Глава 11  Напрасные поиски

Рыжая Карла считала шерстюш и лобастиков погибшими и не подозревала, что они приплыли на Остров Сломанной Мачты двумя днями раньше. Спрятав подводную лодку на дне бухты, мутантики переправились на берег. Нептун отпустил внука с ними, а сам остался на борту «Водолаза».

– Я не из тех капитанов, кто покидает корабль ради какой-то волшебной сабли! Не смыкая глаз, я буду нести бессменную вахту! – заявил он.

Когда его спутники покинули «Водолаз», подводник задраил люки, улегся на узкую морскую койку, и несколько минут спустя подводная лодка огласилась его надтреснутым оглушительным храпом. Так Нептун нес бессменную вахту…

На берегу мутантики разбили палатку. Вначале она была целой, но получасом позже в брезенте обнаружились дыры.

– Кто это сделал? – поинтересовался Бормоглотик.

– Не я! – Кактус виновато пошевелил ушами на круглой голове.

Мутантик вспомнил, что малыш питается тканями, и удивился, как тот сумел прогрызть толстый брезент, но ругать его не стал. Несколько дыр в палатке – не повод, чтобы ссориться с друзьями. Зато теперь Кактус сыт и не нужно беспокоиться, чем кормить его на ужин.

Пупырь забрался на большой камень и осмотрелся. На карте Остров Сломанной Мачты казался чуть больше запятой, но оказалось, что он был немаленьким. Если в час отлива идти по берегу вдоль воды, то и двух часов бы не хватило, чтобы сделать полный круг.

Часть острова состояла из нагромождения камней, покрытых мхом и чахлым кустарником; другая часть – это песчаная равнина, намытая приливами и штормами. На берегу валялось немало коряг и древесных стволов – свидетельство частых бурь. Куски старого дерева напоминали грозных океанских чудовищ.

– Мрачноватое местечко! Не хотелось бы задерживаться здесь надолго! – поежился дедушка Умник.

– Хватайте свои копадрыги! Чем быстрее начинушки, тем скорее отдыхушки! – Подавая пример, Хорошист первым схватил лопату и отважно вонзил ее в землю.

Хотя мутантикам не было точно известно, в каком месте острова зарыт клад, они решили рискнуть, понадеявшись на удачу.

Пупырь и Бормоглотик переворачивали коряги и рычагами приподнимали крупные камни, надеясь найти клад под ними. Хорошист и дедушка Умник рыли ямы, а самый ленивый из мутантиков – Отелло – взял детский совочек и копался в теплом песочке. Через некоторое время он забыл, что ищет, и стал строить из песка крепость.

– Твердыню возвожу народу моему! – декламировал он.

Это занятие показалось остальным мутантикам настолько увлекательным, что вначале к нему присоединились Кактус и Бубнилка, за ними Хорошист, а двадцать минут спустя все мутантики копались в песке, возводя башни и строя рвы, а Бормоглотик бегал с маленьким ведерком и поливал песок, чтобы он не высох и замок не рассыпался.

Они построили целый песчаный город, а дедушка Умник создал множество фантомов – маленьких машин и людей и пустил их ездить по дорогам и ходить по тротуарам.

– Нет, шлемоблещущие воины! Так дело не пойдет! Вечер скоро, а мы за сегодня ничего не сделали! – вдруг спохватился Пупырь.

– Как это «не сделали»? Протестую! – возмутился Отелло. – А палатку прогрызть, а замок из песка построить?

– Вот-вот, это вам не хихалки-хахалки! – поддержал брата Хорошист.

Мутантики полюбовались крепостью из песка и пришли к единодушному мнению, что такую красоту построить – дело нешуточное.

Отложив поиски кладенца до завтра, они развели костер и сели ужинать. Лобастики доели Большой энциклопедический справочник. Трюша с Пупырем закусили куском мыла и выпили компот из шампуня и стирального порошка, а Бормоглотик с жабой Бибой проглотили на двоих упаковку лейкопластыря. Кактус же прогрыз в палатке несколько новых дыр.

Дедушка Умник осмотрел дыры и нашел, что малыш будет художником. Каждое отверстие имело свою неповторимую форму: одна дыра походила на бабочку, другая – на тигра, третья – на кленовый лист. Причем края были ровными, словно их не зубами прогрызли, а вырезали ножницами.

– Дерзай, сын мой! Художники бывают разные. Есть графики, портретисты, пейзажисты, а ты, Кактус, уникальный художник-выгрызист! – одобрил мальчика Пупырь.

– Как хорошо, что Кактус догадался сделать отверстия! Мы сможем ночью любоваться звездами! – Трюша забралась в палатку, легла на спину и стала смотреть на небо.

Малыш был потрясен. Он думал, что ему влетит, как ему досталось от Нептуна, когда он изгрыз его парадный китель, но сейчас Кактуса хвалили. В жизни он не слышал столько приятных слов.

– Знаешь, приятель, а ведь у тебя талант! «Просто класс!» – как сказал бы Шекспир! – Отелло одобрительно похлопал мальчика по плечу.

– Вам правда нравится? – робко спросил Кактус.

– А то нет! Мне не веришь, Хорошиста спроси! Он по учебной литературе большой спец. Учебники читает так, что от них даже переплета не остается! А некоторые старички, те у нас больше фантастикой насыщаются! – съехидничал Отелло, явно намекая на дедушку Умника.

– Ты, дядюсик Отеллюсик, тоже не морковульку грызешь! – вступилась за отца Бубнилка.

– Да, я ем книги, спорить не буду! – великодушно признал тот. – Ем, но какие! «Анну Каренину», «Воскресение», «Евгения Онегина», «Гамлета», «Дон Кихота». Это такие книги, что из них строчки не выплюнешь! Прожуешь главы две, три и чувствуешь себя обновившимся, очищенным, внутренне обогащенным!

Пупырь попросил дедушку отправить Мумуне успокаивающую телепатограмму, сопроводив ее красивым цветным сном. Умник выполнил просьбу друга, и ночью Мумуне приснился зеленый солнечный остров с высокими деревьями, где на полянах паслись олени и разгуливали павлины с яркими хвостами. Трюша, Пупырь и Бормоглотик в венках из ромашек сидели в тени под старым кленом и ели огромный арбуз.

– Ты смотри, слишком неправдоподобно не делай, а то не поверит! – наставлял лобастика шерстюш.

– Не учи ученого! Уж я-то женщин знаю. Семь раз женат был! Для женщины сладкий сон, как для нас глоток хорошей самогонки из прошлогодних листьев! – добродушно усмехнулся дедушка Умник.

Мутантики проболтали далеко за полночь, пока сон не сморил их. До утра материализованные сны лобастиков бродили по острову. Умнику снилась петлявшая по равнине дорога, по которой движется армия Рыжей Карлы с колесницами и осадными машинами. Отелло увидел во сне, что Шекспир назначил его директором огромной библиотеки, в которой один каталог занимает несколько комнат. Хорошисту снилось, что он гуляет с Бубнилкой, и в то время как настоящие папа-лобастик и его дочурка спали в палатке, другие такие же, материализовавшиеся из сна, бродили по океанскому берегу вдоль полосы прилива.

Утром поиски Меча продолжились. Мутантики обошли остров из конца в конец, вырыли немало ям, но ничего не обнаружили. Лишь поздним вечером они завершили свои безуспешные попытки.

– Без карты можно тысячу лет искать! – Раздраженный Бормоглотик выбрался из ямы.

Рядом лежали глиняные черепки первобытных времен, наконечник каменного копья и берцовая кость ископаемого животного, такая длинная и тяжелая, что кошачий мутантик сумел извлечь ее из земли только с помощью Пупыря.

Отелло разглядывал эти находки, для важности нацепив на нос очки без стекол.

– Это уникально, друзья мои! Мы столкнулись со следами неолита. Раз на острове есть стоянки пещерных людей, значит, много тысячелетий назад остров был частью континента или же между ним и континентом существовал стабильный ледяной мост… Помнится, ел я как-то фолиант по археологии…

Высокообразованный лобастик многозначительно хмыкнул, стараясь показать, что знает больше, чем говорит. Он хотел продолжить, но его отвлекла севшая на лоб крупная муха. Отелло поймал ее, поднес к уху и стал слушать, как она жужжит.

– И что фолиант? – напомнила ему Трюша, отчаявшись дождаться продолжения.

– А… какой фолиант? – спохватился Отелло, успевший забыть, о чем он говорил. – Ах да, фолиант! На вкус так себе. Бумага суховата, качество переплета не то, но речь не о том. На вклейках были великолепные иллюстрации: черепки, копья, каменные топоры, обломки костей… Сдается мне, Бормоглотик нашел становище питекантропов. Причем, судя по большому культурному пласту и разной глубине залегания, оно существовало здесь не одно столетие.

– Со мной так всегда! Ищешь одно, а находишь другое! – вздохнул кошачий мутантик и для восстановления сил съел три упаковки слабительных таблеток. Он нацелился на четвертую, но его опередила жаба, и от упаковки осталась лишь жеваная бумажка. Бормоглотик погрозил Бибе кулаком.

Отелло отпустил муху и проследил взглядом, как она улетает.

– «Только в полете живут самолеты», – сказал бы Вильям Шекспир… – прокомментировал он.

Кактус, сидевший на скале и подносивший к глазам бинокль то одной, то другой стороной, неожиданно закричал:

– Смотрите, сюда плывет кораблик!

Из океанской дали показался парус пиратского брига. Можно было различить на его мачте черный флаг, а вскоре стали видны и жерла пушек, установленных на палубе.

– Вот и старые знакомые пожаловали! Явились не запылились! – проворчал Пупырь.

Войдя в бухту, Карла не удержалась, развернула «Медузу» правым бортом и салютовала по острову залпом из всех орудий. Хоть канониры били не целясь, одно из ядер разорвалось недалеко от мутантиков, осыпав их осколками камней.

– Карла всегда любила дешевые театральные эффекты! – хмыкнула Трюша.

От борта «Медузы» отделилась шлюпка и направилась к берегу. Увидев отблеск солнца на стекле, мутантики догадались, что Карла рассматривает остров в подзорную трубу.

– Прячемся, а то заметит! – сказал Бормоглотик.

Мутантики укрылись за скалой и стали следить за карликами. Они видели, как шлюпка причалила к берегу и королева выпрыгнула на песок, разворачивая карту.

Она что-то приказала, и карлики забегали по острову.

– Оставайтесь, а я схожу на разведку! – Пупырь выбрался из укрытия и, предупредив, чтобы все сидели тихо до наступления сумерек, стал невидимым.

– Пап, будь осторожен! Вернись прежде, чем твоя невидимость закончится! – встревожилась Трюша.

– Вовек шлемоблещущий воин пред градом дротов не дрогнет! Скорее умрет, чем отсту… Ой, коленку ударил! Ладно, пока! – И, прихрамывая, шерстюш-философ удалился.