"Женская логика" - читать интересную книгу автора (Хеллер Джейн)

12

В следующий вторник в девять утра Наоми позвонила ко мне в офис и принесла Диане свои извинения в связи с тем, что мистер Брок не сможет посетить сегодняшнее занятие.

— Она говорит, что у него несколько важных встреч, последняя из которых закончится около восьми часов вечера, — сообщила Диана.

Я предвидела это, но все же рассердилась. И решила во что бы то ни стало поставить Брэндона Брока на место.

— Перезвони ей и назначь встречу с мистером Броком на другой день на этой неделе, — сказала я Диане.

— Я уже пыталась, но она сказала, что он завтра улетает в Южную Америку и вернется только в воскресенье вечером.

Хитрец! Он может бегать от меня сколько угодно, но уйти далеко ему все равно не удастся.

— Наоми сказала, что сегодня он освободится часам к восьми или около того?

— Да.

— Тогда перезвони ей и скажи, чтобы он приходил после восьми.

— Но вы же никогда не принимаете пациентов в такое время, доктор Виман!

— Оглядись вокруг, Диана. Разве приемную осаждает толпа пациентов, жаждущих встречи со мной?

— Нет.

— Вот именно. А теперь взгляни на меня. Кого ты видишь перед собой? Женщину, торопящуюся домой, в объятия к любящему мужу?

— Нет.

Диана потупила взор, ее щеки запылали. Она не любила говорить о Кипе — видимо, из-за его поступка. Думаю, ей было неловко за меня.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я хочу встретиться с мистером Броком сегодня вечером. Позвони его секретарше и постарайся ее уговорить. Мы только начали заниматься с ним. Все работа пойдем насмарку, если он пропустит неделю.

Диана набрала номер. После долгих уговоров Наоми убедила своего начальника прийти на занятие к половине девятого.

Стоял один из тех вечеров, какие бывают в начале апреля, когда зима начинает отступать, но еще не сдается окончательно. Как всегда в апреле, в воздухе чувствовался аромат весны, царила атмосфера надежды. И хотя я была страшно голодна и занятию с самым суровым начальником Америки предпочла бы сейчас обед с друзьями, чувство воодушевления все же не покидало меня.

Брок, напротив, кипел от ярости. Он ворвался в мой кабинет, негодуя, что ему пришлось отменить свидание с Келси.

— Кстати, как у нее дела? — бодро поинтересовалась я, отказываясь нести ответственность за его сорванную встречу с дизайнером-недоучкой.

— У кого? — переспросил он.

На этот раз на нем был темно-синий костюм, галстук с красным узором и рубашка в белую и голубую полоску. В его одежде было больше яркости, чем в прошлый раз, и он представлял собой еще более занимательное зрелище. Я говорю «занимательное», потому что со своими светлыми волосами, голубыми глазами, выразительной мимикой и крепким телосложением Брок был чрезвычайно колоритен. Иначе говоря, как я уже успела заметить, он не был красавцем в традиционном смысле этого слова, но от него было трудно отвести взгляд.

— У Келси, — сказала я. — Как ее дела?

— Она злится, что я провожу сегодняшний вечер не с ней, а с вами. Вот как ее дела.

— Значит, она недальновидна, — ответила я. — Перемена в вас пойдет ей только на пользу, мистер Брок.

— Я нравлюсь ей таким, какой я есть! И многим другим я нравлюсь именно таким, — с этими словами он гордо вскинул голову.

— Нисколько не сомневаюсь, — покровительственно сказала я. — Итак, начнем?

— Как вы считаете нужным, дорогуша.

— Давайте для начала разберемся с этой вашей «дорогушей». Вам не кажется, что пора покончить с этим словом?

— Я согласен. Как прикажете вас называть? Док?

— Нет. Называйте меня так же, как и все остальные пациенты, — доктор Виман. — Я сделала упор на слове «все», чтобы убедить его в том, что у меня до сих пор много пациентов. — Ваша привычка давать людям прозвища, высмеивать их свидетельствует о том, что вы ставите себя выше других и тем самым устанавливаете дистанцию между собой и окружающими.

— Успокойтесь. Что страшного в прозвищах?

— Да в общем ничего страшного. Вы ведь, очевидно, не против, когда ваши подчиненные называют вас Брэндон Бряк?

— Как вы сказали? Бряк? — Похоже, это задело его.

— Да. Из-за вашей манеры общаться. Они считают, что вы иногда брякаете бог знает что. Я прочитала это в одном журнале.

Он отчаянно замотал головой:

— Никто в моей компании не смеет называть меня Бряком! Никто!

— Но вы же только что сказали, что не имеете ничего против прозвищ.

— Я и не против. Просто это прозвище мне не подходит. Не люблю, когда меня выставляют идиотом.

— А мне прозвище Док, конечно же, подходит! Сразу же представляется спившийся старик, который пытается спасти жизнь подстреленного в салуне героя ковбойского фильма.

Я с удовольствием отметила, что спесь Брока уменьшилась. На лице его даже появилось подобие улыбки.

— Хотите, чтобы я называл вас доктор Виман? Ладно, я буду называть вас доктор Виман.

— Вот и прекрасно. А я буду, как и прежде, называть вас мистер Брок.

Странно, что мне вдруг захотелось называть его по фамилии — ведь обычно я называла своих пациентов по имени. Видимо, я сама ощущала потребность в дистанции между нами.

— Я подготовила сценарии, чтобы вы потренировались на них. — Я включила магнитофон и придвинула микрофон поближе к Броку. — Сегодня вы научитесь использовать Язык женщин на деловых собраниях, чтобы улучшить отношения с вашими сослуживицами. Я прочитаю реплику, а вы повторите ее за мной в микрофон, затем я перейду к следующей реплике, и так далее. Повторив реплики много раз и запомнив их, вы начнете использовать их в вашей повседневной жизни, и таким образом ваше поведение изменится. Понятно?

— Понятно ли мне, что вы только что сказали? Да, понятно, потому что я образованный человек. И не глухой. Понятно ли мне, почему мужчина должен говорить как женщина? Нет, потому что наверняка существует какой-то другой выход!

Я вздохнула:

— Но если я не ошибаюсь, совет директоров не отправил вас к лингвисту, который научил бы вас разговаривать, как мужчина? Значит, на сегодняшний день другого выхода нет. Итак, приступим. Место действия — конференц-зал. Вы приехали на несколько минут раньше времени и оказались в зале наедине с одной из ваших подчиненных.

— Знаю, знаю! Я ни слова не скажу о ее ногах.

— И будете правы. Но что вы скажете, чтобы между вами завязалась легкая непринужденная беседа?

— Наверное, я начну с шутки.

— С непристойной шутки?

— А разве бывают пристойные шутки?

— Думаете, после таких шуток женщина чувствует себя комфортно?

— А с какой стати мне заботиться о ее чувствах? Если она не может найти достойный ответ, пускай возвращается на кухню.

— Старо, мистер Брок! Позволю себе напомнить, что теперь вам придется заботиться об их чувствах — ведь именно из-за вашего поведения столько талантливых сотрудниц покинули «Файнфудз». Разве не вы, как глава компании, должны пресечь эту порочную практику? Давайте не будем терять время и хотя бы признаем сам факт существования этой проблемы. Вы согласны?

— Угу.

— Вы что-то сказали? Я не расслышала.

— Я СКАЗАЛ: ДА!

— Хорошо. Чтобы женщина почувствовала себя свободно, заговорите с ней о чем-нибудь таком, что ей хорошо знакомо, поделитесь с ней своими переживаниями.

— Меня сейчас стошнит!

— Сейчас я произнесу реплику, которую вам придется повторить: «Доброе утро, Сьюзен…»

— У меня на работе нет женщины с таким именем, — перебил меня Брок.

— А вы представьте себе, что есть. Итак: «Доброе утро, Сьюзен! Не знаю, как вы относитесь к десертам, а я никогда не могу от них отказаться. После вчерашнего шоколадного торта мне сегодня пришлось провести в спортзале лишних полчаса».

Брок откинулся на спинку стула и разразился хохотом. Я терпеливо ждала, когда он совладает со своими эмоциями.

— Если это и есть ваш Язык женщин, то как же тогда разговаривают шлюхи?

Я сдержала свой гнев, поскольку терпеть не могу женщин, у которых ноздри раздуваются от справедливого негодования, и только поджала губы.

— Давайте поступим со словом «шлюха» так же, как мы обошлись с прозвищами.

— Согласен. Но неужели вы всерьез требуете, чтобы я произнес эту околесицу?

— Я требую, чтобы вы сосредоточились на репликах, которые я для вас написала. Исследования показали, что женщины чувствуют себя комфортно, когда говорят о еде, особенно когда это касается их веса. Представьте себе, какое облегчение ощутит Сьюзен, если ее начальник, вместо того чтобы, по своему обыкновению, отпустить скабрезную шуточку, вдруг заговорит с ней о вреде, который наносят фигуре десерты.

Он снова расхохотался:

— Я смотрю, вы хорошо изучили мои привычки, док… доктор Виман.

— Это моя работа, мистер Брок. Продолжим. Ближе к микрофону. «Доброе утро, Сьюзен! Не знаю, как вы относитесь к десертам, а я никогда не могу от них отказаться…» Сделайте ударение на словах «вы» и «я». Тогда Сьюзен поверит, что вы искренне делитесь с ней своими переживаниями.

Брок пожал плечами, сел ближе к микрофону и произнес реплику.

— Прекрасно.

— Правда? По-моему, у меня получилось как у…

— Как у кого?

— Как у женщины.

Я просияла:

— Именно.

Брок, вне всяких сомнений, был приятно удивлен. Надо сказать, выражение приятного удивления появлялось на лицах всех моих пациентов, когда у них начинало что-то получаться. Вспомните, чтб вы чувствовали, когда начинали изучать иностранный язык и вам впервые удавалось произнести слово так, как оно должно звучать.

— И что произойдет после того, как я скажу это Сьюзен?

— Возможно, она поделится с вами своим опытом, и у вас с ней завяжется непринужденный разговор. А после собрания она скажет своим подругам: «Мы были несправедливы к Брэндону Броку. Он очень открытый и приятный в общении человек».

— А если она в ответ на мое замечание не поделится со мной своим опытом? Что, если она просто кивнет мне и продолжит возиться со своим портативным компьютером?

— Тогда вы перейдете к следующей реплике. Вы скажете: «Знаете, Сьюзен, сегодня утром я с трудом завел машину. Она меня не слушалась!»

Брок снова загоготал.

— Какого черта я должен говорить такое?

— Потому что женщины любят рассказывать друг другу о «непослушной» технике, невнимательных продавцах и безответственных нянях, которые вечно опаздывают, а то и вовсе не появляются. Эти маленькие трагедии случаются в жизни любой женщины, и вы попадете прямо в точку, если заговорите о них.

— Интересно, в вашей жизни тоже происходят такие трагедии?

— Ну, разумеется, мне все это знакомо. Кроме безответственных нянь, потому что у меня нет детей.

— Но у вас есть муж.

— Уже нет.

— Нет? По-моему, в теннисном клубе вы сказали, что замужем.

Я удивилась, что он это запомнил.

— Тогда я была замужем. Но сейчас — нет.

Брок откинулся на спинку стула и окинул меня изучающим взглядом. К нему вернулась его самоуверенность.

— Я попробую угадать: наверное, ваш муж часто позволял себе пошлые шуточки и за это вы выгнали его вон. Или он постоянно восхищался вашими потрясающими ногами, и за это вы выгнали его вон.

— Вообще-то я выгнала его за то, что он постоянно восхищался потрясающими ногами своей любовницы.

Улыбка тут же сошла с его лица. Уже потом, поздно вечером, я сообразила, что, признаваясь в своем несчастье, я рискую утратить в его глазах свою репутацию знатока человеческих отношений. Но, как ни странно, Брок не связал одно с другим, а если и связал, то это не заставило его в тот же миг покинуть мой кабинет.

— Значит, вы разведены? — переспросил он.

— Да, причем официально. Давайте лучше вернемся к…

— Я тоже разведен, — перебил меня Брок.

Наверное, мне следовало помолчать: в конце концов, он находился не на приеме у психоаналитика, а в кабинете лингвиста, и обсуждали мы с ним не семейные неурядицы, а языковые модели. Но я ответила ему в тон:

— Я тоже попробую угадать. Наверное, вы предпочли своей жене женщину вдвое моложе ее.

— А вот и нет. Это она предпочла мне мужчину вдвое моложе себя. Парня, который следил за нашим бассейном.

— Господи!

— Не понимаю женщин, — пробормотал Брок, запустив пальцы в свои светлые волосы. — Я искренне не понимаю, чего они хотят. Мне иногда даже кажется, что они сами этого не понимают.

— Исследования показали, что каждая женщина хочет видеть рядом с собой мужчину, с которым она бы нашла общий язык, — сказала я, пытаясь вернуть его к теме нашего разговора. — Давайте перейдем к следующей реплике сегодняшнего сценария, мистер Брок.

С минуту он колебался, все еще размышляя над тайнами вселенной, а затем кивнул. Мы наконец отработали все реплики. Когда занятие подошло к концу и я провожала его в приемную, Брок вдруг остановился, повернулся ко мне и сделал то, чего я от него никак не ожидала. Он сказал:

— Мне очень жаль, что вам так не повезло с мужем. Мне знакомы ваши чувства: кому, как не мне, знать, что вы пережили! — И вышел за дверь прежде, чем я успела ответить.

Нет, он не сказал ничего остроумного, оригинального или обнаруживающего глубокое понимание моей методики. Но меня поразило, что человек, который, казалось бы, не знал, что такое сочувствие, вдруг употребил в одном высказывании слова «жаль» и «чувства».

Я ехала домой с мыслью, что предстоящие полгода занятий с Брэндоном Броком — не такая уж пытка, как мне показалось вначале.