"Если бы знать" - читать интересную книгу автора (Джексон Лиза)

Глава 11

– Вот это облегчит боль, – проговорил доктор Робертсон.

Сделав укол, он выбросил иглу, сполоснул руки и принялся осматривать рот своей пациентки. Он улыбался, но глаза оставались серьезными. В клинике было тихо: прием закончился несколько часов назад, и персонал разошелся по домам. Флюоресцентные лампы под потолком отражались в хромированной раковине, блестели на инструментах, аккуратно разложенных на белоснежном, стерильном, подносе.

– Ну-с, а теперь расскажите, что произошло. Марла сидела на кушетке, щурясь от яркого света. Во рту еще стоял мерзкий вкус, но сердцебиение успокоилось и боль в челюсти начала стихать.

Алекс, скрестив руки на груди, стоял в дверях смотрового кабинета; фигура его четко обрисовывалась на фоне темного коридора.

– Я... меня стошнило, – с усилием проговорила Марла. Атрофированные мышцы челюсти не желали повиноваться; Марле стоило большого труда открывать и закрывать рот. – Может быть, от супа, может, от переживаний, а может, от того и другого вместе. В последнее время я много нервничала. После ужина мне стало нехорошо, я поднялась в спальню, чтобы прилечь, и... – Она запнулась, не зная, стоит ли рассказывать доктору о таинственном посетителе, и наконец решила, что не стоит. Не сейчас. Может быть, позже – когда в голове у нее прояснится, она убедится, что безликий злодей не вышел из кошмара, и решит, кому же может доверять. – Я проснулась, кажется, от дурного сна и почувствовала, что меня сейчас вырвет. Я ничего не могла сделать. – Она покачала головой. – Это было ужасно.

– Что ж, вы должны радоваться, – заметил доктор, отойдя от стола и стягивая резиновые перчатки. – Вам очень повезло, что остались живы.

– Почему-то я никакой радости не чувствую, – пробормотала Марла. Чувствовала она себя ужасно, а выглядела, должно быть, еще хуже.

– Понимаю, понимаю.

Переглянувшись с Алексом, доктор протянул Марле ручное зеркальце. М-да... Выражение «оскал смерти» как нельзя лучше к ней подходит. Марла осторожно шевельнула челюстью – и охнула от пронзительной боли.

– Несколько дней или даже недель вы будете чувствовать свою челюсть, – предупредил доктор Робертсон, – но я выпишу болеутоляющее. Есть и хорошая новость: похоже, переломы прекрасно зажили.

– Мне сейчас очень не хватает хороших новостей, – пробормотала Марла.

– Все идет хорошо. Отдыхайте. Восстанавливайте силы. И некоторое время не играйте в хоккей без маски, – пошутил он.

– Непременно последую вашему совету, – ответила она.

Доктор заулыбался, показав все свои зубы.

– Отлично. На днях вы, кажется, идете к доктору Хендерсону, который делал операцию? Он, возможно, сделает рентген, чтобы убедиться, что кости срослись; но, насколько я могу судить, все в порядке.

– Спасибо, – поблагодарила Марла, радуясь, что утомительный осмотр позади.

– А как ваш желудок? – Доктор Робертсон бросил использованные перчатки в хромированную урну.

– Лучше. Гораздо лучше.

– Надо было кому-нибудь сказать, что тебя тошнит, – с упреком заметил Алекс. Лицо его было хмуро, брови сдвинуты, губы недовольно поджаты – совсем как у матери.

– Непременно, если бы кто-нибудь был поблизости, – огрызнулась Марла.

– Я работал. – Он недобро сощурился.

– В половине двенадцатого?

Взгляд Алекса мог бы расколоть гранит.

– Да, конечно. Ты же ничего не помнишь. Я часто работаю допоздна. Поэтому я и нанял Тома. И если бы не твое чертово упрямство... – Он оборвал себя, злое напряженное лицо немного смягчилось. – Извини, я просто беспокоюсь. Честно говоря, чертовски испугался.

– Я тоже, – пробормотала Марла. У нее не было сил спорить. – Как я устала от всего этого!

– Все мы устали, – ответил Алекс.

Робертсон сполоснул руки в раковине и обернулся к Марле:

– А как ваша память?

Вытирая руки перед зеркалом, он встретился взглядом с Марлой.

– Пока не очень, но несколько просветов уже есть. Сегодня вечером я вспомнила рождение Джеймса.

Уголком глаза она заметила, что Алекс как-то напрягся, и серые глаза его потемнели... от удивления? Или от тревоги?

– Вот как? – воскликнул он. – Ну это же отлично! Просто замечательно!

И улыбнулся – почти искренне. Почти.

– Еще я вспомнила катастрофу, – продолжала Марла. – По дороге сюда, когда мы с Ником заворачивали за угол, навстречу нам выехала машина и ослепила фарами и вдруг авария буквально встала у меня перед глазами. Загорелое лицо Алекса слегка побледнело.

– На дороге был человек, – рассказывала Марла. – Я свернула, чтобы его объехать, и врезалась в ограждение.

Она вздрогнула. Алекс кивнул, побуждая ее продолжать, но в глазах его плескалась тревога.

– А дальше?

– Это было ужасно. Просто кошмар.

С трудом выдавливая из себя слова, Марла поведала обо всем, что произошло дальше, – о визге шин по асфальту, скрежете металла, звоне разбитого стекла, криках, крови. Слушая ее, Фил не раз морщился.

– Еще я вспомнила Пэм. Правда, по-прежнему не помню, что нас с ней связывало, кажется, мы что-то задумали вместе, но что?..

– Ты устала, – проговорил Алекс. – Тебе надо отдохнуть.

– Да, но еще мне надо поговорить с детективом Патерно!

– Утром.

– Хорошо, – откликнулась Марла. На нее вдруг навалилась страшная, тысячепудовая усталость. – Позвоню ему утром.

– А Ник это знает? – спросил вдруг Алекс, и Марла ощутила укол вины, словно предала мужа.

– Да.

– Так...

– Мне нечего скрывать!

– Конечно, конечно, нечего, – успокоил ее Алекс, натянуто улыбаясь и нервно позвякивая ключами в кармане. Но Марла уже не обращала внимания на эти странности. Она устала, так устала. – Ну что, поедем домой?

– Секундочку, я только выпишу рецепт. – Доктор Робертсон вырвал листок из блокнота, что-то на нем нацарапал и отдал Алексу. – Это поможет справиться с болью, но может вызвать легкое чувство усталости. – Он сделал другую заметку – для себя – и убрал в толстую кожаную папку.

– Можно мне посмотреть? – попросила она.

– Что? – не понял Робертсон.

– Историю болезни.

– Там только медицинские записи.

Доктор по-отечески улыбался, но за профессиональной белозубой улыбкой чувствовалось что-то... а, черт, как ей все это надоело! Она хочет спать.

– Обо мне, – уточнила она, протянув руку к папке. – Это моя карта, верно?

– По-моему, на сегодня с тебя достаточно, – вмешался Алекс и сделал доктору знак убрать папку.

– Но я хочу знать.

– Марла, в другой раз, ладно? – Тон Алекса заставил ее выпрямиться. – Уже поздно. Тебе нужно ехать домой и отдыхать. Ты устала.

– Я знаю, что мне нужно, – резко ответила она. – Мне нужно как можно больше узнать о себе. О тебе. О нашей семье. Алекс, я уже начала вспоминать и не хочу останавливаться на полпути! Я на все готова, чтобы помочь себе вспомнить!

– Понимаю, но...

– Да неужели? – Она обернулась к доктору. – А вы – вы тоже «понимаете»?

– Черт побери, Марла, хватит! Фил приехал сюда среди ночи, чтобы сделать тебе одолжение, потому что ты не хотела ложиться в больницу. Дома его ждет семья. Нас с тобой, между прочим, тоже.

Робертсон щелкнул авторучкой и сунул ее в карман.

– Нет, нет, что вы, все в порядке, – проговорил он, но папку не отдал. – Расскажите мне, что вы еще помните, – предложил он, скрестив руки на груди и загородив папку своим телом.

Марла поняла, что сегодня ей своей медицинской карты не видать.

– Кроме катастрофы и рождения Джеймса? Почти ничего. Так, какие-то отрывочные образы: я скачу верхом, меряю платье, разговариваю с Алексом в холле, ничего особенного. Может быть, если я просмотрю документы, это подтолкнет память?

– Возможно, вы и правы, – сочувственно ответил доктор. – Заезжайте как-нибудь на днях. Я с радостью покажу вам все, что у нас есть.

«Правильно. Подчищенный, приглаженный, кастрированный вариант».

– Обязательно, – пообещала Марла, мысленно обругав себя психопаткой. С чего она взяла, что доктор Робертсон замешан в каком-то заговоре? Никто ее документов не тронет! Меньше надо кино смотреть, вот что! Она подошла к раковине, налила воды в бумажный стаканчик и еще раз прополоскала рот.

– Вот и славно. Кто знает, может, к тому времени вы уже все вспомните.

«Как легко он об этом говорит!» – подумалось Марле. Конечно: речь ведь не о его жизни, не о его памяти. Он сыплет банальными утешениями и легковесными пожеланиями – а она тем временем чувствует, как между пальцев, словно песок, утекает жизнь, и не имеет силы сжать кулак. Марла выпила воды и попробовала размять лицевые мускулы. Язык казался распухшим и очень тяжелым, зубы разлеплялись с трудом, а главное – привыкнув говорить сквозь зубы, она никак не могла заставить язык, губы и челюсть двигаться слаженно.

Алекс подал ей плащ, а Фил Робертсон потушил свет в кабинете. Вместе они вышли на стоянку: Алекс обнимал Марлу за плечи.

– Заходите к нам как-нибудь, – пригласил он Фила, открывая дверцу машины. – Когда Марла станет сама собой.

Марла хотела уже ответить, на эти слова колкостью, но вовремя прикусила язык. Алекс, похоже, пробуждал в ней скандалистку: ее постоянно тянуло с ним спорить. А почему – непонятно.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – поинтересовался он, выезжая со стоянки.

– Как будто по челюсти стучат молотком.

– Что, так плохо? – Он привычно потянулся за сигаретой.

– Даже хуже. – Улыбнуться ей не удалось. Кажется, она начала понимать, почему Алекс так ее злит. Дело даже не в том, что они с доктором Робертсоном что-то от нее скрывают – хоть это и очень неприятная мысль. Марлу раздражало его лицемерие. Ах-ах, он так любит свою бедную больную женушку, так за нее беспокоится – а сам целыми днями пропадает неизвестно где. Что-то не так. Определенно с ним что-то не так. Он врет – надо только понять, где и в чем. Впрочем, она устала. Подумает об этом завтра.

Алекс затянулся и выпустил струю дыма. Стекло в окне со стороны водителя поползло вниз, и в машину ворвался сырой ночной воздух. Под мерный шум дождя и мягкий джазовый ритм из стереоприемника «Ягуар» мчался по опустевшим улицам.

Ярко светились небоскребы. За окном промелькнула историческая площадь Джексон-сквер и пирамида «Трансамерики». Марла знала, что уже тысячу раз видела эти места. И вдруг – новая вспышка воспоминаний!

Она увидела перед собой письменный стол. Огромное офисное здание из стекла и бетона. Гудит компьютер, надрывается телефон. В соседних клетушках сидят такие же бедолаги-труженики – кто говорит по телефону, кто печатает, кто до боли в глазах вглядывается в монитор. А за окном – синее-синее небо, и чайки кружат над Заливом.

Но это безумие! Она никогда не работала в офисе! Сжавшись в комок на сиденье, Марла вгляделась в хмурое лицо мужа.

– Я когда-нибудь работала? – спросила она, заранее зная ответ.

– Нет, разумеется. – Алекс коротко, презрительно фыркнул. – Зачем тебе работать?

– Не знаю. Я вдруг увидела себя за письменным столом, в огромном шумном помещении, разделенном перегородками, там было полно других сотрудников – мужчины и женщины. – Она умолкла и потерла висок, стараясь припомнить что-нибудь еще.

– Марла, ты ни дня в своей жизни не проработала. – Алекс рассмеялся, словно она сказала какую-то необычайно смешную глупость. – Разумеется, ты бывала в самых разных офисах, но не в качестве служащей.

– Ты уверен? – спросила она.

И как только подобное могло прийти ей в голову?

– Абсолютно. – Он слегка улыбнулся. – У тебя разыгралось воображение.

«Или усилилась паранойя. Разница невелика», – с отчаянием подумала она. Алекс коснулся ее колена.

– Почему ты не сказала маме, или Тому, или кому-нибудь еще, что плохо себя чувствуешь? Я ведь для этого и нанял сиделку.

Алекс остановил машину на красный свет и обратил на Марлу мягко-укоризненный взгляд – мол, «экая ты у меня дурочка».

– Это случилось внезапно.

– Но ведь ты плохо себя чувствовала, когда легла в постель, – возразил Алекс.

– Не так уж плохо. И потом...

Она поколебалась. Можно ли ему довериться?

– Что?

«Не выдумывай ерунды, – укорила себя Марла. – Он твой муж. Кому и доверять, как не ему?»

– Знаю, это звучит как бред, – медленно проговорила Марла. – Но мне кажется, что сегодня ночью кто-то проник ко мне в спальню.

– Кто? Кто-то из слуг?

– Нет, Алекс. Это был мужчина. Он склонился над кроватью и прошептал: «Сдохни, сука!»

– Что?! – Алекс вскинул голову. – Господи, Марла, ты хочешь сказать, что кто-то пробрался в дом?

– Сама не знаю.

Она рассказала все, что уже рассказывала Нику. Алекс слушал, сжимая руль так, словно хотел вырвать его из приборной доски.

– Я страшно перепугалась и решила проверить все незапертые комнаты. Влетела к Сисси и напугала ее до смерти. Однако все было спокойно, дети в порядке, так что я вернулась в спальню, выпила воды и легла в постель. И вдруг меня начало выворачивать наизнанку. – При этом воспоминании она вздрогнула.

– Господи, Марла, но кто это мог быть?

Алекс глубоко затянулся. Освещенное огоньком сигареты, лицо его казалось чужим. Лицом незнакомца.

– Не знаю. Не уверена, что там вообще кто-то был, но мне показалось, что это не сон.

Красный свет сменился зеленым, и сзади нетерпеливо загудели.

– Черт! – Алекс нажал на педаль, и «Ягуар» рванулся вперед.

– Честно говоря, я страшно испугалась.

– Еще бы! – пробормотал Алекс. Лицо его побелело, губы сжались в тонкую линию. – Черт возьми! Завтра первым делом заставлю Ларса обыскать весь дом!

– Нет! – воскликнула Марла, замотав головой. – То есть... это же смешно! Если кто-то и был, он давно сбежал!

– У нас электронные ворота и система сигнализации. Как мог кто-то посторонний проникнуть в дом?

– Хороший вопрос, – пробормотала Марла. Безмерная усталость мешала думать, мешала говорить. Она зевнула бы, если бы могла широко раскрыть рот. – Может быть, никого и не было. И мне все приснилось.

– Ты позвонила в полицию? – хмуро спросил Алекс. Марла заметила, что костяшки пальцев его побелели.

– Нет, – покачала головой она. – С какой стати, если это был просто сон? Как тогда, в больнице.

– Если кто-то тебя напугал, надо было вызвать полицию и все проверить, – ответил Алекс. – Ты ведь все равно хотела поговорить с детективом Патерно. Хотя ладно, не знаю. Оба мы устали, так что обсудим все лучше утром. Не знаю, может быть, нанять охранника?

– Не думаю, что это необходимо.

– Есть и другая возможность. – Голос его смягчился.

– Какая?

– Ты можешь спать со мной.

«Нет!» Она испуганно взглянула на Алекса – но глаза его были устремлены на дорогу. От одной мысли о том, чтобы разделить с ним постель, сердце ее отчаянно забилось. Целовать его, лежать с ним в обнимку в королевской кровати – нет, ни за что! Но, хоть ее и отталкивала мысль о близости с ним, она не могла не спросить:

– Почему мы с тобой не спим вместе?

Он вынул изо рта сигарету и погасил ее в пепельнице.

– Ты так решила. Пару лет назад. – Он с сомнением покосился на нее, словно не зная, стоит ли продолжать, затем, как будто решившись, пожал плечами: – Дело в том, что ты... ну... интересовалась другими мужчинами.

– Другими мужчинами? – с ужасом и отвращением повторила она.

Перед глазами всплыло мужественное лицо Ника. Да, она хотела его поцеловать, мечтала о прикосновениях его загрубевших от работы рук, позволяла себе и более рискованные фантазии – но, господи, только фантазии! Даже в страшном сне она не могла бы помыслить о реальной супружеской измене! Что же она за человек? Марла все-таки решилась спросить:

– Мужчины? Их было много?

– Да.

– Хочешь сказать, что у меня были любовники? – не веря своим ушам, прошептала она.

Нет, не может быть! И все же... Марла не могла отрицать: прирожденная сексуальность Ника, его неотразимое обаяние на нее действуют. Еще как действуют. Марла знала, что она чувственная женщина. Страстная. Созданная для любви. И при этом спит одна. Или, может, не одна?

– Давай закроем тему.

– Но ты сказал... – не отставала она.

– Потому что ты спросила, – зло отрезал Алекс. Марла почувствовали, что заливается краской.

– Кто?

– Неважно. – Он резко, визжа шинами, свернул за угол.

– Черта с два неважно! – рявкнула Марла, потеряв терпение.

– Давай сейчас об этом не будем. Было и прошло. – Алекс протянул руку к приемнику, покрутил ручку настройки и поймал станцию, передающую мягкий рок.

Наклонившись вперед, Марла выключила приемник.

– А как же... как же Джеймс? – прошептала она, разрываясь между ужасом и необходимостью узнать правду. – Он... он...

– Мой. Джеймс мой, – с холодной улыбкой ответил Алекс.

Марла уже ничего не понимала.

– Но как...

– Вот что бывает, когда пьешь слишком много джина с тоником! – насмешливо протянул Алекс.

Уголки губ его изогнулись в странной усмешке – торжествующей, почти злобной. Усмешке победителя? Но Марла сказала себе, что снова поддается фантазиям. Ничего необычного в его улыбке нет. Она устала, вымоталась, вот и мерещится черт знает что.

При мысли о том, что она спала с этим человеком, целовала его, занималась с ним любовью, Марлу охватило отвращение. Что-то в ней протестовало: «Не было этого, не было!» Но Марла решила не обращать внимания на фокусы усталого мозга. Алекс ее муж. Сисси и Джеймс – их дети.

– Может быть, когда ко мне вернется память, если ты не против, может быть, мы попробуем... снова...

– Что? Спать вместе? – Губы его саркастически изогнулись, тусклый свет приборной доски высветил суровое лицо – все из острых углов. – Оставь, Марла. Мне не нужны твои подачки.

Она застыла.

– Так вот как ты это называешь?

– Только не надо притворяться, что любишь меня. Я же все вижу по глазам. Ты меня даже не помнишь. Вот когда все вспомнишь, тогда и поймешь. А сейчас лучше об этом не заговаривай. Не надо. – Он снова похлопал ее по колену. – Если, конечно, не хочешь меня уморить.

Марла отшатнулась.

– Что ты, и не думала.

Замечательно. Ей физически отвратителен собственный муж. Какие еще сюрпризы преподнесет ей прошлое?

– Пока что, – продолжал Алекс, крепко сжимая руль, – ни ты, ни я к такому решению не готовы. Подождем, посмотрим. Кто знает? Случаются на свете и более странные вещи.

Она не спорила. Просто не могла, ошеломленная своим внезапным открытием. Она не чувствует к своему мужу ни капли желания. Почему – непонятно. Ему сорок два, красив, подтянут, удачлив, прекрасно воспитан, даже, пожалуй, обаятелен. Но под этим внешним лоском Марла чувствовала какую-то фальшь, что-то холодное и жестокое – словно змеиный яд, скрытый за блестящим узором разноцветных чешуек.

«А может быть, нет никакой фальши? Может быть, я все выдумываю. Так или иначе, Марла, тебе придется это выяснить. И Алекс тебе в этом не поможет. Никто не поможет», – подумала она.

Мощный «Ягуар» легко взбирался вверх по холму. Мелькали подсвеченные указатели: Стеньян, Парнас, Уиллард. Все эти названия были Марле незнакомы. А ведь она должна знать эти улицы! Конечно, Ларс всегда в ее распоряжении: но для того, что она задумала, Ларс не подойдет. Ей нужна свобода. Независимость. Самостоятельность.

За окном в мутной пелене тумана мелькали магазинчики, кофейни, цветочные лавки, многоквартирные дома. Все выше и выше. К дому.

Алекс нажал кнопку дистанционного управления: ворота отворились, и «Ягуар» въехал внутрь. Марла смотрела, как вырастает впереди особняк Кейхиллов: крутые скаты крыши над мансардами, сияющие окна, гордо воздетые к небесам каминные трубы. «Мой дом», – сказала она себе, изо всех сил желая в это поверить.

И внутренний голос, тихий, но ясный, ответил: «Нет, не твой».