"Вероятность равна нулю" - читать интересную книгу автора (Пеев Димитр)

V. ТРИНАДЦАТЬ ЗАПОВЕДЕЙ СВЯТОГО ИГНАТИЯ

5 сентября, пятница

Утром Консулов явился на работу не просто чисто выбритым, в белоснежной рубашке, с черным галстуком, как он являлся всегда, но и подстриженным, благоухающим парфюмерией. Настроение его вполне соответствовало жениховскому обличью. Он таинственно молчал и многозначительно усмехался.

Ковачев вслух расписывал день для каждого, будто ничего не замечая, и лишь в самом конце спросил как бы между прочим:

– А вы, капитан Консулов, чем занимались вчера? Забыли заглянуть утром к своему непосредственному начальнику.

– Я был вчера в библиотеке. Весь день, – так и встрепенулся Консулов. – И вчера, и позавчера. Аж до самого вечера.

– Гляди-ка, – искренне удивился Петев. – До сих пор я знал, что некоторые научные работники под видом сидения в библиотеке шастают по магазинам. Но чтоб шастали представители нашего ведомства? Что-то не верится…

– В публичной библиотеке, дорогой Петев, сосредоточены мудрость и знания, которые человечество – заметь, мыслящее человечество! – копило тысячелетиями. Библиотека находится возле университета. Для тех, кто и этого не знает, поясняю: здание университета – на углу Русского бульвара и бульвара Толбухина…

– Достаточно, достаточно, – вмешался полковник в намечающуюся перепалку. – Расскажите, чем вы утоляли голод по тысячелетней мудрости, накопленной человечеством.

– Я читал и записывал в надежде, что вы оцените мои старания. – Консулов достал из кармана сложенный вчетверо листок, развернул, внимательно оглядел всех присутствующих и начал читать: – «Правила скромности.

Первое. Повсеместно выказывай скромность, даже смиренность. Второе. Не крути легкомысленно головой – поворачивай ее медленно, держи прямо, слегка наклонив вперед. Третье. Глаза должны быть потуплены: не следует смотреть без нужды в сторону или вверх. Четвертое. Когда разговариваешь, особенно с лицом, обладающим властью, смотри не в лицо, а чуть ниже его подбородка».

Тут Консулов сделал небольшую паузу, как бы давая коллегам возможность усвоить прочитанное. Ковачев, поначалу изумленный, после четвертого правила вдруг поймал себя на мысли, что вспомнил резидента… Это же его описание, слепок его своеобразного поведения, не иначе.

– «Пятое. Не морщи лоб и особенно нос. Лицо твое всегда должно быть беззаботным, отражающим внутреннее спокойствие. Шестое. Губы не стискивай, но и широко не раскрывай. Седьмое. На лице твоем должно быть выражение скорее веселости, нежели печали или некоего иного необыкновенного чувства. Восьмое. Твой внешний вид и одежда должны быть опрятными и приличными. Девятое. Руки держи спокойно. Десятое. Ходи спокойно, не торопясь, если нет особой необходимости. Но и при необходимости соблюдай приличия. Одиннадцатое. Все твои слова, жесты, движения должны быть всеобщим примером. Двенадцатое. Выходить наружу следует вдвоем-втроем, как предпишет начальство. Тринадцатое. При разговоре не забывай о скромности, как в словах, так и в манере поведения». – Консулов опустил бумагу и закончил тише обычного: – Таким вот образом, товарищи. Вызывают ли ассоциации эти тринадцать правил?

– Это, несомненно, описание манер нашего резидента, – сказал Ковачев.

– Но если бы вы знали чье! Словесный портрет нашего героя – всего лишь копия с оригинала. А оригинал жил больше четырехсот лет назад! Это небезызвестный Игнатий Лойола – основатель и первый генерал ордена иезуитов. Тринадцать заповедей Святого Игнатия обязательны для братьев иезуитов и доныне определяют их поведение.

Сообщение Консулова всех крайне удивило. Задуманный капитаном эффект, безусловно, удался. Первым нарушил молчание Петев.

– Что же, выходит… резидент наш еще и иезуит?

– Получается так. Если это не случайное совпадение между поведением его и тринадцатью правилами… Впрочем, я должен объяснить, как наткнулся на сию премудрость. С первого дня знакомства с этим субъектом что-то мне постоянно не давало покоя. Слишком уж особенным, слишком необыкновенным было его поведение – и вечное смирение, и постоянно потупленный взгляд, и размеренные, как бы сдерживаемые движения рук. Все свидетельствовало о том, что в человеке есть нечто чуждое нам – не болгарское, не социалистическое, если угодно. Он из другого теста. Но какого? И где оно замешено? Мейд ин Ю Эс Эй? Сделано в США? Или где-то еще? Тогда-то я и решил порыться в библиотеке. Сознаюсь, сначала пошел по ложному следу. Вы, верно, слышали такое выражение – протестантское лицемерие? Так вот, вбил я себе в голову, что он из породы протестантов, может быть, даже тайный пастор, работающий, допустим, не только на американскую церковь. Более того, как вы знаете, его благоверная, госпожа Евлампия, субботница, адвентистка, из клана фанатиков, чье главное в жизни занятие – ожидание Страшного суда. При такой подруге был резон предположить, что и он протестант. Но я ошибся, и ошибка эта стоила мне целого дня сидения в библиотеке. Однако тот день не прошел впустую. Не знаю, насколько вы знакомы с различными протестантскими течениями: лютеранством, кальвинизмом, цвинглианством и так далее. В одной только англиканской церкви несколько сект: баптисты, методисты, квакеры, пятидесятники, адвентисты вроде нашей Евлампии. Каково было разобраться всего лишь за два дня в этом религиозном хаосе, это знаю только я – хорошо бы за это получить надбавку за вредность. За вредность моральную… Залез я, значит, в протестантский лабиринт, долго плутал, но все же выбрался. Тогда-то меня и осенило божье провидение. Разве лицемер и иезуит – не синонимы? И пошло дело, пошло. Особенно помогло мне сочинение Алигьеро Тонди, бывшего иезуита, варившегося в котле святой конгрегации, вкусившего с лихвою иезуитской премудрости и сбежавшего от духовных своих собратьев, когда увидел всех изнутри. Кстати, труд его читается как увлекательный роман. В нем-то я и нашел тринадцать правил. Игнатий Лойола сочинил их еще в середине шестнадцатого века, а его последователи, божьи служители, вылепили нашего героя сообразно этим правилам. Для вящей славы господней, или, если перейдем на латынь: ад майорем деи глориам!