"Барабаны зомби" - читать интересную книгу автора (Батчер Джим)Глава двадцать пятаяМне приснился сон. Странный сон: в нем я принимал горячую ванну. Я блаженствовал в воде, бившей в меня с разных сторон из дюжины форсунок. И температура была в самый раз: достаточно горячая, чтобы прогревать до костей, но не обжигающая, и она смывала боль и зуд. Нет, правда, странный сон: я ни разу в жизни не принимал горячую ванну. Я открыл глаза и медленно огляделся по сторонам. Ванна была вмонтирована в пол того, что более всего напоминало естественный грот. Неяркий, красноватый свет исходил от подобия лишайника, который рос на свисавших с потолка сталактитах. Опять-таки странно: в пещерах вроде этой я тоже никогда не бывал. – Ау? – крикнул я в пространство, и голос мой пошел гулять эхом по пустой пещере. Я услышал какое-то движение, и из-за выступа скалы вышла женщина. Немного выше среднего роста, с шелковистыми волосами, золотым водопадом падавшими ей на плечи. Одежду ее составляла белоснежная шелковая туника, подхваченная на талии белым же шнуром. Удачный наряд: он не выставлял напоказ ничего вызывающего, но и не позволял не обратить внимания на красоту тела, которое прикрывал. Глаза ее голубизной напоминали октябрьское небо в солнечный день, кожа… в общем, впечатление она производила оглушительное. – Привет. Я думаю, самое время нам поговорить, – произнесла она. – У вас выдался утомительный день. Мне показалось, комфортное окружение придется вам по вкусу. Несколько секунд я молча смотрел на нее. Я лежал в воде голый – уже хорошо. Вода в ванне бурлила, что делало поверхность ее непрозрачной, что тоже было хорошо. Это давало возможность не стесняться реакции на ее присутствие. – Кто вы? Золотые брови ее изогнулись в легкой улыбке. Она села на каменный пол рядом с ванной и охватила руками колени. – А сам ты еще не догадался? Я еще раз внимательно посмотрел на нее. – Ласкиэль, – произнес я вполголоса. Женщина с улыбкой кивнула. – Разумеется. – Тебя здесь не может быть, – сказал я. – Я замуровал тебя под полом моей лаборатории. Ты у меня в плену. – Конечно, – согласилась она. – То, что ты видишь – не настоящая я. Можешь считать меня отражением настоящей Ласкиэли, обитающим у тебя в сознании. – Чем-чем? – Эта форма моего сознания поселилась в тебе, когда ты принял решение коснуться монеты, – объяснила Ласкиэль. – Я отпечаток. Копия. Я поперхнулся. – Значит, ты живешь у меня в голове. И можешь со мной разговаривать? – Теперь могу, – кивнула Ласкиэль. – Теперь, когда ты принял решение применить то, что я тебе предлагала. Я сделал глубокий вдох. – Адский Огонь. Я использовал Адский Огонь для усиления собственной магии. – Ты поступил так осознанно, – подтвердила она. – И в результате этого я могу теперь являться тебе в твоем сознании, – она улыбнулась. – Если честно, я давно мечтала с тобой познакомиться. Ты на порядок интереснее большинства тех, кому меня передавали. – Ты… гм… – пробормотал я. – Ты не слишком похожа на демона. – Будь добр, не забывай, что я не всегда проживала в Аду. Я туда только переехала, – она окинула себя критическим взглядом. – Или мне добавить крылья? Арфу? Золотой нимб? – Почему ты спрашиваешь у меня? – удивился я. – Потому, что я что-то вроде гостя, – ответила она. – Мне ничего не стоит менять внешность по вкусу хозяина. – Умгум, – сказал я. – Если ты мой гость, убирайся вон. Она рассмеялась, и в смехе ее не слышалось ни искушения, ни музыки. Обычный смех – сердечный, искренний. – Боюсь, это невозможно. Взяв монету, ты сам пригласил меня. Ты не можешь просто прогнать меня. – Отлично, – буркнул я. – Это сон. Я проснусь. До скорого. Я сделал усилие, какого обычно достаточно, чтобы проснуться. И ничего не случилось. – Возможно, это болеутоляющее, – предположила Ласкиэль. – И, в конце концов, ты очень устал. Похоже, мы все-таки проведем некоторое время вместе. Я злобно посмотрел на нее. – Чего ты хочешь? – Сделать тебе предложение, – сказала она. – Отвечу сразу: нет, – буркнул я. – А теперь давай возвращаться к обычному, по графику сну. Она обиженно надула губы, потом снова улыбнулась. – Мне кажется, ты все-таки хочешь выслушать меня, – произнесла она. – В конце концов, это твой сон, не мой. Если бы ты хотел, чтобы я ушла из него, неужели ты считаешь, что не смог бы добиться этого? – Может, это твоя горячая ванна, – предположил я. – Я вижу, ты никогда не пробовал такого, – заметила Ласкиэль. Она тронула воду кончиком пальца ноги и улыбнулась, – А я принимаю, и часто. Тебе нравится? – Ничего, – согласился я, пытаясь сделать вид, будто не считаю это самым приятным, что может быть для усталого, избитого тела. – Ты ведь знаешь все, что я знаю, а? – Я существую в твоем сознании, – ответила она. – Я вижу то, то видишь ты. Ощущаю то, что ты. Узнаю то, что ты – и еще больше. – Что это должно означать? – спросил я. – Что я могу сделать много хорошего, – улыбнулась она. – Я обладаю знаниями и памятью жизни длиной две тысячи лет и бесконечных тысяч других жизней. Я знаю много такого, что может оказаться тебе полезным. Я могу наставлять тебя. Обучить тебя тайнам твоего ремесла, не известным ни одному смертному. Делиться с тобой памятью и образами того, что ты и представить себе не можешь. – Но конечно же, все это знание, и власть, и полезные советы обойдутся мне всего в три несложных инсталляции девятьсот девяносто пятой версии плюс доставка и наладка? Падший ангел вопросительно изогнула золотую бровь. – Или к этому еще прилагается подарочный набор ножей, достаточно крепких, чтобы перерезать гвоздь, но способных резать помидоры Она посмотрела на меня без тени улыбки. – Ты даже вполовину не так забавен, как им себя считаешь. – Ну, надо же было ответить как-то на твое предложение растлить и поработить меня. Плоские шутки показались мне самыми подходящими – ведь ты, наверняка, шутишь. Ласкиэль задумчиво надула губы. Это навело меня на всякие мысли – например, о том, какой мягкий у нее рот. – Ты думаешь, я хочу именно этого? Раба? – У меня была хорошая возможность посмотреть, как вы, ребята, работаете, – заметил я. – Ты имеешь в виду последнее воплощение Урсиэля, да? – Да. Он совершенно сошел с ума. Изломанный безумец. Я не горю желанием становиться таким же. Ласкиэль закатила глаза. – Ох, прошу тебя. Урсиэль – безмозглый громила. Ему безразлично, что случится с держателем его монеты, ему важно только чтобы у него была возможность напиться крови – и чем чаще, тем лучше. Я веду себя совсем по-другому. – Ни капельки в этом не сомневаюсь. Она пожала плечами. – Твои насмешки не отменяют очевидной истины. Некоторые из моего племени предпочитают доминировать во взаимоотношениях со смертными. Те же, кто мудрее, считают, что взаимовыгодное партнерство практичнее и приятнее для обеих сторон. Ты ведь видел, как сосуществуют Никодимус с Андуриилом, не так ли? – Не обижайся, но как только мне покажется, что я превращаюсь во что-то, хоть отдаленно напоминающее Никодимуса, я сам себя ломом проткну. Типа, в одно ухо входит, из другого выходит. На лице ее обозначилось неприкрытое удивление. – Почему? – Потому, что он чудовище. Ласкиэль покачала головой. – С твоей точки зрения, возможно, и так. Но тебе очень мало известно о нем и его целях. – Черта с два неизвестно. Например, его целью было убить меня, двух моих друзей и Бог знает, сколько невинных людей этой своей чумой. И он убил другого моего друга. – К чему это ты? – спросила Ласкиэль. Нет, она и впрямь искренне не понимала. – К тому, что он пересек черту дозволенного. И я никогда не буду играть в его команде. Он не заслуживает ни понимания, ни сострадания. С моей стороны уж наверняка. И рано или поздно его ждет расплата. – Ты желаешь уничтожить его? – В идеальном мире он исчез бы лица земли, и я никогда больше не услышал бы о нем, – кивнул я. – Но я сделаю все, что в моих силах. Несколько секунд она задумчиво молчала, потом медленно кивнула. – Очень хорошо, – сказала она. – Я уйду. Только позволь мне подбросить тебе одну мысль? – Если ты после этого уйдешь. Она улыбнулась, вставая. – Я понимаю твое нежелание допустить кого-то другого к контролю над твоей жизнью. Это омерзительное ощущение – понимать, что кто-то диктует каждый твой шаг, навязывает тебе неприемлемый для тебя код поведения, отказывает тебе в праве выбора, в праве следовать устремлениям твоего сердца. – Еще какое омерзительное, – согласился я. Падший ангел улыбнулся. – Тогда поверь мне, я абсолютно точно знаю то, что ты чувствуешь. Все Падшие знают. В животе у меня похолодело, несмотря на горячую ванну. Я неуютно поерзал в воде. – В этом мы с тобой схожи, чародей, – сказала Ласкиэль. – Ты можешь мне не верить, но хотя бы на мгновение представь себе, то я делаю свое предложение искренне. Я многим могу помочь тебе – и ты сможешь и дальше жить своею жизнью, в соответствии со своими ценностями. Я могу удесятерить твои силы во имя добра, которое ты творишь. – Власть у меня будет слишком большая и ужасная. А благодаря мне Кольцо обретет еще большее могущество и станет еще опаснее, – хмыкнул я. – Как Гэндальф говорил Фродо, – с улыбкой кивнула Ласкиэль. – Но я не уверена, что сравнение верно. Тебе не обязательно брать монету, если что-то в ней тебя смущает. Помощь, которую я могу предложить тебе в моей нынешней форме, так сказать, теневой, имеет ограничения по сравнению с той, что была бы, если бы ты принял монету, но и она весьма и весьма существенна. – Кольцо, монета – какая разница? Так или иначе, физический объект всего лишь символ – символ власти. – Я всего лишь предлагаю тебе преимущества моего знания и опыта, – возразила она. – Ну да, – кивнул я. – Силу. Силы у меня и так больше, чем стоило бы. – Именно поэтому из всех смертных ты обращаешься с ней наиболее ответственно. – Возможно, да, – сказал я. – Возможно, нет. Я знаю, как это делается, Ласкиэль. Первая доза бесплатна. Цена повышается потом. С каждой новой дозой. Она смотрела на меня своими небесно-голубыми глазами. – Допустим, я положусь на твою помощь раз – много ли времени пройдет, пока я не решу, что мне нужно еще немного? И много ли времени пройдет прежде, чем я не начну долбить пол у меня в лаборатории, когда решу, что для того, чтобы выжить, мне просто небходима твоя монета? – И что? – негромко спросила она. – Если тебе Я выпрямил спину и вздохнул. Потом закрыл глаза, напрягая волю, и немного поменял сон, в котором мы находились – так, чтобы горячая ванна исчезла, а я стоял, одетый, лицом к ней на каменном полу пещеры. – Если дело дойдет до такого, надеюсь, я умру не без стиля. Потому что я не собираюсь заключать контракта с Преисподней. Даже вербоваться в адский Иностранный Легион. – Очаровательно, – сказала Ласкиэль и улыбнулась мне. Видит Бог, она была прекрасна. И не только физической красотой или чувственностью. Она буквально светилась пульсирующей, горячей жизнью, энергией, которой хватило бы, чтобы зажечь звезду. Улыбка ее вызывала те же эмоции, что и восход солнца или касание первого весеннего ветерка. От нее хотелось засмеяться, и побежать, и прыгать вокруг нее, как в солнечные дни детства, которого я почти не помню. Но я не тронулся с места. Красота может быть и опасна. Огонь тоже прекрасен, но он, если обращаться с ним неосторожно, может обжечь, а может и убить. Я смотрел на ее красоту, и ощущал исходящее от нее тепло, и сдерживался, чтобы не тянуться к ней. – Я не очарователен, – сказал я. – Я такой, какой есть. Я далек от идеала, но это я. Я не заключаю с тобой никаких сделок. Ласкиэль с задумчивым выражением кивнула. – Ты часто погорал, заключая сделки в прошлом, и ты не желаешь повторить этого еще раз. Ты боишься договариваться со мной или со мной подобными – и у тебя есть на то основания. Я сомневаюсь, питала ли бы я и дальше уважение к тебе, прими ты мое предложение ценой потери лица – при том, что я делаю его искренне. – Ха. И как это меня не сокрушило под весом твоего уважения. Она от души рассмеялась. – Я восхищена твоей волей. Я и сама упрямое создание, и мне кажется, наш союз мог бы выйти крепким, если со временем до этого все-таки дойдет. – Этого не случится, – отрезал я. – Я хочу, чтобы ты ушла. – Устал от моего общества? – Типа того. Она склонила голову. – Как тебе угодно, мой хозяин. Но я желаю, чтобы ты хотя бы обдумал мое предложение. Если ты захочешь побеседовать со мной еще раз, тебе достаточно просто позвать меня по имени. – Не позову, – заверил я ее. – Как тебе угодно, – сказала она. А потом она ушла, и в пещере сразу стало темно и одиноко. Я перевел дух и вернулся к своим обычным, одиноким снам. Я слишком устал, чтобы помнить, была ли хоть в одном из них горячая ванна. |
||
|