"Дикие розы" - читать интересную книгу автора (Грайс Джулия)

Глава 35

– Что за чушь! – Дональд разорвал письмо на мелкие клочки. – Ты действительно веришь в этот бред?

Корри упрямо молчала, натягивая плед на обнаженные плечи, чтобы скрыть свою наготу от ненавистных глаз.

– Если так, значит, диагноз доктора Санти справедлив. Ты – сумасшедшая.

Дональд подбросил вверх полную пригоршню белоснежных кусочков. Они, кружась, рассыпались по полу, как опадают с дерева увядшие листья. Он пренебрежительно наподдал по ним ногой.

Корри внимательно смотрела на него. Если бы не легкий румянец, выступивший на скулах, лицо Дональда казалось бы абсолютно спокойным. Корри решила избрать методом защиты нападение.

– Разумеется, я верю в то, что пишу! Как же иначе. Я полагаю, что именно ты убил Илу Хилл, равно как и моего мужа Эвери. Не говоря уже о несчастном Аликаммике, единственная вина которого была в том, что я наняла его в проводники. Целая упряжка ездовых собак тоже на твоей совести…

Дональд, снисходительно улыбаясь, смотрел на нее.

– Я вижу, ты на грани припадка истерии, Корри. Похоже, придется принимать меры.

– Я знаю, какие это меры! Ты хочешь сделать из меня наркоманку! Что, не так? Чтобы я помешалась и не смогла рассказать людям правду о том, что ты – убийца!

Корри кричала в полный голос, позабыв о том, что находится во власти этого страшного человека, что ее нагота едва прикрыта пледом.

– Как же ты мог, Дональд? Допустить, чтобы на твоих глазах девушка сгорела заживо! Как можно быть таким бесчеловечным!

– Ерунда. Уверяю тебя, что это неправда. Я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Он шагнул к ней. – Единственное, что несомненно, – тебе пора принять лекарство. Я не могу позволить громогласно обвинять меня во всех мыслимых и немыслимых злодеяниях, которые придут тебе в голову. Что подумают другие постояльцы и хозяин гостиницы? Что ты совсем тронулась умом? К тому же твои утверждения голословны и беспочвенны. У тебя нет и не может быть ни одного доказательства.

– У меня есть газетная вырезка!

Сказав это, Корри вспомнила, что вырезка на самом деле принадлежит Дональду, а не ей.

– И… и я совсем не сумасшедшая. Я совершенно нормальна, и тебе это известно. Кто из нас двоих сумасшедший – это еще вопрос! По-твоему, если мужчина домогается женщины долгие годы, тратит полжизни на то, чтобы оказаться с нею в постели, а сам не может получить удовлетворение без своего чертова факела, то он нормален?

– Хватит!

– Нет, не хватит! Я не замолчу, и тебе не удастся заткнуть мне рот! Я буду говорить столько, сколько сочту нужным!

Корри продолжала кричать, не помня себя от ненависти и страха, хотя уже понимала, что карта ее бита. В дверях стоял доктор Санти. Его глаза жадно пожирали ее наготу. В руках он держал пузырек, содержимое которого было очень хорошо известно Корри.

– Нет! Вам не удастся снова накачать меня наркотиками! Я не позволю…

– Вот как?

Дональд сделал еще один шаг. Теперь он был не один, с фланга его поддерживал доктор Санти, чей вожделенный взгляд не ускользнул от внимания Корри.

Она в отчаянии отступала, поминутно оглядываясь, чтобы не споткнуться о кровать. Корри знала, что спасения ждать неоткуда и она на самом деле только оттягивает неизбежное. Комната маленькая, двое сильных мужчин преграждают ей путь к двери, отступать дальше некуда. Через несколько секунд она окажется в ловушке, зажатая между кроватью и стеной.

– Теперь я вижу, Корри, что ты совсем не в состоянии разумно мыслить и действовать. – Дональд говорил с ней, как с тяжело больным человеком, – спокойно и с терпеливым состраданием. – А я думал, что ты уже начала поправляться. Как жаль, что мои надежды не оправдались.

– Надежды? А как насчет Илы Хилл и ее надежд? Вряд ли она надеялась сгореть заживо! Вряд ли мечтала…

– Я сказал, довольно! – Рот Дональда перекосился в отвратительной гримасе. – Хватай ее, Санти. Еще недоставало, чтобы она переполошила всю гостиницу. Хоть я всех предупредил, лучше избежать лишнего шума.

– Ладно.

Они подступили к ней совсем близко. Никакие крики не помогут.

Корри открыла глаза и тряхнула головой, чтобы порвать толстую сеть паутины, серыми бинтами обматывающую ее воспаленный мозг. Веки, казалось, были измазаны в смоле и безнадежно слипались. Гортань пересохла. Как долго она спала? Похоже, вечность.

Корри постаралась перевернуться на бок, но ноги не шевелились, руки тоже, тело не подчинялось ее воле. Запястья и ступни онемели. Малейшее движение причиняло ей немыслимую боль.

Объятая ужасом, Корри попыталась приподнять голову, уже догадываясь, какое зрелище ее ожидает. Она была привязана к кровати прочными узкими полосами порванного одеяла. К ее большому удивлению, кто-то догадался надеть на нее ночную рубашку, избавив от дополнительного унижения.

– Ну, спящая красавица, вот ты наконец и проснулась.

Корри повернула голову на голос, стиснув зубы, чтобы не застонать от боли.

– Дональд?

– Да, это я. Ну как, Корри, будешь вести себя тихо или хочешь еще лекарства? Если честно, мне надоело каждый раз заламывать тебе руки и вливать насильно в рот лошадиную дозу. Доктор Санти говорит, что если будет продолжаться в том же духе, ты скоро станешь совсем ненормальной. Ты ведь этого не хочешь, не так ли?

– Нет… не хочу. – Корри закрыла глаза и вдруг поняла, как она измучена и обессилена. – Как долго я спала?

– Достаточно долго. Больше двенадцати часов.

– Двенадцать часов! О Боже! Ты не мог бы развязать меня и подать стакан воды? Я очень хочу пить.

– Наверное, мог бы. Если ты будешь себя хорошо вести.

– Я буду… обещаю.

Язык с трудом ворочался во рту. Беспомощность и необходимость лгать всколыхнули прилив жестокой ненависти, охватившей ее сердце. Надо было использовать единственный шанс и застрелить Дональда из его же собственного пистолета. Почему она этого не сделала? Зачем нужно было испытывать никому не нужные угрызения совести и изводить себя сомнениями: как же можно убить человека? Вдруг она не сможет справиться с оружием? Что если выстрел услышит доктор Санти? Вот к чему привели глупые колебания! Ее положение стало в тысячу раз хуже!

– Приподними голову. Я дам тебе попить.

– Дональд влил ей в рот ложку прохладной воды. Большая часть ее испарилась, едва коснувшись запекшихся губ, и только несколько капель Корри с жадностью проглотила.

– Еще.

– Пожалуйста.

Дональд мягким движением поддерживал ее голову и терпеливо поил Корри с ложки. Что за странный, непредсказуемый, душевно искалеченный Человек! Каким только Корри его не видела – злым, холодным, деловым, печальным, плачущим, похотливым. А вот теперь искреннее добросердечие! Корри спросила его:

– Что ты собираешься делать дальше?

– Мы вернемся в Сан-Франциско, и я наконец сам займусь судоверфями. Там многое нужно сделать. Прежде всего проверить, не обворовывал ли нас все это время управляющий, которого я нанял.

«Нас». Корри совсем забыла, что, согласно папиному завещанию, они с Дональдом теперь полноправные наследники всего состояния. Ну что ж, папа добился того, чего хотел.

– Что ты сказал хозяину гостиницы о моих криках?

Дональд теперь стоял у окна и смотрел на улицу, откуда доносились бодрые голоса и стук молотков. Плотники восстанавливали деревянный тротуар после пожара. Жизнь текла своим чередом!

– Я сказал ему правду – что у тебя очередной припадок неврастении и что доктор оказал тебе необходимую помощь. Это никого не удивило. Женщины часто сходят с ума на Аляске. Не выносят холода, долгой полярной ночи и сурового быта. Не ты первая, не ты последняя.

Корри расслабила напряженные мышцы, отчаявшись бороться с тугими путами. Комната сразу же изменила свои очертания и поплыла перед глазами. Лицо Дональда деформировалось, черты исказились до неузнаваемости, голос превратился в назойливое жужжание и только через некоторое время вновь обрел ясность.

– …известно ли тебе, Корри, что жена не может выступать в суде свидетелем против своего мужа?

– Я… я никогда не думала об этом.

– Это так.

Комната резко качнулась влево, и Корри дернулась на кровати, сознавая, что вот-вот свалится на пол.

– Все равно, ты – убийца. Я никогда не перестану повторять это. Ты не сможешь заставить меня замолчать.

– Заткнись, шлюха! А не то я припомню тебе письмо к мертвому любовнику, и ты об этом пожалеешь, грязная распутница!

– Я не распутница! Ты лжешь, Куайд не умер! Я знаю, что он жив. Пожар в гостинице еще не означает…

– Он мертв. Если бы он был жив, то наверняка постарался бы разыскать тебя сам.

Корри задрожала всем телом и отвернулась к стене, оставив слова Дональда без ответа.

Прошло несколько дней. Три? Четыре? Все послабления в режиме Корри, все улучшения в ее состоянии были сведены к нулю. Все было так же, как и несколько месяцев назад в домике под Секл Сити, – от постоянного наркотического дурмана она перестала замечать течение времени, смену дня и ночи. Ее по-прежнему держали связанной, иногда перемещая веревки с места на место, так что они не причиняли особенной боли. Корри смутно осознавала, что Дональд все эти дни спал на полу на матрасе. Иногда до ее слуха доносились голоса: тихие разговоры Дональда с доктором Санти, хриплый смех Арти. Ее посещали страшные видения – мерцание прекрасной камеи в отблесках пламени. Иногда Корри казалось, что женский профиль на камее искажается, и тогда раздавался шепот: «Нет, нет, нет. О Господи… только не это… Ненавижу. Ненавижу».

Но даже в те минуты, когда ее сознание мутнело и заволакивалось беспросветным туманом, в нем продолжала теплиться неистребимая мысль. Надо бежать! Пока непонятно, каким образом, но надо. Эта мысль была единственной опорой ее существования, заставляла Корри бороться за сохранение своего рассудка. Она убежит и найдет Куайда, если он жив. И ничто не остановит ее. Ничто.

Она почти не разговаривала, стараясь не злить Дональда понапрасну. Корри вспомнила одну из своих детских хитростей, и теперь, когда доктор Санти приходил давать ей лекарство, она не сопротивлялась. Корри делала вид, что глотает, а когда доктор отворачивался, выплевывала все в руку, которую после незаметно вытирала об одеяло. Доктор Санти все время куда-то спешил, казался озабоченным и ничего не замечал.

Был ясный июньский день. С улицы доносились крики и шум. Даже не выглядывая в окно, можно было догадаться, что там происходит настоящее столпотворение. Люди стремились скорее заготовить припасы к суровой зиме, а заодно насытиться вдоволь солнечным летним теплом, чтобы долго хранить воспоминания о нем, когда наступит полярная ночь. Доктор Санти накормил ее завтраком. Дональд появился буквально на несколько минут, о чем-то вполголоса переговорил с доктором и ушел.

Корри притворилась спящей. Она лежала с закрытыми глазами и чувствовала присутствие доктора, слышала тихий шелест страниц – он читал старый журнал. Когда она открыла глаза, в комнате уже сгущались сумерки. Откуда-то с улицы доносились далекие звуки музыки.

Корри потянулась и издала легкий, сонный вздох, как будто только что проснулась.

– Доктор Санти?

– Да, это я. Я сижу возле тебя целый день.

Он тяжело вздохнул и откинул непослушную рыжую прядь со лба. Корри зевнула и лениво спросила:

– Который час?

– Уже поздно. Ты проспала ужин.

– Да?

Корри села на постели и завернулась в одеяло. Она была уверена, что выглядит очень привлекательно.

– Дайте мне, пожалуйста, щетку дли волос.

Доктор Санти молча отыскал ее и протянул Корри, Она принялась сражаться со спутанными локонами, скрежеща зубами от боли. Доктор сидел верхом на единственном в комнате стуле и, уткнувшись подбородком в сложенные на спинке руки, молча наблюдал за ней.

– Ты очень красивая женщина. Тебе это известно?

– Такая красивая, что жалко было убить?

Доктор вскочил со стула и подошел к окну. Не глядя на нее, он грубо ответил:

– Замолчи, Корри. Есть кое-что, чего ты никогда не поймешь.

– Да, наверное.

Зато Корри поняла, что избрала неправильную тактику, и решила действовать иначе. Она заставила себя улыбнуться как можно обворожительнее и ласковее. «Он ведь видел меня раздетой и восхищался мной. Он относится ко мне учтиво и нежно. Я ему нравлюсь».

– Доктор Санти, я хочу есть. И чувствую себя не в пример лучше, чем вчера. Может быть, я оденусь и мы немного пройдемся? Ведь если я совсем не буду двигаться, то никогда не поправлюсь. Мы могли бы зайти в какой-нибудь ресторанчик.

Доктор Санти потянулся и громко зевнул. Корри подумала, что ему, наверное, очень наскучило сидеть взаперти целый день. Она закончила расчесывать волосы и разбросала их по плечам. Взглянув на себя в зеркало, она увидела, что глаза ее блестят от волнения, а на щеках выступил румянец. Доктор занервничал и нерешительно сказал:

– Мне запрещено выводить тебя на улицу.

– Почему? Вы же будете рядом. Дональд ведь разрешал мне раньше выходить на улицу. Я буду хорошо себя вести после такого урока. Мне не под силу бороться с Дональдом. Он слишком силен.

Доктор Санти пребывал в нерешительности.

– Ну пожалуйста. Я обещаю быть послушной. Мне ведь так нужен друг. Кто-нибудь, на кого я могла бы положиться. А вы единственный человек, который…

Корри деликатно не закончила фразы.

– Ну хорошо. Только на пять минут, не больше. И не рассказывай об этом Дональду. Пусть это будет наш с тобой маленький секрет.

Корри попросила его отвернуться, чтобы привести себя в порядок, и заметила, с какой неохотой он это сделал. Она нравится ему, это ясно. И возможно, уже давно. Как же она не замечала этого раньше. Надо же быть такой идиоткой! Хорошо еще, что она вообще догадалась обратить на это внимание. Ну уж теперь она не упустит своего шанса и безжалостно использует его расположение!

Ее пальцы быстро справились с пуговицами нового сатинового платья, на покупке которого настоял Дональд, оправили воланы и кружевной воротничок. Она подколола волосы, слегка взбила их изящным, легким движением и сняла с гвоздя меховую накидку, которая была не по погоде, но первой попалась под руку. Корри чувствовала, как сильно бьется ее сердце. Она надела накидку, повернулась несколько раз перед зеркалом и положила в карман щетку для волос.

Когда они спускались по лестнице, доктор Санти, шедший позади, сказал Корри:

– Помни, что я не спускаю с тебя глаз. И имей в виду, что в кармане у меня нож.

– Ну как же я могу об этом забыть! – Корри быстро взяла себя в руки и сменила тон с холодного на ласковый. – Вы не представляете, как я вам благодарна за то, что вы позволили мне немного подышать свежим воздухом. В комнате так душно! И к тому же очень хочется есть.

Корри болтала без умолку, говоря первое, что приходило в голову. Они прошли мимо конторки, за которой торчал бессменный маленький управляющий. Корри обратилась к нему:

– Добрый вечер. Какая чудесная погода, не правда ли? Я целую неделю проболела, простыла немного и за все это время ни разу не выходила на улицу.

Корри одарила управляющего приятной улыбкой и почувствовала, что за ее спиной доктор Санти вздохнул с облегчением.

Они вышли на улицу. Доктор поддерживал ее под локоть, чтобы не поломать ноги на неровном и вспученном за зиму тротуаре. Корри весело щебетала:

– Ну куда мы пойдем? Как это прекрасно – чувствовать себя свободно, – а сама тем временем беспокойно оглядывалась.

Посреди улицы кто-то бросил телегу, безнадежно увязшую в грязи. Слева из дверей дансинга вывалилась компания кутил, которые кричали, громко хохотали и сталкивали друг друга с тротуара в грязь.

Прежде чем доктор Санти успел что-нибудь сообразить, Корри решительно направилась в сторону подвыпившей компании, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие. Она изящно держала доктора под руку и пыталась унять дрожь в пальцах, которая могла бы ее выдать. Дансинг со всей его кутерьмой – вот единственный шанс спасения!

Когда они поравнялись со входом в заведение (вывеска гласила, что оно называется «Юконец»), Корри замедлила шаги. Она упорно смотрела на одного из мужчин, огромного, краснолицего чечако, надеясь встретиться с ним глазами. Так и случилось.

– Эй, привет, а ты хорошенькая!

К ее радости, мужчина был сильно пьян. Очевидно, он не отказывал себе в удовольствии пропустить стаканчик после каждого танца. А танцевать был большой любитель. Он поклонился ей и икнул.

– Очень хорошенькая. Не то что здешние коровы.

Его приятели обернулись и посмотрели на Корри. Она ослепительно улыбнулась им и стала завлекающе вилять бедрами, как, она видела, это делают проститутки. Она томно взглянула еще на одного простофилю и послала ему воздушный поцелуй, чувственно надув губки. Корри поймала себя на мысли, что никогда прежде не флиртовала с мужчинами. Отчаяние вынудило ее и на такое!

– Корри, что ты делаешь? Подожди…

Доктор Санти почувствовал неладное, и его пальцы впились в локоть Корри.

– А что? Я просто выказываю свое дружелюбие…

Голос Корри был абсолютно спокоен и беспечен. Она заметила, что мужчины вместо того, чтобы расходиться, теснее сбиваются в кучу у входа в дансинг. Только это ей и было нужно! Она сунула руку в кармате и нащупала щетку для волос. Потом стремительным, неуловимым движением ткнула ею в глаза своему спутнику. Доктор Санти вскрикнул от неожиданности и одной рукой схватился за лицо.

Корри ловко вывернулась от него и бросилась к дверям. Попутно она налетела на одного из старателей, который не удержался на ногах и завалился на другого. Тот был настолько пьян, что свалился и сбил с ног еще одного. Кто-то кого-то ударил. Началась драка.

Пользуясь всеобщим смятением и неразберихой, Корри проскользнула у кого-то под рукой и влетела в дверь дансинга.

В помещении было темно и накурено. От смешанного запаха винных паров и разгоряченных, потных тел было трудно дышать. Жалобно громыхало пианино, из соседней комнаты доносились стук рулетки и жужжание напряженных голосов. Из-за длинной полированной стойки на Корри удивленно смотрел бармен в белом переднике.

Корри вбежала в зал и смешалась с толпой танцующих. Не разбирая дороги, не обращая внимания ни на нескромные реплики, ни на мужской смех в ее адрес, она проталкивалась сквозь плотную стену влажных, расслабленных, надушенных тел. Кто-то попытался поймать ее за талию, но она вывернулась и продолжала бежать, поскальзываясь на опилках, по направлению к дальнему концу зала.

Юноша в белой куртке с подносом, уставленным тарелками с едой, чуть не налетел на нее и сердито буркнул что-то неразборчивое.

Кухня! Ну конечно! Там должна быть дверь на задний двор!

Корри оттолкнула с дороги юношу, тот потерял равновесие, тарелки градом посыпались на пол и разлетелись на мелкие кусочки.

Она бросилась в том направлении, откуда шел юноша, и через секунду толкнула скрипящую, замызганную дверь кухни. Толстый повар-китаец удивленно приподнял бровь, но Корри была уже на заднем дворе и пробиралась среди пустых коробок и мусорных куч. Из-под ее ног метнулась в сторону крыса, Корри едва не потеряла равновесие, но удержалась и продолжала бежать без оглядки.

Ли Хуа надела черный шелковый пеньюар и медленно застегивала перед зеркалом янтарные пуговицы. Ее рука слегка дрожала – то ли от радости, то ли от волнения. Было около полуночи, то самое время, когда солнце ненадолго скрывается за горизонтом, чтобы вскоре снова взойти на небосклон. Из-за стены раздавались музыка, чей-то смех. Жизнь в «Принцессе Дансинг» била ключом.

А ее собственная жизнь? Ли Хуа опустилась в роскошное кабинетное кресло-качалку, недавно приобретенное у местного антиквара. В доме у Стюартов было точно такое, – наверное, поэтому она не удержалась и купила его.

Ли Хуа терзали сомнения. Она до сих пор не могла поверить до конца… С того момента, как два часа назад Уилл сделал ей предложение, Ли Хуа не находила себе места. Она бродила взад-вперед по кабинету, то и дело натыкаясь на маленький инкрустированный столик, забитый флаконами с помадой для волос, щипцами для завивки, парижскими шляпками и париками, разными украшениями…

– Ли Хуа…

Уилл произнес ее имя каким-то сдавленным голосом, он чувствовал себя неловко среди всех этих женских безделушек.

– Ты знаешь, я немногое могу тебе предложить. Моя нога… в общем, я навсегда останусь хромым, это очевидно. Что касается моей медицинской практики, то я решил остаться здесь, на Аляске, до тех пор, пока люди будут нуждаться в моей помощи. Я люблю Север. И мне нужна женщина, которая разделила бы мою любовь. – Он взял Ли Хуа за руку и сжал ее. – Мне нужна ты.

– Я?

Ли Хуа недоуменно посмотрела на него, чувствуя, как трепещет ее сердце.

– А кто же еще? – Уилл смущенно улыбнулся. – Ты единственная женщина, которую я люблю, Ли Хуа. Я полюбил тебя в тот день, когда увидел впервые, на Чилкутском перевале. Я лечил тогда твою бедную маленькую ножку, а ты цеплялась за мою руку, чтобы не закричать от боли. Ты очень храбрая, Ли Хуа. Во всех смыслах.

Ли Хуа опустила глаза.

– Нет… это совсем не так. Я… я была проституткой, Уилл.

– Да, я знаю.

Ли Хуа не в силах была взглянуть на него.

– В таком случае… жениться на мне было бы безумием с твоей стороны.

Уилл взял ее голову большими теплыми руками и посмотрел ей прямо в глаза.

– Это не безумие, Ли Хуа. Ты прекрасная и храбрая женщина. Я люблю тебя и хочу остаток дней провести рядом с тобой.

Он продолжал:

– Ты думаешь, я безгрешен? Что никогда в жизни не совершал ошибок? Возможно, больших? Господи, любимая моя, сколько я их сделал! И не исключено, что сделаю еще. Но дело не в этом, а в том, что я люблю тебя, Ли Хуа. Ты согласна стать моей женой?

– Да, – прошептала Ли Хуа. – Да, Уилл.

Они решили остаться в Доусоне после свадьбы. Уилл будет по-прежнему заниматься своей любимой медициной, она – дансингом. По крайней мере, до тех пор, пока старатели не охладеют к танцам. А потом, возможно, она откроет магазин дамского платья…

Ли Хуа не могла избавиться от мучительных мыслей. А что, если Уилл пожалеет о своем решении? Вдруг он решит, что сделал очередную ошибку? Про себя она знала точно – ничто на свете не заставит ее пожалеть об этом. Никогда.

Яростный стук в дверь вывел ее из задумчивости. Встревоженная, Ли Хуа поднялась с кресла.

– Кто там?

– Это я, Корри! Ради Бога, Ли Хуа, впусти меня! Спаси меня! Спрячь меня!

– Ну, рассказывай все по порядку.

Ли Хуа пришлось крепко держать подругу первые несколько минут, чтобы та успокоилась и пришла в себя. Вид у Корри был безумный: глаза широко раскрыты и беспокойны, волосы растрепаны и в беспорядке разметаны по плечам.

– Я не могу! У меня нет на это времени! Как ты не понимаешь, Ли Хуа, доктор Санти знает, что мы знакомы. Он знает, что ты моя подруга. Он придет сюда, я уверена. Может, он уже близко. Ты должна спрятать меня… Пожалуйста… Дональд не должен меня найти.

Ли Хуа внимательно посмотрела ей в глаза. Да, Дональд Ирль – действительно чудовище. Ей ли не знать об этом? Но не исключено, что Корри и вправду сумасшедшая. По крайней мере, выглядит она именно таким образом. И говорит что-то невразумительное.

– Послушай, Корри. Наверное, ты все-таки кое-что преувеличиваешь. Наркотики! Убийства! А что означает эта брошь и девушка, которая сгорела заживо, но продолжает кричать? Бессмыслица какая-то!

– Вовсе не бессмыслица, Ли Хуа! Я тебе потом все расскажу, если только ты меня спрячешь. Доктор Санти придет сюда… Ли Хуа, если мы с тобой друзья, ты не откажешь мне в помощи. Если Дональд найдет меня… я не знаю даже, что он сделает. Пожалуйста, спрячь меня.

– Но ты не можешь остаться здесь. Куда я тебя спрячу? Под кровать? Ко мне приходят разные люди. И потом, здесь он тебя моментально найдет.

Корри лихорадочно осматривала комнату.

– Но ведь должно же найтись место…

Ее взгляд задержался на маленьком столике, где были разложены парики. Корри схватила один из них, черный, и вскричала:

– Можно надеть его, Ли Хуа? Я могу спрятаться где-нибудь в дансинге! Должна же найтись какая-нибудь маленькая щелочка, где можно отсидеться несколько дней.

– Может быть, в театре? Он почти отстроен и…

– Конечно, в театре! Скорее!

Ли Хуа ловким движением собрала волосы Корри в пучок и заколола его шпильками. Потом натянула сверху парик. Корри мгновенно преобразилась.

– Отлично. Теперь нужно переодеться, иначе тебя узнают по платью. Вот возьми мою накидку.

Она набросила ее на плечи Корри.

– Вот так, хорошо. Тебя невозможно теперь узнать. Иди через дансинг. Скажи Джиму – бармену – что ты пришла на прослушивание. Пусть он отведет тебя в гримерную. Я открываю свой собственный театр, премьера в четверг, так что Джим ничего не заподозрит.

С черной высокой прической и в накидке, застегнутой таким образом, что была видна пышная, красивая грудь, Корри походила на хорошенькую и фривольную танцовщицу. Ли Хуа надела на нее шляпу с черной шелковой вуалью.

– Опусти ее на лицо, Корри. И иди скорее! Нельзя терять ни минуты! Иди!

– Ли Хуа, я не знаю, как мне благодарить тебя.

– Потом будешь благодарить. Иди! А то будет поздно!

Корри заспешила к двери. Только она вышла, как Ли Хуа услышала настойчивый стук в дверь.

Первый человек, которого увидела Корри, выйдя на улицу, был доктор Санти. Он размашисто шел по тротуару прямо на нее и был похож на огромного, угрюмого рыжего паука. Корри почувствовала, что еще мгновение – и она закричит и бросится бежать. Но она совладала с собой, опустила вуаль и заставила себя идти не спеша, плавно покачивая бедрами.

Они поравнялись. Доктор Санти едва взглянул на нее и направился прямо к двери Ли Хуа. Корри, затаив дыхание и дрожа всем телом, подошла к двери дансинга.

Зал был переполнен. Никто не обратил на нее внимания. Слева от входа сверкала стойка е зеркальной витриной, уставленной бутылками. Бармен, молодой человек с вкрадчивыми манерам, выдавал трем девицам жетоны за отработанные танцы.

– Да? – бросил он небрежно Корри.

– Где здесь театр? Ли Хуа велела мне… подождать в гримерной. Я пришла на прослушивание.

– Да?

Глаза бармена уставились на то место, где под черной накидкой вздымалась пышная грудь посетительницы.

– Ну что ж, пойдем. Это близко. Я сам провожу тебя.

Корри была так напугана встречей с доктором Санти, что торопливо последовала за барменом – в другой ситуации она бы остереглась и предпочла обойтись без провожатых. Позади стойки была маленькая дверца, ведущая в коридор, в конце которого и помещался театр – небольшой зал, пахнущий свежей стружкой, и сцена с голубым бархатным занавесом, отделанным по низу кистями.

– Зрительских мест еще нет, но к четвергу будут. Как тебе здесь нравится? По-моему, неплохо. Бьюсь об заклад, что мы отлично сыграем премьеру, если, конечно, Ли Хуа возьмет тебя на работу. Ты танцуешь или поешь?

– Пою, – храбро солгала Корри.

– За сценой есть комнатка, там и подождешь. А может, подождем вместе?

Гримерная оказалась каморкой с туалетным столиком, шатким стулом и зеркалом, висящим на стене. Пол был усеян свежими стружками.

– Нет, спасибо, я подожду одна.

– А что так? Чем я тебе не мужчина? Мы могли бы отлично скоротать время.

Он просунул руку под накидку и схватил Корри за грудь. Она яростно оттолкнула его.

– Оставьте меня в покое! Я пришла на прослушивание, и только за этим!

– Да? Что ж, очень жаль.

Тем не менее он отошел на шаг и, не сводя с Корри сладострастного взгляда, дружелюбно добавил:

– Удачи тебе. И держи ухо востро, чтобы эта сука Ли Хуа не надула тебя. Она только с виду такая кроткая. А на самом деле – палец в рот не клади.

Как только он ушел, Корри без сил опустилась на стул, всем телом дрожа от страха неизвестности.