничего тут не поделаешь.

Сущая правда.

- Или найди Гарри. Делай, как тебе больше нравится. Взмокший от жары Зип тщетно пытался сохранить складки на брюках. А что, спросил он, известно еще о Гарри Арно, кроме того, что родился он здесь и одно время жил в Чикаго. Джимми, собственно, только это и знал. Тогда Зип поинтересовался: а нет ли у Гарри тут какой-нибудь бабы?

- Да, есть, - ответил Джимми. - Вот с ней и поговори, с Джойс Паттон. Ну и сгоняй еще разок на встречу с бывшей его супругой, может, ей что известно.

- Мне и одного с ней свидания хватило под завязку, - возразил Зип. Хорошо понимаю, почему Гарри ее бросил. Она же из семейства, весьма уважаемого в этом Палос-Хейтс. Точно скажу, обрабатывать жителей этого городишка или даже тех, кто просто жил там некоторое время, работенка не из легких. Вопрос в другом... - Зип сделал паузу. - Первым делом я хочу знать, передаешь ты мне его лавочку или нет.

- Я сказал только, чтобы ты занялся этим делом. Больше я ничего не говорил.

- Ты уже говорил раз "разберись", а потом послал на эту работу парня, с которым ловил рыбу. Парня с озера.

- Ты что, Томми? Разбирайся, сейчас никто не будет вмешиваться.

- И я получу его конторы?

- Вот пристал, Господи прости. Да, получишь.

- Люди, занятые в этом бизнесе, - сказал Зип, - увидят, что у меня лучше не воровать. Гарри найдут мертвым. Мертвым в океане или в болоте, а может, он сбежит куда-нибудь, скажем, в Мексику, мне все равно куда, главное - его найдут мертвым. Правильно я говорю?

- Что? - спросил Джимми в плечо Зипа.

- Я говорю, его найдут мертвым. Джимми поднял голову и, прищурившись, посмотрел Зипу в лицо.

- У тебя нос обгорит, - сказал он наконец. - Знаешь, у тебя здоровенный гребаный шнобель. Тебе он очень идет. Глория? - окликнул он. Поди-ка сюда. Скажи вот, на кого похож Томми?

Глория встала рядом с топчаном Джимми Кэпа, уперла руки в бедра и посмотрела на Зипа сверху вниз.

- Не знаю, а на кого?

- Это я тебя спрашиваю - на кого.

- Ты хочешь спросить, на кого из артистов?

- Эй, Джо Махо, - окликнул Джимми телохранителя. - На кого он похож?

Теперь тот фраер Ники Теста со своими длинными патлами, увязанными в хвост, без рубашки, чтобы покрасоваться мускулатурой, уставился на Зипа и заявил:

- Он похож на тех ребят, которых видишь на старых снимках. У них на мордах написано, что они только-только слезли с этого вонючего парохода "Сицилия - Нью-Йорк".

- А где та картинка, которую ты мне показывал? - спросил Джимми. - Ну та, которую ты откуда-то вырезал?

- У меня ее больше нет, - покачал головой Зип. Снимок лежал в кармане, но не показывать же его этому хряку.

Год назад какой-то журнал напечатал сделанный в тридцатых годах снимок Фрэнка Костелло. Зип показал снимок Джимми, а тот посмотрел на него и сказал: "Да, а что?" Потом он понял, заметил сходство, приподнял брови и кивнул.

Зип вырезал снимок и отнес его в Бал-Харбор своему портному, семидесятилетнему итальянцу. Он ожидал, что портной спросит: "Кто это, вы?" Или что-то в этом роде, например: "Это вы или ваш брат?" Портной не спросил. Тогда Зип сказал:

- Вот так я хочу выглядеть, застегнутым на все пуговицы. Темно-синий, почти черный костюм, двубортный и облегающий. Спереди - шесть пуговиц, ясно? Вот, можете сосчитать. Застегивается до самого верха, и чтобы видно было только воротник белой рубашки и жемчужно-серый галстук. Ну, что вы скажете?

- Ради Бога, - сказал портной. - Если вам так нравится.

- А вы знаете, кто на этом снимке? - спросил Зип. Портной ответил, что нет, и Зип объяснил, что это Фрэнк Костелло.

- Я шил как-то костюм для Мейера Лански, - сказал портной. - Давно это было. Я работал тогда в Мак-Фауден-Довилле. Сшил ему роскошный костюм, а он, вы не поверите, даже чаевых не дал. С его-то деньгами.

Этот старик портной вроде мог соображать, но так и не выказал никакого уважения. Что же тогда ожидать от такого фраера, как Ники? Или от Глории? Обтирая Джимми влажным полотенцем, она нацелилась на Зипа своей голой задницей. Зип потянулся и шлепнул по этой жопе, задница приветливо завиляла. Словно намекая - и тебе может кое-что обломиться, если захочешь. А вот Зип думал, что может заполучить ее целиком, да и не только ее, а все, принадлежавшее Джимми Кэпу, если захочет. А почему бы и нет? Ведь букмекерские конторы он уже считай что положил себе в карман.

Глава 7

Рэйлен решил поговорить с Зипом, чтобы выяснить некоторые детали. Раньше он называл его про себя Томми Баксом, так же, как и парни из Бюро, но потом остановился на имени Зип - так называл его Гарри, да и звучит короче.

Он сел Зипу на хвост самым простым образом - подождал пока тот покажется у Джимми Кэпа, а потом уж оставалось только его не упустить. Зип пробыл там минут пятнадцать, сел в свой "ягуар" и двинул на юг по Альтон-роуд. Домой едет решил Рэйлен. Вот теперь и узнаем, где он живет. "Ягуар" подъехал к Пятнадцатой улице, свернул налево, миновал небольшой парк и свернул на Меридиен. И только когда шикарная темно-зеленая тачка неожиданно притормозила напротив квартир Фламинго-Террас, Рэйлен понял: Боже, этот тип хочет наведаться к Джойс Паттон! Конечно, ни о каком интиме здесь не может быть и речи! Нет, Зип хочет расспросить ее про Гарри, выудить из нее какую-нибудь информацию. Если понадобится, то и силой. Избить ее. А может, и кое-что похуже. Размышляя об этом, Рэйлен проехал мимо "ягуара", развернулся на Одиннадцатой рядом с парком и остановил машину как раз в тот момент, когда Зип подошел к двери и нажал кнопку звонка. Когда Рэйлен вышел из машины и начал подниматься по ступенькам, Зип уже барабанил в дверь кулаком. Рэйлен думал, что дверь не откроют; возможно, так оно и было бы, только Джойс посмотрела в глазок и увидела за спиной Зипа поднимающегося по ступенькам Рэйлена; сам же достойный потомок итальянского мафиози слишком усердно работал кулаком, чтобы обращать внимание на окружающее. Замок щелкнул - и Рэйлен бросился к Зипу. Затем дверь открылась, и на пороге появилась Джойс, тут же сообразив, что ей лучше посторониться. Рэйлен прыгнул на Зипа сзади, обхватил его за плечи, и они влетели в гостиную и рухнули на ковер. Падая первым, Зип ударился о пол боком, ухитрился извернуться и оказаться на спине, а Рэйлен уселся ему на грудь и прижал руки Зипа к его бокам. Тот не стал выяснять - кто такой Рэйлен и что ему нужно, - все это можно было прочесть на лице под полями ковбойской шляпы. Так что Зип продолжал брыкаться и вырываться до тех пор, пока Рэйлен не вытащил свой пистолет и не прорычал:

- Замри, а то без шнобеля останешься.

Затем Джойс с удивлением увидела, как Рэйлен, все еще сидя на незнакомце, оглянулся на нее и вежливо коснулся шляпы двумя пальцами. Она никогда не видела этого сотрудника спецслужбы Соединенных Штатов без стетсона; похоже, он и спит в шляпе, надо бы спросить при случае. Лежащий под ним мужчина был одет вполне прилично - темный костюм, жемчужно-серый галстук. А на носу (таком длинном, что вполне заслуживал название "шнобель") темные очки. Человек этот не шевелился, а Рэйлен держал свой пистолет так, что рукоятка прижимала грудь поверженного противника а дуло упиралось в подбородок, едва не касаясь кончика длинного носа.

- Зачем ты сюда явился? - спросил Рэйлен.

- Пошел ты к... - был ответ.

Неплохо, если учесть пистолет, прижатый к подбородку.

Беседа мужчин тем временем продолжалась.

- Я искал тебя, чтобы спросить, не знаешь ли, куда подевался Гарри Арно, - сказал Рэйлен, - но ты, похоже, явился сюда с тем же самым вопросом. А вы знаете, кто это такой? - Он поднял глаза на Джойс.

Джойс молча покачала головой. Сама того не замечая, она нервно крутила на пальце кольцо, подарок Гарри ко дню рождения.

- Он работает на Джимми Кэпа, - объяснил Рэйлен и снова взглянул на лицо в черных очках. - И я отстрелю ему нос, если не будет отвечать. Зачем ты сюда явился?

- Поговорить с ней по душам.

- О чем? О Гарри Арно?

- О ней самой. Я вижу ее время от времени то здесь, то там. Вот и захотел познакомиться.

- А вы что скажете? - Герой-охранник снова посмотрел на Джойс.

Та вновь покачала головой:

- В жизни его не видела.

- Это мистер Томми, он же Зип, - представил своего собеседника Рэйлен. - Насколько я понимаю, он пришел сюда спросить, не знаете ли вы, где Гарри. Думаю, нас всех это интересует. Я, признаться, подумывал, - сказал он Зипу, - не у вас ли он. Вообще-то я в этом сомневался, но проверить никогда не мешает. Так, значит, ты не знаешь, где он, и даже не догадываешься. Верно?

Джойс придвинулась поближе и услышала, как Зип выдавил:

- Нет, не знаю. - Говорил он с акцентом.

- Ну что ж, присутствующая здесь леди тоже этого не знает. Так что тебе и другим вашим придуркам делать в этом квартале нечего. Ясно?

- О'кей.

- И оставь ее в покое.

Лежащий на полу человек молчал и не шевелился.

- Ты меня слышал?

- Да, о'кей.

Рэйлен вынул из кармана свое удостоверение, раскрыл и сунул Зипу в лицо.

- Читать умеешь? Тут сказано, что я - сотрудник маршальской службы США. Только подойди к этому дому еще раз, и я займусь тобой по-настоящему. Ты меня понимаешь?

- Да, о'кей.

Рэйлен взглянул на Джойс:

- Вы хотите что-нибудь ему сказать?

Она покачала головой.

- Считай, что для первого раза легко отделался. - Рэйлен поднялся на колени и встал. - А нет ли у тебя оружия? - добавил он, отступив на шаг в сторону. - Перевернись, пожалуйста, на животик.

Рэйлен наклонился, чтобы ощупать Зипа, а Джойс продолжала с прежним изумлением взирать на эту парочку в темно-синих костюмах.

Даже не верится!

"Перевернись на животик". Сегодня в речи Рэйлена проскальзывало больше деревенских словечек, чем тогда, в квартире Гарри.

Рэйлен помог своему новому знакомому подняться на ноги, за что заслужил недоумевающий взгляд. Зип явно не ценил хороших манер. Теперь украшенное темными очками лицо казалось спокойным. Зип одернул пиджак и стал приводить костюм в порядок, рассеянно оглядывая при этом комнату. Покончив с туалетом, он набрался наглости и подошел вплотную к Джойс. Сняв очки и покачивая их в руке, Зип уставился на нее с полусонным выражением таким, как, по его мнению, должен смотреть на бабу крутой мужик. Получилось у него и вправду неплохо. Демонстрировал ей, что сохраняет полное самообладание, несмотря на все происходящее.

Рэйлен стоял рядом с открытой входной дверью; он расстегнул пиджак, а пистолет куда-то спрятал.

- Сюда, пожалуйста, на выход, мистер Зип, и забудьте про эту дверь.

Мистер Зип...

Джойс увидела, как тот слегка помедлил, еще раз внимательно осмотрел Рэйлена и только потом вышел из комнаты. Рэйлен казался несколько выше за счет шляпы и ковбойских сапог; Зип был ростом примерно с Гарри - в общем, подумала Джойс, оба они мелковаты по современным меркам.

Сутулый и худой, Рэйлен стоял у открытой двери и смотрел, как "мистер" Зип спускается и идет к своей машине. Он повернулся к Джойс только тогда, когда "ягуар" тронулся с места:

- Ну а если он вернется?

- Я не знаю, где Гарри, - покачала она головой. - Так что ничем не смогу ему помочь.

- Может, и нет, но что, если "мистер" Зип этому не верит?

- Вы что, хотите улучшить мне настроение? - поинтересовалась Джойс.

Рэйлен ушел, предварительно обещав подумать, что можно сделать в ситуации, в которую она попала.

Выйдя на кухню, Джойс смешала виски с минералкой, вернулась в гостиную и встала перед окном, задумчиво глядя на зеленеющий по другую сторону улицы парк, оценивая при этом свои перспективы и возможности. Уехать? Переселиться к подруге? Положиться на Рэйлена, что он сумеет обеспечить ей какую-нибудь защиту?

Странный парень. Смешной. А может, он так и желает - казаться смешным? В нем не чувствуется никакой аффектации, никакой рисовки. Оседлал гангстера, угрожает ему - и тут же вежливо трогает шляпу пальцами, кланяется. Не забывает о хороших манерах, даже когда сидит на бандите и просит его перевернуться. Словно шериф из какого-нибудь вестерна. Сухопарый и жилистый, с протяжным кентуккским произношением, он смахивает то ли на адвоката, то ли на ковбоя, Джойс подумала, а кого он напоминает без шляпы? И знает ли он, как забавно выглядит?

Полицейское управление Саут-Майами-Бич располагалось на Вашингтон-авеню, в паре минут езды от Фламинго-Террас; Рэйлен собирался поговорить с Баком Торресом, убедить его организовать для Джойс какую-нибудь охрану, защиту. Торрес конечно же откажет, мол, у него нет на это людей. И совсем не потому, что она, по общему убеждению, знает, куда смылся Гарри, и скрывает это от полиции. Нет, Торрес не такой. Рэйлен ответит Торресу: "Поверьте, я полностью с вами согласен. Не только знает, но и помогла ему смыться. Ну и что же теперь? Наказать ее за это? Позволить Зипу сцапать ее и сделать с ней все, что ему заблагорассудится?" А Торрес будет доказывать, что у него все равно нет людей. Так что останется только одно - убедить Торреса сходить к Мак-Кормику, чтобы Мак-Кормик запросил у маршальской службы группу наблюдения. Для защиты женщины, не по своей вине вляпавшейся в это дело, состряпанное ребятами из Бюро. Рэйлен представлял, что Мак-Кормик скажет на это: "А почему бы не позволить Зипу сцапать ее, тут-то мы и загребем этого типа за преднамеренное нападение. Что тут такого?" И примет притом невинный вид, чтобы можно было подумать, будто он шутит.

Проехав немного по Вашингтон-авеню, Рэйлен свернул налево и остановил машину напротив полицейского управления, которое из-за своего круглого четырехэтажного фасада всегда казалось ему похожим на некий храм. По пути на другую сторону улицы его чуть не сбила велосипедом какая-то девица с длинными светлыми волосами. Каких только девиц здесь не увидишь, с длинными светлыми волосами, с длинными черными волосами; на Оушн-Драйв он видел даже нескольких девиц, шнырявших в толпе на скейтбордах с моторчиком. Да, Саут-Майами-Бич не очень похож на Брансуик, штат Джорджия.

Широкий вестибюль занимал три этажа. Перила, ограждения, окна кабинетов. Здание было новое и вполне современное - в камерах алюминиевые туалеты, в переулок выходят крепкие ворота, специально для доставки заключенных. Подойдя к столу для справок, Рэйлен сообщил сидевшему за ним полицейскому, что хочет увидеть сержанта Торреса, и назвал свою фамилию.

При посещении той части здания, где находились камеры, полагалось сдать оружие. Рэйлен еще ни разу не видел такой чистой городской тюрьмы.

На стене, в стеклянном шкафу, красовался американский флаг.

Посетителей не густо, всего несколько человек. Возможно, этот свидетель, вызванный на опознание. А эта женщина желает узнать, где содержат ее арестованного мужа.

Когда Рэйлен заметил Бака Торреса, тот уже вышел из двери и наполовину пересек вестибюль. В руках полицейский держал нечто вроде компьютерной распечатки.

Явно желая что-то сообщить, он все-таки предпочел, чтобы разговор начал посетитель.

- Мне бы хотелось поговорить, - сказал Рэйлен, - об этой знакомой Гарри, Джойс Паттон. Я знаю, вы считаете, что она знает, где он, да и другие так думают. Вы понимаете, кого я имею в виду? Так считает и Джимми Кэп, вот почему я здесь.

Все-таки с Торресом можно говорить, он никогда не старается показать, что ты попусту отнимаешь его драгоценное время.

- Мы знаем, где он, - сказал Торрес. Рэйлен даже поперхнулся от неожиданности.

- Гарри? - довольно тупо спросил он.

- Из "Каменного краба" он проехал в Майамский международный, сел на самолет, который взлетел в семь пятнадцать вечера, а на следующее утро, в среду, четвертого ноября, в восемь тридцать, приземлился в Хитроу.

- Так Гарри в Англии? - прищурился Рэйлен. - Подождите секунду, вы же забрали у него паспорт.

- Вот потому-то мы и не проверили сразу международные рейсы, сокрушенно признался Торрес. - А как только мы взялись за такую проверку, сразу обнаружился господин по имени Джон Арно - только написание фамилии было французское, который заказал билет на этот рейс через туристическое агентство с Линкольн-роуд. Мы показали агенту снимок Гарри, и тот сказал: ага, это же Джон Арно, старый мой клиент, я его уже сколько лет знаю. Копнув поглубже, - продолжил Торрес, - мы с удивлением обнаружили, что настоящее имя Гарри как раз и есть Джон Гарольд Арно - французский "Арно", с "д" в конце. По свидетельству о рождении он получил паспорт и мог сколько угодно раз его возобновить. В семьдесят первом, возвращаясь сюда из Чикаго, он официально сменил имя и фамилию на Гарри Джека Арно, сохранив произношение фамилии. Кроме появившейся у него возможности иметь два паспорта на разные фамилии, я не вижу никаких разумных причин для такого поступка.

- Так, значит, он в Англии, - сказал Рэйлен.

- В тот же самый день, - продолжал Торрес, заглянув в распечатку, - в одиннадцать тридцать он улетел из Хитроу на самолете "Бритиш эруэйз", рейсом пятьсот шестьдесят шесть. Самолет сел в Милане в четырнадцать двадцать. Он прожил три дня в отеле "Кавур" и выписался оттуда восьмого ноября утром, то есть в воскресенье.

- А где он сейчас, это вы знаете?

- Насколько мы понимаем, в Италии.

Некоторое время Рэйлен думал, сосредоточенно наморщив лоб, а затем поднял на Торреса широко раскрытые глаза и кивнул.

- Так, значит, Гарри снова в Италии, - сказал он. По голосу можно было подумать, что мысль ему понравилась.

Однажды Зип поцапался с Ники Теста - фраер знал всего несколько слов по-итальянски и относился с полным пренебрежением к этому, как выражался Зип, "языку, наших отцов и матерей". Зип говорил, что Ники должен выучить язык хотя бы из простого уважения. "Ты и сам-то говоришь на нем только потому, что родился в старушке Италии, так что не засирай мне мозги, ладно?"

Двадцатичетырехлетний фраер позволяет себе такое только потому, что близок к Джимми Кэпу и мнит себя привилегированной особой.

Время от времени Зип называл его mammoni - маменькиным сынком, или bambolino - куколкой, или даже - наихудшее оскорбление для итальянца, какое Зип мог придумать, - frocio - педерастом.

- Ладно, а что это значит? - спрашивал иногда Ники. На что Зип отвечал:

- Ты же не хочешь учиться говорить по-итальянски, так какая тебе разница.

На следующий 'день после столь "удачного" визита к Джойс Паттон Зип решил поговорить с Ники и вызвал его в примыкавшую к патио ланаи, нечто вроде гостиной под открытым небом.

- Пошли со мной, stronzo13.

Последнее слово на языке отцов и матерей обозначало жопу.

- Stronw, - мечтательно произнес Ники, гладя ладонью грудь. - А это что значит - сильный? Вроде как из-за моего телосложения?

- Нечто в этом роде, - уклончиво сказал Зип. Этот парень настолько туп, что его можно обозвать каким угодно словом.. Сейчас Ники вел себя беспокойно и все время поглядывал в сторону патио, где загорала, лежа на животе, Глория. Джимми Кэп ушел в дом, поспать после обеда; воспользовавшись этим, Глория загорала без лифчика.

- Ты что, хочешь попросить ее повернуться? Фраер даже не удосужился ответить.

- Скажи мне одну вещь. Ты с ней спишь?

На этот раз фраер повернул-таки свою башку и процедил:

- Джимми прав, слишком уж у тебя длинный шнобель. - И снова отвернулся.

Волосы Ники были собраны сзади в хвост; Зип схватил этот хвост и резко повернулся, фраер завопил, ударился о конец дивана и приземлился на прохладный каменный пол, мордой вниз. Не выпуская хвоста из рук, Зип уперся коленом в спину продолжавшего визжать сопляка, вынул из кармана складной нож, раскрыл его и одним взмахом срезал этот пук каштановых кучерявых волос. А затем встал, пнул фраера ногой, чтобы тот перекатился на спину, и продемонстрировал ему свой трофей.

- Хочешь выучить слово? - прошипел он. - Minchia. Это слово значит член. Слово сицилийское, если ты говоришь cazzo), значит, ты родом из других мест. Ну так слушай внимательно. Будь я на месте Джимми, в моем кулаке был бы твой minchia, а не эта поганая волосня. Ты меня понимаешь? Я совсем не такой, как этот comuto, рогоносец. Ты меня хорошо понимаешь? Я не позволяю людям считать, что за моей спиной они могут заниматься чем угодно. Теперь ты будешь работать на меня, поэтому заруби себе это на лбу. И у тебя не будет времени так вот рассиживать попусту, щупать себя самого, как бабу, и красоваться своей мускулатурой.

- А кто это сказал, что я буду на тебя работать? К этому мускулистому мальчонке возвращалось нечто вроде боевого духа. Или он просто заметил, что на них смотрит Глория; сидя на топчане, она даже не пыталась прикрыться, когда Зип на нее оглянулся.

- Это сказал я, stronzo. У меня есть для тебя работа, и Джимми говорит о'кей.

- Какая еще работа?

- Следить за этой бабой, подружкой Гарри Арно. Смотреть, куда она ходит.

- А чего ты сам этим не займешься?

Валяясь на полу, этот фраер смотрел в его сторону, но не на зажатый в руке нож, а куда-то дальше. Значит, Глория наблюдает за сценой. На этот раз Зип не стал на нее оглядываться. Если он ее захочет - она всегда под рукой.

- Ну и подходик же у тебя к делу, - сказал Зип, недоуменно нахмурив брови. - Может, отрезать тебе все-таки этот твой minchia, пока нож под рукой? Как ты думаешь?

Глава 8

Женщину из залоговой конторы Эй-би-си звали Пэм. Раньше она работала вместе с мужем, но потом мужа застрелил один из его же собственных клиентов, так что все дела легли на ее плечи. Пэм объяснила все это Рэйлену, когда тот поинтересовался, чего ради молодая и привлекательная женщина взялась за страховое дело, да еще за самый неприятный его вариант, ведь тут с такими типами приходится общаться. До начала беседы он успел продемонстрировать Пэм свое удостоверение и значок маршала, чем произвел на нее заметное впечатление.

Эй-би-си располагалась на первом этаже одного из домов Семнадцатой улицы, в центре Майами, всего в паре кварталов от управления юстиции и судов. Одним из сотрудников конторы оказался немолодой мужик, в прошлом лицензированный залоговый специалист. Он работал неполный день, безостановочно жевал потухшую сигару и всем своим видом соответствовал подобному заведению. Кроме него, Рэйлен познакомился с плотным негром по имени Десмонд, обязанностью которого были розыски нарушителей, клиентов, не явившихся в суд ко времени. Пэм пожаловалась, что назначенные заседания суда пропускает каждый третий из ее подопечных. Рэйлен не задавал слишком много вопросов, он и сам знал, как работают такие конторы. Про себя он отметил, что вряд ли Десмонд способен найти Гарри Арно. Сигарожеватель не станет этим заниматься, и Пэм, конечно, тоже, ведь на ней держится вся работа.

Рэйлену стало ее жаль, несчастная женщина работает в этой дыре да еще пытается привлекательно выглядеть. Весит она, на глазок, побольше, чем Винона, а в той добрых сто тридцать фунтов. Полная фигура, белый костюм с глубоким вырезом, черные бусы и серьги, в волосах - черный бархатный бант, то ли для красоты, то ли волосы придерживать.

В конце концов он подошел к цели своего визита, к Гарри Арно, и спросил, слышала ли она о нем.

- Да, звонили из полицейского управления Саут-Майами-Бич, сказали, что выписан ордер на арест за нарушение условий залога. Только этого мне и не хватало, - горестно покачала головой Пэм. - Секвестр на сто пятьдесят тысяч.

- Но ведь у него нет еще неявки, - возразил Рэйлен. - Да и тогда у вас еще будет время, ведь платить суду нужно не сразу, верно? - Показал, что он знает, как работает эта система.

- Для этого надо, чтобы Арно вообще пришел на суд, - вздохнула Пэм. А разве он явится, если уехал в Италию или еще черт-те куда.

- Вы хотите, чтобы я его нашел? - спросил Рэйлен.

- Да, конечно, - ответила она с той же безнадежностью.

- Посмотрите на меня, пожалуйста, - сказал Рэйлен. Пэм медленно подняла глаза. - Я говорю абсолютно серьезно. Вы хотите, чтобы я его нашел?

Теперь Пэм задумалась.

- Но ведь вы на работе. - В ее глазах появилось подозрение. - Вас что, посылают туда? Затребована экстрадиция?

- Им занимаются органы юстиции штата, - сказал Рэйлен. - А я федеральный агент. И я узнавал, полиция Саут-Майами-Бич не собирается добиваться, чтобы Вашингтон послал запрос о выдаче.

- Так, значит, вы будете сами по себе?

- В свое личное время. У меня скоро отпуск, и я могу часть его использовать раньше.

Теперь Пэм напряженно перебирала в уме все причины, по которым, с ее точки зрения, ничего из этого не выйдет, не сообщая ему, однако, о чем она думает.

- Разве вы не знаете, - продолжил Рэйлен, - что поиски беглых - одна из главных обязанностей маршальской службы США? Выследить нарушителя, поймать его и притащить в суд.

Минуту Пэм глядела на него молча, все больше склоняясь - во всяком случае, Рэйлену хотелось так думать - к мысли воспользоваться его предложением.

- Представляю, во сколько мне это обойдется.

- Как я понимаю, - сказал Рэйлен, - его бывшая жена подписала обязательство.

- Да уж конечно.

- В частности, она обязалась оплатить расходы по его розыскам, если он куда-нибудь пропадет.

- Расходы меня не волнуют, - отмахнулась Пэм. - Мне хотелось бы знать, какой гонорар вы себе затребуете.

Рэйлен поднял руки раскрытыми ладонями вперед, словно демонстрируя свое бескорыстие.

- Ничего. Оплатите проезд и прочие расходы, и я притащу его к вам.

- А чего ради вы будете это делать?

- Хочу показать, что я могу. Вы дадите мне денег на билеты, а в гостиницах и ресторанах я буду платить свои, потом возместите. Вы получаете маршала США на две недели, хотя я сомневаюсь, что потребуется так много времени; скорее всего, дело ограничится несколькими днями.

Пэм помедлила, по всей видимости, тщательно обдумывая дальнейшие свои слова.

- Они знают только то, что он где-то в Италии. Каким образом вы собираетесь его найти?

- Однажды Гарри сказал мне... - Рэйлен тоже помедлил. - Прошло уже целых шесть лет, но я точно помню его слова. Мы ждали самолет и не знали, как убить время. Разговаривали. Он выпил пару рюмок. И сказал: "Рэйлен, я расскажу тебе кое о чем, никогда и никому об этом не рассказывал. - И продолжил: - Десятого июля сорок пятого года в Рапалло, в Италии, я убил человека. Застрелил его".

- Да-а? - протянула Пэм. - И вы думаете, он сейчас там?

- Готов поставить все, что у меня есть, до последнего цента, что именно там, - сказал Рэйлен. - Никуда не спешит, ни о чем не беспокоится, прихлебывает себе кофе в уличном кафе - ведь он больше не пьет - и на все сто процентов уверен, что не найдет его там ни одна собака.

Пэм явно была в недоумении.

- Он вернулся в этот город из-за того, что убил там человека?

- Можно и так сказать, - уклончиво ответил Рэйлен. - Только тут все сложнее.

Глава 9

Субботним вечером Гарри сидел в рапалльском "Гран-кафе"; спутница его напоминала Джину Лоллобриджиду. До некоторой степени, во всяком случае. Тот же самый тип - черные, вьющиеся, коротко остриженные волосы, полная фигура, внушительных размеров грудь. Джина Лоллобриджида на пятом десятке. Кафе располагалось на Виа-Венето, они сидели под оранжевым тентом в окружении пальм и горшков с какой-то экзотической растительностью. По словам женщины, ее звали Маура.

- Мавра, - повторил Гарри. - Красивое имя.

- Не Мавра, - поправила женщина, - а Маура. Ведь вы можете произнести "ау"?

Голос у Мауры громкий и хрипловатый - возможно, от злоупотребления своими голосовыми связками. Внушительные бедра обтянуты полинявшими джинсами, ноги небрежно закинуты на стол. Маура сообщила, что она из Геновы. Нет, не Генуя, а Генова. В Генове ей принадлежит часть кинокомпании - нет, не художественные фильмы, а технические. Муж умер два года назад от инфаркта, прямо на просмотре. Здесь у Мауры есть квартира, на холме, - там, где генуэзцы и эти самые миланцы, которые носом лампочки сшибают, покупают себе жилье для уик-эндов, ну и чтобы жить под старость. А видел он "Унесенных" Лины Вертмюллер? Маура считала, что миланцы, старающиеся показать, насколько все у них лучше, чем у всех остальных, и насколько сами они лучше прочих, - так вот они ведут себя точь-в-точь как высокомерная богатая женщина из этого фильма. Она сказала, что приезжает сюда на каждый уик-энд - ведь от Геновы досюда меньше получаса по автостраде - только, конечно, не зимой. Это последняя ее поездка до будущей весны.

- Но ведь еще тепло, - удивился Гарри, искренне полагавший, что климат здесь примерно такой же, что и в Южной Флориде. Пальмы, цветы - ну прямо тропики.

- Посмотрите, что будет через месяц, - пообещала женщина.

Когда Гарри увидел Мауру в первый раз, сегодня утром, спускаясь на фуникулере с Монталлегро, и потом, когда Маура, энергично виляя затянутыми в джинсы бедрами, прогуливалась по приморскому бульвару, она была в меховом жакете, накинутом на одно плечо. Койот или рысь, Гарри не мог сказать точно. Теперь этот жакет висел на спинке стула.

Она спросила, зачем он приехал в Рапалло, и Гарри сказал, что это пятый его визит за последние сорок семь лет, и на этот раз он решил остаться. В прошлом году он купил машину, подыскал себе жилье в горах... Голос Гарри звучал спокойно и беззаботно.

- Но чего, спрашивается, ради, - удивилась Маура, - выбирать именно этот городишко? Почему не Рим? Сидеть в кафе на настоящей Виа-Венето, а не на здешней пародии на эту улицу. Там - центр мира.

- Был я там, - сказал Гарри. - А эти места мне нравятся именно потому, что никакой здесь не центр, и вообще - они в стороне от проторенных дорог. Нет этих туристов, шныряющих повсюду со своими камерами. Вы же сами говорите, здесь туристы только из Геновы, Милана и, кажется, Турина? Тут ваша Ривьера, и это мне нравится - тропическая обстановка, оливы. И еще мне нравится гулять по приморскому бульвару, где все гуляют.

Гарри казалось, будто он слышит себя со стороны, что это не он говорит, а кто-то другой. Маура сказала, это называется lungomare, а не бульвар, и спросила: "Вы скрываетесь от кого-нибудь? От жены?"

Гарри терпеливо улыбнулся и сказал, что ему нравится старая крепость, возвышающаяся над морем. И пальмы, и какого здесь всё цвета, нравятся деревянные ставни и веревки с постирушками на четвертом этаже. В голове откуда-то появились избитые слова "мило и пикантно" и "как на открытке"; говорить их вслух Гарри не стал.

- Неужели вы это серьезно? - спросила Маура. - Все дома и гостиницы, что вдоль набережной, разваливаются от старости. На холме, где живут генуэзцы и эти воображалы из Милана, дома гораздо лучше, с кондиционерами.

- А у меня есть вилла, - сказал Гарри.

На лице Мауры отразилось изумление, на мгновение она даже стихла. И отпила вина. Гарри не спеша прикончил свой эспрессо. Ему нравился эспрессо, жаль только, нельзя много пить. Два глотка - и все.

Маура сказала, что на виллы хорошо смотреть издалека, а внутри сплошные сквозняки и сырость. Ну конечно, если есть деньги на приведение в порядок и перестройку...

Гарри сообщил, что у него там центральное отопление. Он снял виллу с мебелью, теперь подыскивает кухарку и горничную.

Вот это уже точно ее поразило. Она воскликнула: "О!" Гарри не стал рассказывать, что живет в гостинице "Лигурия" и еще не переехал в виллу. Уже целых две недели. Он только ездил иногда туда в горы, гулял по комнатам, по участку, любовался пейзажем. Для виллы нужны удобное кресло и хорошая, жесткая кровать. И светильники со стоваттными лампами. А еще нужен кто-нибудь, способный справиться с кухней.

- Сегодня утром, - сказал Гарри, - я видел вас в вагоне канатной дороги, когда спускались с Монталлегро.

- Funivia.

- Да, funivia. Когда я не на машине, я сажусь на funivia, поднимаюсь до Монталлегро, а оттуда спускаюсь к своей вилле. Она рядом с Сан-Маурицио-ди-Монти.

Как раз сегодня он ездил на виллу проверить, нет ли протечек после вчерашнего ливня.

- Я тут на автомобиле, - сообщила Маура. - Добираться сюда из Геновы автомобилем гораздо удобнее, чем поездом.

- На funivia вы курили.

Гарри очень хотелось сказать "на фуникулере". Сейчас она тоже курила. Она курила непрерывно, резко, глубоко затягиваясь и так же резко выпуская дым, словно спешила докурить сигарету.

- Да? - спросила она.

- В funivia была табличка "Не курить".

- Я не видела.

- Какой-то человек размахивал рукой и громко кричал - насколько я понял - "Здесь нельзя курить". С очень недовольным видом. Вы ему что-то сказали.

- А, этот. - Маура пожала плечами. - Я сказала, чтобы он не совал нос куда не надо. Знаете, летом я была в Барселоне, смотрела Олимпийские игры. И могу сказать вам одну вещь, если вы не знаете. В Барселоне курят все.

- Я год как бросил, - сказал Гарри. Маура затянулась и выпустила струю дыма прямо ему в лицо.

- Так, значит, вы видели меня на funivia. За все годы, что я сюда приезжаю - и когда муж был жив, и теперь, - я ни разу не посетила Сантуарио-ди-Монталлегро. Вот и решила съездить туда сегодня. - Она потушила окурок и откинулась на спинку, на свой меховой жакет.

- Святилище Девы Марии из Монталлегро. - Гарри помолчал.

- Когда я приехала сюда впервые, мне хотелось жить в Сант-Амброджио. Вы знаете, где это?

- Конечно. Совсем рядом отсюда. Там, где жил поэт Эзра Паунд.

- Да, я о нем слышала, - кивнула Маура.

- Во время войны, в сорок четвертом, немцы выгнали Паунда из его квартиры, это дом двенадцатый по Виа-Марсала. Там повесили мемориальную доску, вон с той стороны, - указал Гарри. - Рядом с концертной эстрадой. Он жил там с женой.

- Да?

- Американская армия двигалась от Рима вдоль побережья, и немцы укреплялись. Они заставили Эзру и его жену переехать к любовнице Эзры, Ольге Рудге, в Сант-Амброджио.

- Вы это серьезно?

- У нее был там дом. У Ольги.

- Жена и любовница под одной крышей?

Гарри молча кивнул. Да, так оно и было.

- Это невозможно, - сказала Маура.

- Да, я думаю, что это было им не так просто.

- И жена, - поразилась Маура, - не убила любовницу своего мужа? Или обоих?

- Они как-то ужились.

- Я этому просто не верю.

- На доме в Сант-Амброджио тоже висит доска, что здесь жил Эзра Паунд. В прошлом году, когда я подыскивал себе жилье, этот дом реставрировали, красили. В тот день как раз шел дождь.

- Вы хотели жить в его доме?

- Я подумывал о такой возможности. Первый раз я увидел этот дом в шестьдесят седьмом, но тогда мысль о покупке еще не приходила в голову. Просто Эзра Паунд снова там поселился, и я хотел его увидеть.

- Вы им восхищались?

- Хороший вопрос. Я встретил его, когда был здесь в самый первый раз, - сказал Гарри. - Во время войны, в сорок пятом. Я все время ездил между Рапалло и Пизой, туда-сюда, вот и наткнулся на него.

- Эзра Паунд, - задумчиво произнесла Маура. - Фамилию я знаю, но стихов его вроде не читала.

- Когда я увидел его, - продолжил Гарри, - он сидел в клетке. Это называлось "обезьянья клетка". Его арестовали по обвинению в измене. За то, что во время войны он выступал по римскому радио.

- Да? Ну и что с ним сделали?

- Отвезли в Америку... Длинная это история. Но я видел его тогда и говорил с ним. И в шестьдесят седьмом увиделся с ним снова. Ну а в прошлом году, когда шел дождь и я смотрел на этот дом... Был август, и почти все время, что я здесь пробыл, шел дождь. Через день я впервые поднялся на Монталлегро и решил подыскать себе жилье где-нибудь в тех местах.

Гарри замолчал. Женщина явно ждала продолжения, а он не знал, что еще сказать, все ли он хочет ей сказать.

- И вы купили виллу?

- Я снял ее, на два года.

- Вы решили, уж лучше жить там, где четыреста лет назад было явление Девы Марии, чем там, где поэт жил сразу с женой и любовницей и они почему-то его не убили. Хорошо вас понимаю.

Гарри уже знал, что распрощается с ней, не станет тратить на нее время и силы. Слишком она крупная. Джойс такая же высокая, только стройная, без этих устрашающих ляжек. Но все равно он спросил, не заедет ли Маура к нему на виллу, не совсем понимая, зачем это делает. Она помедлила, видимо обдумывая приглашение, а затем покачала головой:

- Не сегодня.

После этого Гарри оставил попытки поддерживать разговор, а еще через несколько минут генуэзка забрала свой меховой жакет и ушла.

Неприятная женщина, думал Гарри. Он легко мог себе представить, как ее муж, занятый кинобизнесом, закрутил с хорошенькой темноволосой актрисой, демонстрирующей в рекламных роликах всякие электронные штучки, а Маура обо всем пронюхала. Поймала их в проявочной лаборатории или в просмотровом зале. Если бы муж не помер от инфаркта, Маура могла бы его убить.

А может, так она и сделала.

Чтобы он ни сказал, все вызывало у этой женщины несогласие, в лучшем случае она просто отмахивалась. Хорошо, что она не захотела посмотреть его виллу, не такая-то большая радость ехать сейчас с ней на funivia. А потом он почувствовал бы себя обязанным пригласить ее на ужин, пришлось бы еще и спускаться с ней сюда.

Вернувшись в гостиницу, Гарри сразу позвонил Джойс; слушая гудки в трубке, он живо представил себе ее гостиную, залитую вечерним солнцем.

Глава 10

Первым делом он предупредил:

- Я не хочу особенно распространяться по телефону.

- С тобой все в порядке?

- Просто великолепно. Слушай, ты помнишь эту версию, которую я никогда и никому не рассказывал?

- И ты в этом месте?

- Да, но не надо говорить об этом. Ты занята?

- Занята? Вот прямо сейчас?

- Я хотел сказать, ты работаешь?

- В конце месяца я снимаюсь для немецкого каталога. Можно подумать, весь мир снимает свои каталоги на Саут-Майами-Бич.

- А не хотела бы ты вместо этого прокатиться?

Джойс помолчала.

- Ты как-то сам на себя не похож.

- Я стараюсь говорить поменьше, на всякий случай. Но все-таки могу тебе сказать, что гляжу сейчас в окно и... думаю, тебе бы понравилось.

На этот раз Джойс молчала дольше.

- Не знаю, смогу ли я. Надо зарабатывать на жизнь.

- Об этом не думай, думай о том, как поедешь. Ничего такого расфуфыристого тебе не потребуется, а вот пальто прихвати. Здесь холоднее, чем во Флориде.

- Каким образом я буду добираться?

- Об этом тоже не беспокойся, я что-нибудь организую.

- За мной, кажется, следят. На этот раз замолчал Гарри.

Гостиница "Лигурия" возвышалась над дорогой, убегавшей по берегу к Санта-Маргерите и дальше на Портофино; из своего окна Гарри отчетливо видел раскинувшийся на другом берегу заливчика Рапалло. Незапамятных годов постройки серого и песочного цвета на фоне крутых зеленых склонов, пальмы вдоль набережной. Дряхлый курорт, город, сейчас уже скорее викторианский, чем средневековый. Приноравливаясь к здешней жизни, он как-то перестал думать о том, что оставил позади.

- Ты имеешь в виду полицию?

- Надеюсь, что да, - послышалось в трубке. А затем после паузы: - У меня были гости - твои друзья и некто, кого другом не назовешь. Похоже, все они считают, что я знаю, где ты сейчас находишься.

- Того, который приходил к тебе в гости, звать Томми? - Гарри выбирал слова с предельной осторожностью. - Ты понимаешь, о ком я?

- Он попытался, но Рэйлен его прогнал. Только я не думаю, что за мной следит Рэйлен. Он довольно приятный мужик.

- Мне не хотелось тебя во все это впутывать, - сказал Гарри и сам почувствовал неубедительность своих слов. - Извини, пожалуйста, очень жаль, что так вышло. И я пойму, если ты не хочешь приехать.

- Нет, я хочу. - Голос Джойс звучал вполне искренне.

- Может быть, ты считаешь, что нужно немного повременить?

- Ты хочешь, чтобы я приехала, или нет?

Гарри доставляло удовольствие слушать этот голос, знакомые интонации. Вот сейчас проскользнуло легкое раздражение. Однако как ни приятно - надо закругляться, ему казалось, что они и так слишком много наговорили.

- Ты нервничаешь?

- Да, немножко.

- Я скучаю без тебя, - сказал Гарри. - Хочу, чтобы ты приехала, хочу больше чего бы то ни было. Слушай, я соображу, как все это устроить, и свяжусь с тобой. - Гарри сделал паузу. - Джойс? Ты помнишь этот лосьон после бритья, который мне нравится?

- Да.

- Привези мне пару пузырьков, ладно?

- Ты не похож на себя, - сказала она во второй раз.

- Знаю, - вздохнул Гарри.

Поверх лодок, приткнувшихся к этой стороне заливчика, мимо статуи Христофора Колумба Гарри глядел на Рапалло. Очень хочется показать Джойс виллу. Пожалуй, в хороший бинокль ее можно увидеть прямо отсюда, из окна. Завтра воскресенье, так что с биноклем нужно подождать до понедельника. А сегодня он прогуляется в свой любимый рыбный ресторан. Или останется в гостинице, поужинает в здешней столовой, где стерильно белый кафель и пальмы в бочках. В путеводителе сказано, что "Лигурию" любят англичане. Или, во всяком случае, любили раньше. Построенная больше ста лет назад, гостиница приобрела популярность среди английских туристов сразу по окончании Первой мировой. Ресторан в городе, гостиничная столовая... Гарри терпеть не мог есть в одиночку. Эта самая женщина... она все время курила, глубоко, судорожно затягиваясь, и Гарри тоже захотелось сигарету. Он чуть не взял "Салем" из лежавшей на столике пачки. Он сказал Джойс, что мечтает о ее приезде больше, чем о чем бы то ни было другом, и тогда это было правдой. Но сейчас больше, чем о чем-либо другом, он мечтал о выпивке, о скотче со льдом. В такое время суток и на таком расстоянии от дома это ничуть не повредит. Ведь он не станет пить и трепаться, рассказывать всякие истории, не переберет, а ведь именно от этого и были все прошлые неприятности, ведь здесь нет никого, с кем можно было бы побеседовать, не поясняя каждое свое слово, - ну, вроде того, если приходится объяснять, в чем соль анекдота.

Гарри представил себя прогуливающимся вечером по набережной, lungomare, там же, где прогуливался Эзра Паунд - больше полувека назад, а затем снова, за несколько лет до своей смерти; в шестьдесят седьмом Гарри и вправду видел, как он прогуливается. Паунд во всем своем блеске - трость, черная шляпа с широкими полями, не похожая ни на какую другую шляпу, воротник рубашки с длинными острыми концами выглядывает в вырезе черного плаща. Эзра возвращается с прогулки и заходит со своей любовницей в "Гран-кафе" - посидеть и выпить. Гарри видел и Ольгу Рудге - тогда же, в шестьдесят седьмом. Седая, но выглядела потрясающе. Многие считают, что его жена, Дороти, была красивее. Может, и так, но на одном из снимков она стоит, развернув ноги носками внутрь, - верный, по мнению Гарри, признак зануды, ханжи, человека с полным или почти полным отсутствием чувства юмора. Конечно же с Ольгой Эзре было веселее - иначе чего бы он попал в такое положение?

Прежде Гарри как-то не считал, что Джойс - его любовница, но сейчас, когда он обдумывал способы доставить ее сюда, избежав слежки, это слово неожиданно пришло в голову. И понравилось.

Можно позвонить тому туристическому агенту, записать стоимость билета Джойс на свой счет. Да, так, пожалуй, лучше всего. Нужно только обсудить некоторые детали...

Здесь толкалась уйма североафриканцев - из Туниса, чаще всего из Бенгази, а также из самых различных алжирских городов; их называли уонабаями14 по-английски и как-то еще по-итальянски. Они торговали на набережной дешевыми часами и такой же бижутерией, раскладывали свой товар на подстилках, тихо выкрикивали нечто вроде "уонабай?" и ждали, когда прогуливающиеся мимо них обратят на этот товар внимание.

Гарри стоял и смотрел на залив, на скутера, проносившиеся мимо вырастающего прямо из воды замка шестнадцатого века; замок соединялся с набережной вполне современной бетонной эстакадой и был значительно меньше, чем замки в представлении Гарри. В воскресенье в половине пятого дня народу на пляже было совсем немного; какая-то стариковская компания играла в боччи15. Гарри снял блейзер и накинул его на плечи; он считал, что так неотличим от настоящего итальянца. Последнее время он даже подумывал, что стоило бы выучить язык.

Футах в десяти от него один из североафриканцев развернул соломенную циновку и теперь выкладывал на нее складные зонтики различных, но почему-то неизменно темных расцветок. Темнокожий парень мгновение помедлил, перестал вытаскивать зонтики из своего пластикового мешка и поднял глаза; Гарри почувствовал, что его внимательно изучили, оценили и, возможно, выбрали жертвой какого-нибудь средиземноморского жульничества. Усики, небольшая бородка или скорее намек на нее. Кольца и золотые серьги, на ногах сандалии, на худощавом теле свободно болтается майка. Вообще-то говоря, мужик довольно приятный.

- Я ведь не сумею сегодня продать вам зонтик, верно? - улыбнулся довольно приятный мужик. - Ведь вы уже твердо решили, что он вам не нужен.

Английский с карибским акцентом. Британские колонии.

- Так откуда же вы приехали? - поинтересовался Гарри. - Багамы, Ямайка или все-таки Тунис?

- Усекли, да? - Теперь парень говорил на чистейшем американском, без малейшего акцента. - С итальянцами это вполне проходит, не замечают они, так сказать, нюансов. Можно было понять, что человек вроде вас сразу усечет.

- Но зонтик мне все равно не нужен, - сказал Гарри. - Да и вообще, кто его купит в такой день, как сегодня?

- А тут все дело в том, как я пялюсь в небо. Вот, полюбуйтесь. - Он озабоченно посмотрел вверх. - Вроде как что-то врожденное, заложенное в генах, подсказывает мне, что обязательно будет дождь.

- Ясненько. Раз вы приехали из Африки, из Сахары - а ведь они так считают, - то конечно же знаете о дожде абсолютно все.

- Они одно с другим не связывают. А солнца на небе может и не быть, не важно. Тогда я нюхаю воздух. Вот так. Я чувствую приближение дождя по запаху. И ведь я знал, что не продам вам зонтик. Кроме того, я отлично понимаю, кому можно вешать лапшу на уши, а кому нет.

- Вы не приняли меня за итальянца? - спросил Гарри.

- Не-а, хотя вы и надели пиджак, вроде как Феллини его носит. Вы откуда-то с Восточного побережья. Нью-Йорк?

- Майами. Почти всю жизнь прожил в Саут-Майами-Бич.

- Вас можно принять за итальянца, но только не здешнего - не так одеты. За миланца, скажем. Но чтобы уж выглядеть совсем по-итальянски, необходим пиджак с прямыми плечами и остроносые туфли. А подошвы у них должны быть без ранта и совсем тонкие. Вы здесь в отпуске?

- Да, у меня тут есть где жить, - уклончиво ответил Гарри, и вдруг ему почему-то захотелось говорить откровенно. - Вилла. И я решаю - хочется мне поселиться здесь или нет.

- В Рапалло? Вот теперь понятнее. Скрываетесь?

- А что, похоже?

- В этих местах я встречал людей, скрывающихся по самым разным причинам, только потому и спросил. Мне-то лично никакой разницы, понимаете? Просто я вижу человека вроде вас в таком вот месте, где, считай, одни местные. Ну и, конечно, задумываюсь - вот и все.

- А ведь вы здешний, - сказал Гарри. - Верно? Или приехали сюда с этими зонтиками из Африки?

- Приехал я сюда из Хьюстона, штат Техас, а давно это было - подумать страшно. Оттрубил свое во Вьетнаме, вернулся домой, и как-то мне там не понравилось. Набежало народу с Севера, и все они что-то там делают с нефтью. Вот я и двинул на Средиземноморье - Марокко, греческие острова, Египет. Одно время ходил в "исламских братьях", взял себе имя Джабал Радва, есть гора такая в Саудовской Аравии. А потом, знаете, что я сделал? Доехал до Марселя и записался в Иностранный легион. Точно записался, не вру, под именем Роберт Джи. А ведь вы не верите мне, правда?

- Почему не верю, - пожал плечами Гарри.

- Бывший легионер подначил, знакомый мой по Сайгону, - объяснил Роберт Джи. - Он француз, во Вьетнаме с пятидесятых - вы же понимаете? - женился на местной и прижился, привык. Он все уговаривал, чтобы и я остался, нашел себе маленькую, аккуратную женщину - ну, словом, как он сам. Только вот не мог я представить: как это я - и вдруг азиат. Ну, вы понимаете. Так что оставаться я не стал, а приехал сюда, а потом записался во французский Иностранный легион, где полным-полно раздолбаев наемников, прошедших все африканские войны, чтобы заработать деньги, а заодно получить возможность пострелять в ближних. Ну, вот я и оказался в одной команде с этими долбаными расистами, спал вместе с ними, маршировал вместе с ними.

- Что было очень плохо, - сказал Гарри, - если я правильно вас понимаю.

- Да уж. Хотя я и не думаю, чтобы вы понимали. Да и вообще, вам все это, скорее всего, по фигу. Гарри не стал спорить.

- И сколько вы там пробыли?

- Целых пять лет, дослужился до капрала и научился прыгать с парашютом. Служил на Корсике, там учебный лагерь, потом - в Джибути на Аденском заливе, это в Восточной Африке. Уволился, а через какое-то время оказался в Кувейте, телохранителем и шофером одного шейха. Это еще до "Бури в пустыне". В некоторых из европейских столиц он только мне и доверял водить свой катафалк. Но очень скоро я наелся этим шейхом и его замашками под завязку. Так что распрощался я с Джабалом Радвой и стал опять Робертом Джи.

- У меня тоже несколько имен, - зачем-то признался Гарри.

- Да я так и думал, - широко ухмыльнулся Роберт Джи. - Занимались какими-нибудь делишками и влипли, так, что ли?

- Я отошел от дел, - ответил, а скорее ушел от ответа Гарри.

- Ну а я пока наполовину, - сказал негр. - Иногда вот торгую зонтиками, а то могу достать вам любую вещь, буквально любую. Вам нужны американские сигареты? Виски? Пистолет или ружье? Хоть для спорта, хоть для чего угодно. Могу достать довольно приличный гашиш. Кури себе и смотри по ящику сотую серию какого-нибудь американского сериала. Энди Гриффит, говорящий по-итальянски. А вот кокаин поищите в другом месте.

- А какой пистолет? - спросил Гарри, за что был награжден еще одной улыбкой Роберта Джи.

- "Беретта", мы же в Италии.

- А вас можно нанять на работу? - спросил Гарри.

- На какую?

- Да так, груши околачивать. Глядеть по сторонам.

- Похоже на телохранительство.

- Съездить в Милан и встретить прилетающую туда женщину. А потом привезти ее сюда.

- Справлюсь, пожалуй. А сколько вы платите за подобные услуги?

- Почему бы вам не собрать эти зонтики, - сказал Гарри. - Зайдем в "Везувий" или "Гран-кафе" и все обговорим. А вы не умеете, случаем, готовить?

Глава 11

Джимми только что начал языком облизывать нёбо, чтобы устранить попавший в рот некий посторонний предмет, когда в столовую вошел Зип - и не просто вошел, а втащил Ники Теста, усадил своего спутника за стол, прямо напротив Джимми Кэпа, и встал за его спиной. Джимми Кэп извлек изо рта рыбью кость. Зип шарахнул Ники по затылку:

- Рассказывай.

Джимми Кэп вновь пошарил языком во рту, извлек вторую рыбью кость и прокомментировал свои действия:

- Во рту застрял долбаный снаппер16.

Зип вторично шарахнул Ники:

- Я тебе сказал - рассказывай.

Ники уныло сгорбился.

- Он наблюдает за подружкой Гарри Арно, - начал Зип. - И вот сегодня, в пять часов... Ну, давай рассказывай.

Ники наклонился к столу, почти навалился на него, отодвигаясь подальше от Зипа.

- Какого хрена руки-то распускать? - доверительно пожаловался он Джимми Кэпу.

- Так рассказывай, - сказал Джимми, - что ты там должен мне рассказать.

- Ты ему скажи, чтобы не распускал долбаные свои клешни.

- Разберетесь сами, - отмахнулся Джимми. - Ну так говори, что у тебя там.

- Я следовал за этой женщиной, - собрался наконец с духом Ники, - от ее квартиры до туристического агентства на Линкольн-роуд.

- На чем она ехала? - спросил из-за его спины Зип.

- Она ехала на "кадиллаке" Гарри Арно. Так вот выходит она от агента, садится в этот "кадиллак", едет по улице Джулии Таттл, потом по Сто двенадцатой, в аэропорт, и выворачивает на долговременную стоянку. Я вылезаю из своей машины и предлагаю помочь ей с чемоданами, у нее один большой и два маленьких.

- Кобель он всегда кобель, - пробормотал Джимми, предварительна с хлюпом засосав макаронину. - Ни одной бабы не пропустит, обязательно начнет клеиться.

- Да ты брось, она же старуха.

- Расскажи ему, что дальше было, - наставительно ударил его по затылку Зип.

Ники снова съежился, а затем медленно распрямился, умоляюще глядя на засасывающего очередную макаронину Джимми. Джимми и глазом не моргнул.

- Давай, - не отставал Зип. - О чем вы там с ней беседовали?

- Я сам начал разговор, сказал, что встречаю в аэропорту мать. Ну, чтобы, понимаешь, дамочка не подумала, будто я хочу что-то у нее выведать.

- И он так и не спросил, - пояснил Зип, - куда она летит.

- А зачем было спрашивать? Я отвел ее прямо к терминалу "Бритиш Эруэйз". А куда они летают? В Англию, в этот трижды долбанный Лондон. И я спросил ее, потом уже у столика: вы что, в Англию летите? А она говорит да, лечу. Так чего же еще от меня надо?

Джимми Кэп посмотрел на Зипа, словно задавая тот же самый вопрос.

- Каждый второй, выходящий из самолета в Лондоне, - терпеливо сказал Зип, - направляется оттуда куда-нибудь дальше. Делает пересадку. Так что мы не знаем, куда она улетела, потому что этот осел ее не спросил.

- Узнайте у агента, - посоветовал Джимми.

- Вот-вот, это мне и придется сделать.

- Так в чем же проблема?

- В том, что спросить можно только завтра, когда этот парень откроет свою лавочку. Теряем целый день.

- Ты не можешь быть уверен, что она летит к Гарри.

- Она добиралась на его "кадиллаке", - сказал Зип. - Вот посмотрим, наверняка завтра же объявится какой-нибудь дружок Гарри и заберет машину со стоянки. - Стоя за спиной Ники, он с ненавистью поглядел на юнца. - Эта женщина едет к Гарри, а я потеряю целый день из-за какого-то осла.

Ники съежился, ожидая очередного удара по затылку.

В четверг, двадцать четвертого ноября, Рэйлен Гивенс и Бак Торрес пили кофе в кубинской забегаловке неподалеку от полицейского управления Саут-Майами-Бич. Кроме кофе Рэйлен взял порцию фасоли, а заодно и порцию риса; он пропустил ленч и не ел с самого утра. На вопрос Рэйлена, не собираются ли они привлечь к розыскам Гарри Интерпол, а потом послать запрос об экстрадиции, Торрес ответил - нет, вот если бы Гарри шлепнул кого-нибудь из приличных граждан, тогда бы дело другое, а тут - гнида какая-то, тюремная пташка, помощник

Джимми Кэпа. Заодно Торрес сообщил, что следит - в порядке личного одолжения Гарри - за всплывающими на свет Божий обрезами. Одну такую штуку изъяли в наркопритоне на прошлой неделе и теперь проверяют.

- Про экстрадицию я спрашивал не из любопытства, - сказал Рэйлен. Завтра я улетаю. Отправляюсь в Италию и попробую найти Гарри.

- Один едешь? - спросил Торрес, не выказывая никакого удивления.

- Да, - кивнул Рэйлен. - Ведь никого он больше не интересует, верно? Думаю, они и расследование по Джимми Кэпу сворачивают.

- Это точно, - согласился Торрес. - Но как же ты там будешь искать? Италия - она вон какая здоровая.

- Знаю, видел в атласе.

Ничего больше Рэйлен про Италию не сказал. Возможность экстрадиции хоть и очень малая - остается, так что не стоит распространяться, куда мог спрятаться Гарри.

- Гарри смылся от меня уже дважды, - сказал Рэйлен, не выражая никаких эмоций. - Так что я считаю себя просто обязанным попробовать его найти. Он рассеянно потыкал вилкой в фасоль, есть уже не хотелось.

- Жаль только, - заметил Торрес, - что завтра, а не вчера. Ты ведь знаешь, как летел Гарри? Отсюда до Хитроу, а дальше в Милан, это мне сказал билетный агент.

- Конечно помню.

- Так вот сегодня, прямо к открытию, в это самое агентство заявился, некий парень. И сказал: "Мне нужно узнать, куда улетала вчера Джойс Паттон, в Лондон - а дальше куда?" Ни в какие объяснения, зачем ему это потребовалось, парень вдаваться не стал, просто посмотрел агенту в глаза, и тот все ему выложил.

- Томми Бакс, - понимающе кивнул Рэйлен. - Зип. Агент понял, что Зип с ним не шутит.

- Понял, что не хочет, чтобы ему сделали "бо-бо", - уточнил Торрес. Мы показали ему пачку снимков, и он выбрал из нее, как ты верно догадался, Томми Бакса. Мы проверили, он тоже туда направляется. Вылетает сегодня рейсом в семь пятнадцать, тем же самым, что и Гарри, а потом - Джойс. Зип, а вместе с ним парень по имени Ники Теста.

- А вы, случаем, не собираетесь его взять?

- И в чем обвинить? Он просто спросил у агента, куда улетела Джойс Паттон.

- Никакого принуждения, насилия?

Торрес покачал головой.

- Кроме его вида, кроме того, как он смотрел, - ровно ничего. Слова плохого не сказал. Да ты же его знаешь.

- У меня с ним была всего одна мимолетная встреча, - улыбнулся Рэйлен. - Понимаешь, почему задержка, - сперва мне нужно было получить отпуск. Я получил, но лететь могу только завтра. А к тому времени, как я доберусь... А что, если Зип позвонил кому-нибудь из своих дружков и Джойс встретят прямо в Милане? - Он посмотрел на часы. - Вот прямо сейчас и встречают. Устроят слежку, выяснят, куда она направляется. А завтра подъедет Зип. Рэйлен задумался. - Сомневаюсь, - наконец продолжил он, - чтобы Гарри направил ее прямо туда, где сам находится. Не такой он дурак. Ну а теперь, - добавил он после еще одного короткого раздумья, - нужно найти Гарри раньше, чем это сделает Зип. Все остальное - ерунда.

- Ты догадываешься, где он, но не говоришь, - сказал Торрес.

Рэйлен не стал ни спорить, ни соглашаться. Обеспокоенный новостью, он еще больше жалел, что не может улететь сегодня. Сесть на тот же самолет, что и Зип. Наблюдать за ним. Правда, Зип со своим напарником полетят конечно же первым классом, а он будет ютиться в туристском.

В тот же самый день, в четверг, Джойс поймала такси и быстро добралась от Миланского аэропорта до гостиницы "Кавур" на Фатебенефрателли. Приветливый клерк, сидевший за конторкой, сказал на приличном английском, что да, ее приезд ожидался.

- А еще вам письмо, - добавил он, вручая Джойс заклеенный конверт. Она распечатала его здесь же и вынула короткое послание, написанное от руки на листе бумаги с названием гостиницы.

"Меня послал Гарри. Я - человек с африканской внешностью, в замшевой куртке, сидящий у противоположной стены холла. Посмотрите на меня, если хотите, подходить не надо".

Прервав чтение, Джойс подняла глаза и действительно увидела негра, сидящего в противоположном конце холла. Негр тоже посмотрел на нее, причем совершенно равнодушно, и подергал себя за короткую бородку. Джойс вернулась к записке.

"Поднимитесь в номер, я позвоню минут через тридцать, убедившись, что тут не появилось никаких неприятных типов. Меня зовут Роберт".

Поглядев на Роберта еще раз, Джойс увидела, что тот углубился в чтение газеты, и пошла в свой номер.

Номер оказался небольшим, но вполне приличным, в полном соответствии с тем, что называется "современные удобства, цена умеренная". Снаружи доносился шум большого города, окно выходило на какое-то здание на другой стороне улицы. Джойс пребывала в неуверенности. Стоит ли распаковывать вещи? А также в Милане ли Гарри, действительно ли именно он прислал этого Роберта и удастся ли включить электробигуди в розетку, которая в ванной.

Когда Роберт наконец позвонил, он начал задавать те самые вопросы, которые всегда задают, когда приезжаешь, - как прошел полет, не устала ли она и не хотела бы немного отдохнуть. А он позвонит потом.

- Сперва вы проверяете, нет ли за мной слежки, - возмутилась Джойс, а потом спрашиваете, не хочу ли я отдохнуть. Вы что, и вправду думаете, что при таких обстоятельствах я захочу часок-другой вздремнуть?

- Как хотите. - Даже не видя Роберта, можно было представить, как тот пожал плечами. - Не хотите спать - и отлично, но мы все равно не двинемся никуда до завтра. Тут после вас зашли два парня, и они все еще здесь ошиваются; правда, ничего определенного я сказать про них пока не могу.

- Вы еще в гостинице?

- Сейчас я в другом месте. Мы сделаем вот что. Через час или около того прогуляйтесь в тратторию, она напротив гостиницы и чуть в стороне, а я вас там встречу. От главной двери идите прямо, а я посмотрю, следят ли за вами.

- Кто и откуда мог узнать, что я здесь?

- Поговорим об этом потом, ладно?

- Вы только скажите, где Гарри.

- Вот обо всем и поговорим. Через час.

В пятницу, двадцать седьмого ноября, перед посадкой в Милане, Ники готов был ущипнуть себя, не сон ли это, - Томми Зип удалился в туалет, прихватив с собой сумку, а через несколько минут вышел оттуда в свежей белой рубашке и другом галстуке. Затем попросил стюардессу достать из шкафа его костюм и помочь ему одеться. Потом начались сплошные сюрпризы; будет что рассказать Глории и парням по возвращении. Например, как Томми почти не разговаривал, а если и говорил, то только затем, чтобы отдать Ники очередное приказание. Или как прошли через таможню на терминал, не открыв ни одной сумки; как там Томми Зип остановился и вытянул вперед руки, но только не совсем, а прижав локти к бокам, ну как он всегда это делает. И тут подходят эти итальянские парни, двое их было, и каждый из них по очереди обнимает Томми Зипа и целует, сперва в одну щеку, а потом в другую. А Томми весь разодетый, а эти двое выглядят так, словно и спали прямо в своей дурацкой одежде, а одежда та - грошовые костюмчики и без галстуков, и оба они толстенькие такие, пухлые. И еще Ники расскажет, как они начали трещать по-итальянски, без остановки, а Томми, мать его... и не подумал даже представить им Ники. Ну ладно, а еще как они ехали в эту миланскую гостиницу, "Плаза", которая на Пьяцца-Диас, и там было еще много людей, и все они, считай, в очередь выстроились, чтобы облапить Томми и поцеловать его. Какой-то мужик хотел снять Томми, и тогда эти толстенькие ребята расшибли его камеру, а самого его выкинули из гостиницы, а у входа стояли два копа и все видели, и хоть бы что. Копы с белыми ремнями, а на ремне кобура.

Еще он расскажет, как они пошли в номер, заказанный для Томми, добыли несколько бутылок и лед и устроили вроде как банкет, причем Ники слонялся по углам, а они говорили все только по-итальянски, а потом ему надоело, и он сказал себе: а долбись оно все в грызло, и пошел в свой номер рядом по коридору. И стоял у окна, смотрел сверху, как мимо парка ездят какие-то оранжевые трамваи. А может, автобусы.

И как Томми позвонил ему потом и велел зайти. Томми теперь был один, а везде пустые стаканы и полные пепельницы, и чуть с дерьмом его не съел за то, что Ники оскорбил его друзей - взял вот так и ушел.

Сперва Ники решил, что он шутит. Это же надо - никто ему и слова не сказал за все это время, и это он, выходит, оскорбил их. Обычная параша, которую Томми несет про старые времена, всегда он про это самое уважение. Да Ники вырос в Северной Джорджии, в Атлантик-Сити, на той же улице, где жил сам Никодимо Скарфо, и всю дорогу видел его парней - они ходили в клуб на Фэрмаунт-авеню, где он работал тогда и где с ними и познакомился. Конечно же парни уважали Скарфо, только ведь они не выпендривались, как Томми, что итальянцы. И у Джимми тоже есть люди, которым и на хрен не нужен этот Зип. Они прямо так и говорят, что убрать бы его - и делу конец. Этот парень как пришелец с какой-то трижды гребанной другой планеты.

- Так ты скажешь мне, что тут происходит или нет? - спросил Ники.

Томми открыл спортивную сумку, принесенную одним из итальянцев, вытащил оттуда две девятимиллиметровые "беретты" и пару коробок с патронами и разложил все это хозяйство на столе.

- Подружка Гарри, - сказал он, - прилетела сюда вчера и переночевала в гостинице "Кавур". Она обедала с цветным парнем, американцем, которого Гарри, как видно, послал ее встретить. Цветной парень и так и сяк пытался выяснить, не следит ли кто за ней. Ну вроде как посылал ее выйти из гостиницы, а сам смотрел, не пойдет ли кто следом. Потом он подъехал к ресторану сзади и вошел с ней через черный ход. Катается он на серой "ланчии", которая, как узнали мои друзья, зарегистрирована на Гарри Арно. Куплена в прошлом году, номера на ней миланские. Сегодня утром другой мой друг, Бенно, проследил их отсюда до маленького городка к югу от Геновы, на побережье. Называется город Рапалло. Бенно звонил моим здешним друзьям, и они сказали, что цветной парень оставил ее в гостинице, а сам уехал. Пока что никто к ней не приходил. Бенно будет следить за гостиницей и встретит нас в Рапалло завтра. Женщина остановилась в "Астории". Если нам придется задержаться там на день или два, жить будем в квартире, которую они мне предоставят, так спокойнее. Так что, - подытожил Томми, - мы берем машину и гоним туда по автостраде, сто миль в час. Потом находим Гарри, и я предоставляю тебе возможность его шлепнуть. Ну как?

- Я-то считал, - сказал Ники, - что это у тебя на него член стоит.

- А вот я отдаю его тебе, Махо, и посмотрим, как ты справишься.

- Думаешь, не могу?

- Вот это мы и посмотрим.

Ну все равно что в открытую сказать, будто Ники струсит. Именно так это и прозвучало, и Ники завелся. Он начал представлять себе то, как он "сделает" Гарри, развернется и "сделает" Томми. Всадит пулю, спросит, что Томми об этом думает, и всадит еще одну пулю. Сделать такое - и будущее, считай, обеспечено. Он прямо представлял себе, как ухмыльнется Джимми Кэп. Джимми скажет: "Ну даешь, Джо Махо", а потом поднимется из своего кресла, стиснет его и поцелует в обе щеки.

В субботу, двадцать восьмого ноября, Рэйлен подъехал на такси к Центральному вокзалу Милана и решил было, что таксист что-то перепутал. Здание больше походило на музей, чем на железнодорожную станцию: огромное он в жизни не видал таких больших вокзалов, - все в мраморе, статуях и с уймой самых разнообразных магазинов и заведений внутри. По другую от вокзала сторону улицы располагалась "Уэндис"17.

Вот на этом-то вокзале Рэйлен впервые и увидел карабинеров, сразу двоих. Со своими саблями, в зеркально начищенных черных сапогах, в светло-голубых брюках с широкими красными лампасами, эти ребята совсем не напоминали кодов, каковыми они, собственно, являлись, несмотря на свой армейский вид. Рэйлен подошел к ним, вынул бумажник с документами и продемонстрировал свою звезду. Карабинеры, каждый из них ростом выше, чем он, поглядели на значок с непониманием, никак не признавая в Рэйлене блюстителя закона, подобного им самим. Или даже более того.

- Маршальская служба Соединенных Штатов, - сказал Рэйлен. - Я маршал, вроде тех, которые были когда-то на Диком Западе.

Теперь оба карабинера кивнули, глядя на звезду, однако благоговением вроде не прониклись. Да и с чего бы - при их-то саблях и сапогах?

- А вы, ребята, хоть иногда пользуетесь своими саблями? поинтересовался Рэйлен. - С трудом представляю, чтобы часто встречались нарушители, с которыми можно было заняться фехтованием.

Его юмор не оценили. Они не поняли из его слов ровно ничего. Тронув пальцами в знак приветствия вздернутые поля своего стетсона, Рэйлен пошел на другую сторону улицы, покупать гамбургеры в дорогу.

В купе, кроме него, сидели еще трое; размахивая руками, с пылким энтузиазмом они спорили о каком-то виде спорта - о футболе вроде, но только не о том футболе, на который принимал ставки Гарри, а о соккере18. У одного из них была газета, открытая на спортивной колонке; время от времени он что-то оттуда зачитывал - как бы в подтверждение своих слов. Некоторое время Рэйлену казалось, что сейчас его спутники передерутся; он решил, что в подобном случае будет держаться от драки как можно дальше или просто уйдет из купе: сейчас ему лучше не нарываться. У Рэйлена был с собой "смит-и-вессон комбэт мэг", из которого он стрелял наиболее метко, а заодно и тупорылый "Смит-357", иногда он прятал эту штуку в правом сапоге; оба они лежали на дне чемодана и благополучно прошли все просвечивания. "Беретта" осталась дома, в кабинете.

Глядя в окно, он видел в основном голые огороды - такое уж время года, - а цвет почвы здесь был такой же, как в Джорджии, только не столь красный. Мелькало неожиданно много скошенных пшеничных полей, покрытых короткой, похожей на щетину стерней. Пыльные оливы с расстеленными под ними сетками. Много олив. Время от времени поезд нырял в тоннели, выныривал из них - и снова тянулись холмы, на которых в изобилии росли деревья: кипарисы, тополя, иногда дубы и какие-то пальмы. Вскоре попался первый на пути акведук; начинаясь от холмов, он обрывался возле железной дороги и автострады, а за ними продолжался вновь. Ведь ему, наверное, две тысячи лет. Рэйлен читал когда-то про оливы в Италии, которым сотни лет, и про селения в горах, почти не изменившиеся со средних веков. Интересная, красивая страна, где историю видишь воочию, где старое и новое рядом, одни копы разгуливают с саблями, а другие, как в аэропорту, с автоматами.

К ужину приехали в Геную; здесь была большая остановка, и, пока стояли, Рэйлен съел два своих гамбургера. Следующая станция уже Рапалло. Туда поезд доедет, пожалуй, быстро, вот только тронулся бы пораньше. За окном уже темно, так что сегодня много не увидишь. В путеводителе по Италии был снимок Рапалло - финиковые пальмы вдоль набережной и уличные кафе. Курортный город с населением тридцать тысяч человек, посещаемый туристами как летом, так и зимой. Рэйлен выбрал гостиницу "Лигурия", названную так, видимо, в честь провинции, в которой находится Рапалло, - выбрал как не очень дорогую и позвонил туда из Милана, чтобы заказать номер; никаких проблем не возникло, хоть и звонил он в последнюю минуту. И все равно Рэйлену не нравилось, что он приезжает сюда так поздно. Похоже, самым последним. Джойс должна была приехать еще вчера, а Зип - сегодня утром. Ну что ж, еще полчаса - и с его прибытием в Рапалло соберется вся компания.

Глава 12

В воскресенье Рэйлен обнаружил, что за показухой, которая привлекает сюда туристов, в Рапалло есть и самые обычные кварталы, торговые улицы. Купленный в гостинице "Путеводитель по Рапалло" тоже все больше описывал финиковые пальмы и ботанические сады на Виа-Венето, где можно было полюбоваться на колеус в цвету и увидеть молоденькие пальмы - то ли сабалы, то ли ливистонии, Рэйлен не мог разобрать - в бочках. Но в городе были и автобусы, и оживленное уличное движение, и большой розовый вокзал; ночью, когда Рэйлен сошел с поезда, вокзал был ярко освещен.

Рэйлен прогулялся мимо пристани - путеводитель величал ее "Туристическая гавань" - и статуи Христофора Колумба, а затем покинул пляж и направился на поиски Пьяцца-Кавур, где находилась главная местная церковь. (По количеству церквей, решил он, с итальянскими городами может сравниться разве что Нэшвилл.) Потом он снова вышел на набережную, уже на южном конце разрекламированного проспектами залива, где людей и кафе было поменьше и где, если верить путеводителю, "пляжи знамениты своими элегантными бассейнами". Бассейны он, по всей видимости, не заметил. Путеводитель утверждал, что "в старинном квартале вы сможете с удовольствием понаблюдать за повседневной жизнью художественных мастерских". Их он тоже как-то пропустил, а может, они были закрыты по случаю воскресенья.

Сегодня у Рэйлена прибавилось уверенности, что Гарри найдется; на вопрос в гостинице, не остановился ли здесь, случаем, Гарри Арно, клерк сказал - нет, мистер Арно выписался в пятницу. В изумлении Рэйлен брякнул: "Вы серьезно?" - и был вознагражден удивленным взглядом клерка. Как оказалось, Гарри прожил в "Лигурии" две недели и выписался позавчера. Клерк не знал, куда направился мистер Арно. Нет, он не говорил, что собирается уехать из города. Тогда Рэйлен обзвонил все гостиницы; Гарри Арно он не обнаружил, однако выяснил, что Джойс Паттон остановилась в "Астории". Телефонистка решила, что Рэйлен хочет поговорить с Джойс, и соединила его с ее номером. Рэйлен услышал сказанное тихим, чуть настороженным голосом "Алло?" и повесил трубку. Потом он задумался, не стоит ли позвонить ей и посоветовать остерегаться Зипа. Зип наверняка уже здесь. Однако, обзвонив гостиницы вторично, Рэйлен не нашел ни Томазино Битонти, ни Ники Теста. Курс, который читали в учебном лагере Глинко, как-то не предусматривал такого варианта.

Рэйлен обошел, почти обежал город, все время надеясь наткнуться на Гарри, покупающего "Нью-Йорк тайме", завтракающего где-нибудь или занимающегося еще чем-нибудь. Мог бы поберечь подошвы. Так что теперь оставалось только слоняться по Виа-Витторио-Венето в туристской части города, где сейчас собрались буквально все приезжие - одни из них просто фланировали по набережной, другие - за столиками закусочных пили кофе. Никто не снимал пальто - погода стояла прохладная, градусов шестьдесят по Фаренгейту, а то и меньше, солнце часто пряталось за тучи, никто не купался, да и вообще на пляже не было почти ни души.

Потом Рэйлену попался на глаза небольшой цветник, вернее, клумба, усаженная красным шалфеем и отгороженная парой черных пушек и несколькими садовыми скамейками. Прочитав на табличке "Цветник Эзры Паунда", Рэйлен снова воспрянул духом - он чувствовал, что Гарри недавно был на этом месте. В тот раз, в Атланте, Гарри много говорил про Эзру Паунда. Паунд - одна из причин, которые привели Гарри именно сюда, в этом Рэйлен был уверен. Как-то он взял в библиотеке стихи Эзры Паунда и попробовал их читать, однако ровно ничего из этого не вышло, как он ни старался. Непонятно, что хочет сказать этот поэт? Какие-то сонеты с номерами. Интересно, а Гарри их понимает?

Затем Рэйлен набрел еще на одну табличку, точнее, мемориальную доску. Она была над входом в аллею, ведущую к зданию, тому самому, про которое на доске было написано:

"ЗДЕСЬ ЖИЛ ЭЗРА ПАУНД, АМЕРИКАНСКИЙ ПОЭТ".

Надпись была на английском и на итальянском. Далее шли годы - с 1924 по 1945-й, и какие-то стихи, наверное, Паунда. Что-то вроде "Признать содеянное зло, от правоты не отрекаясь", а дальше уже совсем непонятное. "Я же не знаю, - подумал Рэйлен, - а может, это не для меня?"

Рэйлен шкурой чувствовал, насколько он заметен. Гарри увидит его первым и спрячется - что-что, а это он умеет. Однако раз уж принял решение проверить все места, где собирается много людей - все популярные кафе, приходится рисковать. После знакомства с "Везувием" Рэйлен двинулся к "Гран-кафе"; теперь он шел по теневой стороне улицы и очень жалел, что не надел поверх светло-бежевого костюма дождевик. Налетевший с залива ветер принес с собой промозглую сырость; Рэйлен остановился, отвернул лицо от ветра и поглубже нахлобучил свой стетсон. Собравшись идти дальше, он снова поднял глаза - и увидел в глубине под тентом, за одним из самых дальних столиков, Джойс Паттон. Столик находился в тени, но сомневаться не приходилось - это действительно была Джойс. Она наблюдала за проезжающими мимо автомобилями, а затем повернула голову и посмотрела прямо на Рэйлена. Шли секунда за секундой, а они все так же глядели друг на друга. Можно было подумать, что Рэйлен осветил Джойс прожектором и она застыла, словно парализованная, неспособная двинуться, как заяц в луче автомобильной фары.

Этим же самым воскресным утром Роберт Джи сообщил Гарри, что, если тот и вправду намерен жить здесь, на "крыше мира", ему потребуется для того не только пища, но и телефон.

- Никто не знает, где я, - сказал Гарри, - так что мне звонить все равно никто не будет. А если я захочу куда-нибудь позвонить, могу съездить в город.

- Только, - предложил Роберт Джи, - вместо того, чтобы ехать звонить по телефону, не лучше ли поехать в гостиницу и встретиться с ней там. - Он подождал немного, давая Гарри время усвоить эту мысль. - Или, если вы вполне уверены, что хотите испытать судьбу, я привезу вашу знакомую сюда.

В библиотеке арендованной Гарри виллы три стены занимали книги сплошь итальянские, - а четвертая высокой стеклянной дверью выходила в сад. Кусты бирючины, цветы в больших керамических вазонах, молодые апельсиновые деревца, бетонный парапет, а за ним - только небо. Не снимая плаща, Гарри задумчиво расхаживал из угла в угол.

- Но вы же говорили, никто за вами не следил.

- Я сказал, что не видел, чтобы за мной кто-нибудь следил. Некоторые машины ехали следом за нашей от самого Милана до Рапалло. Поневоле говоришь себе - для своего же спокойствия, - ну и что, на автостраде всегда так, они тоже едут сюда, как и мы, никто никого не преследует.

Не вынимая рук из карманов плаща, Гарри изменил свой маршрут и подошел к открытой стеклянной двери. Роберт Джи внимательно смотрел на него.

- Нужно добыть вам сотовый телефон. Тогда можно будет прямо отсюда звонить в любую точку мира. Ну а пока - еду я за Джойс или нет?

Гарри смотрел наружу, в сад, на белые облака, скопившиеся в небе, и очень хотел увидеть солнце, пусть даже на мгновение. Он знал, как иногда влияет погода на принимаемые решения, и не хотел этого допустить.

- Мы с ней договорились, дайте-ка вспомнить, следующим образом: кафе "Рапалло" в полдень, цветник Эзры Паунда - в три и "Везувий" - в пять. А сейчас, - Роберт Джи взглянул на часы, - уже почти полдень. Так что, если вы хотите, чтобы я ее привез, известите меня в ближайшие несколько минут.

- У меня было сорок семь лет, - вздохнул Гарри, - чтобы решить, хочу ли я жить здесь. А теперь я опять ни в чем не уверен.

- Ну вот, снова мы возвращаемся к тому же самому, - сказал Роберт Джи. - Или, возможно, никуда от этого и не отходили. Даже и не распробовав толком, вы заявляете, что все не так, как вы того ожидали. - Он взглянул на потолок. - И зря говорите, нет здесь никакой протечки. Была, наверное, лет двести - триста назад, судя по пятну, но сейчас все сухо. Просто жить на вилле - совершенно особое занятие, для такой жизни и настрой нужно иметь, и даже подготовку. Рубить в архитектуре, истории, искусстве и во всем подобном дерьме. Вы меня понимаете?

Повернув голову и обнаружив, что Гарри вышел в сад, Роберт Джи последовал за ним; Гарри стоял у бетонного парапета и смотрел на раскинувшийся по берегу залива Рапалло, на склон, ведущий к нему, пятнадцать минут спуска на фуникулере, на зелень травы и деревьев, с коричневыми крапинами там, где были виллы и фермы, и парой черных дырок, похожих на нацеленную на тебя двустволку - там, где гору прорезали тоннели автострады.

- Мне представлялось, как я сижу здесь вечером, - сказал Гарри, - и смотрю на заходящее солнце, на красный закат, тонущий в море.

- Это что, из Эзры?

- Таких стихов он не писал. Гарри повернулся к дому.

- Как бы вы сказали, какого она цвета?

- Ваша вилла? - Роберт Джи тоже повернулся. - Вроде как горчичного, с крышей из красной черепицы. Не нравится - перекрасите. Только оставьте белый камень вокруг окон. Это клево.

- Я снял ее в том году. А к прошлому воскресенью, когда вы пытались продать мне зонтик, я прожил в Рапалло уже целых две недели.

- Я знал, что вы не купите, я вам тогда так и сказал.

- Две недели в гостинице, тогда как этот дом ждал меня. И вы знаете почему? Мне все время казалось, словно я на первой передаче, никак не могу разогнаться.

- Потому что не с кем было поговорить так, как вы привыкли, - сказал Роберт, - как вам хотелось.

- Да, - кивнул Гарри. - Отчасти и это.

- Со мной вы говорили нормально.

- Да, это меня, пожалуй, приободрило, беседы с вами, но теперь... Я не могу привыкнуть к этому дому.

- Вы здесь всего два дня.

- Он сырой, холодный...

- Да, сегодня в нем малость холодновато. Так включите отопление, разожгите в зале камин. Это ж какой камин, в нем танцевать можно. '.

- Все равно здесь холодно, если не в буквальном смысле, то в переносном, - сказал Гарри. - Вся эта старая мебель... Мне нужна кровать, удобное кресло. И лампы - здесь очень темно.

- Ну и оборудуйте все по своему вкусу, - предложил Роберт. - А с кухней и вообще делать ничего не надо, большая и уютная. Холодильник я набил, так что запасов на какое-то время хватит. - Он немного помедлил. Ну и если вам нравится, как я готовлю, то и эта проблема отпадает.

Роберт ждал какого-нибудь отзыва на свое кулинарное творение, первый обед Гарри, состоявший из тушеных макарон, обильно приправленных беконом и густыми жирными сливками.

- Я забыл сообщить вам, - Гарри смущенно прижал руку к груди, - что у меня ущемление грыжи. От этого сильная изжога, и приходится соблюдать диету. Нельзя ничего острого. Ну а так - да, макароны были великолепны.

Гарри снова отвернулся к парапету.

- А Джойс умеет готовить? - спросил Роберт.

- Да, нормально. Безо всяких изысканностей.

- Может, потому-то вам и не терпится ее увидеть. Гарри смотрел на залив, на лодки у пристани, на Рапалло с иглами церковных шпилей.

- Знать бы, следили за ней или нет, - сказал он, не оборачиваясь. Это вполне возможно, но все-таки - да или нет? У Зипа в Италии наверняка есть друзья, к которым он может обратиться за помощью. Возможно, сам он и не здесь, но узнал, что Джойс летит, позвонил кому-нибудь из них и попросил проследить за ней от аэропорта. Так следят за ней или нет? Прилетел ли Зип? Если бы знать... Сорок семь лет составлять планы, работать, мечтать о том, как приеду сюда, а в результате - вот такое. И я должен еще в две минуты что-то решить. Вы понимаете, что я имею в виду? - повернулся он к Роберту Джи.

- Вы не хотите ничего предпринимать, пока не поймете окончательно, нравится ли вам здесь? - спросил Роберт. Несколько секунд Гарри молча смотрел на него.

- Да, нечто в этом роде.

- Вы знаете, о чем я вас сейчас спрошу, - сказал Рэйлен. Он сидел в "Гран-кафе", под тентом, в пятом от улицы ряду; одетая в темно-синее шерстяное пальто Джойс пила кофе, не снимая бежевых перчаток.

- Я все еще не знаю, где сейчас Гарри, - сказала она. - Даже не уверена, здесь ли он.

- Но вы ожидаете от него известий.

Джойс призналась, что не уверена даже в этом, и поинтересовалась, каким образом Рэйлен догадался приехать в Рапалло. Услышав: "Вы можете не поверить, но однажды Гарри рассказал мне историю...", она не стала слушать дальше:

- ...историю, которую он никогда и никому прежде не рассказывал. Тогда все понятно.

Рэйлен ждал заказанный кофе, потирая закоченевшие руки. Он спросил Джойс, не кажется ли ей, что сейчас на улице не пятьдесят восемь градусов по Фаренгейту, а меньше. Затем сказал ей, что здесь пользуются шкалой Цельсия, и сообщил, что перейти от Цельсия к Фаренгейту очень просто умножить на один и восемь сотых и прибавить тридцать два.

- Вы так и будете говорить о погоде? - поинтересовалась Джойс.

Рэйлен взял со столика свой путеводитель, раскрыл его и зачитал пассаж о том, что "в любое время года Рапалло может предоставить своим гостям как великолепные окрестности, так и разнообразные развлечения для активного отдыха". Затем он спросил, что, по ее Мнению, обозначают в этом контексте слова "разнообразные развлечения".

Джойс пожала плечами.

Тогда он продемонстрировал ей фотографию нового зала и надпись под ней, гласившую: "рассчитана на триста сорок мест".

Джойс не улыбнулась.

Тогда Рэйлен закрыл путеводитель, положил его на столик и сказал:

- Я хочу поговорить с Гарри, убедить его. Он должен вернуться для своего же собственного блага.

- Он не вернется, - покачала головой Джойс. - Он не хочет садиться в тюрьму.

- А умереть от пули - это его больше устроит?

- Вы что, настолько любите свою работу? - спросила Джойс. - Вы готовы его пристрелить?

- Очень не хотелось бы сообщать вам такие печальные новости, вздохнул Рэйлен и рассказал ей про Томми Бакса, или Зипа, с напарником, прилетевших в Милан тем же маршрутом, что и она.

Джойс съежилась. Целую минуту она молчала и остановившимися глазами смотрела на улицу, а затем перевела взгляд на Рэйлена и спросила, уверен ли он, что они здесь.

- Почти уверен, - ответил Рэйлен. - Очень жаль, что вы не знаете, где сейчас Гарри, - добавил он, внимательно следя за реакцией Джойс.

Джойс не ответила, ее внимание привлек неожиданный шум. Остановившийся посреди улицы "мерседес" перекрыл движение, задержанные им машины неистово гудели.

- Даже и не знаю, - сказал, поглядев на это представление, Рэйлен, от чего больше шума - от любви здешних водителей к звуковым сигналам или от этих шныряющих мотороллеров. Господи, как же они трещат.

Теперь на сцене появился еще один персонаж - мальчик лет двенадцати. Выйдя из-за кустов и пальм, отделявших улицу от набережной, он подобрался к "мерседесу", присел на корточки и чиркнул спичкой. Затем он поднес спичку к чему-то зажатому в кулаке, бросил это "что-то" на багажник машины и со всех ног бросился прочь; какофония автомобильных гудков дополнилась громким треском рвущихся петард, напомнившим Рэйлену звуки стрельбы из малокалиберного оружия.

- Я читал в путеводителе, - сказал он, - как здесь любят фейерверки, даже организуют, как они их называют, пиротехнические соревнования между клубами микрорайонов - кто устроит лучший фейерверк на набережной. Вы можете себе такое представить?

Джойс не ответила, и Рэйлен снова оглянулся. Теперь задняя дверь "мерседеса" со стороны кафе была открыта, из нее вылезал на мостовую молодой парень в кожаной куртке. "Мерседес" упорно не двигался, другие машины столь же упорно гудели. Сопровождаемый этим гвалтом парень пересек улицу по направлению к кафе.

- Я думал, он погонится за мальчишкой, - сказал Рэйлен. - А вы?

Теперь на мостовую вышел и водитель "мерседеса", плотного сложения человек в белой рубашке. Он сделал несколько шагов назад; негодующие гудки начали почему-то затихать, а потом и совсем смолкли.

Тем временем молодой парень вошел в кафе; он стоял посреди прохода и смотрел в направлении столика Джойс. Длинная, почти по бедра кожаная куртка парня была застегнута до самого верха, под ней угадывались мощные, мускулистые плечи. Не спуская с Джойс глаз, парень пробирался все ближе и ближе, здоровенные кисти, высовывающиеся из кожаных рукавов, болтались по бокам. Остановившись у столика, он оперся о его край кончиками пальцев, совсем рядом с Рэйленом.

- Чем можем служить? - спросил Рэйлен. Парень даже не оглянулся.

- Вон в той машине вас ждет один знакомый, - сказал он, обращаясь к Джойс. - В "мерседесе".

- Да? - спросила Джойс, бросив взгляд на улицу. - И как же звать этого моего знакомого?

- Он хочет, чтобы вы сели в машину, - сказал парень.

- Скажите сперва, кто это такой.

- Сами увидите. Идемте. - Он нетерпеливо взмахнул рукой. - Нечего рассиживать.

- Дама желает знать, кто такой этот самый знакомый, - вмешался Рэйлен. - Вы что, не понимаете?

Парень посмотрел на Рэйлена, впервые за это время.

- Я с тобой не разговариваю.

- Но все-таки она хочет знать, кто это такой.

- Иди на хрен и не вмешивайся, - сказал парень и снова повернулся к Джойс: - Не хочешь идти сама - могу отнести. Джойс глядела на улицу. Неожиданно она встала.

- Подождите, не надо. - Рэйлен протянул руку, пытаясь задержать Джойс, а когда та проскользнула мимо него и парня в кожаной куртке, повернулся и удивленно посмотрел ей вслед. - Джойс? - растерянно сказал он и тут же увидел, что обстановка на улице изменилась. "Мерседеса" почти не было видно, его закрыл большой серый автомобиль, приехавший с противоположной стороны и остановившийся у ближней обочины. Еще раз окликнув Джойс, Рэйлен начал подниматься, но парень в кожаной куртке грубо толкнул его на место и прижал к столу. Рэйлен не сопротивлялся, но правая его рука, под столом, незаметно скользнула в сапог и обхватила рукоятку "Смита-357"; он замер, напряженно наблюдая за происходящим на улице. Джойс явно шла к "мерседесу". Вот она приобщилась к серой машине, сейчас она обогнет ее и... Но тут серая дверца распахнулась, Джойс нырнула внутрь, и машина резко взяла с места.

Совершенно ошарашенный, Рэйлен даже немного замешкался, прежде чем выхватил пистолет и ткнул уже повернувшегося было уходить парня дулом в пах. Парень болезненно хрюкнул.

- Теперь моя очередь, - пояснил Рэйлен и предложил своему новообретенному знакомому сесть.

Со стороны Виа-Венето снова доносились надсадные гудки. Мгновенно оживший "мерседес" попытался совершить трудный для такой узкой улицы маневр - полный поворот. Дав задний ход, он проехал по кустам и клумбам, примыкавшим к противоположной стороне улицы, а затем вылетел на мостовую, чтобы влиться в поток машин. Ничего из этого не вышло, плотное движение не давало выехать на проезжую часть. Безуспешно посигналив, водитель "мерседеса" оставил дальнейшие попытки и открыл дверцу.

Глядя, как Зип в обычном своем темном костюме и черных очках выходит на мостовую, пересекает улицу и направляется к кафе, Рэйлен испытывал странное облегчение. И не только облегчение, он даже радовался, увидев Зипа, точнее - встретив его вот так, в открытую. Насколько можно было понять за черными очками, Зип тоже смотрел на Рэйлена, но только пока приближался. Подойдя к столику и положив руки на спинку одного из стульев, Зип уставился на парня в кожаной куртке, не обращая внимания на его соседа.

- Что это с тобой?

- Что? - удивленно вздрогнул парень.

- Чего это ты здесь расселся?

- Это я его попросил.

Рэйлен сидел близко к столу, рук его по-прежнему не было видно.

Безразлично, почти как на неодушевленный предмет, взглянув на него, Зип снова повернулся к парню.

- Ты видел, что она уходит, почему не пошел с ней?

- Я могу предложить тебе длинный вариант объяснения, а могу короткий, - сказал парень. - Короткое объяснение состоит в том, что этот тип вытащил откуда-то свою долбаную пушку и ткнул ею в меня. А теперь он, скорее всего, развернул эту пушку на тебя. И скажи мне, пожалуйста, что ты намерен делать. Я лично даже не знаю, что это за хрен и откуда он сыскался.

Зип молча отодвинул стул и сел. Теперь он перестал замечать парня.

- О'кей, и что вы намерены делать с Гарри? Ты здесь, чтобы добиваться экстрадиции? - спросил он у Рэйлена.

- В отпуске я, - сообщил Рэйлен. - А ты что здесь делаешь? Бывал раньше?

Зип смотрел молча, не выказывая ни малейшего желания поддерживать светскую беседу. Устало выглядит, подумал Рэйлен. Возможно - из-за разницы часовых поясов. Одет с иголочки, но оживления на лице как-то не заметно.

- Зря тратишь время, - сказал он. - Ничего ты здесь не добьешься, кроме неприятностей. А ты, - Рэйлен повернулся к парню в кожаной куртке, по всей видимости, Ники Теста, именуемый иногда Джо Махо. Мне больше нравится просто Ники. Читал я твой послужной список. Ну что могу сказать про него... - Он пожал плечами. - Бывают и хуже. Хочу только посоветовать: не лезь ты здесь на рожон, а то мигом познакомишься с ребятами, у которых сабли на боку. Я вполне серьезно про сабли - ты подойди к управлению карабинеров, это вроде на Виа-Сальво-д'Акисто и сам убедишься.

- Да что это еще за хрен? - удивленно спросил Ники.

- Интересуешься? - сказал Рэйлен. - Ну так вот, я - представитель закона, вот что я за хрен. Маршал США. Если хочешь полюбоваться на мою звезду - могу показать, но вот он, твой босс, знает. И я хочу посоветовать вам обоим вернуться потихоньку домой и выкинуть из головы все, что, по вашему мнению, у вас есть на Гарри. Липа все это. Сказочку насчет того, как он снимает пенки с вашего навара, для того как раз и придумали, чтобы вы отмочили какую-нибудь глупость, а уж тогда вами, ребята, займутся. Я говорю чистую правду. У вас нет никаких причин продолжать свои изыскания, ведь Гарри точно ни в чем перед вами не виноват. Ну, - Рэйлен немного помолчал, - разве что пристрелил эту шестерку, которую вы же и послали, чтобы прикончить Гарри. Но ведь в этом-то Гарри нельзя винить, верно? И ему все еще светит за это суд, почему я, собственно, и здесь. Одним словом, спите, отдыхайте и не забивайте себе голову тем, как посчитаться с Гарри. Ну так как?

Зип продолжал молчать, на этот раз он молчал очень долго.

- Ты ведешь себя так, словно Гарри - твой дружок, - сказал он, что-то, видимо, решив, - словно вы с ним заодно. И в то же время ищешь его. Именно это ты и имел в виду, когда говорил, что вы с Гарри союзники? Только ведь ты тоже не знаешь, где он, ведь так? Да я и сам вижу, - кивнул Зип. - И кто же из нас, думаешь, найдет его раньше?

Он поднялся из-за стола, молча взглянул на Ники и пошел к выходу.

Рэйлен спокойно рассматривал уставившегося на него Ники. Глазеет. Явная угроза - вот что, по-видимому, должен обозначать этот взгляд. Нечто вроде "ну погоди".

- Если хочешь придать себе зловещий вид, надо прищуриться чуть посильнее. - Он ухмыльнулся. - Иди, мальчик, я тебе ничего не сделаю. Если, конечно, сам не выпросишь.

И только проводив Ники глазами до самого выхода, Рэйлен заметил сумочку Джойс, лежавшую на столике рядом с его собственным "Путеводителем по Рапалло".

Они кружили по городу, разыскивая серую "ланчию". Говорил по большей части правящий "мерседесом" Бенно; время от времени он искоса поглядывал на сидевшего рядом Томми. Оправдывается, думал Ники. Плетет какую-то историю насчет того, почему не узнал эту машину, - и это. Господи прости, после того как висел у нее на хвосте всю дорогу от Милана до Рапалло. Второй местный, Фабрицио, сидел сзади, как и Ники. Он подался вперед, чтобы все слышать, а при удобном случае высказать и свое ценное мнение. Трепались они сугубо по-итальянски и с дикой быстротой. Бенно из Неаполя, а Фабрицио - из Милана. Сегодня утром Ники спросил у Фабрицио, что такое "стронцо", и узнал, что это совсем не "сильный". Ники все слушал и слушал, а машина все кружила и кружила то по одной улочке, то по другой, и в конце концов, плохо соображая, что тут происходит, зато хорошо понимая, что наелся этого итальянского говна по самое горло, он заорал:

- Эй, вы, а на трижды долбанном английском не можете? Это произвело впечатление. Наступила тишина, а Зип и Бенно переглянулись.

- Вы хотите, чтобы я вышел из машины? - спросил Ники. - Если хотите, я уеду домой. Скажите только слово, и меня как ветром сдует. Но только я тоже скажу вам кое-что. Прежде чем уехать, я "сделаю" этого мужика, этого маршала. Я узнаю, где он живет, и уделаю его на хрен. А говорю я вам это, добавил Ники, обращаясь к затылку так и не повернувшегося Зипа, - чтобы вы все знали.

Зип что-то сказал, и Бенно остановил "мерседес" у бровки, перед каким-то домом. И тогда Зип развернулся и посмотрел на Ники; Бенно и Фабрицио внимательно следили за происходящим.

- Хочешь, значит, пришить этого мужика? - процедил Зип. - Ну так вот что я скажу тебе, Джо Махо. Наставь он свою пушку на меня, или на Бенно, или на Фабрицио, мы не сидели бы в машине и не грозились бы, 'что вот я, дескать, его пришью. И знаешь почему? Он давно был бы мертвым, вот почему. Нам и в голову не пришло бы - ни одному из нас, понимаешь! - уйти вот так из кафе и оставить его там посмеиваться. Мы пристрелили бы его, а потом, когда он лежал бы на полу, всадили бы еще одну пулю вот сюда. - Зип коснулся пальцем своего виска. - Для верности. И дело было бы сделано, и говорить было бы больше не о чем.

Все это время, как заметил Ники, Бенно кивал, по-видимому соглашаясь с Зипом.

- Ты, вероятно, не понимаешь одну вещь, - продолжил Зип. - Почему боссы послали за нами. И Бенно и Фабрицио ездили в Штаты и вернулись, ну а я вот там остался. Так вот, боссы вызвали нас потому, что тамошние их работнички - трусливые говнюки. Бабы, боящиеся выстрелить из пистолета, только и могут отираться в клубе и чесать языки о том, что никогда не сделают. А ты, Махо, нас оскорбил. Мы в Италии, в родной моей стране, а ты требуешь, чтобы мы говорили по-английски. И еще хочешь после этого, чтобы мы слушали, как ты собираешься пришить этого мужика, который показал тебе пушку, да еще хочешь, чтобы мы поверили, будто ты и вправду его пришьешь. Верно я говорю? - спросил он у Бенно, а когда тот кивнул, посмотрел на Фабрицио.

Фабрицио тоже кивнул.

- Я действительно его пришью. - Ники изо всех сил старался выглядеть спокойным. - Я даю вам слово.

Бенно сказал что-то по-итальянски; Фабрицио рассмеялся, а Зип слегка улыбнулся.

- Бенно спрашивает, - сказал он Ники, - а можно, мы посмотрим? Может, чему-нибудь поучимся.

Глава 13

Гарри изменился, словно стал ниже ростом. А может, это просто кажется из-за того, что здесь высокие потолки.

Джойс никак не удавалось заставить его постоять спокойно хотя бы минуту и поговорить. Он водил и водил ее по вилле, показывая свои владения. Желтая гостиная, уставленная разнокалиберными стульями; на стенах кабинета чьи-то оправленные в рамки лица - фотографии тридцатых, подумала Джойс, а может, сороковых годов. Лица на снимках по большей части мужские, с маленькими усиками, фотобумага коричневатая. Библиотека от пола до потолка уставлена книгами в кожаных переплетах, и опять мужские фото, теперь начала века.

И везде потолки футов шестнадцать, не меньше.

А Гарри все говорил и говорил как заведенный, говорил ей, что дом облез, потрескался, весь осыпается, потолки в пятнах от потеков двухсот-трехсотлетней давности - так что уютным-то его никак не назовешь, но с этим пока приходится мириться - не всё сразу.

Гарри казался ей несколько напыщенным. С важным видом он объяснял ей, что больше всего ему нужны лампы. Лампы и новая отопительная система. Она своим глазам не верила: Гарри в шерстяном шарфе под спортивной курткой, прежний букмекер, которого непонятно каким ветром занесло в помещики. Затем он огорошил ее, сообщив, что у него чуть больше двадцати пяти гектаров земли, хватило бы устроить площадку для гольфа на девять лунок, только вот почти весь участок находится на склоне.

- Гарри, - сказала Джойс.

- В пол-одиннадцатого, - сказал Гарри, - включим телевизор и посмотрим нудистское шоу, это вроде как "Колесо фортуны", но только с голыми сиськами. Тут везде сплошной стриптиз - по телевизору, в рекламе, на обложках журналов. И не каких-нибудь там бульварных, а серьезных, "Панорама", "Эспрессо". В свое время, - добавил он, - ты могла бы сделать здесь кучу денег.

- В свое время, - повторила Джойс.

- Ну ты же понимаешь, о чем я. Когда ты не стыдилась раздеться.

Они вышли в сад, такой же запущенный, как и вилла, явно нуждающийся в том, чтобы какая-нибудь милосердная душа прошлась по нему с граблями и садовыми ножницами. Будет чем заняться, мысленно отметила Джойс, идя по дорожке из битого камня; немного замешкавшийся Гарри догнал ее уже у парапета. Она стояла и смотрела на теснящиеся на берегу залива дома Рапалло, на разбросанные по склону фермы, на автостраду, выползающую из круглых черных дыр тоннелей, на змейкой извивающуюся дорогу, по которой совсем недавно ехала сюда. Три километра по прямой, говорил Роберт Джи, он говорил это, непрерывно поглядывая в зеркало заднего обзора, - но чуть ли не двенадцать по этому серпантину, где нет никаких ограждений и каждую секунду боишься, что машина рухнет с обрыва. Они миновали крохотный городок, Сан-Маурицио-ди-Монти, как сказал ей Роберт Джи, и подъехали к владениям Гарри откуда-то сверху, так что первым впечатлением Джойс были красные черепичные крыши виллы и прилегающих к ней строений.

- Вот мы и дома, - сказал Роберт Джи. Джойс откликнулась:

- Да-а.

Вилла производила впечатление, при ней имелся даже плавательный бассейн, правда, без воды. Течет, объяснил Роберт Джи, чинить надо, замазывать. Он загнал "ланчию" в ближайшее к дому сооружение, длинный сарай с тяжелыми деревянными воротами и землисто-серой, осыпающейся штукатуркой, из-под которой проглядывали красные кирпичи. Гарри встретил ее, помог выйти из машины, непрерывно повторяя, что. Господи, как же он рад ее видеть, и обнимал и говорил, что теперь все будет хорошо. Ей хотелось сказать: "Гарри, они здесь", но приходилось ждать, пока он будет готов... К чему готов? Воспринимать факты? Или просто слушать? Она не понимала его, он не давал ей времени подумать. Он произнес: "Ты здесь, и это самое главное". Она ответила, что у нее нет с собой никакой одежды, вещи остались в гостинице, а еще она забыла в кафе сумочку, где паспорт и все деньги. Он сказал: ни о чем не беспокойся. Она спросила: а как же я вернусь домой без паспорта, а он ответил - ты можешь остаться здесь. Гарри был какой-то не такой, он то ли старался выглядеть беззаботно, то ли и вправду считал, что, если не говорить об этих парнях и даже о них не думать, они или уедут, или как-то исчезнут сами собой.

Сейчас они были в саду, а не в одной из этих высоченных комнат, и все равно ей казалось, что он стал ниже ростом.

Джойс присматривалась к нему. Теперь Гарри глядел не на Рапалло, а куда-то в сторону.

- Сант-Амброджио вон там, - сказал он, - где кончается город, чуть дальше. Я говорил тебе о нем, помнишь? Ну, это место, где жил одно время Эзра Паунд.

Гарри смотрел вдаль, а она продолжала смотреть на него.

- Гарри, люди, которые хотят убить тебя, здесь. Гарри ничего не ответил, но Джойс поняла, что смогла все-таки что-то донести до его сознания, поглощенного созерцанием пейзажа. Собираясь с мыслями, он обернулся, взглянул на виллу и только потом повернул голову, и она увидела его глаза.

- Кто здесь?

- Молодой парень с мощными бицепсами и широкими плечами, похожий на культуриста.

- Наверное, Ники Теста, телохранитель Джимми Кэпа. А Зипа ты не видела?

Джойс покачала головой.

- Пожалуй, он мог послать Ники, - сказал Гарри. - Поручить ему привлечь здешних парней.

Гарри задумался.

- Нет, - решил он наконец. - Нет, для этого слишком уж Ники тупой. Он не смог бы ни с кем договориться. Заняться этим делом поручено Зипу, так что либо он уже приехал, либо появится вскоре.

- В машине сидели еще трое, - сказала Джойс. - Я хорошо видела. А еще здесь Рэйлен.

- Веселенькую ты привезла с собой компанию, - заметил он.

Вот это уже больше похоже на прежнего Гарри, который мог вывести из себя кого угодно, не прилагая к тому ни малейших усилий.

- Рэйлен приехал сюда потому, - терпеливо объяснила Джойс, - что ты однажды рассказал ему историю, которую не рассказывал прежде никому и никогда.

- Что, действительно?

- В Атланте, в аэропорту.

- Да в общем-то мог и рассказать. Не хочет признаваться - ну и ладно.

- А как насчет Джимми Кэпа? - спросила Джойс. - Ему ты тоже рассказывал?

- Вот тут уж я точно уверен, что нет, - энергично замотал головой Гарри. - А Зипу - тем более. Я никогда не сидел с этими типами в такой обстановке, когда тянет на откровенность. Я с ними, знаешь ли, особой дружбы не водил. Вот насчет Рэйлена - не знаю. Может, ему и рассказал.

- Он подошел ко мне, - сказала Джойс. - Он был там, видел этих парней, и они его тоже видели.

Гарри молчал, его глаза застыли.

- Он хочет с тобой поговорить.

- Уж это точно. У него есть с собой судебное постановление?

- Он приехал сюда по своей инициативе.

- Странный все-таки тип, - покачал головой Гарри.

- Он хочет, чтобы ты с ним вернулся.

- Надеюсь, ты все ему объяснила.

- Я говорила ему, что ты не вернешься, - сказала Джойс, - но теперь все изменилось. Я не утверждаю, что тебе нужно вернуться, но побеседовать с ним стоило бы. Он может тебе понадобиться.

- Он так и разгуливает в этой ковбойской шляпе? - ухмыльнулся Гарри после короткого раздумья. - Нет, не нужен он мне. Я не вижу, каким образом они могут нас найти.

Его взгляд переместился, теперь он смотрел не на Джойс, а куда-то через плечо.

Джойс повернулась и увидела Роберта Джи.

- Гарри не думает, что они его найдут, - сказала она, когда негр приблизился. Сказала, обращаясь к нему как к другу, которого приобрела по пути из Милана, как к человеку, которому верила.

- Я только что собирался заметить, - сказал Роберт Джи, - что вам обоим следовало бы находиться в доме. Там наверху есть участок дороги, с которого просматривается как раз то место, где мы сейчас стоим.

- Сперва меня будут искать в городе, - возразил Гарри, - и только потом им может взбрести в голову подняться по этой дороге. Я знаю место, о котором вы говорите. Сад оттуда действительно виден, но все это так, ну, Гарри щелкнул пальцами, - на какую-то долю секунды, если едешь. Чтобы кого-нибудь разглядеть, нужно точно знать, куда смотреть, а к тому же иметь бинокль.

- Хотите, я дам вам совет? - спросил Роберт.

- Давайте, какой?

- Идите в дом. И выходите оттуда только ночью.

- Мой телохранитель, - объяснил Гарри, повернувшись к Джойс. - И мой повар. С одной стороны, охраняет мою жизнь, а с другой - пытается покончить со мной при помощи тушеных макарон.

Ни Роберт, ни внимательно смотревшая на него Джойс не улыбнулись.

- Я не шучу, - сказал Роберт. - Вы, вероятно, считаете, что в таком возрасте можете позволить себе отчаянное поведение, вроде как вам насрать на то, что с вами будет. Возможно, я ошибаюсь, я ведь не знаю, что у вас в голове, и не намерен угадывать. Но здесь нахожусь и я. Вы это понимаете? Здесь я, а теперь здесь еще и Джойс. Мы видели этих людей, которые, как говорит Джойс, хотят вас убить. Я знаю, что они настроены решительно. Вы это понимаете? Поэтому и мы должны быть серьезны. Если они заявятся сюда с пушками, то перестреляют всех, кого найдут. Вот вы их знаете, так скажите, прав я или нет? Что это за люди?

Джойс увидела, как Гарри прищурил глаза, наморщился, словно глядел на солнце. Гримаса была преувеличенной, неестественной.

- Что вы, собственно, хотите сказать? - спросил он. Словно не понял. Представление устраивает.

- Только то, что сказал, - искренне удивился Роберт. - Разве я не ясно говорил? Я пытаюсь убедить вас отнестись серьезно к ситуации и уйти в дом, делать так, как я советую. Вы же не думаете, что случится с окружающими, со мной и Джойс, если эти люди узнают, где мы все находимся, и явятся сюда, как я сказал, с пушками.

- Вам хорошо известно: быть телохранителем - значит идти на определенный риск, - сказал Гарри. Он смотрел на Роберта все с тем же прищуром. - Именно поэтому вы и ходите с пистолетом. Ведь вы не будете с этим спорить?

- Я всегда понимал, - ответил Роберт, - что, подставляясь за плату, обязательно рискуешь. Но рисковать сверх того, за что получаешь деньги, мне совсем не нравится.

- Ну вот, теперь все понятно, - ухмыльнулся Гарри. - Фактически вы сообщаете мне, что того, на чем мы сошлись, пяти бумажек в неделю, мало. Поняв, что за деньги, возможно, придется поработать, вы сразу же решили пересмотреть условия. А если не получите желаемого - повернетесь и уйдете. Ведь так? Я спрашиваю потому, - пояснил Гарри, - что, по всей видимости, знаю вас не так хорошо, как мне казалось. Другие люди, люди, с которыми я общался всю свою жизнь, ведут себя иначе. Если им платят за какую-нибудь работу, они ее выполняют. Их слову можно верить. Роберт покачал головой.

- Вы ничего не поняли, Гарри, - устало возразил он. - Возможно, вы прикидываетесь, будто не понимаете, чтобы поспорить. Хотите сделать вид, что не испугались, вот и говорите так, словно вам на все наплевать. И я вполне понимаю вас, Гарри, понимаю, почему вы так себя ведете. Но я не собираюсь здесь оставаться, если вы будете продолжать в том же духе, ведь ваша неосторожность увеличивает шансы этих парней. Вы понимаете, что я говорю?

- Я понимаю, что вы говорите, - ответил Гарри, - и очень хорошо понимаю. При первых каплях дождя цена на зонтики поднимается, верно? Если я не заплачу вашу цену, вы уйдете, вы ведь свободный человек и имеете право делать все, что вам заблагорассудится.

Джойс захотелось его ударить.

- Деньги здесь абсолютно ни при чем, - снова покачал головой Роберт. Все дело в том, как вы себя ведете.

- Ну и можете походить, поискать чего получше, - продолжил Гарри, словно не расслышав последних слов Роберта. - Сходите, например, к этим ребятам, которые меня ищут. Не исключено, что они заплатят больше.

- Вы еще хуже, чем я думал, - сказал Роберт и повернулся, собираясь уйти.

- Подождите, - вмешалась Джойс. - Ты что, снова начал пить? - спросила она, повернувшись к Гарри.

Тот тоже повернулся к ней - медленно, явно подбирая слова для ответа. А затем вызывающе склонил голову набок.

- Почему ты это говоришь? - Он смотрел на нее вопросительно и подчеркнуто серьезно. Роберт Джи остановился.

- Потому что знаю.

- Нет, ты подожди, - сказал Гарри. - Пью я или нет, мне хочется знать, почему ты это спросила.

- Да все же ясно как Божий день. Ты очень серьезен, пытаешься рассуждать логически, напускаешь на себя умный вид, а в результате сам на себя не похож. После стольких-то лет я как-нибудь могу понять, когда ты притворяешься.

- Но ведь ты не скажешь, что я пьяный.

- Не пьяный, а, как ты это называешь, в норме. Пьешь умеренно, только чтобы расслабиться, уберечь себя от нервного срыва. Помнишь, как ты это объяснял? - Она почти улыбалась. - Я не говорю, что тебе не надо пить. Я говорю только, что ты пьешь.

- В прошлое воскресенье я немного выпил, - признался Гарри. - У меня как-то не получалось разговаривать с людьми, и я не мог раскачаться, ну и... в общем, мартини я не пил, только скотч с минералкой. Да и вообще, они здесь представления не имеют о том, как делается настоящий мартини. Это, значит, было воскресенье. Ну а потом, всю прошлую неделю, я ни разу не принимал больше двух доз в день, ну и пару стаканов вина к обеду. Вот ты спроси Роберта. И я снова стал таким, как в прежние дни, после прохождения - как это там называется? - адаптационного периода.

- А не успел ли ты, - поинтересовалась Джойс, - за то самое время, когда проходил адаптацию, рассказать кому-нибудь, где живешь?

Глава 14

Вечером Рэйлен спустился в бар гостиницы, не зная еще толком, что именно будет пить. Он уже успел выяснить, что "Дайет-райт" и "Доктор Пеппер" - напитки здесь неизвестные, равно как и "Маунтин-дью". Кока, пепси и "Севен-ап" были в наличии. Рэйлен уселся за старую, темного дерева стойку, взглянул на свое отражение в зеркале, попросил пепси - нет, льда не надо, налил себе стакан, выпил половину и почувствовал, как защипало во рту и увлажнились глаза. Он очень устал за день.

У Рэйлена была с собой фотография из полицейского досье Гарри, и он показывал ту ее часть, где тот был анфас, во всех кафе по Виа-Венето, и некоторые официанты, узнавая, кивали: да, американец.

- Да, американец, у которого фамилия как название реки в Тоскании, сказал помощник управляющего гостиницы. - Только пишется по-другому.

К удивлению Рэйлена, никто не припоминал каких-либо высказываний такого обычно разговорчивого Гарри. Зная, что Гарри бросил пить, Рэйлен исключил из расспросов бары, но сейчас у него появилась новая мысль: а ведь ты, Гарри, не совсем, а почти не пьешь и попал в новое место. При виде фотографии коротышка бармен кивнул, ни секунды не задумываясь.

- Вы знаете его, да?

- Конечно, это синьор Арно.

- Фамилия - как название реки, - сказал Рэйлен.

- Да, и появлялся здесь... сколько там... думаю, три недели. Пил по вечерам чай, каждый день. Это первые две недели. А третья - тут совсем другое дело. На виски перешел. И стал, - улыбнулся бармен, - значительно общительнее.

- Гарри пил крепкие напитки?

- То есть синьор Арно? Шотландское виски. Известие не предвещало ничего хорошего.

- А вы не знаете, что с ним теперь? Куда он уехал?

- Вроде собирался жить на вилле. На горе, - сказал коротышка, указывая в окно. - Рядом с Монталлегро, - добавил он, сопроводив слова взмахом руки. - Нужно подниматься или по дороге, или на фуникулере. Вы же знаете, где Сантуарио-ди-Монталлегро?

Рэйлен не знал этого, но был намерен узнать - и незамедлительно. Утром первым делом - взять напрокат машину. Бармен не знал, купил Гарри эту виллу или нет. Если купил, в местных учреждениях должна быть какая-то запись о передаче собственности. Ведь верно? Бармен сказал, что вилла где-то между Монталлегро и Сан-Маурицио-ди-Монти, большой такой дом, если едешь по дороге, сперва его видишь издалека, а потом - сверху, совсем близко. Он сказал, что запомнил все это только потому, что синьор Арно рисовал на салфетке карту, чтобы показать, где стоит вилла, и говорил еще, что если ехать медленно, то сверху можно рассмотреть апельсиновые деревья, растущие в саду. Да, и еще деревце японской хурмы. Смотреть вниз надо где-то на второй или на третьей петле дороги, после Сан-Маурицио-ди-Монти. По словам бармена, синьор Арно очень гордится своей виллой. А почему же, спросил Рэйлен, он не поселился там раньше? Этого бармен не знал.

Рэйлен немного задумался.

- Тут растет очень много апельсиновых деревьев, - сказал он. - Даже прямо перед гостиницей.

- Да? - спросил бармен.

- А вы подаете на завтрак апельсиновый сок из банок. Сделав такое ценное наблюдение, он вернулся в номер и стал звонить Баку Торресу, совсем упустив из виду, что в Саут-Майами-Бич сейчас тоже воскресенье, и к тому же середина дня. Домашний номер Торреса тоже ничего не дал. Делать было нечего, и Рэйлен записал сообщение на автоответчик; чувствовал он себя при этом очень неловко - как это, говорить не с человеком, а с автоматом. Он поужинал, вернулся в свой номер, и только тогда раздался звонок телефона.

- Где ты сейчас? - с места в карьер спросил Торрес.

- Ты же все равно можешь проверить по номеру, - ответил Рэйлен и объяснил, что находится в Рапалло, а кроме него, здесь ошивается Зип вместе со своими дружками. Гарри пока не видно.

- Откуда ты знаешь, что Гарри там? - спросил Торрес.

- Могу поручиться чем угодно, что он здесь, - ответил Рэйлен. - А звоню я тебе потому, что вдруг подумал, не можешь ли ты связаться с местными копами - не с карабинерами, а с городской полицией - и объяснить им ситуацию, что, если не прищемить хвост Зипу и его дружкам-товарищам, мужика убьют. Видишь ли, - пояснил Рэйлен, - если все это скажу им я, к тому времени, как кончится мой допрос, Гарри будет на том свете. А заодно попроси копов узнать, записана ли на имя Гарри какая-нибудь местная недвижимость. На настоящую его фамилию. А то я не очень горазд ходить по всем этим конторам. Ладно? А как узнаешь, сразу сообщи мне. Я успел поговорить с Зипом, объяснил ему, что Гарри подставили, что он в жизни своей никаких пенок не снимал, даже с молока. Зипу, похоже, это до фонаря, он все равно хочет его угробить. Кстати, ты можешь мне объяснить - почему?

- В этих ребятах попробуй разберись, - вздохнул Торрес. - Слушай, помнишь, я говорил, что мы нашли обрез? В наркопритоне. Мы добрались до типа, который продал им эту штуку за двадцатидолларовую дозу крэка, за два пузырька. Парень говорит, что подобрал обрез в Саут-Майами-Бич, на автостоянке, которая за "Делла Роббиа". Говорит, там рядом лежал мужик в комбинезоне, вроде как спал.

- А вы сможете связать этот обрез с убитым? С Эрлом Кроу, или как его там звали.

- Мы почти уверены, что это его обрез. На нем и отпечатки есть. Думаю, этого хватит, чтобы прокурор штата снял с Гарри обвинение. Прокурор и сам так думает.

- Прямо не терпится порадовать Гарри, - сказал Рэйлен. - Вот только найти бы его.

Больше говорить было не о чем.

- Номер полиции здесь один-тринадцать, а не девять-одиннадцать, как у нас. Это если тебе потребуется, - сказал Рэйлен.

- Но что он забыл в Рапалло? - поинтересовался Торрес. - Почему именно Рапалло?

- А тут жил время от времени один его знакомый, - объяснил Рэйлен. Читал когда-нибудь Эзру Паунда?

- Кого?

Они добыли для Ники красный "фиат" и дали ему водителя, Фабрицио. Животик этого парня упирался в баранку, но в остальном он был вроде ничего. Спокойный, решил про себя Ники, для итальянца, конечно. Фабрицио рассказал, что жил пару лет в Нью-Йорке, в Бруклине, но ему там не очень понравилось и захотелось вернуться в Милан. Беседуя с Фабрицио, Ники заодно расширял свои познания в итальянском. При этом оказалось, что Зип называл его маменькиным сыночком, бабой, жопой и пидором. Такие вот, значит, у Зипа шуточки.

- Ну узнал ты об этом, и что с того? - спросил Фабрицио. - Выбрось из головы, забудь.

Они выяснили, что Рэйлен Гивенс остановился в "Лигурии", и на следующий день в восемь утра были у дверей гостиницы. В надежде, что маршал как раз завтракает, Ники направился в столовую. Подойти к нему и сказать: "А теперь моя очередь", таким же тоном, как сказал этот коп, когда ткнул своей пушкой Ники в пах. Пусть он поднимет глаза от тарелки, а потом всадить три пули, затем еще одну - в голову - и уйти. Но маршала не было ни в столовой, ни в номере. Клерк, записывающий постояльцев, сказал, что синьор Гивенс спросил адрес прокатной конторы "Эйвис" и ушел, совсем недавно.

Фабрицио знал, где это, на Делла-Либерта, совсем рядом. Ну что ж, если не вышло пришить этого парня за столом, тогда на улице, из машины, только надо, чтобы он увидел, кто его убивает.

- Ты делал такое раньше? - спросил Фабрицио.

- Не беспокойся, - гордо ответствовал Ники. Фабрицио сказал, что может сам заняться этим делом, если Ники в себе не уверен. Он добавил, что за время жизни в Нью-Йорке убил пятерых, троих из них - бомбой. Если Ники хочет воспользоваться бомбой - пожалуйста, это совсем просто. Надо только забросить бомбу в машину. Ники ответил, что сделает все сам, без всякой помощи. Он посмотрел на Фабрицио. Господи, ну и вахлак же, три дня подряд носит одну и ту же жуткую спортивную рубашку. Ники в своей черной кожаной куртке поверх белой рубашки и в отутюженных джинсах просто поверить не мог, до чего же наплевательски относятся некоторые к своему внешнему виду. Фабрицио увидел Рэйлена первым:

- Вон он, видишь? Который в шляпе. В ковбоев играет! Рэйлен шел по левой стороне улицы, немного впереди. Сегодня в темном костюме, но шляпа та же, всегда на нем эта шляпа.

- Это он! - загорелся Ники. - Давай вокруг квартала, а потом ему навстречу.

- Вокруг квартала? - не понял Фабрицио.

- Я шлепну его со своей стороны машины, чтобы не стрелять мимо тебя.

- Перейди на заднее сиденье.

- Все равно придется стрелять через улицу. А я хочу, чтобы он был поближе.

Проезжая мимо Рэйлена, Ники хорошо его рассмотрел. Господи Иисусе, эта дурацкая шляпа, а заодно еще и ковбойские сапоги.

Впереди был перекресток.

- Делла-Либерта, - сказал Фабрицио. - "Эйвис" как раз здесь, налево.

- Поезжай дальше и разворачивай, - скомандовал Ники. - Если быстро, он не успеет дойти до угла.

"Беретта" торчала за ремнем, у самого крестца; чтобы вытащить ее, Ники пришлось нагнуться и закинуть обе руки назад, а Фабрицио тем временем проскочил перекресток и затормозил посреди следующего квартала. Теперь нужно ждать, пока схлынет поток машин. Ники передернул затвор "беретты". Все было готово. Но когда они наконец развернулись и снова проехали перекресток, Фабрицио спросил:

- А где же ковбой?

- Вон он, - ответил Ники.

Рэйлен шел уже по Делла-Либерта, и видели они его всего какую-то секунду. Фабрицио доехал до следующего перекрестка, свернул направо, снова направо, и они опять выехали на Делла-Либерта, но кварталом дальше.

И никаких тебе ковбоев.

- Где тут "Эйвис"? - спросил Ники. - Он, наверное, в конторе.

- Это назад по улице.

Внимательно оглядывая обе стороны улицы, Фабрицио вел "фиат" впритык к бровке и еле-еле. Потом он остановил его совсем.

- Тебе нужно выйти и посмотреть. Найди его, а я объеду два квартала и вернусь за тобой.

- Я хочу его шлепнуть, - заявил Ники.

- Да, конечно, - нетерпеливо кивнул Фабрицио. - Ты уже говорил. Так ты собираешься вылезать?

"Фиат" отъехал, и Ники оказался на тротуаре, так и не успев толком подумать, что именно будет делать, когда найдет Рэйлена. "Беретта" была у него в руке, пришлось быстро сунуть ее за пояс и застегнуть куртку. Он двинулся мимо магазинных витрин, мимо ресторанов, мимо заведения, торгующего мороженым, и подошел к Виа-Бокколери, больше смахивающей на переулок. Узкая и темная, и везде двери каких-то мастерских или чего-то вроде этого. Углубляясь в эту улочку, Ники расстегнул куртку; впереди виднелась пересекающая улица, и опять такая же узкая. Жуткий треск и вой заставили его вздрогнуть и повернуть голову; мимо промчался мотороллер. Вчера на "мерседесе" Бенно гонялся за мотороллерами, буквально сталкивая их с дороги - на тротуар, в канавы, на стоящие у обочины машины, в общем, куда попало. Не за всеми он, конечно, гонялся, а только за теми, которые его раздражали. Это он так говорил про слишком бойких ребят на мотороллерах, которые чересчур приближались к его машине или делали, обгоняя, похабный жест, - это когда Бенно ехал медленно, высматривая серую "ланчию".

Чтобы искать эту "ланчию", вызвали из Милана подкрепление, целую толпу парней, и расставили их в аэропорту, на вокзале, на всех дорогах, ведущих к автостраде, а еще заплатили ребятам с заправочных станций и дали всем им номер телефона, чтобы звонили, если увидят ту чертову машину. Бенно сказал - еще день, и они ее найдут. Проклятый Бенно, надоело ему ездить без конца, так вот он развлекаться стал, мотороллеры гонять. Ники улыбнулся, вспоминая, как Бенно толкал бампером мотороллеры, сносил их и с удовольствием смотрел, как ребята вылетают из седла. По Делла-Либерта пронесся еще один мотороллер, и Ники снова повернулся. Этот, завывая, промчался мимо. Ники собрался было идти дальше, но замер и чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Впереди, футах в десяти, стоял маршал в этом самом темном костюме, а под пиджаком у него, оказывается, был еще и жилет. Стоял он, засунув большие пальцы за брючный ремень, а шляпа его ковбойская больше обычного надвинута на один глаз.

- Меня ищешь, Ники? - спросил он.

Рэйлен видел, как рука Ники метнулась к пояснице, тронула куртку и замерла. Вовремя остановился мальчик. А теперь поднялась вторая рука, вроде как коснуться той, которая уже лежала на поясе.

- Ну так что? - спросил Рэйлен.

Ники не отвечал. Вместо этого он прищурился, возможно, готовится действовать, точно не поймешь. Прищуриться - дело не хитрое.

- Вот вчера ты тоже не хотел со мной разговаривать, - укоризненно сказал Рэйлен. - Велел, чтобы я не совался. Поэтому странно - чего это ты меня ищешь? Проезжаешь мимо, потом возвращаешься. Вылезаешь из машины с пистолетом в руке... Мне кажется, ты сейчас думаешь, удастся ли вытащить его снова, или я достану свой первым. Верно я говорю?

Такие вопросы обычно остаются без ответа, поэтому Рэйлен продолжал:

- У нас тут может возникнуть ситуация, которая часто случается в жизни. Вроде соревнования, кто выхватит оружие первым. - Он покачал головой. - Если у тебя, Ники, есть какая-нибудь личная причина, чтобы так вот взять и застрелить меня, может, все-таки расскажешь? Или ты предпочитаешь подождать и застать меня врасплох? - Рэйлен помолчал. - Ты так и не хочешь ничего мне рассказать. В чем дело?

- Я пытаюсь понять, что за чушь ты несешь, - сказал Ники.

- Все-то ты понимаешь, только говорить не хочешь, - печально пожаловался Рэйлен, глядя на руки Ники, лежавшие на поясе. Не хочет мальчик выходить из игры. - Ждешь, не подвернется ли возможность шлепнуть меня. Ну так послушай, что я тебе скажу. Стрелять в человека совсем не то же самое, что стрелять по бутылкам. Будь ты хоть сто раз самый лучший стрелок, это еще не значит, что ты сможешь нажать на спуск, глядя при этом человеку в глаза. Я это знаю, и знаю очень хорошо, ведь я был когда-то инструктором по стрельбе в полицейской академии.

Ники, не отрываясь, глядел на Рэйлена, и тому страшно хотелось узнать, что творится сейчас в голове этого молокососа. Скорее всего - сплошная неразбериха, не знает он, что теперь и делать. Подбородок почесал. Сунул руки в карманы джинсов. Торчащая из-за пояса рукоятка пистолета отсвечивает голубоватой сталью. На этот раз пистолет, похоже, так и останется за поясом. Рэйлен приподнял подбородок и кивнул в направлении улицы.

- Тебя там машина ждет. Было очень приятно побеседовать, - добавил он уже в спину уходящего Ники.

Теперь "фиат" стоял на Делла-Либерта, напротив конторы "Эйвис".

- Я все пытаюсь как-то это понять, - сказал Фабрицио. - Ты что, так ничего ему и не сказал?

- А что я должен был сказать?

- У него было оружие, ты уверен?

- Конечно было.

- Ты видел?

- Вчера видел.

- Но ты же не знаешь, был ли он и сегодня с пушкой.

- Обязательно, люди его профессии без оружия не ходят. Сукин сын, знает ведь, что я убью его при первой возможности.

- А это что было?

- Что было?

- Когда ты с ним говорил. Разве это не возможность?

- Он ждал, чтобы я сделал движение.

- Ты так думаешь?

- Он знал, что у меня пистолет, он видел его и так мне и сказал. Поэтому я был уверен, что у него тоже есть. Безоружный, он меня не стал бы подстерегать. Он ждал, прямо надеялся, что я возьмусь за пистолет.

- Да? - спросил Фабрицио. Он хотел поинтересоваться:

почему же ты этого не сделал, но тут выражение лица Ники изменилось.

- Вон он, - сказал Ники, откинувшись на спинку. Сказал совсем не так горячо, как в прошлый раз.

Взглянув на другую сторону улицы, Фабрицио увидел, как человек из "Эйвиса" передал ковбою ключи и папку с документами, после чего ковбой сел в стоящий у обочины синий "фиат". Фабрицио не шелохнулся, ожидая команды Ники.

- О'кей, следуй за ним.

Фабрицио вырулил на другую сторону, а затем тащился за синим "фиатом" почти до самой набережной, до угла Делла-Либерта и Виа-Грамши, где машина ковбоя свернула направо, а затем снова направо, во двор гостиницы "Астория", и остановилась у входа. Оставаясь на улице, они смотрели, как Рэйлен хлопнул дверцей машины и поднялся по ступенькам. У Фабрицио на языке вертелись слова, но он ничего не говорил, он хотел, чтобы эти слова сказал Ники.

- Это же не его гостиница.

- Это гостиница женщины.

- А что ему здесь понадобилось?

- Не знаю, - сказал Фабрицио. - Возможно, хорошо, что ты его не пристрелил.

В сумочке, забытой Джойс в кафе и находившейся сейчас в номере Рэйлена, оказался ключ, так что дверь открылась без малейших затруднений. Как Рэйлен и предполагал, в номере успели побывать посетители - одежда разбросана по полу, на кровати - пустые, распахнутые чемоданы. Искали, скорее всего, что-нибудь вроде адреса, телефонного номера или хотя бы названия гостиницы - никто не мог поверить, что Джойс и вправду не знает, где находится Гарри.

И ничего они здесь не нашли, иначе этот мальчик с мощными бицепсами и куриными мозгами не сшивался бы сейчас у входа в гостиницу, решил Рэйлен. Открыв жалюзи, он посмотрел в окно и увидел с высоты второго этажа большую магнолию, а дальше, на улице, красный "фиат". Магнолия его удивила. За красной машиной виднелись финиковые пальмы и пляж; из "Лигурии", во всяком случае из его номера, вид похуже. Нужно перевезти ее вещи к себе, до тех пор пока все не уладится. А значит, надо собрать чемоданы.

Перебирая одежду Джойс, ее тонкие, почти прозрачные рубашки, лифчики, складывая все это хозяйство и засовывая, по возможности аккуратно, в нейлоновые пакеты, он невольно отмечал, что все тут не такое, как у Виноны, и все меньше размером. И вообще чувство было странное. Неожиданно для себя Рэйлен обнаружил, что невозможно перебирать в руках одежду женщины, даже верхнюю, свитеры и джинсы, и не испытывать к ней ничего, не думать о ней. Были у нее здесь и блузки с флоридскими пейзажами. Где бы Джойс сейчас ни находилась, об оставленной одежде она жалеет, уж это точно. Рэйлен вспомнил Джойс в синем шерстяном пальто, как она сидела, ссутулившись, за столиком кафе. Какую надо иметь решимость, чтобы приехать сюда, связать себя с мужиком, сбежавшим от правосудия. Интересно, любит она Гарри или просто привыкла к нему. В ванной оказались бигуди и разнообразная косметика, все это убиралось в небольшой пластиковый мешочек, а потом - в сумку. Когда найдется Гарри - сейчас это главное, - можно будет сказать ей: "А я тут, кстати, захватил ваши вещи", и она будет знать, что Рэйлен вспоминал ее, пока все собирал. Интересно, что она об этом подумает.

Рэйлен сдал ключ от ее номера. И даже расплатился за него по своей кредитной карточке. Конечно же она захочет вернуть ему деньги, будет настаивать, а он попросит не беспокоиться о такой ерунде. Ну, если скажет еще что-нибудь в этом роде. Еще одна сценка, которую можно себе представить, предвкушая, как все это будет.

Когда Рэйлен вышел из "Астории", обе его руки были заняты чемоданами, а на плече висела сумка.

- Вот сейчас момент подходящий, как ты думаешь? - сказал Фабрицио.

В Бруклине, на Бэй-Ридж, Фабрицио прозвали Бабником. Среди пятерых людей, убитых им за время пребывания в Штатах, был всего один мужчина. Одну женщину он пристрелил в машине, она сидела там со своим мужем, на которого, собственно, и шла охота. Еще трех в клочья разорвала бомба, заброшенная сквозь разбитое стекло витрины в какое-то ателье химчистки.

Ники напрягся, готовый распахнуть дверцу машины. Рэйлен опустил свою ношу на мостовую, открыл синий "фиат" и начал запихивать чемоданы в заднюю часть кузова.

- Момент все еще подходящий, - заметил Фабрицио. Ники открыл дверцу красного "фиата", выставил ногу наружу, но в этот самый момент Рэйлен захлопнул заднюю дверцу синего "фиата" и обернулся. Ники замер в нерешительности.

- Наверное, ковбой знает, где они, а то зачем бы он брал вещи из ее номера? - помог ему Фабрицио. - Так что лучше тебе подождать, верно? Не убивать его пока.

Фабрицио откровенно издевался над этим щенком из Штатов. И ждал ответа.

- Нам нужно за ним проследить, - решил Ники.

Глава 15

Как заметил Рэйлен, любимым кафе Зипа и его компании стал "Везувий". И вчера здесь, и сегодня тоже. Двое парней обедают, а перед самим Зипом стоит только чашечка эспрессо. Народу в кафе было немного, совсем не то что в воскресенье. Поэтому Рэйлен без особого труда следил за Зипом, впрочем, как и Зип за ним.

Вторник, первое декабря. С сегодняшнего дня на Виа-Венето закрылись на зиму некоторые заведения, предназначенные в основном для туристов, например кафе-мороженое. Мороженое здесь любят, поэтому есть другие места, где можно его отведать. Нужно будет упомянуть и это.

Обосновавшийся в соседнем "Гран-кафе" Рэйлен взял себе макароны под мясным соусом и кофе и теперь писал открытки в Брансуик сыновьям, Рики и Рэнди.

Климат здесь примерно такой же, как в Брансуике и вообще в той части Южной Джорджии. Это Рэйлен уже написал. Еще он написал, что здешние спагетти совсем не похожи на те спагетти с томатным соусом, которые готовит мама. Здесь кладут поверх спагетти самые разнообразные продукты, поэтому то, что лежит в тарелке, честно говоря, похоже на осьминога. Затем он написал, что тут любят есть под открытым небом, даже в холодную погоду.

А еще что?

Можно написать, что вчера он взял напрокат машину, синий "фиат", и теперь на нем катается, а сегодня, может быть, поедет в горы, но это не настоящие горы, а вроде холмов в Восточном Теннесси, только здесь на этих холмах самые разнообразные деревья, а не сплошь сосны, как у нас.

Зип начал вставать из-за столика.

Написать им об оливковых деревьях на склонах и сетках, расстеленных под ними. Так что после того, как оливки осыпятся, здесь не проедешь и мили.

Казалось, Зип направляется в его сторону. Один.

Написать им о фильме с участием Дорис Дэй, что показывали вчера по телевизору. Дорис вела самолет, похоже, впервые в своей жизни, после того как с летчиком случился сердечный приступ, и совершила посадку, следуя инструкциям авиадиспетчеров. В Италии. Дорис даже говорила по-итальянски.

Зип уже стоял у его столика. Он сказал:

- Я знаю, что ты еще не нашел Гарри. И это после всех хлопот ради того, чтобы попасть сюда.

- Ты его также не нашел, не так ли? - спросил в свою очередь Рэйлен. Он отломил кусок хлеба и вытер им свою тарелку.

Зип сглотнул слюну, наблюдая за ним. Он достал пачку денег из внутреннего кармана, разгладил купюры и бросил пачку на стол. Стопка выглядела внушительной.

Рэйлен взглянул на нее и отпил кофе.

- Сколько здесь?

- Тридцать миллионов лир. Бери их. Они твои.

- Меня интересует - сколько это будет в долларах?

- Двадцать пять тысяч.

- Думаешь, такова моя цена?

- Это между нами, - сказал Зип, - больше никто не узнает. Итак, почему бы тебе не взять деньги? Отправляйся в Рим и делай там что хочешь: пей, отдыхай, транжирь. Не хочешь - забирай их и отправляйся домой. Ну как звучит неплохо?

- Или?.. - поинтересовался Рэйлен.

- Никаких "или". Бери деньги и трать их.

- Только делай это, - уточнил Рэйлен, - где-нибудь подальше. Все понятно, но я никуда не поеду. Ну и что же тогда будет? Поэтому я и спросил: "Или что?"

- Ну, например, ты можешь исчезнуть. Ты не боишься Ники? О'кей, этим займется кто-нибудь другой.

- А может, я прямо сейчас и разговариваю с этим кем-то другим?

- Да. - Зип несколько раз кивнул, словно внимательно обдумывая проблему. - Да, для такого случая я вполне могу вернуться к прежней профессии.

- С трудом представляю тебя в замызганном комбинезоне, вроде той шестерки, которую ты послал к Гарри. Кстати, ведь тогда кто-то подобрал и утащил тот обрез, из которого он собирался стрелять. Так вот, теперь обрез нашли. Остается только доказать, что именно этот мужик был хозяином обреза - и Гарри на свободе. Тебя совсем не трогает тот факт, что Гарри пришлось пристрелить одного из твоих? В порядке законной самообороны.

- Начну с того, - сказал Зип, - что это вовсе не мой мужик. А будь даже и так - это дело касается только меня и Гарри. Так же, как эти деньги не касаются никого, кроме меня и тебя. Ну так что? Ведь не можешь же ты делать все в одиночку. Бери, трать, развлекайся.

Рэйлен помолчал.

- А почему тебе так нужен Гарри? - спросил он в конце концов.

- Тебя это не касается.

- Он не снимал пенки.

- Откуда ты знаешь?

- Ты решил его шлепнуть, чтобы другим было неповадно, - сказал Рэйлен.

Зип пожал плечами.

- Только он ведь ни в чем не виноват.

- Я хочу с ним побеседовать, - сказал Зип. - Попробовать уговорить, чтобы он вернулся вместе со мной. Фактически я хочу сделать то же самое, что и ты. Ты говорил, кажется, что приехал сюда сам? Без судебного постановления, без просьбы к местной полиции о содействии. Прекрасно, но ты путаешься у меня под ногами, поэтому я и предлагаю тебе деньги, чтобы ты немного посторонился. Ну так что?

- Я уже сообщил о тебе в полицию. - Рэйлен посмотрел Зипу прямо в глаза. - Скоро тебе начнут задавать вопросы. И будут за тобой присматривать, уж в этом не сомневайся.

- Ты думаешь? - слегка улыбнулся Зип, словно говоря: "Ты даже не представляешь себе, какую чушь ты сейчас несешь". - О'кей, будем считать, что ты сам этого хотел, - добавил он, повернулся и ушел.

Рэйлен взял со стола открытку и посмотрел на нее. Снимок главной здешней достопримечательности, ветхого замка на краю залива. Он перевернул открытку и начал писать:

"Привет, ребята. Помните замок, который мы видели в "Диснейленде"? А вот так выглядит настоящий. Люди жили в нем, жили, а потом им надоело промокать до нитки всякий раз, когда выходили за порог, и тогда они сняли квартиру в городе".

А что еще?

Спросить ребят, могут ли они поверить, что в Италии нет "Доктора Пеппера".

Только об этом вроде уже написано.

Или что здесь, похоже, нет сушилок для белья? Что люди вывешивают свои постирушки между окнами на веревках, иногда даже на четвертом или пятом этаже.

Он приподнял глаза - чуть-чуть, только чтобы разглядеть Зипа, стоявшего теперь на тротуаре перед "Везувием", Зип махнул рукой, и Рэйлен заметил стоящий у обочины красный "фиат". Из "фиата" вылезли здоровенный парень в кожаной куртке, Ники Теста, и другой, толстый, который сидел за рулем. Толстый направился к столу, за которым обедали те двое, а Зип пошел к своему столику в сопровождении Ники. Расстояние от них до Рэйлена было футов сто. Зип сказал что-то Ники, и Ники повернулся в сторону Рэйлена. Посылает его, подумал Рэйлен. Только зачем?

- У тебя было два шанса, - сказал Зип. - На улице, как говорит Фабрицио, и перед гостиницей.

- Что? - спросил Ники, сильно переигрывая недоумение. - Так это он же и сказал мне не делать этого, Фабрицио сказал.

Мужик арендует машину и забирает вещички этой бабы. На что это похоже? Похоже, он знает, где они, и хочет отвезти туда шмотки. Верно?

- Ничего он не знает, - раздраженно ответил Зип. - И раньше не знал, и теперь не знает.

- А зачем тогда ему эти чемоданы? Ведь ему могли позвонить и сказать.

- Я еще раз тебе говорю, - процедил Зип, - что он ничего не знает. Ты что, мне не веришь?

Ники очень хотелось подойти к тому, другому столику, сесть с ребятами, ничего, что они говорят по-итальянски, заказать макароны, пиво.

- Ты веришь мне? - спросил Зип.

- Да, я тебе верю.

- Он не знает ровно ничего.

- Верно. - Господи Иисусе, как учитель какой - "а теперь повторяйте за мной". - Он ровно ничего не знает.

- Так, значит, - сказал Зип, - ты хочешь его прикончить. А теперь Ники очень хотелось сказать ему: "не суй свой долбаный шнобель куда не просят".

- Так как, хочешь?

- Да.

- Еще не передумал? Скажешь тут, что передумал.

- Мне надо сперва все организовать, - сказал Ники. Зип указал на видневшуюся в соседнем кафе ковбойскую шляпу. Вообще-то там было темно, но шляпа различалась хорошо.

- Все уже организовано. Он сидит там и ждет тебя. Зип произнес несколько итальянских слов, и сразу же Бенно, Фабрицио и еще один парень, сидевший с ними за соседним столиком, смолкли и посмотрели на Ники.

- Так собираешься ты что-нибудь делать или нет? - спросил Зип по-английски.

Рэйлен смотрел, как он приближается к столику; кожаная куртка буквально трещит на этих плечах и бицепсах. Да, такого разве что бейсбольной битой завалишь. Рэйлен приготовился к беседе с мистером Теста: смел с зеленой скатерти крошки, положил ладони на колени и откинулся на спинку стула.

- Это тебя мистер Зип сюда послал, верно? - спросил Рэйлен. - Вряд ли он хотел что-нибудь мне передать. Думаю, мы обо всем уже поговорили. Он предложил мне деньги. Интересно, тебе он это сказал? Тридцать миллионов лир, не так много, как может на слух показаться. Деньги за то, чтобы я уехал и перестал мешать вашей компании. Для меня это оскорбление. Не сумма конечно же, а сама мысль, что я могу согласиться. Такие, как он, думают, что купить можно все и всех. Ну что ж, было время, когда он мог купить мои услуги за пятнадцать долларов в день, - какого черта, даже дешевле. Это когда я мальчиком работал на угольных шахтах. Если бы тогда кто-нибудь спросил, сколько я стою, ответ был бы именно такой: пятнадцать долларов в день. Я работал в глубоких шахтах, старых, без всякой техники безопасности. Работал на хозяев, которые платили столько, сколько надо, чтобы не сдохнуть с голоду. Мы целый год бастовали, и я видел, как наемные громилы компании расстреливают в домах шахтеров, которые поразговорчивее. Они убили моего дядю, брата матери, который жил вместе с нами, убили моего друга, с которым я играл в футбол в школе. Все это происходило в шахтерском городке Эвартс, в округе Арлан, в Кентукки лет двадцать тому назад. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Еще до записи в маршальскую службу, еще до того, как меня натренировали стрелять без промаха, я много раз видел, как люди убивают друг друга, и научился быть наготове, если есть малейшая угроза.

Рэйлен мгновенно нагнулся, скользнул правой рукой в сапог и выложил на стол свой тупорылый револьвер. Глаза Ники метнулись к оружию и застыли на нем, не в силах оторваться.

- Иными словами, - подытожил Рэйлен, - если мне когда-нибудь покажется, что ты можешь мне как-либо навредить, я прострелю твое сердце, и сделаю это прежде, чем ты вытащишь оружие. Ну так что, достигли мы взаимопонимания?

Глава 16

Фабрицио смотрел, как Ники отходит от ковбоя, выходит на тротуар и направляется к "Везувию". Сидевший за соседним столиком Томми тоже смотрел на Ники, и Бенно смотрел, и все смотрели и думали, что же теперь Ники скажет, как он будет объясняться с Томми. Мальчишка даже не смотрел в их сторону, а на лице его не было никакого выражения. Лицо Томми тоже было бесстрастным: в радости, в ярости, в презрении - Томми всегда оставался одним и тем же.

Теперь Ники... что такое?.. теперь он прошел мимо них, мимо кафе.

- Куда это он? - спросил Томми, слегка повернув голову к соседнему столику.

- Эй, Ники, куда это ты? - крикнул Фабрицио.

- Разберись с ним, - сказал Томми.

Фабрицио увидел, что Томми повернулся и смотрит на ковбоя, который как раз отходит от своего столика, и тут Томми повторил: "Разберись с ним", теперь громче, но все еще имея в виду Ники.

Фабрицио встал и пошел следом, потому что ковбой лежал на их с Ники совести. Только все это очень надоело. Если Ники и теперь не ухлопает ковбоя, придется самому. Господи, подумал Фабрицио, скорей бы все это кончилось.

Идея Рэйлена состояла в том, что все Они на виду и еще не очухались. Он взял со столика револьвер и открытки, оставил деньги за обед, вышел из кафе, по Виа-Венето добрался до угла и свернул к Пьяцца-Кавур, где стояла его машина. Пользуясь тем, что сейчас движение было слабое, он обгонял автобусы, стараясь оторваться как можно сильнее - ведь конечно же они начнут его искать, начнут буквально через пару минут. Рэйлен выехал на дорогу, огибавшую город, а затем нашел поворот со знаком, указывавшим на Сан-Маурицио-ди-Монти и Монталлегро. У обочины - машина, о нее облокотился парень в темных очках, руки сложены на груди. Рэйлен смотрел в зеркальце заднего обзора, каждую секунду ожидая, что парень сядет за руль и поедет следом, но вскоре тот исчез из виду, и все осталось по-прежнему. Рэйлен почувствовал временное облегчение.

По мере подъема склон становился все круче, прямые участки от поворота до поворота были теперь с четверть мили, не меньше. Совсем не так, как в восточном Кентукки, но все равно та же самая езда по горным дорогам, опыта, слава Богу, достаточно. Деревья тоже другие, и не кипарисы, знакомые по Восточному Кентукки, и не оливковые. От этих деревьев земля здесь казалась как-то старее, древнее, в Штатах такого впечатления не было никогда.

Машин почти не попадалось, ни встречных, ни попутных, так что на прямых участках дорога хорошо просматривалась в обе стороны. Некоторые дома стояли впритык к дороге или за низенькими каменными оградами. Поворот, следующий подъем - и он снова смотрит на те же самые дома, только сверху, теперь можно разглядеть и дворы и сараи. Проехав сквозь Сан-Маурицио-ди-Монти, он миновал группку домов, построенных рядом с дорогой, а дальше, на перекрестке, снова машина у обочины, и снова рядом с ней парень. Стоит и смотрит, только у этого сигарета в зубах. Рэйлен проехал мимо и увидел в зеркальце, как парень торопливо выбросил сигарету и сунул руку в окно машины. Теперь в его руке появилась рация, он в нее что-то говорит, рассказывает, наверное, что мимо проехал синий "фиат", а сам становится все меньше и меньше, скоро совсем исчезнет. Рэйлен вспомнил старую песню Уэйлона Дженнингса "Когда ты увидишь, как я исчезаю вдали". Тогда, еще дома, в Кентукки, это была у него одна из самых любимых. На той же пластинке, что и "Ну и нашла же ты время бросать нас, Люсиль", которую он вспоминал, когда жил один, без семьи, в Саут-Майами-Бич, а Винона сообщила, что уходит. Только уж без мальчиков, получит этот торговец недвижимостью Винону, и хватит с него. Вспоминая об Уэйлоне, Рэйлен задумался. А в Италии есть что-нибудь вроде кантри-музыки? И еще вспомнил, как читал где-то, что Клинт Блэк наполовину итальянец, по матери.

Рэйлен все время поглядывал в зеркало, но сзади было вроде чисто. Никто не гонится. Ничего, теперь ждать недолго. Ну а пока что нужно найти виллу Гарри. По словам бармена из гостиницы, это где-то между Сан-Маурицио-ди-Монти, который остался уже позади, и церковью в конце этой дороги, а называется эта церковь Святилище Девы Марии из Монталлегро. Проходя прямые участки дороги в северном направлении, Рэйлен глядел вверх, на те дома, что сверху, а затем после поворота, свернув на юг, он старался смотреть вниз, но так, чтобы не угодить при этом под откос. Ограждений дорога практически не имела. Огороды на вырубленных в склоне террасах напомнили Рэйлену о доме, везде то же самое: люди работают изо всех сил, стараясь обеспечить себе пропитание. Интересно, а у них тут есть продуктовые талоны?19

И тут все эти мысли мгновенно улетучились, Рэйлен резко нажал на тормоз, "фиат" протащило юзом еще несколько метров, и он остановился у самой обочины. Затем Рэйлен подал немного назад - и вот она, вилла. Квадратное строение, землисто-серое и лишенное каких-либо украшений, ведет к нему гравийная дорожка, которую давно пора бы прополоть. Рэйлен отъехал еще немного и увидел раскинувшийся за виллой сад с живыми изгородями, растениями в бетонных вазонах, четырьмя апельсиновыми деревцами и одной японской хурмой. Рэйлен тронул машину с места и медленно прополз мимо виллы. Вот какой-то сарай с большими деревянными дверями, позади и чуть сбоку от дома, скорее всего гараж. Дальше - еще несколько домиков, все строения под красными черепичными крышами. Тут Рэйлен посмотрел в зеркальце и мгновенно вдавил педаль газа до самого пола. Дорога сзади уже не была пустой, из-за поворота вылетела ярко-красная машина.

- Я пойду на обгон, - сказал Фабрицио, - а ты в это время стреляй. Все очень просто, верно? Шлепнешь этого парня, куда он тут денется? Так что получай его в полное свое распоряжение.

Ники сидел наготове с "береттой" в руках. Затвор он уже передернул. Всего-то и оставалось наставить пистолет на маршала и нажать на спуск. Ники очень понравились слова Фабрицио насчет "куда он денется". Ники вообще нравилось, когда можно предугадать, что будет дальше. И правда, куда ему спрятаться? Некуда. Он увидит ствол пистолета и попробует пригнуться. Попробует угадать, когда пистолет выстрелит, и пригнуться за мгновение до этого, но ему нужно будет одновременно и от пули уворачиваться, и стараться удержать машину на дороге. Так что он пригнется. Ну и ладно, подождем, пока выпрямится, и тогда - бах!

- Ты поспешил бы, если хочешь его догнать, - сказал он Фабрицио. Гони!

- Это после поворота, там выжму все, что можно. Когда я стану его обходить, до него будет два фута. Ты уверен, что не промахнешься?

Этот раздолбай еще издевается. И все они, эти настоящие итальянцы, говорят про него, что хотят, и думают, будто это очень смешно. Спрашивают, нельзя ли понаблюдать, может, узнаем что-нибудь новенькое. На повороте Ники вцепился в сиденье, но все равно его бросало из стороны в сторону. Затем они вышли на прямую и... вот же мать твою, а где он?

- Куда он мог деться?

Фабрицио не ответил, он посмотрел по сторонам, а затем бросил взгляд на зеркальце заднего обзора.

- Он что, мог оказаться позади?

Фабрицио так и не ответил. Похоже, он и сам не знает. Ники тоже смолк и принялся озираться. Синий "фиат" словно провалился. Еще два поворота, длинный участок почти прямой, с парой небольших изгибов дороги, и впереди показалось Святилище Монталлегро, церковь довольно внушительных размеров.

- Ты знаешь, почему ее построили? - спросил Фабрицио. - Четыреста лет тому назад здесь было явление Девы Марии, она явилась одному местному жителю, совсем бедному. И сказала ему, что дарует милости свои тем людям, которые придут сюда и взовут к ней. Ну насчет разного, кому деньги нужны, кому муж... Видишь, сколько тут машин, значит, сейчас идет служба. Хочешь зайти?

- Да, и свечку поставлю, - охотно согласился Ники.

- Нет, я же про серьезные вещи, - сказал Фабрицио. - Попроси Деву Марию помочь тебе найти ковбоя. А потом, если ты его найдешь, сделать так, чтобы ты и вправду выстрелил, а не стал снова искать какие-нибудь отговорки.

- Клоун ты долбаный, - огрызнулся Ники.

На автостоянке синего "фиата", естественно, не оказалось.

Фабрицио затормозил, взял лежавшую на приборной панели рацию и начал разговаривать с кем-то по-итальянски.

- Это человек из Сан-Маурицио-ди-Монти, - сказал он, выключив рацию. По той дороге ковбой не возвращался. Значит, он все еще где-то здесь, наверху. Возможно, свернул на одну из тупиковых дорог, ждет, чтобы мы уехали. Так что вернемся и будем разнюхивать. Посмотрим, сумеем мы учуять этого ковбоя или нет.

- Вон он! - возбужденно закричал Ники.

Они проехали назад не больше полумили; синий "фиат" стоял на боковой дороге, совсем рядом и носом вперед. Как только Фабрицио начал к нему приближаться, синий "фиат" рванул с места, перевалил через небольшой подъем и исчез.

- Что же это он делает? - ошарашенно спросил Фабрицио. - Он что, ждал нас?

- Мы выставили его для стрельбы при обгоне, - сказал Ники, - а теперь уже он придумал что-то и выставляет нас.

- Что он может сделать? - бросил пригнувшийся к рулю Фабрицио. - Нас двое, а он один.

- Не знаю, - сказал Ники. - Но он нас выставляет, точно тебе говорю.

- Займусь я им, пожалуй, сам, - презрительно ответил Фабрицио. - А то ты рассыпаешься на глазах.

Рэйлен выехал на покрытый колючей травой гребень пологого хребта, с обеих сторон спускавшегося в заросшие непролазным кустарником долины.

Он развернул машину в сторону бугра, через который должна будет перевалить красная машина преследователей, вынул револьвер и крутанул его барабан, по звуку проверяя, все ли патроны на месте. Рука быстро вспомнила привычное оружие. "Смит-и-вессон комбэт мэг", шестидюймовый ствол, тускло поблескивающий нержавеющей сталью; этого револьвера Ники еще не видел. Он ожидал их, мысленно представляя, как красный "фиат" перемахивает через бугор, а затем резко тормозит и идет юзом - это когда они увидят его. Именно так и произошло, машина затормозила в сотне футов, может, немного ближе, и замерла.

Решают, как будут двигаться, подумал Рэйлен. Ты пойдешь оттуда, а я отсюда. Но почему они не подъехали ближе?

Потому что это - наглядный урок, понял он. Итальянский бандит хочет показать мальчишке, как это делается. Ну и на кого бы ты сейчас поставил?

- Мы пойдем к нему, - сказал Фабрицио. - Ты выйдешь из машины и пойдешь к нему, но не прямо, а в обход, вон с той стороны. Приближайся к нему по дуге, так ему придется крутить головой между мной и тобой. Ты меня понял? Пистолеты держим в руках, никаких ковбойских штучек с быстрым выхватыванием. О'кей? И ничего ему не говори.

- А ты будешь что-нибудь говорить?

- Когда мы подойдем ближе - да, чтобы его отвлечь.

- А что ты ему скажешь?

- Не бери в голову, не важно, что я буду говорить, важно, чтобы ты молчал. И не стреляй первым, я начну сам, когда увижу, что мы подошли достаточно близко. Ты меня понял? А тогда уж стреляй сколько хочешь.

- Он профессионал, - сказал Ники. - Бьет без промаха.

- Да, и кто же это тебе сообщил? - спросил Фабрицио, выходя из машины. - Он сам?

Рэйлен смотрел, как они вылезают из красной машины. С пистолетами в руках. Прекрасно, значит, они даже не скрывают своих намерений. Если бы у них и не было сейчас пистолетов, они взялись бы за них очень скоро - Рэйлен был уверен, что толстый решил покончить с этим делом раз и навсегда.

Ну вот, сразу видно по тому, как уверенно он двигается. Теперь он сам играет главную роль, а Ники так, на подхвате. Подобрать труп, когда все будет сделано, и столкнуть его с обрыва. Рэйлен переспросил себя: ты совершенно уверен, что главную роль играет именно толстый? Да, конечно. Он выскользнул из "фиата" и сделал шаг в сторону, оставив дверцу открытой. Толстый парень, местный итальянец, находился почти точно напротив Рэйлена, но шел, забирая чуть вправо, а Ники забирал влево. Вот так они, значит, решили рассредоточиться, подойти с разных сторон. А что, собственно, можно было придумать еще - разве только не выходить из машины и ехать прямо на него.

Теперь до них футов восемьдесят.

- Ну хватит, можно и отсюда, - сказал Рэйлен. Ники взглянул на толстого, но тот продолжал идти, так что Ники двинулся дальше.

- Тебя я шлепну первым, - сказал Рэйлен, указав на Ники левой рукой. Ники остановился. Взглянув на него, остановился и толстый.

- Ты его будешь слушать или меня? - спросил он.

Вопрос оказался не из простых. Парень явно не понимает, что же ему делать, и это с такими-то плечами и бицепсами, не говоря уж о пистолете в руке.

- Пошли, - крикнул толстый, взмахнув пистолетом, и снова двинулся к Рэйлену. - Нам надо с тобой поговорить. - Он изо всех сил придавал своему лицу искреннее выражение. - Я только подойду чуть поближе, ведь не кричать же на всю округу.

- Я тебя слышу.

- Слушай, все будет путем, - продолжил толстый. - Я не буду подходить совсем уж близко. Только чуть поближе. Нормально, да?

Подходит на свою дистанцию стрельбы на поражение, подумал Рэйлен. Если только он ее знает. Парень ведет себя уверенно, этого у него не отнимешь. Рэйлен снова поднял левую руку, на этот раз - в направлении толстого.

А затем опустил ее и сказал:

- На твоем месте я не подходил бы ближе. А если хочешь говорить валяй, говори. Толстый продолжал идти.

- Все нормально, - успокаивал он. - Ты, главное, не волнуйся.

- Еще один шаг, - сказал Рэйлен, - и я тебя застрелю. Это все, что я могу тебе сказать.

На этот раз толстый остановился, улыбнулся и потряс головой. До него оставалось примерно шестьдесят футов.

- Слышь, мне надо сказать тебе одну вещь. Это для твоей же пользы.

Он сделал шаг. Затем поднял ногу, чтобы сделать еще один шаг.

И Рэйлен в него выстрелил. Вскинул револьвер и всадил одну пулю чуть повыше пупка. А затем посмотрел налево. Ники держал свой пистолет на уровне пояса, и Рэйлен снова прицелился в толстого. Толстый прижал руку к животу и глянул вниз, словно не понимая, откуда там могла взяться дыра, а потом посмотрел на Рэйлена и сказал что-то по-итальянски; голос его звучал удивленно. Толстый поднял пистолет и выставил его перед собой, и тогда Рэйлен выстрелил в него снова, на этот раз выше, в грудь. Толстый упал.

Грохот выстрела раскатился и затих.

Рэйлен повернул голову.

Зажав пистолет обеими руками, Ники принял именно ту стойку, которой Рэйлен обучал курсантов, - нет, не совсем ту, ноги стоят неправильно. Скорее так, как стреляют в кино. Парень застыл, словно пластиковый солдатик. Дома, в Брансуике, эти пластмассовые солдатики валяются в каждом углу.

- Ты уж или стреляй, или бросай пушку, - сказал Рэйлен. Сказал и увидел, что для этого мальчишки бремя выбора невыносимо, ему надо получить прямое указание, что делать. Тогда Рэйлен приказал бросить пистолет: давай бросай его! А потом подошел и ногой отбросил в сторону пистолет толстого. А теперь я хочу, чтобы ты подобрал этого типа, ведь сможешь, правда? Ты же культурист, работаешь с тяжестями, да? Вот и отнесись к этому своему дружку, как к здоровенному бесчувственному грузу, он такой и есть, да и раньше был таким. Не понимал, что ему говорят. О'кей, так что подбери его и положи в машину. Отвези туда, где вы все собираетесь, и спроси мистера Зипа, что с ним теперь делать. Ты все понял?

Поужинал Рэйлен в гостинице, а потом позвонил Баку Торресу. Торрес сказал, что ждет звонка от одного своего знакомого, римского копа, который связывается сейчас с рапалльской полицией.

- Ты сказал, что это срочно?

- Позвони завтра, - ответил Торрес.

- Через десять минут я отсюда съеду, - сказал Рэйлен. - Если все будет хорошо, позвоню тебе от Гарри, с его виллы.

Глава 17

Труп Фабрицио находился в сидячем положении на переднем сиденье, прислоненный к дверце, и Бенно вместе с теми, кто ошивался на квартире, пошли на него посмотреть. Они пригибались, поочередно заглядывали в лицо убитого и спрашивали Ники, почему он не закрыл Фабрицио глаза. "Вам надо, вы и закрывайте", - отвечал Ники, но никто из них не стал этим заниматься. Они только смотрели, засунув руки в карманы. Солнце село, и снова стало холодно. Бенно спросил, что случилось, и Ники рассказал ему все то, что придумал по дороге сюда, а Бенно заметил в конце, что Томми беспокоить не стоит: он сейчас с женщиной, расслабляется.

И Ники стоял у машины и ждал, не зная, что ему делать. Как раз на свой двадцать первый день рождения Ники схлопотал два года техасской тюрьмы "Ла Туна" по обвинению в незаконном ношении оружия плюс наркотики. Оружие было чужое, тогда он как раз старался добиться места в группе, которая работала в Атлантик-Сити, и все время околачивался в их клубе и, если кто-нибудь из них просил, таскал его оружие. Один парень, с которым Ники познакомился в "Ла Туна", был из Саут-Майами-Бич, из шайки Джимми Кэпа, и Ники нашел его, отсидев свой срок, - вот так он встретился с Джимми Кэпом и начал работать на него. Сначала был на побегушках, зажигал Джимми Кэпу сигары и приводил ему девочек, короче, чуть ли не лизал ему жопу. Но однажды все изменилось Джимми сидел, раскинувшись в своем "кадиллаке" сзади, а Ники был спереди, рядом с водителем, и, когда они бесплатно заправляли машину бензином, Джимми заметил:

- А ведь хозяин этой заправочной станции не платит уже две недели. Как бы ты поступил с таким раздолбаем, Ники?

- Это тот, что ли, который качает бензин? - отозвался Ники.

Бензином торговал кубинец, и Джимми ответил: нет, кубинец просто здесь работает. Тогда Ники вылез из машины, отобрал у кубинца шланг и облил его с головы до ног бензином высшего качества. Джимми это очень понравилось, и его глаза прямо засверкали, когда Ники вынул свою зажигалку, ту самую, которой зажигал для Джимми сигары, и поднес к кубинцу, готовый чиркнуть и поджечь его.

- А не слабо? - спросил Джимми. Ники ответил:

- Да нет, хочешь, чиркну? - А потом добавил: - Вот с парнем, чья эта лавочка, так поступать нельзя, как же он тебе заплатит, если сгорит. А вот если поджечь этого, тот, который тебе должен, увидит, что может с ним случиться. Так поджечь или нет? - спросил он.

Джимми Кэп подумал, потом покачал головой и сказал Ники:

- Пока не надо.

Дымчатое боковое стекло дверцы его машины поднялось, и на том представление окончилось. Ники потом спрашивал себя, а вправду бы он чиркнул зажигалкой, если бы Джимми захотел, и решил, что да, ни секунды не раздумывая. Подвернулся шанс подняться повыше - хватайся за него.

Вот так и вышло, что он прослыл крутым парнем из Атлантик-Сити и оказался телохранителем Джимми Кэпа, хотя сам ни разу не пристрелил, не поджег и даже не избил никого. И с тех пор ему только и надо было напускать на себя грозный вид и разгуливать без рубашки, чтобы все видели, какая у него мускулатура.

Это впечатляло всех, кроме Зипа.

- Так ты что, собирался поджечь этого парня? - спросил его Зип после того случая на автозаправке. - Вот так вот стоял между насосами и машиной, где воздух полон бензиновых паров, и хотел чиркнуть своей зажигалкой?

Ники ничего не ответил.

- Так ведь все вокруг, а заодно машина и вы все сгорели бы синим пламенем, - сказал Зип.

- А Джимми вот понравилось, - угрюмо возразил Ники, на что Зип заметил:

- Ну, тогда нужно было чиркнуть.

Ники всегда хотелось кого-нибудь застрелить, посмотреть, на что это похоже. Ему и сейчас этого хотелось, особенно после прокола с этим проклятым ковбоем. Не надо было ему только хвастать и давать Зипу и всем этим итальяшкам повод для шуточек и издевательств. А вот теперь Зип опять начнет его доставать, как он всегда это делает, и станет задавать вопросы, на которые неизвестно что и отвечать. Где был Ники, когда ковбой пристрелил Фабрицио? Ну и все прочее.

Согласно версии Ники, ковбой захватил их врасплох, сказал, что хочет поговорить, а сам застрелил Фабрицио, как только тот вышел из машины, а потом заставил Ники везти Фабрицио сюда, чтобы все могли полюбоваться на пару дырок в трупе. Вроде как предупредить, вот, мол, что станет с вами, если будете гоняться за мной и дальше. Ники рассказал все это, стоя на тротуаре возле машины, сначала Бенно, а потом и Зипу, когда тот вышел из дома со своей шлюхой, которая, на взгляд Ники, скорее походила на прачку.

Эта баба была в каком-то облезлом жакете из сомнительного желтого меха и в белых туфлях, затем она куда-то ушла, а Зип сказал, чтобы избавились от трупа, и повел Ники за угол в тратторию.

- А мне по фигу, что ты там думаешь, - сказал Ники. - Все было так, как я говорю. Он ждал нас и подошел к машине.

- В горах?

- Ага.

- И что, Фабрицио так вот и позволил ему подойти?

Ники замялся:

- Ну, он подошел не то чтобы близко. Он крикнул, что хочет поговорить.

- И Фабрицио вышел из машины...

- Да, и пошел к нему.

- И ты тоже пошел к нему?

- Фабрицио был вот здесь, а я - вот здесь. - Для наглядности Ники использовал стоявшие на столе солонку и перечницу. - Фабрицио сказал, чтобы я не стрелял первым. Я бы мог, но он так сказал, и я не стрелял. Все выглядело, будто мы и правда будем говорить. А потом он сказал Фабрицио: "Еще один шаг, и я стреляю".

- Ну и?..

- Фабрицио сделал шаг, и он в него выстрелил.

- Сколько раз?

Ники опять замялся:

- Вроде два.

- С какого расстояния?

И снова Ники замялся:

- Не знаю, ярдов с двадцати.

- А что у него было? Какая пушка?

- Револьвер, с отделкой из нержавейки.

- Ковбойская шляпа и шестизарядный револьвер, - усмехнулся Зип. - А ты почему не стрелял?

Ники еще не говорил, стрелял он или нет, а Зип спросил так спокойно, что поймал его врасплох. Кроме них в траттории были только официанты, накрывавшие, побрякивая посудой, столы.

- Я же сказал, что Фабрицио мне не велел.

- Я спрашиваю про то - когда он стрелял в Фабрицио. Ведь тогда-то можно было?

- Что можно было?

- Стрелять.

- Я не успел. Только собрался, а он уже в меня прицелился. Что мне было делать?

- Но ведь он не выстрелил?

Ники покачал головой.

- Почему?

- Он сказал мне: "Бросай пистолет".

- Так, значит, пистолет был у тебя в руке? Если он это видел, почему же не стрелял?

- Он хотел, чтобы я посадил Фабрицио в машину и отвез сюда, показать. Так он и сказал.

- А ты ему что сказал?

- Ничего.

- Я имею в виду, когда он в тебя целился.

- Ничего не говорил.

- Ты не просил его не стрелять?

- Нет.

- Не просил пощады?

- Да я вообще ни хрена ему не говорил. Будь у меня хоть какой шанс - я бы его пристрелил. Вот как Бог свят. Но Зип не был бы Зипом, если бы отстал так быстро.

- Так, значит, - сказал он, - у вас обоих было в руках оружие и вы глядели друг на друга?

Он говорил спокойно, неторопливо, возможно представляя себе эту ситуацию.

- Это было совсем не так, как ты думаешь, - покачал головой Ники. Вроде как любой из нас мог выстрелить, а потом как кому повезет. Все было совсем не так.

- Нет? Ну и как же было?

- Он держал меня на мушке. Шевельнись я - и кранты. Теперь Зип начал кивать, возможно продолжая представлять себе эту сцену. Ники очень хотелось, чтобы Зип не тянул время, хотелось поскорее покончить с этим разговором. Сейчас Зип был не такой, как обычно. Такого Зипа Ники раньше не видел ни здесь, ни дома. Ники подумалось, а может, это оттого, что тот сейчас от бабы, может, он вправду отдохнул и расслабился. Зип молчал с минуту. А затем кивнул еще раз.

- Так, значит, ты стоял с пистолетом в руке... Господи Иисусе, да отстанет он когда-нибудь?

- Я же все объяснил. Разве тебе не понятно?

Зип покачал головой и на мгновение закрыл лицо ладонью.

- Ладно, ты скажи, где сейчас твой пистолет?

- А где бы, ты думал? - Ники очень хотелось протянуть руку, схватить Зипа за волосы и шарахнуть его мордой о стол, расплющить этот чертов шнобель. - Там, на этой долбаной горе. Он сказал "брось", я и бросил. А ты бы что сделал на моем месте?

- Ты хочешь сказать, - спросил Зип, - что твой пистолет у этого мужика? Он все равно что отобрал его у тебя? - Он кивнул еще несколько раз. - А если я дам тебе другой пистолет, ты сумеешь его сохранить? Никому не отдашь?

Он вроде улыбался. Ему что, смешным все это кажется? Ники не был уверен. Одно ясно - переспав со шлюхой, он как-то изменился.

И тут Зип окончательно удивил Ники. Он сказал:

- Давай поедим чего-нибудь.

Зип заявил Бенно, что не пойдет в комнату, где сидели девушки, ожидая, чтобы он выбрал одну из них. Поэтому Бенно поговорил с хозяйкой, и за двенадцать тысяч лир пятеро из них надели пальто и прогулялись поочередно мимо "Везувия". Зип выбрал из них ту, которая больше всего походила на деревенскую, - впрочем, все они когда-то были такими. Выбрал ту, которая показалась ему наименее профессиональной, самой безыскусной, и сказал, чтобы ее прислали к нему на квартиру. Звали эту девушку Роззана. Ей был двадцать один год, она не знала ни слова по-английски, и от ее дыхания слегка попахивало чесноком. Зипа это не беспокоило. Он обработал ее крепко, обливаясь потом, и управился меньше чем за минуту. Это тоже его не волновало - Зип совсем не собирался производить на нее впечатление и знал к тому же, что скоро снова будет ее обрабатывать. Зип рассказал ей, что он родом из Палермо, а сейчас живет в Саут-Майами-Бич. Он спросил Роззану, знает ли она, где это находится. Роззана кивнула. Она лежала в кровати, вытянув руки вдоль тела, и ожидала его. Он отдыхал рядом, положив голову на подушку.

- Ты видишь этот костюм? - спросил Зип по-итальянски. Костюм висел на спинке стула. Она подняла голову, посмотрела на костюм и сказала "да".

- У меня двадцать костюмов, и каждый из них стоит по меньшей мере... подожди, миллион двести тысяч лир. А ты знаешь, зачем я приехал в Рапалло? - Он не дождался ответа и добавил: - Я приехал, чтобы убить. Убить человека, тоже из Саут-Майами-Бич.

Зип видел ее глаза и понимал, что она испугалась и боится пошевелиться.

- Когда я приехал в Америку, - сказал он, - мне дали ружье и пять тысяч долларов. Это... это шесть миллионов лир. Чтобы я убил человека.

Он рассказывал этой совершенно незнакомой девушке, что убивал людей, рассказывал и смотрел в ее глаза, следил за все усиливающимся в них страхом.

- Я не сделаю тебе ничего плохого, - наконец сказал он. - Я был женат на женщине из деревни вроде тебя. А может, я и сейчас на ней женат, не знаю. Так вот, а потом я узнал, что пять тысяч долларов - это очень мало за то, чтобы убить человека, поэтому стал брать больше. Один раз я получил тридцать миллионов лир. А потом, что самое забавное, я пытался дать ровно столько же одному человеку, чтобы мне не пришлось его убивать. И он не взял. Ты можешь это понять?

Он подождал ответа, но было видно, что девушка просто не понимает, о чем он говорит.

- Денег у меня сколько хочешь, - сказал он, - но я работаю на кретина. Так что придет время, когда я заплачу какому-нибудь типу, чтобы тот убил этого идиота. Может быть, захвачу кого-нибудь отсюда и дам ему пять тысяч долларов. За такие деньги всегда найдутся желающие, это ты знаешь?

Она смотрела не мигая, в больших карих глазах застыл ужас. А вот теперь - мигнула. Найти человека, никак с тобой не связанного, и чтобы с ним можно было поговорить - всегда проблема. Как правило, это женщины. Сегодня - шлюха, но какая разница, главное - она посторонняя.

- Не надо меня бояться, - еще раз успокоил он девушку. - Я не псих. Я даже не попрошу, чтобы ты сделала такое, что тебе не понравится. Ты просто слушай меня - вот и все. Хорошо? Хочешь вина?

Она отказалась. Молча, едва заметно покачала головой.

- Веришь, есть люди, которые хотят убить меня из-за того, что я убиваю других.

На этот раз она не качнула головой, ни утвердительно, ни отрицательно. Она вообще не шевелилась.

- Меня всегда кто-нибудь хочет убить. Идиот, на которого я работаю, хотел бы, чтобы меня убили, а фраер, работающий на меня, не прочь бы это сделать, но только кишка у него тонка, духу не хватит. Ты знаешь это слово, "фраер"?

Молодой щенок без всякого опыта, разыгрывающий из себя крутого и бывалого. Я тут одно время высмеивал его перед другими, и они смеялись над ним, пялили на него глаза. Ну знаешь, как это бывает? А теперь вижу, что попусту тратил время. Если он для меня пустое место, чего зря стараться? Ты согласна?

Кажется, кивнула. Бледное тело, красные полосы на животе, это от резинки. Хорошая подстилка, на которой удобно лежать. Груди сплющились, обвисли по сторонам. Зип опустил голову ниже, и теперь коричневые кружочки вокруг сосков были прямо перед его глазами. Женщина не двигалась. И она, и ее груди не могут дождаться, когда же все это кончится. Уже потом, рассказывая своим подружкам про мужика, который убивал других, она оживет. Будет закатывать глаза, будет говорить, как ей было страшно, возможно, что-то преувеличит, изобразит его злобным самцом, который пугает шлюх до полусмерти и получает от этого удовольствие.

- Я пошутил. Никого я не убивал, - сказал Зип, когда снова залез на нее и задвигался и она тоже пришла в движение. - Правда пошутил.

Девушка попыталась улыбнуться.

Когда они ели, Ники хотел было спросить Зипа про шлюху - мол, как она, ничего? - но передумал, и они почти не разговаривали. Когда с едой было покончено и Зип пил эспрессо, пришел Бенно, и они с Зипом несколько минут говорили по-итальянски. Потом Зип посмотрел на Ники и сказал что-то Бенно, опять по-итальянски, и сразу же после этого Бенно ушел.

- За последние десять лет я никогда не говорил столько на родном языке, - сказал Зип. - Я почти всегда думаю по-итальянски, но поговорить удается редко. Я велел Бенно достать тебе другой пистолет.

Ники кивнул. Интересно, что там Зип еще придумал. Не играет ли он с Ники в какую-нибудь игру. Может, подставляет его. Никак иначе это, пожалуй, не объяснишь.

Ну вот, а теперь Зип говорит:

- Может, у тебя появится еще один шанс разделаться с этим ковбоем. Издевается.

- Он уехал из гостиницы, - сказал Зип. - Совсем, выписался. И мы узнали, что он где-то в горах, рядом с Монталлегро, или, во всяком случае, был там. Исчез. Возможно, вернулся в город, воспользовавшись темнотой, но не думаю. Гак что подождем немного, а завтра поедем туда и все обшарим. Одно я знаю точно - отыскав ковбоя, мы найдем и Гарри. И других тоже этого цветного и бабу, подружку Гарри. Они все в одном месте, прячутся. Ну вот мы и осмотрим там все подряд, от дома к дому, и двигаться будем с двух сторон. Куда им деться? Я пообещал ребятам Бенно - шестьсот тысяч лир тому, кто найдет их убежище.

Вот так сидит тут, ложечкой в чашке помешивает и несет Ники всю эту хренотень с таким видом, словно они старые дружки-приятели.

- А когда он принесет мне пистолет? - спросил Ники.

Глава 18

В среду около шести утра Гарри вышел из своей спальни. Шлепая подошвами кожаных тапок, морщась от скрипа некрашеного дощатого пола, он миновал коридор второго этажа, вошел в одну из комнат, приблизился к кровати, откинул одеяло, лег и стал ждать, когда Джойс откроет глаза. Через минуту ему это надоело.

- Ты не спишь? - спросил Гарри.

Теперь они смотрели друг на друга с соседних подушек.

- Что? - спросила Джойс и тут же добавила с тревогой в голосе: Что-нибудь случилось?

Она закрыла глаза, но через несколько секунд открыла их снова.

- Так все в порядке?

- Все тихо и прекрасно.

- И с тобой все в порядке?

- А ты проверь.

Гарри почувствовал, как рука Джойс скользнула в его пижамные брюки.

- А, так ты с подарочком.

- Он еще там?

- Да вроде того.

Гарри ждал.

- Никак стоит, - сказала Джойс.

- Твое волшебное прикосновение.

- Я здесь уже три дня, - заметила Джойс, - и за это время с твоей стороны не было никаких гнусных поползновений.

- Нам и без того хватало забот.

- А сейчас что, забот стало меньше?

- Сейчас все немного изменилось.

Сегодня Гарри проснулся с эрекцией, чего не случалось ни вчера, ни позавчера. Это и было, пожалуй, главным, что изменилось.

- Потому что здесь Рэйлен?

Здесь - это в спальне по другую сторону коридора или же внизу. Они с Робертом Джи взяли на себя охрану, поделили дежурства, установили правила, как и когда выходить из дома, в каких комнатах можно зажигать свет, а в каких нет.. Присутствие Рэйлена в корне изменило ситуацию, и Гарри откровенно это признал.

- Не то чтобы он мне особенно нравился, с трудом могу представить нас друзьями. Но он - хороший парень, это точно.

- А те, нехорошие, - сказала Джойс, - продолжают тебя искать. Так что перемен не очень много.

- Да, но теперь у меня есть выбор, и от этого сразу стало легче. Захочу - могу вернуться. Если только он не пудрит мне мозги. Будь у меня телефон, позвонил бы Торресу и узнал точно.

Несколько секунд Гарри молчал, наслаждаясь приятными ощущениями от прикосновений руки Джойс к его члену.

- Ну и что ты думаешь? - спросил он, имея в виду свою мужскую готовность.

- Я думаю, что Рэйлен говорит правду, - сказала Джойс. - Ведь сейчас он не коп, добивающийся твоей экстрадиции. Зачем ему врать?

- У него могут быть и личные причины. Возможно, он хочет со мной посчитаться. Ведь я дважды оставил его в дураках.

- Он обрадовался, увидев тебя. Это совершенно точно.

- Да уж, конечно, - ухмыльнулся Гарри.

- Но ты же понимаешь, о чем я, - настаивала Джойс. - Никакого злорадства и торжества. Ты ему нравишься, и он рад, что нашел тебя раньше, чем те, другие.

Вчера ночью Рэйлен напугал их до полусмерти, а сам чуть не схлопотал заряд дроби, когда пробирался к дому через сад. Роберт Джи выстрелил из ружья через стеклянные двери библиотеки и сбил с одного из апельсиновых деревьев половину листвы. Он выстрелил бы и второй раз, но Рэйлен закричал, кто он такой, и Джойс узнала голос. Все в порядке, Гарри его знает, тот самый маршал, от которого он смылся в "Каменном крабе"; А теперь он явился, что твой Санта-Клаус, с сумочкой Джойс, ее паспортом, ее чемоданами и целой кучей хороших новостей насчет пересмотра материалов следствия: все идет к тому, что обвинение в убийстве снимут. Хотя, если верить Рэйлену, явиться в суд все равно надо.

- Он притащил тебе твои шмотки, - сказал Гарри. - Потому он тебе и понравился.

- Но ты подумай, Гарри, ведь даже то, что мысль о моих вещах пришла ему в голову?.. Что он вообще подумал о том, чтобы их привезти. И это на глазах у бандитов, следивших за ним. Это самое большое проявление заботы обо мне, какое я знала в своей жизни.

- Да? Даже так? Что-то она перебирает.

- А он вообще привык таскать чемоданы, заниматься физическим трудом. Работа у него такая - охранять людей, сторожить их, возить с места на место. В тот раз, в Атланте, он носил мой чемодан. Зуб даю, я мог бы уговорить Рэйлена работать на меня. Начать с сада, прополоть, почистить. Нет, сперва нужно попросить, чтобы он вывез тебя отсюда и посадил на самолет.

- Ничего не получится, Гарри. Они меня видели.

- Ну должен же быть какой-нибудь способ.

- Ты помнишь Сид Чаррис? - спросила Джойс.

- Которая в кино? Ну да, танцовщица. Только я совсем не помню, как она выглядит.

- Потому что она каждый раз выглядит по-другому, - сказала Джойс. Как раз по пути сюда я читала статью о ней в "Пипл". И там четыре ее снимка, и на всех четырех она разная.

- Она еще была замужем за Тони Мартином.

- Она и сейчас за ним замужем. Но я ведь вот про что, будь я Сид Чаррис, прошла бы мимо них прямо средь бела дня, не скрываясь, и никто ничего не заметил бы. Я была бы не такая, как в прошлый раз. Но раз уж я не Сид Чаррис, придется нам возвращаться всем вместе. Тебе все равно пришлось бы вернуться, раньше или позже, и ты сам это понимаешь.

- Это он так говорит, а вот мне кажется, что и копам и прокурору на все это дело наплевать. Расследование по Джимми Кэпу заброшено. Скоро никто и припомнить не сможет, с чего началась эта история. Приедет сюда через год какой-нибудь репортер из "Майами геральд", возьмет у меня интервью, напишет статью... "Так что же случилось с Гарри?" Подождем, посмотрим. Ну а как там дела у меня в штанах?

- Думаю, он сник окончательно... твой прибор.

- Ты это точно?

Некоторое время они молчали.

- Ничего не выйдет, Гарри.

Он состроил разочарованную гримасу:

- Вот черт!

- Да ты прямо сросся с этой шляпой.

Роберт Джи имел в виду, как здорово Рэйлен ее носит, чуть-чуть набекрень. Рэйлен ответил, что вчера Роберт едва не снес ее вместе с головой.

- Я даже ветер почувствовал от выстрела, - добавил он. Сейчас, в полседьмого вечера, они сидели на кухне и чистили оружие - пистолеты, отобранные Рэйленом у Ники и этого второго итальянца, собственные его револьверы, браунинг Роберта Джи, его же "ремингтон" и "беретту", раздобытую им для Гарри. Только Гарри, по словам Роберта, все время теряет свой пистолет, где сядет, там и оставит. Привыкая понемногу друг к другу, они обсуждали военную службу. Роберт рассказал, что во французский Иностранный легион можно записаться под любым именем, под каким захочешь, но только они потом посылают твои отпечатки в Интерпол и выкидывают тебя к чертовой матери, если ты, не важно где, числишься в розыске. Сначала проверяют тебя в Обани, это возле Марселя, а уж потом отсылают на Корсику проходить четырехмесячный курс общего обучения. "Вот уж где гоняют до упаду и все больше по горам!"

Рэйлен поинтересовался, это что, вроде как в учебном лагере морской пехоты, знакомом всем по фильму "Металлический бушлат", а ему самому и по личному опыту, а Роберт Джи сказал, что вроде того, но только еще хуже, потому что там всю эту хренотень преподают тебе, видишь ли, не иначе как по-французски. Ведь офицеры и большинство ребят - французы, а остальные восточные немцы, португальцы, испанцы, югославы, наших почти нет. Еще он сказал, что Легион не носит больше этих шлемов с тряпками сзади, которые закрывают шею от солнца, и арабов тоже больше не шлепают.

- Видел фильм "Великодушный поступок"? Вот только подумай: и зачем они стреляли всех этих арабов? Из форта, расположенного в са-а-мой середине пустыни, где и арабы-то никогда не жили.

Роберт еще сказал, что, если запишешься под настоящей своей фамилией и сможешь это доказать, потом, после увольнения, можно получить французское гражданство. Нет уж, спасибочки - ему этого и даром не надо. Служил Роберт и в американской армии, воевал во Вьетнаме - в то самое время, когда Рэйлен был в морской пехоте, работал инструктором на стрелковом полигоне на Перри-Айленде. Пока Рэйлен работал в Южной Джорджии, учил полицейских стрелять, Роберт Джи трубил свои пять контрактных лет в Иностранном легионе сначала на Корсике, а потом в Джибути. Да, решил Рэйлен, солдат он, видимо, опытный. Вот только умеет ли стрелять?

- Стреляю я неплохо, выше среднего, - заявил Роберт Джи.

- А чего ж ты тогда не уложил меня вчера? - поинтересовался Рэйлен.

Они обсудили расположение дома, способы его защиты. Обошли первый этаж, изучили обзор изо всех окон, секторы обстрела. И решили, что дело дрянь! Четверо морских пехотинцев или легионеров с автоматическим оружием продержатся здесь несколько дней - это если не спать. Четверо обитателей этого дома - вряд ли. Получается по одному человеку на каждую из четырех стен, и к тому же безо всякой связи друг с другом. Выбить одного - и конец. А Зип может явиться с целой шайкой, устроить осаду. Ложная атака с задней стороны дома - и на машине прямо в главную дверь на таран. Да мало ли что еще можно придумать.

- Ну и что же ты предлагаешь? - спросил Роберт Джи.

- Раз у нас нет никаких шансов, надо сматываться, - ответил Рэйлен. А что там, за Монталлегро?

- Ничего, козьи тропы. А потом? Ну вот, спустишься ты по ним, если сможешь. Пойдешь в полицию, если тебе удастся до нее добраться. И что же ты им скажешь? Что тут вот одни ребята на нас наезжают? И это про итальянцев, да еще с такой капустой в кармане, что они могут по тридцать миллионов выкладывать за так? Полиция пальцем о палец не ударит, пока преступление не будет совершено, и ты сам это прекрасно понимаешь.

- А может, с ними уже связалась полиция Саут-Майами-Бич? - предположил Рэйлен.

А может, нет.

Так что крути шариками. Придумывай, как и куда смыться.

А тем временем надо сделать так, чтобы дом выглядел нежилым. Закрыть и не открывать ставни. Никакого дыма из труб. Не пускать Гарри наружу. И смываться, а то глазом не успеешь моргнуть, как появятся парни Зипа и начнут наводить шмон. Стучать в двери, шарить повсюду в поисках машин серой и синей. И произойдет это в ближайшие несколько дней, не позже - не так уж много здесь вилл, на которые может польститься богатый букмекер. Рэйлен нашел дом по расспросам - Зипу тоже никто не мешает этим заняться. А еще он может проверить городские конторы, занимающиеся недвижимостью, найти ту из них, которой воспользовался Гарри. Вряд ли это так уж и трудно.

- Первое, что нам надо сделать, - сказал Рэйлен, - это достать машину. Сменить "фиат" на другую - побольше и побыстрее.

- Например, "мерседес", как у них, - задумчиво произнес Роберт Джи. На случай, если им захочется устроить гонки. А почему бы мне этим и не заняться? - добавил он. - Ведь меня они не знают.

- А ты уверен? - с сомнением спросил Рэйлен.

- Пешком до Монталлегро, оттуда вниз на фуникулере. Плевое дело. Возьму машину в "Эйвисе" - и назад.

- Они тебя уже видели, - покачал головой Рэйлен.

- Где? Единственный раз - это когда я забирал Джойс из кафе, да ты же сам там был. Эти красавцы даже и не смотрели в мою сторону, пока она не села в машину, а к тому времени, как они что-то сообразили и дернулись, нас и след простыл.

- Ты встречал Джойс в Милане.

- Верно, но там за ней никто не следил. Я все время проверял.

- А почему же тогда они приехали в Рапалло?

Роберт смолк.

- Скорее всего, они за вами следили. Или увидели, как она садилась в машину в Милане...

- Может быть. Но это еще не значит, что они хорошо ко мне присмотрелись. Слушай, - продолжал Роберт, - я могу отправиться туда в моем североафриканском балахоне, буду продавать зонтики и прочую дрянь. Тебе нужна тачка? Сегодня же и будет. Добуду "мерседес", "ланчию", да хоть "альфа-ромео", вечером вернусь и покачу с вами в Милан, или в Рим, или куда бы вы там ни намылились. На том и окончится мое телохранительство - и слава Богу. Этот мужик только и делает, что катит на меня бочку, будто я хочу его продать. Джойс говорит, это потому, что он снова начал поддавать, он всегда таким становится. А мне по фигу, пьяный он или трезвый, мне это уже надоело. Я вообще не знаю, что здесь забыл. Рискую своей задницей, а чего, спрашивается, ради?

- Но ведь ты с ним условился?

- Я говорю только, что он меня достал.

- Ну а если окажется, - спросил Рэйлен, - что Зип тебя знает и сунет тебе ствол под нос, тогда ты скажешь ему, где Гарри?

Роберт Джи помрачнел:

- Ты что? Ну и вопросики у тебя.

Гарри страстно хотелось, чтобы Джойс хоть на минуту вышла из кухни - в туалет или еще куда. Тогда он мог бы плеснуть себе в кофе немного бренди. Так нет же, крутится тут, корчит из себя хозяйку.

Джойс делала тосты в духовке чуть ли не средневековой плиты и подавала их на стол - дубовый, длинный, весь в царапинах от ножей и в пятнах, столь же; видимо, старый, как и сам дом. Когда Джойс поставила тарелку тостов перед

Рэйленом, тот улыбнулся, давая этим понять, что вот такими он тосты и любит - хрустящими. Он снял шляпу, впервые на памяти Гарри, и тот даже немного удивился, что у маршала есть волосы - темно-каштановые и коротко остриженные, да еще с челкой на лбу. Они пили кофе с кипяченым молоком. Гарри - единственный из всех - пренебрег тостами, а вместо этого макал хлеб в оливковое масло и причмокивал от удовольствия. Он пребывал в отличном настроении, несмотря даже на утреннюю свою неудачу в части секса с Джойс. Ведь все-таки у него встал...

- А неплохой кофе, верно?

Джойс и Рэйлен дружно кивнули.

- А где он, кстати?

Они недоуменно посмотрели на Гарри.

- Роберт Джи. Мой повар.

- Следит за дорогой, - сказал Рэйлен. - Нам придется делать это по очереди, до самого отъезда.

Этот вопрос еще не обсуждался. Отъезд. Гарри еще не решил, как ему следует отнестись к такой идее.

- А вы уверены, что он не смылся втихаря? Никто ничего не ответил. Роберт им нравился, и они ему доверяли.

- А почему ему, собственно, не рассказать, где я? - спросил Гарри. Для спасения своей шкуры или просто за деньги.

- А почему не сделать то же самое мне или Рэйлену? - спросила Джойс. С тобой, Гарри, не соскучишься. И вообще это была дурацкая мысль.

- Какая мысль?

- Приехать в Италию. Ты знаешь, где тебе нужно жить, когда отойдешь от дел? В Лас-Вегасе. Это больше в твоем стиле.

Гарри повернулся к Рэйлену.

- Почти всю свою жизнь я только и думал о том, что когда-нибудь перееду сюда. Экономил, откладывал деньги, сорок семь лет строил планы... Я тебе это рассказывал?

- В Атланте, - кивнул Рэйлен. - Только тогда ты мечтал об этом, по твоим словам, сорок лет.

- А вот одна моя знакомая, тщательно все обдумав в течение... скольких там? ну, нескольких минут... говорит, что это дурацкая мысль, а ехать мне надо было в Лас-Вегас.

- Или вообще остаться дома, - сказала Джойс. - Ты же, Гарри, прирос к Саут-Майами-Бич. Думаю, ты уже о нем скучаешь. Ты знаешь, чем Гарри занимается даже здесь? - повернулась она к Рэйлену. - Прослушивает пленки с записями ставок, которые принимал там по телефону или в частных разговорах.

- Один раз всего и слушал, - насупился Гарри. - Просто так вышло, что ты как раз в это время и вошла. Джойс встала из-за стола.

- Где пленки, Гарри?

- В спальне. Не понимаю, чего это ради я вообще их взял. А у Роберта случайно оказался приемник с магнитофоном...

Как только за Джойс закрылась дверь, Гарри вскочил из-за стола, нырнул в кладовку и вышел оттуда с бутылкой "Галлиано". Чем подливать бренди или ликер в кофе, лучше бы, конечно, выпить рюмку чистого, и ни от кого не прячась, а если она возникнет, сказать ей, что это его дом, и если ей здесь не нравится... Только она ведь ничего не скажет. Во всяком случае сразу. А если он одной рюмкой и ограничится, то и никогда. Или двумя. Гарри повернулся к Рэйлену и приглашающим жестом поднял бутылку.

- Я уже пробовал ночью, - покачал головой Рэйлен. - По вкусу напоминает лекарство.

- От всех болезней.

Гарри выудил из раковины фужер и водрузил его на стол, рядом с высокой узкой бутылкой желтоватой жидкости. Суетливым он становится, суетливым, мелькнуло в голове у Рэйлена. И разговорчивым.

- Так ты говоришь, мы не сможем защитить этот дом. Почему?

Наливает себе полный фужер. Отхлебывает.

- Дом слишком большой.

Гарри почувствовал, как в его желудок проникает блаженное тепло.

- Вот так и привыкаешь делать все втихаря, - сказал он. - Лучше бы уж Джойс не приезжала. Я пригласил ее в гости - и только посмотрите, кого она за собой притащила. - Гарри ухмыльнулся, но Рэйлен не поддержал шутку. Серьезный какой, даже без этой своей шляпы. Гарри пожал плечами. - Они не имеют ничего против нее, против тебя и Роберта. Им нужен только я.

- Когда они явятся сюда, - сказал Рэйлен, - они не оставят в живых ни одного свидетеля. Гарри снова отхлебнул "Галлиано".

- Как ты помнишь, меня пытались убить уже дважды, и оба раза убивал я сам. Я говорю об этом на случай, если ты считаешь меня новичком! А вот ты вроде бы специалист по этим делам, так я тебя спрошу - когда ты последний раз убил человека?

- Вчера, - ответил Рэйлен.

Джойс вернулась на кухню, поставила магнитолу с уже заправленной в нее кассетой на стол, сунула вилку в розетку, прибавила громкости и посмотрела на Рэйлена, а потом - на бутылку "Галлиано". На Гарри она не смотрела. Из динамика донеслось:

- Алло, Майк? Это один из неугадавших, Джерри.

- Привет, как жизнь, Джерри?

- В порядке. Как сегодня "Сэйнтс"?

- Нью-орлеанцы? Семь.

- А "Форти-Найнерз"?

- Четыре.

- О'кей, мне тогда "Сэйнтс" и "Форти-Найнерз".

- Найнерз и "Нью-орлеан" десять раз в обратном?

- Точно.

- Вот так Гарри и развлекается, - сказала Джойс. Рэйлен поинтересовался, кто такой Майк, и Джойс объяснила, что это один из регистраторов ставок. Теперь проигрывался следующий разговор:

- Майк, Эл из Южного Майами.

- Да, говори, Эл.

- "Беарс" десять раз, "Джайантс" пятнадцать раз. О'кей, а потом запиши мне "Иглз", "Беарс" и "Стилерз", турнир девять долларов, ставка двадцать семь долларов, о'кей, а еще "Ойлерз" пять раз и ковбои пять раз.

- Записал.

- "Тампа Бэй" четыре раза.

- Да.

- "Фолкенз", "Иглз" и "Бронкос", девять долларов в турнир.

- Записал. Пауза на пленке.

- Майк, Билли. Не рано?

- Нет, тебе что, мальчонка?

- Билли Маршалл, - пояснил Гарри. - Из "Геральд".

- "Найнерз" минус четыре, восемь раз. "Детройт" минус три, сорок раз.

- Записано.

- И "Нью-орлеан" минус семь, десять раз, если "Денвер" десять раз. Бабки для меня подбил?

- Спрашивает, сколько он должен, - пояснил Гарри.

- Одну секунду... Билли? Пять пятьдесят.

- Зайду на неделе.

- О'кей, так у тебя "Найнерз" сорок раз, "Детройт" сорок раз и "Сэйнтс" десять, если "Денвер" десять.

- Точно. Всего хорошего, Майк.

- Алло.

- Майк, Джо Дьюи.

- Да, Джо.

- Мне "Лайонз" и "Форти-Найнерз" двадцать раз в обратном, "Беарс" на никель, "Чарджерс" на никель, "Джайантс" пять раз. "Новая Англия" десять раз и "Коричневые" двадцать. Майк, я еще перезвоню.

- Алло.

- Майк, это Митч.

- Как поживаете?

- Митчелл.

- Да, я знаю, кто это. Говорите.

- Он юрист, - пояснил Гарри. - Из Брауэрда.

- Я хочу тридцатидолларовый повторный.

- Да?

- Как идут "Ойлерз"?

- "Хьюстон", пятнадцать.

- "Сэйнтс"?

- Семь.

- Семь?

- Да, так что вы хотите?

- Тридцатидолларовый повторный. Я же говорил.

- Я спрашиваю - на кого?

- Чего?

- Раздолбай он хренов, - сказал Гарри, - а не юрист.

- Кого вы хотите?

- И тех и других, "Ойлерз" и "Сэйнтс".

- Хватит, - сморщился Гарри. - Выключай шарманку. Одно и то же дерьмо, раз за разом. И ты думаешь, я хочу вернуться ко всему этому?

- Бегом на полусогнутых, - сказала Джойс.

- Ну так что ж, - сказал Роберт Джи. - Вот так я себе это представляю. Отсюда надо уезжать.

Взглянув на молчавших Гарри и Джойс, Рэйлен кивнул.

- И чем скорее мы уедем, - добавил Роберт, - тем лучше. Пока они сюда не нагрянули.

Роберт дежурил в большой гостиной у окна, сюда он и позвал их для совещания. Время шло к одиннадцати.

- О'кей, - сказал он. - Я отправлюсь за машиной сейчас же, и не будем больше об этом говорить. Иначе я пас, ухожу, а вы тут делайте что хотите. Я уже говорил - мне не хочется оказаться здесь, когда они заявятся, да и остальным бы я тоже не советовал. Так что решаем?

- Ты хочешь получить перед уходом свою плату? - спросил Гарри.

Джойс устало покачала головой, а потом скрипнула зубами.

- Гарри... - начала она.

- Да, - прервал ее Роберт. - Я хочу получить свои деньги. А почему, собственно, нет? Я же не договаривался работать бесплатно.

- Я знаю, - кивнул Гарри. - Ты торгуешь своими услугами.

- Гарри, какого черта... - снова начала Джойс.

- В чем дело? - Он посмотрел на нее с самым невинным видом. - Я просто хочу заплатить Роберту все, что причитается, и дать ему мою кредитную карточку. Ведь это я буду платить за машину, верно?

Готовая было снова наброситься на него Джойс сдержалась и промолчала; Роберт Джи тоже молчал, пока Гарри не отсчитал ему деньги и не сказал:

- В расчете?

- В расчете, - кивнул Роберт.

- И не забудь вернуть ее, - сказал Гарри, передавая ему кредитную карточку.

Дальше Роберт словно перестал замечать своего работодателя, всем своим видом выражая, что сыт по горло и только и мечтает - уйти поскорее. Он тронул Джойс за локоть, тихо сказал ей что-то, а потом взглянул на Рэйлена и кивнул.

- А мне позволено будет поинтересоваться, - язвительно произнес Гарри, - в какое время вы намерены вернуться?

Рэйлену казалось, что Роберт Джи не ответит, однако, уже подойдя к двери, тот все же обернулся:

- Когда стемнеет.

- Ты совсем сошел с ума, - сказала Джойс, когда Роберт ушел.

- А что я такого сделал? - самым невинным образом удивился Гарри.

- Ты изо всех сил стараешься настроить его против себя.

- С человеком, который помогает тебе выбраться из дыры, обычно так не обращаются, - заметил Рэйлен.

- И я не поставлю Роберту в вину, - добавила Джойс, - если он действительно уйдет.

Не обращая внимания на их слова, Гарри подошел к южному окну гостиной, из которого, если встать совсем близко к стеклу и посмотреть на запад, можно было видеть уходящий вниз зеленый склон.

- Я ведь рассказывал вам, - спросил он, глядя в окно, - как Эзра Паунд и его жена жили у его любовницы Ольги Рудге? В Сант-Амброджио, это в той стороне. Немцы выкинули их из квартиры, им было некуда податься, и денег тоже не было, только триста пятьдесят лир, полученные за выступления по радио... за те самые выступления, из-за которых и пошли все его неприятности. Он утверждал потом, что ничего в них профашистского не было, только критика Рузвельта и Трумэна. Правда, к Муссолини он относился хорошо. Когда в Милане повесили за ноги Муссолини и его любовницу Клару Петаччи, Эзра Паунд написал стихотворение, в котором назвал случившееся "огромной трагедией, крушением мечты крестьянина с согбенными плечами". Но вы можете себе представить, как это человек живет под одной крышей со своей женой и любовницей? Они так и жили втроем почти целый год, пока наша армия, продвигавшаяся к Генуе, не пришла сюда. Тогда Эзра Паунд спустился в Рапалло и начал искать какого-нибудь офицера, то ли чтобы сдаться, то ли предложить свои услуги. Точно я не знаю. Он не нашел ни одного человека, знающего, кто он такой, или хотя бы этим интересующегося. Какой-то цветной солдат попытался продать ему велосипед.

Рэйлен и Джойс внимательно смотрели на Гарри. Теперь он отвернулся от окна.

- А на следующий день, - продолжил Гарри, - его схватили и сдали американцам итальянские партизаны. Когда его увидел я, он сидел в клетке, арестованный за измену родине, за то, что поддерживал моральный дух неприятеля.

- И вот почему все мы здесь, - сказала Джойс. - И кто бы в такое поверил?

Глава 19

За несколько дней до того, как Эзра Паунд попытался сдаться, или предложить свои услуги, или как бы там ни было, Гарри проходил через Рапалло в составе разведвзвода четыреста семьдесят третьего пехотного полка. Было это двадцать шестого апреля сорок пятого года.

Они взяли несколько пленных в Санта-Маргерите и двинулись дальше, на Геную, где на следующий день капитулировали четыре тысячи немцев. Гарри обучался в лагере "Бауи", в Техасе, получил подготовку танкиста, а затем их отправили во Вторую бронетанковую группу для восполнения потерь. Однако, как только он прибыл в Италию, Вторую бронетанковую расформировали и передали четыреста семьдесят третьему. Гарри приписали к разведвзводу, шофером лейтенанта. Было ему двадцать лет.

- Война была считай что кончена, - рассказывал Гарри, - так что следующую пару месяцев мы только тем и занимались, что ловили дезертиров. Были среди них знаменитые, вроде шайки Лэйна, это такая компашка, которая воровала армейское имущество и сбывала его на черном рынке. Обмундирование, грузовики, джипы - буквально все, что душе угодно. Были солдаты, на которых объявляли розыск, совершившие серьезное преступление и бежавшие из части. И всех, кого мы ловили, мы отправляли в штрафной учебный центр, военную тюрьму, организованную неподалеку от Пизы, точнее, между Пизой и Виареджо. Мы стояли в Рапалло, искали дезертиров, орудующих на черном рынке, тогда-то как раз мы и поймали этого парня из девяносто второго, которого я потом застрелил, не зная еще, что его разыскивают за убийство. Он изнасиловал женщину и перерезал ей горло. На первый случай его заперли в чулане гостиницы, где был наш штаб, на Пьяцца Гарибальди. Я тогда стоял в вестибюле и попался под руку, сержант послал меня подменить караульного, сторожившего чулан, чтобы тот пообедал. Иду я туда по коридору и вдруг вижу этого парня, дезертира, да еще с карабином, отнятым у того самого караульного, которого я собирался подменить. Стрелять он, видимо, боялся, не хотел поднимать тревогу, а замахнулся вместо этого прикладом, чтобы разнести мне череп. Он бросается на меня, а я за пистолет, выхватываю его, а патрон уже в стволе, и я это знаю, у меня патрон всегда в стволе. Вот тот мужик, который был на стоянке, в прошлом месяце... Нет, это же в октябре было, верно? Так вот тот мужик остановился, когда я выхватил пистолет. А этот, дезертир, так и бросился на меня, замахнувшись прикладом, чтобы меня угробить, и тогда я выстрелил, и он споткнулся, а потом я выстрелил еще раз, и только тогда он упал. Караульного он убил, мы так и не узнали каким образом он отнял у него карабин.

А через пару недель, двадцать девятого мая, мы доставляли в Штрафной учебный центр одного дезертира, и вот тогда я и увидел впервые Эзру Паунда. Он был весь какой-то помятый и оборванный, ну прямо бродяга из самой что ни на есть трущобы, и сидел в одной из этих одиночек, где держали особо опасных заключенных и тех, кого приговорили к смерти. А его камеру укрепили еще и дополнительно, помимо решеток, стальной сеткой. Он сам называл это "обезьянья клетка", и выглядело очень похоже. Стояла эта клетка на бетонном фундаменте, примерно шесть на десять, имела двускатную крышу и отовсюду была открыта, так что дождь мог заливать ее со всех сторон. У других заключенных были в клетках что-то вроде палаток или тентов, а Эзра первые недели обходился парой одеял. Ночью его освещали прожектором, и никто не должен был с ним говорить. Ведь там, - продолжал Гарри, - никто, пожалуй, и не знал, что он - всемирно известный поэт. Администрации лагеря сказали только, что он предатель родины, и велели сторожить его получше, чтобы не сбежал или не покончил жизнь самоубийством. А еще шли разговоры, что фашисты могут попытаться его освободить. Потом, через какое-то время, режим смягчили, и его перевели в лазарет. И дали ему стол, чтобы мог писать свои стихи.

- Свои Cantos, - сказала Джойс. - Он потратил сорок лет на поэму, которую не поднимет, пожалуй, ни один человек в мире.

- "В камере смертников месяц прожив, возненавидишь все клетки", продекламировал Гарри. - Ты что, и этого не понимаешь?

- В кои-то веки он написал нечто осмысленное, - ответила Джойс.

- Он был гением, - сказал Гарри.

- Расистом он был, - парировала Джойс. - И отъявленным антисемитом. Он считал, что Гитлер прав насчет евреев, говорил, что именно они начали войну. И называл Рузвельта "президент Розенфельд".

- Но потом он сказал, что все это было большой ошибкой, такие взгляды и такие выступления, - пожал плечами Гарри.

- Кроме того, он сказал потом, что и Cantos - абракадабра, полная глупость, - заявила Джойс. - Не забывай, Гарри, что я читала книги, которые ты подсовывал.

- В это время он был уже стариком, - возразил Гарри, без большой убежденности в голосе.

Интересно, подумал Рэйлен, и часто они вот так спорят - Гарри защищает своего кумира, а Джойс стирает его в порошок. Наступила тишина.

- А ты говорил с ним - тогда, в этом лагере? - спросил Рэйлен.

- Один раз, - кивнул Гарри. - Я спросил, как его дела, а он ответил, что наблюдает, как осы строят дом с четырьмя комнатами. Следующий раз я увидел его через месяц, уже в лазарете. Он сидел за столом и печатал на машинке. Мне говорили, что он писал письма для неграмотных заключенных. Они любили его, называли "Дядюшка Эз". Как бы там ни было, он что-то печатал, и я опять спросил его, как дела. Это я, двадцатилетний мальчишка, разговаривал с Эзрой Паундом. Он взглянул на меня, не прекращая печатать, и сказал:

"В своем драконьем мире муравей - кентавр. Смири тщеславие..." "Что?" - спросил я, но он уже смотрел на лист, вставленный в машинку. "Муравей кентавр..." Я запомнил эту строчку, а через три года нашел ее в его книге "Пизанские Cantos", восемьдесят первый номер.

- Так ты что, видишь в этой строчке какой-нибудь смысл? - спросила Джойс.

Вот так и хочет его донять, думал Рэйлен. А если это и не должно иметь какого-либо смысла? Во всяком случае, Гарри ни в каком смысле не нуждается.

- Этот человек был гением, - повторил Гарри.

- Ты говоришь так, доверяя мнению других, повторяешь чужие слова.

- Да, а почему бы и нет?

- Гений, у которого не все дома.

- Пусть так, - согласился Гарри. - Но ведь это его и спасло, верно? Надо совсем свихнуться, сказали его друзья, чтобы загнать себя в такое идиотское положение.

Джойс взглянула на Рэйлена:

- А ты знаешь, что было с ним потом?

Рэйлен покачал головой. Он знал это имя, Эзра Паунд, и больше, пожалуй, ничего. После приснопамятной поездки в Атланту он попытался было почитать что-нибудь из стихов Паунда, но быстро бросил это занятие, придя к решению, что слишком туп для такой литературы. И очень обрадовался, узнав, что эти стихи непонятны, пожалуй, вообще никому.

- Его объявили психически ненормальным, - сказала Джойс, - и послали не в тюрьму за измену родине, а в больницу Святой Елизаветы, которая в Вашингтоне.

- Двенадцать лет в дурдоме Святой Елизаветы, - отозвался Гарри. Хорошенькое обращение со старым любимцем американской интеллигенции, особенно той ее части, которая обосновалась в Европе. Так, кажется, назвали это в "Тайм". Кстати, такая же шляпа, - повернулся он к Рэйлену, - которую ты с головы не снимаешь, была на Эзре. В одной книге есть фотография. Снимали в шестидесятом году, я тебе сейчас покажу. Сходи в библиотеку, обратился он к Джойс. - Посмотри рядом с большим креслом, единственным приличным креслом на весь этот дом. Там две биографии и книга стихов "Избранные Cantos".

Динклага20, где ты

С "Фон", а может, без?

Ты сказала, зубы на черных лицах

Солдат напомнили охоту на кабана.

Я думала, что первую твою охоту, но

Черные заключенные милы с детьми и необыкновенно,

К тому же как там его имя, того, который

Провел ночь в воздухе, запутавшись в причальных тросах.

Одинокая скала для чайки,

Которая и без того способна сесть на воду!

А разве индуисты

Не вожделеют к пустоте?

- Читать дальше или хватит?

Джойс прикрыла книгу, заложив пальцем страницу.

- Ты хочешь сказать, что ничего не понимаешь? - Лицо Гарри хранило серьезное, непроницаемое выражение. - Это великолепное чтение, к нему бы еще вино и сыр.

- Иногда начинаешь вроде и понимать что-то, - сказала Джойс, - но потом смысл снова ускользает. И мне пришлось найти сперва кусок, который по-английски, - повернулась она к Рэйлену. - А то ведь там и по-итальянски, и по-гречески, а время от времени он вставляет и китайские загогулины.

- Когда Эзру Паунда посадили в клетку, - объяснил Гарри, - он прихватил с собой китайский словарь и Конфуция. Ты покажи Рэйлену фотографии - обезьянью клетку, Дороти, Ольгу Рудге. В этой книге, что побольше, есть снимок Эзры Паунда в такой же шляпе, что и у Рэйлена, это Рим, шестидесятый год. Когда Эзру выпустили из заведения Святой Елизаветы, он сразу же вернулся сюда, просто не терпелось ему - потому я и помню точно дату. Вернулся, ты только послушай это, с Дороти и еще одной своей подружкой, Марселлой, на сорок лет моложе его. Он считал, что любит ее, а потому должен на ней жениться, разведясь предварительно с Дороти. Ну а в результате Дороти снюхалась с Ольгой, которая так и жила в Италии, и они на пару заставили-таки Марселлу уехать. Ну а вскоре у него началась депрессия, он разочаровался во всей своей работе, почти перестал есть и разговаривать. У Дороти опустились руки, она бросила безуспешные попытки что-то для него делать, и тогда Эзра переехал сюда, к Ольге. Здесь я и увидел его снова, продолжал Гарри. - В шестьдесят седьмом. И даже трижды подряд, в одном и том же кафе, и каждый раз Эзра и его любовница обедали вместе с целой компанией. Вокруг него все время толпились люди - друзья, журналисты, берущие интервью. Ну и, конечно, целая толпа поэтов. Каждый обед был вроде праздника или приема - все смеялись и говорили. Один раз я сидел за соседним столиком, а он ел какую-то рыбу и все время, пока ел, жаловался, сколько в ней костей. Тогда же я пошел следом за Эзрой Паундом в туалет, по пути обогнал его и придержал ему дверь, а когда он проходил мимо, я сказал: "В своем драконьем мире муравей - кентавр". Он взглянул на меня и прошел в кабинку, так ничего и не сказав. Я не обиделся ничуть - ведь его постоянно беспокоили, изводили все кому не лень. Они приходили к дому и звонили в дверь, туристы разные, а Ольга Рудге говорила: "Я пущу только того, кто сможет вспомнить хоть одну строчку из его стихов", и если они не уходили, она обливала их из шланга. Надо бы поесть, - повернулся он к Джойс. - Ведь уже время ленча.

- У меня есть сыр и колбаса, - ответила Джойс. - И что-то там из кулинарных творений Роберта в холодном виде. Гарри продолжал перелистывать одну из биографий.

- Вот так выглядел Эзра, когда я видел его в последний раз, - сказал он Рэйлену. - Ему было восемьдесят два. Посмотри на эту шляпу, ты видел когда-нибудь такие поля? Плащ и трость, плащ этот больше похож на пелерину. У него был свой стиль в одежде, был до самого конца, до восьмидесяти семи лет, когда он умер в Венеции прямо в свой день рождения. С ним была тогда Ольга, тут вот ее фотография. Интересная женщина, правда? Они прожили вместе сорок лет. А вот та самая фотография, это на похоронах, Ольга дотрагивается до него, в последний, наверное, раз. Родился в Хейли, штат Айдахо, умер в Венеции. - Он повернулся к Джойс: - Так мы будем есть или нет?

Гарри передал книгу Рэйлену.

- В одну из своих поездок я побывал там, - сказал он, увидев, что Рэйлен рассматривает снимки военной тюрьмы и обезьяньей клетки. - И ты знаешь, что там сейчас? Питомник, где выращивают розы. А ты знаешь, кого я встретил однажды в Рапалло? Грочо Маркса21.

Гарри и Джойс отправились на кухню готовить ленч, поэтому Рэйлен был у окна один, когда по шоссе проехал темного цвета "мерседес". Черный, а может, синий - сразу не разберешь; машина сильно замедлила ход, почти ползла, и Рэйлен смотрел и смотрел, пока она не скрылась из виду. Понаблюдав за пустым шоссе еще несколько минут, он вернулся к рассматриванию обезьяньих клеток.

Джойс вернулась в гостиную с сандвичами. Гарри, принявший в дополнение к фужеру "Галлиано" и еще два стакана вина, отправился вздремнуть.

- Гарри, декламирующий стихи, - сказала она. - И добро бы какой-нибудь там... я хотела сказать - Эдгар Гэст и вспомнила строчки Дороти Паркер: "Уж лучше положительный вассермановский тест, чем стихи за подписью "Эдгар Гэст". Ты понимаешь, о чем я?

- Пока да, - кивнул Рэйлен, не прекращая жевать бутерброд.

- А вот Гарри выбрал самую темную и непонятную поэзию, какую я когда-либо читала. Смысл ее уловить невозможно, но Гарри в жизни этого не признает.

- Не думаю, чтобы для него имело значение, понимает он ее или нет, сказал Рэйлен.

- Знаю, но ведь он притворяется, что понимает, - вздохнула Джойс. Гарри послушать, так он сразу узнал сидевшего в клетке Эзру Паунда и единственный в лагере знал, кто это такой. Скорее всего, Гарри запомнил имя Паунда, после войны попробовал что-либо о нем узнать, выяснил вдруг, какая это знаменитость, и начал читать его стихи. Только представь себе букмекер из Саут-Майами-Бич, находящий некий духовный контакт с малость свихнутым, всемирно знаменитым поэтом. Читал он, читал и до того дочитался, что решил съездить в Рапалло. А потом - возвращается сюда раз за разом и вот, через двадцать лет, встречает Эзру Паунда снова, уже не в обезьяньей клетке. Теперь это - старый пижон, сумевший сохранить свой стиль, эту черную шляпу, пелерину и тросточку, человек, всю жизнь обедавший в уличном кафе вместе со своей любовницей. Гарри тоже хочется попробовать такую жизнь, узнать, на что это похоже.

- А тут пришли нехорошие ребята и все порушили, - подвел итог Рэйлен.

- Но даже и без них, - сказала Джойс, - Гарри быстро передумал бы насчет уличных кафе. Хорошо, конечно, сидеть в таком кафе погожим деньком, пить "Галлиано" и разглядывать проходящих мимо девушек. Но ведь погода не всегда хорошая, бывает сыро, бывает холодно, и тогда девушки заворачиваются в пальто - те немногие из них, которые остались в городе. Кроме того, он не умеет общаться с людьми, и ему нельзя пить даже кофе. Гарри быстро обнаружит, что староват для уличных кафе. Даже при хорошей погоде он продержался бы еще совсем недолго, максимум пару недель. В Гарри, несмотря на всю его тягу к романтике, очень сильна практическая жилка, к тому же он буквально закоснел в своих привычках. Ты знаешь, что я услышала, когда он позвонил и попросил меня приехать? Ну, сперва он распространялся, как скучает и как не может дождаться. А потом добавил: "Да, и еще, привези мне пару флаконов лосьона после бритья, "Кэзуэлл-Мэсси", шестой номер.

- Это что, лосьон такой? - спросил Рэйлен.

- Его любимый.

- По названию больше похоже на угольную шахту из Восточного Кентукки.

Джойс ушла из гостиной. А вот я, смог бы я жить в таком доме, думал Рэйлен, где все как в музее, потолки совершенно невероятной высоты и нет ни одного стола или стула, на который, можно безбоязненно встать. Это так сказал про стулья Гарри - Гарри, у которого сейчас одна мечта - чтобы все ушли и дали ему возможность нажраться в стельку. Вот тогда-то засунем его в машину и смотаем отсюда. Полетим из любого города Италии, кроме Милана и Рима. Джойс понесла грязные тарелки на кухню, заодно посмотрит, как там Гарри. Легко с ней говорить. Он спросил, не собираются ли они с Гарри пожениться, а она сказала: "Ты что, спятил?" Сказала, что пара недель с Гарри на этой вилле - это максимум, больше выдержать невозможно. Она была замужем за торговцем недвижимостью, но недолго, меньше года, а потом он с ней развелся. "Ну вот, тут у нас с тобой что-то общее", - сказал Рэйлен и объяснил, что его жена Винона бросила его ради торговца недвижимостью, а Джойс сказала, что, может быть, и этот брак долго не протянется, вроде как ее, и они разойдутся, и тогда они с Виноной опять сойдутся. Рэйлен ответил, что нет, такого быть не может, что о ребятах он очень скучает, а о Виноне нет, ни капельки. Хорошо, что он сказал это Джойс, если они начнут вдруг встречаться, лучше, чтобы все было ясно с самого начала и не было никаких осложнений.

Она вернется с минуты на минуту.

Рэйлен взглянул на дверь, ведущую в коридор, а потом снова посмотрел в окно, и тут снова появился тот темный "мерседес", только теперь он ехал в другую сторону, из Монталлегро вниз, и ехал медленно. Медленно, прямо полз. Рэйлен подумал, что машина останавливается, но она свернула в проезд и начала приближаться к дому. Темно-синяя, в такой те парни и ездили.

Глава 20

Роберт Джи ушел от своего кувейтского шейха в Каннах - во время фестиваля шейх отлавливал там кинозвезд. В какой-то момент Роберт понял, что сыт этим засранцем по горло, и бросил его сидящим в машине, прямо посреди улицы, сказав:

"А давись ты конем", открыл дверцу и ушел. Шейх кричал ему вслед разные ругательства, а вокруг машины быстро собралась толпа, перекрывая уличное движение, - всем хотелось посмотреть на актриску, снявшую с себя рубашку. Шейх достал Роберта своими указаниями, как вести машину; если бы он их выполнял, они передавили бы половину прохожих на улице. "Что, не терпится самому посидеть за баранкой, придурок?" - думал Роберт, поглядывая в зеркальце, но сказал только: "А давись ты конем" - и ушел. Мужиком этот шейх был совершенно отвратным - обращался с работавшими на него азиатскими девушками как с рабынями, бил их, причем прямо-таки с наслаждением. Роберт боялся, что как-нибудь не выдержит, шарахнет этого придурка и загремит в кувейтскую тюрьму. Вот он и ушел, почувствовав при этом большое облегчение, ушел, правда, по-глупому, не получив заработанных денег.

На этот раз деньги были при нем, а заодно и кредитная карточка. Всеми своими штучками Гарри вполне заслужил, чтобы от него уйти. Это было бы оправданным, находись сейчас на вилле один только Гарри, но там ведь еще Джойс и Рэйлен, а они не сделали Роберту ничего плохого, но отдавать за них свою жизнь он тоже не собирается, если дело дойдет до драки. Или если возьмут за грудки, например, и скажут: "Говори, где они прячутся, или мы тебя убьем!" Или еще что наподобие этого. Умирать за них он не будет, да они этого и не ждут. Рэйлен понимает: если Роберт не вернется к ночи значит, с ним что-то стряслось и им надо сматывать куда глаза глядят.

Все это он перебрал в уме, спускаясь по канатной дороге из Монталлегро. Из вагончика фуникулера весь Рапалло был как на ладони, в конце спуска мимо замелькали окна жилых домов. Роберт снимал комнату как раз в этой части города и хотел было зайти домой, проверить сохранность зонтиков, бижутерии и прочего дерьма, которое купил у одного тунисца, оставившего мелочную торговлю и вернувшегося домой, но потом подумал: а зачем? Какая разница, лежит там эта дребедень или нет? Торговал Роберт скорее чтобы убить время, чем для заработка, и конечно же не мог бы существовать на такие доходы. Он же не какой-нибудь африканский фраер, которому был бы шматок гашиша на курево да этот ихний тошнотворно-сладкий чай - и больше ничего не надо. Может, раздать всю эту дрянь к чертовой матери и вернуться домой, в Хьюстон, штат Техас. Теперь, когда нефтяной бизнес там накрылся, все северяне разъехались, а те из них, которые остались, живут под мостами в картонных коробках.

Об этом Роберт думал уже в такси, по пути на Делла-Либерта в контору "Эйвис".

Поцеловать "дорогую" женушку, побыть малость дома и снова сделать ручкой, пока она не успела к нему привыкнуть. Двинуть за океан, там опытному солдату всегда найдется работа. Роберт мог вести учебные занятия по-французски, правда, с немецким акцентом, умел разбирать и собирать бельгийские "FN", австрийские "штейрсы", все модели "AR-15", советские и китайские "АК-47", "вальметты", "стерлинги" - да считай, любое автоматическое оружие - и не сомневался, что обязательно найдет где-нибудь подходящую для себя войну.

За конторкой "Эйвиса" стояли два клерка, Роберт Джи был единственным клиентом, и все равно на оформление документов ушло чуть не полчаса. Сперва они сказали, что не уверены, есть ли у них "мерседес". "А что же тогда у вас перед входом? - спросил Роберт Джи. - Белая машина?" Затем им потребовалось позвонить в центральную контору - проверить, как они сказали, кредитную карточку, а Роберт Джи буквально молился тем временем, чтобы его подозрения по поводу того, куда они звонят, не оправдались. Получив наконец ключи и выйдя из конторы, он увидел двух парней - они стояли прислонившись к машине, скрестив руки на груди, и старались выглядеть по возможности круто.

- Вот же мать твою... - сказал Роберт Джи, когда один из них выпрямил руки, чтобы продемонстрировать зажатый в кулаке пистолет.

- Спасибочки, - благодарно кивнул второй парень клеркам из "Эйвиса".

Рэйлен прилаживал на голову шляпу, чтобы сидела удобно - с привычной легкостью и чуть-чуть набекрень. Потом он взялся за ручку входной двери, все еще не вполне уверенный, так ли уж ему хочется встретить их за пределами дома.

- Рэйлен? - По лестнице спускалась Джойс. - Во двор въехала машина.

- Видел, - кивнул Рэйлен.

- И ты - выходишь?

- Еще думаю. - Рэйлену не хотелось ее волновать; пока что в голосе Джойс чувствовалось скорее удивление, чем страх. - А где Гарри?

- Спит. Рэйлен, если сидеть тихо, они даже не догадаются, что мы здесь.

- Не догадаются, если только не войдут в дом.

- Оставайся-ка лучше здесь, с нами. Идея Джойс выглядела весьма привлекательно. И не только идея; ее попка неплохо смотрелась в этих джинсах. Хороша фигурка, не в первый уже раз отметил Рэйлен, поднимаясь вслед за Джойс на второй этаж.

- Ты что, и вправду собирался наружу? - недоверчиво повернулась она, когда лестница осталась позади.

- Хотел зайти им в спину, - ответил Рэйлен. - Если уж нам все равно придется с ними разговаривать, лучше бы обеспечить себе для этого хорошую позицию. Получить преимущество.

- Разговаривать?

- Показать, что ничего у них все равно не выйдет.

- Или перестрелять их?

- Не знаю.

- Мне нужно взять пистолет, - сказала Джойс и направилась в свою спальню.

Рэйлен прошел в комнату Гарри. Тот лежал на кровати с открытым ртом и не то чтобы храпел, а скорее негромко сопел. Рядом с кроватью на ночном столике лежал пистолет.

Рэйлен подошел к окну.

Они уже вышли из "мерседеса" и направлялись к гаражу, солидному строению с тремя тяжелыми, закрытыми на висячие замки дверями. Двое подергали замки и обернулись в сторону дома.

- В этой штуке пятнадцать патронов? - спросила за его спиной Джойс.

По тону вопроса можно было подумать, что спрашивает она о погоде или еще какой житейской ерунде. Оглянувшись, Рэйлен увидел в руках Джойс "беретту", принадлежавшую прежде то ли Ники, то ли Фабрицио, - предмет конечно же малопонятный для человека, в жизни своей не имевшего дела с оружием.

- Пятнадцать в обойме и один в стволе, итого шестнадцать, - ответил Рэйлен. - После последнего выстрела, когда магазин пуст, затвор остается открытым - тут-то тебе и крышка. Но я не думаю, чтобы тебе пришлось стрелять. Не надо этого делать, ладно? Во всяком случае, до тех пор, пока будет другой выход.

- А как я узнаю об этом?

- Когда увидишь, что если не выстрелишь, то погибнешь, тогда стреляй. Но не дергай спусковой крючок, а нажимай плавно.

- Вдохни, а затем немного выдохни, - сказала Джойс.

- Да, но сейчас не время вспоминать все, чему я тебя учил. Только убедись, что предохранитель снят, и держи оружие обеими руками.

Рэйлен снова повернулся к окну.

- Ищут, похоже, подходящий камень, чтобы сбить замки и заглянуть в гараж. Один из них - тот самый, который сидел тогда за рулем "мерседеса". Белая рубашка, говоришь? Сегодня он в другой, полосатой. И без пиджака. На втором - пиджак, который ему маловат.

Рэйлен не стал говорить, что у второго в руках обрез двустволки.

- Ты бы разбудила Гарри, - добавил он, не отрывая глаз от окна.

- Гарри? - Голос Джойс звучал абсолютно спокойно. - Гарри, тут к нам приехали.

Словно это друзья, заявившиеся в гости. Взглянув через плечо, Рэйлен увидел, что глаза Гарри полностью открыты и он поднимается с кровати. На Гарри были коричневый свитер и белые носки, Джойс нагнулась к нему, помогая подняться, и снова продемонстрировала свой симпатичный задок. Да, значительно миниатюрнее, чем у Виноны. Забавно, какие мысли приходят иногда в голову, и причем в самое неожиданное, неподходящее время. Теперь Джойс выпрямилась и стояла в картинной позе, одна рука на бедре, в другой пистолет. Так, словно и сама понимает, как хорошо смотрится. Гарри потянулся к ночному столику за пистолетом, но Джойс посоветовала ему сперва обуться. Рэйлену нравилось, что голос ее звучит все так же спокойно. Вид у Гарри был ошалелый - еще бы, сперва "Галлиано", потом вино, а тут еще и проспаться не дали. Хотя, если по правде, он дважды убивал нападавших на него людей. "На одного больше, чем ты сам", - подумал Рэйлен. Гарри сделает это и снова, если возникнет необходимость.

Но надо все-таки его спросить.

- Гарри, ты в порядке?

- В полном.

Рэйлен взглянул в окно и снова повернулся к Джойс и Гарри:

- Идут к дому.

Он посмотрел еще раз и добавил:

- Теперь их не видно. Обходят, наверное, дом. Все двери заперты...

Его прервал звук разбиваемого стекла. Окно или одна из стеклянных дверей.

- Я хотел сказать, двери заперты, однако они войдут, если захотят. И даже не будут стучать в дверь.

- Как только они зайдут на кухню, - сказала Джойс, - сразу станет ясно, что мы здесь.

- Ну, мы могли ведь и уехать, - возразил Рэйлен. - Но ты права, дом они обыщут.

Джойс и Гарри смотрели на него.

- И что же нам теперь делать? - спросила Джойс.

Проникнув в дом через библиотеку, они принялись проверять комнату за комнатой. Парня с обрезом звали Марко. Неаполитанец, как и Бенно, он относился к северу Италии с большим недоверием и никогда прежде не бывал в Рапалло. Он считал, что море здесь какое-то не такое, а все дома, которые они успели обыскать, казались ему темными и мрачными.

- Никого тут нет, - сказал он Бенно.

Но тут они добрались до кухни и увидели бутылки на столе, тарелки в раковине. Блестящая, из нержавейки кофеварка была выключена, но, потрогав ее, Бенно быстро отдернул руку. Значит, обитатели виллы еще здесь или только что уехали. И не просто "обитатели", а Гарри Арно со своей компанией. Бенно в этом почти не сомневался, ведь женщина из агентства по продаже недвижимости сказала, что вилла, арендованная синьором Арно, расположена на этой самой дороге неподалеку от Сан-Маурицио-ди-Монти. Она даже показала фотографию - старую, когда эта вилла была просто фермой, похоже было, что на снимке это самое место. У них этой фотографии не было, поэтому какие-то сомнения все же оставались.

Проехав мимо виллы второй раз, Бенно позвонил из машины и сказал, что, видимо, нашел нужное место, а ему сообщили, что поймали африканца, того, который возил Гарри Арно. Еще ему велели подождать, они узнают точно, где этот дом, и перезвонят. Но у Бенно было чувство, что вилла та самая, поэтому они и пошли ее осматривать. Если до кухни Бенно и Марко разгуливали по комнатам совершенно безбоязненно, то теперь они двигались с предельной осторожностью, из головы не шел тот, в ковбойской шляпе, и Фабрицио, навалившийся головой на стекло машины, с открытыми, остекленевшими глазами и с парой дырок в теле.

- Тот, в ковбойской шляпе... - начал Бенно.

- Если он здесь, я припас для него подарочек, - откликнулся Марко.

Поэтому, когда они дошли до главной прихожей, Бенно указал рукой на лестницу, и Марко, вооруженный обрезом, начал подниматься первым.

Джойс слышала поскрипывание пола и знала, что они уже в коридоре и подходят к спальне Гарри. Дверь этой спальни осталась открытой, так что сперва они заглянут туда. Заглянут и увидят сидящего в кресле Гарри.

Вот. Так оно и вышло. Удивленный голос сказал что-то по-итальянски, затем тишина.

- Пусть там сидит Гарри, - сказал перед этим Рейлен. - Эти двое никогда его не видели и не будут знать, что это именно Гарри.

Они заглянут и остановятся, Гарри отвлечет их внимание. А тогда, предложил дальше Рэйлен, я выйду из комнаты напротив - той самой, в которой они с Джойс сейчас и затаились, - подкрадусь к этим парням сзади, пока они будут говорить с Гарри, пытаясь выяснить, кто он такой, и разоружу их.

Главное, сказал Рэйлен, это отвлекать их внимание как можно дольше. Ведь спрятаться тут негде.

Рэйлен открыл дверь, и Джойс снова услышала голос, говорящий по-итальянски, теперь, правда, громче. А вот и другой, этот говорит по-английски, с акцентом. Он о чем-то спрашивал Гарри, а Рэйлен тем временем пересекал коридор, стараясь не наступить на скрипучую доску. Джойс шла следом, буквально дыша ему в затылок, вошла в комнату вместе с ним и остановилась, когда Рэйлен произнес:

- Положи свою пушку на пол. Живо. Парень с обрезом не двигался.

- Марко не понимает по-английски, - сказал второй, в полосатой рубашке.

Рэйлен поднял руку, направил свой "комбэт мэг" Марко в ухо и взвел курок.

- А это он понимает?

Марко нагнулся и опустил обрез на пол.

- Несколько слов он знает, - пояснил второй. Гарри подобрал обрез, вытащил из подушек кресла свой пистолет и встал за спиной итальянцев; Джойс заметила покрывшую его лицо испарину. Однако держался Гарри неплохо.

- Да у нас, оказывается, есть машина, - сказал он, бросив взгляд на видневшийся за окном "мерседес".

- Мы должны подождать Роберта, - мгновенно ответила Джойс, посмотрев на Рэйлена. Рэйлен молчал.

- Вы про этого водителя, африканца? - повернулся к Джойс парень в полосатой рубашке. - Который привез вас сюда из Милана? Не скоро вы его дождетесь.

Джойс снова повернулась к Рэйлену, думая, что сейчас-то он что-нибудь скажет, но Рэйлен продолжал в упор смотреть на полосатого, который не пытался отвести глаза и чувствовал себя вполне уверенно, словно у него было над ними какое-то преимущество.

- У меня в машине телефон, - сказал полосатый. - Мне сообщили, что он подыскивал себе "мерседес", вроде нашего. Его накрыли и отвезли в одно место.

Джойс взбесило, что этот в полосатой рубашке говорит совершенно безразличным голосом и ведет себя так, словно происходящее мало его касается.

- Что это значит - в одно место? - вскинулась она.

- В спокойное место, где никто не помешает.

- Какого черта, чему никто не помешает?

- А чему бы, вы думали? Если хотят узнать что-нибудь у человека, как тогда поступают?

- Господи, ты слышишь, что он говорит? - повернулась она к Рэйлену.

Рэйлен по-прежнему не говорил парню ничего, ни единого слова, он даже не держал его на мушке, а только смотрел и смотрел. Сама Джойс все время целилась куда-то в середину полосатой рубашки.

- Если они его сцапали, - вмешался Гарри, - то он сказал, где я живу, и надо отсюда сматывать.

- Поздно, - заявил парень в полосатой рубашке. - Вы уж мне поверьте.

- Нужно уезжать, - сказал Гарри. - И сию же минуту.

- Мы обязаны узнать, что случилось с Робертом, - возмущенно откликнулась Джойс.

Рэйлен взглянул на нее, затем повернулся к Гарри и взял у него обрез.

- Собирай все, что не хочется оставлять, - произнес он и снова повернулся к Джойс: - Ты можешь сложить вещи за пять минут?

- Они у меня и так не распакованы, но без Роберта я не поеду.

- Я сейчас поговорю немного с этими ребятами, - сказал Рэйлен. - Вдруг они нам помогут. Ты как, не против? - повернулся он к итальянцу в полосатой рубашке.

Тот безразлично пожал плечами:

- Не знаю, о чем это ты.

- Как тебя звать? - спросил Рэйлен.

- Бенно, - ответил полосатый, немного помедлив.

- Имя твоего приятеля я уже знаю, Марко, так ты, кажется, его называл? А я - маршал США Рэйлен Гивенс. И знаешь, кого напоминаете вы с приятелем? Наемных громил. Бандитов, которые по заказу хозяев калечат и убивают бастующих шахтеров. Бенно, говоришь? Один громила из округа Арлан, штат Кентукки, выглядел точь-в-точь как ты, только звали его Байрон. Он еще жевал табак и всегда ходил с пятном от табачного сока в углу рта. Вот здесь. - Рэйлен тронул свою губу. - Ну что ж, ребята, теперь, если не возражаете, я попрошу вас немного со мной прогуляться. Мне потребуется ключ от гаража, - обратился он к Гарри. - От средней двери.

Ничего не спрашивая, Гарри открыл стоявшую на туалетном столике шкатулку, вынул ключ и передал его Рэйлену. Джойс с интересом смотрела, как Рэйлен указал бандитам на выход; Бенно пошел к двери ленивой, беззаботной походкой, не вынимая рук из карманов, но Марко не двинулся с места, пока Рэйлен не ткнул его стволами обреза.

- Ты ведешь их в гараж? - спросила она.

- В одно спокойное место, - ухмыльнулся Рэйлен. - Где никто нам не помешает.

Бенно обернулся, вся его самоуверенность куда-то вдруг пропала. Когда вслед за итальянцами Рэйлен вышел в коридор, Джойс выглянула в окно.

- Я не сомневалась, что знаю его как облупленного, - сказала она Гарри, выгружавшему свою одежду из шкафа. - И вдруг оказывается, что ничего подобного.

Глава 21

- А вот я не знаю даже, куда мы поедем, - отозвался Гарри. - Да и знать-то, собственно, не хочу. Правду ты говорила, поехать бы мне в Вегас, или Тахо, или в другое подходящее место, а то просто остаться дома. Ты слышишь меня? И не говори больше, что я никогда не признаю своих ошибок.

Гарри нервно суетился и говорил, говорил не умолкая.

- Никогда бы не подумал, что здесь может быть так холодно. Ты это понимаешь? Давай, давай, собирайся, мы должны быть готовы.

Джойс не отходила от окна.

И вот наконец показался Рэйлен, он вел наемных громил через двор, мимо "мерседеса", прямо к гаражу. "Наемные громилы". Она не слышала раньше такого выражения, не понимала, кто это такие, в Кентукки - штрейкбрехеры, в Южной Флориде и здесь - гангстеры. Рэйлен, насколько она могла судить, не говорил с ними, пока в этом, видимо, не было необходимости.

Теперь он что-то передал Бенно. Ключ? Да, верно. Бенно снял со средней двери замок, с заметным усилием приоткрыл ее на пару футов, а затем по знаку Рэйлена отступил в сторону. Теперь Рэйлен сделал знак Марко, и тот беспрекословно вошел в среднее, пустое отделение гаража - в крайних стояли "ланчия" Гарри и "фиат", арендованный Рэйленом. Марко больше не видно, а Рэйлен разговаривает с Бенно. Бенно рисуется, стоит расслабленно, одну руку положил на бедро, а другой жестикулирует. Теперь Рэйлен направил обрез в дверь гаража, он держит оружие одной рукой и, вполне возможно, целится в Марко, хотя отсюда не видно. Бенно опять жестикулирует, на этот раз активнее. Рэйлен взвел курки обреза.

- Гарри, скорее сюда, - позвала Джойс.

Бенно тряс головой.

- Ну и что же я должен, по-твоему, сказать? Не надо, пожалуйста, не надо, я сделаю все, что ты прикажешь, - так, что ли? Это в том случае, если я поверю, что ты и правда его пристрелишь. А я вот возьму и скажу - о'кей, стреляй. Только если ты выстрелишь, я хочу видеть, как ты его убьешь. А то ты попросту бабахнешь здесь, а я потом должен поверить, будто ты его убил. Ну так что? Давай стреляй.

- Значит, - сказал Рэйлен, - мне тебя не обмануть. Верно?

- Да на тебя только посмотришь - и ясно, что ты не сможешь так вот спокойно убить человека. Слабо тебе!

- Слабо, говоришь?

- Ты что, за дурака меня считаешь? Нашел чем угрожать.

- Да мне показалось, что стоит попробовать.

- Ведь сказано тебе - с чего это стану я выполнять твои просьбы? Хотя и мог бы, ведь это никому не повредит.

- А я и не хочу, чтобы повредило.

- Тогда зачем пытаться втереть мне очки?

- Ты совершенно прав. Ну а теперь, когда мы с этим разобрались, - ты согласишься?

Бенно помедлил, делая вид, что обдумывает решение.

- Ладно, но только не воображай, будто сумел меня напугать.

- Я понимаю.

- И что я поверил, будто ты застрелишь Марко.

- Нет, это я тоже понимаю, - сказал Рэйлен. - Ты исполнишь мою просьбу из-за присущей тебе с детства доброты и отзывчивости.

- Вот это верно. Пошли.

Они вернулись к "мерседесу", Бенно взял телефон и набрал номер. После небольшой паузы он заговорил по-итальянски, со скоростью, наверное, тысяча слов в минуту, а затем смолк. Через некоторое время Рэйлен услышал голос, спросивший по-английски: "Да? Чего еще?"

- Говори с этим фраером. - Бенно передал ему телефон. Рэйлен кивнул.

- Ники? - спросил он. - Это маршал Рэйлен Гивенс. Как поживаешь?

Рэйлен попросил Джойс вывести "ланчию" и "фиат" во двор, чтобы запереть в гараже Бенно и его дружка. Это - на случай, если те умеют запускать машину без ключей от замка зажигания. Иначе, сказал он, эти красавцы начнут таранить двери, пока те не сломаются. После этого Рэйлен объяснил свой план - единственный, как ему представлялось, возможный способ уехать из Италии, не попав бандитам в руки.

Джойс отнеслась к его идее с большим сомнением.

- А почему нельзя, чтобы и ты поехал с нами?

- Если я уеду, как же я проверю насчет Роберта?

- Мы тебя подождем, а потом уедем все вместе.

- Если ждать, никто из нас вообще никуда не уедет.

- Двинем-ка мы отсюда, да поскорее, - сказал Гарри. Выехали они уже затемно; выведя машину на дорогу, Рэйлен свернул вниз. Когда машина проезжала Сан-Маурицио-ди-Монти, сидевшие сзади Гарри и Джойс низко пригнулись, а мимо мелькали бледные в ночном мраке дома; некоторые двери были раскрыты, и в них виднелся свет. На выезде из поселка стояла все та же машина, а около нее человек с рацией наготове, но ведь он не высматривает "мерседес" и, как надеялся Рэйлен, решит, что это Бенно спешит вернуться в город. Царившее в машине молчание нарушал один Гарри, он был уверен, что Роберт рассказал бандитам про виллу.

- Если бы он рассказал, - не выдержал в конце концов Рэйлен, - они примчались бы туда гораздо раньше, чем мы уехали, и нас давно не было бы на этом свете.

Ну как же он не поймет такую простую вещь?

- А с кем ты говорил? - спросил Гарри.

- С мальчишкой этим, с Ники.

- Они заставляют Роберта говорить?

- Ники мне не сказал.

- А почему ты его не спросил?

Рэйлен молча вел машину по изогнутому, опасному участку дороги.

- Но почему он не сказал им, если они его об этом спрашивали? настаивал Гарри.

- Вот узнаю и расскажу, - пообещал Рэйлен. Дорога была почти такая же, к каким он привык у себя дома - узкая полоса, освещенная фарами, а вокруг темнота, почти без проблесков света.

- Уж избить-то его должны были во всяком случае, - сказал Гарри. Хотя бы просто по злобе. Помню, мне рассказывали как-то, что сделал Зип с одним парнем - прищемил ему член дверцей машины. Ты можешь хоть представить себе такое? Они поставили этого парня рядом с машиной, привязали к его члену веревку, кто-то там сел в машину и натянул эту веревку, чтобы член торчал вперед. А потом захлопнули дверцу. Представляешь, как он заорал? Да я только подумаю о таком - и нехорошо становится.

Иногда Рэйлен бросал взгляд на зеркальце заднего обзора, пытаясь рассмотреть Джойс, молча кутающуюся в свое шерстяное пальто. "Я думала, что знаю тебя, но оказывается, нет" - вот так она и заявила, когда они грузили в машину багаж. Слова звучали так, будто виноват в этом Рэйлен, и Рэйлен не знал, что же ей ответить. Может, она желает знать его биографию? Так он может за пару минут рассказать ей о себе буквально все.

- Только что мы проехали под автострадой, - сказал он, снова посмотрев в зеркальце, - но здесь нет выезда. Я выяснил это еще тогда, когда искал виллу.

- У них есть такие способы заставить человека говорить, - не унимался Гарри, - что ты Просто не поверишь. Берут, например, топор и отрубают тебе ступню. Начинают со ступни, а потом рубят все выше и выше.

- А может, они его и не спрашивали, - сказал Рэйлен совсем не потому, что допускал такую возможность, а просто чтобы заткнуть рот Гарри.

- А вот я думаю, Роберт все выложит им без расспросов, - сказал Гарри. - Не понимаю только, почему они не приехали.

Рэйлен прекратил бесплодный спор, пусть думает что хочет.

Добравшись до окраины Рапалло, Рэйлен нашел Корсо-Манели, один из главных проспектов города, и доехал по нему до Виа-Саванья, той самой дороги, которая выходила на автостраду. Такое место Зип не мог оставить без наблюдателя, значит, нужно его найти.

Увидев стоящий у обочины серый "фиат", Рэйлен притормозил позади него и взялся за обрез, принадлежащий прежде Марко.

- Вы не разгибайтесь, пока я тут не разберусь, хорошо? - сказал он, открывая дверцу "мерседеса".

Из "фиата" вышел человек с рацией в руке, он что-то сказал по-итальянски - спросил, судя по интонации, - а затем сунул руку в машину и достал электрический фонарь. Вокруг стояла темнота, и на дороге не было ни единой машины, и этот человек все говорил и говорил по-итальянски, пока Рэйлен не спросил, не умеет ли по-английски. Человек на мгновение смолк, но тут же заговорил снова, включив при этом свой фонарь, но за это время Рэйлен вскинул обрез; увидев ствол, глядящий ему в лицо, человек смолк.

Английского он не знал.

Через пару минут Рэйлен подошел к "мерседесу", открыл дверцу и сказал, что теперь все в порядке, можно ехать дальше. Гарри и Джойс распрямились и стали удивленно озираться, и тогда Рэйлен объяснил им, что запер этого парня в багажнике его же собственной машины.

Они не ответили, а Гарри продолжал озираться.

- Эта дорога выведет вас на шоссе А-12, в северном направлении, сказал Рэйлен, когда Джойс перебралась на водительское место, а Гарри сел рядом с ней. - По нему вы доедете прямо до Генуи, а тогда останется только найти аэропорт и сесть на первый же улетающий самолет, куда он будет улетать - не важно. Ну так что, вы согласны? - спросил он, когда Джойс ничего не ответила и даже не кивнула.

- С нами все будет о'кей, - вернулся к жизни Гарри.

Джойс продолжала молча смотреть на Рэйлена, только на мгновение отвела глаза, чтобы запустить двигатель. Рэйлену стало немного не по себе.

- Пока, - сказал Гарри. - Еще увидимся.

- Береги себя, - сказал Джойс.

- Не беспокойся, - улыбнулся Рэйлен.

Но Джойс не улыбнулась в ответ и даже не попыталась изобразить улыбку.

Из-за стоящего впереди "фиата" "мерседесу" пришлось дать задний ход, а когда он поехал вперед, Рэйлен увидел, что лицо Джойс серьезное, почти торжественное, какое бывает у людей в церкви. На мгновение он подумал, не верующая ли она, прежде такая мысль просто не приходила ему в голову. И сразу же раздался голос Гарри:

- Вот что хочешь говори, а я не верю, что ты найдешь Роберта в целости.

Глава 22

На этот раз Зип дал ему "таргу", пистолет 32-го калибра с шестью патронами в обойме.

- Шесть? - спросил Ники. - И всего-то?

- Это на пять патронов больше, чем нужно, если делать все правильно, ответил Зип.

Разговор происходил в той самой квартире, предоставленной им итальянскими друзьями Зипа. Ники оглядел пистолет, попробовал его механизм, а затем взял рукоятку обеими руками, зажмурил левый глаз и прицелился в картину, висевшую на ближней стене, - натюрморт с какими-то там фруктами. А затем развернулся, чтобы прицелиться во что-нибудь более удаленное, и увидел спину стоявшего у окна Зипа. "Ну до чего же просто, взять вот так и - бабах!" - подумал Ники, целясь в позвоночник Зипа, но тут Зип обернулся. Увидев направленный на себя пистолет, Зип не испугался и не возмутился, поэтому, опуская оружие, Ники так и продолжал глядеть, прищурив один глаз, - пусть Зип знает, что и такое возможно.

- Есть только один способ застрелить человека в спину, - сказал Зип. Это когда он перед зеркалом, чтобы он видел, как ты его убиваешь. Вот так застрелили Эда Гросси. Ты знал Эда, того, который был до Джимми Кэпа? Он пользовался иногда квартирой в Бока-Ратон, вот там его и нашли, в ванной. Лежал на полу, а зеркало - большое зеркало во всю стену - было заляпано кровью и его мозгами. Так что было понятно - он видел, кто его убивает, стреляя ему в затылок.

Этот разговор состоялся вчера.

А сегодня вечером, когда этот цветной уже сидел в соседней комнате, позвонил Бенно, ему потребовался кто-нибудь, умеющий говорить по-английски, и телефон передали Ники. А там оказался этот ковбой, и ковбой сказал, что знает - Роберт у них, и посоветовал не делать Роберту ничего плохого.

- Ты затем и позвонил, чтобы мне это сообщить? - спросил Ники, а ковбой сказал, что хочет поговорить с Зипом, и тогда Ники спустился в комнату Зипа и сказал ему.

- Так и думал, - сказал Зип, - что он скоро начнет вынюхивать. Откуда только он знает, что цветной у нас, и кто дал ему этот номер?

- Почему бы тебе самому не спросить? - поинтересовался Ники.

- Я занят, - покачал головой Зип.

Поэтому Ники пришлось бегать взад-вперед и пересказывать каждому из них слова другого. Нужно ли сообщить ковбою, что с цветным никто еще не беседовал и его пока что пальцем не тронули? (Все недоумевали, чего это дожидается Зип.)

- Не говори ему ничего, - приказал Зип.

- Передай Зипу, - сказал ковбой, - что я могу устроить с ним обмен Бенно и Марко за Роберта Джи, двоих за одного.

Ники вернулся в холл и пересказал это Зипу, который стоял в двери своей комнаты в купальном халате, под которым, похоже, больше ничего не было.

- Скажи ему, - ответил Зип, - что он может оставить себе и Бенно и Марко. Вот если он желает обменять Гарри - тут можно и сговориться. Если он хочет со мной поговорить - о'кей, пусть приезжает в то кафе, и ты его там встретишь. Скажи ему, что он сможет взглянуть на цветного.

- А что потом? - спросил Ники.

- Потом привези его сюда.

Зип закрыл дверь. Там у него была эта шлюха в белых туфлях.

От холодного ночного воздуха на теплом лобовом стекле выпала роса, и Рэйлен включил "дворники" на самый тихий ход. Мостовая пока оставалась сухой. Он свернул на Виа-Венето и увидел Ники; тот стоял у самого края тротуара, а за его спиной в темноте еле различались пирамиды сложенных на ночь столиков кафе. Пригнув широченные, обтянутые кожаной курткой плечи, Ники заглянул в машину; Рэйлен ожидал, что после долгого торчания на улице в такую промозглую погоду парень будет в кислом настроении, он и в хороший-то день не отличался особо веселым и доброжелательным нравом.

- Где тебя черти носили? - с ходу спросил Ники, открыв дверцу. - Ты хоть представляешь себе, сколько я уже тут торчу?

Видали? Словно это Рэйлена хоть самую малость колышет. Будто доставить этому щенку удовольствие - главная цель его жизни. Потом Ники спросил, где Рэйлен взял эту машину и чья она, но ответа ждать не стал. Он сказал, что тут у него стоит своя, так что припаркуй эту где-нибудь и поторапливайся. Он так и брызгал желчью.

- Садись в машину, Ники, - сказал Рэйлен, подняв лежавший на соседнем сиденье обрез.

Ники на мгновение замер, а затем осторожно, словно там полно змей, забрался на заднее сиденье и с той же осторожностью прикрыл дверцу - и тут же Рэйлен, не оглядываясь, через плечо перекинул ему свой обрез. Ники растерялся еще больше, он решительно не понимал, что бы это значило. Тем временем Рэйлен тронул машину с места.

- Ты только скажи мне, - поинтересовался он, - как добраться туда, куда мы с тобой едем. Это-то ты можешь?

Ехали они, как оказалось, на окраину, в верхнюю часть города, к ничем особо не примечательному жилому дому. Довольно новый, невысокий - всего в три этажа - и опоясанный галереями, дом этот располагался по другую сторону улицы напротив покрытых красной глиной ограждений теннисных кортов.

- Одну секунду, - сказал Рэйлен, выйдя из "фиата", а затем подошел к багажнику и открыл его. Наружу вылез парень; весь мятый-перемятый, он дико озирался по сторонам, не понимая, похоже, куда его привезли. Рэйлен спросил: как он, в порядке? Но в ответ получил только ошеломленный взгляд. Молча наблюдавший всю эту сцену Ники тоже пребывал в явном недоумении.

Из дома вышли еще двое. Они забрали у Рэйлена оружие, а затем по коридору первого этажа отвели в дальнюю часть здания и, открыв одну из дверей, впихнули в помещение вроде кладовки. Комнатушка была пустой и голой - только лампочка на потолке и какие-то закрытые шкафы вдоль одной стены.

И Роберт Джи. Он сидел на полу, вытянув ноги и привалившись спиной к бетонной стене.

- Так они тебя не тронули?

- Даже не обругали.

- И ни о чем не спрашивали?

- Ни о чем.

- Где они тебя взяли, на дороге?

- Я и в машину сесть не успел.

- И привезли сюда... А есть они тебе давали?

- Макароны. Довольно приличные.

- В туалет выпускали?

- А у меня тут свой собственный. Вон та дверь.

- И никого больше ты не видел? Других?

- Никого не видел.

- Не понимаю, что это он задумал?

- Вот и я хотел бы знать.

- Я был уверен, что к этому часу они тебя уже допросили и ты все им выложил.

- Я бы так и сделал.

- Знаю и ничуть не осуждаю.

- Но они просто не дали мне такой возможности. Ты понимаешь? Я даже сказал этому мужику: "Послушайте, вы, наверное, хотите у меня что-то узнать?" Ты же понимаешь, я не знал, может, сначала они меня отделают, а только потом начнут спрашивать. Вот я и говорю: "Послушайте, вам совсем не обязательно метелить меня и выдирать у меня ногти и всякое такое. Я сам расскажу все, что вы хотите знать". Пытался объяснить им, что мое дело здесь телячье. А этот мужик поворачивается и молча уходит. Это когда они привели меня наверх, я видел его всего какую-то минуту, а потом он поворачивается и уходит. Пижонистый такой мужик, костюмчик у него будьте-нате, только старомодный малость.

- Это Зип. Томми Бакс. Другой - Ники, это который в кожаной куртке, ну тот, с которым я говорил по телефону. Он сказал, что знал заранее - или позвоню, или еще как-нибудь свяжусь с ними. Только кажется мне, это не он знал или предполагал, а Зип. Просто Ники, как я понимаю, из этих, которые любят хвастаться тем, что они могут да что они сделают. И за ним не задержится пересказать тебе чужую мысль и сделать вид, будто она его собственная. Я точно знаю, что его роль в этой истории - десятая, все решает Зип.

- И этот мужик знал, что ты придешь.

- Или думал, что вполне могу прийти.

- Он точно знал.

- Ну, если бы ты не вернулся...

- Ты пошел бы меня искать.

- Я хотел сказать, что придумал бы какой-нибудь способ связаться.

- Про то я и говорю, что мужик это знал. И какой же можно сделать вывод?

- Только один. В таком случае он, насколько я понимаю, желает допросить меня, а не тебя, - сказал Рэйлен. - Хочет, чтобы именно я сообщил ему, где находится Гарри. Он воспринимает эту историю как личную и желает выяснить со мной отношения.

- Тогда готовься, - ответил Роберт Джи.

Когда они вошли, Рэйлен встал, но не из вежливости, а просто чтобы Зип и Ники не смотрели на него сверху вниз. Как только они оказались в комнате, кто-то третий, оставшийся в коридоре, закрыл дверь. Роберт Джи сохранял прежнюю позу, пока Зип не посмотрел на него и не приказал:

- Вставай.

Роберт встал - медленно, не торопясь, покрякивая и разминая онемевшие ноги.

- Следи за ним, - бросил Зип, взглянув на Ники, и повернулся к Рэйлену: - Я ждал тебя. Знал, как только ты выяснишь, что этот парень у меня, попробуешь устроить сделку, выменять его на Бенно и Марко. Где они, кстати?

- Заперты в гараже.

- Да? Там, где Гарри?

- Возле его дома.

- А Гарри там?

- Он уехал, - сказал Рэйлен.

- Да? И куда же?

- Домой.

Зип глядел на него и молчал.

- Давай я его "сделаю", - сказал Ники. Рэйлен обернулся и увидел в руках Ники оружие, на этот раз какой-то небольшой пистолет.

- Ну давай, - попросил Ники. - Оставь меня с ним здесь, один на один.

Не оборачиваясь, Зип поднял руку, чтобы Ники заткнулся.

- И когда же это Гарри уехал домой? - спросил он. Вместо Рэйлена ответил Роберт Джи.

- Тогда, когда ты тут занимался хреновиной, поджидая Рэйлена, - сказал он. - Мог бы и у меня спросить, где живет Гарри. Господи, да я бы тебе сразу же выложил. Так тебе обязательно нужно было ждать, чтобы рассказал Рэйлен. Ну вот это он и делает - рассказывает.

Ситуация явно его забавляла.

Зип слушал Роберта с каменным лицом, не отводя глаз от Рэйлена.

- Гарри уехал одновременно с тобой, - сказал он, когда наступила тишина. Рэйлен не ответил.

- Это было совсем недавно. Ты приехал сюда на машине парня, дежурившего на выезде автострады. Но никто не видел ни машину Гарри, ни ту, которой пользовался ты. Значит, ты спустился в Рапалло на машине Бенно, так? А теперь на ней едет Гарри, о'кей, это дает им преимущество перед нами, но не слишком большое. Куда он поехал?

Рэйлен не отвечал.

- Они с этой женщиной поехали в Генову?

Некоторое время Зип и Рэйлен молча смотрели друг на друга.

- Или в Милан. А может, на юг, в Рим?

- А как насчет Турина? - спросил Рэйлен. - Или Болоньи?

Лицо, смотревшее на него, оставалось таким же каменным.

- Вот ты и скажи - куда. Рэйлен покачал головой:

- Не знаю.

- Ну-ка, прицелься в чернокожего, - бросил Зип.

- Я так и делаю, - отозвался Ники.

- Так куда же он поехал? - снова повернулся к Рэйлену Зип. - Говори, а то три секунды - и этому парню конец.

- Эй, ты что, - забеспокоился Роберт. - Я здесь вообще ни при чем.

- Он направился в Геную, - сказал Рэйлен. - Ты опоздал.

- Я тебе не верю. Куда он поехал?

- В Геную, веришь ты этому или нет.

- Пристрели цветного, - процедил Зип.

- Что? - повернулся, недоуменно нахмурившись, Ники.

- Я говорю правду! - сказал Рэйлен. Рука Зипа скользнула в карман пиджака

- Тебе сказано: пристрели его. Вот и пристрели. Из кармана появилась "беретта", точная копия той, которую Рэйлен оставил дома. Ствол пистолета поднялся, уперся в лицо Рэйлена и застыл.

- Послушай, я же тут совсем ни при чем, - снова вмешался Роберт. - Мое дело вообще сторона.

- Так ты пристрелишь его или нет?

Обращаясь к Ники, Зип не спускал глаз с Рэйлена.

- Господи Иисусе, - растерянно пробормотал Ники. - Что, прямо здесь?

- Да, прямо здесь и прямо сейчас, - сказал Зип. А потом быстро переместил свою "беретту" с Рэйлена на Роберта Джи и выстрелил, а потом выстрелил снова, а потом снова прицелился Рэйлену в лицо - прежде чем тот успел двинуться, пока эхо от выстрелов еще звучало между голых бетонных стен.

На Рэйлена смотрело все то же казенное лицо - и черный зрачок ствола.

- Так куда он поехал? - спросил Зип.

- В Геную, - ответил Рэйлен.

Глава 23

Бак Торрес сидел и слушал, какую армию собрал Зип в Рапалло за один день, как там на него работало даже больше людей, чем здесь, и все чистейшие, настоящие мафиози.

- Такое впечатление, - сказал Гарри, - что Зип и эти парни смотрелись как настоящая классная труппа, а тупые бандюги Джимми Кэпа - так, вшивый бродячий балаган. Никакого сравнения.

Попав в прежние свои апартаменты в "Делла Роббиа", Гарри изо всех сил старался и выглядеть по-прежнему - уверенно и авторитетно, - однако все время подходил к окну и словно ненароком поглядывал на улицу.

- Я увидел, что пора сматываться, вот мы и уехали. И хочешь знать правду? Я бы уехал в любом случае.

- А как насчет Рэйлена Гивенса? - спросил Торрес.

- Да, был он там.

- Я хотел сказать - разве он тебе не помог?

- Лично мне? Ему взбрело в голову помочь Роберту. А я и говорю: "Ты что, с ума сошел? Роберту не нужна никакая помощь. К этому моменту Роберт выложил им буквально все, что знал обо мне, вплоть до того, что я ем на завтрак, и они его отпустили". А Рэйлен и Джойс, они, видите ли, хотели знать, где Роберт сейчас. Словно у него хватит наглости вернуться на виллу после того, как настучал на меня.

- А ты, - сказал Торрес, - ожидал, что он будет молчать? Может быть даже умрет за тебя?

- Он же знал все о том, кто такие эти ребята. И если я ему плачу, я могу рассчитывать хоть на какую-то преданность. Торрес не стал спорить

- Так, значит, - сказал он, - Рэйлен довез вас до - как там это у них называется - до автострады?

- Да, до шоссе, и мы двинули оттуда. Я думал, он прилетит следом, не позже чем через день.

- И ты не условился, каким образом вы потом свяжетесь?

- Я считал, с ним все будет в порядке, - пожал плечами Гарри. - Ему ведь не надо будет ничего врать. Где я? - Уехал. Куда уехал? - В Геную. Той же ночью мы успели на римский рейс, а вчера утром улетели из Рима сюда. Ведь не прошло и суток, как мы дома.

Гарри снова подошел к окну и повернулся к Торресу.

- Да ты потерпи, скоро и он здесь появится.

- Мне звонила Джойс, - сказал Торрес. - Она беспокоится о Рэйлене.

- Им нужен только, я. Она не говорила, что беспокоится обо мне?

- Неужели тебя не волнует, где он?

- Говорю же тебе: он скоро появится.

- А ты знаешь, что он разыскал тебя по собственной своей воле?

- После того, как я удрал от него, и не один раз, а целых два. Вот он и решил - на этот раз я притащу этого сукина сына домой, если потребуется даже в кандалах.

- А вот почему-то меня не покидает чувство, - сказал Торрес, - что ты вернулся исключительно благодаря Рэйлену?

- Я уже говорил тебе, что все равно собирался возвращаться.

- Я совсем не про это. Но Гарри не слушал его.

- Я же любил когда-то сидеть там в уличном кафе, смотреть, впитывать обстановку, атмосферу места... Не знаю почему, но на этот раз все было как-то не так. Погода стояла плохая, может, отчасти и от этого.

- У тебя не было слушателей, - сказал Торрес. - Не с кем почесать языком.

- Так и раньше их не было, во время прошлых поездок. Но прежде я останавливался в Рапалло на какие-то несколько дней, максимум на неделю, а в этот раз прожил там чуть не месяц и начал задумываться. "Подожди, подожди, - думал я. - Ты что, собираешься жить в этом месте?" На этот раз все было по-другому.

Стоявший у окна Гарри обернулся, и Торрес увидел на его лице широкую ухмылку.

- Ты бы видел этих двух парней, заявившихся ко мне в дом, Бенно и Марко. Честно говорю - самые натуральные мафиози, ну прямо как из второй части книги "Крестный отец". Они заходят в спальню и видят, что я сижу там и...

- Сидишь один? - перебил его Торрес.

- Это была ловушка. Они входят в комнату, видят меня, ничего не понимают и начинают осматриваться. У одного из них, у Марко, был обрез. Не нарезное ружье, а обычная двустволка с отпиленными стволами. Второй парень, Бенно, он видит, что сижу я там спокойно и не дергаюсь, так он тоже успокоился и убрал свой пистолет, заткнул его за брючный ремень. Марко сказал что-то по-итальянски, и тогда другой, Бенно, спрашивает: "Кто ты такой? Как тебя звать?" А я ему отвечаю: "Ты вломился в мой дом, да еще хочешь узнать, кто я такой? А ты сам, ты-то что за хрен такой?" Это я, значит, играл роль приманки. Я их отвлекаю, а Рэйлен и Джойс закрылись в комнате напротив. А потом, пока я разговариваю, Рэйлен подходит к ним сзади и отбирает у Марко его обрез.

- Они что, не знали, кто ты такой? - спросил Торрес. Гарри покачал головой.

- Если их никто не выпустил из того гаража, так они и сейчас, может, еще не знают. - Он слегка улыбнулся. - Возможно, я и вернусь еще туда - при хорошей, конечно, погоде. Ну, скажем, буду проводить зиму здесь, а лето там.

- Я уже говорил тебе, - сказал Торрес, - что Зип вернулся. Ребята из группы наблюдения записали его разговор с Джимми Кэпом. Зип сказал: "Я загнал его назад, домой. Наверное, он думает, что может спрятаться, но нет такого места, где бы я его не нашел". Это он про тебя.

- Конечно про меня. Так, значит, вы его арестуете? Ведь это - угроза моей жизни.

- Он сказал только, что найдет тебя, если ты попробуешь спрятаться.

- Так ведь для чего найдет? Чтобы убить меня, неужели же не ясно.

- Мы все прекрасно понимаем, - сказал Торрес. - Но я хочу услышать, как он это скажет, - только потому мы и не снимаем наблюдение. Если хочешь, мы поместим тебя в тюрьму - до полного прекращения дела. В данный момент прокуратура штата не видит оснований для обвинения и, скорее всего, снимет его, но они имеют право заставить тебя досидеть эти шестьдесят дней, если появятся достаточные для того причины.

- Скажем, ко мне пришлют еще одного парня, а я пристрелю и этого?

- Хотел бы я знать, - вздохнул Торрес, - чем это ты так достал этих ребят. Наверное, узнали они, что ты и вправду снимал пенки, да к тому же по-черному.

- Тебе не понять, - сказал Гарри, - как это хорошо быть дома, иметь возможность разговаривать, общаться. А насчет "снимал ли я пенки"? Да я обдирал эту компанию с самого начала и ни разу не имел даже малейших неприятностей, пока меня не подставил этот засранец из Бюро. Да еще ни за что ни про что. Он сварганил свою наживку, а они заглотили ее вместе с поплавком. Ну и что же в результате? Меня решено угробить, а этот фэбээровский хрен Мак-Кормик прекратил свое расследование. Решил, что не так-то ему и нужен тот Джимми, придумал какие-нибудь отговорки, верно ведь? А настоящая причина в том, что ему никогда не состряпать на Джимми хорошее судебное дело. А тем временем я не могу выйти из долбаной двери, не рискуя схлопотать пулю. Потому-то я и говорил тебе, еще месяц назад говорил, что не хочу лезть в свидетели.

- Но ведь ты столько лет сотрудничал с Джимми, - сказал Торрес. Почему же ты не можешь просто пойти к нему и объяснить, что не имеешь к этому никакого отношения?

- Отношения - к чему? К тому, чего попросту не было? Этот хрен, который катил на меня бочку, заявил, что проиграл, и выложил мне десять кусков плюс мои комиссионные. Я говорю, что в жизни не видел этого говнюка, но Джимми верит не мне, а ему. А ведь Рэйлен, у него этого не отнимешь, даже рассказал Зипу, что вся эта история состряпана федералами. Придумать же такое - мне помогает маршал Соединенных Штатов.

- Но Зипа это, похоже, ничуть не тронуло, - кивнул Торрес. - Рэйлен рассказывал мне, когда звонил по телефону.

- Не тронуло. Зипу по фигу, снимал я пенки или нет, он все равно хочет до меня добраться.

- Так Рэйлен и говорил.

- Но почему? Что я ему такого сделал? То есть что я сделал такого, о чем он может знать.

- А вот я "начинаю думать, - сказал Торрес, - что все это не имеет к тебе лично никакого отношения. Ты понимаешь, о чем я? Они хотят пристрелить тебя, чтобы что-то доказать или произвести впечатление. А может, потому, что Зип пообещал тебя пристрелить, а теперь хочет сдержать слово. Не знаю, ведь это не мои друзья, а твои. Уж если и ты не понимаешь, зачем они хотят тебя убить, трудно ожидать, чтобы в этом разобрался я.

- Как бы там ни было, - вздохнул Гарри, - но теперь я и носа отсюда высунуть не могу. - Он посмотрел в окно и снова повернулся к Торресу: Выпить хочешь?

- Самое главное, - сказал Ники, - они базарят все время по-итальянски, а при этом я должен откуда-то знать, что происходит. Ну, например, все вдруг встают из-за стола и уходят. Я не знаю, что делать, и остаюсь сидеть, а Томми Бакс глядит на меня и спрашивает: "Что это с тобой?" И говорит, чтобы я тоже шел. А встречаясь, знаешь, что они делают? Обнимаются и целуются. Я глазам своим не верил. Я познакомился немного с одним парнем, с тем самым, которого потом убили, я говорил про него, Фабрицио. Так вот, я спрашиваю у него, что значат некоторые слова, и вдруг выясняю, что Томми всю дорогу называет меня жопой.

- А как ты относишься к кличке testa dicazzo? - спросила Глория.

- Да, он и так меня зовет, - недоуменно уставился на нее Ники. - А что это значит?

- Головка члена.

- Правда? А я-то думал, что хоть это о'кей, вроде как моя фамилия. Ну вроде как называет меня Теста22, немного по-своему.

- Это значит головка члена, - повторила Глория.

- И вот хотел бы я знать, - с горечью вопросил Ники, - неужели я должен терпеть от него всю эту срань?

Но Джимми Кэп молчал и словно не слышал своего телохранителя. Может, спит? За темными очками не разберешь.

Собственно, солнечные очки были на всех трех лицах, высовывавшихся из вспененной воды в дальнем конце плавательного бассейна, - Ники давал здесь отчет о поездке, Джимми Кэп то ли слушал его, то ли спал, а Глория под водой водила пальцами правой ноги по внутренней части бедра Ники.

- Так неужели я должен? - снова спросил Ники. Глория пихнула Джимми локтем.

- Что? - встрепенулась трехсотпятидесятифунтовая туша.

- Неужели я должен терпеть эту срань, терпеть, как меня называют stronzo?

- Ты о ком это?

- О Томми Баксе, о ком же еще. Он всегда называет меня разными словами.

- Stronzo, - сказала Глория, подражая итальянскому акценту. - Эй, ты, stronzo.

- А мне-то какое дело, - удивился Джимми Кэп, - как он тебя называет?

- Но я же работаю на тебя, - сказал Ники и чуть не выпрыгнул из воды нога Глории забралась внутрь его плавок.

- Да, ну и что?

- О'кей, а как он называет тебя - это тебе интересно?

- Ты о чем это?

- О разговорах со своими итальянскими дружками. Я слышал, как он упоминал твое имя.

- Ну и что же он говорил?

- Я не знаю итальянского, но говорил он совсем неуважительно - было понятно по интонациям, да и по всей его манере.

- И какая же это была манера?

- Ну, скажем, произнесет он твое имя и смеется. А один раз он сказал что-то о тебе и сразу же сделал вот так. - Ники слегка приподнялся и ударил правым кулаком по сгибу левой, тоже сжатой в кулак руки. - А вот как тебе понравится еще одна история. Насколько я понимаю, ты послал нас туда, чтобы мы нашли Гарри, а найдя - прикончили, о'кей, мы поймали цветного, который на него работал, - я тебе уже это рассказывал. Томми всего-то и оставалось, что спросить этого парня, где живет Гарри. Так нет же, Томми не до этого, он занят с этой шлюхой. Он все свое время с ней проводил.

- С этой - кем? - переспросила Глория.

- С этой шлюхой.

- Да? - заинтересовался Джимми Кэп. - И как же она выглядела? Клево?

- Ты что, шутишь? Сука какая-то долбучая. Думаю, запусти к ней в комнату вместо Томми кота, она бы и ему подставилась. Так вот, с ней-то он и был, когда позвонил ковбой, и мне пришлось бегать туда-сюда между телефоном и Томми и пересказывать в трубку все, что скажет Томми, потому что тот не захотел, видите ли, поговорить сам, он был очень занят.

- Какой еще ковбой? - спросил Джимми. Господи, да он хоть что-нибудь слышал?

- Там был этот маршал США, я же об этом уже говорил. Настоящий, со звездой.

- Главная проблема Томми, - сказал Джимми Кэп, - в том, что он, Зип, чистокровный сицилиец, - только никому не болтай, что я так говорил. Отсюда и вся его долбаная серьезность. Я говорю ему: ты бы попробовал как-нибудь встряхнуться - так он даже не понимает, о чем это я.

- Если бы дело было в моих руках, - продолжал Ники, - я бы заставил этого цветного рассказать, где живет Гарри, а потом поехал бы в этот дом и кончил бы его. Помнишь, как ты раз спросил меня, что бы я сделал с этим парнем с бензозаправки, который тебе не платит? Не мое, конечно, дело, но я слышал недавно, как ты говорил с Зипом про Гарри, сказал, что лучше бы забыть про него, что Гарри не стоит всех этих хлопот. А Зип отвечает - ты что, с ним договорился? Если он шлепнет Гарри, к нему переходит все букмекерство, вот он и не дает тебе отступиться. А если ты отдашь Зипу букмекерские конторы - что он захочет потом? И вообще - для чего тебе такой парень, не желающий делать, что ему сказано?

Глория повернулась к Ники.

- Да, взялся ты за Томми.

- А тебя что - спрашивают? - зло оборвал ее Джимми Кэп.

Сегодня Зип выбрал из своих двубортных костюмов бежевый; стоя в патио, сицилиец смотрел на плавательный бассейн.

Первым выходит Ники, он поворачивается, нагибается, протягивает руку Джимми Кэпу. Мощные мускулы напряглись, вытаскивая наверх триста пятьдесят фунтов жира. Господи, это надо же иметь такое брюхо. Теперь Глория, она подобрала полотенце и обмотала им свои голые сиськи. Джимми что-то ей сказал, похоже, злится, устраивает историю из какой-нибудь ерунды. Глория протянула Джимми снятое с себя полотенце, тот взял его, но сразу же отшвырнул; полотенце улетело в бассейн. Теперь заговорил этот накачанный засранец. Джимми выслушал засранца, положил руку ему на плечо, повернулся к Глории и что-то сказал. Та подобрала свой лифчик, начала прилаживать его к сиськам и ушла от бассейна. Идет прямо сюда.

Зип ждал, притворяясь, что любуется пейзажем - Фонтенбло и "Иден Роком" на противоположном берегу Индейского ручья.

- Из-за чего шум? - спросил он застегивавшую на ходу лифчик Глорию.

- Хочет, чтобы ему дали его собственное полотенце.

- Насколько я понимаю, он соскучился по своему члену - не видел его с того времени, как весил еще только двести фунтов.

- Не много теряет, что не видит, - бросила Глория и пошла дальше.

- Эй, подожди-ка, - задержал ее Зип.

Глория остановилась и полуобернулась через плечо.

- Что у вас там было, совещание?

- Пытались решить, кто такой Ники. Stronzo, - она опять изобразила итальянский акцент, - или testa dicazzo. Зип откровенно развеселился:

- А какие-нибудь еще слова ты знаешь?

- Нет, - ответила Глория, - но я способная ученица.

Джойс сидела в гостиной, не зажигая света, и смотрела в окно. Гарри позвонил около семи.

- Ты опять пил, - сказала она.

- Честно говоря, да.

- Весь день?

- Судя по ощущениям, лет пятьдесят без перерыва. А что?

Гарри не окрысился, услышав вопрос. Уже хорошо. Но затем ему все-таки захотелось найти себе оправдание, причину, почему он пьет.

- Сижу здесь взаперти как проклятый, вот нервы и пошаливают. Бессонница началась, а этот бренди немного помогает. Тут заходил Торрес, говорит, ты ему звонила.

- Хотела узнать, нет ли каких новостей.

- Он говорит, ты беспокоишься насчет Рэйлена. А я ему сказал: "А как насчет меня? Ведь это я им нужен".

- Я и о тебе беспокоюсь, - ответила Джойс.

- Весьма благодарен. Я попросил Торреса обеспечить мне хоть самую малую защиту - какого черта, ведь я же не виноват, что меня решили убить. Он говорит, что за отелем будет присматривать патрульная машина, он им скажет. Можно подумать, эти ребята заявятся с плакатами, кто они такие и что собираются сделать. А Торрес говорит, они сразу среагируют, если что случится. Наверное, он считает, это должно меня успокоить. А ты еще спрашиваешь, почему я пропускаю рюмку-другую.

- Если ты будешь продолжать в таком духе, - сказала Джойс, - в конце концов обязательно сделаешь какую-нибудь глупость. И ты сам это прекрасно понимаешь.

- Ты знаешь, - сказал Гарри, - хуже всего было тогда, когда я полностью отключился. Очнулся в самолете, не имея ни малейшего представления, куда же мы это летим. Вот я и задумался, надо бы спросить стюардессу, но как это сделать, не выставляя себя полным идиотом? А сижу я в первом классе и пью только минералку, не хочу рисковать, а то вдруг отключусь по новой. Вот я и начал беседовать с женщиной, сидящей рядом, не помню о чем, вроде о фильме, который будут показывать. И все время думаю - надо бы спросить у нее. Набрался духу и спросил прямо, без всяких околичностей: "Наверное, это звучит очень глупо, но не будете ли вы добры сказать мне, куда мы летим?" А она посмотрела на меня с удивлением и говорит: "Лас-Вегас", и звучит это так, словно, а куда бы мы могли еще лететь?

- Гарри, это же я была с тобой, - сказала Джойс. Гарри на секунду смолк.

- А ведь верно, ты как раз и была той женщиной, - сказал он наконец и добавил в порядке объяснения: - Но тогда у тебя была другая прическа.

Джойс увидела фары: по Меридиен, с севера на юг, ехала машина. Она двигалась медленно, видимо, водитель разглядывал номера домов. Потом машина вывернула на встречную полосу и остановилась под ее домом. Было уже полвосьмого, Джойс так и сидела у окна темной гостиной; увидев, кто вышел из машины, она вскочила со стула, подбежала к входной двери, открыла ее и стала ждать человека, поднимавшегося по пандусу, - человека в темном костюме и шляпе на манер той, какие любил носить Гарри Трумэн. А потом Джойс протянула к нему руки, и он тоже протянул к ней руки и молча ее обнял.

Глава 24

Может, когда-нибудь он и расскажет Джойс, как думал о ней по пути домой, перелетая Атлантический океан, и как ему хотелось видеть ее, и как он не мог дождаться - когда же он ее увидит. Как хотелось ему поцеловать ее, когда она уезжала с Гарри, и как хотелось ему поцеловать ее теперь, только он не знал, можно ли, и думал, а если я себя обманываю и совсем не так она на меня посмотрела. А что, если она считает меня дураком? А что, если она все еще любит Гарри, хотя Гарри и годится ей по возрасту в отцы? И еще много всего он передумал. Да и вообще, вот проскочил он бегом мимо таможенников, продемонстрировав свою звезду, а потом гнал сюда как угорелый - а вдруг ее нет дома?

Но она была дома. А когда они поцеловались в темноте, у входной двери, а потом продолжали целоваться в квартире и целовались так, словно изголодались друг по другу и никак не могли насытиться, он с удивлением вспоминал все эти свои сомнения и не мог понять, как мог он в чем-то усомниться. Когда-нибудь потом он расскажет ей про все эти мысли, чтобы она знала, что он чувствовал, но сейчас нужно было рассказать ей много другого.

Начиная с Роберта Джи.

- Зип сказал: "Пристрели его", а этот молодой, Ники, говорит: "Что, прямо здесь?" Думаю, ему и хотелось бы, но он просто не мог, не был готов к такому. И тогда Зип застрелил его сам. И застрелил так, что было видно ему-то явно не требовалось к такому готовиться. Просто повернулся, дважды выстрелил Роберту в грудь, снова направил пистолет на меня и снова спросил: "Куда они поехали?" А я сказал ему то же самое, что и раньше. Ведь вы уехали, так что у меня не было никаких оснований врать. Думаю, он понял, что я говорю правду, и это его остановило. А тут этот молодой, Ники, говорит: "А этот будет мой!" - это про меня он говорит. Зип очень удивился, то есть сделал вид, будто очень удивился. Он что-то сказал, напомнил вроде Ники, как тот уже раньше обещал застрелить меня, но не застрелил. "А теперь ты готов шлепнуть его, - сказал Зип, - верно? Теперь, когда у него нет пистолета? А что, если я дам ему свой? Тогда ты тоже его застрелишь?" Понимаешь, Зип не уважает Ники, поэтому он и не дал ему меня застрелить.

- А если бы Ники застрелил Роберта, когда Зип ему велел... - начала Джойс.

- Правильно, тогда все было бы иначе.

- И что - они так тебя и отпустили?

- Думаю, он хотел показать мне свою силу, показать, что я ничего не могу с ним сделать. Он может убить человека, убить его прямо у меня на глазах, а я не могу сделать ровно ничего. Они вышли из комнаты... А я не только не мог ничего сделать, но даже и не понимал ничего, не знал, что теперь будет. Я осмотрел Роберта, но пульса уже не было. Тогда я вышел в коридор и начал стучать во все двери подряд, но ни одна из них не открылась. И только выйдя из этого дома на улицу, я понял окончательно, что они меня отпустили. Я пошел в полицейский участок и сказал, что убили человека. Им потребовался целый час, чтобы предположить, а вдруг я говорю правду. Потом они еще звонили в Вашингтон и проверяли, кто я такой. Так что, когда мы добрались до этого дома, шайка Зипа все еще была там, но тело Роберта давно исчезло, как я и ожидал. Я сказал полицейским: забудьте эту историю, мы разберемся с ней у себя дома.

- Но ведь тут не получится предъявить ему обвинение в убийстве Роберта, - удивилась Джойс.

- Не получится, - согласился Рэйлен. Несколько секунд Джойс молча изучала его лицо.

- А ведь я знаю тебя совсем плохо, - сказала она.

Ну что тут было рассказывать? Теперь в гостиной горел свет, они удобно устроились за столом со стаканами в руках.

- Я вырос в шахтерском поселке, - сказал Рэйлен, - и жевал табак с двенадцати лет. Ходил в Эвартовскую школу, играл в футбол. Главными нашими противниками были арланские "Зеленые драконы". Ну что еще рассказать? Работал в глубоких шахтах, в диких, как их называли, - это шахты, которые когда-то выработали и забросили, а потом вернулись, чтобы выгрести последние остатки угля. А еще я занимался раздеванием.

- Я тоже, - сказала Джойс.

- Извини?..

- Ладно, ерунда.

- Раздевание - это когда снимают вершину холма и добывают уголь открытым способом, при этом поганят всю окружающую местность. Но тут вмешалась мама, она не разрешила работать мне на этих людей. Около года стоял в пикетах - это когда мы забастовали против "Дюк Пауэр". Познакомился с громилами, которых нанимала компания. В это же самое время умер отец угольная пыль в легких и гипертония. Тогда-то мама и сказала: "Хватит". Во время этой забастовки застрелили ее брата. Мы снялись с места и переехали в Детройт, штат Мичиган. Там я пошел в Уэйновский университет, это университет штата, окончил его и записался в маршальскую службу. Что тебе еще рассказать?

- Двое мальчиков, первого я хотел назвать Хэнком, а второго Джорджем, в честь Хэнка Уильямса и Джорджа Джоунса, "старого опоссума", величайших певцов кантри, какие только были. Каждый раз мы договаривались, если будет мальчик - его назову я, а если девочка - имя выбирает Винона, но когда дети рождались, Винона, как обычно, настаивала на своем, так что звать мальчиков Рики и Рэнди. У себя дома я принадлежал к той самой церкви, где учился петь Джордж Джоунс. Я имею в виду - к той же конгрегации, к "Божьему Собранию". Сама-то его церковь была в Восточном Техасе, а моя - в Восточном Кентукки. Если бы Винона родила девочку, она назвала бы ее Пайпер, Тамми или Лоретта. Ее любимая песня была "Не приходи домой поддавши, с любовью на уме", это Лоретта Линн пела. Почему она любила эту песню - ума не приложу, я никогда не лез к ней поддатый.

- А ты знаешь, что получится, если пропеть какую-нибудь мелодию кантри задом наперед? - спросила Джойс. - К тебе вернется твоя девушка и твоя машина, ты протрезвеешь, а твоя собака оживет. Ведь я родилась в Нэшвилле, - добавила она.

Он спросил, почему она не сказала ему этого раньше, и спросил, ходила ли она в Раймановский зал и в Орхидейную гостиную Тутси, ему это казалось очень важным, но Джойс ответила, очень жаль, но они уехали оттуда, когда ей было всего два года, - сперва в Даллас, потом в Оклахома-Сити, потом в Литтл-Рок, а в конце концов - сюда. Она рассказала, что отец ее торговал машинами, причем всякими, и все время пил, а мама курила и играла в карты, и никого из них нет уже в живых. Рэйлен спросил ее, посещает ли она церковь, а Джойс ответила, что у нее вроде и так жизнь идет нормально и она не чувствует пока особой необходимости. А еще она сказала: "Мы что, собираемся в первый же раз, когда сидим спокойно, не глядя все время в окно и не ожидая чего-то ужасного, рассказать друг другу все, что только можно рассказать? Наверное, мы все еще ждем это ужасное; только вот сейчас перерыв, и мы хотим узнать друг о друге побольше, ты согласен? Наверстываем зря потерянное время. Ты хочешь знать, какой у меня любимый цвет? Какие из овощей я ненавижу? Я в рот не возьму тушеные помидоры. Я люблю рок-н-ролл кроме этой долбежки в голову, которая называется "хэви метал". Звездный час моей жизни был около двадцати пяти лет назад - я ездила на Вудстокский фестиваль. Я была там вместе со всеми под дождем, в грязи, без крошки хлеба, и в тот момент мне совсем не казалось, что это такое уж большое удовольствие. Замужем была, однажды - но это ты уже знаешь. Паттон - моя девичья фамилия, я ее так и не меняла. Три года посещала Майамский университет, специализировалась в психологии, а потом три года зарабатывала деньги стриптизом, выступала в Майами в бараках, но в приличных, а не в каких-нибудь сомнительных заведениях. Трусы на сцене не снимала никогда, на частных вечеринках не выступала. Наркотиками не пользовалась, беременностей и, соответственно, абортов не было. Что еще хотел бы ты узнать?

В гостиной повисла тишина. Потом Рэйлен осторожно положил ладонь ей на щеку.

- Чего ты рассердилась? - спросил он.

- Ты слышала? - спросил Гарри.

- Еще бы, - сказала Джойс. - Чуть не оглохла.

- Это я уронил чертов телефон.

- Ты в порядке?

- В порядке ли я?

- Не такой уж это трудный вопрос.

- Если ты имеешь в виду все остальное - не считая того, что мне приходится сидеть взаперти, и не считая того, что я не знаю, что случится со мной и когда? Да, кроме этого, все у меня просто великолепно. А как у тебя дела?

- Я очень о тебе беспокоюсь.

- Неужели? А вот Торрес говорит, ты беспокоишься о Рэйлене, а беспокоишься ли ты обо мне или нет - этого он точно не знает.

- Об этом мы уже говорили. Когда ты звонил прошлый раз.

- Действительно? Ты бы зашла сюда и составила мне компанию, развеяла мои мрачные предчувствия.

- Гарри, ты снова пил. Именно это меня и беспокоит. Ты снова такой же, как был когда-то.

- Приходи сюда, и я перестану.

- Ты ведешь себя как ребенок.

- Приходи сюда, и я повзрослею прямо у тебя на глазах. У меня вроде стоит.

- Гарри, я не приду.

- Почему?

- Я уже легла.

- Да сейчас же только... да еще и десяти нет.

- Я устала. Поговорим завтра.

- Рэйлен вернулся.

Гарри сделал паузу, ожидая ее реакцию, но Джойс молчала.

- Я думал, тебе интересно. Позвонил Торрес, он узнал в аэропорту. Вот так же он узнал и о возвращении Зипа. Ему сказали, что Рэйлен Гивенс прилетел около шести, рейсом "Бритйш Эруэйз". Так что сумел все-таки выкарабкаться. Я знал, что он выкарабкается, ведь он им не нужен, им нужен я.

Гарри снова помолчал.

- В прошлый раз, охраняя меня, он дал мне свой номер. Он сказал звонить при малейшем подозрении, если что-нибудь не так. Даже если в вестибюле появится незнакомый мне маршал. Это показалось мне странным.

- Слушай, Гарри, давай побеседуем завтра.

- А тебе он еще не звонил?

- Кто, Рэйлен? - спросила Джойс. Она лежала на спине и смотрела в потолок.

- Вот я послушал его и вернулся домой, - сказал Гарри. - Ну и что же в результате? Все стало еще хуже. Не нужно было поддаваться на его уговоры.

- Он тут совсем ни при чем, просто у тебя не осталось другого выхода.

- Я мог поехать куда-нибудь еще. В Африку, например, или на Французскую Ривьеру. Или в Париж.

- Гарри, я позвоню тебе завтра.

- Ты обещаешь? Когда?

- Не знаю точно, но утром. Спокойной ночи, Гарри.

Она положила трубку и повернулась к Рэйлену, который лежал рядом.

- Ну почему я не сказала, что ты здесь?

- Ты его жалеешь. Он один и напуган.

- Сам во всем виноват.

- Далеко не во всем.

- Для Гарри эта ситуация - предлог, чтобы напиться. Он, видите ли, сидит взаперти, он не знает, что будет дальше, и никакая полиция ему не поможет.

- Я слышал ваш разговор. Ты хочешь к нему сходить?

- Завтра.

- Он считает, что во всем виноват я?

- Он пьяный.

- Да, но в чем-то он прав. Возвращение домой ничем ему не помогло.

- А что же ему поможет?

- Надо попробовать поговорить с этими ребятами.

Глава 25

Глория услышала, как он хрюкнул и шумно, словно в предсмертной агонии, выдохнул, а затем его брюхо бессильно обвисло, тяжело навалилось на ее бедра. Господи, подумала она, что же будет с моими почками. Глория находилась посреди огромной кровати, стояла на четвереньках - сношение с Джимми было возможно только в такой позе - и буквально дрожала от страха, что вот сейчас руки не выдержат, подломятся и она задохнется под весом этой туши, а Джимми только тогда и узнает, что она умерла, когда насытится и откатится в сторону. Да и тогда - не сразу.

- Господи, не надо, пожалуйста, - сказала Глория. - Милый? Ты не будешь засыпать на мне, ладно? Пожалуйста, - сказала она.

Руки Глории дрожали все сильнее и сильнее, она теряла последние силы.

- Милый? - сказала она и тут же отчаянно заорала в подушку: - Господи, да слезешь ты с меня, наконец?

Это сработало. Джимми тяжело плюхнулся на кровать, а Глория, облегченно выгнув спину и поводя головой из стороны в сторону, на четвереньках поползла к краю глубоко просевшего матраса. Очередной смертельно опасный номер - сексуальный контакт с Джимми Кэпом - закончился благополучно. Ничего, возможно, все это скоро кончится, а сейчас - поскорее в ванную и принять душ. Через полчаса свидание с Зипом, так что надо поторопиться.

Глория вернулась к кровати со стаканом воды для Джимми. Обязательная часть ритуала, после этого он, возможно, понюхает кокаин, дорожками рассыпанный на прикроватном столике, и захочет продолжить забавы. Она торопливо надела трусы.

- Ты что там делаешь?

- Одеваюсь.

Глория взяла со стула свои белые шорты.

- Я хочу с тобой поговорить. Посоветоваться.

- Я тут недавно сказала при тебе пару слов, а ты сразу заорал: "Тебя что, спрашивают?"

- Тогда я тебя ни о чем не спрашивал, а теперь спрашиваю. Чувствуешь разницу? Она уже надела шорты.

- Так что ты хочешь спросить?

- Куда ты направляешься?

- Обещала маме зайти.

- Скажи, что ты думаешь о Джо Махо?

- Ники? Как это - что я о нем думаю?

- Он просто трепло или на что-нибудь способен?

- Откуда мне знать?

- Что он говорит про Томми?

- Не очень много. Томми ему не нравится, не нравился и раньше, а теперь, после этой поездки, - нравится еще меньше.

- Ты знаешь, как Ники его называет? Зипом. Вчера мы беседовали с ним в плавательном бассейне.

- Я там тоже была.

- Знаю, что была. По словам Ники, Томми распускает язык обо мне. Ты такое от него слышала?

- От кого, от Томми? Не помню.

- Ты часто с ним беседуешь?

- Почти никогда.

- Ты слышала, что сказал Ники? Что мне нужно с ним поосторожнее. Ники говорит, если Томми получит букмекерские конторы - что он захочет потом?

- Да? - сказала Глория, натягивая через голову черную футболку.

- Ники говорит - зачем он мне?

- Он хотел сказать - тебе нужно бы его уволить? И тут Джимми Кэп удивил Глорию - он улыбнулся, что бывало с ним крайне редко.

- Нет, он не имел в виду уволить, он имел в виду пришить, убрать, избавиться от него. На всякий случай.

- Ну и?..

- Ники хочет сам этим заняться - пришить Зипа. Ты почти не слышала это слово, пока я не прочитал, что им всю дорогу пользуется Джон Готти. Или пользовался. Из-за него выражение "пришить" стало популярным.

Прямо перед Глорией торчали ступни Джимми Кэпа, за ступнями возвышалось неимоверное брюхо, а еще дальше - голова, лежащая на подушке. Глаза Джимми Кэпа внимательно следили за Глорией.

- Ники что, серьезно?..

- В порядке исключения - да.

- Не верю, что он на такое способен.

- Я тоже. Ники - он больше для работы на подхвате: сбегать за пиццей, поднести чемодан. К сожалению, - сказал Джимми, - в настоящий момент у меня нет под рукой ни одного, если не считать самого Томми, человека, способного на серьезную работу. Не знаю уж почему, но только теперь, похоже, перевелись такие парни, как раньше. Я имею в виду белые, согласные на такую работу. Латиноамериканцы и цветные - вот их можно найти сколько угодно. Знаешь, это вроде как в профессиональном спорте, почти то же самое.

Он снова улыбнулся Глории.

- А вот тебе никогда не приходит в голову мысль о такой работе?

- Какой?

- Пришить кого-нибудь. Платят за это вполне прилично.

Рэйлен подъехал к дому Джимми Кэпа в конфискованном полицией "ягуаре", от которого у него были ключи, остановился у выходящих на Пайн-Три-Драйв ворот, высунул руку из окна машины и нажал кнопку, над которой виднелся прикрытый сеткой динамик.

- Назовите себя и суть вашего дела, - произнес голос, похожий на голос автоответчика.

- Я - маршал Соединенных Штатов Рэйлен Гивенс, - сказал Рэйлен в переговорное устройство. - Я приехал к мистеру Капоторто по сугубо конфиденциальному делу. Я буду вам крайне благодарен, если вы откроете эти ворота и мне не придется таранить их машиной.

Через томительно долгие пять минут ворота открылись; в конце обсаженного по краям кокосовыми пальмами и кустарником проезда виднелось здание наиболее любимого Рэйленом типа - бежевого цвета, с отделкой из темного дерева и красной черепичной крышей гасиенда. Какой-то парень открыл перед ним дверь. Рэйлен осмотрелся, затем услышал чьи-то шаги, и на террасе появился Ники, сопровождаемый белокурой девушкой в черной футболке. Ники что-то сказал ей, и она посмотрела на Рэйлена. Симпатичная девушка, разглядывает меня внимательно и без малейшего смущения, подумал Рэйлен, затем девушка ушла, а Ники сказал парню, открывшему дверь: "Все в порядке, Джек", - и сделал Рэйлену знак следовать за ним. Они прошли коридор и оказались в комнате с белой мебелью и без потолка, через открытую дверь виднелось патио, а дальше - плавательный бассейн. Одетый в белый балахон Джимми Кэп сидел на диване, занимая собой добрую его половину.

- Ощупать его на предмет оружия? - спросил Ники. Рэйлен улыбнулся. Джимми Кэп продолжал сидеть и молча, внимательно изучал гостя.

- Так вы и есть тот самый ковбой, - сказал он наконец. Рэйлен тронул пола шляпы:

- Сотрудник маршальской службы, но в настоящий момент действую от собственного имени.

- И вы хотите что-то мне сказать. Хорошо, садитесь.

- Дело сугубо личное, - сказал Рэйлен, опускаясь в пухлое белое кресло. - Вас не смущает, что я буду говорить в присутствии этого мальчика?

- О чем?

- О Гарри Арно.

- Валяйте, можно и при нем.

Рэйлен ощущал присутствие Ники справа от себя, однако все его внимание сконцентрировалось на Джимми Кэпе.

- Я хочу, чтобы вы отвязались от Гарри, - сказал он. - Пусть ваши люди оставят его в покое. Если кто его хоть пальцем тронет, я буду считать виновным вас. Вы и представить себе не можете, сколько неприятностей вас ожидает в таком случае.

Джимми молча смотрел на Рэйлена, обдумывая, по всей видимости, его слова. Рэйлену очень хотелось оглянуться на Ники, посмотреть, какое у него сейчас лицо, но он знал, что лучше не отвлекаться от Джимми.

- Так вы действуете от своего имени? - спросил Джимми.

- В настоящий момент - да. Только троньте Гарри, и я буду заниматься только вами.

Говорить с Джимми было довольно легко, он не притворялся, никого из себя не строил.

- Не знаю, на что вам сдался Гарри, - сказал Джимми, - да, собственно, и знать не хочу. Но я могу предложить вам сделку. Помогите избавиться от одного ненужного мне человека, и Гарри не о чем будет беспокоиться. Он сможет, если захочет, вернуться к своей работе.

- Вы это про Зипа? - спросил Рэйлен. - Это он вам не нужен?

- Томми Бакс, он самый.

- Избавиться от него - каким образом?

- Мне совершенно безразлично, каким образом, главное, чтобы я больше его не видел. Когда его здесь не будет, Гарри сможет жить спокойно, даю вам слово. Ну так что вы скажете? Вам нужно подумать или как?

- Где он живет? - спросил Рэйлен. Джимми посмотрел на Ники.

- Что это с тобой? - спросил он.

- Ничего.

Хорошенькое ничего, подумал Рэйлен. Вид у парня совершенно бешеный.

- Томми так и живет в "Эстер"? - спросил Джимми у Ники.

- Насколько я знаю...

- Не уверен, так проверь, - проворчал Джимми.

- Я уверен. - Ники взглянул прямо в лицо Джимми. - Я знаю, что там встречается с ним сегодня Глория, так что, скорее всего, именно там он и живет.

Голос Джимми изменился:

- Зачем она с ним встречается?

- Я знаю только, что встречается, больше она ничего не сказала. Может, выпить по рюмке и поговорить.

Причина встречи этой парочки представляла для него крайне малый интерес; Рэйлен встал, но тут Джимми снова повернулся к нему:

- А вы что, заходя в дом, никогда не снимаете эту свою ковбойскую шляпу?

Похоже, расстроился из-за Глории и выискивает, на чем бы сорвать злость.

- Дом тут совершенно ни при чем, - сказал Рэйлен. - Просто я никогда не сниму свою шляпу ни перед вами, ни перед такими, как вы.

Он направился к двери, но остановился и повернулся к Ники:

- Так это отель "Эстер", что ли? Оушн-Драйв, примерно четырнадцатый дом?

- Примерно там, - пожал плечами Ники.

- Благодарю вас.

Рэйлен знал этот отель, он находился в одном квартале от отеля Гарри.

- Вот, могу научить тебя еще одному слову, - сказал Зип. - Видишь этого парня? Ну, который в шортах и воображает себя большим красавцем.

Мимо них проходил парень в стильной майке и туго обтягивающих зад спортивных шортах.

- Красивая задница, - заметила Глория.

- Таких вот называют frocio, пидор.

- Frocio, - повторила Глория, старательно подражая акценту. - А вот я еще хотела тебя спросить. Как будет по-итальянски "отдолбись"?

- Нужно сказать vafainculo.

- Vafainculo, - попробовала Глория. - Я слышала это от ребят, и мне всегда казалось, что это звучит как "фангул".

- Да, похоже.

Подошедшая официантка поставила перед ними стаканы чая со льдом.

- Vafainculo, - сказала ей Глория с таким видом, словно говорит "спасибо". - А ты ходил когда-нибудь в дансинг "Варшава" на Коллинз-авеню? - спросила она. - Вот уж где хватает frocios. Нормальные ходят в "Эгоист", но в "Варшаве" веселее. А тут, Томми, какое-то болото. - Глория отхлебнула свой чай и скользнула взглядом по клиентам уличного кафе - сплошные туристы, но все мелкого пошиба. Чистое захолустье.

Несколько минут назад, появившись в кафе, Глория открыто подошла к Томми Баксу и сказала:

- Слушай, а мы с тобой прямо близнецы.

И он и она были в белом и черном - сегодня, в субботу, Зип сменил свой обычный двубортный костюм на белую шелковую спортивную куртку и черную шелковую рубашку с открытым воротом.

- Ладно, расскажи мне, что там у вас происходит, - теперь говорил он.

- А я что буду с этого иметь?

Глория посмотрела на него поверх стакана.

- Ты имеешь в виду - что будет, если ты мне не расскажешь, и что я с тобой сделаю в этом случае? Ну, подумаем...

- Ники хочет тебя пришить.

- Кончай дурить. Это что, он тебе такое сказал?

- Он сказал Джимми, а Джимми сказал мне.

- Этот твой Ники - анекдот ходячий. Да я могу целую ночь простоять спиной к нему в таком месте, где нас никто не видит, и он все равно не отважится. Иногда мне кажется, что он frocio. А трахает тебя так, на всякий случай, - а то поймешь еще, к чему его тянет, и стукнешь Джимми.

- А кто это сказал, что он меня трахает?

- Я сказал, секунду назад.

- Он бы не возражал, - покачала головой Глория, - но тут есть один трехсотпятидесятифунтовый любитель покачаться на мне. Ты можешь, кстати, представить себе, как это выглядит?

- Как?

- А так, как собачонки. Работа, поверь, тяжелая, так что мне и в голову не приходило развлекать в свободное время какого-то там придурка, зацикленного на своей мускулатуре. Ведь эти ребята, бодибилдеры, они всегда поднимают тебя в воздух, ломают по-всякому, любуются при этом собой... Да они и трахаться не станут иначе как перед зеркалом. А вот мне захотелось бы обычного, нормального мужика. Для разнообразия.

Она посмотрела Зипу прямо в глаза.

- Как-нибудь, когда будет время, - сказал тот, - ты получишь от меня как раз то, что тебе нужно. А пока помогла бы ты мне убрать одного типа. Я не предлагаю, чтобы его убивала ты, это сделаю я сам, но помощь твоя может пригодиться.

- Какая помощь? - нахмурилась Глория. Она не была уверена, что идея ей нравится.

- Понимаешь, я позвоню этому мужику и скажу, что хочу с ним поговорить, урегулировать наш с ним спор, недопонимание. Конечно же он решит, что я хочу его подставить, и будет абсолютно прав - именно это я и сделаю. Поэтому нужно будет снять его подозрения.

Глория заинтересовалась, к тому же ей нравился акцент Зипа, он как-то успокаивал, почти убаюкивал.

- Ну и как же ты это сделаешь?

- Я скажу, что он может сам выбрать место встречи, людное место, ресторан или что-нибудь еще в этом роде, где вокруг много народу. Вот он и подумает - ну уж в таком-то месте он мне ничего не сделает, просто не сможет. А я именно там все и сделаю - шлепну его, встану и уйду.

- Но ведь люди увидят, - заговорщически пригнулась к столу Глория.

- Да, ну и что из того? Спроси их потом - окажется, что все они видели случившееся по-разному. Даже просто опознать тебя сумеют всего один-два человека, а остальные вообще в свидетели не 'годятся. Так что людей там будет уйма, а проблем никаких.

- Джимми будет против. Он и так до смерти боится тебя.

- Действительно? - поднял брови Зип.

- Ты и сам прекрасно знаешь. - В голубых глазах Глории вспыхнуло возбуждение. - А можно я посмотрю, как ты его пристрелишь?

- Конечно, ты ведь тоже там будешь.

- А что я буду делать?

Рэйлен переходил Оушн-Драйв, приближаясь к отелю "Эстер", трехэтажному зданию в вычурном стиле - округленные углы, бежевые и нежно-голубые стены. Он заметил их еще с середины улицы: все места в кафе были заняты, и эти двое сидели на веранде под навесом за столиком на четверых. Девушка сильно подалась вперед к Зипу, чтобы лучше слышать его слова. Перешагнув две ступеньки, Рэйлен оказался на веранде - "Обеденная терраса", так, кажется, величают ее в рекламном проспекте - и подошел к столику. Зип поднял на него глаза и смолк. Рэйлен остановился возле одного из двух свободных стульев и тронул поля своей шляпы, глядя на повернувшуюся к нему девушку.

- Мисс, вас звать Глория Эрз?

- Да? - явно удивилась Глория.

- Я попросил бы вас быть свидетельницей того, что я хочу сказать вашему приятелю. Вы не возражаете?

- Он что, всерьез? - повернулась она к Зипу.

- Слушай, что он будет говорить. - Зип не отводил глаз от Рэйлена. Это официальное дело? У тебя есть ордер или что-нибудь в этом роде?

Рэйлен покачал головой:

- Я пришел по собственной инициативе, так же как в прошлый раз.

Зип сидел спокойно, возможно пытаясь понять, что задумал Рэйлен. На его лице появилось любопытство.

- О'кей, так что ты хотел мне сообщить? - сказал он в конце концов.

- Дело обстоит следующим образом, - начал Рэйлен. - Я даю тебе двадцать четыре часа, чтобы убраться из этого округа и никогда в него не возвращаться. Это значит, что у тебя есть время до... - он посмотрел на часы, - двух пятнадцати завтрашнего дня. Если я увижу тебя после этого, то застрелю сразу и не задумываясь. Вопросы есть?

Слушая Рэйлена, Зип не шевелился.

- Что за хреновину ты несешь? - спросил он.

- Это что, и есть твой вопрос?

- Никак ты решил, что сумеешь заставить меня уехать?

- Выбор твой, - пожал плечами Рэйлен. - Ты уедешь по своей доброй воле. Если ты решишь, что остаешься, - я начну гоняться за тобой с револьвером. Стрелять я буду почти без предупреждения, а скорее всего, точно без предупреждения; правда, в спину стрелять не стану - пожалуй что. А если ты окажешься по какой-либо причине безоружным - я постараюсь вспомнить, что у Роберта Джи тоже не было оружия.

- Подожди секунду.

Глория бросила взгляд на Зипа и снова повернулась к Рэйлену:

- Разве вы не коп?

- Маршал Соединенных Штатов.

- В таком случае вы не можете застрелить человека на том только основании, что вам так хочется.

- А вот он - может? - спросил Рэйлен.

Глория промолчала. Она все так же смотрела на него.

- Ведь может, правда? Она снова не ответила.

- Вот я и подумал - о'кей, будем играть по его правилам. Рэйлен посмотрел на одетого в черно-белый спортивный костюм Зипа.

- Так что у тебя есть время до завтра. До двух пятнадцати.

Глава 26

- Он не то чтобы угрожал Зипу, - сказала Глория. - Нет, Ники, он говорил все это совсем по-другому. Просто уезжай из города, или я тебя убью. О'кей? Нет, не из города, он сказал, а из округа - или я начну гоняться за тобой с револьвером. А на голове, - продолжала Глория, - эта самая ковбойская шляпа, немного набекрень. Я поверить не могла. Убирайся из округа... ты только послушай это. Убирайся из округа к двум пятнадцати завтрашнего дня. Ровно двадцать четыре часа с того момента, когда он подошел к нашему столику.

Глория только что вернулась и рассказывала все это Ники на кухне, пока тот готовил ведро ледяной воды и полотенца - те самые, которыми Глория протирала Джимми. Время подходило уже к трем, а с трех до четырех Джимми принимал солнечные ванны.

- "Ну и что же ты собираешься делать?" - спросила я у Томми потом.

- Да? - сказал Ники. Ему было интересно, но выказывать свой интерес он не хотел.

- А он и отвечает: "А ничего я не собираюсь с этим делать. - Глория попыталась изобразить акцент Зипа. - И знаешь почему? А потому, что это все - пустой номер. Он просто пытается меня испугать".

- Не знаю, не знаю.

Перед глазами Ники возник ковбой на той проплешине в горах и в тот момент, когда он говорил Фабрицио: еще один шаг, и я тебя застрелю.

- А дальше Томми и говорит: "Ты слышала когда-нибудь про фэбээровца, который так вот просто, за здорово живешь, стреляет в кого-нибудь? Ясное дело, они стреляют, но только не объявляют об этом заранее, тем более при свидетелях, - ну это про то, как он попросил в свидетельницы меня. Он даже не знал, как меня зовут. - А ковбоем этим, заявил Томми дальше, я займусь потом".

- Он и здесь был, - сказал Ники.

- Знаю, я его видела.

- Верно, совсем забыл.

- Ничего ты не забыл. Ники? Ты хочешь что-то мне сказать?

- Ничего.

- Брось, Ники, я же тебя знаю. Так что? - Говорить с этим мускулистым парнем все равно что с малым ребенком. - Ты ведь что-то сказал Джимми, пока ковбой был здесь, верно?

Она чувствовала, что угадывает, и продолжила:

- Ты сказал ковбою, где живет Зип. Вот откуда он знал... - Глория остановилась. - А что еще? Говори, Ники.

- Я сказал им, что и ты пошла туда.

- Вот же мать твою!..

- Просто как-то вырвалось.

- Очень тебе благодарна, стукач несчастный. А я теперь придумывай, что бы наврать Джимми.

- Ну вышло так. Нечаянно.

- Да ты послушал бы себя. Вызвался пришить Зипа - и говорит как младенец. Ты хоть решил, как ты это сделаешь?

- Обдумываю одну идею.

- Ну, если ты хочешь посмотреть, как это делается... - Глория сделала паузу. - Никому только не говори, но Томми хочет прикончить Гарри Арно. Завтра.

- Брось, - удивился Ники. - Откуда ты знаешь?

- А вот затем я с ним и встречалась, поговорить об этом.

- Он прямо так и сказал тебе, что прикончит его?

- Он хочет, чтобы я ему помогла.

- Ты что, смеешься? - Ники был совершенно ошарашен. - А Джимми знает?

- Это будет сюрприз для него.

- Испугается он - будь здоров.

- Вот так и я сказала Томми.

- Да он в шкафу от страха спрячется. Ты ему скажешь?

- Нет, и ты тоже не говори. Хочу посмотреть, какая будет у него физия при таком известии.

- Ты что, правда будешь ему помогать? Что ты будешь делать?

- Я передам Томми пистолет.

Очень странно было слышать, как Джойс спрашивает, где он живет, - и это после того, как они провели ночь вместе. Рэйлен объяснил, что ожидал приезда семьи и купил дом, как только продали тот, в Брансуике. Собственно не дом, а ранчо в Северном Майами, на Сто двадцать пятой улице, неподалеку от того шоссе, по которому он ездит в Саут-Майами-Бич. Джойс сказала, что хотела бы как-нибудь посмотреть этот дом. Когда Рэйлен ответил, что у него там из мебели всего кровать, два пластиковых пляжных стула, карточный столик и маленький телевизор, она спросила: "Так ты покажешь мне свой дом или нет?" Обсуждать брак или даже самую отдаленную его возможность было слишком рано, но Рэйлен чувствовал, что Джойс не прочь еще раз попробовать себя в роли домашней хозяйки.

Он не знал, что будет сегодня, в субботу, пойдут они снова к Джойс или нет. В шесть вечера они прибыли к Гарри с припасами из китайского ресторана. Прошлой ночью Рэйлен сказал Джойс, что нет такого блюда, которое ему не нравится, хотя из китайской кухни он пробовал только мелко рубленную курицу с овощами и еще какую-то штуку. Он никогда не слыхал даже названий всех этих блюд, которые лежали у них сейчас в сумке. Стоя перед дверью Гарри, Рэйлен и Джойс продолжали болтать и улыбаться друг другу. Подождав минуту или около того, они постучали еще раз и снова стали ждать. В конце концов дверь открылась.

- Гарри... - начал Рэйлен.

- Угадай, с кем я только что говорил? - прервал его Гарри. Судя по голосу, он был очень доволен.

Эти ребята никогда не признают свою ошибку, сказал Гарри. Что произошло - вполне понятно. Они посадили на букмекерство какого-нибудь дуболома, который незнаком с системой, не знает, кто из игроков должен, а кто - нет, и в результате все пошло у него наперекосяк. Тогда они велели Зипу позвонить и предложить что-то вроде переговоров, ну вроде как уладить некоторые разногласия, возникшие в прошлом. Ничего другого быть не может. Зип называл это - вы только послушайте - "некоторые разногласия".

- Ты не видел Рэйлена с самого Рапалло, - напомнила Джойс.

- Я кивнул ему, я его поблагодарил. Вы уж меня извините, но сейчас моя голова занята другим. - Гарри повернулся к Рэйлену: - Ну, как дела?

Этим он и ограничился.

Во взгляде Джойс появилось беспокойство, но Рэйлен только пожал плечами. Коробки с едой выгрузили на стол, и каждый клал себе в тарелку что хотел. Рэйлену понравился вид мяса по-монгольски.

- Рассаживайтесь, где хотите, - пригласил Гарри; сам он устроился на диване, за кофейным столиком. Севшая рядом с ним Джойс озабоченно скользнула взглядом по уже налитому стакану, стоявшему на столике. Рэйлен остался за обеденным столом; он попробовал есть китайскими палочками, но быстро отложил их и взялся за вилку. Было очень интересно смотреть, как ловко управляется с палочками Джойс, так что Рэйлен не обращал сперва особого внимания на то, что говорил Гарри. Хвастался вроде этим телефонным звонком и по-всячески петушился. Много ли он успел выпить - не ясно; Джойс заходила сюда несколько часов назад и говорила, что тогда Гарри был в полном порядке.

- Мне страшно хотелось сказать ему, - продолжал разглагольствовать Гарри, - и сказать совершенно прямо: "Да какие там, придурок ты несчастный, разногласия. Кто-то там подставил меня, а вы, недоумки, заглотили приманку с поплавком, да чуть ли не с удилищем. Поверили не мне, а какому-то там негру, которого и сами толком не знаете. Вы, видите ли, не можете допустить того, что кто-то там снимает пенки у вас под носом и остается при этом безнаказанным". Но ничего такого я не скажу, а сяду за стол с этим сицилийским раздолбаем, Зипом, и буду изображать, как я ему благодарен. Поцелую ему задницу в присутствии сотни людей, и Джимми отменит заказ на мое убийство. Ну и потом скажу словно ненароком: в общем-то я не против взяться за прошлую свою работу - пожалуйста, в любой, момент. Иными словами, уже в ближайший понедельник я смогу продолжить снимать пенки. "И вот я снова в седле". Знаешь эту песню, текс?23

- Знаю. "Там, где друг - это друг", - отозвался Рэйлен.

- А где твоя шляпа?

- Сегодня вечером я решил обойтись без нее.

- Вот-вот, потому-то я тебя сразу и не узнал. Ты входишь, а я понять не могу, что это за тип такой с моей женщиной.

Сидевшая рядом с Гарри Джойс снова озабоченно взглянула на Рэйлена.

Рэйлен словно не обращал ни на что внимания.

- Гарри, а где ты с ним встречаешься?

- "Терраса", кафе гостиницы "Эстер".

- Как раз там он и живет.

- Да? Дотуда всего один квартал.

- И когда?

- В час. Перекусим мадость, утряхивая некоторые, как он это называет, разногласия.

- Позвони ему чуть-чуть после часа, - посоветовал Рэйлен, - и скажи, что встретишься с ним в каком-нибудь другом месте. Например, в "Кардосо", на противоположной стороне улицы.

- Думаешь, он меня выставляет?

- А к чему зря рисковать?

- Он позволил мне выбрать место встречи самому.

- И ты выбрал как раз его отель?

- Мы говорили о разных местах, он упомянул его, и я сказал - о'кей. Я не выбирал специально, чтобы была его гостиница.

- Он верит Зипу, - объяснила Джойс. - Считает, что они просто пропадут без Гарри.

- Тут я готов поспорить на что угодно, - сказал Гарри. - Ведь он как предложил - я не только выбираю, где встречаемся, но могу даже ощупать его карманы на предмет оружия.

- Так, значит, ты действительно ему веришь?

- Обычно я ему не верю.

- Он хочет поверить, - объяснила Джойс. - Просто мечтает.

- А как насчет парней, которые работают на него? - спросил Рэйлен. Или, скажем, наймет он какого-нибудь бандита, и тот заявится во время вашей дружеской беседы. Ведь ты будешь на открытом месте, они смогут пристрелить тебя прямо из проезжающей машины.

Гарри снова принялся за еду; его эти проблемы, похоже, не волновали.

- Если ты позвонишь Зипу в отель, - размышлял Рэйлен, представляя себе сцену, - он зайдет внутрь, чтобы принять звонок. Но одновременно он сможет вызвать того, кому поручена работа, и сказать этому своему или там наемному бандиту, куда нужно идти. Поэтому звонить нельзя. Нужно придумать что-нибудь другое.

- Послать кого-нибудь, - предложила Джойс.

- Да, послать Зипу записку, - подхватил Рэйлен. Джойс смотрела на него, а Гарри продолжал есть с таким видом, словно разговор совершенно его не касается. - Использовать какого-нибудь рассыльного из "Кардосо". Дать ему пятерку, и пусть сбегает через улицу; это займет у него всего пару минут. А когда он отнесет записку - смотреть. Если Зип пойдет в отель, откуда он может позвонить, - встреча отменяется. Ты встаешь и быстро направляешься домой.

- А я, значит, буду в "Кардосо"? - спросил Гарри.

- Да.

- В таком случае, если я в "Кардосо", а он в "Эстер", откуда я узнаю, пошел он в отель или нет?

- Я тебе скажу.

- Да? А тебя что, кто-нибудь просил? Я что-то такого не помню.

- Я говорил Зипу, - сказал Рэйлен, - что, возможно, встречусь с ним. Примерно в два пятнадцать.

- Да, приветливости у него не прибавилось, - заметил Рэйлен, когда Гарри вышел в туалет.

- Все дело в тебе, - сказала Джойс. - Или во мне, в том, как много я говорила сегодня о тебе, как тебя хвалила. Он начинает уже догадываться, я кожей это чувствую.

- Ты сказала ему про Роберта?

- "Очень жаль" - вот и вся его реакция.

- Что это с ним такое?

- Гарри очень не нравится, когда он не прав, и всем это ясно. Послушай, почему бы тебе не уйти отсюда поскорее? Он думает, что я останусь у него на ночь, так что мне все равно придется объяснять ему, что происходит. Что мы с тобой, как это называется, встречаемся.

- Можно назвать это и так. Но ведь он взовьется до потолка, верно?

- Сперва он просто не поверит. Потом устроит сцену, изобразит из себя страдальца и использует все это в качестве предлога, чтобы напиться. Он использует ситуацию на все сто процентов, возможно, даже начнет курить. Подожди меня внизу, ладно? В парке.

Именно это Рэйлен и делал - сидел на низеньком каменном парапете, отделяющем Ламас-парк от пляжа, и смотрел на машины, едущие по Оушн-Драйв. По случаю субботнего вечера они двигались в два ряда и плотно, бампер к бамперу. Он читал, что некоторые кинозвезды купили себе здесь квартиры, но сам никого из этих знаменитостей никогда не встречал. Зато на улице было довольно много гомосексуалистов - все больше аккуратные молодые ребята со сложными прическами. Рэйлен не имел ровно ничего против гомосексуалистов, он даже не был уверен, случалось ли ему когда-либо сталкиваться с кем-либо из них. Почти на всех этих ребятах была одежда, какой Рэйлен никогда не видел ни в одном магазине. Где они берут такие шмотки? Человек в нормальном костюме, вроде этого вот мужика, идущего по тротуару, выглядит в их толпе словно пришелец с другой планеты... Господи Иисусе, да это же - из майамского отделения ФБР. К Рэйлену приближался не кто иной, как специальный агент Мак-Кормик - в пиджаке, спортивной рубашке с открытым воротом, руки засунуты в карманы. Этакий с виду беззаботно и бесцельно прогуливающийся гражданин. Мак-Кормик посмотрел в сторону Рэйлена; тот не пошевелился. Мак-Кормик посмотрел снова, но и теперь на его лице не появилось выражения того, что тот его узнал. Он почти уже прошел мимо, однако все-таки остановился.

- Я так и думал, что это вы. Что-то давно вас не видно.

- Я брал отпуск.

- Так как, простите, вас звать?

Рэйлен поднялся на ноги и назвал свое имя.

- Верно, вы тот самый, который ходит в ковбойской шляпе.

- Да, как в вестернах.

- Вы, возможно, не слышали, но мы прекратили расследование по Капоторто. Джимми оказался мелкой рыбешкой, его можно было бы вытащить на большое жюри, но стоит ли овчинка выделки? Ну что ж, - сказал он, двинувшись дальше. - Мне нужно на свидание, выпью с одним из лучших своих стукачей. Всего хорошего, Рэйлен.

Почти в тот же момент, когда отошел Мак-Кормик, появилась Джойс:

- Кто это был такой?

- Да так, один парень.

- Вид у него какой-то одинокий.

- Мало удивительного.

- Тут надо быть поосторожнее, - сказала Джойс. - Никогда не знаешь, на кого можно нарваться.

Она взяла Рэйлена под руку и прижала его локоть к себе.

- Но ты не бойся, я о тебе позабочусь.

Глава 27

Ники потом говорил - не будь Джимми так поглощен своим завтраком, он обязательно встал бы из-за стола и крупно ей всыпал за такую манеру разговаривать.

Было одиннадцать тридцать, перед Джимми стоял обычный его воскресный завтрак - слабо поджаренная яичница с беконом плюс английские булочки с яблочным джемом. Глория грызла тост, запивая его кока-колой, а Ники подавал - по будням этим занимался парень-кубинец, но в воскресенье у него выходной. Приготовив еду, повар тоже ушел. Вот что произошло потом.

Джимми: Сегодня мы пойдем в "Мир бабочек". Глория: Слышь, это было бы здорово, но я просто не могу. Джимми: Да? Ты что, опять пойдешь к своей мамочке? По его тону Глории стало ясно, куда он клонит.

- Я действительно ездила вчера к маме, - сказала она, опережая события. - А на обратном пути проехала через Саут-Майами-Бич, хотела посмотреть, чего там новенького. - Ты ведь знаешь, как быстро сейчас все меняется. Ну и наткнулась на Томми. Мы с ним застряли в одной и той же транспортной пробке, и он спросил, не выпью ли я с ним чаю со льдом. Вот и все.

- Возьми этот горячий кофейник, - сказал Джимми, повернувшись к Ники, - и вылей ей на ее долбаную репу, чтобы знала, как врать.

- Ничего я не вру.

- Еще уходя ты сказала Ники, что поедешь на свидание с Томми.

- Я просто лапшу ему на уши вешала. Ну чего бы мне ради встречаться с Томми?

- Это я хотел бы тебя спросить - чего бы это ради?

- Я увидела его совершенно случайно. Даже не я его, а он меня увидел. Ну что мне было, прятаться от него?

- Так ты говоришь, ты встретилась с ним по пути от мамы?

- Да.

- Только это совсем не по пути. Верно, Ники?

- Именно что по пути, если ехать по шоссе Мак-Артура. Тогда обязательно проезжаешь через Саут-Майами-Бич. Ты, Джимми, не водишь сам машину, поэтому не знаешь всех этих направлений.

- Зато я отлично знаю, - сказал он, не прекращая жевать, - когда мне несут парашу. Мы едем сегодня в "Мир бабочек".

- Так ты что, - спросила Глория, - хочешь, чтобы я любовалась бабочками, когда моя мамочка умирает от рака, и сегодня, может быть, у меня последняя возможность ее увидеть?

- Одно из двух, - сказал Джимми Кэп, - или ты поедешь, или собирай свои манатки и мотай отсюда на хрен. Уж тебе-то замена как-нибудь найдется.

- Ты ведь не серьезно, ты шутишь, - яростно сверкнула глазами Глория.

- А ты проверь, - сказал Джимми. По его подбородку стекал кленовый сироп.

Покончив с завтраком, Джимми удалился из столовой. Глория осталась, она перелистывала "Тропик" и толстый воскресный номер "Геральд", а Ники тем временем убирал со стола.

- Ну и что же ты будешь делать? - спросил он.

- А где ты был? - ответила Глория, не поднимая головы от журналов. Ты что, не слышал, что я ему сказала?

- Да, но он тебя вышвырнет.

- А ты как думал, я подведу Зипа - и для того только, чтобы поглазеть на этих долбаных бабочек?

- Вот и сказала бы Джимми прямо.

- Зип хочет, чтобы Джимми узнал все только потом, потому он ничего и не говорит. Так что езжай, гляди на бабочек и молчи в тряпочку.

- Я там никогда не был.

- А там идешь через что-то вроде отгороженного участка джунглей, сплошная естественная обстановка, и везде полно самых разных бабочек. Джимми больше всего любит такого гигантского мотылька, у которого размах крыльев шесть дюймов и совсем нету рта. Джимми всегда бормочет - как же эта хреновина выросла такой здоровенной, если она не может есть? Прямо по лицу видно, как у него в голове прокручивается мысль: "Господи Иисусе, как же это - безо рта?"

- А как же он остается в живых? - заинтересовался Ники.

- А он и не остается. Живет всего несколько дней, а потом - кранты.

- Вот же хренотень какая получается, - сказал Ники. - Ведь я тоже не хочу смотреть на этих бабочек. Я хочу посмотреть, как будет работать Зип.

- Ну и скажи Джимми, что не можешь ехать, - пожала плечами Глория. Наплети с три короба. Скажи, например, что все продумал и сегодня пришьешь Зипа.

Уж сегодня без шляпы не обойтись, поэтому Рэйлен надел светло-голубой костюм - ему нравилось, как этот костюм сочетается со светло-бежевым стетсоном, - а затем вынул свою девятимиллиметровую "беретту" из кобуры, засунул ее за ремень, к животу, и застегнул пуговицы пиджака до самого верха. Все как надо.

В восемь сорок пять утра, когда на Оушн-Драйв еще можно было найти место для парковки, он поставил свой "ягуар" напротив гостиницы "Эстер" и пошел на Меридиен, к Джойс. Он уехал оттуда всего два часа назад - надо было попасть домой и экипироваться для сегодняшней работы. Чтобы порадовать его, Джойс подала на завтрак горячие лепешки, они сидели за столом, переглядывались и улыбались друг другу. В планах Рэйлена Джойс тоже была отведена определенная роль, но он не хотел говорить ей про ультиматум и что срок этого ультиматума истекает в два пятнадцать, и только ночью, когда они лежали обнявшись, он передумал.

- Но ведь ты не сможешь сделать такое, - сказала она, а затем помолчала несколько секунд и спросила: - Или сможешь?

Рэйлен сказал, что с его точки зрения все тут совершенно нормально, он просто сказал наемному громиле, чтобы тот покинул город.

- Но если он встречается с Гарри в час... - начала она.

- Если Зип придет на встречу, это будет означать, что он не воспринимает меня всерьез, считает, что я просто его пугаю.

- А когда он увидит, что ты настроен серьезно...

- Не думаю, чтобы он убежал, - сказал Рэйлен. - У таких, как он, это не принято: один раз отступишь - вылетишь из бизнеса.

- Но ведь Зип будет без оружия. Он сказал, что Гарри может его обыскать.

- Будет у него пистолет, не беспокойся. В темноте Джойс не увидела, а скорее почувствовала улыбку Рэйлена.

- А не будет, так кто-нибудь ему принесет. Ты займешь столик у стены, сядешь лицом к Гарри.

- Возможно, я тебя так и не понимаю, - вздохнула Джойс.

- Ты не видела, как он застрелил Роберта.

К двенадцати сорока пяти Рэйлен уже сидел в стоящем у бровки "ягуаре". Все столики - и на террасе, и в кафе - были заполнены, но Зипа пока не было.

В час десять на улице, появилась Джойс, одетая в белые брюки и темно-синюю рубашку; она поднялась на террасу, некоторое время оглядывалась, а затем исчезла из виду. Через минуту с небольшим она появилась снова, на краю террасы, прилегающем к Четырнадцатой улице, и не одна, а на пару с Зипом. Зип что-то сказал Джойс, оставил ее на тротуаре, а сам вернулся в кафе, отделил от толстой пачки денег купюру и отдал ее темноволосому метрдотелю. После этого они с Джойс направились к "Кардосо".

Рэйлен ждал.

Недолго. В час двадцать пять из-за угла, со стороны Четырнадцатой, вынырнула Глория Эрз, в руках у нее была плетеная пляжная сумка с изображением большого синего цветка. Поднявшись по ступенькам, она начала оглядывать террасу. К ней подошел темноволосый метрдотель. Он что-то ей сказал. Она тоже что-то сказала в ответ. Он произнес еще что-то, тронул ее голое плечо, и она ушла, унося свою сумку с цветочком.

Рэйлен вышел из машины. Следом за Глорией он двинулся по направлению к "Кардосо". Вместе с ними улицу переходило еще много людей - они шли на пляж. День был просто великолепный.

Стоя в дверях спальни, Ники демонстрировал Джимми Кэпу пистолет, полученный в Италии. "Таргу" 32-го калибра.

- Ну и чего ты мне его показываешь? - спросил Джимми. Он был в халате и готовился принять душ.

- Вот им я и воспользуюсь. Идеальная для этого случая штука. Оставлю на месте, пришить его ко мне просто невозможно. Шестизарядный.

- Думаешь, этого хватит?

- Да я все шесть в него всажу.

- А откуда ты знаешь, где он будет?

- Глория сказала.

- Глория и соврет, недорого возьмет. Где она, кстати?

- Уже ушла.

- Куда это она ушла?

Это просто невероятно. Вот и говори ему что-нибудь - ведь этот хрен ничего не слушает.

- Мне казалось, я уже говорил. А разве нет? Она помогает Зипу убрать Гарри Арно.

- Ты что, и вправду ей поверил?

Джимми вынул из комода зеленые трусы и закрыл ящик.

- Неужели он скажет Глории, если даже мне не сказал?

- Ты бы послушал Глорию. Почему Зип тебе ничего не говорит? Да потому, что хочет показать, какой он крутой мужик. Если я его не остановлю, он приберет к рукам все хозяйство, и в самое ближайшее время. Как считает Глория - прямо сегодня, пока ты будешь любоваться на своих бабочек.

Джимми начал снимать халат.

- Нужно бы побеседовать с Глорией перед тем, как дать ей пинка под зад. Как ты думаешь, может, полить ее малость бензином? Ты не против?

- Ты только представь себе, как все это будет. - Ники очень хотелось ударить его, погрузить кулак в это неимоверно раздувшееся брюхо. - Зип сидит с Гарри. Меня он даже не видит. Я жду. Потом он шлепает Гарри, тогда я встаю, подхожу к их столику и шлепаю Зипа. Он успевает увидеть меня и знает поэтому, что получает это от тебя.

Господи Иисусе, он уже стащил с себя халат. Жир, сплошной жир, никаких признаков мускулатуры. Это и на тело-то человеческое не похоже.

- Я же знаю, ты хочешь, чтобы я его пришил, ты сам так сказал. Вот я и подумал, что прямо сегодня...

- Я объяснил тебе, куда мы сегодня поедем, - сказал Джимми Кэп, открывая дверь ванной.

Полутемный, почти пустой - занято было только несколько столиков, зал напомнил Джойс Италию, виллу, где поселился Гарри. Их столик находился напротив входа. Войдя в открытую настежь дверь, Зип снял пиджак, раскинул руки и повернулся перед Гарри, давая осмотреть себя со всех сторон. "О'кей?" Гарри сказал Зипу: садись, выпей чего-нибудь. Сам он пил уже третью порцию пива, глаза его, скрытые солнечными очками, увлажнились. Зип посмотрел на белое вино, стоявшее перед Джойс, заказал себе охлажденный чай и снова надел пиджак.

- Как дела? - спросил он. - Давненько я вас не видел.

- С того самого времени, - сказала Джойс, - как вы лежали на полу моей гостиной.

И в этот самый момент к столику подошла девушка с плетеной пляжной сумкой.

- Привет, - повернулась она к Зипу. - Я забежала сюда ровно на секунду, в туалет. Зип предложил ей присесть.

- Ладно, но только на минуту, - согласилась девушка, садясь на пустой стул прямо напротив него. Сумку свою она засунула под стол.

- Это Глория, - представил ее Зип, а Глория сказала:

- Ну и денек сегодня, - и добавила, подняв свои солнечные очки на лоб: - Все сидят снаружи, на веранде. Джойс внимательно смотрела на Зипа.

- А нам нравится здесь, - сказал он. - Хороший столик выбрал ты', Гарри.

- Что? - встрепенулся Гарри.

Джойс заметила, что взгляд Зипа переместился куда-то вдаль, она обернулась и увидела стоящего в дверях Рэйлена. Гарри не обращал ни на что внимания, пока маршал не подошел к столику.

Зип взглянул на свои часы.

- Ведь у меня есть еще сорок минут, - повернулся он к Рэйлену. Верно?

Гарри словно ничего не слышал.

- Ты опоздал, - сказал он. - Я уже проверил его, и все в порядке.

- А в носки ты заглянул? - поинтересовался Рэйлен. - В Италии он изъял револьвер из моего сапога. Хотя вряд ли он сам носит оружие в таком месте.

- Не мой стиль, - согласился Зип.

Он был одет в светло-серый двубортный костюм и белую рубашку с темным галстуком, сидел совершенно спокойно, без малейшего напряжения. Руководил ситуацией.

- Так чего тебе, собственно, надо? Ты только это и хотел сказать? Я не собираюсь обсуждать наши с Гарри личные дела в твоем присутствии, можешь ты это понять?

Теперь на часы посмотрел Рэйлен.

- По-моему, у тебя нет времени ни на какие разговоры, - сказал он. До крайнего срока осталось меньше сорока минут. По моему расчету, тебе понадобится не меньше получаса, чтобы убраться из округа Дэйд, так что у тебя осталось в лучшем случае восемь минут.

Джойс молчала, но Гарри не мог не вмешаться.

- Вы сами-то понимаете, о чем говорите? - сказал он. - Если да, то посвятите, пожалуйста, и меня.

- Это значит, - ответил Рэйлен, - что теперь он не может ничего тебе сделать.

- Почему? - недоумевающе поинтересовался Гарри.

- Его не будет нигде поблизости.

- О чем это ты?

- Он отходит от дел, - сказал Рэйлен и добавил, положив ладонь на голое плечо Глории: - Ты ведь сделала уже все, что надо?

Глория не двигалась и встала только тогда, когда Рэйлен отодвинул ее стул от столика.

- Ну... - Она явно не хотела уходить, а может, просто ждала от Зипа знака, что все в порядке.

- Пока, - сказал Зип. - Всегда рад тебя видеть. Джойс проводила ее взглядом до выхода. Купальник, шорты и высокие каблуки - такое увидишь только в Саут-Майами-Бич.

Рэйлен переместился на стул Глории, теперь он сидел прямо напротив Зипа. Они внимательно наблюдали друг за другом, но не прямо, не глядя друг другу в глаза. Гарри заявил, что ему нужно отлить, и направился в туалет.

- Ты не можешь оставить нас одних примерно на семь минут? - обратился Рэйлен к Джойс. - Подожди Гарри и отведи его в бар. Мне нужно внести некоторую ясность в один вопрос.

Джойс хотелось остаться, у нее не было ни малейшего настроения разбираться с Гарри, спорить с ним. К тому же нужно многое сказать Рэйлену. Помедлив секунду, она выбрала из всех мыслей, крутившихся в ее голове, самую главную:

- Кажется, Глория забыла тут свою пляжную сумку.

- Уж это конечно, - сказал Рэйлен.

Сумка эта стояла прямо перед Зипом, он сжимал ее коленями. Всего-то и оставалось, словно невзначай, наклониться к столу, одновременно сунуть руку в украшенную синим цветочком сумку и вытащить пистолет вместе с прикрывающим его полотенцем. А стрелять - прямо под столом. Глория сработала отлично - садясь, она подтолкнула сумку вперед, поставила ее в нужное место. Шлепнуть Гарри было бы проще простого; если бы не ковбой, Зип давно бы с этим покончил.

А вот сам ковбой - совсем другое дело, тут надо бы поаккуратнее. Зип вспомнил рассказ Ники, как этот парень пристрелил Фабрицио, там, на горе. И лицо Фабрицио, привалившегося к дверце машины, Зип вспомнил тоже.

Однако на этот раз ковбой, похоже, хочет взять на пушку. Оставь нас, видите ли, одних, на семь минут. Параша все это, лапша на уши. Ведь он коп, так? Более того - федерал. А они ни хрена не могут тебе сделать, пока не запаслись ордером и судебным постановлением. Всем этим юридическим говном. Так что скажу ему сейчас: никуда я отсюда не поеду. А лучше, вообще ничего не скажу. Подожду, что он будет делать.

- У тебя осталось пять минут.

- Какого хрена ты там несешь?

- Пять минут, - повторил Рэйлен.

Странную картину представлял собой Джимми Кэп голый: спереди огромный, пузатый, а сзади - жопа вполне нормальных размеров. Стены ванной отливали розовым блеском, а посреди этого сияния, перед большим зеркалом, стоял Джимми. Стоял и чистил зубы. Ники задержался в дверях спальни.

- Не понимаю, зачем я так уж нужен тебе, если ты всего-то и хочешь пойти посмотреть на бабочек.

- У них там есть один мотылек, здоровенный такой, зараза, и совсем без рта.

- Слышал я о нем.

- И ничего не может есть.

- Так я говорю, если машину будет вести Джек, он с тобой и будет.

- Машину поведешь ты. Я дал Джеку выходной.

Ники двинулся через спальню к розовому сиянию ванной.

- Ты что, - удивленно переспросил он, - действительно отпустил Джека на сегодня?

- Он просил меня, еще неделю тому назад.

- Но ты ведь мог передумать. - Теперь Ники стоял прямо в дверях ванной. - Ведь то, что хочу сделать я, в сто раз важнее. Господи, да я же собрался пришить человека - и не просто, а для тебя. У меня есть пушка...

"Тарга" так и была зажата в его руке.

- ...время и обстановка - идеальные, а ты даешь выходной ему, а не мне?

Теперь Джимми начал бриться.

- У них там инсектарий с такими насекомыми, что ты на жопу сядешь. Кузнечик, здоровый, что твоя долбаная ворона. А ты знаешь палочников? Это такие твари, которые выглядят точно как палки. У них там есть один длиной с целый, наверное, фут. А еще эти охрененные жуки с рогами...

Ники выстрелил ему в затылок. Он не говорил себе: "Вот сейчас я пристрелю этого сукина сына". Он совсем ничего не думал. Ники просто нацелил "таргу" Джимми в затылок, увидел в зеркале, что Джимми, поднесший бритву к своей щеке, заметил вдруг его и пистолет, а затем раздался грохот, и лица Джимми не стало видно - зеркало покраснело и разлетелось вдребезги. Одновременно.

Теперь они смотрели в упор друг на друга, глаза в глаза, и разделяло их не более пяти футов. Подошедший официант спросил Зипа, не хочет ли тот еще один стакан охлажденного чая. Зип молча помотал головой. Официант спросил Рэйлена, не принести ли ему что-нибудь.

- Подойдите, пожалуйста, через три минуты, - сказал Рэйлен. Они продолжали смотреть друг другу в глаза.

- Ты не смотришь на часы, - сказал Зип. - Откуда ты знаешь, что именно три минуты?

- Оцениваю на глазок. Теперь две минуты.

- Ты же не знаешь этого точно!

- А почему это тебя так огорчает?

- У тебя нет разрешения на то, чем ты сейчас занимаешься, юрисдикции.

- Самое обычное дело: представитель закона просит нежелательную личность - вроде тебя - покинуть город. Если ты не захочешь уехать придется играть по твоим же правилам.

- У меня нет правил.

- Вот это я и говорю. У тебя осталась одна минута.

- Только что ты говорил две.

- Что, быстро летит время? Давай решай.

- А ты понимаешь, что ты совсем свихнулся?

- Вставай уходи - и покончим с этим. Я скажу Джимми Кэпу, что ты вышел из дела.

- Никуда я не уеду.

- У тебя осталось еще тридцать секунд.

- Ты или берешь меня на пушку, или сошел с ума. Я никогда не слыхал, чтобы копы вели себя подобным образом.

- Двадцать секунд, - сказал Рэйлен.

- Гарри сказал тебе, у меня нет оружия.

- Загляни в сумку.

- Кончай эту мутотень. Ты что, хочешь, чтобы я отвязался от Гарри? Ради Бога, он мне и на хрен не нужен.

- Мне, собственно, тоже, - сказал Рэйлен. - Десять секунд.

Зип ответил не сразу. Он только кивнул, чтобы выиграть время. А потом, когда он заговорил, его голос стал звучать иначе, как-то спокойнее.

- О'кей, - сказал он, глядя Рэйлену в лицо. - Ты получишь все, что просишь.

Джойс увидела, как это было.

Она немного отстала от Гарри, возмущенно шагавшего из бара в холл. Перед барменом стоял целый ряд стаканов, он смешивал разноцветные дамские коктейли и, похоже, собирался заниматься этим до самого вечера. Неужели нельзя найти секунду, чтобы откупорить пиво? Постоянному посетителю? Для Гарри в теперешнем его состоянии это было слишком, он сказал: "Хрен с ним, выпью пива за столиком". Рэйлена никто туда не приглашал.

- Я в нем не нуждаюсь, - сказал Гарри. - Ну для чего мне этот мужлан?

Он направился из бара, а Джойс - следом, в надежде поймать его, ухватить за руку, не подпустить к столику.

Она видела Зипа спереди, а Рэйлена немного в профиль, слева.

Как раз в тот момент, когда Джойс нагнала Гарри, Зип вытащил из-под стола что-то красное. Полотенце? Похоже на полотенце. Зип сделал движение другой рукой, и Гарри резко остановился. Остановился и закричал:

- У него пистолет!

Гарри кричал громко, но голос его звучал скорее удивленно, чем предупреждающе. И Джойс увидела этот пистолет, отливавший темным металлом. Одновременно она увидела в точности такой же пистолет в руке Рэйлена ствол направлен на Зипа, рукоятка твердо уперта в столешницу. Джойс успела еще подумать - кого из них имел в виду Гарри, крича: "У него пистолет!" Все дальнейшее заняло не более трех секунд.

Рэйлен выстрелил.

Во все стороны брызнули осколки стекла и фарфора; Зипа, сидевшего пригнувшись, отбросило к спинке стула. Рукоятка пистолета соскочила со стола, но Рэйлен тут же вернул его в прежнее положение.

И снова выстрелил.

Отброшенный вторым выстрелом, Зип успел нажать на спуск, его пуля пробила стол, снова полетели осколки стекла и фарфора.

Рэйлен выстрелил еще раз и замер в ожидании. Рукоятка его пистолета по-прежнему упиралась в стол.

Несколько секунд Зип смотрел на Рэйлена, затем его плечи обмякли, и голова упала на стол.

Джойс услышала, как все звуки смолкли и наступила полная тишина; через несколько секунд снаружи, на террасе гостиницы, раздались какие-то голоса. Рэйлен повернул голову и смотрел в ее сторону из-под чуть приспущенной на один глаз шляпы. Затем он положил пистолет на стол, поднялся и пошел к Джойс.

Глава 28

- Не понимаю я этого, - сказал Гарри Торресу, - совсем не понимаю. Ведь мы говорим не о какой-то там дуре, а о довольно-таки сообразительной молодой особе, хорошо понимающей, что к чему. Ты согласен? Иначе я не общался бы с ней столько лет.

- Она вполне разумна. Она все понимает, - согласился Торрес и надкусил бутерброд с колбасой.

Торрес и Гарри сидели в "Вульфи", перед Гарри стояла вазочка вишневого желе.

- А чего же тогда ради она уехала с этим типом, разыгрывающим из себя героя вестерна, с человеком, у которого нет с ней ничего общего?

- Они примерно одного возраста, - возразил Торрес.

- Да? У них все равно не будет полноценной семьи. Она иногда говорила про свои "биологические часы". Так вот, какое-то время назад эти часы перестали тикать. А у Рэйлена в Брансуике, Джорджия, куда они сейчас поехали, двое мальчишек, Рики и Рэнди, названы в честь каких-то звезд кантри. "Ну тебе-то к чему все это дерьмо, - говорю я ей, - все это деревенское братство? Ты же никогда таким не интересовалась, ты любишь Фрэнка Синатру и Каунта Бэйси". А она мне и говорит: "Да, но не забывай, что родилась я все-таки в Нэшвилле". У нее, видите ли, начинает проявляться нечто врожденное. Я, говорит, латентная обитательница прерий. Она сказала, что он отвезет ее к себе домой и там они проведут Рождество. Я сразу подумал: Господи, округ Арлан, Кентукки, да они что, в угольной шахте, что ли, будут справлять Рождество? Нет, оказывается, это будет Детройт; эти, из Кентукки, все потихоньку туда перебираются. Я спасаю ему жизнь, а он уводит мою давнюю приятельницу в Детройт, чтобы познакомить ее со своей мамочкой.

- Так ты, значит, веришь тому, что написано в газетах? - спросил Торрес. - "Предупреждает маршала США..."

- "Федеральный маршал предупрежден о грозящей опасности", а сверху большими буквами "У него пистолет!". В прошлый раз это было на третьей странице под заголовком - "Жителю Саут-Майами-Бич предъявлено обвинение в убийстве из огнестрельного оружия". На этот раз я продвинулся на первую страницу, но так и остался - в тексте заголовка - "жителем Саут-Майами-Бич".

- Странное это было следствие, - сказал Торрес. - Многие вопросы так и остались без ответов. Собираемся мы привлекать эту Глорию Эрз за соучастие в покушении на федерального полицейского? Кто нужен был Зипу, Рэйлен или ты? От тебя самого ничего не добьешься. А что этот мальчишка, Ники Теста? Есть тут какая-нибудь связь или нет? Он рассказывает, что занимался со штангой, а тут явились два парня в лыжных масках, пристрелили Джимми и убежали. Мак-Кормик хочет с ним побеседовать, считает, что уж его-то он сумеет расколоть. Говорит, возможно возобновление расследования по рэкету. Я объяснил ему, что Ники Теста и три недели не продержится, руководя этой ихней организацией. С ним общались ребята из преступлений против личности, так они говорят, у него голова словно в тумане, Глория крутит им как хочет.

- Я его не знаю, - сказал Гарри, - и знать не хочу. Если Мак-Кормик упомянет мою фамилию, скажи ему, что я в любую минуту могу уехать из города.

- А я слышал, ты снова занялся букмекерством.

- Только до окончания игр на Суперкубок.

- А потом?

- Еще не знаю. Возможно - снова попробую Италию. Подыщу какое-нибудь местечко поюжнее. Посмотрю, что будет делать Джойс, останется ли она с этим ковбоем. Захочет поехать со мной в Италию - хорошо. Не захочет - прекрасно.

- Ну только посмотрите на него, - сказал Торрес. - Прямо добрейший старый дядюшка.

Пожав плечами, Гарри занялся своим желе.

1 Топлес (англ. topless) - буквально "без верха", то есть без верхней части одежды, с голой грудью.

2 Арт деко - декоративный стиль 20 - 30-х годов, разноцветный и геометричный.

3 Moцapeллa - итальянский сыр, наподобие брынзы.

4 Тофу - дальневосточная тюря из свернувшегося соевого молока; полента - итальянская густая болтушка из муки.

5 Бюро - то есть ФБР.

6 Дядюшке - Дядюшке Сэму, то есть федеральным органам.

7 Великая американская депрессия 1929 - 1933 гг.

8 Кондоминиум - в данном случае нечто вроде кооперативного дома.

9 Маршальская служба - организация, занимающаяся, кроме всего прочего, охраной свидетелей после выступления в суде, обеспечивает их новыми документами, легендой, жильем - всем, вплоть до пластических операций, изменяющих внешность.

10 У ковбойских сапог высокие каблуки.

11 Флорида, самый южный из штатов США, не попадает под местное понятие "Юг", Техас - тем более. Юг - это Алабама, Миссисипи, Арканзас.

12 Имеется в виду торговля крэком - дешевым, плохо очищенным кокаином. Этой торговлей занимаются в США в основном негры и отчасти латиноамериканцы.

13 Созвучное со strongco (англ.) - сильный.

14 Wannabuy (искаж. англ.) - хочешь купить?

15 Боччи - итальянская разновидности игры в шары.

16 Снаппер - крупная морская рыба, ловится в прибрежных водах Флориды.

17 "Уэндис" - американская сеть гамбургерных, где гамбургеры другой рецептуры, чем в "Макдональдс", и прямоугольные вместо круглых.

18 Соккер - футбол, который известен в России, а американский футбол нечто вроде регби.

19 Талоны, распространяемые правительством среди малоимущих и заменяющие деньги при покупке продовольствия.

20 Динклага - обыгранное имя возлюбленной Горация. В переносном смысле Лалага ("мило лепечущая") - возлюбленная поэта. Обращение, по всей видимости, относится к Ольге Рудге.

21 Маркс Грочо - американский кинокомик.

22 Testa (urn.) - голова.

23 Текс - техасец.