"Нарисованная смерть (Глаза не лгут никогда)" - читать интересную книгу автора (Фалетти Джорджо)7Джордан въехал на мотоцикле в парк Карла Шурца и сразу свернул на аллейку, ведущую к Грейси-Мэншн, официальной резиденции мэра Нью-Йорка. Брат обосновался там после избрания, хотя имел роскошный аттик на Семьдесят четвертой. Джордан прекрасно помнил тронную речь брата, когда тот своим самым завлекательным голосом объявил, что «мэр Нью-Йорка должен жить там, где его поместили граждане, ведь именно туда они придут, когда он будет им нужен». Он остановился перед воротами, снял шлем. Охранник с юношески прыщавым лицом подошел спросить документы. – Я Джордан Марсалис. Мэр меня ждет. – Документы, пожалуйста. Не говоря ни слова, Джордан вытащил права из кармана куртки. Ожидая исхода проверки, Джордан глядел сквозь решетку на припаркованные служебные машины и на полицейское оцепление возле дома. Ясное дело: сын первого гражданина убит, не исключено, что убийца метит в отца. Полицейский вернул ему документ. – Благодарю вас. Сейчас открою. – Спасибо, сержант. Если сержанту и была известна его история, то он не подал вида. Он вернулся в будку, и вскоре ворота автоматически раздвинулись. Джордан поставил мотоцикл на небольшой площадке перед главным входом в Грейси-Мэншн. Не успел он подойти к дверям, как они распахнулись, и на пороге вырос лощеный дворецкий, формой и физиономией удивительно напоминавший Джона Гилгуда в лучшие времена. – Добрый день, мистер Марсалис. Пожалуйте за мной. Мэр ждет вас в маленьком кабинете. – Не провожайте меня, я знаю дорогу. Спасибо. – Хорошо, сэр. Дворецкий с поклоном отошел в сторону. А Джордан двинулся по длинному коридору в противоположное крыло здания, выходящее окнами на Ист-Ривер. Когда они вышли из дома Джеральда, Кристофер попросил брата приехать к нему в Грейси-Мэншн. На улице Джордан опять избежал натиска журналистов, укрывшись за спасительной преградой шлема. Впрочем, на сей раз в защите не было такой уж необходимости, поскольку следом вышел Кристофер. Журналисты буквально взорвались от возбуждения и накинулись на него, как полчище разъяренных муравьев на того, кто растревожил их муравейник. Джордан беспрепятственно прошел к своему «дукати», включил зажигание и отъехал, не оглянувшись. И вот он стоит перед дверью, в которую так не хочется стучать. В конце концов он легонько приложил костяшки к полированной панели и, не дожидаясь ответа, вошел. Кристофер, сидя за письменным столом, говорил по телефону. Взмахом руки он пригласил брата входить и садиться. Поодаль в кресле сидел нога на ногу Рубен Доусон, элегантный, собранный и бесстрастный, как всегда. Он удостоил Джордана едва заметным кивком. Но Джордан не стал садиться, а подошел к окну, которое выходило на канал Рузвельта. В воде отражался тот же самый свет, что и на Уотер-стрит. По каналу медленно ползла к югу баржа. По набережной шел человек, держа за руки двоих детей, должно быть, вел в парк, на детскую площадку. Двое молодых людей самозабвенно целовались у парапета. Ничего сверхъестественного, банальный весенний день. Лишь за спиной звучал ледяной голос брата, у которого только что убили сына. – Нет, я сказал. Не надо делать из случившегося спектакль. Никаких фотографий убитого горем отца и тому подобного. Сколько наших парней гибнет сейчас в разных уголках мира. Гибель любого из них не менее важна, боль водопроводчика из Детройта ничуть не слабее боли мэра Нью-Йорка. Если надо, можешь написать, что город оплакивает потерю большого художника. Пауза. Джордан не знал, с кем именно говорит брат, но понял, что он отдает распоряжения пресс-центру, который будет освещать трагедию. Ему вспомнилось окаменелое лицо Кристофера, когда тот увидел тело сына. А теперь он… – Хорошо, но все шаги обсуждать со мной. Грохот опущенной на рычаг трубки слился со скрипом отворяемой двери. В кабинет вошел шеф полиции Мейнард Логан; на лицо его была надета приличествующая случаю маска. – Кристофер, примите мои глубочайшие соболезнования. Я, как только узнал, сразу… Человек за письменным столом прервал его, явно не услышав ни одного слова: – Садись, Мейнард. Джордан еще никогда не видел Мейнарда в таком смущении и даже не думал, что подобные чувства свойственны шефу полиции. Когда же Мейнард заметил его, то совсем растерялся. Он сел, откинулся на спинку стула, видимо пытаясь овладеть собой. Кристофер поставил локти на деревянную столешницу и ткнул в Логана пальцем. – Мейнард, я хочу, чтобы ты нашел того, кто так зверски убил моего сына, и упрятал его в «Синг-Синг». Пускай другие заключенные каждый день пускают ему кровь, а я хочу сам повернуть рычаг и всадить электрический разряд ему в задницу. Кристофер Марсалис был политиком и, как все политики, знал, какие танцы исполняются перед избирателями. Но в частных беседах позволял себе изменять лексикону, выработанному для публики. – И еще я хочу, чтобы следствие вел Джордан. Трое в кабинете на миг застыли. Джордан у окна, брат с пальцем, нацеленным в Логана, Рубен Доусон, углядев что-то занятное в ремешке наручных часов. И только шеф полиции, ерзая на стуле, нетерпеливо переводил глаза с одного на другого. – Но, Кристофер, я ни… – Ты ни хрена, Мейнард! Логан попытался зацепиться за уходившую из-под ног почву: – Ладно, давай рассудим. Я лично против Джордана ничего не имею. Все знают, какой он сыщик. Но быть хорошим сыщиком недостаточно, есть протокол, который даже я… Тирада Логана была обречена на то, чтобы остаться незаконченной. Мэр коршуном впился в его последние слова: – Плевать я хотел на твои протоколы. Твои люди не найдут собственную задницу даже с учебником анатомии в руках! – У меня есть обязательства перед обществом. Как я смогу требовать соблюдения законности, если сам ее нарушу? – Мейнард, мы с тобой не на полицейском инструктаже. Мне известно, что там у вас делается. Половина личного состава берет взятки, а другой их не дают, так она только и мечтает, чтоб дали. Законность меняется по мере необходимости. Логан попробовал зайти с другой стороны, прекрасно понимая, что это его последний оплот. – Джордан – твой родственник и не может быть максимально объективен. – Мы все видели, как Джордан расшифровал тот номер на стене. Если уж он после такого зрелища… Кристофер запнулся и на мгновение вновь стал отцом, увидевшим труп сына. Но это была лишь доля секунды – мэр тут же взял себя в руки. – Если уж он после такого зрелища сохранил хладнокровие, не думаю, чтоб он и в дальнейшем давал волю своим чувствам. На лице Мейнарда появилось выражение человека, готовящегося срыть гору столовой ложкой. – Ну, не знаю… – Зато я знаю, – вновь перебил Кристофер. – Я отлично знаю, чего хочу. А ты должен мне помочь этого добиться. Впервые после прибытия Джордан услышал свой голос: – Вам не кажется, что не худо бы прежде спросить меня? Мейнард и Кристофер воззрились на него так, словно он только что появился в комнате. По бескровному и бесстрастному лицу Рубена Доусона промелькнула тень улыбки. Джордан оторвался от окна и шагнул к столу. – Я вышел из игры, Кристофер. Видит бог, я скорблю о потере Джеральда, но сейчас мне положено быть по меньшей мере за сто пятьдесят миль отсюда. Голубые глаза брата ощупали его лицо, ища утешения. – Дорога от тебя не убежит, Джордан. Поедешь, когда все будет кончено. На тебя вся надежда. – Чуть помедлив, мэр обратился к шефу полиции уже другим тоном, без металла в голосе: – Мейнард, оставь нас одних ненадолго. – Да-да, конечно. – Рубен, ступай налей мистеру Логану чего-нибудь выпить. Доусон поднялся, не меняя выражения лица, и оба вышли из кабинета, видимо радуясь этой передышке. Джордану в глубине души было приятно, что брат распространил свою деликатность и на верного фактотума. Он подвинул к себе деревянный стул, который только что занимал Логан, и, садясь, подумал, не обжечь бы зад. Кристофер вновь заговорил – проникновенно и доверительно: – Логан сделает все, как я скажу. Обещаю тебе всяческую поддержку с моей стороны. Скажи только слово, в твоем распоряжении будут и люди, и техника. Мы не станем этого обнародовать, но расследование возглавишь ты, со всей полнотой полномочий. Если хочешь, на официальную часть отрядим Буррони. – Не думаю, чтоб он был от этого в восторге. – Я слышал, ему тормознули повышение. Так мы ему пообещаем стремительный карьерный взлет. Джордан промолчал. Доверительный тон брата перешел в умоляющий: – Джордан, ты должен за это взяться. Он ответил вопросом, обращенным не только к брату, но и к себе: – Почему я? – Потому что убили твоего племянника. И потому что тебе на роду написано служить в полиции. Джордан уставился в пол, словно размышляя. Его бесило, что он не может найти контраргументов. И немудрено. Ведь брат только что сказал чистую правду. Решение, как и всегда в жизни, он принял за секунду. Иногда ему приходилось раскаиваться в этом, иногда нет. Что ж, будем надеяться, что сейчас второй случай. – Ладно, я согласен. Пусть мне как можно скорее доставят показания свидетелей, заключение о вскрытии и данные экспертизы. И прошу мне не мешать. Если что понадобится – позвоню. – Все, что скажешь. Протокол допроса Лафайета Джонсона уже у Рубена, предварительное заключение тоже. Возможно, с минуты на минуту подвезут данные поверхностного осмотра. – Хорошо, я буду держать тебя в курсе. Джордан встал и направился к двери. Он уже взялся за ручку, когда его остановил голос брата: – Спасибо, Джордан, я понимаю, ты только ради меня… На сей раз он перебил мэра. Кристофер Марсалис к этому не привык. Джордан обернулся, и ледяной тон его вмиг разрушил воцарившееся было меж ними согласие. – Позволь мне на сей раз побыть эгоистом. Искуплением своей вины займись сам, а мне надо искупить свою. – Так или иначе, спасибо тебе, Джордан. Я этого никогда не забуду. Джордан не сдержал горькой усмешки. – Такого я, по-моему, от тебя еще не слышал. При этих словах Кристофер заметно помрачнел. Закрывая за собой дверь, Джордан мысленно пожелал брату полного бесчувствия. Оставаться в четырех стенах наедине с кошмарным призраком – тяжкое испытание даже для закаленного мэра. |
||
|