"День проклятия" - читать интересную книгу автора (Джерролд Дэвид)ВДОХНОВЕНИЕ - Я думаю, мне надо объясниться и попросить прощения, - начала она. - Я тоже так думаю, - буркнул я, по-прежнему стоя на пороге. - Ну, входи же, Джим, и закрой дверь. Я не сдвинулся с места, тогда Лиз обошла меня, сама захлопнула дверь, потом взяла меня за руку и повела в комнату. - Ох уж эти лейтенанты, - пробормотала она и показала на диван. - Садись и выслушай меня. - Лиз придвинула стул и села напротив. - Хочешь чего-нибудь выпить? Я покачал головой. Комната была обставлена шикарно. Ничто не говорило о том, что находится она на тридцатиметровой глубине. Лиз мягко произнесла: - Знаю, что вела себя отвратительно. Поверь, я ужасно переживаю, но была веская причина. - Да? И какая же? - поинтересовался я. - Дело в том… Нет, я не могу сказать. Могу только извиниться. - Она выжидающе посмотрела на меня. - Джим? Дурацкая ситуация. - Не знаю. У меня в голове все перепуталось. Я потер лицо ладонями, потом снова взглянул на Лиз. Нужные слова куда-то испарились. - Я… просто… Ты сумасшедшая, понимаешь? Она вздохнула и покорно кивнула. - Может быть. Но только так я могла сдержать его. - Что сдержать? Она горестно посмотрела на меня. - Мое обещание. Тебе. - Твое обещание?.. - Я шагнул и поднял ее со стула. - Черт побери, что здесь происходит? Она сжалась в моих руках, но на лице не было злости - один испуг. Неужели она испугалась меня? Неожиданно Лиз воскликнула: - За мной следили! За тобой тоже! Армейские службы. Это единственное место, где нам гарантировано уединение. Я в изумлении отпустил ее. Запах духов остался со мной. - Следили? Почему? Она беспомощно развела руками: - А почему нет? - Значит, небольшой спектакль наверху был предназначен не для меня? Так? - Мне очень жаль… - Ах, все-таки для меня?.. - Я почувствовал, как во мне закипает ярость. - Ничего не понимаю. За мной следили и раньше. Каждый на этой проклятой базе знает, как меня напоил Тед. Все давно сплетничают о нас с тобой. И какая разница, если кто-то увидит нас, или увидит запись, или какие-нибудь улики? - Ты не понимаешь. Для меня есть разница! - отрезала Лиз. - Почему же ты мне не сказала? - Не могла. - Почему? Неужели я такой кретин или бесчувственное бревно, что общаться со мной можно, только держа меня в неведении? - Знаешь, действительно трудно быть твоим другом, - парировала Лиз. - Порой ты невозможный зануда. - А ты самодовольная, толстозадая, непробиваемая, уродливая, рыжая Медуза Горгона, не способная удержать в руках даже пластиковый миксер! И ты желаешь лечь со мной в постель? - У меня задница не толстая, а желание было обоюдное. - Вот именно «было»! - завопил я. - Ладно, тогда… - Неожиданно она взволновалась до слез. Лизард плачет? - Может, ты все-таки согласишься, Джим? Ну, пожалуйста. - Ага, чтобы поутру проснуться и обнаружить, что ты снова превратилась в мегеру? К черту! Мне и так больно. - Джим. - Она сжала мои руки. Ее глаза были бездонными. - Я ужасно виновата и страшно жалею, что причинила тебе боль. Ты такой чувствительный. Прошу, поверь, если бы у меня существовала какая-нибудь иная возможность… Но только так я могла устроить нашу встречу. - Хотелось бы верить, - сказал я. - Правда, хотелось… - Я держал ее руки, они были теплые. - Но я… я просто не знаю. - Мне хотелось провести эту ночь с тобой, - прошептала Лиз. - Ради этого я пошла на все… - Я тоже хочу быть с тобой. - У меня сжало горло. - Мне просто нужно услышать, что ты этого хочешь. - Хочу. - Ее голос был очень нежным. - Поверь мне, я правда хочу. Она не лгала. Как я желал ее… Я наклонился и коснулся губами ее губ. Очень сладких. Прошла не одна вечность, когда мы, отодвинувшись, посмотрели друг на друга - легко и смущенно. - Значит, ты останешься на обед? - Гм… может быть. Смотря что подадут. - Солдатский паек и консервированную воду. - Вы обещали омара. - Послушайте, вы же знаете, как трудно было заказать этот номер… - Прошу прощения, но либо омар, либо ничего. - Ну… ладно. Она повела меня в столовую. Омар на столе был такой, что в живом виде мог бы до смерти напугать собак, кошек и маленьких детей. Рядом стояло ведерко с охлаждающейся бутылкой. ~ А вы, оказывается, довольно самоуверенны. Она пожала плечами. - Еще не наступил тот день, когда я не смогу уговорить лейтенанта… Я высвободил свою руку. - Кончай! Давай договоримся: сегодня ни слова о делах! Полковник армии Соединенных Штатов Лизард Ти-релли из Агентства Специальных Сил согласно кивнула. Она распустила длинные рыжие волосы, и они рассыпались по плечам. - Приступим, - предложила она. Обед прошел как в сказочном сне. Лиз была прекрасна. Я не сводил с нее глаз. Мы обменивались смущенными улыбками и нарочно беседовали на посторонние темы. - Я должен кое в чем признаться, - решился я. - В чем? - Я… ревновал тебя. Я думал, что ты и Дэнни Андерсон были… ну, понимаешь… любовниками. - Неужели? - Лиз рассмеялась. - Глупости: ведь Дэнни голубой. - Ты не шутишь? Может, поэтому Дьюк?.. Я прикусил язык. - Вполне возможно. - Черт возьми! Я недоверчиво покачал головой. Дэнни?.. - Я тоже хочу признаться. - В чем? - Я тоже ревновала тебя к Флетчер. Вы проводили столько времени вместе. - Нет! - Да. - Но она… - Я пожал плечами. - Я никогда не думал о ней как о партнерше. - Я рада. Потом мы перешли в спальню, и я снова начал нервничать, сам не знаю почему. В ожидании Лиз меня одолевали мысли новобрачного. Прикрутив свет и музыку, я вернулся к постели, быстро разделся и, скользнув между простынями, стал ждать. После всего, что было… Она вышла из ванной в ночной рубашке, над которой пара тутовых шелкопрядов трудилась едва ли больше одного дня, да и то с перекурами. Она легла рядом, а я раздумывал, можно ли до нее дотронуться. Я так ждал этого момента! Я взглянул на Лиз. Она выжидательно посмотрела в ответ. - Может, проявишь инициативу? - поинтересовалась она. - Или начинать мне? - Э… - только и выдавил я. Все оказалось не так просто. - Ты такая красивая… Она погладила меня по щеке. - Больше не надо делать мне комплименты, Джим. Это у нас позади, - мягко сказала она. - Теперь - время любви. Я пробормотал: - Мне… Я знаю, что это звучит глупо, но ты слишком красивая. Я даже не знаю, смогу ли заниматься любовью с такой красавицей. Лиз готова была расхохотаться, но из жалости быстро справилась с собой. - Открою тебе один секрет, - сказала она. - Я самая обыкновенная. В ванной я посмотрелась в зеркало и сказала: «Фу, какая уродина». Правда. А потом я подумала: «Джим заслуживает лучшего. Значит, надо притвориться для него прекрасной». И видишь - ты поверил. - Ты слегка перестаралась, - заметил я. - Стыдно признаться, но я страшно боюсь. - Обманываешь, - обиделась Лиз. - Мне двадцать четыре года. Невинность я потерял в девятнадцать. С тех пор у меня было три девушки, нет, четыре, считая Теда. Вот и весь опыт. У меня никогда не было такой пронзительно прекрасной женщины, как ты. И еще, - добавил я, - никогда и никого я не хотел так сильно, как тебя. Она задумчиво посмотрела на меня. - Ты боишься, да? - Боюсь… разочаровать тебя… - Спасибо за честный ответ. Лиз положила руку мне на грудь. Это было как ожог, как удар током. Какоето время я не чувствовал ничего, кроме ее руки, нежных пальцев, ногтей. Спустя мгновение она мягко произнесла: - Послушай, любимый, это ведь не кинопроба. Никто не собирается оценивать твои таланты. Позволь мне на пару секунд стать твоей мамочкой и поведать кое о чем: необходимо вдохновение. У тебя оно есть? - С избытком, - ответил я. - Боюсь, как бы от него не полопались сосуды. - Хорошо. - Лиз легла на бок. - Это неверный путь, Джим - так ты можешь только все испортить. Но даже если так случится, я заранее прощаю тебе все. Я положил руку ей на грудь. Она была теплой, а моя ладонь - ледяной. Я боялся пошевелиться. - Я… э-э… так не могу. У меня такое чувство, словно я должен попросить разрешения. Она не рассмеялась; взяла мою руку и стала целовать пальцы, потом вздохнула и прошептала: - Любимый, расслабься. Забудь о сексе как о работе, которую ты должен сделать для другого человека, и начни думать о том, что ты должен разделить с другим человеком. - Я бы хотел этого, - признался я, - но у меня никогда не получалось. Лиз не осуждала меня, а просто слушала, сжав мою руку. - Послушай меня, дурачок. - В ее устах это звучало ласково. - Я расскажу все, что тебе нужно знать о сексе. - Кажется, у нас очень мало времени, - возразил я. - Не беспокойся. Это займет одну минуту. Она приподнялась на локте и прижала руку к моим губам. Ее пальцы были само совершенство. Я поцеловал их. - Единственное, чем ты действительно владеешь в этом мире, - твое тело, - начала она. - Им ты можешь поделиться. - Мне это никогда не приходило в голову, - сказал я. - Тише, малыш, я не договорила. Ты ведь не ляжешь в постель с человеком, тело которого тебе не нравится? Я кивнул. - С другой стороны, и с тобой никто не ляжет в постель, если твое тело ему безразлично. Секс осязаем. Если тебе нравится тело, мой дорогой, он есть, не нравится-и секса нет. - Да, мне нравится твое тело, - прошептал я и осторожно коснулся ее руки. - А мне - твое, - улыбнулась она в ответ. - Не может быть. - Какой же ты балбес. Милый, но все же балбес. Не следует думать о себе плохо. Разве ты не понимаешь, что это обижает того, кто собирается с тобой переспать? Значит, ты презираешь его вкус и относишься к нему потребительски. Понимаешь? Ты не получишь полного удовольствия от секса с кем бы то ни было до тех пор, пока не почувствуешь собственную красоту. - Мою красоту?… - просипел я и откашлялся. - Я… всегда считал, что каждый человек должен быть… честным. Лиз фыркнула. - Честность - крайняя степень высокомерия и самомнения. Она помогает замкнуться в себе, а это разъединяет людей. Если ты прекрасен - а ты прекрасен, - поделись своей красотой. Разве люди вокруг тебя не прекрасны? - Конечно. Но только я не прекрасен, как ты выразилась. Она села и посмотрела на меня в упор. - Кто сказал такую гадость? - Что? - Я спрашиваю, кто сказал такую гадость? Поверь мне, ты просто потрясающий. - Нет. - Да. - Мне неловко это слушать, - признался я. - Может, нам лучше заняться тем, для чего мы сюда пришли?.. - Нет, не лучше. До тех пор, пока ты не согласишься со мной. Я считаю тебя прекрасным. Я отвел глаза. Лиз взяла меня за подбородок и повернула к себе: - Значит, тебе можно считать меня красивой, а мне нельзя считать тебя потрясающим? - Ноя не такой… - Я. Тебе. Говорю. Ты, Потрясающий. - Ее тон делал дальнейший спор невозможным. - Я слышу, - только и мог произнести я. - Да ну? Правда слышишь? Соглашайся с этим, глупенький. Я не сплю с замухрышками. Я выбрала тебя. Ты никогда не задумывался: почему? - Вероятно, у тебя плохо со зрением, - пошутил я. Она ударила меня по лицу. Довольно сильно. Когда я проморгался, то обнаружил, что Лиз лежит на мне и смотрит сверху вниз. - А теперь послушай очень внимательно, - сказала она. - Никогда больше не поступай так! - Как так? - Не оскорбляй мой вкус. Я умею выбирать любовников. Ты настолько увлекся самоуничижением, что даже не заметил, как я унижаюсь перед тобой. Ну, согласен или нет? Ее глаза были так близко, что казались бездной, в которую хотелось прыгнуть. Я решил было сказать еше кое-что, но растерялся. Хотел попросить ее о помощи, но не думал, что она сможет помочь. Ее пальцы вцепились в мои плечи, ноги обвились вокруг моих ног. Я испытывал невероятное желание - и боялся. Должно быть, Лиз поняла это по моим глазам. - Что-нибудь не так, да? - Я тебя недостоин, - сказал я. - Конечно нет, - согласилась она. - Я отдаюсь не за деньги. - Она вдруг замолчала и внимательно посмотрела на меня. - Да ты не умеешь наслаждаться сексом, верно? Я промолчал. Лиз права. Мне доводилось видеть, как смеются и играют другие пары, и я всегда удивлялся, как им это удается. Я же… словно прокаженный какой-то. - Ладно, сдаюсь, - вздохнула Лиз. - Делай, как привык. Неожиданно она перекатилась через меня и соскочила с кровати. - Куда ты? - Я сейчас. Она вернулась с флагом - пятьдесят две звезды, тринадцать полос. Я вспомнил, что рядом находится небольшой конференц-зал. Лиз забралась обратно в постель и начала устраиваться с преувеличенной тщательностью. - Я предлагаю следующее, - заявила она с серьезной миной. - Я закрою лицо флагом, - она надела его на голову как платок, - а ты сделаешь это ради любви к своей стране. - Что? Она не отвечала. Я стянул флаг с ее лица. Лиз улыбалась мне. - Я не знаю, что еще придумать, - сказала она и снова натянула флаг. - Ты спятила! - Ну и что? - Ее голос доносился из-под звезд и полос. - Разве ты не патриот? - Она сжала свои груди. - Представь себе, что это оплоты свободы! - Лиз! Она потрясла грудями. - Это не смешно, - сказал я. Флаг мелко задрожал. - Тогда почему я хохочу? - поинтересовалась она сдавленным от смеха голосом. Я сдернул флаг. Лиз снова натянула его. Тогда я толкнул ее в бок. Она взвизгнула и закрыла живот руками. Я потянул флаг, она вцепилась в него. Я толкнул ее еще раз и еще. - Эй! Ты хотела патриотизма? Сейчас получишь Перл-Харбор! - Я сопровождал каждый толчок звуком взрыва. Лиз взвизгивала, но хохотать не переставала. Она прижала коленки к груди. Я завопил: - Банзай! - и шлепнул ее по заду. - Ты, кажется, начинаешь понимать… - начала она. - Ага! Я сбросил флаг. Лиз легла на бок, свернувшись калачиком, но слишком ослабела от смеха, чтобы сопротивляться. Я перекатил ее на спину. - Оплоты свободы, говоришь? Скорее, двухпартийная система. Сначала я вступлю в эту партию… - Джим! - удивленно воскликнула Лиз. - А теперь перейду в другую. А это еще что такое? Раскол в телесной политике? - Я устроился между ее грудями и зафыркал. Лиз хохотала как сумасшедшая. Она подтянула ноги, чтобы сбросить меня, но я уперся грудью в ее колени и хохотал тоже. - А что это там внизу? Роковая щель? Ее глаза встретились с моими. В этот момент я все понял. И улыбнулся, чувствуя, что излучаю радость. Мой смех отражался в ее глазах. Я не мог отдышаться, Лиз тоже. Мы хихикали, и посреди веселья ее колени раздвинулись, и я проник в нее. Она крепко обхватила меня руками и ногами. Мы подарили себя друг другу и были счастливы. Лиз оказалась права - я был прекрасен. |
|
|