Деркач ВадимЛабиринт

Вадим Деркач

Лабиринт

Когда я поступил в ученики к достопочтенному Тесею, известность его уже распространилась далеко за узкие научные круги. Конечно, многие помнили покорение героем лабиринта Миноса и освобождение полиса от дани порочному Минотавру, но истинная причина популярности моего учителя состояла в его неугасающей исследовательской страсти, в стремлении к раскрытию тайн и разрешению загадок. Злые языки, однако, говорили, что в корне этого маниакального пристрастия лежала измена Ариадны, посчитавшей, что подвиг не состоялся бы, не будь ее путеводной нити, тогда как Тесей утверждал, что идея принадлежала ему и только моток бечевы был собственностью дочери Миноса. Сложно сказать, был ли спор об авторском праве действительной причиной раздора, но, как известно, Ариадна сбежала с Дионисом. Многие думали тогда, что наследник Эгея, опьяненный убийством миносского чудовища и разгневанный поступком желанной женщины, утопит мир в крови, но, к неудовольствию маркитанток, успевших поиздержаться после последней войны, этого не случилось. С тех пор Тесей странствовал по свету в поисках тайн и путей их разрешения, причем в последнем он немало преуспел. Однако путь его не всегда был прост. Как, известно, всякое загадочное явление, независимо от размера и характера, есть предмет великого праздного любопытства, заставляющего людей срываться с места и, что самое главное, расставаться с деньгами. Деловые люди, составляющие состояния на человеческих слабостях, всячески приумножают слухи и преувеличивают загадочность имеющихся в их распоряжении тайн и ясно, что им невыгодно их раскрытие. Ярким примером может служить Гордиев узел. С тех пор как Александр Великий положил конец вековым мучениям и бизнесу, посредством хорошо отработанного армейского движения, только великому Плутарху удалось получить от этого хоть какой-то доход. Наученные историей и историками, жители земель, где располагалось очередная загадка, заинтересовавшая моего учителя, часто чинили ему препятствия самого различного рода. "Не-е-е-е,- дружно говорили они,Никакой тайны у нас нет..." или, что страшнее, создавали такие непреодолимые бюрократические препоны, что справиться с ними было под силу только сыну Посейдона, каковым, по слухам, Тесей и являлся. В связи с этим, нам часто приходилось путешествовать инкогнито. Наша последняя поездка была обставлена именно таким образом, но на этот раз причина состояла не в том, что мы опасались непонимания со стороны властей, совсем нет. Накануне мой учитель сообщил миру об открытии Правила Правой Руки, что делало доступным прохождение сложнейших лабиринтов даже для неподготовленного человека. Это великое событие стало предметом многочисленных научных обсуждений и сделало Тесея претендентом на получение многих премий, правда, представительная комиссия никак не могла определить область знаний, к которому оно относилось. Итак, опасаясь нежелательного шума, мы путешествовали под вымышленными именами по подложным документам. Последнее нисколько не смущало Тесея, несправедливо считающего, что победителей не судят. Был солнечный, но все еще холодный весенний день, когда наш корабль пристал к Скиросу. Первым, надвинув на глаза широкополую шляпу и кутаясь в длинный белый шерстяной шарф, на берег сошел Тесей. Я, как обычно, плелся позади, нагруженный чемоданами, связками книг, и, размышляя о том, что у истории короткая память на учеников и слуг. Но пора рассказать о том, что привело нас в этот странный приморский многоязычный город. Несколько лет назад большое старое здание на окраине, бывшее долгое время прибежищем муз, стало собственностью купеческой гильдии. Не мне вам говорить, что корпоративный дух вселяется в новые помещения вместе с канцелярскими столами, папками и перегородками. Так произошло бы и на этот раз, если бы рабочие не перестарались, хотя существовало мнение, что причиной неуспеха являлась месть разгневанных театральных муз. Так или иначе, но канцелярские перегородки образовали аномалию, сделавшую невозможным использование здания по назначению, проще говоря, они составили неприступный лабиринт, редкий по сложности и замечательный по красоте. Конечно, терпящие убытки торговые люди, пытались получить какую-то прибыль хотя бы на рекламе, но народная молва прозвала лабиринт "Загадка Магды" и отвергла все другие названия. Когда я первый раз услышал это имя, сердце мое сжалось в неясном предчувствии. Учитель же мой, наоборот, был полон энергии. "Какая удача! - часто восклицал он, радуясь как ребенок, - найдется ли лучший способ доказать верность моего учения?! Найдется ли лучшая возможность уйти на покой, окруженным славой и почетом?!" Я не позволял себе возражать, но рука моя дергалась и по собственной воле ложилась на карман жилета, где хранился неясный газетный портрет девушки по утверждению издателей той самой Магды, что войдя в бывшее здание театра заперла его в сетях лабиринта. С каждым днем история обрастала все большими подробностями. К моменту, когда Тесей, наконец, принялся за это дело, о несчастной любви и уходе Магды была написана книга, снят фильм и поставлен спектакль. Несколько молодых людей претендовало на то, что именно они были ее подлыми возлюбленными и, следовательно, значительная часть прибыли от возникшего дела должна принадлежать им. Последнее вызывало во мне некоторые непонятные чувства, заставляющие только сожалеть о том, что мой учитель не преподавал мне фехтование, ссылаясь на то, что он ничего в этом не смыслит, хотя в свое время у него неплохо получилось с Перефетом. Сложно сказать, то ли в результате частых и долгих размышляя о ждущей нас тайне, то ли по воле случая, забывшись, я часто шептал "Магда, Магда..." и видел как раскрываются ее полные губы, произнося мое имя, имя которому суждено быть преданным забвению согласно законам истории, ведь героем был Тесей, а я всего лишь его учеником. Но... Мы лишь на мгновение задержались у входа в лабиринт. Вокруг было множество праздных зевак и, когда мой учитель, отбросив шляпу и шарф, развернул расшитый золотом и украшенный именами покоренных диковинок плащ, гул голосов, скоро слившийся в один, сотряс пространство: "Великий Тесей!" Но врата уже захлопнулись за нами и никто не посмел открыть их вновь. Поначалу все складывалось обычно, то есть мы шли вдоль правой стены и не отклонялись от нее, если даже казалось, что это удлиняет наш путь. Учитель мой был радостен и счастлив. По его легкой, летящей походке можно было подумать, что он волшебным образом сбросил с себя бремя лет и был теперь тем же молодым жизнерадостным юношей, что победил Минотавра. Мы шли несколько часов, прежде чем решили сделать привал. Я прислонился к стене, обитой серой материей и принялся разглядывать мерцающий лепной потолок. Неожиданно я почувствовал стыд. Чувство было настолько сильно, что я закрыл лицо руками. Все плохо думают обо мне, все знают... "О, Боги..." - послышался стон Тесея. Он схватил меня за руку и потащил дальше, по коридору. С движением ощущения стали слабее. "Что это было, учитель?" - спросил я Тесея. "Боги",- ответил тот, не останавливаясь. Теперь он шел иначе. Тяжелой была его походка. Спустя час мы совершенно выдохлись и были вынуждены сделать привал вновь. Мы повалились на покрытый коврами пол. Тесей тяжело дышал и подобно мне с опаской прислушивался к внутренним голосам. Неожиданно я понял простую истину, скрытую от меня прежде... Жизнь - это покой, это сытная пища, это позолоченные чаши в буфете, это... "Мещанство!"- закричал Тесей, вскакивая на ноги и увлекая меня за собой. Мы бежали между пыльных стен и с каждым мгновением дыхание моего учителя становилось все более прерывистым. "Постой!"- прохрипел вдруг Тесей и рухнул на пол. Его скрюченные пальцы судорожно пытались расстегнуть пряжку плаща. Я с интересом наблюдал за его мучениями. "Я умираю..." - простонал вдруг этот человек. Скорее из-за любопытства, чем из-за участия, я помог ему избавиться от тяжелой верхней одежды. "Спасибо",- с трудом произнес Тесей. Но я теряю время с этим стариком. Мне надо идти... "Равнодушие...Это зовется равнодушием... Не уходи...- прошептал умирающий человек,- Подумай о себе, тебе надо отдохнуть. Тебя ждет долгий путь и слава... Посиди". Да, Тесей был прав. Я устал. Ничего не изменится, если я посижу здесь немного. "Я умираю. Как горько, что мне не суждено завершить это дело. Как печально лежать здесь в этом старом строении, а не там, посреди бушующего океана, на Наксосе, рядом с моей Ариадной. Знаю, многие говорили обо мне плохо, да и ты, верно, думал, что движет мною только тщеславие. Нет, сын мой, не эти устремления занимали и занимают мою душу, не поэтому я разыскивал все новые лабиринты и бесстрашно пускался в путь по их запутанным коридорам... Помню мой первый лабиринт... Я шел сжимая в руках нить моей Ариадны, я думал о моей Ариадне, я дышал моей Ариадной... Минотавр. Правда в том, что я не сражался с Минотавром. Нет... Минотавр умер от обиды и горя, когда увидел на мне сияющей венец Ариадны. И тогда, если не ее любовь, то сильное чувство к ней чудовища спасло мою никчемную жизнь. Боги... Они похитили мою возлюбленную. Истина заключается том... Да... Истина в том, что позже, вступая в каждый новый лабиринт, я оказывался во власти иллюзии, что у выхода меня ждет Ариадна... моя Ариадна... Это был мой последний лабиринт. Это был последний лабиринт Ариадны... Боги..." Старик замолчал, глаза его закатились. Я было уже хотел уйти, но вдруг Тесей позвал "Магда... Магда... Магда..." Наступила тишина, но сердце мое вдруг отозвалось на голос Тесея. "Магда, Магда, Магда", простучало оно три раза. Боги! Где ты, моя Магда? "Учитель!" - закричал я, потрясенный. Я бросился к телу Тесея, но оно уже не хранило той искры жизни, что побуждало его к движению. "Мой учитель!" - завыл я от отчаяния. Проклятый лабиринт. Ты, состоящий из стен ханжества, мещанства, равнодушия, лжи... Ты ничтожное создание, хранящее... хранящее Магду. Мою Магду. Мою Магдалину... Боги... Мой учитель, ты шел ведомый любовью к Ариадне, чтобы спасти мою Магдалину... И ты умер в пути. НЕТ, ТАК НЕ УМИРАЮТ ГЕРОИ! Я поднял расшитый золотом плащ и набросил его на свои плечи. Я шел и в сердце моем сиял путь, начертанный алмазом любви. Канцелярские стены расчета, благополучия, богатства, стяжательства падали передо мной и радостные нимфы помогали подняться униженным музам с колен. И вдруг все завершилось. Моя Магда, Милая Магда! Ты стоишь на краю скалы. В твоих глазах усталость и желание. Желание завершить круг печали. Моя Магда, Милая Магда! Ветер шевелит твои темные волосы, Солнце радуется твоими глазами и ласкает так долго сомкнутые уста... "Ты свободна!" - воскликнул я радостно и плащ мой, подхваченный ветром, прикоснулся к тебе. "Твой подвиг, ТЕСЕЙ, останется в веках! Никогда, не забудут люди ТВОЙ ПУТЬ!" - с достоинством ответила ты и добавила грустно "Но я не могу принять твою любовь. Прости и пойми ТЕСЕЙ, я ждала другого...". Я встал на краю скалы, так близко к тебе, как мог, и сказал громко, нет я прокричал... Я прокричал так, чтобы слышали люди стоящие там, далеко, чтобы слышал весь мир, затаившийся в скорлупе канцелярских стен. "Нет МОЕГО ПУТИ и никогда не было. Я люблю только Ариадну. Только ПУТЬ и НИТЬ АРИАДЫ знал я всю мою долгую жизнь. Этот лабиринт - не дорога к тебе, этот лабиринт - путь к моей Ариадне" И тогда ты толкнула меня... Меня толкнула твоя обида, твоя усталость, твоя печаль. Я падаю вниз со скиросской скалы и острые камни нетерпеливо ждут мое тело. Так умирают герои... Никто не помнит имен учеников и слуг... Я падаю вниз со скироской скалы и губы мои шепчут "Моя Магда... Милая Магда!"