"Маски Мучеников" - читать интересную книгу автора (Чалкер Джек Лоуренс)

4. РАЗДУМЬЯ НА КРАЮ ПРОПАСТИ

Межзвездная коммуникационная система представляла собой чрезвычайно сложное устройство, состоящее из множества подсистем, каждая из которых требовала уйму энергии, и поэтому ею старались пользоваться как можно реже. Кроме того, она работала чрезвычайно медленно, и беседа двух умных машин, которая могла бы закончиться за несколько секунд, длилась часами. Впрочем, машины оставались спокойными и невозмутимыми, как и полагается машинам.

Вал получил запрос от Главной Системы и передал ей всю имеющуюся информацию, включая и выкладки полковника Чи.

– Если такое создание в принципе возможно, – добавил он от себя, – это многое объясняет.

– Теоретически – да, – пришел ответ из глубин величайшего из когда-либо существовавших компьютеров. – Но чтобы его создать, требуются годы кропотливейших исследований, мощнейший компьютер, хорошо развитая биотехнология и огромный опыт по трансмутации отдельных клеток. Хотя, повторяю, теоретически его можно создать.

– Но кто располагает таким компьютером? И разве человеку может прийти в голову идея создания подобного существа?

– Пришла же им в голову идея создать меня, а я гораздо сложнее, чем это гипотетическое существо.

Что касается подходящего компьютера – например, компьютер Мельхиора имеет необходимое быстродействие и объем памяти. Правда, при этом он не должен заниматься ничем другим, кроме решения этой проблемы. Клейбен – именно тот человек, который мог бы придумать такой проект. Вы уверены, что ни в ком, включая детей, не обнаружено посторонних элементов?

– Во всяком случае, приборы говорят, что их нет.

– Хорошо. Продолжайте держать пленников в изоляции и ждите дальнейших распоряжений.

Ждать дальнейших распоряжений пришлось два дня. Наконец Главная Система снова вызвала Вала.

– Проанализировав имеющуюся информацию, мне удалось вычислить основные принципы, лежащие в основе этого существа. Если я права, то никакими приборами его обнаружить невозможно. Оно задумано как шпион, способный обойти любые проверки, которыми располагают наши системы безопасности. Но я убеждена, что оно – единственное в своем роде, иначе игра закончилась бы гораздо раньше. Теперь возникает вопрос, что делать с Чанчуком. Полная переориентация местного общества потребовала бы слишком много времени и ресурсов, а мне не хочется их тратить, хотя физическое уничтожение Святой Ламы, ее детей и приближенных – лучший способ избавиться от этого существа. Однако это настроит против нас все население, а в конце концов может оказаться, что искомое существо вообще не существует.

– Даже сейчас нам только кажется, что мы контролируем ситуацию на Чанчуке, – подтвердил недовольным тоном Вал. – Региональные Центры и влиятельное духовенство отказываются нам помогать. Зачастую они согласны скорее умереть, чем сотрудничать. Несмотря на наши указания, они наладили сообщение с другими Центрами и устраивали массовые демонстрации. Наблюдались столкновения войск с гражданскими лицами. Есть убитые и раненые. Люди требуют восстановления власти Святой Ламы и реставрации Святой Обители. Согласитесь, что ситуация не из приятных, но, может быть, у нас есть выбор?

– Полагаю, что есть, – ответила Главная Система. – Они уже завладели кольцом, и нет смысла тратить силы на управление целой планетой. Нельзя позволить им одержать подобную двойную победу, лучше попытаться превратить в победу наше поражение. У них пока нет всех колец, а без этого создания они не смогут украсть остальные. И у них нет возможности создать другое существо с такими же способностями. Так вот, надо вернуть на Чанчук Святую Ламу и всех ее приближенных, но при этом трансмутировать их…

– Трансмутировать? Во что?! Это то же самое, что оставить их на корабле.

– Совсем нет. Тело жрицы, похожей на Святую Ламу, подобрать относительно легко, тем более что все они – сестры. Репродуктивную функцию восстановить нетрудно. Стерилизация у них проводилась хирургическим путем, а не с помощью трансмьютера. Девять мужчин из королевской семьи можно взять в качестве моделей, а их дети станут новым семейством Святой Ламы. Соответствующие темплеты впечатать нетрудно.

– И поскольку никто не может быть трансмутирован дважды, агент пиратов будет убит или, во всяком случае, разоблачен.

– Надеюсь. Несомненно, это существо было создано с помощью трансмьютера, но вряд ли основой служило человеческое тело. Будь это возможно, все недовольные давно бы уже превратились в подобные существа, и мы бы проиграли. Нет. Чтобы его вырастить, необходима специализированная лаборатория и постоянный контроль специалистов. Но для нас сейчас это не важно. Атомы в трансмьютере – это всего лишь атомы. Разве мы не создали Вала, в отношении которого без помощи специальных приборов нельзя сказать, что он – искусственное существо? Нас не волнует, из чего сделано это существо и как оно функционирует. Оно просто вернется на Чанчук в образе Святой Ламы, мужчины или ребенка, но при этом оно перестанет быть искусственным – оно станет подлинным и навсегда превратится в обычного чанчукианца. Я полагаю, что память этого существа хранится во всех клетках тела, а не только в мозгу, поэтому мы уничтожим основную часть его воспоминаний, а может быть, даже все. Его личность исчезнет, останется только личность того, в чьем облике оно сейчас пребывает. Другими словами, мы полностью его нейтрализуем. Тебе нужны специальные программы и инструкции?

– Нет, – ответил Вал. – Жаль только, что мы так никогда и не узнаем, является ли полковник Чи гением или всего лишь фантазером.

– Вполне вероятно, что она права. Это наиболее логичный способ объяснить успехи пиратов. Идея скорее всего принадлежит Клейбену, а на Мельхиоре имеется необходимое оборудование. Предателю Нейджи удалось вывезти это создание оттуда, потому что у него есть иммунитет. Но в любом случае теперь мы нанесем им столь сокрушительный удар, что сменится не одно поколение, прежде чем их потомки отважатся предпринять попытку завладеть очередным кольцом.

– Хорошо, – сказал Вал. – Реставрацию Обители мы широко разрекламируем и обставим, как полагается. Я уверен, что Святая Лама согласится на трансмутацию добровольно, поскольку она очень озабочена судьбой своего народа и всеми силами стремится нормализовать обстановку. А что вы думаете предпринять потом?

– Прежде всего как можно скорее вывести с планеты войска МСС. Но региональные подразделения нужно оставить. К сожалению, когда дело касается интересов ее народа, на Святую Ламу положиться нельзя.

Коммодора Марквета и его штаб я предлагаю отстранить от командования. Они займутся разработкой плана предстоящих учений для всех войск МСС. Я провела комплексный анализ его плана по обороне Чанчука и не обнаружила в нем никаких профессиональных ошибок. Разумеется, у него не хватило кораблей, но это не его вина. Беда в том, что все его действия могли быть и были с успехом предсказаны компьютерами врага. Это наше слабое место, тем более что мы сами не в состоянии предусмотреть действия противника. Если бы не полковник Чи, мы потерпели бы на Чанчуке сокрушительное поражение и даже не поняли бы почему.

– Полковник Чи не справилась, – заметил Вал.

– Это Валы не справились на Джанипуре, – возразил Главный компьютер. – Нам еще повезло, что в то время пираты были не искушены в космических битвах. Они потеряли корабли и людей только из-за собственных ошибок, а не потому, что мы хорошо сражались. Но они терпеливы и быстро учатся. Чи, наоборот, справилась очень хорошо, проявив незаурядное воображение и инициативу. Ей удалось перехитрить тех, кто тщательно спланировал операцию, и предсказать их действия. Я, как ты понимаешь, нахожусь далеко от поля битвы и не могу поддерживать постоянную связь, а компьютеры у них и у нас одинаковы. В такой ситуации побеждает тот, чьи люди находчивее, умнее, изобретательнее. Теперь исход схватки зависит от человеческой составляющей.

– Какие будут приказания?

– Кольца на Матрайхе и Алитити нужно поместить под постоянный контроль компьютеров. Любое их перемещение должно автоматически вызывать тревогу. Войска стратегического назначения оставить в нулевой зоне и обеспечить хорошую связь. Они должны быть готовы в любую минуту блокировать любую из этих двух планет, если кольцо будет украдено. Даже без своего специального агента противник может предпринять такую попытку и даже добиться успеха. Но я не хочу, чтобы пираты вновь ушли безнаказанно. Мы должны нанести удар такой силы, чтобы заставить их ввести в бой свой базовый корабль. А как только они это сделают, мы его захватим. Полковник Чи получает звание бригадного генерала и будет командовать всеми войсками. Валы и все остальные находятся в ее полном распоряжении. Выполняйте.

Ворон сидел на возвышении, угрюмо уставившись на раскинувшийся перед ним поселок, сооруженный Звездным Орлом во чреве "Грома". В последнее время кроу частенько одолевали приступы дурного настроения, порой переходящие в самую настоящую депрессию. Вот уже два дня он ничего не пил и не ел, и даже сигареты не могли его утешить. Он поседел, и его длинные прямые волосы стали серо-стального цвета. В отличие от хайакутов, Козодоя и Танцующей в Облаках, заплетающих волосы в тонкие косички, он не делал никаких причесок. Среди всех остальных членов экипажа "Грома" Ворон проявлял самую большую активность в поисках колец. Идеи сыпались из него как из рога изобилия, а сугубо практические вопросы он решал с неподражаемой виртуозностью. И все же ему временами было не по себе. Прошлое миновало, и оглядываться на него бессмысленно, а будущее не сулило ничего, кроме новых опасностей. За прошедшие годы он не позволял себе расслабиться и отдохнуть и в глазах остальных имел прочную репутацию неисправимого циника и материалиста. И лишь немногие догадывались, что под этой маской скрывается весьма своеобразная и довольно-таки утонченная личность.

Когда на возвышение поднялся Козодой, на лице Ворона не дрогнул ни один мускул. Он даже не подал вида, что заметил его. Некоторое время Козодой в нерешительности стоял рядом, раздумывая, стоит ли тревожить Ворона в таком состоянии. Но он был командир, а командир обязан всегда знать, что происходит с его командой.

Козодой присел рядом и протянул Ворону продолговатый предмет.

– Я принес тебе еще коробку сигар, – сказал он, чтобы завязать разговор.

Некоторое время Ворон продолжал молчать, а потом, не изменив позы и не повернув головы, ответил:

– Если бы тебе взбрело в голову явиться сюда с пустыми руками, я сбросил бы тебя вниз.

– Ты сидишь здесь уже достаточно долго.

– Шестьдесят два стандартных астрономических часа и сорок шесть минут – ни больше и ни меньше.

– Ты можешь следить за такими вещами?

– Не прикидывайся идиотом. Большие часы прямо передо мной.

Козодой и впрямь почувствовал себя дураком.

– Ну да, конечно, как это я не подумал? И сколько еще ты собираешься здесь сидеть?

– Не знаю. Но либо я останусь здесь, либо напьюсь. Первое, во всяком случае, получше для здоровья. А почему тебя это волнует, вождь?

– Именно потому, что я – вождь, – сказал Козодой. – И уж лучше я приведу тебя в чувство, чем врачи, а тем более – Клейбен.

– Неплохой аргумент. Так что же у тебя на уме, вождь?

– По-моему, этот вопрос следует переадресовать тебе. Что у тебя на уме, Ворон? Пора наконец разобраться. Мы организовали заговор, потратили уйму времени и сил, сражались и выжидали – и все же мы до сих пор не знаем, хотим ли мы это сделать.

– Еще бы не хотеть, вождь! Разве ты сам не хочешь? Не могу назвать имена, но многие из нас этого просто жаждут. Жаждут пробраться туда, выключить эту Большую Мамашу и сделать ей лоботомию. Беда только в том, что мы разыгрываем пьесу, и пьесу не нашу – с нашей у нас не возникло бы столько проблем. А вот кто ее автор – сам Господь Бог или еще какой-нибудь не менее важный сеньор, – я пока не могу тебе сказать. Но в одном я совершенно уверен: мы зашли уже намного дальше, чем я когда-либо мечтал. Впрочем, тебе, реалисту, это может казаться вполне естественным. В нашем распоряжении уже имеются три кольца, и мы знаем, где находится четвертое. Нам остается отыскать всего одно, и мы в дамках. И мы его отыщем. Но сможем ли мы оставить его у себя и в конце концов воспользоваться им – вот в чем вопрос.

– А, так вот что тебя гложет… Вернуться домой… Удержать…

Ворон покачал головой:

– Ой-ой-ой… Но посмотри сам: мы все поглощены одной мыслью – как завладеть этими проклятыми штуковинами да еще при этом выжить. И думаем дожить до того дня, когда наконец можно будет ими воспользоваться. Но мы совершенно упустили из виду кое-что очень важное. В данный момент мы похожи на узников, томящихся в тюремных застенках. Эти узники провели полжизни, строя хитроумные планы побега. Они досконально изучили все трещины и щелочки, и вот настал заветный миг – они вырвались на свободу. И тут-то они наконец понимают, что потратили слишком много времени, планируя свой побег, и ни разу не задумывались о том, что собираются делать потом. Предположим, мы проникли туда и вырубили нашу подружку. И что дальше? Мне кажется, что эта мысль до сих пор никому не приходила в голову. Что тогда? Что мы будем делать после этого, вождь?

Козодой был поражен.

– Я.., не знаю. Просто нам больше не придется беспокоиться из-за Главной Системы, и все.

– Ой-ой-ой… Но кого ты отключишь? Хозяина. Хозяина, и этим все сказано, вождь. Единственного хозяина, способного уследить за всем и управлять всеми народами. И чего ты добьешься? Появления тысячи новых царьков, готовых перегрызть друг другу глотку за право стать новым властителем мира. Погибнет уйма людей. Ты беспокоишься о том, что народы подневольны? Но Великие Белые, Красные или Желтые отцы по-прежнему останутся у власти. Они просто избавятся оттого, кто управляет непосредственно ими. Система независимой торговли сейчас работает отлично, но ты сам прекрасно понимаешь, что основа ее – полностью автоматизированные космические корабли, и как только ты отключишь Главный компьютер, вся эта великолепно отлаженная Система развалится к чертям собачьим. Нам придется забыть о финансовой взаимопомощи. Прекратятся инновации. Исчезнет необходимость поддерживать и развивать внешние контакты. Нынешняя империя повторит судьбу прочих империй, и ты получишь более четырехсот пятидесяти новых миров, абсолютно чужих друг другу. Ты выбросишь меня где-нибудь на Джанипуре. И тогда – одно их двух: либо мне начнут поклоняться, как богу, либо побьют камнями, как дьявола. Впрочем, скорее всего меня просто зарежут, как выродка. Во всяком случае, никого не будет волновать, умею ли я вести себя за столом. Попробуй соедини Джанипур с Чанчуком. Попытайся серьезно поговорить о важнейших земных проблемах со средним жителем Матрайха. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Козодой кивнул:

– Я тоже думал об этом. Недостаточно просто выключить машину, необходимо заменить ее чем-то более достойным и не менее эффективным. У тебя не плохое историческое чутье. Ворон, и, может быть, поэтому ты лучше других понимаешь всю сложность ситуации, в которую мы попали. Но разве сам "Гром" не внушает тебе надежду? Здесь дети совершенно разных рас дружат друг с другом и играют вместе, а их родители сражаются плечом к плечу и готовы погибнуть друг за друга.

– Я всю жизнь изучал поведение людей, потому что для хорошего агента мало уметь метко стрелять из ружья или лука. Но "Гром" не похож на остальной мир, и ты это отлично знаешь. Эти люди, независимо от расы и возраста, – дети космоса. Они – изгнанники, от которых отказались их соплеменники. Они – сборище лучших врунов, болтунов и воров во всей Вселенной. Они – чужие для своих прежних миров, так же, как и мы для Земли. Их дети воспитывались как единый народ. Мы о них именно так и думаем, и сами они так себя воспринимают. Ты думаешь, сестрички Чо на Джанипуре будут чувствовать себя среди своих? Черта с два. Их народ – мы. А на любой планете они будут чудовищами по определению. Ты историк, Козодой. Разве я ошибаюсь?

– Нет. И вообще говоря, ты даже чересчур оптимистичен. История знает тысячи примеров того, как люди вдруг начинали ненавидеть всех, кто в любой степени отличался от них. Мой собственный народ из людей, имеющих свою культуру, превратился в жалких беспомощных пленников, вынужденных выпрашивать пищу у завоевателей. Наивные и бесхитростные, словно дети, мы не могли принять технологию и поэтому были обречены на гибель. Принять технологию!!! До прихода испанцев никто из нас не видел даже лошади, не говоря уж об огнестрельном оружии!!! Мы учились, но мы брали только то, что представлялось нам полезным, а остальное отбрасывали, ибо наши ценности не совпадали. Цели и культура завоевателей были ориентированы на то, что с нашей точки зрения казалось негуманным. И что же? В конце концов их преклонение перед разумом, перед понятиями нации и собственности, их стремление облегчить себе жизнь и отказ от любых моральных ценностей привели к ужасным войнам и к появлению Главной Системы. Я часто думаю о том, что по иронии судьбы многие из нас принадлежат к тем народам, которые в прошлом были почти полностью истреблены.

Ворон резко повернулся и взглянул прямо в глаза Козодою:

– Вот как? Действительно, у нас с тобой подходящая родословная, но по духу мы совершенно не те люди. Ты – всего лишь чертов хакер, исследователь, привыкший копаться в древних записях. Ты работаешь на сложнейшем оборудовании, а воздух в твоей лаборатории тщательно отфильтрован. А я? Квалифицированный полевой агент, так же, как и ты, зависящий от высокой технологии. Большую часть жизни я провел в прериях, среди диких племен. Да, я много времени проводил в прериях, среди диких племен, но я не был одним из них. Меня даже трудно всерьез назвать кроу. Я вел себя как самодовольный и наглый сукин сын, спустившийся к слепым, среди которых можно чувствовать себя королем. И твои драгоценные хайакуты вовсе не твой народ. Это всего лишь симпатичные живые экспонаты, которых ты, подобно Клейбену, можешь изучать под микроскопом. Ей-богу, забавно, что ты всю жизнь играл в индейца там, где мне приходилось выступать в роли белого человека.

– Ну и что? Да, мы не те, кем хотели бы быть. Это меня всегда огорчало. И еще больше я огорчаюсь, слыша твои слова, потому что в них немалая доля истины. Но что ты предлагаешь? Вообще ее не выключать?

Ворон тяжело вздохнул:

– Не знаю, вождь. Но у меня странное ощущение, что даже после того, как мы ее отключим, она нас достанет. Конечно, мы можем выключить ее и убежать, надеясь, что успеем помереть до того, как вспыхнет война, возникнет новая тирания и погибнет множество людей. Но на самом деле мы можем угодить в ловушку, которая будет гораздо хуже.

– Да? Что ты имеешь в виду?

– Ты прочел весь этот журнал?

– Нет, впрочем, как и ты. Он лежит сейчас где-то на дне Миссисипи.

– Ты так считаешь, вождь? Это была только копия, которую босс нашей Вурдаль хотел передать Чену. Естественно, были и другие. Одну из них мы все же доставили Чену – вместе с тобой, помнишь? Я прочел все, Козодой. До последней строчки. Эти кольца – они не отключают Главную Систему, а лишь передают управление на основной терминал. Другими словами, Главная Система превращается из независимой взбесившейся машины в нормальный работоспособный компьютер. Она не перестает быть Главной Системой, она перестает быть только хозяином; им становится тот, кто стоит у терминала, тот, у кого в руках кольца. Вот почему они так нужны Чену – если, конечно, эта тощая крыса еще жива. Впрочем, не важно. Кому бы ни повезло в этой игре, это все равно будет Чен, только в другой оболочке. Именно поэтому Клейбен все это время был так послушен. Он знает. Ты вставляешь кольца, разблокируешь Главный Центр управления и входишь внутрь. Теперь ты – Бог. Теперь ты сам – Главная Система. Ты – отдаешь приказы, и старая добрая ГС их моментально выполняет. Конечно, первоначально это позволяло просто перейти на ручное управление, но с тех пор наша девочка успела вырасти и обзавестись слугами. И они все твои – вернее того, кто владеет кольцами.

– О Господи!

– Еще бы. Если ты сам не стоишь за терминалом, то тот, кто стоит за ним, – поистине твой бог.

Как, впрочем, и мой. Отключить машину – значит ввергнуть человечество в тот период, от которого мы все это время пытались защититься. Но, вождь, никто не собирается ее отключать. Какой дурак откажется от возможности спасти человечество и заодно стать богом, а?

– Понимаю. А почему ты до сих пор скрывал это от нас?

– Ну, не от всех, вождь. Вурдаль знала. Она ведь тоже читала это. Но сама она никогда не захочет стать богиней. Она просто рассчитывает оказаться на стороне победителей. Как, впрочем, и я. Клейбен тоже знает – возможно, в его библиотеке было что-то такое. А может быть, он просто сделал выводы на основе имеющейся информации. Мне кажется, что Савафунг тоже в курсе. У таких, как он, особое чутье на подобные вещи. Он знает… Или подозревает и потому стремится быть поблизости. Эти ребята останутся с нами до конца – если, конечно, кто-нибудь не предложит им более выгодной сделки.

– А ты?

– Я старею, вождь, – выдохнул Ворон. – Да у меня никогда и не было таких амбиций. Мое призвание – игра. Но я становлюсь слишком стар, чтобы играть в игры. Я долго думал, почему Вурдаль и другие вышли из игры и остались на Матрайхе. Новая физиология тут ни при чем. Объяснение надо искать в доброй старой психологии. Она получила то, что хотела, – во всяком случае, отчасти. Там такое дикое общество, что просто некогда сходить с ума. Это дает Вурдаль ощущение прочности и надежности, и именно в этом все дело. Что касается меня, то я не уверен, что для меня в принципе существует такое место. – Он опять вздохнул. – Раньше мне нравилась эта игра. Но сначала Нейджи… Затем – Вурдаль… Потом – Икира… А теперь еще и Урубу…

– Про Урубу пока еще ничего не известно. Не стоит так легко сбрасывать его со счетов… Ты боишься, что пришла твоя очередь, или чувствуешь себя виноватым в том, что до сих пор жив?

Ворон крякнул:

– Ни то, ни другое, вождь. Просто не хочу, чтобы мной управляли, тем более чтобы мной управляли такие, как Савафунг или Клейбен. Но кто остается, вождь? Ты, я, Хань… Вот, пожалуй, и все. Что касается остальных, то они еще меньше знают, чего им хочется. Да это и не те люди, чтобы стать богами. Звездный Орел, конечно, этого заслуживает, видит Бог, но он не в счет. Это должен быть человек. В этом я абсолютно уверен.

– Ну а Сантьяго?

– Она тоже не жаждет быть богиней, вождь. Ей нужен только хороший товарищ, прочный корабль и немного спокойствия, чтобы растить детей. В большинстве своем они все таковы – простые мечты. Сестры Чо мечтают о маленькой ферме в каком-нибудь тихом местечке, а Бут и другие пираты – о хороших кораблях и о том, чтобы их оставили в покое. Это все, что им нужно, вождь. Они сражаются с Системой, чтобы иметь возможность делать то, что им всегда хотелось, и не беспокоиться. Именно в этом и заключается заветная мечта большинства людей. Если задуматься, в глубине души и ты, и Танцующая в Облаках мечтают о том же. Может быть, человеческая раса и поклонялась некогда крестьянским идолам, но сами крестьяне всегда отличались здравым смыслом, практической хваткой и наличием реальных ценностей. Не то что Клейбен, Савафунг или Чен. Это типичные боги.

Козодой улыбнулся и пожал плечами:

– Может быть, как раз тебе, Ворон, и следует стать богом. В самом деле! Ты ничего не хочешь – только понять ИХ, – а какой бог мог бы этим похвастаться. Ты будешь хотя бы справедливым.

– Не могу представить себе более скучного занятия. Когда ты пришел, я как раз размышлял над тем, чем и кем я хочу быть.

– И к чему ты пришел в результате своих размышлений? Ворон кивнул:

– К тому, что я хочу быть просто кроу, вождь. Кем бы мне ни пришлось стать еще, я все равно останусь продуктом тысячелетней культуры, которая имеет свои ценности в этой сугубо материалистической, технократической, вставшей с ног на голову Вселенной. Я всего лишь хочу быть уверен, что останусь достойным представителем своего народа и всегда буду именно там, где мне и следует быть. Ты, вероятно, скажешь, это звучит банально?

– Да, – сказал Козодой. – Это звучит на редкость банально. Знаешь что, Ворон… Все эти годы я тебя уважал, а теперь чувствую серьезные опасения, что начинаю любить.

Ворон пожал плечами и ничего не ответил.

– И все же грядут большие сложности, даже если мы победим, – сказал Козодой после паузы. – Главная Система сделала все, что могла, и теперь пытается сохранить результаты своих трудов. Мы причинили огромный ущерб, и даже самой большой машине потребуется не меньше двух сотен лет, чтобы его исправить. Этого не изменишь, но обратной дороги нет. Нам придется решать ту же проблему, которую решала Главная Система, хотя, конечно, мы решим ее по-иному.

Теперь пришел черед Ворона удивляться:

– Что?

– Как я уже сказал, мы не в силах ничего изменить. Проблема не в том, чтобы стать богом и творить чудеса, – проблема сугубо техническая и сводится к управлению. Избавиться ли от Центров и связанных с ними чудес и позволить планетам развиваться самостоятельно, забыв о своем происхождении? Готовы ли мы столкнуться с резким технологическим подъемом во всех колониях сразу? Или насадить там собственную, нашу технологию и разрушить уже сложившуюся культуру? На Земле людям мешали договориться цвет кожи, различия в религии – так можно ли надеяться, что договорятся между собой жители разных планет, отличающиеся друг от друга буквально всем? Я снова и снова возвращаюсь к этим вопросам, Ворон, и не могу найти ответа. Ни мои исследования, ни аналитические способности Звездного Орла, ни мудрость предков не в состоянии мне помочь. Ворон понимающе кивнул:

– Да, в такой ситуации остается только надеяться на удачу и не ломать себе голову. В любом случае мы должны проникнуть в логово Главной Системы, а кто выживет и окажется самым сильным и ловким – тот и будет решать. Согласен, что это далеко не лучший выход, но таково реальное положение дел. Безусловно, я самый плохой кандидат для этой работы, и, кроме того, она мне не по душе, но меня хорошо научили выживать. Возможно, мне не повезет, и я окажусь именно таким парнем. – Он на секунду замолчал и мягко добавил:

– И тогда останется один.

– Да, – кивнул Козодой. – Пришло время подумать об этом. Нам чуть-чуть не повезло, знаешь ли. Одно кольцо так и затерялось во всей этой неразберихе.

Ворон ухмыльнулся:

– Забавная штука, но я почему-то уверен, что добыть это кольцо будет легче всего. Ведь что станет делать Главная Система? Стянет половину всех войск, дюжину Валов и десяток флотилий туда, где оно хранится. А как только мы это заметим, нам останется только сказать: "Вот оно!" Конечно, нам понаставят уйму ловушек, как на Матрайхе, но это уже чисто инженерная проблема. Реальная сложность – это вернуть Урубу, но мы приобрели опыт. Нам пора уже вырасти. Прежде всего нужно его вытащить, но это сложно, и я уже запасся терпением. Кстати, не ты ли говорил, что Савафунг что-то скрывает? Козодой кивнул:

– Он обещал, что рано или поздно мы все приползем к нему на коленях.

Ворон встал, потянулся и, наклонившись, взял сигару и раскурил ее:

– Дай мне полчаса, чтобы переодеться, вождь, а потом мы побеседуем с Савафунгом. Этот маленький ублюдок в последнее время вконец распоясался.

Фернандо Савафунг по-прежнему жил на своей комфортабельной яхте, пришвартованной к "Грому", и, казалось, мог прожить там еще много лет.

– О, кого я вижу! Капитан Хокс и сеньор Ворон! Заходите, пожалуйста! Позвольте предложить вам немного вина!

Они уселись у стойки бара. Савафунг знал, что многие, в том числе и Козодой, недолюбливали его, но он был торговцем, а торговцы, как известно, редко обращают внимание на такие вещи.

Рабы с пустыми глазами принесли напитки.

– Итак, джентльмены, чем могу быть полезен? – любезно спросил Савафунг.

– Ты знаешь, – спокойно ответил ему Козодой. – Ты ждал, что рано или поздно мы придем. Тебе известно, что все наши попытки установить местонахождение пятого кольца закончились неудачей, и ты совершенно ясно дал понять, что знаешь, где оно.

Савафунг откинулся в кресле, пытаясь выиграть время.

– Нет, капитан Хокс, я не знаю. Я думаю, что знаю, потому что это единственное место, где оно может быть. Я сделал такой вывод на основе доступной мне информации о кольцах. Но я держал пари, а я отнюдь не отношу себя к категории азартных игроков.

– Мы внимательно слушаем тебя, приятель, – сказал Ворон.

Савафунг вздохнул и невинным голосом произнес:

– Но сейчас, видите ли, я не могу предложить вам ничего, кроме гостеприимства. Я понимаю, что мой вклад в общее дело невелик. Но позволю себе напомнить, что именно я убедил пиратов присоединиться к вашей маленькой группе. Мне кажется, это все-таки кое-чего стоит. А главное – беспошлинно, мог бы я добавить еще.

– Многие погибли, Савафунг, – заметил Козодой, – а другие лишились кораблей, и по крайней мере один корабль был потерян из-за твоей трусости. Капитан Сантьяго лишилась товарищей и корабля, а раса, к которой она теперь принадлежит, отличается особой жестокостью. Ты прекрасно знаешь, что, если бы я не вступился за тебя, ты бы уже давно умер под пытками. И только с нашей помощью твой побег с Халиначи увенчался успехом. Ты напрасно стараешься растрогать нас рассказами о своих великих заслугах.

– А без меня вам никогда бы не угнать полный транспорт мурилия, – парировал старый торговец. – Нет, сеньоры, я думаю, что мы квиты. Никто из нас не сидел в окопах.

Видя, что Козодой уже готов перемахнуть через стол и придушить Савафунга, Ворон решил, что надо срочно вмешаться.

– Ты – купец, и у тебя есть товар, в котором мы заинтересованы, – если, конечно, ты назначишь разумную цену. Ты еще ничего не сказал о цене.

Савафунг откинулся в кресло и пристально посмотрел на него;

– Я не собираюсь с вами торговаться. Я оказываю вам услугу, а взамен хочу получить кольцо. Я хочу прийти к финалу как один из активных участников.

– Ты знаешь правила. Только те, кто рисковал всем, чтобы добыть кольца, имеет право решать, кому их отдать, – заметил Козодой. – Кроме того, на самом деле ты вовсе не хочешь быть там, когда все окончится. Это значит – ни на минуту не прекращать борьбы. Это значит – все время стоять под выстрелами. Потому что мишенью будут именно те, у кого в руках кольца.

Торговец пожал плечами:

– Я не имею ни малейшего желания рисковать, даже если это сулит огромные прибыли. Я старый больной человек. Мне уже некуда стремиться. Но все-таки я тоже рискую. Я ведь не знаю, где и каким образом можно использовать эти кольца. Это ваша прерогатива, капитан. А чье кольцо вы собираетесь реквизировать, когда придет время? Кто готов подарить вам двадцать процентов божественности?

Козодой улыбнулся:

– Никто. Если меня сочтут достойным, я получу кольцо. В противном случае у меня нет никакого права отнимать его у кого-то. У меня жена и трое детей. В слове "божественность" лично мне слышится отзвук круглосуточной работы, без сна и отдыха, а я далеко не уверен, что стремлюсь именно к этому.

Терпение Ворона иссякло.

– Слушай, Савафунг! – выкрикнул он. – Ты прекрасно понимаешь, что мы не собираемся сидеть и гнить здесь до скончания века! С помощью ментопринтера Клейбен живо вытянет из тебя все, что ты знаешь, если, конечно, такое ничтожество, как ты, вообще способно знать что-то нужное.

– Машина ничем не поможет вам в ваших поисках, она только убьет меня. Неужели вы думали, что владелец Халиначи может позволить себе такой риск? А если бы я угодил в лапы Главной Системы? Продавая мне информацию, люди знали, что она будет надежно защищена… – Савафунг допил вино и тихо добавил:

– Нет, джентльмены, моя цена – окончательная.

– Что мешает нам сейчас согласиться, а потом нарушить договор? – спросил Ворон.

– Дело в том, что кольцо, которое мне нужно, – это не то кольцо, которое вы ищете. Принесите мне одно из колец, которые у нас уже есть, и я скажу вам, где найти недостающее. Это чрезвычайно просто.

Козодой начал лихорадочно соображать. Почти пять лет эта ситуация преследовала его в ночных кошмарах, и он чувствовал, что ему вот-вот должно открыться то, что знает Савафунг, а после последней фразы торговца это ощущение усилилось. Почему об этом знает именно Савафунг, если до тех пор, пока он не присоединился к ним, он ничего не подозревал ни о значении, ни вообще о существовании колец? Разумеется, потому, что ему никто ничего не говорил, он просто догадался об этом – но как? В добрые старые времена он знал так много и имел настолько широкую агентурную сеть, что кольцо может быть где угодно…

Нет, не где угодно.

– Сукин ты сын! – тихо сказал Козодой, не обращаясь непосредственно к Савафунгу. – Пять чертовых лет я не видел того, что было у меня под носом.

Он глубоко вздохнул.

– Забудь об этом, Савафунг. Догнивай в своей роскоши – или выходи на охоту и выигрывай приз. Пошли отсюда, Ворон!

Кроу был ошарашен.

– А?! Что?!

– Он смеется над нами, и особенно надо мной, вот уже много лет. Но я уже узнал то, что известно ему. Неплохая шутка, не правда ли, Савафунг?

Торговец вдруг забеспокоился, всю его самоуверенность сняло как рукой.

– Что ты имеешь в виду?! Ты не мог этого узнать!

– В предыдущих случаях обо всех трех кольцах имелись хоть какие-то упоминания, поэтому найти их не составляло большого труда. Так было даже на Матрайхе, где отсутствуют Центры как таковые. За последние пять лет "Каотан", "Чунхофан" и "Бхакатан" обшарили все колониальные миры и не обнаружили ни малейшего намека, никакого упоминания о кольце. Можно с уверенностью утверждать, ни на одной из колониальных планет его нет. Вместе с тем известно, что его не вернули на Землю. Долгое время я опасался, что его носит на пальце какой-нибудь из руководителей МСС, но это тоже не так. Главная Система никогда бы не решилась доверить такую вещь тому, в чьих руках сосредоточена вся военная и технологическая мощь. В таком случае, что же остается?

Ворон побледнел:

– Ну же, вождь, что?

– Другая колония. Колония, которая не отмечена на картах. Достаточно примитивная, не зависящая от Системы и в то же время находящаяся под ее контролем. Обитатели – не кислорододышащие существа. Культура скорее всего очень жестокая и насквозь пропитана ксенофобией. Нет Центров, нет технологии, заслуживающей упоминания. Но она должна быть недалеко от Земли, чтобы ее было легко инспектировать. О существовании этой планеты знали все флибустьеры, и она находится рядом с бывшими владениями Савафунга. Делай, что хочешь, мерзкий старый ублюдок. Тебе больше нечем торговать.

Козодой встал, и они с Вороном вышли, оставив торговца сидеть, бессмысленно глядя перед собой. Весь вид его внушал отвращение, он был противен даже сам себе и впервые задумался о том, что стал слишком стар. В прежние времена он никогда не позволял себе проиграть, имея на руках такие козыри.

Вернувшись на "Гром", Козодой не стал терять времени.

– Звездный Орел, я знаю, куда мы летим.

– Я тоже знаю. Теперь, когда ты сказал об этом, все кажется настолько очевидным…

– Да, конечно. Все дело в том, что у нас просто не было времени как следует поразмыслить. Мы были слишком озабочены разработкой этих чертовых операций и тем, как выжить самим.

– Мне следовало прийти к этому выводу путем дедукции, – ответил ему компьютерный пилот. – Мы были в двух шагах от кольца и могли использовать Урубу…

– Боюсь, на сей раз нам придется обходиться без него. Он не дает о себе знать, и мы даже не знаем, жив ли он. Однако в любом случае пора приступать к планированию операции. Как обстоят дела с "Молнией"?

– Повреждения серьезные, но ремонтные работы продвигаются успешно. Скоро она будет в полном порядке. Дай мне еще недельку, и она станет как новенькая.

Козодой кивнул и приказал:

– Собери Совет капитанов и пригласи всех тех, кто выжил после операции на. Мельхиоре, включая Клейбена.

Ворон недоуменно уставился на него:

– Я так и не понял, вождь, где находится та преисподняя, куда мы собираемся отправиться?

– Там, откуда мы начали, Ворон. Там, где стоит жуткая жара, растут кокосовые пальмы и нет ни малейших признаков цивилизации. Там, где мы даже не удосужились как следует осмотреться. Проклятие! Кольцо номер пять, возможно, всего в нескольких километрах от того места, где была наша база!

В последний раз они прилетели в эту звездную систему, чувствуя себя любителями и не имея ничего, кроме надежды и знания о своем предназначении. Они жили примитивной жизнью на маленьком вулканическом островке посреди бушующего океана в ожидании, пока Звездный Орел сделает из "Грома" нормальный космический корабль. От этих дней в памяти остались только удушливая жара, частые штормы и ощущение постоянной опасности, которое, к счастью, так и осталось лишь ощущением.

– Мы слышали об этой планете, – заявила Мария Сантьяго. – Флибустьеры частенько использовали ее в качестве временного убежища или места встречи. Мне, правда, не довелось там побывать, но я знаю, что никто никогда не видел обитателей этого мира.

Капитан бен Суда показал планету на карте и добавил:

– По-моему, в свое время были попытки организовать здесь базу наподобие Халиначи, но ничего не вышло. Я слышал рассказы о нападении каких-то неведомых созданий, но считал, что В)Се это обычные легенды, которых полным-полно среди флибустьеров.

– Однако кто-то здесь, безусловно, живет, – заметил на это Ворон. – Когда мы с Нейджи ходили на разведку, нам все время казалось, что кто-то следит за нами. Я помню какие-то черные шары в океане, которые мы так и не удосужились исследовать. А на соседнем острове мы обнаружили плантацию фруктовых деревьев и что-то вроде капища. Помните? Мы еще спорили, стоит ли тратить время на более подробные изыскания.

Козодой вздохнул:

– Задним умом все крепки. Черт, как нам сейчас не хватает Урубу! Пока он не пропал, мы даже не подозревали, насколько он нам нужен. Послать бы его на разведку – все дела, а так нам ничего не известно. Какая у них культура? Чем они дышат? Живут ли они в воде постоянно, или только добывают пищу?

– Тот, у кого есть на суше сады, не может жить только в воде, – вставил Клейбен. – Однако на нашем острове не было никаких признаков того, что его посещали разумные существа.

Козодой кивнул:

– Действительно странно. И непонятно, почему при таком обилии легенд и догадок никто из флибустьеров не написал достоверного рапорта или не попытался хотя бы изучить планету. Они там приземлялись, на них нападали, они улетали – и как будто так и надо.

– Ваши слова напомнили мне о Матрайхе, – сказала Сантьяго. – Все тамошние племена имели свою территорию и враждовали, но их объединяла одна религия, которая, кстати, запрещала посещать определенные места. Островки на этой планете нельзя всерьез рассматривать как место для жизни: их очень мало, и они совсем крошечные. На Матрайхе было два континента, а здесь – один, и это океан. Безусловно, такая цивилизация обладает унифицированной культурой и наверняка имеет одну религию.

– Да, несомненно, – согласился Козодой. – Вероятно, на этой планете единая для всех система табу, и, стало быть, нам очень повезло, что мы попали на запретную территорию. Но на Чанчуке тоже живут существа, способные дышать в воде, а при этом они применяют источники энергии и технологию, хотя и довольно низкую. Здесь мы этого не наблюдаем.

– Это еще ничего не доказывает, – раздался голос Звездного Орла. – Вспомните тот же Матрайх. А когда речь идет о подводной жизни, заметить признаки применения технологии вдвойне сложнее.

– Ты прав, хотя я лично сомневаюсь, что здесь имеется более или менее развитая цивилизация. Мне представляется, что это – одна из самых первых колоний, которая потом была по каким-то причинам заброшена. Но это не значит, что нас тут не могут поджидать ловушки – и, быть может, не менее серьезные, чем на Матрайхе. Вспомните этих чертовых жриц, которые, сами того не подозревая, являлись полностью укомплектованной дивизией МСС, которая поклонялась своему гуманоидному Валу, как языческой богине. Не представляю, что мы будем делать, если не удастся внедрить туда своего человека. С другой стороны, если это в самом деле одна из первых колоний, она могла быть заселена только людьми. Конечно, их культура была адаптирована, но сами они – вряд ли. И, безусловно, маловероятно, чтобы они полностью отказались от технологии. – Он тяжело вздохнул. – Ну что ж, для начала надо организовать наблюдение с орбиты, а потом выслать на поверхность мобильную и хорошо вооруженную группу. Они займутся исследованиями, а потом – тут-то начнутся настоящие трудности – выудят из воды какого-нибудь туземца. Мы полагаемся только на рассказы уцелевших в схватках флибустьеров, а значит, с самого начала собираемся вести себя как враждебно настроенные чужаки. Если Главная Система устроила тут ловушку вроде той, что нам встретилась на Матрайхе, наша песенка спета. МСС навалятся на нас еще раньше, чем мы успеем выяснить название этой планеты.

– Ты слишком пессимистичен, – заметил Звездный Орел. – Матрайх был окружен спутниками внешней обороны, и один из них постоянно был связан с компьютером, который находился на планете. Здесь мои зонды не обнаружили ничего похожего. Всего один спутник, да и тот чрезвычайно примитивен, а орбита у него не геостационарная. Нет, я склонен предположить, что Главная Система полагается прежде всего на отсутствие сведений о планете и враждебную настроенность местного населения. Хотя я не исключаю, что внизу нас может поджидать парочка замаскированных Валов. Когда на корабле Вала отключена энергия, обнаружить его невозможно.

– А может быть, мы все-таки ошибаемся? – встревоженно проговорила Хань. – У нас нет никаких доказательств, что пятое кольцо находится именно здесь, и отсутствие видимой активности вполне может свидетельствовать о том, что здесь просто нечего охранять. А на карте колоний нет этой планеты, потому что ее обитатели не принадлежат к человеческой расе.

– С последним утверждением никак не могу согласиться, – проворчал Клейбен. – Нет сомнений, что в свое время эта планета подверглась активному терраформингу. Данные о химическом составе воды, воздуха, почвы с очевидностью на это указывают. Для каждого местного растения можно уверенно отыскать земного предка. С точки зрения логики, кольцо должно быть именно здесь. Это очень хорошо согласуется с образом мыслей Главной Системы.

Ворон вздохнул:

– Вей мочало, начинай сначала. Когда у нас была база на острове, мы даже не почесались, а теперь придется сооружать ее заново.

Тут слово взяла Такья Мудабур, которая еще не подвергалась трансмутации и оставалась в своем первоначальном облике двоякодышащей рептилии, живущей в воде.

– А почему строить базу надо обязательно на суше? – спросила она, намекая на то, что сама бы с большим удовольствием устроилась в глубинах этого замечательного океана. Она дышала легкими, но благодаря особенностям своей физиологии была вынуждена основное время проводить в воде. На "Каотане" для нее был даже оборудован специальный бассейн. Представители ее расы, обладая зачаточными жабрами, могли погружаться на глубину до пятисот метров и оставаться там часами.

– Это слишком рискованно как для них, так и для нас, – ответил ей Ворон. – Бутар, Чанг и Мин тоже способны жить в океане, а подобрать оружие, которым можно пользоваться под водой, достаточно просто. Но забросить даже четверых в среду обитания неизвестного народа – это все равно что высадить меня или Козодоя в самом сердце Джанипура. Джанипурцы, конечно, мирный народ, но, боюсь, они сначала будут стрелять, а задавать вопросы – уже потом. Единственный разумный способ – это извлечь туземцев из их родной водной стихии. Тогда даже если мы не договоримся с ними, то хотя бы разглядим как следует.

– Кого ты хочешь взять с собой? – спросил его Козодой. – Судя по твоему плану, ты что-то придумал. Ворон ухмыльнулся:

– Конечно, вождь, я не терял времени даром. Эта операция как раз для меня. – Он обвел взглядом присутствующих, размышляя вслух:

– Мне нужны сильные люди с отличными рефлексами, умеющие быстро и метко стрелять из любого положения. Есть добровольцы?

– Другими словами, тебе нужны воины, – сказала Сантьяго. Терапия, разработанная Звездным Орлом, позволила ей и ее подруге Миди сохранить личность, а учитывая подготовку, которую они прошли перед Чанчуком, эти две женщины как нельзя лучше соответствовали требованиям, которые изложил Ворон.

– Нет! – резко перебил ее Козодой. – Вы уже выполнили свою задачу. Кроме того, у вас обеих есть дети, о которых вам надо заботиться.

– Матрайхианские дети гораздо самостоятельнее земных, – отрезала она. – Я была капитаном флибустьеров, а потом стала воином. У меня война в крови, совсем недавно мы с тобой говорили об этом. Мы с Миди не земные женщины, которые могут лишь нянчить детей, пока мужчины сражаются, и мы просим разрешить нам участвовать в операции.

Ворон пожал плечами:

– Я согласен. Если вы действительно этого хотите, о лучших спутниках и мечтать нечего. Итак, нас уже трое. Но мне кажется, что нужно по меньшей мере человек пять, а возможно, и шесть. Кто-то должен оставаться в лагере и обеспечивать связь и охрану. А я совершенно уверен, что меньше чем с пятью стволами на другой остров лучше не соваться.

– Я тоже пойду, – сказала Дора Паношка. – Очевидно, что на этом этапе "Каотан" в игре не участвует, и я думаю, неплохо бы для разнообразия почувствовать под ногами твердую почву. А если "Каотан" все-таки потребуется, Бутар сделает для меня то, что сделала для нее я.

Паношка командовала "Каотаном", когда он забирал Бутар и остальных с Чанчука. Хотя предки ее были людьми, она больше похожа на львицу, вставшую на задние лапы, чем на земную женщину. С ног до головы она была покрыта рыжеватым мехом, а пальцы ее оканчивались длинными острыми когтями. Вместо волос у нее была самая настоящая львиная грива, но широкая безгубая пасть, на первый взгляд весьма угрожающая, при ближайшем рассмотрении оказывалась лишенной ожидаемых могучих клыков. Вместо этого во рту у Паношки были две плоские пластины вроде черепашьих. Они как нельзя лучше служили для перетирания жестких стеблей, и, таким образом, грозный хищник на самом деле оказывался приверженцем сугубо вегетарианской диеты.

– Простите, но "Чунхофан" все время почему-то оставался на второстепенных ролях, – вмешался капитан Чун Во Хар, угрожающе поблескивая фасеточными глазами. – Местные жители скорее всего имеют в своем арсенале лишь луки и стрелы, а я сомневаюсь, что такое оружие способно пробить мой хитиновый панцирь. Конечно, я постарел и долго не практиковался, но я буду чрезвычайно польщен, если вы окажете мне честь и позволите участвовать в экспедиции.

Капитан бен Суда вздохнул и проговорил:

– Меня обуревают те же чувства. В молодости я умел неплохо обращаться с саблей и винтовкой и с удовольствием бы вновь смазал свои скрипящие суставы.

– Отлично. Беру вас обоих! – воскликнул Ворон и тут же поймал на себе свирепый взгляд командира.

– Нет, – сказал Козодой. – Вместе с Сантьяго и Паношкой вы – самые опытные из оставшихся капитанов. У нас впереди еще много битв, и я не имею права рисковать вами обоими. Мы уже потеряли "Сан-Кристобаль" и "Индрус", а "Каотан" лишился почти всего экипажа. Мне очень жаль, но это приказ. Я не хочу, чтобы в критический момент корабли остались без капитанов.

Оба капитана ничего не ответили, понимая справедливость слов командира.

Наконец капитан Чун сказал:

– "Бахакатан" уже пожертвовал Чанг и Мин на операцию на Чанчуке. Я посоветуюсь со своим экипажем. Может быть, мы найдем кого-нибудь подходящего для вас, сэр.

Козодой кивнул. Понимая, насколько важно для Чун Во Хара понятие чести, он не стал напоминать, что у бен Суда практически не осталось людей, еще не подвергнувшихся трансмутации. Если возникнет необходимость, кандидатов так или иначе придется искать среди экипажа "Чунхофана".

– Очень хорошо. -Не будем пока торопиться с решением, – вслух сказал он. – Я хочу как можно тщательнее продумать предстоящую операцию и максимально учесть все мелочи, которые могут повлиять на ход событий. Осталось найти последнее кольцо, поэтому мы должны быть предельно осторожны. Любая случайность может погубить все, что сделано за эти годы, ради чего наши люди жертвовали жизнью. Ворон, когда наберешь команду, будешь лично тренировать каждого. Я хочу, чтобы вы могли действовать автоматически, не раздумывая. А сейчас сделаем перерыв.

Танцующая в Облаках делала наброски. Она прекрасно лепила и рисовала, и на "Громе" было много ее работ. Рисунки, которые она делала сейчас, были просты, но они как магнитом притягивали к себе взгляд Козодоя.

Их было четыре – три уже добытых кольца и одно, которое находилось на Земле. До сих пор Козодой не удосужился изучить их как следует. Рисунок на вставках был настолько мелок, что рассмотреть его подробно Козодой считал невозможным. Но Танцующая в Облаках была очень талантливой художницей. Она замечала и запоминала мельчайшие детали. Сейчас он видел их в увеличенном масштабе, и каждая из них казалась столь совершенной и обдуманной, что не могла служить только украшением.

Козодой взял рисунки и поместил в убывающем порядке: 4-3-2-1. Потом переставил обратно. Пристально посмотрел на них и, внезапно повернувшись, подошел к интеркому.

– Звездный Орел? Братство Кольца. Эти пять человек, создавших программу для Главной Системы, – какую религию они исповедовали?

– Ты меня уже спрашивал об этом несколько лет назад. Джозеф Санг Йи, родился на Сингапуре. Китаец, натурализовавшийся гражданин. Вероисповедание не зафиксировано. Интересовался буддизмом, но поверхностно. Голда Пински. Родилась в Хайфе, в Израиле. Еврейка. Аарон Менцельбаум, место рождения – Нью-Йорк-Сити. Убежденный атеист, пожалуй, даже воинствующий. Морис Нтунгана. Родился в Мимоного, в Габоне. Натурализовавшийся гражданин. Мусульманин. Мэри Лин Йомашита. Родилась в Лахании, в Маути, на Гавайях. Исповедовала буддизм.

Козодой нахмурился и спросил:

– И что, среди них нет христиан? Ни одного?

– Нет. Действительно, интересно. Об этих людях сохранились достаточно полные записи, но откуда они взялись в моей первоначальной пилотской программе? Я удивился, когда ты в первый раз спросил меня об этом, и отбросил запрос, потому что думал, что не смогу на него ответить.

Козодой вздохнул и ответил ему:

– Думаю, что можно придумать этому какое-нибудь объяснение, и меня это почему-то ничуть не удивляет. А вот то, что среди них нет ни одного христианина, – удивляет.

– Да. Но, собственно, именно благодаря этому они и собрались вместе. Остальные члены огромной команды, которая работала над созданием центрального ядра Главной Системы, имели христианские корни и стремились разъехаться по домам во время Рождественских праздников. А члены Братства к тому же были одиноки, и им некуда было уезжать. Так они познакомились, а потом основали свой маленький заговор. Но черт меня побери, если я могу объяснить, почему эта информация оказалась в моей памяти.

– Черт тебя не может забрать, – ухмыльнулся Козодой. – Ты же машина. Но, ей-богу, правы были древние, говоря, что крайности сходятся. На самом деле то, что ты мне рассказал, так же хорошо, как если бы ты рассказал мне обратное.

– Как это? Объясни!

– Не сейчас! Но это отлично вписывается в мою старую теорию, и последнее кольцо будет еще одним доказательством. Тем более что оно нечетное. Айзек Клейбен получил более традиционное воспитание, чем я предполагал, и, возможно, я единственный, у кого есть ключ. Я бы хотел, чтобы никто больше не узнал о том, что ты мне рассказал. Ты понимаешь меня?

– Нет. Но чтобы доставить тебе удовольствие, я буду отрицать, что знаю о чем-то, и каждому говорить, что тебе ничего не известно.

– Вот и отлично, – заключил Козодой. Он чувствовал себя спокойным и уверенным, несмотря на то что они приступили к самому сложному этапу поисков. Может быть, Ворон прав… Может быть, действительно их предназначение – найти кольца.

Он поймал себя на том, что напевает малоизвестную, давно забытую народную песенку. Теперь ее, наверное, знали только узкие специалисты по истории досистемной культуры. Козодой подумал, что надо впредь следить за собой. Он слышал эту песенку много раз в связи со старой Америкой, но родилась она в Англии, как и Айзек Клейбен. Он мог легко узнать ее, и Козодой вовсе не собирался помогать ему в этом.