"Империя сердца" - читать интересную книгу автора (Крейг Джэсмин)

22

Слуги приветствовали возвращение хозяев ликующими криками и слезами радости. Весь этот шум привел бы настоящего английского дворецкого в негодование, однако, несмотря на кутерьму и гам, туземная прислуга проявила поразительную расторопность. К Люсинде явилась молоденькая девушка, которая, жалобно всхлипывая, сообщила, что она — сестра покойной Диры и приготовила для госпожи горячую ванну. Старший лакей по собственной инициативе известил о возвращении лорда Эдуарда викария, губернатора и мистера Каррадина. А повар, не дожидаясь распоряжений, кинулся на кухню готовить праздничный ужин.

Эдуард заглянул в ванную, когда Люси готовилась погрузиться в благоуханную горячую воду. Несмотря на то, что Эдуард все еще был в туземном костюме, он почему-то уже не походил на Рашида. Что-то в нем неуловимым, но разительным образом переменилось.

Он подошел к жене, крепко взял ее за руки. Давно уже не позволял он себе этого жеста.

— Милая, ты уж побереги себя, пока я буду отсутствовать. Ты ведь понимаешь, почему я должен тебя покинуть?

— Конечно, понимаю. У тебя важное дело. Желаю тебе успеха.

— Спасибо. — Он поднес ее пальцы к губам, поцеловал. — Когда я вернусь, мы обо всем поговорим.

— Хорошо. — Люси изобразила безмятежную улыбку. — Просто поразительно, как мало времени проводят друг с другом законные супруги.

— Ничего, мы наверстаем, — пообещал Эдуард. — А теперь мне пора. Я должен положить документы в сейф и отчитаться перед мистером Каррадином о своей поездке.

— Эдуард, не беспокойся. Я все понимаю. Но не следует ли тебе переодеться? Ведь наши слуги теперь знают, кто такой купец Рашид. Неужели ты хочешь, чтобы об этом узнали все остальные?

— Это уже не имеет значения. Купец Рашид только что выполнил свое последнее задание.

Только теперь Люси поняла, почему Рашид так переменился. Прежде, принимая облик Рашида, Эдуард и внутренне превращался в пенджабского купца. Теперь же перед ней был лорд де Бомон, наряженный туземцем. Он уже не считал нужным говорить на пушту. Его осанка, выражение лица — все стало иным. На миг у Люсинды сжалось сердце — Рашид навсегда уходил из ее жизни.

— Погоди! — воскликнула она и бросилась за Эдуардом.

Он обернулся, и она коснулась пальцами его обветренных щек. Какими белоснежными казались зубы Рашида на смуглом лице, как ярко блестели глаза!

— Хочу проститься с Рашидом, — тихо сказала Люси по-пуштунски. — Мне будет не хватать его. Он научил меня очень важным вещам.

Эдуард взял ее за локоть, ответил на том же языке:

— Он научил тебя лишь тому, что ты узнала бы и без него, англичанка.

— И все же урок был поистине бесценным. Он научил меня любить — не так, как это делают английские леди, а по-настоящему. И я очень благодарна своему учителю.

Ей показалось, что в глазах Эдуарда вспыхнула страсть. Он поднес ее ладонь к своим губам, поцеловал, и Люси инстинктивно качнулась ему навстречу, но Эдуард тут же отстранился, и взгляд его вновь стал серьезным.

— Я должен выполнить свой долг, англичанка. Я и так слишком задержался.

Он нежно, но решительно отстранил ее, развернулся и закрыл за собой дверь. Через несколько секунд Люси услышала, как он во дворе подзывает своего коня.

Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой.

Когда Люси проснулась на следующее утро, на столике возле постели лежало письмо от Эдуарда. Дрожащими пальцами разорвала она плотный розовый крнверт и дважды пробежала письмо глазами, прежде чем до конца уяснила его смысл.

«Моя дорогая Люси, мистер Каррадин хочет, чтобы я лично встретился с лордом Литтоном, поскольку лишь вице-король обладает необходимыми полномочиями сделать надлежащие выводы из информации, полученной мной от хана Абдур-Рахмана. Клянусь тебе, что на сей раз я действительно еду в Дели, причем в комфортабельном купе. Никакая опасность мне не угрожает. Лакей снабдил меня необходимым запасом вполне респектабельных костюмов и галстуков. Таким образом, я отправляюсь в Дели в качестве Эдуарда де Бомона, туповатого англичанина, который надеется, что он, как и Рашид, сыграл некоторую роль в твоем обучении искусству любви.

Я люблю тебя, Люси. Твой преданный муж Эдуард».

Люси перечитала письмо еще несколько раз, но не усмотрела в нем никакого скрытого упрека, ни малейших признаков обвинительного тона. Просто загадка! Если Эдуард ее любит, почему он держался в стороне от нее во время путешествия из Курума в Пешавар? Почему ни словом не обмолвился о постигшей их утрате? Почему ни разу не обнял, не поцеловал? Ведь она чувствовала себя такой несчастной! Конечно, все время рядом были люди Якуба, но Эдуард так предприимчив, он непременно нашел бы случай оказаться с ней наедине.

Больше всего ей хотелось полежать в постели и поплакать о печально складывающейся семейной жизни, однако пешаварское общество не пожелало оставить ее в покое. В тот же день в десять часов утра явилась с визитом миссис Разерспун. Она хотела убедиться, в добром ли здравии пребывает милейшая леди де Бомон. Люси не знала, какой линии ей следует придерживаться, поэтому сказала сгорающей от любопытства гостье, что ее похитили, а Эдуард и его друзья сумели спасти пленницу.

— Ах, дорогая леди де Бомон! Вас снова похитили? Поразительно, как вы умеете снова и снова попадать в пикантные ситуации!

— Очень верно подмечено, — вздохнула Люси.

— И эти негодяи орудовали в нашем мирном Пешаваре? Сколько раз говорила я мистеру Разерспуну, что мы живем в диком, варварском городе. Местные власти абсолютно бессильны! Можно подумать, что у нас тут какой-нибудь Дикий Запад, а не колония Ее Величества! Когда я узнала об ужасной смерти вашей горничной — бедняжке перерезали…

— Да-да, — поспешно перебила ее Люси, не желая слышать кошмарных подробностей. — К счастью, я знаю, кто меня похитил, и надеюсь, что преступников скоро арестуют. Возможно, они уже схвачены.

— Надо преподать этим дикарям достойный урок!

— Меня похитили вовсе не туземцы, миссис Разерспун, а вполне респектабельные представители европейского общества.

— Этого не может быть! — потрясенно воскликнула губернаторша. — О, дорогая леди де Бомон, скорей скажите мне, кто эти… монстры!

— Думаю, будет лучше, если об этом сообщит мистер Каррадин. А сейчас не откажетесь выпить вместе со мной чашечку чаю?

Миссис Разерспун задумалась. С одной стороны, имело смысл остаться — вдруг удастся выудить еще какие-нибудь интригующие подробности. С другой стороны, хотелось поскорее рассказать всем сногсшибательные новости. Второе соображение возобладало. Губернаторша встала и ослепительно улыбнулась:

— Спасибо, дорогая, но не хочу вас утомлять. Представляю, как вы устали. Ухожу, но завтра непременно наведаюсь к вам вновь.

Люси улыбнулась столь же широко:

— С нетерпением буду ждать вашего визита!

Миссис Разерспун была первой из бесконечной вереницы посетителей и посетительниц, а незадолго перед ужином баронессу де Бомон посетил сам мистер Каррадин.

Он горячо пожал Люси руку и внимательно осмотрел ее с головы до ног.

— Эдуард сказал мне о вашей горестной утрате. Примите мои глубочайшие соболезнования, но я рад видеть вас в добром здравии.

— Моя мачеха всегда говорила, что я крепка, как буйволица, — с деланной веселостью ответила Люси.

— Возможно. Но я подозреваю, что духом вы еще сильнее, чем телом. Когда мне сказали, что Эдуард женился, я был обеспокоен. Я давно знаю этого молодого человека, и мне казалось, что он чересчур требователен. Честно говоря, мне трудно было представить себе супругу, которой он был бы доволен. Однако, невзирая на наше недолгое знакомство, я убедился, что вы с ним друг друга стоите. Теперь я знаю, что Эдуард нашел для себя настоящую спутницу жизни.

Люси печально улыбнулась:

— Будем надеяться, дорогой сэр, что мой муж придерживается той же точки зрения. Боюсь, он очень зол на меня, и за дело. Нормальная жена сидела бы дома, терпеливо ждала бы мужа, а не пускалась бы во всякие безмозглые авантюры.

— Вы ошибаетесь, миледи, Эдуард так не считает.

— Хотелось бы в это верить, но вы не видели, какое у него было лицо, когда я появилась в Куру-ме. Ему совсем не понравилось, что жеча явилась и чуть не испортила важнейшие переговоры.

— Представьте себе, что он испытал в тот момент! Представляю, какой его охватил ужас. Он готов был под землю провалиться от стыда и чувства вины перед вами. Ведь из-за него вы подвергали себя смертельной опасности.

Это интересное соображение пленило Люси своей новизной. Может быть, поведение Эдуарда действительно объяснялось тем, что он тоже чувствовал себя виноватым?

— Как вы думаете, когда он вернется из Дели? — задумчиво спросила Люси.

— Не раньше чем через неделю. Я не открою вам государственного секрета, если скажу, что перед вашим мужем сейчас стоит крайне трудная задача. Лорд Литтон уверен, что наилучшее решение афганского вопроса — послать туда британские войска и присоединить эту страну к числу наших колоний. Эдуард же надеется убедить вице-короля, что завоевать Афганистан традиционными средствами совершенно невозможно. Наша армия без труда выиграет любое сражение, тем более что афганцы не станут ввязываться в регулярную войну. Мы будем продвигаться вперед, а афганские воины попрячутся среди гор. Они подождут, пока мы не уйдем подальше от границы, а потом перережут наши коммуникации. И тогда начнется настоящая бойня.

— Трагедия нашей страны в том, что ее политику часто определяют люди, не имеющие понятия об истинном положении дел.

Мистер Каррадин фыркнул:

— Уверен, что они и в карте-то как следует не разбираются. Иначе сообразили бы, что страна, состоящая сплошь из гор и пустынь, — не самое лучшее место для фронтальной атаки. Особенно если учесть, что горы кишат воинами, готовыми сражаться до последней капли крови.

Люси представила себе такую картину. Вот батальон британских солдат в алых мундирах движется колонной по узкому ущелью. Наверху засели в засаде афганцы. Вот они прицелились, дали залп… Она передернулась. Если Эдуард сможет предотвратить кровопролитие, он сделает великое дело.

Мистер Каррадин погладил ее по руке:

— Ваш муж обладает невероятным даром убеждения. Я очень на него рассчитываю. Документы, которые он получил от хана Абдур-Рахмана, подействуют на самых закоренелых скептиков. Однако хватит говорить о политике. Я принес вам хорошую новость. Ваш мсье Арман, торговец каракулем, арестован по обвинению в убийстве вашей горничной Диры, а также в похищении баронессы де Бомон, не говоря уж о шпионской деятельности, направленной против Британской империи. Кстати, он оказался никаким не торговцем, а графом Андреем Карповичем из Петербурга.

— Так вы его арестовали! Я очень рада, что он не успел сбежать.

— Ему и в голову не приходило, что у него есть основания для беспокойства. Сведениями Армана снабжали куварцы, а в схватке с людьми Якуба все они погибли. Вот почему никто не предупредил вашего знакомого об угрозе.

— Я рада, что он в тюрьме. Бедная Дира! Это я виновата в ее смерти.

— Я понимаю ваши чувства, но иногда полезно поучиться у восточных людей фатализму. Чему суждено случиться, то и случится. Эта философия помогает в трудные минуты. — Мистер Каррадин поспешил сменить тему: — Есть у меня новости и о графе Гвидо.

— Ах вот как? Вы его тоже арестовали?

— Да, но обвинение предъявлять не будем, потому что прямых доказательств его соучастия у нас нет. Графу велено покинуть страну в сопровождении конвоя.

— Он тоже русский?

— Нет, он действительно тосканский граф, но мы выяснили, что его мать происходит из обедневшего русского дворянского рода. Очевидно, этим и объясняется симпатия графа к русским. Во время допроса выяснилось, что графа постигла драма личного свойства и он отправился в Индию в поисках романтики. Полагаю, эта история раз и навсегда отбила у него охоту к шпионскому ремеслу. Он говорит, что никак не ожидал от своих сообщников столь неджентльменского поведения по отношению к леди де Бомон. А убийство горничной привело его в ужас. Графу как-то не приходило в голову, что его забавы могут привести к невинным жертвам.

— Что ж, я рада, что он мне не лгал, рассказывая о себе. Такой обаятельный молодой человек.

— Безусловно. Дамам он очень нравился. — Мистер Каррадин улыбнулся и поднялся. — Что ж, миледи, всего вам хорошего. Но впредь, если к вам попадет какая-нибудь любопытная информация, пожалуйста, не передавайте мне ее лично. Вполне достаточно будет, если вы отправите записку с кем-нибудь из слуг. Я немедленно явлюсь по вашему зову. Эдуард строго-настрого приказал мне следить за вами, чтобы вы снова не сбежали в Афганистан. — Мистер Каррадин рассмеялся. — Хотя не знаю, почему он думает, что я смогу вас укротить, раз уж это не удалось самому лорду де Бомону.

В течение нескольких последующих дней Люси предавалась размышлениям. Почтенный дипломат явно не держал на нее зла за своевольство, но было совершенно ясно, что жена у лорда де Бомона совершенно никудышная. Нужно как следует поработать над собой, чтобы, когда Эдуард вернется из Дели, его супруга превратилась в идеальную английскую леди.

Поскольку почти всю свою юность Люси провела, скитаясь вместе с отцом по экзотическим уголкам земли, ей довольно смутно представлялось, какой должна быть настоящая английская жена. Но ничего, утешила себя Люси, главное — терпение и усердие. Она знала, что аристократические дамы обычно сидят дома, ничем особенным не занимаясь. Утром они инструктируют повара, что приготовить на обед, а в остальное время вышивают шлепанцы для мужа и следят за благопристойным поведением слуг.

Чем Люси хуже? Конечно, ей будет очень тяжело бездельничать, а повар превосходно обходится без ее указаний, да и Эдуард не носит шлепанцы, но какое это все имеет значение?

Набравшись смелости, Люси явилась утром на кухню и спросила у повара, какое меню он составил. Правда, никаких изменений в это меню Люси вносить не стала, боясь, что повар оскорбится и немедленно уволится. С шлепанцами дело обстояло сложнее — пришлось отправиться за советом к миссис Разерспун. Та подала куда более интересную идею — вышить розочками чехол для чайника.

Нанеся визит жене викария, Люси раздобыла сборник проповедей. Проповеди были такие скучные, что сомневаться в их духоподъемности не приходилось. Люси решила улучшить свою нравственность, а заодно просветить и прислугу. Поэтому за ужином она стала читать слугам проповеди вслух. Однако улучить минутку для просвещения туземцев удавалось нечасто, потому что почти каждый вечер, приходилось отправляться к кому-нибудь в гости. Слуги, правда, были не слишком опечалены этим обстоятельством.

Зато работа над чехлом шла просто замечательно. Горничная требовала, чтобы хозяйка после обеда непременно удалялась к себе в спальню отдохнуть, и Люси использовала тихий час для того, чтобы вышивать на атласе кошмарные багровые розы. Честно говоря, ей казалось диким, что придется накрывать изящный фарфоровый чайник этой гадостью, но что поделаешь — добродетель требует жертв. Во всяком случае, это лучше, чем вышитые шлепанцы, которые Эдуард все равно носить не станет.

По счастливому стечению обстоятельств Эдуард вернулся домой после десятидневной отлучки именно в тот момент, когда Люси сидела в гостиной и старательно работала иголкой. Услышав, что к дому подъезжает экипаж, Люси огромным усилием воли заставила себя сидеть на месте, хотя ей ужасно хотелось броситься мужу навстречу. Вот какие плоды дала работа над собой!

— Люси! — воскликнул Эдуард, врываясь в гостиную. Он захлопнул за собой дверь, подхватил жену на руки и прижал к груди, даже не заметив, что атласный чехол полетел на пол.

— Как ты чудесно выглядишь! — Он приподнял ей подбородок и сказал: — Слава Богу, румянец вернулся. Сразу видно, что ты вела себя как умница.

— Да, Эдуард, — смиренно ответила она. — Я в точности следовала твоей воле. Никто меня не похищал, каждый день после обеда я спала, и еще я вышивала атласный чехольчик.

Эдуард очень удивился:

— Какой еще чехол?

— И еще я читала сборник проповедей. Они такие… такие…

— Скучные? — подсказал Эдуард.

— Да, смертельно! Но очень способствуют развитию благонравия.

— Могу также порекомендовать тебе власяницу и обливание холодной водой. Но чего ради мы обсуждаем в такой момент проповеди?

— Сегодня же воскресенье. Самый подходящий день, чтобы устремить свои помыслы к Всевышнему… Эдуард, что ты делаешь?

— Я вижу, дорогая, что за время моего отсутствия ты сильно поглупела. Неужели не видно, что я расстегиваю тебе платье?

— Эдуард, в гостиной! Как можно?

Он с деланным удивлением огляделся по сторонам:

— В самом деле! Большое спасибо, что ты просветила меня, где мы находимся.

С этими словами он вновь занялся пуговицами.

Люси старалась не обращать внимание на участившееся биение своего сердца.

— Эдуард, не забывай о слугах…

— Они хорошо натасканы и в комнату не войдут.

— Надеюсь, твоя поездка в Дели прошла успешно, — чопорно сказала на это Люси, мужественно игнорируя тот факт, что платье сползло с плеч до пояса, а ее колени начали мелко дрожать.

— С относительным успехом. Лорд Литтон слушал меня вполуха. Но я поговорил с несколькими полковниками, и они, кажется, уяснили, как глупо было бы штурмовать горную страну кавалерийскими эскадронами. По крайней мере в окружении вице-короля узнали, кто такой Абдур-Рахман. Я оказал им, что этот человек в скором времени станет эмиром Афганистана.

Платье и рубашка Люси лежали на полу, а колени вели себя все более предательским образом. Припав мужу на грудь, Люси скороговоркой выпалила:

— Эдуард, я начала новую жизнь. Теперь я буду образцовой женой, совсем как миссис Разерспун.

— Упаси Боже! К тому же меня вполне устраивала твоя прежняя жизнь. — Он припал к ее груди. — О, какая ты вкусная! Именно такова должна быть на вкус настоящая жена.

Он ласкал ей грудь, а Люси, задыхаясь, повторяла:

— Боже, Эдуард!

— Сейчас, милая, сейчас взлетим на небеса. Думаю, для этого удобнее воспользоваться диваном.

Не слушая ее протестов, он подхватил Люси на руки и осторожно перенес на мягкие подушки.

— Очень удобно, что на тебе всего три нижние юбки, — заметил Эдуард. — Если бы их было больше, у меня лопнуло бы терпение.

И тут Люси решила, что борьба за добродетель обречена на поражение.

— Я так по тебе скучала, милый, — прошептала она. — После того, как я потеряла ребенка, я думала, ты никогда меня не простишь.

— Кто, я? — изумился Эдуард. — Да как тебе могло прийти в голову, что я буду в чем-то винить тебя, когда я кругом во всем виноват сам! Если бы не мои игры в Рашида, ты не оказалась бы в такой ужасной ситуации. Я потащил тебя за собой в Индию исключительно из эгоистических соображений. Нужно было настоять, чтобы ты осталась в Англии, там ты была бы в безопасности, но я хотел, чтобы ты была рядом, и привез тебя сюда, хоть и знал, как это опасно.

— Я рада, что приехала. Но очень боюсь, что никогда не стану хорошей женой, которая мирно сидит дома и ждет, пока муж не вернется из экзотических мест. Понимаешь, я просто ненавижу это чертово вязание.

Эдуард приподнялся на локте и озадаченно уставился на нее:

— Ну вот, снова ты заговорила про вязание, чехольчики и про все такое…

— Видишь ли, хорошая жена должна вышивать для мужа шлепанцы, но, поскольку ты шлепанцев не носишь, миссис Разерспун посоветовала мне…

— А, вот в чем дело! Дорогая, возможно, миссис Разерспун мила своему супругу тем, что вышивает чехлы, накидки и шлепанцы, однако у меня запросы другие. Мне от жены нужно, например, следующее.

Он наклонился, и оба надолго замолчали, слившись в поцелуе. Люси наслаждалась этим дивным полузабытым ощущением. Ее пальцы непроизвольно перебирали его волосы, а Эдуард неспешно восстанавливал знакомство со всеми изгибами и выпуклостями ее тела. Потом уверенным движением взял Люси за колени и сцепил ее щиколотки у себя за спиной.

— Я люблю тебя, Эдуард, — прошептала она в тот сладостный миг, когда их тела слились.

— Тогда поцелуй меня, любимая.

В эту минуту она внезапно поняла, что с этим человеком ей никогда не понадобится прикидываться, изображать из себя то, чем она на самом деле не является. Для Эдуарда она и так идеальная жена, со всеми своими недостатками.

— Как же я ненавижу эти чехлы и накидки, — выдохнула она, едва их губы разомкнулись. — Никогда в жизни больше к ним не прикоснусь.

Эдуард замер, потом тихо рассмеялся.

— Любимая, ты оскорбляешь мое мужское достоинство. Не говоря уж о неуважении к крайне возбужденному состоянию, в котором я сейчас нахожусь. Предлагаю вернуться к проблеме через полчаса, договорились?

Люси погладила его по лицу и прошептала:

— Давай попробуем.

И им это удалось.