"Приключения Хэна Соло-2: Реванш Хэна Соло" - читать интересную книгу автора (Дейли Брайан)

10

Тысячелетний сокол» нашел убежище возле маленького озера в неглубокой долине высоко в горах за аммуудским космопортом. Спускаясь по трапу, Шшухх с удовольствием отметил, что прошедшей ночью ветер не нанес снега.

Он нашел Чубакку среди интересной коллекции инструментов и оборудования, в число которых входили металлическая тренога с телескопическими ногами, катушки оптоволоконного кабеля, кронштейны, зажимы, штыри, костыли и маленький небесный сканер-обозреватель. Долговичок поинтересовался, к чему вся эта куча. Чубакка посредством нескольких жестов и характерного ворчания на родном языке объяснил Шшухху свои намерения. Чтобы обеспечить кораблю дополнительную защиту, вуки собирался установить небесный обозреватель на самой высшей точке соседнего хребта — оттуда обзор будет гораздо более широкий, чем с «Сокола», стоящего в долине.

— Н-но когда ты вернешься? — с опаской в голосе спросил Шшухх.

Первому помощнику «Сокола» очень хотелось насмешливо фыркнуть, но он сдержался. Тиннанец держался молодцом с самого момента аварийной посадки и делал все, что мог, добывая и готовя еду. Наверное, Шшухх не был виновен в том, что не привык к существованию в экстремальных условиях или просто дикой, первозданной природы.

Чубакка быстро взмахнул треногой, как бы устанавливая ее, и похлопал по укрепленной на ее вершине монтажной плате, словно прилаживая на место сканер. Все было ясно: он не собирался задерживаться слишком долго.

— А как насчет вон тех? — постарался уточнить Шшухх, имея в виду стадо выпасков, медленно поднимавшееся по склону от нижней долины к их убежищу.

Медленно волочащие ноги твари продвигались совершенно невозмутимо, поедая на ходу поросль кустарника, скальный мох, лишайник и те клочки весенней травы, которые успели появиться между камнями. Увенчанные рогами головы поднимались и опускались, животные задумчиво жевали и жевали, жевали и…

Мимо «Тысячелетнего сокола» прошествовало уже несколько стад, но ни одно не проявило ни малейшего интереса ни к кораблю, ни к Шшухху с Чубаккой. Вуки махнул рукой, утверждая, что вьшаски не создадут проблем. Часть снаряжения Чубакка запихнул в сумку, висевшую на его правом бедре рядом с патронташем. Остальное укрепил в петлях скатки , с инструментами, повесив ее на плечо. И наконец он взял свой самострел. Проверив оружие и полноту магазинов, он отправился в путь.

— Не забывай о вон тех! — крикнул ему вслед Шшухх, показывая наверх.

Вуки поднял голову. Как это не раз уже случалось, в небе кружили птерозавры Аммууда — огромные длинноклювые рептилии; они высматривали добычу. Но самым необычным было то, что сегодня над долиной распростерли крылья не один-два птерозавра, как обычно, а по меньшей мере эскадрилья.

Вуки искоса глянул на охотника за долгами и потряс самострелом, многозначительно рыкнув: это птерозаврам следовало остерегаться, а не старпомам с «Тысячелетнего сокола». И пошел прочь. Большие лохматые ноги легко несли его по камням, среди которых кое-где еще лежали островки снега. Солидная ноша ничуть не тяготила его.

После отличной прогулки Чубакка вскоре добрался до высшей точки хребта. Пик заканчивался широкой ровной площадкой, с которой открывался вид на соседнюю долину — более широкую, чем та, в которой укрывался «Сокол», но завершавшуюся узким проходом между скал. Чубакка бросил на землю все инструменты и уселся на плоский камень, чтобы собрать треногу под сканер.

Когда монтажная плата уже встала на место, он случайно посмотрел вниз, на корабль. Он не увидел Шшухха. Впрочем, удивляться было нечему: охотничек просто находился по другую сторону корабля. Однако Чубакка увидел нечто другое, заставившее его нахмуриться, — это было приближавшееся стадо выпасков. Основная часть стада проходила метрах в двадцати от грузовика, и животные, как обычно, не обнаруживали желания исследовать корабль или напасть на него. Но это стадо выглядело куда больше, чем те, что проходили мимо до того. Вожаки уже подходили к узкой горловине нижней долины, а конца стада еще не было видно. Все новые и новые выпаски карабкались с нижнего склона наверх. И стадо двигалось в раз и навсегда установленном порядке: самки с детенышами шли в центре, а тяжелые крупные быки топотали впереди и по бокам. Животные шли неторопливо, спокойно. Успокоившись, Чубакка вернулся к работе, начав тестирование обозревателя.

Когда до его чутких ушей донесся отдаленный гром, он мгновенно вскинул голову. Выпаски, прежде выглядевшие такими спокойными, такими безобидными, вдруг ударились в паническое бегство. Они по-прежнему обходили «Сокол» по дуге, но число их нарастало, превращаясь в настоящее море лохматых спин и лес ветвистых рогов. Птерозавры носились над животными, то и дело пикируя и зловеще завывая.

Вуки не стал тратить время понапрасну, размышляя, птерозавры или не птерозавры напугали стадо. Мгновенно сграбастав вое инструменты и оборудование, он огляделся в поисках укрытия. С нижнего склона все выскакивали и выскакивали новые выпаски. Паника в стаде, похоже, нарастала. Животные уже не казались неповоротливыми увальнями. Они мчали так, что казались издали шестиногими силовыми сгустками, а самый маленький из быков весил по меньшей мере раза в четыре больше Чубакки — и вся эта масса неслась с бешеной скоростью, подгоняемая страхом.

Однако долинная горловина не могла пропустить такое количество мчащихся во весь опор животных, и, как видел Чубакка, нижний дол уже почти заполонился тушами выпасков. Он свернул барахло в скатку и приготовился бежать — но тут же обнаружил, что путь к отступлению отрезан. Выпаски толклись вокруг высокой площадки, на которой он находился, но вверх, на довольно крутые склоны, пока не лезли. Они мечтали только об одном: как выбраться из нижней долины.

Быстро глянув в сторону корабля, Чубакка убедился, что мясные шестиноги по-прежнему избегают приближаться к корпусу «Тысячелетнего сокола», — но если давление снизу усилится… Вуки лишь понадеялся, что у Шшухха хватит соображения на то, чтобы использовать частично поврежденное, но вполне рабочее оружие корабля для того, чтобы удержать животных от окончательного затаптывания «Сокола».

Выхватив самострел, Чубакка еще раз оценил стало внизу и площадку вокруг себя. Он попытался как можно более объективно оценить свое положение. Наконец он решил, что пытаться пробиваться через стадо — себе дороже: нервозность в стаде еще более возрастет, и животные мгновенно нападут на чужака, появившегося среди них. Но с другой стороны…

Его мысли заслонила пронесшаяся над головой тень. Тень сопровождала свой полет завывающим криком. Чубакка стремительно бросился на землю и откатился в сторону, прижимая к себе оружие. Широкие крылья рассекли воздух совсем рядом, острые когти сжались впустую.

Птерозавр взмыл вверх, оставив за собой струю невыносимой вони и визжа от разочарования. Следом за ним на Чубакку спикировала вторая тварь.

Вуки привстал на одно колено и вскинул к плечу самострел, не имея времени глянуть в прицел. Раздался резкий «звяк» отпущенной струны и почти одновременно с ним — хлопок взрыва: это стрела ударила в крыло птерозавра. Раненая тварь ушла в сторону на вираже.

Чубакка откинулся назад и дернул рычаг, взводя самострел. Он выстрелил по птерозавру еще дважды, пока тот то ли летел, то ли падал. И всадил два заряда в грудную клетку твари.

Птерозавр свалился прямо в гущу несущихся во весь опор выпасков — ив одно мгновение исчез из вида, растоптанный сотнями копыт.

Другой птерозавр при звуке выстрелов отлетел в сторону, но, сделав круг, направился обратно.

Чубакка и раньше понимал, что птерозавры на долиной собрались не зря — они явно сопровождали мигрирующих выпасков. Долгий переход через горы, а как следствие — множество несчастных случаев, ослабевшие и раненые животные, болезни. Все это позволяло летающим хищникам неплохо подзаправиться и даже нагулять жирок. Но записать вуки в травоядные… Они что, различают еду только по размерам?

Вуки снова перезарядил самострел и тщательно прицелился в налетающую тварь. Птерозавр несся вниз, растопырив когти, разинув в-визге узкий клюв. Чубакка выстрелил прямо в разверстую пасть. Верхняя часть костистой головы твари исчезла, и птерозавр с размаху врубился в каменистую площадку.

«Полетный контроль порушен!..» — Чубакке пришлось отскочить в сторону, чтобы на него не налетела вонючая туша.

Осознав опыт двоих сотоварищей, птерозавры стали осторожнее и уже не приближались к хребту. Они парили, расправив кожистые крылья, и держались на приличном расстоянии и друг от друга, и от того загадочного выпаска, который срезал двоих из стаи. Видимо, они решили поискать менее нервную жертву.

Чубакка снова посмотрел вниз, в долину.

Напор стада выталкивал все новых животных к гребню, к площадке, на которой находился Чубакка. Несколько выпасков уже топтались у самого плато. Вуки несколько раз выстрелил в землю, устроив прямо перед носом животных фонтаны земли и мелких камней. Испуганно мычащие бычки шарахнулись в сторону. Но снизу напирали другие. А самое неприятное было в том, что выпаски были слишком глупы, чтобы осознать, насколько опасен вооруженный вуки. И имей Чубакки даже неограниченное число зарядов, ему не удалось бы отогнать паникующих животных.

Жуткий вой, заглушивший непрерывающийся грохот копыт, донесся со стороны «Тысячелетнего сокола». Это был корабельный сигнал тревоги — гудки и сирены, включившиеся одновременно с мигающими огнями изначально предназначалось для того, чтобы привлечь внимание спасателей в случае аварийной посадки. Видимо, стадо слишком близко подошло к кораблю, и Шшухх решил отогнать его вот таким способом. Для «Сокола» это было неплохой идеей, но для Чубакки в этом не было никакой пользы. Ему казалось, что даже корабельные орудия не смогли бы сейчас проложить достаточно широкую тропинку в стаде взбесившихся животных.

Обернувшись на послышавшийся неподалеку крик птерозавра, Чубакка увидел крылатую тварь, взлетевшую с утеса по другую сторону долины, — в когтях птерозавра болталось нечто похожее на теленка. Чубакка рыкнул ругательство в адрес летуна. На мгновение ему захотелось тоже иметь крылья. И тут его поразила идея, достойная самого Хэна Соло.

Обдумав детали, Чубакка повесил самострел на плечо и начал рыться в принесенных вещах. Прежде всего — тренога. Он зажал под мышкой все три ее ноги и крепко ухватился за монтажную плату. Мускулы на его лапах вздулись буграми, от напряжения он даже скрипнул зубами. Но наконец металл изогнулся под нужным Чубакке углом.

Удовлетворенный результатом, он отложил треногу и яростно принялся за работу, время от времени бросая настороженные взгляды на бурлящее в долине стадо. Чубакка был уверен, что у него найдутся все нужные инструменты и материалы; вопрос был лишь в том — хватит ли времени.

Он без труда перевернул тушу убитого птерозавра. При нехилом размахе крыльев хищник весил совсем немного: его кости были явно полыми. Чубакка прижал изогнутую плату к подклювью птерозавра, отряхнув ошметки с разбитого вдребезги черепа, и закрепил ее фиксаторами, извлеченными из скатки с инструментами, затянув винты как можно туже, но стараясь при этом раздавить кости птерозавра. Кости летающего врага-собрата не подкачали, выдержали.

Затем он до предела развел в стороны две ноги треножника и приложил их к крыльям. Он обернул передние плоскости крыльев вокруг ног треножника, прилагая все силы, чтобы справиться с сопротивляющимися хрящами, Он надеялся, что тех восьми зажимов, найденных в его скатке, будет достаточно, чтобы удержать всю конструкцию, — по четыре зажима на крыло. Он быстро установил фиксаторы. Теперь крылья никуда не денутся с треноги.

Проверяя надежность креплений, Чубакка оглянулся и увидел, что выпаски прут по ближнему склону, подбираясь к его крошечному плато. Бычки неслись бок о бок, ветвистые рога блестели и покачивались. Чубакка с удвоенной энергией набросился на работу.

Он вытянул центральную ногу треножника вдоль туловища птерозавра; это был главный продольный элемент всей конструкции. Тварь была отличным планером, но ее грудной клетке недоставало киля, к которому у птиц крепятся маховые мышцы, — а это могло усложнить задачу. После нескольких секунд размышлений Чубакка схватил пробойник и, просадив ряд дырок в шкуре твари, закрепил в них изогнутые втулки зажимов. К счастью, у птерозавра практически не было хвоста… Работая, Чубакка изо всех сил старался не обращать на кошмарный запах, исходивший от туши. Дивный аромат мучил его не спецификой, а силой, лишая возможности чуять любые другие окружающие запахи. Вуки чувствовал себя стукнутым по носу.

Далее предстояло решить самую сложную проблему центральной стойки. Взяв один из принесенных штырей, Чубакка воткнул его в тушу птерозавра перед грудиной — это был еще один продольный элемент конструкции. Затем выбрал самый длинный из штырей и укрепил его поперек, притянув его концы к двум ногам треножника, — вот и поперечный элемент. Чубакку слабо волновало то, что из туши теперь потекла столь же вонючая жидкость. Это могло пойти лишь на пользу — общий вес конструкции уменьшался.

Еще несколько минут ушло на то, чтобы на глазок нарезать куски кабеля и соединить концы крыльев, рудиментарный хвост и клюв, прикрепив и сведя все к центральной стойке.

Чубакке пришлось ненадолго отвлечься от дела, когда группа выпасков вырвалась на его площадку, — быки безумно сверкали глазами и, выставив рога, перли в направлении Чубакки. Он сменил магазин самострела и несколько раз саданул в землю, завесив воздух пылью и летящими камнями, — и животные отпрянули. Хоть и ненадолго: долина была набита битком, выпаскам деваться было некуда. И через несколько мгновений площадку могли затопить новые потоки ошалевших животин.

Когтистые лапы птерозавра малопригодны для прогулок по горам, но в качестве рукояток управления они вполне функциональны. Чубакка укрепил их кронштейнами, стянул когти в пучок, и укрепил плечи птерозавра костылями. Лапы через отрезки кабеля замкнулись на концы крыльев, клюва и зачаточного хвоста. Вуки стремительно прыгал вокруг туши птерозавра, проверяя и подтягивая узлы и машинально прикидывая, достаточно ли натяжение для полета.

Напрягшись, он поднял тушу, оживленную блистательным талантом старшего помощника с лучшего корабля Галактики, и посмотрел вниз, надеясь, что стадо внизу уменьшилось и конструкцию испытывать не придется.

Но надежды не оправдались. Наоборот, выпасков становилось все больше, и они подбирались к его площадке все ближе. Еще один выстрел на мгновение рассыпал их передовую линию, но это было всего лишь мгновение.

Чубакка взялся за патронташ, застегнул замок и чуть подтянул. Потом пропихнул в него обе передние лапы, как в упряжь, и, продев под ремни кусок кабеля, подвесил себя под тушей птерозавра, как раз на перекрестье продольного и поперечного элементов. Переместив основной груз на плечи, он повесил самострел на шею. Туша слегка осела назад, но чрезвычайно легкие и сверхпрочные материалы, использованные Чубаккой, удержали ее в нужном положении.

Огромный бык с рогами, похожими на шеренгу сверкающих штыков, помчал прямиком на Чубакку. Вуки шарахнулся от выпаска и при этом едва не налетел на другого. Животные неудержимо запруживали площадку. С мыслью о том, что терять ему есть чего, например — себя, Чубакка помчался к краю площадки, держа укрепленную тушу птерозавра под правильным, как он надеялся, углом, — а потом оттолкнулся и прыгнул.

Он бы ничуть не удивился, если бы крылья твари съехали, схлопнулись, и он, вместо того чтобы гордо подняться в воздух, свалился бы в хрюкающую и сопящую массу выпасков. Но порыв сильного ветра, дувшего вдоль горного хребта, подхватил его и понес вверх.

Тут же Чубакка начал заваливаться, поскольку клюв птерозавра повело вправо. Злобно вцепившись в связанные когти твари, Чубакка развернул клюв и снова поймал ветер. Но его самодельный глайдер продолжал пугающе снижаться. Чубакка вытянул задние лапы вдоль туши и попытался использовать для балансировки собственный вес. Стремясь набрать высоту, он приподнял нос своего летательного аппарата, не слишком заботясь о скорости. Ему не раз приходилась летать на аппаратах, построенных по такому принципу, но в этом случае было что-то свежее и оригинальное.

Тут крылья птерозавра подхватил мощный воздушный поток, поднимающийся снизу, и старпом «Сокола» понял, что небо поддержало его. Несмотря на удушаемый страх перед леталкой-самоделкой, сотни паникующих выпасков внизу и отупляющую вонь, исходящую от туши птерозавра, Чубакка завыл от восторга.

Он осмелел и начал понемногу опускать нос птерозавра, но этот эксперимент чуть не привел к плачевному результату. Чубакка тут же отказался от дальнейших попыток исследования новых принципов аэронавтики.

Болтаясь под крестовиной летательного аппарата, он мало что мог сделать для изменения курса, а потому стал просто вспоминать те воззвания к додревесным богам, которые зубрил в далеком детстве. Вряд ли помогут, конечно, но и не помешают. Под ним неслись, сталкиваясь, огромные перепуганные выпаски, но вуки теперь слышал лишь свист ветра. Несколько птерозавров подлетели поближе, чтобы взглянуть на причудливого новичка. Он был слишком большим и странным, и его опасливо сторонились.

Чубакка прикинул, что летит с достаточно большой скоростью, и сообразил, что перед ним возникла новая проблема. Настало время подумать о приземлении.

Во-первых, ему следовало повернуть к «Соколу». Остатки стада уже миновали корабль, и он выглядел вполне невредимым. Но леталка-самоделка не желала особо слушаться, плюс ко всему Чубакка обнаружил, что малейшее снижение скорости грозит ему мгновенной потерей высоты. Но постепенно он выправил положение, держа нос птерозавра так, чтобы тот летел достаточно ровно, — и тут с сомнительной радостью увидел вдали подходящее для посадки место. Это было маленькое горное озерцо. На мгновение Чубакке показалось, что он промахнется и брякнется на берег. Он начал отчаянные микроманевры, подергивая то вперед, то назад связанные лапы птерозавра.

Результат не замедлил сказаться: в следующий миг и сам Чубакка, и преображенная туша птерозавра стремительно летели к поверхности озера. Перед Чубаккой мелькнуло его собственное отражение — и тут же рассыпалось на мелкие осколки, когда Чубакка — лапы в стороны — врезался в воду.

Резкий удар изрядно ошеломил, и некоторое время старший помощник индифферентно относился к обжигающему холоду воды. Но ошеломление прошло, и Чубакка рванулся из державших его ремней. Летал птерозавр неплохо, а плавал, как выяснилось, отвратительно. Отягощенный металлом, он стремился ко дну, таща за собой пилота. Упряжь Чубакка сотворил первоклассную, и освободиться от нее не удавалось. Самострел, висевший на шее, еще более осложнял задачу.

Он забульчал, пытаясь ослабить натяжение кабелей, но вся его гигантская сила гасла без опоры в мягком, упругом сопротивлении воды. Воздух начал ускользать из легких, помчавшись вверх серебристыми пузырьками. В глазах потемнело, и Чубакка с изумлением сообразил, что уже вспоминает свою семью и роскошный зеленый родной мир.

Помутневшим взором он заметил возникшую рядом тень. Тень пометалась туда-сюда, гибкая и энергичная… и в следующее мгновение чья-то рука уже влекла за собой освобожденного от перепутанной упряжи первого помощника «Сокола». Влекла к поверхности воды.

Чубакка вырвался на воздух и вдохнул его с таким энтузиазмом, что задохнулся и закашлялся, заколотив руками по поверхности озера. Шшухх уже был рядом и поддерживал его. Его движения не затруднял даже тяжелый резак, который он держал в одной лапе.

— Фантастика! — воскликнул долговичок. — В жизни не видел ничего подобного! Я бежал за тобой, когда понял, что ты упадешь в озеро, но честно — даже не надеялся успеть вовремя! Земля — явно не моя стихия. — Он хлопнул Чубакку по плечу, поторапливая.

Плывя к ближайшему берегу и стуча зубами, Чубакка решил, что вода — не его стихия. Да и воздух — тоже.