Глава 15  Ловушка захлопнулась

Ее Величество Рыжая Карла изволила наконец отобедать. Она ела тушеную баранью лопатку, изящно запивая ее ртутью, подслащенной цианистым калием, и развлекалась тем, что швыряла в свою любимую собаку Нерпу костями. За троном стояла Требуха и пробовала все блюда, которые подавал повелительнице главный повар по имени Хапчик. У Хапчика были маленькие плутоватые глазки и заплывшие жиром щеки, и, когда порой Карла спрашивала у него, ворует ли он, щечки у повара розовели, глазки начинали мигать, и он застенчиво переминался с ноги на ногу.

– Толстуха, опять ты жрешь из моей тарелки! – недовольно сказала королева, услышав за спиной чавканье.

– Я проверяю, не отравлена ли еда, – объяснила Требуха. – Вдруг кто-нибудь положил вам в пищу что-нибудь натуральное? Подложат вместо ингибитора[7] Е-667 настоящий мед или нальют вместо любимой американской колы, в которой даже носки растворяются, какой-нибудь натуральный сок – и вам конец, Ваше Величество. Или еще, знаете, повара в последнее время варят мясо не в бензине, а в настоящей воде из ручья…

– Воде из ручья? Это правда, Хапчик? – строго спросила королева. – Ты хочешь меня отравить?

Жирненький повар задрожал.

– Что вы, Ваша Ужасность, какой заговор? – захихикал он. – Тетушка Требуха злится на нас, что сегодня утром нечаянно упала в кастрюлю.

– Это был гнусный заговор против Вашего Величества! – закричала толстуха. – Целью заговора было утопить меня в подливке и лишить королеву ее доброй старой подруги.

– Насчет старой я с тобой согласна, а о том, что ты добрая, можно поспорить, – усмехнулась Карла.

Она запустила в Нерпу недоеденной бараньей лопаткой, и красноглазая собака, подпрыгнув, с хрустом разгрызла кость в воздухе. Голодные телохранители, толпившиеся вокруг волшебных камней, завистливо облизали губы.

– Потерпите! Завтра после затмения у вас будет столько мяса, сколько пожелаете. Весь мир станет для вас мясом, которое вы сможете сожрать, – утешила их королева.

По гулким коридорам реактора разнесся топот, и Рыжая Карла удивленно повернулась в сторону двери. В тронный зал вбежал запыхавшийся и прихрамывающий Нытик.

– Повелительница… повелительница… Заговор! – выдохнул он.

– Заговор? Кто изменник, говори! – Королева шагнула к нему, лицо у нее побледнело, а глаза засверкали.

– Я превратился в бочку и подслушал. Лобастики проникли в мысли начальника телохранителей Пупа, и им стало известно о завтрашнем затмении. Вместе с шерстюшами они собираются пробраться в реактор через кухню и похитить волшебные камни!

– Невозможно! Я везде расставил стражу! – заявил Пуп.

– Чья б корова мычала, а твоя б молчала! – набросилась на него Требуха. – Не забывай, что через твою дырявую голову улетучились наши секреты!

– Знают лобастики о камнях или нет – не меняет сути дела, – настаивал начальник телохранителей. – Им не прорваться через стражу!

– Лобастикам – нет, а шерстюши могут, – медленно произнесла Карла. – Надеюсь, вы не забыли об их способности становиться невидимыми?

Требуха и Пуп переглянулись и помрачнели.

– Ступай, Нытик! За принесенное тобой известие ты будешь щедро награжден, – обещала королева. – В сокровищнице тебе отсыплют столько кружочков реакторного стержня, сколько ты сможешь унести в своих карманах.

Когда Нытик ушел, Карла подошла к волшебным камням и долго смотрела на них. Чем меньше времени оставалось до затмения, тем ярче светился Магический Кристалл и тем больше раскалялся Лунный камень. Но повелительница знала, что в момент затмения, когда она возьмет их в руки, кристаллы остынут и потускнеют, и одновременно холодным и мрачным станет все вокруг.

– Нет ничего приятнее, чем ставить капкан на охотника. Они надеются перехитрить меня, но попадут ко мне в лапы!

– Разве у вас лапы, хозяйка? – возмутилась Требуха. – У вас самые красивые ручки на свете.

– Самые красивые и самые загребущие, – добавил Пуп.

Рыжая Карла посмотрела на свои длинные зеленые ногти и сжала кулак так, что они впились ей в ладонь.

– Мутантики пожалеют, что решились бросить мне вызов. Я не прощаю ошибок ни себе, ни другим, – процедила она сквозь зубы.

– Себе-то еще можно простить, а вот другим – ни за что, – прошептал Требухе Пуп, и оба фаворита захихикали.

Немногим раньше, чем произошел описанный выше разговор, Бешеный Блюм и Хвост одновременно ворвались в атлетический зал, охваченные стремлением расправиться с мутантиками. За ними, немного отстав, бежали Чпок, Оболдуй, Кука, Жлоб и Цыкающий Зуб. Чпок подставил древко своего копья под ноги Жлобу, и тот, не успев замедлить бега, три раза перекувырнулся и врезался головой в стену.

– Ты что, с ума сошел? – заорал он на Чпока, ощупывая вмятину на своем квадратном черепе.

– Будто и пошутить нельзя, – хихикнул тот и тут же получил от Жлоба булавой по уху, отчего оно у него сразу распухло и стало похожим на блин.

Бешеный Блюм и Хвост ворвались в подвал зала, и на них тотчас опрокинулась гора ящиков с гирями, гантелями и другим спортинвентарем. Когда они выбрались из-под завала, выяснилось, что мутантики исчезли через запасной ход и преследовать их бесполезно.

Вожди вернулись в зал и остановились перед тренажерами.

– Что, дохляк, потягаемся, кто сильнее? – предложил Бешеный Блюм.

– Потягаемся, старикан! Смотри, как бы у тебя пупок не развязался. – Хвост подошел к скамейке для жима лежа и решительно навесил на штангу два блина по пятьдесят килограммов.

– Рванешь сотню?

– Запросто!

После того как Блюм легко отжал от груди сотню восемь раз, Хвост ловко добавил с каждой стороны по десять килограммов. Вес оказался для уставшего вождя неподъемным, и он захрипел. Силы у него были на исходе, и штанга давила ему на грудь.

– Хрипишь? Вот оставлю тебя так! – Усмехаясь, Хвост помог ему приподнять штангу и опустить ее на стойки. – Старость не радость, – посочувствовал он. – Сто двадцать килограммов отжать не смог, тебе только пустой гриф поднимать.

– Сам попробуй, доходяга! – предложил Блюм, едва отдышавшись.

– Я-то? И не подумаю. Не хочу тебя искушать, – отказался молодой вождь. – Пока я буду отжимать штангу, ты наверняка попробуешь меня прикончить. Что, я угадал, старый палач?

Бешеный Блюм пробормотал что-то невразумительное и отвернулся.

В зал заглянул Оболдуй и закрутил головой.

– Осажденные предприняли вылазку! – крикнул он. – Шерстюши сделались невидимыми и пытаются пополнить запас воды из ручья.

– Что? Прорываются? – взревел Хвост. – Как вы им позволили?

И молодой вождь, схватив подводное ружье, бросился наружу. Блюм задумчиво погладил штангу и посмотрел ему вслед.

– Не в этот раз, так в другой, но я тебя все равно прикончу, – пробурчал он.

Пупырь и Бормоглотик не могли допустить, чтобы Мумуня и Трюша пошли вместе с ними в реактор за волшебными камнями. Они понимали, как велика опасность, и не хотели рисковать теми, кто был им так дорог. Вначале Бормоглотик настаивал, чтобы они спрятались в шалаше на болоте, но Хорошист и Пупырь вспомнили, что шалашик затопило и на его месте лишь куча мокрых веток.

В конце концов им удалось найти в лесу маленький незатопленный холмик, поросший густым ельником, в котором легко было скрыться от любопытных глаз.

– Папусик, я не хочу оставаться! Я хочу с вами! – закапризничала Бубнилка.

– Никуда ты не пойдешь! Это тебе не безобразники безобразить!  – строго одернул ее Хорошист.

– Ну почему, папусик? – заныла Бубнилка.

– Потому что! – твердо ответил ей отец, и девочка, сообразив, что это его окончательное решение, замолчала.

Оставив Трюшу, Мумуню и Бубнилку на островке, мутантики погрузились на большой плот, угнанный ими у карликов. Плот был маневренным и управлялся двумя большими веслами на носу и корме.

Дедушка Умник, хотя все надеялись, что он останется с женщинами, решительно забрался на плот, подхватив свой скейт.

– И не уговаривай, сынок! Ты, может, годишься на то, чтобы быстро бегать, но, когда нужно поработать головой, тут у тебя случаются пробуксовки! – сказал он, твердо взглянув на Отелло.

Мутантики сообразили, что дедушка Умник решил плыть с ними всерьез, и не стали спорить.

– В путь! Пожелайте нам удачи! – Пупырь встал к кормовому веслу и помахал Мумуне.

Когда плот отчалил, Бормоглотик обернулся. С такого расстояния он уже не мог увидеть лицо и глаза Трюши, но по тому, как грустно она махала ему рукой, он догадался, что глаза у нее заплаканные, а нос наверняка мерцает печальным зеленым цветом.

Вскоре крошечный островок исчез за деревьями, и над ними навис громадный цементный саркофаг, в который была закована взорвавшаяся АЭС. Где-то в этой пирамиде, в тронном зале Рыжей королевы под бдительной охраной лежали волшебные камни, и от того, в каких руках они завтра окажутся, зависело очень и очень многое.

– Я чувствую, что в нашем плане есть уязвимое звено, но никак не могу сообразить какое, – заметил дедушка Умник.

– Скажу больше: весь наш план состоит из сплошных уязвимых звеньев, и именно это делает его прочным, – утешил его Пупырь.

Чтобы не подплывать к реактору со стороны плотины, где было открытое пространство, мутантики повернули плот к ручью. Его берега, подступавшие к задней стене реактора, заросли густым мутировавшим кустарником с длинными колючками.

Бормоглотик, причаливая, протаранил кусты носовым веслом и прочно привязал плот к свае.

Мутантики сошли на берег и оказались у глухой стены реактора, сложенной когда-то карликами из массивных камней. Между камнями стены торчали осколки битого стекла, причем в самых неожиданных местах, и в этом, как и во многом другом, проявилось коварство Рыжей королевы.

– Подумаешь, стена! – фыркнул Отелло. – Нет такой стены, которую нельзя было бы пробить головой, не своей, так чужой.

– Так пробей! – предложил дедушка Умник.

Лобастик задумчиво погладил себя по макушке, словно проверяя ее на прочность.

– Что же ты? – поторопил его Умник. – Сказал, так делай!

– Здесь недостаточно места для разбега, – нашелся ворчун.

Бормоглотик осторожно провел ладонью по замшелым, стертым камням стены, проверяя, за что уцепиться, чтобы, не порезавшись, перемахнуть на ту сторону.

– Я полезу первым! – прошептал он. – Посмотрю, что творится во дворе.

– Желаю тебе много-много удачинок!  – ободрил его Хорошист.

– Не желай мне всех, оставь и себе немного! – посоветовал ему мутантик с двумя пупками.

Он ловко взобрался на стену и осторожно выглянул, прячась в тени одной из бойниц. Двор реактора охранялся основательно, как никогда. По нему маршировали вооруженные карлики в боевых доспехах из жести, с красноглазыми псами на коротких поводках. На многочисленных балкончиках стояли снайперы с подводными ружьями и метательными дротами, а у всех четырех входов в реактор (два служебных, один главный и один через кухню) – телохранители Рыжей Карлы и зорко осматривали все вокруг.

Услышав у стены, под бойницей, за которой он прятался, скрежет, Бормоглотик осторожно посмотрел вниз. Два поваренка, Дрязг и Бум, очищали наждачной бумагой огромный пригоревший котел. Они были так заняты, что не догадывались посмотреть наверх.

– Тебя вчера Хапчик за ухи таскал? – спрашивал Дрязг Бума, водя наждаком по стенке котла.

– И вчера таскал, и сегодня, – поваренок потрогал свои красные распухшие уши. – Ну ничего, я еще добавлю ложку меда в его бочку дегтя!

– За что он на тебя так взъелся?

– А ты будто не знаешь? Я выплескивал кипяток за дверь и ошпарил его. Ничего, я пожалуюсь брату, он у меня в королевских шпионах, и он на эту свинью донесет.

Почувствовав, что его тянут за ногу, Бормоглотик спустился со стены к друзьям.

– Ну как там? – спросил Пупырь.

– Безнадега. Стражи полно, а кухня охраняется. Видно, вы, дедушка Умник, ошиблись, когда говорили, что у кухни нет стражи.

– Наверное, Карла спохватилась, что через кухню легко можно проникнуть в реактор, и выставила охранялок и милицедрыгов,  – заметил Хорошист.

С той стороны стены донесся металлический звук. Бормоглотик догадался, что Бум и Дрязг перевернули котел, и рассказал остальным о поварятах.

– С философской точки зрения, почему бы нам не залезть в котел? Жил же Диоген в бочке, и ничего… – предложил Пупырь. – Только вот вопрос: поместимся ли мы?

– Это котел для мяса, и его хватит, чтобы вместить всех нас в тушеном, вареном, копченом или, что самое приятное, в живом виде, – ответил Бормоглотик.

– Давайте подождем, пока поварята закончат его чистить, и спрячемся. И пускай нас отнесут в реактор, – сказал Отелло.

– Хочешь поиграть в троянскую лошадку, сынок? Считаешь, поварята не удивятся, почему котел стал тяжелым, и не заглянут в него? – усомнился дедушка Умник. – Они, конечно, дурни, но с проблесками.

– В котел необязательно лезть всем вместе, – решительно сказал Пупырь. – Думаю, вполне хватит меня одного, а вы постарайтесь отвлечь внимание карликов. Дедушка Умник будет создавать фантомы, Хорошист и Отелло должны ему помогать.

– На заднем дворе есть старый пожарный шланг, – вспомнил Бормоглотик. – Я проберусь туда через школу для недорослей и устрою карликам хороший душ.

–  Купалки-поливалки! Я пойду с тобой, не собираюсь пропускать такое потрясающее зрелище! – обрадовался Хорошист.

Все роли были распределены, и схватка с карликами началась. Мутантики осторожно вскарабкались на край стены и затаились, выжидая, когда наступит подходящий момент.

Дрязг и Бум закончили чистить котел, когда мимо них прошел главный повар Хапчик. Он тревожно озирался и прятал за пазухой двух ощипанных кур.

– Своровал и домой попер, – отметил Дрязг. – Знала бы королева, что он ее обкрадывает.

– Этот еще ничего: скромно ворует, знает край, – со знанием дела сказал Бум. – Пару курочек и окорок в день стащит, но больше ни-ни. Прежний-то повар, которого в пруд бросили, хуже был. Принесут, положим, на кухню десять свиней, он нолик в накладной сотрет, и остается одна свинка. Говорит: «Нолик, он все равно ничего не значит. Нолик он и есть нолик». А у нас, понятное дело, никто считать не умеет, вот все и верят. Но раз Требуха разнюхала про его штучки, пришла к нему и говорит: «Если не хочешь, чтоб я на тебя Карле донесла, давай со мной делись. Мне девять свиней, а тебе все остальное». Повар хитрый был, говорит: «Откуда вы взяли девять свиней? Нолик ничего не значит!» А Требуха ему: «Раз ничего не значит, значит, и свиньи бесхозные. А раз бесхозные – стало быть, мои». И отобрала у повара девять свиней. Повар с горя не удержался и десятую свинью украл. Королеву оставили без обеда, она рассердилась и велела бросить поваришку в пруд, а на его место назначила Хапчика.

Бум и Дрязг засмеялись. Вскоре у них возникло желание поиграть, и они затеяли вышибалы кирпичом, любимую забаву всех маленьких карликов.

– Пожелайте мне удачи! – прошептал Пупырь и, воспользовавшись тем, что поварята смотрят в другую сторону, спрыгнул со стены.

Свою драгоценную невидимость он пока берег, чтобы применить ее в крайнем случае. Ведь самое большее, на что он мог рассчитывать, – это пять минут невидимости, и, используй он ее сейчас, у него не останется шансов уцелеть в реакторе, где через каждый шаг расставлена вооруженная стража.

Дедушка Умник, отвлекая внимание от Пупыря, тем временем создал нескольких шерстюш-фантомов и выпустил их перед АЭС у главного входа.

Миражи были настолько натуральными, что карлики забили тревогу. Снайперы с балкончиков стали осыпать их стрелами из подводных ружей, а стража бросилась колоть их копьями. Но на фантомы интенсивный обстрел не произвел никакого воздействия. Они пробежали через двор реактора и благополучно рассыпались в воздухе.

Когда об этом доложили Рыжей Карле, она нахмурилась и сказала:

– Мне знакомы эти штучки лобастиков. Они прощупывают нашу оборону. Усилить караулы! Не тратьте даром стрелы! Велите стражникам засыпать фантомы землей или песком! Если не рассыпался – тогда это настоящий лобастик или шерстюш.

Воспользовавшись замешательством, когда все, кто был во дворе реактора, погнались за миражами, Пупырь забрался в котел и задвинул за собой крышку.

Из окна кухни высунулся повар Хапчик и завопил:

– Дрязг, Бум! Где вы? Тащите котел, мясо нужно варить к ужину!

Поварята схватили котел за ручки и поволокли его ко входу в кухню. Стражники хотели заглянуть в котел в надежде стянуть оттуда что-нибудь вкусненькое, но Хапчик окатил их кипятком из кастрюльки. Причем он, разумеется, сделал это не для того, чтобы выручить Пупыря. Просто между стражниками и поварами давно шла необъявленная война.

Стражники при первой же возможности пробирались на кухню и крали из нее все, что плохо лежало: ртуть, мясо, химическую соль. Повара понимали, что, чем больше сожрут стражники, тем меньше они смогут украсть, и вели с недругами настоящие бои: окатывали кипятком, швыряли в них окороками, старались напялить им на головы большие кастрюли и со всего размаху били по кастрюлям поварешкой.

Младший повар помог Буму и Дрязгу затащить котел на кухню.

– Поставьте его на огонь, – велел он, – и залейте мазутом. Нужно отварить королеве цыплят к ужину.

Услышав, что его хотят залить мазутом, Пупырь ужаснулся. Он выскочил из котла и спрятался за приоткрытой дверью кладовки. Поварята ничего не заметили, потому что наблюдали, как Хапчик и его помощник Шмяк подрались из-за телячьей головы, которую Шмяк попытался украсть, а Хапчик увидел это и схватил голову за рог.

– Отпусти! Никакого уважения к старшим! Чином не вышел больше меня воровать! – пыхтел Хапчик.

Но Шмяк только шипел, как раскаленная сковорода, и пытался лягнуть шефа в коленку.

Пупырь осторожно выглянул в коридор и, прижимаясь к стене, стал красться к потайному ходу, о существовании которого знал еще с прошлого своего посещения реактора. У потайного хода несли стражу два телохранителя с красноглазыми псами, натасканными на мутантиков. Почуяв Пупыря, собаки зарычали и натянули поводки.

– Совсем взбесились. Вдруг шерстюш почуяли? Давай я их спущу! – сказал стражник Глюк, покрытый татуировками, начиная с больших пальцев ног.

– Не вздумай, если не хочешь, чтобы бедняг ошпарили! – остановил его стражник Плю. – Небось на кухне мясо потрошат. Псы давно не ели – вот и стервенеют.

Пупырь спрятался за поворотом коридора, раздумывая, как ему пробраться мимо собак – ведь их чуткие носы не могла ввести в заблуждение даже его невидимость.

Тут с заднего двора реактора донеслись гневные вопли: «Тревога! Мутантики прорываются!» И стражники с собаками, забыв об охране секретного хода, бросились через кухню на улицу, а Пупырь проскользнул на лестницу, ведущую в личные покои королевы.

Тем временем Бормоглотик и Хорошист пробрались через крышу школы для карликов-недорослей и спрыгнули во двор к пожарному насосу. Из-за врожденного страха перед водой карлики никогда им не пользовались и лишь огородили его невысоким деревянным барьером.

Стражники заметили мутантиков и бросились в атаку, но было поздно: Хорошист схватил шланг, а Бормоглотик стал крутить ржавый кран. Вода из рассохшегося шланга била во все стороны, а трубы гудели от напора.

Снайперы на балкончиках прицелились из подводных ружей, но раньше, чем они выстрелили, Хорошист и Бормоглотик смыли их мощной струей из шланга, и реакторные жители, повизгивая, как поросята, стали кататься по земле.

К мутантикам с копьями и булавами неслась пешая стража, но и ее постигла та же участь.

–  Лупилки-колотилки! Сногсбивалки!  – восторженно кричал Хорошист. Они водили шлангом по сторонам, и карлики падали, как сбитые кегли.

Но потом кто-то из стражников догадался спустить красноглазых собак, и мутантикам пришлось туго, так как псы не боялись воды. Бросив шланг, они кинулись к стене и перемахнули через нее, спасаясь от псов.

Собаки лаяли и царапали стену когтями. Карлики, трусливо оббежав бьющий из шланга фонтан, помчались за врагом в погоню. Но Хорошист и Бормоглотик успели отвязать пришвартованные к пристани плоты, а сами отплыли, вскочив на последний. Одураченным стражникам только и осталось, что стоять на берегу, вопить, топать ногами и швырять им вслед камни.

Дедушка Умник с Отелло притаились в зарослях недалеко от реактора. Умник создавал миражи самых разных форм и размеров, бормоча под нос: «Еще одна штучка получилась, и еще одна, и еще… Этого надо бы переделать, да ничего, сойдет для военного времени…»

По двору реактора бегали целые табуны шерстюш и лобастиков, и карлики не могли понять, какие из них настоящие, а какие нет. То им казалось, что все мутантики иллюзорные, а то – что все настоящие. Они посыпали фантомы песком и землей, и те лопались как мыльные пузыри. В конце концов Умнику надоело, что стоит ему сделать фантома, как его уничтожают, и лобастик ради озорства изготовил несколько дюжин фантомов-карликов.

– Посмотрим, как вы справитесь с такой загадочкой! – усмехнулся он.

Миражи тотчас перемешались с настоящими стражниками, и растерянные карлики принялись посыпать песком друг друга, подозревая в каждом своем приятеле фантом.

Скоро карлик Буб насыпал песку в ухо карлику Плю, а тому это, разумеется, не понравилось, и он засветил булавой в нос карлику Шуше, обиженный Шуша пнул Дрызгуна, думая, что это фантом, Дрызгун врезал Бубу, а тот – Глюку – одним словом, не прошло и минуты, как во дворе реактора образовалась самая настоящая свалка, в которой стражники сводили друг с другом старые счеты.

Рыжая Карла, наблюдавшая из окна тронного зала эту неутешительную картину, послала Пупа, Нытика и Требуху разлить дерущихся стражников водой.

– Если мутантики думают, что наши мелкие неурядицы помогут им получить волшебные камни, они глубоко ошибаются, – усмехнулась Карла и отошла от окна, захлопнув ставни.

Королева была неглупа и предусмотрела, как ей казалось, все возможные действия мутантиков, направленные против нее. Она расставила вокруг Магического Кристалла самых верных и надежных солдат с лучшими собаками. Но и этого ей показалось мало: в потайном коридоре, который шел от кухни, она велела установить много искусных ловушек.

Большая часть этих ловушек была изобретена Требухой, известной мастерицей устраивать каверзы ближним.

– Меня ртутью не пои, дай сделать какую-нибудь гадость, – вздыхала иногда толстуха. – Сама не пойму, и в кого я такая уродилась?

– Не в меня? – насмешливо интересовалась королева.

– Нет, Ваша Ужасность! – качала головой Требуха. – До вас мне еще далеко. Я по мелким пакостям специалистка, а вы по масштабным злодеяниям.

Пупырь шел по ступенькам темного потайного хода. Откуда-то сверху пробивался тонкий солнечный луч, в котором кружилась пыль. Высокие ступени винтовой лестницы круто поднимались наверх. Внезапно Пупырь почувствовал тревогу, которая словно была разлита в воздухе, и замер, пытаясь разобраться в своих чувствах.

У всех шерстюш очень развита интуиция, которая возмещает отсутствие у них телепатии. В первые годы после Большого Взрыва, когда каждый камень светился и излучал смерть, а любой, самый крошечный предмет, размером не больше иголки, мог стать источником чудовищного радиоактивного заражения, выживали либо особи с наиболее развитой интуицией, позволявшей им обходить опасность стороной, либо существа с огромным запасом прочности и выносливости, которым радиация шла только на пользу. Потомки первых стали шерстюшами, а потомки вторых – реакторными карликами.

Чувство опасности не оставляло Пупыря: что-то тут определенно было не так. Шерстюш решил не трогаться с места, пока не выяснит, в чем дело. Он присел на корточки и вгляделся в следующие ступеньки. По форме они были будто такие же, как предыдущие, только отчего-то одна из них покрыта обрывком коврика.

Он осторожно потянул за коврик, и под ним обнаружилась пружина. Пупырь легонько нажал на нее, и тотчас из скрытой в стене ниши над его головой выдвинулись два огромных зазубренных копья. Если бы шерстюш не сидел в этот момент на корточках двумя ступеньками ниже, копья пронзили бы его насквозь.

– Похоже, Карла не любит гостей, – тихо произнес Пупырь. – Хотя, с другой стороны, Мумуня тоже их не жалует…

Зная, что от королевы не стоит ожидать поблажек, он был настороже и внимательно высматривал ловушки. Пупырь заметил несколько установленных самострелов и подвешенную емкость с кислотой, которая должна была выплеснуться на него, если бы он задел тонкую, натянутую над полом леску.

Но главную ловушку Пупырь все же пропустил и понял это лишь тогда, когда сверху, из потолочных балок, упала петля и захлестнула его поперек туловища. Не успел шерстюш освободиться, как петля подкинула его к потолку и он повис на приличной высоте. И сразу же, сзывая карликов, загудел большой самодельный колокол, устроенный из перевернутой бочки.

– Ловушка сработала! Ваше Величество, посылайте стражу! – закричала Требуха, подскакивая к трону.

Вскочив, Карла махнула Пупу, и начальник телохранителей бросился в потайной ход, захватив с собой половину стоявших на часах у камней карликов.

На секретной лестнице послышался звон, лязг, возбужденные крики: «Поймали, поймали! Ах ты, зараза, невидимым стал! Не уйдешь! Тащи его к королеве!»

Пуп и несколько дюжих телохранителей вытащили из подземного хода что-то большое, вырывающееся, невидимое. Оно дернулось, оттолкнув стражника, и один из держащих его карликов упал.

– Почему я ничего не могу разглядеть? – раздраженно спросила Карла.

– Потерпите, Ваше Величество, сейчас невидимость у него закончится. Ишь ты, вырывается! А ну, дай сюда веревку! – Пуп навалился и стал обматывать что-то лежащее на полу.

Контуры пленника начали вырисовываться, стали более четкими, и Карла увидела связанного Пупыря. Королева победно взглянула на него, скрестив на груди руки.

– Вот ты и попался, мой старый добрый враг! – сказала она насмешливо. – Неужели ты думал, что сможешь проникнуть сюда и похитить волшебные камни?

Пупырь молчал, но подбородок у него был высоко поднят, и большой грушевидный нос решительно мерцал. Своим гордым видом он показывал, что готов погибнуть, но не уронить достоинства.

– Давайте я убью его, повелительница. Сделаем из него чучело и повесим на крепостной стене, чтобы другим неповадно было. – Пуп лениво замахнулся булавой.

Но Рыжая Карла качнула головой:

– Не слишком-то ты гостеприимен. Будто забыл, что один старый враг лучше двух новых друзей.

– Как скажете, королева, только я бы его убил, – начальник стражи неохотно опустил булаву.

– Ах, Пуп, Пуп… Как же ты не понимаешь? Если мы убьем его, наша жизнь станет бессодержательной, – возразила Карла. – За кем мы будем охотиться? Кому устраивать ловушки? Кого станем ненавидеть?

Пупырь презрительно улыбнулся. Он не верил хитрой королеве, каждое слово которой было сплошным лицемерием. Возможно, Карла просто хотела поиграть с ним, как кошка с мышью, но, чем заканчиваются такие игры для мыши, хорошо известно.

– Тогда почему бы тебе не отпустить меня, королева? – спросил он. – Отпусти, и можешь начинать ловить меня заново.

Рыжая Карла расхохоталась. Зубы у нее были великолепные: белые, крупные и… треугольные.

– Нет уж, Пупырь. Раз я тебя поймала, то отпускать не собираюсь. Более того, я использую тебя как приманку, чтобы поймать и убить твоих друзей. Как ты думаешь, это будет большое коварство с моей стороны или просто мелкая пакость?

– Не пакость, а подлость, – поправил Пупырь. – С философской точки зрения, ничего нет хуже подлости и предательства.

– Я тоже люблю философию, но понимаю ее иначе, – заметила повелительница, поглаживая медвежью шкуру. – С моей точки зрения, есть вещи хуже подлости и предательства. Это глупость и невезение. Лучше быть подлым и гибким, чем честным и прямым, как железнодорожная рельса. Есть упрямцы, которые как уткнутся рогами в стену, так и стоят всю жизнь, не понимая, что ее можно обойти.

– Карла, ты не пробовала записывать свои рассуждения? У тебя бы получилось, да и лобастикам было бы чем пообедать… – Пупырь незаметно ощупывал веревку, которой были связаны сзади его руки, но она была прочной, и, как развязать ее, он пока не представлял.

Королеве надоело разговаривать с Пупырем, и она приказала Требухе:

– Посадите его в клетку, а клетку поставьте рядом с моим троном. Я хочу, чтобы хитрец все время был у меня на виду. Я не доверяю сторожам, они его упустят.

– Хорошо, Ваше Величество.

Требуха кивнула своим шпионам, и они внесли в тронный зал металлическую клетку с большим замком, в которой когда-то содержались звери из цирка. Папу-мутантика втолкнули в клетку, и замок щелкнул.

– Не унывай, Пупырь. Тебе недолго придется там сидеть, – утешила его Карла. – Когда мы схватим твоих друзей, я велю казнить вас всех вместе. Но прежде я дождусь затмения солнца и на твоих глазах соединю Магический Кристалл с Лунным камнем. Надеюсь, это собьет с тебя спесь.

Первым о том, что Пупыря схватили, узнал дедушка Умник. Встревожившись, что от него долго нет известий, он прочитал мысли Требухи и заодно со всякой чепухой, вроде того, что нужно пополнить запас грачиных гузок и не забыть украсть у королевы ситцевый чепчик с завязочками, который она все равно никогда не носит, Умник узнал, что Пупырь угодил в ловушку и, запертый в клетке, находится в тронном зале.

Первым делом дедушка рассказал об этом Отелло и связался с Хорошистом. «Пупырь в беде! – просигналил он. – Ему нужна наша помощь!»

Мутантики никогда не бросали друзей на произвол судьбы и решили во что бы то ни стало спасти Пупыря.

– «Мы в полной помойке!» – как сказал бы Шекспир. Даже крыланов не можем позвать на помощь, – с грустью произнес Отелло.

– Почему не можем? Можем! – заявил дедушка Умник. – Садись на плот и плыви по ручью к реке. Поставишь парус и, если ветер будет попутным, к утру окажешься у моста. Расскажешь обо всем Главному Филину, и, я уверен, он вышлет подмогу.

– А я, как стемнеет, постараюсь залезть в реактор по отвесной стене и сброшу вам веревочную лестницу, – решил Бормоглотик. – Вместе мы что-нибудь придумаем.

– Учтите, нам будет нужна варля с матой,  – с глубокомысленным видом заметил Хорошист.

– Какая варля с матой? – удивился Бормоглотик.

– Ну, марля с ватой. Вдруг Пупырь ранен? – недовольно пояснил лобастик, не любивший превращать коверканные слова вновь в нормальные.

– А я решил было, что ты проголодался, – сказал дедушка Умник.

Не теряя времени, Отелло сел на самый быстроходный плот и поднял на нем треугольный парус из плотной холстины. Такой парус был намного маневреннее четырехугольного, что немаловажно для прохождения пересеченного фарватера ручья.

– Ты уж, сынок, будь поосторожнее, береги себя! – напутствовал его дедушка Умник.

– Не давайте мне советов, папаша! Я из упрямства не буду им следовать, – проворчал упрямец.

Лобастик оттолкнулся веслом от берега. Ветер надул парус, и плот поплыл, быстро затерявшись в сумерках.

– Как ты думаешь, Бормоглот, помощь подоспеет до затмения солнца? – спросил Хорошист.

– Должна подоспеть, если ветер не сменится и Отелло не станет делать слишком грубых ошибок, непростительных для моряка, – ответил кошачий мутантик.

– Хм, а какая самая непростительная ошибка для моряка? – поинтересовался дедушка Умник.

– Самая непростительная ошибка, которую может допустить моряк, – это, не умея плавать, упасть со своего корабля в открытом море, – сказал Бормоглотик.

Хорошист зевнул, прикрыв рукой рот.

– Нас снова ждет бесспячная ночь… Ночь без сопелок и храпелок … – пожаловался он.

– Только жалеть себя не хватало! Подумаешь, еда и сон! Главное: вперед, и только вперед! – воскликнул Умник.

Мутантики перелезли через стену с торчащими осколками стекла и направились к мрачной громаде реактора.