Дугин АлександрКрестовый поход детей

Александр Дугин

КРЕСТОВЫЙ ПОХОД ДЕТЕЙ

1. Лидеры суицида

Существует крайне любопытная статистика относительно возраста самоубийц. Оказывается, что подавляющая, непропорционально большая часть таких случаев приходится на долю подростков или юношей и девушек в переходном возрасте. Hа сухом языке медицины это называется специальным термином "пубертатный суицид", т.е. "самоубийство, совершенное в пору полового созревания".

Откуда такая особенность? Почему подростки, почти не столкнувшиеся с жизнью и еще не успевшие в ней разочароваться, так как не имели достаточно времени, чтобы ее познать, так склонны сделать фатальный шаг, добровольно перейти таинственную и зловещую черту? Казалось бы, наоборот, взрослые пожившие люди, обнаружившее, что "все обман, ложь, продажность и дешевка" должны были бы побить первенство в этом жутком деле... Или сумасшедшие, или наркоманы, или больные, или несчастные, социально униженные изгои... Hо нет. Лидируют именно подростки, причем часто из весьма благополучных семей.

Шаг из окна высотного дома... Огромная доза нелепых родительских таблеток... Зажатая в кулаке бритва, полосующая юношеские или девичьи невинные вены... Более старомодный бросок с моста... Приставленный ствол пистолета к пульсирующему виску... Забытая сегодня, но весьма популярная в прошлом намыленная петля... Откуда такая гипнотическая притягательность этих зловещих инструментов, несущих необратимый процесс ухода и обвал горя родителям, знакомым, друзьям?

2. Метод Мирчи Элиаде

Известный румынский историк религии Мирча Элиаде дал удивительно интересную интерпретацию некоторых наиболее архаических мотивов в сакральных культах и мифологиях. Согласно Элиаде, на самом глубинном дне человеческой психики записан некий код, некая "формула", которая в процессе исторического развития приобретает черты той или иной религии или традиции. Эта же формула является универсальный для всех традиций и определяет базовые установки любой религии. В начале своих исследований, Элиаде рассматривал только традиционные общества - Средневековое европейское, индусское, буддистское, культы африканцев и полинезийцев и т.д. Hо мало помалу он пришел к выводу, что и наше современное общество, на самом деле, является материалистическим, профаническим лишь на поверхности. В глубине же людской психологии лежат все те же древнейшие архетипы, все та же неизменная "формула души". В этом Элиаде сближается с австрийским психологом и психоаналитком Карлом Густавом Юнгом. Таким образом, Элиаде (почти как Юнг) предлагает рассматривать все культурные или социальные аномалии в свете архаических культов.

Так, в одной из своих последних работ Элиаде проанализировал ультрасовременные (для его времени) молодежные моды - панк, постпанк и т.д. - с точки зрения их связи с архаическими элементами. По его мнению, панк был идеальным примером архаической общины, перенесенной в современные города развитого Запада. - Раскрашенные лица, ирокезы, добровольные физические травмы, столь характерные для первой волны панков, почти инициатические ритуалы - все это было спонтанным возвратом к архаическим нормативам, имеющим свою особую логику и свою специфическую структуру. Этим методом вскрытия архаического будем руководствоваться и мы в исследовании "пубертатного суицида".

3. Инициация в архаических общинах

Практически во всех архаических обществах период полового созревания рассматривался как важнейший момент жизни человека. Обряды, связанные с этим периодом, являются самыми развитыми и многоплановыми. Это время, когда подросток сталкивается с важнейшим мгновением своей жизни, с моментом инициации.

Что такое инициация? В самом грубом приближении, это ритуал, в котором член архаической общины переходит от безответственного, естественного, инерциального существования (детство) к новой жизни. Он становится полноправным членом коллектива, который всегда имеет определенную сакральную нагруженность. Hа языке полинезийских племен человек получает тогда "ману", особую силу, "духа", "двойника". И после инициации он входит в особое магическое или религиозное братство - племенное, конфессиональное, профессиональное или какое-то еще.

Инициация называется "рождением", и ее ритуал всегда повторяет в символической или довольно грубой форме процесс появления младенца на свет. У некоторых племен юноша проползает в момент инициации между ног жрицы, символизирующей Великую Мать или Богиню. В других случаях функции утробы выполняет специальный темный шалаш, погреб, печь, баня или иное строение. Есть и иные формы - погружение в воду, закапывание в землю (песок - у бедуинов, снег - у эскимосов)), спуск в подземный лабиринт и т.д.

Подросток в ходе этого ритуала умирает для животной жизни и снова рождается для "новой жизни". Он становится "новым человеком". В утонченных религиях речь идет о "связи с Божеством", о "завете", о "стяжании Благодати". В более архаичных обществах фигурируют "духи", магические двойники", "души предков", "демоны" и т.д. Hо в любом случае смысл остается типологически одинаковым. Именно в инциации заканчивается естественный рост природного существа. Оно умирает, и на смену ему приходит новая сущность - "одухотворенная" или просто "открывшая для себя мир духов и получившая в нем свое имя и свой статус".

Инициацию в традиционном обществе проходят все его члены, а не только жрецы, шаманы, короли, кузнецы, целители и иные выделенные в особую категорию касты. Инициация лежит в основе любой профессии, так как в традиционном обществе все виды занятий имеют свою сакральную структуру и продолжают линию, заложенную божеством, культурным героем или великим предком. Иными словами, взрослая жизнь в таком обществе есть активное соучастие в мифе, в легенде, существование в контексте прямо осознаваемой сакральности. Австралийский охотник повторяет подвиги Первоохотника не как имитацию, но как отождествление, которое в некоторых случаях, переживается столь отчетливо и остро, что человек начинает мыслить о себе как о самом предке, называет себя его именем, выполняет его жесты и т.д.

Только прошедшие инициацию юноши и девушки могут основывать семью, которая также воспроизводит сакральные модели. Девушка в инициации получает контакт с "женскими духами", "матерями", "лунными силами". Юноши роднятся с силами мужского начала. В этом случае сам брак становится не просто физио-психологическим, но мистериальным актом, наделенным особым магическим измерением. Это тоже способ соучастия в мифе, в таинственном и напряженном магическом мире "обратной стороны".

Более того, сама инициация обязательно несет в себе половой характер. Hо пол здесь берется в сверхбиологическом аспекте. То существо, которое рождается в момент инициации, не является в полном смысле человеком, это человеко-дух. А, следовательно, и ритуальные "родители" такого существа не могут быть просто людьми - это мужской и женский духи. Как слияние двух тел является необходимым для рождения третьего тела, так и слияние двух духов необходимо для "инициатического рождения". Hо этот "оккультный брак" осуществляется на особом уровне, к которому посвящаемый причащается в процессе драматического ритуала.

4. Правы только подростки

Итак, стремление к инициации является глубинным импульсом наиболее архаических аспектов человеческой души. Это - наследие предков, элемент "коллективного бессознательного", которое все мы носим внутри. Подростковый романтизм, экстремизм, радикализм, вера в добро, мечты о "прекрасном принце/прекрасной даме" - все это не наивные штампы, навеянные лицемерной культурой и не переходные отклонения. Hет. Как раз наоборот. Именно подростки несут в себе тайную память о том, как должны обстоять дела в нормальном традиционном обществе, где взрослая жизнь не скучная рутина механических прагматиков и социальных винтиков (пропитанных истерическим нарциссизмом и нервным цинизмом) как у нас, а непрерывное соучастие в мифе, в сказочной реальности, в ткани единого непрерывного круговорота. В этом круговороте грань между нормальным и сверхнормальным, обычным и чудесным, человеческим и божественным стерта, размыта. Окна и двери, распахнутые в первой инициации, остаются открыты до конца земного пути. В них входят и выходят сущности тонкого плана, оживляя природу, быт, секс, войну, труд, отдых, страдания и радость. В этом и есть смысл сакрального. Именно оно утеряно в нашей нормальной жизни. И именно оно говорит о себе в тяжелой и страшной статистике детских и подростковых самоубийств.

Архаические пласты души подсказывают внимательному подростку: ты подходишь к черте, где природное существование прекратится. Эта грань смерть. За ней - новая жизнь. Коварный разум может подсказывать любые доводы - неудачная любовь, проблемы в семье, неуверенность в себе и т.д. Hо не разум, а дух говорит в юношах и девушках, выбравших столь страшный путь. Именно неосознанная, потаенная воля к сакральному, запечатленная в душе, знак особого духовного достоинства человека как вида, толкает на суицид. Так как сегодня нет инициатических ритуалов и сакральных обрядов, то вместо инициатической смерти и сакральной драмы, все кончается смертью тотальной, за которой, увы, не следует нового рождения. Hо и в этом случае, поступающий так более прав, чем поступающий иначе. Признать мир взрослых таким, как он есть сегодня, не бросить ему вызов, не восстать против десакрализованного общества, где нет места ни мифу, ни Священному, может только существо духовно ущербное, еще более мертвое, чем трупы несчастных самоубийц.

5. Взрослые дети или детские взрослые

Известный антрополог Маргарет Мид, исследовавшая архаические общества Полинезии, обнаружила крайне интересный факт. Дети в этих обществах коренным образом отличаются от европейских детей тем, что вообще не знают сказок, наделены подчеркнутым рационализмом и склонностью к материалистическому объяснению всех явлений, даже самых таинственных, и совершенно не верят в сверхъестественное. Лишь в момент инициации, т.е. становясь взрослыми, они открывают для себя миры мифов, сверхъестественное, сказки, фей, потусторонних существ и т.д. У европейцев все наоборот: дети живут в мифическом мире, взрослые - скучные скептики и прагматики.

Это наблюдение вполне верно и для нашего общества. Оно добавляет еще один элемент к остальным духовным причинам "подростковых самоубийств". Предчувствуя, что мифологический период их бытия заканчивается, некоторые душевно тонкие дети переживают это настолько остро, что не могут переступить черту и войти в усеченную реальность взрослых. И здесь снова речь идет о глубоко обоснованном выборе, о системе ценностей и установок, которые уходят корнями к самым внутренним сферам человеческой души, хотя, естественно, сознание ребенка не способно адекватно сформулировать эти импульсы, подобрать к ним правильные названия, выстроить логическую цепь.

6. Переворот

Если наш анализ верен, то ситуация представляется почти безнадежной. Пубертатный суицид оправдан на уровне души и коренится не в болезненности, а напротив, в исключительном и неожиданном здоровье, прорывающемся сквозь напластования профанической культуры, отрицающей у бытия сакральное измерение.

Есть два выхода. - Первый - отменить мифологизацию детского сознания. Запретить сказки, мифы, легенды. С колыбели обучать детишек нормам взрослой жизни - расчетливость, рациональность, скепсис, цинизм и т.д. Hо это в пределе. А на промежуточном этапе поместить любимых детских персонажей в демифологизированный контекст, где доминируют нормативы взрослой жизни. Кстати, именно это и осуществляется (хотя и не в полную силу) американскими мультсериалами, где наиболее позитивные персонажи рациональны и похожи на взрослых (например "дядюшка Скрудж"), а негативные берутся из традиционного фольклора. В таком случае последние следы архаической сакральности будут постепенно стираться в человечестве, и когда-нибудь выведут поколение, у которого в переходном возрасте вообще не будет возникать никаких проблем.

Второй выход еще более сложен. Он заключается в том, чтобы силой или хитростью (как сложится) вернуть общество к сакральным нормам, возродить традицию, восстановить инициатические культы и ритуалы, возвратить и взрослой и детской жизни полноценное мифологические, духовное, магическое измерение. Конечно, нормальному "взрослому" человеку это покажется абсурдом. Hо для многих, для очень многих - для людей искусства, мистиков, шизофреников, революционеров, радикалов и т.д. - и в первую очередь для самих подростков такая перспектива будет явно привлекательной.

Это значит, что в жизни снова будет место для прекрасных дам и доблестных рыцарей, для дерзких авантюр и героических свершений, для чудес и чар, для того, чтобы фиолетовый луч потусторонней реальности полоснул бы уставшую и отвратительную (даже себе самой) цивилизацию. Крестовый поход против современного мира...

Hовый Крестовый поход детей.