"Келльская пророчица" - читать интересную книгу автора (Эддингс Дэвид)

Часть вторая ПЕРИВОР

Глава 9

Бессмертная Салмиссра с утра освободила старшего евнуха Адиса от занимаемой должности. Совершенно одуревший от солидной дозы своего излюбленного снадобья, Адис неверным шагом вошел в Тронный зал, чтобы представить королеве традиционный рапорт. Когда он приблизился к тронному возвышению футов на десять, Салмиссра тотчас же ощутила прогорклый запах, из чего заключила, что Адис ослушался ее запрета входить к ней, предварительно не приняв ванну. Ледяным взором следила она за тем, как евнух, простертый на мраморном полу, что-то невнятно бормочет. Но свой доклад ему так и не довелось закончить. Повинуясь повелительному свисту королевы-змеи, откуда-то из-за трона, более похожего на диван, тихо мурлыча, выползла маленькая зеленая змейка, и Адису воздалось сполна за его ослушание. И вот теперь Салмиссра, печально свившись в кольца на троне, задумчиво любовалась своим отражением в зеркале. Ей предстояло весьма хлопотное дело — избрать нового старшего евнуха, но для этого она была явно не в настроении. И вот наконец ей пришло на ум вовсе не делать этого — по крайней мере какое-то время, чтобы дать дворцовым евнухам возможность посостязаться между собой за эту великую честь. Состязания подобного рода частенько сопровождались несчастными случаями, а во дворце как раз развелось слишком много евнухов.

Из-под трона послышалось раздраженное ворчание. Зеленая змейка явно была чем-то крайне раздосадована.

— Что такое, Эзах? — спросила королева.

— Нельзя ли устроить так, Салмиссра, чтобы они мылись, прежде чем я буду их кусать? — посетовал Эзах. — Или хотя бы предупреждай меня, чего ожидать.

Хотя Эзах и Салмиссра принадлежали к разным змеиным видам, языки их были на удивление схожи.

— Сожалею, Эзах. Я поступила опрометчиво.

В отличие от отношения Салмиссры к двуногим, которых она брезгливо презирала, с рептилиями королева-змея была неизменно вежлива — и в особенности с ядовитыми особями. Так предписывал мудрый закон, правящий миром змей.

— В этом не только твоя вина, Салмиссра. — Эзах тоже был змеей и поэтому мог похвалиться столь же изысканной вежливостью. — Я просто хотел бы избавиться от отвратительного вкуса во рту.

— Могу приказать принести блюдечко молока. Может быть, это поможет.

— Благодарю, Салмиссра, но от привкуса этого евнуха молоко тотчас же скиснет. Мне бы хотелось сейчас толстенькую откормленную мышку — и, если можно, живую.

— Тотчас же прикажу принести, Эзах. — Треугольная головка королевы грациозно повернулась на тонкой шее. — Ты! — взглянула она на одного из евнухов, благоговейно стоящих на коленях подле трона. — Пойди и поймай мышь! Мой маленький зеленый дружок проголодался.

— Сию минуту, божественная Салмиссра! — подобострастно пролепетал евнух.

Он вскочил на ноги и стал пятиться к дверям, через каждые несколько шагов падая ниц.

— Ты очень любезна, Салмиссра, — промурлыкал Эзах. — Двуногие существа невероятно примитивны, не так ли?

— Ими правит только страх, — согласилась она. — И еще похоть.

— Ну, раз уж ты сама об этом заговорила… Не настало ли время вспомнить одну мою известную тебе просьбу?

— Мои люди уже ведут поиски, — заверила Эзаха королева. — Но ты довольно редкого вида, и чтобы отыскать для тебя подругу, надо хорошенько потрудиться.

— Я могу и подождать, если нужно, — промурлыкал Эзах. — Мы, змеи, очень терпеливые создания. — Он помолчал. — Знаешь, не хочу тебя обидеть, но если бы ты не прогнала Сади, то теперь у тебя не было бы хлопот. Мы с его змейкой были в прекрасных отношениях…

— Я это замечала. Может быть, ты уже стал отцом.

Из-под трона высунулась маленькая зеленая головка и пронзительные глазки пристально взглянули на Салмиссру. Подобно всем змеям своего вида, Эзах щеголял ярко-алой полоской вдоль спины.

— А что это такое — «отец»? — спросил он, не обнаруживая живого интереса.

— Это довольно сложное понятие, — ответила королева. — Но двуногие отчего-то почитают его очень важным.

— Но какое дело совершенным созданиям вроде нас с тобой до глупых людских предрассудков?

— Меня они совершенно не волнуют — по крайней мере с некоторых пор.

— У тебя всегда было змеиное сердце, Салмиссра.

— Благодарю за комплимент, Эзах, — довольно прошипела она. Некоторое время слышалось лишь шуршание — свитое в кольца тело беспокойно шевелилось. — Я должна избрать нового старшего евнуха, — задумчиво проговорила она. — Ох и хлопотное это дело!

— Но зачем же беспокоиться? Назначь на эту должность кого угодно. Люди все одинаковы.

— Большинство из них — да. Но я все еще пытаюсь отыскать Сади. Хочу уговорить его возвратиться в Стисс-Top.

— Да, этот не такой, как другие, — согласился Эзах. — Порой кажется даже, что он нам родня.

— А ведь правда, он обладает некоторыми качествами, характерными для рептилий? Конечно, он вор и негодяй, но тем не менее справлялся с придворными обязанностями лучше, чем кто-либо другой до и после него. Если бы в тот момент, когда он впал в немилость, я не линяла, то, скорее всего, простила бы его.

— Да, нелегко менять кожу, — согласился Эзах. — Прими маленький совет, Салмиссра. Постарайся в этот трудный период не общаться с двуногими.

— Но несколько слуг мне необходимы. Хотя бы для того, чтобы было кого укусить в ярости.

— Ограничься мышами, — посоветовал Эзах. — Они гораздо вкуснее, и к тому же их можно проглотить.

— Если бы мне удалось уговорить Сади вернуться, тогда и мои, и твои проблемы были бы решены, — сухо прошипела она. — Было бы кому управлять делами во дворце, при этом не беспокоя меня, а ты получил бы свою милую подружку.

— Интересная мысль, Салмиссра. — Эзах огляделся. — Неужели тот двуногий, которого ты послала за мышью, вознамерился вынянчить ее с колыбели?

Снежным вечером Ярблек и Велла проскользнули в ворота Яр-Надрака — их как раз уже закрывали на ночь. Велла оставила все шелковые платья в Бокторе и вновь облачилась в свой привычный облегающий кожаный наряд. Но поскольку на дворе лютовала зима, она накинула поверх него соболью шубу, которая в Тол-Хонете стоила целое состояние.

— Почему тут всегда так дурно пахнет? — спросила она своего хозяина, когда они ехали по заснеженным улочкам в сторону реки.

— Возможно, потому, что Дроста предоставил заботу о городской канализации одному из своих родственников. — Ярблек зябко вздрогнул и поднял воротник потрепанной куртки. — Горожане уплатили кучу денег в казну, чтобы эта система функционировала, но родственник Дросты оказался на поверку искусным растратчиком и никчемным инженером. Я думаю, это у них фамильное — Дроста ворует даже из собственной казны.

— Но ведь это нелепо!

— Наш король — вообще ходячая нелепица, Велла.

— А я думала, что дворец находится вон там. — И девушка указала в направлении центра города.

— В это время Дросты никогда не бывает во дворце, — ответил Ярблек. — На закате он начинает мучиться от одиночества и обычно отправляется на поиски теплой компании.

— Тогда он может быть где угодно.

— Не думаю. В Яр-Надраке есть всего несколько мест, где ему рады после наступления темноты. Ведь наш король не пользуется всенародной любовью. — Ярблек свернул на замусоренную аллею. — Поедем этим путем. Я хочу заехать в контору нашего агента и подобрать для тебя подходящий наряд.

— А чем плохо то, что на мне надето?

— Твои соболя, душечка, привлекут внимание в той части города, куда мы направляемся. Нам не следует вызывать подозрений.

Яр-надракская контора одного из многочисленных агентов торговой империи Шелка и Ярблека располагалась на чердаке склада, битком набитого связками ценных меховых шкурок и штабелями маллорейских ковров. Агентом оказался узкоглазый надракиец по имени Зелмит, на лице которого ясно написано было вероломство — и лицо это не лгало. Велла всегда его недолюбливала, поэтому, представ перед ним, взялась за рукояти своих кинжалов, позаботившись о том, чтобы Зелмит это заметил, — она хотела быть уверенной, что между ними не возникнет непонимания. Официально Велла была собственностью Ярблека, а Зелмит довольно вольно обращался со всем тем, что принадлежало его господину.

— Ну, как идут дела? — спросил Ярблек, когда они с Веллой вошли в тесный чулан под самой крышей.

— В общем и целом недурно, — проскрипел Зелмит.

— Нельзя ли поточнее, Зелмит? — раздраженно бросил Ярблек. — От общих фраз у меня зубы ноют.

— Мы нашли способ обойти и Боктор, и драснийские налоговые инспекции.

— Это весьма полезно.

— Конечно, обходной путь длиннее, но мы можем ввозить меха в Тол-Хонет, не уплачивая драснийским чиновникам подать. Таким образом, наш доход от продажи мехов возрастает на шестьдесят процентов.

Ярблек довольно улыбнулся.

— Если Шелк когда-нибудь будет здесь проезжать, то, полагаю, не следует тебе рассказывать ему об этом. Его периодически обуревают приступы безудержного патриотизма, а Поренн — его родная тетка.

— Я и не собирался с ним откровенничать. Но маллорейские ковры нам так или иначе придется возить через Драснию. Лучший рынок сбыта для них — это ярмарка в центральной Арендии, и пришлось слишком много уплатить тому, кто отважился бы провезти товар через земли улгов. — Он нахмурился. — Однако кто-то постоянно сбивает цену. Пока мы не дознаемся, что происходит, разумно было бы сократить импорт.

— А удалось тебе продать те драгоценные камни, что я привез из Маллореи?

— Естественно. Мы торговали ими из-под полы на всем протяжении нашего путешествия на юг.

— Хорошо. На рынке всегда начинается неразбериха, если вдруг появляется некто с полным ведром этих побрякушек. А не знаешь ли, нынче вечером Дроста там же, где и обычно?

Зелмит кивнул.

— Он направился туда сразу же, как солнце закатилось.

— Велле нужен какой-нибудь неприметный наряд, — сказал Ярблек.

Зелмит, сощурившись, оглядел девушку.

Велла распахнула полы собольей шубы и продемонстрировала свое оружие.

— Не хочешь ли попытать счастья, Зелмит? Давай поскорее со всем покончим.

— Я ни о чем таком и не думал, Велла, — с невинным видом ответил Зелмит. — Просто прикидывал, какой тебе нужен размер.

— Я заметила, — съехидничала девушка. — А что, рана на плече все еще беспокоит тебя?

— В плохую погоду немного ноет, — жалобно ответил он.

— Тогда ты больше не станешь распускать руки.

— Думаю, у меня есть старая шубка — тебе подойдет. Правда, она несколько потрепанная…

— Тем лучше, — ответил Ярблек. — Мы направляемся сейчас в «Одноглазую собаку» и должны выглядеть соответственно.

Велла выскользнула из собольей шубы и перекинула ее через спинку стула.

— Шуба не должна никуда запропаститься, — предупредила девушка Зелмита. — Она очень мне дорога, и, полагаю, мы оба будем весьма расстроены, если вдруг выяснится, что она отправилась с караваном в Тол-Хонет.

— Не надо стращать его, Велла, — мягко сказал Ярблек.

— Да разве я его пугаю? Просто мне надо знать наверняка, что мы с Зелмитом понимаем друг друга.

— Так я принесу другую шубку? — нерешительно спросил Зелмит.

— Неси.

Шубка оказалась не просто потрепанной, а выглядела так, словно ее рвала стая бешеных псов, и к тому же, судя по запаху, ее никогда не чистили. Велла с величайшей брезгливостью накинула ее на плечи.

— Накинь-ка капюшон, — велел Ярблек.

— Но ведь потом мне придется голову мыть!

— Ну и что?

— Знаешь, как долго зимой сохнут волосы — особенно такие, как у меня.

— Делай, что я велю, Велла! Почему ты вечно мне прекословишь?

— Но это дело принципа.

Ярблек обреченно вздохнул.

— Пригляди за лошадьми, — велел он Зелмиту. — Остаток пути мы проделаем пешком. — И он повел Веллу к выходу.

Едва они вышли на улицу, Ярблек достал из кармана длинную позвякивающую цепочку, прикрепленную к кожаному ошейнику.

— Надень, — велел он девушке.

— Я уже много лет не надевала ни цепей, ни ошейника…

— Это для твоей же безопасности, Велла, — устало объяснил он. — Мы идем в трущобы, а «Одноглазая собака» — самое грязное место в этих трущобах. Надень цепь, и к тебе никто не привяжется — если, конечно, не вознамерится помериться со мной силой. Если ты просто войдешь в таверну рядом со мной, тамошние кавалеры могут это неверно истолковать.

— Но ведь на этот случай у меня есть кинжалы, Ярблек.

— Прошу тебя, послушайся, Велла. Ты мне весьма по душе, и я не хочу подвергать тебя опасности.

— Так я нравлюсь тебе, Ярблек? — Велла расхохоталась. — А я-то думала, что ты ничего не любишь, кроме денег.

— Я не вполне законченный негодяй, Велла.

— Ничего, все еще впереди, — сказала она, застегивая на шее кожаный ремешок. — Кстати, ты тоже мне не противен.

Глаза Ярблека широко раскрылись, и он ухмыльнулся.

— Учти, не до такой степени, — поспешно прибавила девушка.

«Одноглазая собака» оказалась самой грязной и гнусной таверной, где когда-либо приходилось бывать Велле, а ей к злачным местечкам было не привыкать. С двенадцати лет она прибегала к помощи кинжалов, чтобы отвадить докучливых поклонников. Хотя ей и нечасто приходилось кого-то убивать — за исключением разве что нескольких особенно страстных ухажеров, — она тем не менее стяжала репутацию девушки, посягать на честь которой безрассудно. Порой ее это даже слегка печалило — случалось, Велла с радостью приняла бы ухаживания того или иного кавалера. Один-два безобидных пореза могли бы немного охладить пыл влюбленного, а потом… Кто знает?

— Не вздумай пить пиво, — предостерег ее Ярблек. — Бочка здесь без крышки, а в таких случаях в ней обычно плавает пара-другая дохлых крыс.

И он предусмотрительно обмотал вокруг руки цепочку.

Велла огляделась.

— Да, на редкость отвратное местечко, Ярблек.

— Ты чересчур много времени провела в обществе Поренн, — ответил он. — Стала настоящей неженкой.

— Как тебе понравится, если я сейчас выпотрошу тебя, как петуха? — огрызнулась Велла.

— Вот теперь я узнаю мою девочку, — улыбнулся Ярблек. — Пошли наверх.

— А что там?

— Там? Шлюшки. Ведь не за пивом же, воняющим крысами, Дроста приходит сюда.

— Какая гадость!

— Ведь ты еще не встречалась с Дростой, правда? Гадость — это мягко сказано. От него даже меня тошнит.

— И ты собираешься идти прямо к нему? Не лучше ли сперва пошнырять тут немного?

— Ты слишком долго прожила в Драснии, — сказал он, ведя ее вверх по ступенькам. — Мы с Дростой хорошо знакомы. Он понимает, что лгать мне бесполезно. Я тотчас же доберусь до сути, а потом можно убираться из этой вонючей дыры.

— Кажется, ты тоже становишься неженкой…

В конце коридора виднелась дверь, по обеим сторонам которой стояли надракийские воины, — это красноречивее всяких слов свидетельствовало о том, что за дверью находится король Дроста-Лек-Тан собственной персоной.

— Ну, и сколько цыпочек посетило его величество на этот раз? — спросил у солдат Ярблек.

— Кажется, три… Так? — неуверенно поглядел на товарища один из караульных.

— Я сбился со счета, — пожал плечами другой. — Для меня они все на одно лицо. Три, а может, четыре…

— В данный момент король… занят? — поинтересовался Ярблек.

— Отдыхает.

— Видимо, он стареет. Раньше никогда не отдыхал после всего-навсего трех девочек. Не доложите ли ему обо мне? — Ярблек выразительно потряс цепочкой, прикрепленной к ошейнику Веллы. — У меня деловое предложение.

Один из солдат оглядел Веллу с головы до ног.

— Сдается мне, ей быстро удастся разбудить короля, — хмыкнул он.

— И столь же быстро смогу вновь усыпить. — Велла распахнула полы драной шубки, показав свои кинжалы.

— Ты из тех самых диких лесных дев, правда? — спросил другой. — Мы не можем впустить тебя к нему с этими твоими ножами.

— Уж не хочешь ли ты их у меня отобрать?

— Только не я, девочка, — честно отвечал вояка.

— И хорошо. Точить кинжалы — дело муторное, а в последнее время я частенько туплю их, попадая в кость.

Солдат поспешно распахнул двери.

— Это снова Ярблек, ваше величество, — объявил он. — С ним девушка, которую он хочет тебе продать.

— Я только что купил трех, — раздался визгливый голос, а потом из-за дверей донеслось похабное ржание.

— Но эта совсем другого сорта, ваше величество.

— Какой приятный комплимент, — пробормотала Велла.

Солдат молча подмигнул ей.

— Входи, Ярблек! — визгливо скомандовал король.

— Сию минуту, ваше величество. Пошли, Велла.

Ярблек потянул за цепочку, и они с девушкой вошли.

Дроста-Лек-Тан, король Гар-ог-Надрака, лежал полуодетый на измятой постели. Такого отталкивающего уродства Велле видеть еще не приходилось. Даже горбун Белдин в сравнении с Дростой казался красавчиком. Лицо у Дросты было рябое и костлявое, с глазами навыкате. Довершала это великолепие клочковатая грязная борода.

— Идиот! — закричал он, завидев Ярблека. — Яр-Надрак кишит маллорейскими агентами. Им известно, что ты партнер Хелдара, как и то, что ты практически живешь во дворце у Поренн!

— Меня никто не видел, Дроста, — ответил Ярблек. — Но даже если бы и видели, то у меня есть вполне законные основания для того, чтобы здесь находиться.

И он зазвенел цепочкой.

— Ты и впрямь хочешь ее продать? — спросил Дроста, пристально изучая девушку.

— Едва ли. Но мы сможем объявить всем, что не сошлись в цене и сделка не состоялась.

— Тогда для чего ты здесь?

— Поренн живо интересуется твоими делами. Дротик заслал в твой дворец шпионов, но ты оказался достаточно хитроумен, чтобы скрыть от них то, что затеваешь. Вот я и решил сэкономить массу времени, явившись прямо к тебе.

— А с чего это ты решил, будто я что-то затеваю?

— У тебя вечно что-то на уме.

Дроста визгливо рассмеялся.

— Так оно и есть, ты прав. Но с какой стати я стану откровенничать с тобой?

— Потому что, если ты этого не сделаешь, я подниму бучу во дворце, и маллорейцы подумают, будто ты идешь против них.

— Но это же шантаж, Ярблек, — обиженно проворчал Дроста.

— Кое-кто называет это именно так.

Дроста вздохнул:

— Ну хорошо, Ярблек. Но это сведения только для Поренн — к тому же я не хочу, чтобы вы с Шелком ими воспользовались. Я пытаюсь наладить отношения с Закетом. Он был очень зол, когда в Тул-Марду я переметнулся. Покорение им всего Хтол-Мургоса — вопрос времени, и я вовсе не желаю, чтобы ему взбрело на ум идти на север, ища моей крови. Я вел переговоры с Брадором, его министром внутренних дел, и мы почти достигли соглашения. Я сохраню мою шкуру нетронутой, позволив агентам Брадора беспрепятственно пройти через Гар-ог-Надрак, чтобы внедриться на Западе. А Закет достаточно прагматичен — он с легкостью откажется от удовольствия заживо содрать с меня кожу, если поймет, что я ему полезен.

Ярблек скептически поглядел на короля.

— Ладно, Дроста. А еще что? Ведь этого явно недостаточно, чтобы Закет отказал себе в наслаждении очистить тебя, как апельсин.

— Иногда ты чересчур прозорлив. Это может плохо для тебя кончиться, Ярблек.

— Полно, Дроста. Я просто не хочу провести в Яр-Надраке целый месяц, привлекая к себе внимание.

И Дроста сдался.

— Я резко ограничил пошлины на импорт маллорейских ковров. Закету нужны значительные поступления в казну, чтобы продолжать войну с Хтол-Мургосом, а маллорейские купцы при таких пошлинах получат возможность сбросить цены на западных рынках в сравнении с тобой и Шелком. Таким образом я стану столь необходимым для его императорского высочества, что он оставит меня в покое.

— А я-то голову ломал, почему так резко упал доход с продажи ковров! — пробормотал Ярблек. — И это все?

— Клянусь, Ярблек!

— Клятвы твои тоже резко упали в цене за последнее время, мой король.

Дроста с вожделением глядел на Веллу.

— А ты совершенно уверен, что не хочешь продать мне эту девочку? — спросил он.

— Вы не можете себе позволить поступать столь опрометчиво, — ответила Велла. — Ведь рано или поздно не совладаете с вашим… аппетитом, и мне придется принять кое-какие меры.

— Но ты же не пронзишь кинжалом своего короля, правда?

— А вы проверьте.

— Да, вот еще что, Дроста, — добавил Ярблек. — Отныне мы с Шелком будем платить такие же пошлины, что и маллорейцы.

Глаза Дросты совсем вылезли из орбит.

— Но об этом и речи быть не может! — почти закричал он. — А что, если об этом прознает Брадор?

— Придется устроить так, чтобы он оставался в полном неведении. Вот цена за мое молчание, Дроста. Если ты не снизишь для нас пошлины, я вынужден буду открыть всем, что ты уже сделал это для маллорейцев. Тогда ты не будешь столь необходим Закету, правда?

— Ты грабишь меня, Ярблек!

— Дело есть дело, Дроста, — примирительно сказал Ярблек.

Король Анхег Черекский прибыл в Тол-Хонет на переговоры с императором Вэреном. Войдя в императорские покои, он без околичностей произнес:

— У нас неприятности, Вэрен.

— Неужели?

— Ты знаком с моим родственничком, графом Трелхеймским?

— С Бэраком? Знаком, конечно.

— Его уже долгое время нигде не видно. Он сгинул вместе со своим громадным кораблем и с компанией друзей.

— Ну, океан не купленный… А кто с ним?

— Сын Хо-Хэга Хеттар, рыцарь Мандореллен, Лелдорин… С ним еще сынок графа Унрак и улгский фанатик Релг.

Вэрен нахмурился:

— Веселая компания…

— Как нельзя более с вами согласен. Такое ощущение, что над океаном мечется тайфун, ища, где бы ему разразиться.

— Есть ли сведения о том, что они поделывают?

— Если бы я хотя бы предполагал, куда они держат путь, то мог бы высказать несколько догадок…

Раздался вежливый стук в дверь.

— К вам просится черекец, ваше императорское величество, — доложил охранник. — Он моряк и говорит, что ему надо срочно поговорить с королем Анхегом.

— Впустите, — велел император.

Вошел Грелдик. Он был слегка под мухой.

— Думаю, я решил твою проблему, Анхег. Высадив тебя на пирсе, я пошатался по докам, пытаясь что-нибудь разузнать.

— Разумеется, по тавернам. Это заметно.

— В чайных ни одного матроса днем с огнем не сыскать. И вот набрел я на капитана толнедрийского торгового судна. Он с грузом товаров из Маллореи идет на юг через Западное море в направлении южной оконечности Хтол-Мургоса.

— Это очень занятно, но я не пойму, к чему ты клонишь.

— Капитан видел в море корабль, а когда я описал ему «Морскую птицу», он сказал, что именно ее и повстречал.

— Становится интереснее. Так куда направляется Бэрак?

— В Маллорею, куда же еще?

Примерно через неделю «Морская птица» вошла в гавань Дал-Зербы, что на юго-западном берегу Маллорейского континента. Бэрак задал несколько вопросов в порту и повел друзей в контору агента Шелка.

Агент оказался чрезвычайно тощим заморенным человеком — он был изнурен скорее не голодом, а непосильным трудом.

— Мы ищем принца Хелдара, — громовым голосом объявил Бэрак. — Дело у нас к нему неотложное, и мы будем благодарны за любую информацию о его местонахождении.

Агент нахмурился:

— В последний раз до меня дошел слух, что он в Мельсене, на другом конце континента. Но это было уже месяц назад, а принц Хелдар стремительно перемещается.

— Шелк во всей красе… — пробормотал Хеттар.

— Наша контора основана недавно, — сказал агент. — И я обо всем узнаю последним. — Он состроил кислую гримасу. — Агент в Дал-Финде был немного расстроен, когда открылась эта контора. Думаю, он возомнил, будто я стану его соперником, поэтому частенько «забывает» передать мне информацию. Контора его уже долгое время процветает, поэтому курьеры всегда останавливаются там. И если кто-нибудь в этой части Далазии знает что-нибудь о местопребывании Шелка, то это именно он.

— Хорошо. А где находится Дал-Финда?

— Примерно в сорока лигах отсюда вверх по реке.

— Спасибо за помощь, приятель. А есть ли у тебя карта этой части Маллореи?

— Думаю, для вас карта у меня найдется.

— Внакладе не останешься. Мы никогда не бывали в этой части света.

— Так мы отправимся вверх по реке? — спросил Хеттар, пока агент шарил по полкам в поисках карты.

— Если только там можем разузнать, где сейчас находится Гарион с друзьями, то делать нечего, придется.

Река Финда несла свои воды небыстро, и грести было легко. К вечеру следующего дня «Морская птица» достигла Дал-Финды, и Бэрак со спутниками незамедлительно отправились в контору Шелка.

Здешний агент оказался полнейшей противоположностью своего коллеги из Дал-Зербы. Он был не столько жирен, сколько мясист, на руках играли крепкие мускулы, а красное лицо лоснилось. Держался он не слишком доброжелательно и любезно.

— А откуда мне знать, что вы друзья принца? — подозрительно сощурился он. — Не собираюсь я рассказывать незнакомцам, где его найти!

— Да ты упрямец! — воскликнул Бэрак. Агент поглядел на рыжебородого гиганта и с трудом сглотнул.

— Нет, но порой принц предпочитает, чтобы его местопребывание держали в тайне.

— Возможно, если он собирается что-то украсть, — вставил Хеттар.

— Украсть? — сипло воскликнул агент. — Принц — уважаемый торговец!

— Но он также лжец, мошенник, вор и шпик. — подхватил Хеттар. — Итак, где он? Нам известно, что некоторое время назад он был в Мельсене. Куда он отправился оттуда?

— А вы можете хотя бы описать его внешность? — все еще колебался агент.

— Он коротышка, — отчеканил Хеттар, — притом тощий. У него крысиная рожица и длинный острый нос. У него здорово подвешенный язык, и он мнит себя остроумцем.

— Вы в высшей степени точно описали принца Хелдара, — согласился агент.

— Прослышали мы, что друг наш ныне в большой опасности, — сказал Мандореллен. — И мы проделали долгий путь, чтобы пособить ему в трудный час.

— А я-то удивился, что вы все в доспехах. Ну хорошо. Последний раз я слышал о принце, когда он направлялся в город под названием Келль.

— Покажи! — властно приказал Бэрак, разворачивая карту.

— Это вот тут. — Палец агента уперся в пергамент.

— А река судоходная?

— По крайней мере до самой Баласы.

— Хорошо. Мы обогнем по морю южную оконечность континента и войдем в устье реки. А далеко ли оттуда до этого Келля?

— Город примерно в лиге от восточного берега. Он находится у подножия огромной горы. Но я на вашем месте поостерегся бы. У Келля дурная репутация. Местные жители не очень дружелюбно относятся к чужеземцам.

— Мы попытаем счастья, — сказал Бэрак. — Спасибо за помощь, приятель. Непременно передадим от тебя поклон принцу Хелдару, когда повстречаем его.

На следующее утро они отправились вниз по реке. Дул легкий попутный ветерок, наполняя паруса, что очень помогало гребцам, и корабль шел очень быстро. Но около полудня они услышали странный треск, доносящийся как раз оттуда, куда держали они путь.

— Мнится мне, грядет великая буря, — сказал Мандореллен.

Бэрак нахмурился.

— На небе ни облачка, Мандореллен, а звук нимало не походит на гром. — Он возвысил голос. — Спустить паруса! Суши весла! — скомандовал он матросам, резко поворачивая к берегу.

На палубу вышли Хеттар, Релг и Лелдорин.

— Почему мы сменили курс? — спросил Хеттар.

— Впереди творится что-то странное, — ответил Бэрак. — Думаю, лучше сперва взглянуть что к чему, чем вляпаться в неожиданную переделку.

— Выводить лошадей?

— Думаю, нет надобности. Это совсем недалеко, и к тому же всадники могут вызвать подозрения.

— Ты говоришь совсем как Шелк.

— Мы довольно долго прожили бок о бок. Унрак! — позвал он сына, сидящего верхом на носу корабля. — Мы пойдем и посмотрим, откуда доносится шум. Остаешься здесь за старшего.

— Но, отец! — запротестовал рыжеволосый юноша.

— Это приказ, Унрак! — загремел Бэрак.

— Слушаюсь, капитан, — грустно ответил Унрак.

«Морская птица», покачиваясь на волнах, тыкалась носом в поросший травой берег. Бэрак и остальные спрыгнули с борта на берег и осторожно пошли вперед.

Спереди снова послышался треск, совершенно не походивший на раскаты грома.

— Что бы это ни было, оно прямо впереди, — тихо сказал Хеттар.

— Нельзя обнаруживать себя, покуда мы не выясним, что происходит, — шепнул Бэрак. — Ведь мы уже слышали этот звук — в Рэк-Хтоле, когда боролись Белгарат и Ктучик.

— Мнишь, там бьются кудесники? — спросил Мандореллен.

— Пока не уверен, но начинаю всерьез это подозревать. Лучше нам спрятаться, пока не узнаем точно, кто там — или что там…

Они бесшумно прокрались через заросли низкорослых деревьев и затаились на самой опушке, глядя на простирающуюся перед ними равнину.

На траве лежало несколько тел в черных одеждах. От них поднимался дымок. Уцелевшие люди пугливо сгрудились у самого края поля.

— Мурги? — озадаченно пробормотал Хеттар.

— Пребываю в сомнении, добрый господин, — возразил Мандореллен. — Ежели отважился бы ты приблизиться, то узрел бы, что подкладки капюшонов у сих злополучных созданий разных цветов — это отличительный признак гролимов различных рангов. Ты прав был, господин мой Трелхейм, когда мудро присоветовал нам быть осмотрительными.

— А отчего они дымятся? — шепотом спросил Лелдорин, нервно сжимая в руках лук.

И словно ему в ответ, на верхушке холма появилась фигура в черном и презрительно взмахнула рукой в сторону перепуганных людей. Прямо из ладони странного существа вылетел ослепительный огненный шар, стремительно пролетел над полем и ударил в грудь одного из гролимов. Раздался сухой треск. Гролим взвизгнул, схватился за грудь и упал.

— Вот объяснение этим странным звукам, — заметил невозмутимый Релг.

— Бэрак, — тихо сказал Хеттар, — а ведь это женщина.

— Ты уверен?

— У меня острое зрение, и к тому же я всегда сумею отличить женщину от мужчины.

— И я тоже — если бы, разумеется, не этот ужасный бесформенный балахон.

— Когда она снова поднимет руки, взгляни повнимательнее на ее локти. Женский локоть сгибается совсем не так, как мужской. Адара говорит, так устроено для того, чтобы им способнее было носить на руках младенцев.

— Так ты боишься биться со мной один на один, Агахак? — презрительно спросила фигура, стоящая на верхушке холма, женским голосом. Из ее ладони вылетел еще один огненный шар — и очередной гролим рухнул замертво.

— Я ничего не боюсь, Зандрамас, — донесся гулкий голос из рощицы на противоположном краю поля.

— Ну вот, теперь мы знаем, кто они, — сказал Хеттар. — Но почему они сражаются?

— Так, значит, Зандрамас — женщина? — изумился Лелдорин. Хеттар кивнул.

— Королеве Поренн это уже известно. Она послала весточку об этом королям Алории, а Хо-Хэг рассказал мне.

Тем временем Зандрамас без всяких усилий покончила с тремя оставшимися гролимами.

— Ну что же, Агахак, — сказала она, — может, выйдешь из укрытия или мне самой прийти к тебе?

Из-за деревьев выступил высокий, похожий на мертвеца, гролим.

— Твой огонь против меня бессилен, Зандрамас, — сказал он, приближаясь к женщине, лицо которой скрывал капюшон.

— А мне и не понадобится огонь, — почти ласково промурлыкала она. — Вот твой конец, Агахак!

Очертания ее фигуры вдруг стали расплывчатыми — и через мгновение на месте женщины стоял огромный, ужасающего вида зверь с длинной змеиной шеей и перепончатыми крыльями, словно у гигантской летучей мыши.

— Белар! — выбранился Бэрак. — Она превратилась в дракона!

Дракон распростер крылья и взвился в воздух. А похожий на мертвеца гролим воздел руки к небу. Раздался громовой удар — и дракона объяло зеленое пламя, совершенно его обездвижив. Голос, донесшийся из зубастой драконьей пасти, по-прежнему принадлежал Зандрамас.

— Следовало тебе быть более усердным в учении, Агахак! Тогда ты бы знал, что по воле Торака драконы не страшатся колдовства!

И дракон в мгновение ока оказался прямо над головой гролима, лицо которого исказила гримаса ужаса.

— Кстати, чуть не забыла, Агахак, — продолжала Зандрамас. — Спешу обрадовать тебя — Урвон мертв. Кланяйся ему от меня — ведь ты вскоре с ним свидишься.

И, бросившись на Агахака, она вонзила острые когти ему в грудь. Гролим успел отчаянно вскрикнуть, прежде чем дракон выплюнул ему в лицо сноп огня и дыма. Но длилось это лишь мгновение, ибо монстр тотчас же откусил своей жертве голову.

Лелдорин издал подозрительный звук — казалось, его вот-вот вырвет.

— Великий Чолдан! — с отвращением просипел он. — Она его ест!

С поля слышался ужасающий хруст — дракон продолжал свое отвратительное пиршество. И вот наконец, издав пронзительный торжествующий вопль, чудовище взмахнуло крыльями и полетело на запад.

— Уже можно выйти? — раздался где-то поблизости незнакомый дрожащий голос.

— Выходи, не то худо будет, — угрожающе отвечал Бэрак, обнажая меч.

Из кустов появился тулл. Он был молод, с тусклыми, какими-то серыми волосами и безвольным ртом.

— Что туллу понадобилось в Маллорее? — спросил незнакомца Лелдорин.

— Меня привез с собой Агахак, — ответил юноша, дрожа всем телом.

— Как тебя зовут? — спросил его Релг.

— Я Натель, король Мишрак-ак-Тулла. Агахак обещал сделать меня королем над всеми королями Ангарака, если я помогу ему в каком-то его деле. Пожалуйста, не бросайте меня здесь одного!

И по лицу его заструились слезы.

Бэрак оглядел друзей. На всех без исключения лицах заметил он выражение жалости.

— Ну, полно-полно, — проворчал он. — Пошли, бедолага…