Глава 11

После церемонии часть присутствующих вернулась к своей работе. ТПри, связанная узами с Сотоном, сидела в первом ряду с кузенами и кузинами, тетями и дядями, дедушкой Сорела и родителями Т'3ан. ТМир объяснила Корригану, что теперь родственники пойдут со старейшинами на традиционный обед.

Корриган знал этих людей, хотя с некоторыми из них встречался лет пятнадцать назад на траурной церемонии, посвященной родителям Сорела.

Тогда он сидел в рядах друзей и в банкете участия не принимал. Впервые к нему пришла мысль; может быть, родственники считали, что роль брата будет исполнять кто-нибудь из них? У него не возникло ни тени сомнения, когда он схватился с ТПау, – если Сорел этого захотел, значит, считал его другом, хотя семья могла осудить целителя…

Корриган чувствовал, что особое неудовольствие проявляет Сендет, но на это не стоило обращать внимания, поскольку тот не принадлежал к членам семьи. Юноша в конце концов отвернул ледяной взгляд от Корригана и обратился к ТМир:

– Теперь, когда ты вернулась на Вулкан, нам обязательно нужно поговорить, и побыстрее.

– Нам нечего обсуждать с тобой, Сендет, – ответила ТМир, голос ее звучал мягко, как будто она разговаривала с ребенком, которого не хотела обидеть, но вместе с тем должна была поставить на место.

– Прошло семь лет, ТМир. Мы оба уже взрослые. Твой отец…

– Сендет, сейчас не место и не время, – прервал его Сорел. – Семья должна идти.

Взгляд Сендета остановился на Корригане еще раз.

– Ты объявляешь пришельца из другого мира членом твоей семьи и этим оскорбляешь выходца из немногих самых благородных кланов Вулкана.

Сотон и ТМир с двух сторон подошли к Корригану.

– В этом нет для тебя оскорбления, – сказал Сотон.

– Благородство должно быть в делах, а не в имени, – поддержала его ТМир.

Брат и сестра цитировали Сурака. Сендет не мог ответить, не нарушая традиций Вулкана. Стало очевидно, что Сорел не собирался приглашать его на поминальный обед… и клан решил поддержать честь немногочисленной семьи.

Подошел Спелак, дедушка Сорела. Он был так же стар, как и ТПау, и такой же представительный. В отличие от черных непроницаемых глаз Сорела, глаза Спелака с возрастом приобрели пергаментный цвет.

– Сендет, – произнес он величественным тоном, – ты пришел сюда почтить память коллеги. Уйди и не позорь себя. Происходящее здесь касается только нас.

Сендет не мог не подчиниться приказу почтенного старца. Не проронив больше ни слова, он развернулся и ушел. Спелак обратился к Корригану, который уже приготовился получить такой же отказ, но принял твердое решение оправдать выбор Сорела и не проявлять своих эмоций, независимо от того, что скажет старец.

– Даниэль, сегодня ты принес почет и уважение нашей семье. ТПау испытала тебя, и ты выдержал ее проверку.

Корриган подавил в себе изумление, ничем не проявив его и не позволив сорваться с языка земному «спасибо». Вместо этого он произнес общепринятую в таких случаях фразу:

– Считаю это честью для себя, Спелак. Губы Спелака скривились в подобии улыбки.

– Мы признаем тебя равным по крови. Я с радостью объявляю тебя нашим родственником.

Спелак жестом, полным достоинства, передал Корригана ТМир и принялся беседовать с Сорелом. ТМир наклонилась к Корригану и прошептала:

– Теперь никто не сможет возражать – что бы ты ни сотворил.

У Корригана и не было намерений совершать противоправные действия. Он прожил на Вулкане более половины своей жизни, говорил на языке его жителей, как на родном, хотя не совсем избавился от акцента, знал, как и что следует есть на банкете.

Разговор протекал в приятном русле, и Корриган забыл, что нужно сдерживать земные эмоции, когда их с Сорелом спросили о совместной работе.

Было видно, что дальние родственники, как и близкие, готовы считать его членом семьи и радоваться имеющимся между ними различиям. К счастью, ТПау рядом не было. Однако, когда все уже расходились, тетя Сорела, ТПейра, остановилась перекинуться словом с Корриганом.

– Как случилось, что ты до сих пор не женат, Даниэль? Или у тебя нет потребности в узах, как это принято у нас на Вулкане? Но ты, несомненно, получил бы пользу от компании жены. Опять же – дети…

– Моя работа поглощает меня целиком и полностью, – ответил Корриган, – и отнимает большую часть времени. Против женитьбы я возражений не имею, но ты должна понять, что выбор у меня очень ограничен…

– Не сказала бы, – настаивала ТПейра. – В своей профессии ты добился высот, ты здоров и у тебя неплохой характер. Любая женщина, будь уверен, почтет за честь иметь тебя мужем. Тебе даже невесту искать не придется семья подберет подходящую кандидатуру.

– О, нет, только не это. – воскликнул Корриган. когда ТПейра отошла.

– Довольно того, что твой отец мечтает оженить меня. А что будет, – если в этом примет участие вся семья?

ТМир внимательно посмотрела на Корригана.

– Думаю, что могу спасти тебя от продажи на аукционе женихов, Даниэль. Дай мне только поговорить с отцом. Кажется, я знаю, как найти приемлемое решение.

Корриган и Сорел провели остаток дня в заботе о пациентах, делая это сообща и каждый индивидуально. Аманда и Ремингтон все еще продолжали оставаться под визуальным наблюдением, поскольку причина отказа источника энергии не была выяснена. В стазокамерах процесс проходил нормально, с пациентами также был полный порядок. Закончив последний обход больных, оба врача освободились и могли отправляться домой. Когда Корриган заглянул в офис Сорела, чтобы попрощаться, он увидел там и ТМир.

– Я пойду с тобой, Даниэль, по пути расскажу тебе о решении твоей проблемы, – предложила девушка.

– Проблемы?

– Я имею в виду предложение тети ТПейры.

– А-а, я уж и думать об этом забыл. Ну, конечно же, мы отправимся вместе, и ты посвятишь меня в свои планы.

Они вышли из клиники и окунулись в наступившие сумерки. По дороге ТМир болтала обо всем подряд: о своей учебе, о жизни других миров, о людях разных рас, с которыми подружилась в последние семь лет. Корриган жил в одной из квартир комплекса зданий, предназначенных для преподавателей факультета и персонала Академии. Квартира была маленькой, в ней он прожил все годы пребывания на Вулкане, довольствуясь малым и не нуждаясь в особенной изысканности. Не имея дипломатической привилегии, он привез с Земли лишь некоторые памятные вещи, не то что Сарек и Аманда, перебросившие через всю Галактику тяжелую мебель. Самым крупным предметом, который Корриган взял с собой, была картина с изображением парусника с раздутыми от ветра парусами. На Вулкане не было океанов. Он вспомнил, какое сильное впечатление картина произвела на ТМир в детстве и как девочка то и дело приставала к нему с просьбой рассказать о его предке-моряке. Как же она была разочарована, узнав, что сам Корриган никогда не ходил под парусами!

Они вошли в квартиру, и ТМир сразу же приблизилась к картине и стала ее рассматривать, как всегда в каждый свой визит к нему. Корриган заглянул в миниатюрную кухню.

– Ужинать мы, наверное, не будем после сегодняшнего банкета, но у меня есть твое любимое пирожное, и я поставлю чай.

– Я бы предпочла коньяк, Даниэль. Корриган удивился, но достал две рюмки и разлил спиртное. ТМир по-прежнему стояла перед полотном.

– Я плавала на паруснике, – неожиданно произнесла она.

– Что ты сказала?

– Это было на Земле, два года назад – там мы проводили отпуск.

Некоторые студенты назвали меня сумасшедшей; найдите жителя Вулкана, который захочет поплавать под парусами в океане! На Земле еще ходят парусники, в основном для туристов и отпускников, но грузовых кораблей мало. Мне показалось, на этом паруснике перевозили какую-то контрабанду, которую нельзя переправить транспортными судами.

– ТМир!

– Я хотела плыть в качестве члена команды, – объяснила она, – и только на этом судне меня не подняли на смех. Они не стали проверять мои документы, и я поплыла из Италии в Ирландию, тем же курсом, что и твой предок.

– И как тебе это понравилось? – поинтересовался Корриган.

– Почти все время путешествия я была насквозь промокшей и никак не могла согреться. От канатов натерла мозоли и… Я ни за что не променяла бы то плавание и на десять полетов на комфортабельных звездолетах.

Они стояли рядышком перед картиной. Вдруг ТМир резко повернулась к Корригану, и… он неожиданно почувствовал теплоту се присутствия, заполнившую сокровенную часть его души. Корриган вспыхнул, поняв, какую серьезную ошибку он допустил. Он не мог и дальше играть роль дяди по отношению к дочери своего лучшего друга, ни с кем не связанной узами.

Внешне ТМир оставалась такой же, как и семь лет назад, когда временно покидала Вулкан, но за это время природа вдохнула жизнь в совершенные формы со красоты. ТМир достигла половой зрелости. Корриган не считал ее больше ребенком. Она превратилась в женщину, самую желанную для него…

Корриган отступил, но она снова приблизилась, словно повинуясь его полю притяжения. Разумеется, она могла и не понимать, какое воздействие оказывает на него…

– Знаешь, ТМир, я запамятовал, что тут за последние два дня совсем забросил кое-какую работу.

– Она подождет до завтра, – промолвила в ответ ТМир, – сегодня ты получишь решение своей проблемы.

– Ах. да, – натянуто засмеялся Корриган, садясь на край кушетки. Ну-ка, расскажи, как мне отвязаться от ТПейры.

Он ожидал, что ТМир сядет напротив него на стул, но она села рядом с ним. Чувствовала ли она, как действует на него? Корригану не хотелось, чтобы она догадалась об этом, иначе мог наступить конец их дружбе.

Нервничая, он начал говорить:

– Если ты не предложишь решения, то каждую женщину-землянку, прибывающую на Вулкан, будут предлагать мне.

– Почему речь идет только о землянках, Даниэль? Сегодня даже ТПау признала тебя вулканцем – Ни одна вулканка… – что он говорит? Он никогда прежде даже думать не позволял себе о женщинах с этой планеты… Но это было раньше.

ТМир взглянула на него поверх ободка коньячной рюмки ласково и в то же время изучающе.

– Может быть, я и не унаследовала особых качеств целителя, но у меня их достаточно, чтобы знать, что ты меня желаешь, но боишься об этом сказать. Я тоже боялась. Боялась, что ты не захочешь меня и будешь считать лишь дочерью своего друга.

– Ты и есть дочь моего друга, – сказал ей Корриган. – Если бы Сорел узнал…

– Отец говорил, что тебя трудно убедить.

– Так он в курсе дела?! – Корриган чуть не расплескал свой коньяк и, борясь с дрожью в руках, поставил рюмку на ящик, служивший столом.

– Даниэль, в нашей семье чтят традиции. Сегодня я спросила разрешения у своего отца. Ему идея очень понравилась. Если ты согласен, он предложит тебе меня в качестве спутницы и жены.

– Сорелу это… понравилось? – одна шокирующая новость следовала за другой.

– Да-да, Даниэль. Ты единственный мужчина, за которого я всегда хотела выйти замуж. Когда ты стал поразительно быстро стареть, почему, ты думаешь, я решила покинуть Вулкан? Знала, что скоро достигну зрелости и не хотела против своей воли выходить за кого-то другого, пока ты жив. Если бы вы с отцом не нашли способа лечения, я бы не вернулась на Вулкан до твоей смерти.

– Т Мир, это все детские причуды.

– Нет, – твердо заявила она. – Отец не стал связывать узами Сотона или меня, когда мы были детьми, потому что его свободный выбор нашей мамы оказался очень счастливым. Сотон легко нашел ту, чье сознание совместимо с его, так же, как это сделала и я. С самого раннего детства я знала, почему ты отказываешься от всех предложений жениться – ты ждал, пока я вырасту.

Теперь… время пришло, Даниэль.

– Не могу поверить в это, – пробормотал Корриган, хотя опыт встречи с Сорелом и Т'3ан во время целительного мелдинга говорил ему, что так действительно и было… но между вулканкой и землянином?

– Нет сомнений, ты чувствовал это, – прошептала ТМир, – когда наши мысли коснулись друг друга в мелдинге с отцом. Для меня это явилось еще одним доказательством того, о чем я догадывалась, пока не стала достаточно взрослой для понимания происходящего.

– А как же Сендет? – спросил Корриган, до которого дошла причина неудовольствия молодого вулканца.

– Сендет? К нам он не имеет никакого отношения.

– Но он-то так не считает. По крайней мере, в отношении тебя.

– Сендету нужна не я, Даниэль, он хочет объединить свою семью с нашей. Его родители пытались убедить моих отца и мать, чтобы они связали меня с ним узами, когда нам было по семь лет, но мои родители были твердо убеждены, что я и мой брат свободны в своем выборе. До моего отлета с Вулкана Сендет еще раз пробовал уговорить меня. Я надеялась, – она улыбнулась, – что к моменту моего возвращения он найдет себе другую женщину. Он прав, заявляя, что его семья принадлежит к древнему и благородному роду. Немало вулканцев, для которых это имеет первостепенное значение. Сендет без труда найдет себе выгодную партию.

– И твои родители не настаивали, чтобы ты выбрала его?

– Они никогда не пошли бы против моего желания. Более того, они поняли, что приверженность Сендета к традициям выражается формально, его интересует только внешняя сторона и громкое имя. Его любовь к обычаям не проявляется в делах и вере. Даниэль, я не хочу Сендета и не желаю тратить время на разговоры о нем. Давай планировать наше будущее вместе.

– ТМир, я настолько стар, что не гожусь тебе даже в отцы.

– Об этом нет и речи. Ты будешь жить долгие годы в силе и здравии.

Нелогично выставлять возражения, в которые и сам не веришь. Это не гипотетические построения. Я свяжусь с тобой узами, ощущая только тебя.

Он почувствовал, как его душевная пустота взывает к наполнению желанным присутствием ТМир. Корриган не думал возражать – она была права в том, что он ищет предлог, чтобы его отговаривали.

– Я… буду спутником, связанным с тобой узами, и мужем, ощущая только тебя.

Хотя на губах ТМир улыбки не было, глаза ее радостно смеялись.

– Завтра, – сказала она, – завтра мы свяжемся узами, до отъезда супруги брата. Свидетелями будут отец, Сотон и ТПри. Отец поможет нам в случае необходимости, но не думаю, что это потребуется.

Корриган взглянул в глаза ТМир и увидел в них обещание такого будущего, о котором не смел и мечтать. Пустота, образовавшаяся в нем после того, как ТПар вырвала его из мелдинга, снова заполнится. Лишь теперь он признался себе, как он этого хотел.

– Я люблю тебя, – сказал он, прибегая к английскому, чтобы найти подходящие слова для выражения своего чувства.

– Я лелею тебя, – вторила ТМир, пользуясь вулканским языком, значение се слов Корриган только-только начинал понимать. – До завтра, Даниэль.

– До завтра, – повторил он и… поцеловал се. Она не сопротивлялась и в ответ обняла его – так, как это делают земные женщины, о чем она, должно быть, знала по увиденному в реальной жизни или на сцене, во время пребывания на Земле. Ее объятия были неопытными, по пока не время объяснять ей, что значат у землян поцелуи.

Он выпустил ее из объятий и улыбнулся, глядя в се вопрошающие глаза.

– Ощущения от поцелуев бывают гораздо лучше. На этот раз улыбнулась ТМир.

– Я знаю, хотя раньше у меня никогда не было опыта физического касания. Послезавтра ты научишь меня этому, Даниэль, а я покажу тебе, как это делают вулканцы. А сейчас мне пора домой.

Корриган согласно кивнул головой.

– Утром мне предстоит операция, день будет очень насыщенным, впрочем, как и у Сорела. Но вечером…

– Да, Даниэль. До завтрашнего вечера, мой будущий муж!

ТМир ушла. Корриган подавил в себе желание проводить ее до дома, чтобы еще немного побыть с ней. У вулканцев это не было принято. С периода Реформ на планете не совершалось никаких преступлений. В любое время суток женщина или ребенок находились в городе в безопасности. На дверях дома Корригана, как и у других, не было замков, ибо ни один вулканец не посмел бы переступить порог жилища чужого человека без приглашения. Единственными закрытыми помещениями являлись стазокамеры, где чье-либо случайное появление могло повлечь за собой травму или даже смерть пациентов.

Корриган приготовился ко сну, зная, что понадобится прибегнуть ко всем известным способам медитации, чтобы успокоить возбужденное и переполненное эмоциями сердце. Из зеркала в ванной комнате на него смотрело все такое же нерасполагающее лицо, как и прежде. Он не изменился: тот же невысокий, коренастый лысеющий мужчина, каким был час назад, и все же ТМир желала его. Голубые глаза в зеркале сияли от счастья, и Корриган громко и радостно рассмеялся.