"Леди из морга" - читать интересную книгу автора (Латимер Джонатан)Глава 5Уильяму Крейну не спалось. Он сидел на краю кровати и думал о прекрасном теле барышни, похищенном из морга. Как он жалел о том, что ввязался в это дело, как ему сейчас хотелось быть от него подальше. Полиция, какие-то гангстеры и жуткий Френки Френч абсолютно уверены в том, что труп украл он. В дверь постучали. Подскочив от испуга, Крейн гаркнул: – Кто там? – Официант. Ваш заказ, сэр. На подносе стояли бутылка, ведерко со льдом, два бокала и сифон. Крейн дал ему четвертак. "Благодарю вас", – сказал тот и вышел. Крейн наполнил бокал и выпил. Затем налил еще, бросил кусочек льда, долил содовой и стал потягивать напиток, всякий раз согревая глоток во рту. Комната находилась на тринадцатом этаже. В окна задувал легкий бриз, приносивший с собой рычание автомобилей, скрип трамвайных колес, гудки, голоса, но не прохладу. В небе – ни облачка. Крейн думал, лезть ли ему под душ, когда вновь постучали. – Войдите, – крикнул он, но уже не так звонко. В дверях появился щегольски одетый молодой брюнет с узкой полоской растительности над верхней губой, светлыми глазами и шрамом на левом виске. – Привет, – приподнял он воображаемую шляпу. Это был Док Уильямс – сотрудник детективного агентства полковника Блэка. – Бог мой! Док! Как я рад тебя видеть! – Крейн втащил его в комнату и захлопнул дверь ногой. – Спасательная команда! Ура! Выпей, морячок, выпей, – он плеснул во второй бокал. – До чего же я рад! – А содовой мне не полагается? – спросил Уильямс. – Содовой?! Бог мой, конечно. Слушай, а я уже говорил, что чертовски рад тебя видеть? – Кажется, что-то в этом роде было, – Уильямс пригубил, – что случилось? Девки спать не дают? – он налил себе еще. Крейн последовал его примеру. – Хотел бы я, чтобы было так! Но дело обстоит гораздо хуже, – он рассказал о барышне в морге. – Я все знаю, – сказал Уильямс. – Именно поэтому мы с Томом О'Малли здесь. Полковник послал нас встретиться с ее братом. – С братом? – Крейн уставился на Уильямса. – Позволь, так ты знаешь, кто она? – Если она действительно сестра этого парня, то конечно знаю. Том сейчас его ищет. Это пижон из Нью-Йорка. Их семья – туго набитый кошелек, – Уильямс хлебнул из бокала. – Его зовут Кортленд. Чонси Кортленд-Третий. Крейн присвистнул: – Я знаю эту семью. По-моему, старушка имеет какое-то отношение к опере. – Какое-то отношение?! – голос Уильямса звенел. – Да эта старушка – сама Опера. Без нее "Метрополитен Опера" – просто бурлеск! Крейн нахмурился: – Если она в самом деле так богата, то чем тогда занималась здесь ее дочь – как, кстати, ее имя? – в этой дешевой ночлежке? – Имя – Кэтрин. Больше мне о ней ничего не известно. Мы расспросим обо всем ее братишку, когда он явится. Я знаю следующее: брат старушки, то есть дядя девушки – наш клиент. Он ведет какие-то дела непосредственно с полковником, – Уильямс стер влагу с бокала и стряхнул ее с пальца на зеленый ковер. – И, между прочим, полковник страшно тобой недоволен. – Недоволен? Мной? А можно узнать, почему? – Он считает, что ты вел себя, как пацан, когда позволил украсть труп. – Ах, он так считает? – Крейн встал, его качнуло, и он ухватился за спинку кровати. – Почему же он не приказал мне караулить ее труп? И ты когда-нибудь слышал, чтобы воровали трупы из морга? Если он хотел, чтобы я стерег ее, написал бы мне. Да я бы глаз с нее не спускал! Забрался бы к ней в ящик и улегся рядом, – он сел. – И это еще не все. Он также считает, что ты здорово накуролесил в предыдущем деле. – Ах, вот как? – обиделся Крейн. – Очень мило. Я, понимаешь ли, вертелся там, как... Шел на огромное личное жертве... жертва... тьфу, черт! Словом, на огромный риск, пока вся эта братия не перестреляла друг друга. А потом я арестовал эту отвратительную старуху. – Ха, весьма своеобразная форма соблюдения интересов клиентов – предоставить им возможность перестрелять друг друга. – Черт возьми, но меня интересовала только старуха, – Крейн поставил пустой бокал на пол. – Ну, ладно. Так что мы делаем сейчас? – Я оскорблен. Глубоко оскорблен. Так глубоко... Что будем делать? Лично я приму душ. Стоя под отрезвляющими струями то горячей, то холодной воды, Крейн рассказал Уильямсу о своих приключениях. – Так! – воскликнул тот, когда Крейн рассказал о побеге из номера Алис Росс, – значит, ты забрался в постель к этой дамочке? – Конечно! А почему бы нет? – Крейн энергично намыливался. – Ты ведь знаешь, я отчаянный парень. – Хотел бы я оказаться на твоем месте. – Сидя на туалетном столике, Уильямс утешался остатками виски. – Но черт возьми, у тебя могут быть неприятности, если она сообщит в полицию. – Держу пари, она ничего никому не расскажет, – мыло выскользнуло из его рук и покатилось по полу. Док отфутболил его назад. – Ни одна женщина ни за что на свете не признается в том, что побывавший в ее постели мужчина не воспользовался ситуацией. – Ну, это ты утверждаешь, что не воспользовался... – Бог мой! – Крейн высунулся из-под душа. – Неужели ты думаешь, что я могу овладеть женщиной со связанными руками и ногами? По-твоему, я способен на это? – Угу, – сказал Уильямс. Крейн вытерся двумя полотенцами и надел чистое белье, после чего рассказал коллеге о предварительном слушании и встречах в сортире. Уильямс счел чрезвычайно забавным то, что именно Крейна заподозрили в похищении трупа, после чего сделался серьезным. – Френки Френч – важная птица в игорном бизнесе, – сказал Уильямс, – у него несколько заведений по ту сторону реки, где-то в районе Окстрит. Крейн спросил: – Но на кой черт ему труп? У него что, недостаток в них? – Надо было спросить об этом у него самого во время вашей милой беседы. – Тогда вопросы задавал только он, – от воспоминаний о "милой беседе" Крейна передернуло. – Он обещал увидеться со мной еще раз. Лично я предпочел бы встречу нос к носу с гремучей змеей, – сказал Крейн, надевая носки. – Ладно, мы его укротим, – Уильямс с сосредоточенным видом поглаживал усики. – Послушай, а может быть, мы придумаем какой-нибудь способ заставить его расстаться с той бумаженцией, которой он вертел перед твоим носом? – Я скорее соглашусь в одиночку ограбить Национальный банк. Зазвонил телефон. Крейн взял трубку. – Да, конечно, пригласите их подняться, – он дал отбой. – Это Том и молодой Кортленд. – Давай-ка спрячем бутылку, – сказал Уильямс. – Ведь Кортленд все-таки наш клиент, – и отнес бутылку и бокалы в ванную. Едва Крейн успел надеть рубашку, как в дверь постучали. – Войдите, – Уильямс уже сидел на кровати. Первым вошел Том О'Малли – бесшабашный ирландец с глубоко посаженными глазами. – Мистер Кортленд, мистер Крейн, – произнес он приятным низким голосом. Весил Том 210 фунтов при росте 6 футов и 3 дюйма. – Вот так встреча! – воскликнул Крейн. – Как поживают мистер А.Н.Браун из Сан-Диего и его кузина Эдна? Кортленд был довольно миловидный юноша с голубыми глазами, вокруг которых, когда он улыбался, собирались симпатичные морщинки. У него были очень красивые зубы и великолепная смуглая кожа. Он рассказывал: – Я вылетел из Нью-Йорка ночным рейсом, на девятичасовой опоздал и приземлился в Чикаго в 3.30. С аэродрома отправился в морг, там творилось черт знает что, труп украли, но я слишком поздно об этом узнал. Естественно, не желая впутывать наше имя в эту историю, я назвался Брауном, он летел со мной в одном самолете, и на ходу выдумал историю с кузиной Эдной. А что мне оставалось? – Блестящая идея, – согласился О'Малли, – но у вас будут большие неприятности, мистер Кортленд, если об этом узнает полиция. – Черта с два она узнает, – сказал Уильямс. – Если это не его сестра, полиция его больше не увидит. – А как ты собираешься установить, его это сестра или нет? – поинтересовался Крейн. – Ну, уж это твоя забота, – Уильямс прищурил левый глаз, – ты ведь у нас мистер Разумник! – Между прочим, я не уверен, что это Кэт, – сказал Кортленд. – Знаете, я ездил в отель, где она остановилась, смотрел ее вещи. Этот капитан... – Грейди, – подсказал Крейн. – Да, Грейди, он отвез меня туда. Сначала мы никак не могли попасть в ее комнату, видно, забрался какой-то воришка, и полиции пришлось ломать дверь. – Кэт такое не носит. На всем лейба "Маршалл Филдз", а Кэт одевалась у "Сакса". Кроме того, вещей очень мало, а Кэт берет с собой в дорогу целый сундук. – Слушайте, – сказал Крейн, – ведь у вас должна быть ее фотография. Кортленд вынул изящный сафьяновый бумажник: – Она у меня здесь. Несколько лет назад она снялась для паспорта. Конечно, дома есть большие портреты. На фотографии была запечатлена пухленькая мордашка девятнадцатилетней блондинки с вытаращенными глазами. Снимали на белом заднике и при чересчур ярком свете, поэтому нос и подбородок не получились. В прямых волосах торчала гребенка. Кортленд сказал: – Снимку почти четыре года. Ну, и вы знаете качество фотографий для паспорта. Во всяком случае... – По-моему, барышня из морга не похожа на эту, – сказал Крейн. – У вашей сестры более полное лицо. – Кэт была толстушкой, но годам к девятнадцати стала терять в весе. Я еще подшучивал над ней, не соблюдает ли она диету. Как вы полагаете, это может быть она, если сделать скидку на разницу в весе и возрасте? – Весьма возможно, – Крейн сел на кровать рядом с Уильямсом. – Весьма возможно, но в таком случае она здорово изменилась. Чертовски изменилась, – он посмотрел в потолок. – По-моему, на фотографиях все хорошенькие блондинки одинаковы, особенно, если сделать скидку на вес и возраст. О'Малли сидел у письменного стола. – Может быть, вы сумеете организовать, чтобы один из портретов вашей сестры прислали сюда? – спросил он. – Было бы неплохо, Билли, – он повернулся к Крейну, – показать его в отеле, где ее видели живой. – Ну, разумеется, – лицо Кортленда оживилось. – Дам телеграмму матушке, и она вышлет портрет, – он взлохматил себе волосы. – Вы не можете представить, как все это неприятно. Эта неопределенность. Я никак не могу отделаться от мысли, что это не Кэт. Это самоубийство, похищение трупа, эти платья... Я в полной растерянности. Но с другой стороны, после ссоры с матерью последние два года Кэт не жила дома. Мы совсем не знаем, как она жила все это время. Крейн приподнялся на локтях: – У нее не могло быть финансовых затруднений? Мамаша не прижимала ее с деньгами? – О, боже, конечно, нет. Мать никак не могла ущемить ее интересы в этом смысле, – он рассмеялся. – Мы все, в том числе и мама, получаем равный доход, – он улыбнулся. – Воображаю, что было бы, если бы семейным кошельком заведовала матушка. Все пошло бы на содержание знаменитых теноров. Или теософскую часовенку, величиной с Эмпайр Стейт Билдинг. – Может быть, вы укажите нам сумму, которую получала ваша сестра? – Пожалуйста, если это может вам помочь. – Кортленд сидел на краешке стула, сунув руки в карманы. – До замужества она должна получать полторы тысячи в месяц. – А потом? – Потом треть всего. – Да, полторы штуки, – Док Уильямс улыбнулся. – А кто распоряжается состоянием? – спросил Крейн. – Отец назначил главным опекуном дядю Стая... – Дядю Стая? – переспросил Крейн. – Это наш клиент, – напомнил Док Уильямс. О'Малли уточнил: – Стайвессант Кортленд. – Извините, мистер Кортленд, – сказал Крейн, – продолжайте. – Но должен сказать, что деталями занимался я. Крейн почесал правое ухо. – Значит, вы были в курсе финансовых дел вашей сестры? – Я регулярно переводил эту сумму на ее текущий счет в Ганноверском банке, несмотря на то, что примерно шесть месяцев назад она перестала брать с него деньги. – Это случилось после ссоры? – спросил Крейн. – Они поссорились два года назад, – напомнил Кортленд. – Ах, да, – Крейн смежил ресницы. – Было бы неплохо, если бы вы подробно, в хронологическом порядке рассказали о ссоре; и чем занималась ваша сестра потом? Кортленд откинулся на спинку стула: – Все началось после того, как Кэт вернулась из Франции, после годичной учебы в какой-то школе в Туре. Матушке не понравилась компания, в которой пропадала Кэт, не нравились ее прогулки в Гринидж-Вилидж, не нравилось, что Кэт начала пить. Наконец, в одно прекрасное утро, после того, как мать, прождав Кэт до шести утра, устроила ей грандиозный скандал, Кэт собрала чемодан. Матушка продолжала неистовствовать. Особые страсти разгорелись вокруг паренька в блузе. Такие вельветовые блузы носили во времена Оскара Уайльда. Он заявился вместе с Кэт, матушка на него накричала, и тогда он, спрятавшись за сестру, попросил его не бить, и залился слезами. Мать сказала, чтобы Кэт убиралась, что не желает ее видеть, Кэт сказала: "И не увидишь..." Я раз семь или восемь встречался с ней после этого на 55 улице. По-моему последний раз мы виделись в Коттон-клубе в Гарлеме, месяцев пять назад. Это было часов в 5 утра. Она сидела совершенно одна – сказала, что у нее назначено свидание. – Черт! – воскликнул Крейн и в ответ на вопросительный взгляд Кортленда улыбнулся. – Не обращайте внимания, я кое-что вспомнил. Продолжайте, пожалуйста. – Месяца два назад я заглянул к ней. Но оказалось, что Кэт не живет там уже пять-шесть месяцев, хотя и вносит арендную плату. Я проверил ее текущий счет, и выяснилось, что в феврале она взяла шесть тысяч долларов и с тех пор ни цента. Мы решили, что она уехала за границу, как вдруг мать получила от нее письмо. – Какое письмо? – спросил Крейн. Кортленд достал из пиджака конверт. Он был отправлен с Центрального почтамта Чикаго 24 июля в 10.15 и адресован миссис Кортленд, 932, Парк-авеню, Нью-Йорк. Крейн вынул письмо и прочитал: Крейн сложил письмо и бросил его на стол. – Вы получили его больше недели назад. Почему же вы сразу не стали ее разыскивать? – Это все мать, – усмехнулся Кортленд. – Она в течение нескольких дней не показывала его нам с дядей. – Ну и что же вы с дядей сделали после того, как прочли письмо? – У нас возникла одна и та же мысль: ее слова могли означать возможное самоубийство, но это казалось маловероятным, – он улыбнулся. – Кэт всегда любила драмы. Но мы забеспокоились и решили нанять детективов, чтобы найти ее. Я был в конторе у дяди Стая, когда пришли газеты с сообщением о самоубийстве девушки в Чикаго. Дядя немедленно связался с полковником Блэком, тот велел мне ехать сюда, чтобы опознать труп. Еще он сказал, что поручит одному из своих людей в Чикаго заняться этим делом. Кортленд достал сигарету из кожаного портсигара, прикурил и глубоко затянулся. – Вот, пожалуй, и все, джентльмены. Крейн задал еще несколько вопросов, но не выяснил ничего нового. – Будем ждать портрет вашей сестры, – сказал он. – А сейчас не желаете ли пообедать с нами? Кортленд отказался. – Я обещал пообедать с друзьями. Завтра, как только получу портрет, я немедленно приду. – Отлично, – ответил Крейн, – думаю, он нам здорово поможет. Он проводил Кортленда до дверей и пожал ему руку. – Советую вам хорошо выспаться. Возможно, завтра нам предстоит тяжелый день. Когда он закрыл дверь, О'Малли сказал: – А теперь, сукины дети, признавайтесь, куда вы спрятали виски. |
|
|