"Леди Печалей" - читать интересную книгу автора (Дарт-Торнтон Сесилия)

ГЛАВА 4 БАШНЯ

Ухта — час перед рассветом.

Почтовый голубь доставил сообщение, что Летучий клипер поднял паруса и готов к отлету. Дайнаннский корабль захватил черный пиратский бриг, скрывавшийся в Неприступных горах, и получил много трофеев. Пираты отчаянно сражались. Несколько бандитов, оставшихся в живых, были взяты в плен, а погибших оставили в лесу на съедение диким животным.

Заскрипели лебедки, закрутились пропеллеры. Деревянная рыба подпрыгнула. Команда быстро сбросила на землю пластины из андалуна, и личный корабль Королевского Барда стал подниматься в воздух, направив элегантный силуэт по ветру. У тех, кто находился на борту, ощущение движения вперед или вверх отсутствовало, разве что команда рабочих, помогавшая подготовить корабль к отлету, вдруг как-то сразу уменьшилась в размерах и через некоторое время осталась далеко внизу.

Под ними мелькнул дворец Каэрмелора, а корабль, расправив крылья парусов, словно журавль с длинным клювом, стал подниматься сквозь облака, пока не достиг полетной высоты. После подъема ощущение высоты пропало. Ковер из тумана внизу казался густым, плотным и словно приглашал пассажиров пройтись по нему. Тень корабля скользила по облакам, а игра света создавала вокруг киля причудливый ореол.

Словно прекрасный лебедь, судно плыло вдоль прибрежной линии на север. Для Летучего корабля это путешествие составляло почти девятьсот миль, а для морского, через пролив Мара, значительно короче. Эрсилдоун настоял тем не менее, чтобы Рохейн отправилась именно воздушным путем, воспользовавшись его кораблем, вместо того чтобы добираться каким-нибудь купеческим морским судном, так как считал такой способ передвижения небезопасным из-за возможного нападения неявной нежити.

Для Барда, занятого политическими делами и часто часами беседовавшего с членами Королевского Совета, она придумала приемлемое объяснение.

Двор стал таким скучным последнее время, и мне захотелось увидеть собственными глазами самый известный аванпост Всадников Бури.

Капитан не имел ничего против путешествия ночью, поэтому они добрались до места за четверо суток. Поздно вечером, на четвертый день, из-за горизонта стал подниматься стрельчатый силуэт, пока полностью не появилась фантастически высокая, коронованная зубцами Башня Исс.

Послышался звук трубы — сигнал наблюдателя. Несколько эотавров кружили, как мухи, на фоне кровоточащей раны заката. Когда стих морской бриз, снова заработали лебедки. Корабль опустился на посадочную площадку в западной части Башни, на высоте ста двенадцати футов над землей. Очень медленно он пришвартовался и был прикреплен к причальному брусу Башни Исс.

Однажды отсюда улетела безобразная служанка, безымянная, немая, всеми презираемая, беспомощная. Теперь Имриен-Рохейн вернулась в единственный дом, который помнила.

Когда девушка с помощью капитана спустилась с корабля, ее приветствовал молодой человек в форме Всадников Бури с грубыми чертами лица и хищным взглядом. Сброшенная на спину талтри открывала прилизанные волосы, собранные в хвост у основания шеи. Перед ней стоял лорд Усторикс, Сын Дома и наследник правителя Башни, один из ее мучителей.

Он встретил гостей глубоким поклоном. Простая формальность, но жесты и напряженное лицо выдавали необычайное волнение. За его спиной толпились другие обитатели Башни в черных с серебром одеждах, возглавляемые сестрой Усторикса — Хелигеей. Девушка не могла отвести от горожанки распахнутых от удивления глаз.

Для обитателей башни Рохейн была представительницей Двора. Прежде чем передать Дайанелле свой гардероб, она предусмотрительно отложила с полдюжины нарядов и сейчас была одета в отороченное мехом, расшитое узорами темно-синее верхнее платье, плотно облегающее талию, с рукавами, спадающими до земли. Головной убор украшали три воздушных пера, а на поясе висел небольшой остро заточенный нож в роскошных ножнах.

Два ряда кланяющихся лакеев в ливреях горчичного цвета стояли вдоль всего пути от корабля до ворот. Почетная гостья из Каэрмелора и ее свита прошли к железной клетке лифта. Усторикс стоял так близко, что Рохейн затошнило от знакомого запаха пота и связанных с этим воспоминаний. Стараясь побороть дурноту, девушка улыбнулась ему, заметив, как Усторикс задрожал и вспыхнул.

Рохейн удивила подобная реакция, он вел себя так, как будто перед его носом помахали оружием.

— Мой отец, лорд Вольтасус, сейчас находится на севере, в армии Короля-Императора, — сказал он, взмахнув рукой, одетой в перчатку. — Во время его отсутствия я здесь хозяин. А моя мать навещает старшую дочь в Пятом Доме, в Финварне. Но не волнуйтесь, к приезду вашей светлости все готово, хотя известие пришло всего два дня назад. Курьер, доставивший письмо, забыл сообщить, что в гости приедет прекраснейший цветок Королевского Двора. Он поплатится за свою оплошность, — добавил лорд. — Вне всякого сомнения, ваша светлость захочет в первую очередь убедиться в мощи Седьмого Дома — замечательной Башни Исс, постоянно воспеваемой в балладах Бардов.

— Да, конечно.

Ограниченный, высокомерный болван! — подумала Рохейн. — Неужели ты думаешь, что остальному миру больше нечего делать, кроме как без конца петь дифирамбы Всадникам Бури?

— Будьте уверены, ваша светлость, вы не будете разочарованы.

— Не сомневаюсь в этом.

Большие ожидания — непременный атрибут разочарования.

Слуга остановил лифт на тридцать седьмом этаже, где Усторикс заботливо предложил Рохейн руку, но она поддерживала подол платья, поэтому очень осторожно вышла из железной клетки сама.

— Миледи, возможно, захочет отдохнуть… Позвольте проводить вас в апартаменты. Вы меня очень обяжете, если захотите сесть за обедом рядом.

Слова выскакивали изо рта Усторикса, как жареные кольца лука, хорошо промасленные и лживые. Судя по всему, у него внутри шла борьба между врожденной заносчивостью и желанием показать себя скромным человеком. Он отвесил очередной низкий поклон, а Хелигея присела в реверансе. Резко кивнув головой, поскольку не нашла в себе сил ответить вежливо, Рохейн в сопровождении Вивианы и группы слуг с верхних этажей вошла в свои покои.

Казалось, чем больше она презирала Усторикса, тем больше он проникался к ней симпатией. Почтение, судя по всему, поощряло у него высокомерное отношение к людям, тогда как плохое обращение, наоборот, вызывало уважение. Он, как многие хвастуны, должен был быть или каблуком, готовым сокрушить всех и каждого, или ковриком, о который вытирают ноги.

За обедом Рохейн выглядела как павлин среди ворон, ловивших каждое ее слово и копировавших каждый жест. Обитатели Башни говорили друг другу, что кому, как не ей, знать новые веяния моды, раз она живет при Дворе. Что примирило девушку с ними в дальнейшем, так это отсутствие неприличного смеха и желания продемонстрировать, что они тоже кое-что собой представляют. Рохейн же изображала вежливое равнодушие. В конце концов она богата, титулована и к тому же красива.

Банкетный зал в Башне казался маленьким и аскетичным. Рохейн попробовала каждое блюдо, настаивая, чтобы ей сообщали имя повара, готовившего его. Их предлагали изрядное количество, чтобы произвести впечатление. От некоторых девушка сразу отказывалась, едва взглянув. Поманив служанку, Рохейн сказала:

— Советую не дотрагиваться до еды, приготовленной поваром по имени Реннет Тайбоун. Мне известно, что он никогда не проверяет, есть ли в овощах улитки. Кроме того, не моет руки и плюет в подливки и соусы. И это еще не самые плохие его привычки.

— Большое спасибо, миледи. Я с удовольствием воспользуюсь вашим советом.

— Хозяева Башни ничего не подозревают, — добавила Рохейн.

Усторикс лебезил, расточая любезности, причем обращался к Рохейн, используя архаичные формы языка, как принято среди придворных, занимающих высокое положение в Братстве Всадников Бури, или между любовниками, чтобы показать особенно близкие отношения.

В конце концов Рохейн тихо попросила Вивиану:

— Передай пажу лорда Усторикса, что вряд ли прилично обращаться ко мне с подобной фамильярностью. Пусть намекнет хозяину.

Сообщение достигло ушей лорда. Наследник допил вино, страшно огорченный замечанием. И он, и паж покраснели до ушей. Усторикс пнул парня ногой, отчего тот растянулся на полу, а лорд разразился ругательствами в адрес проходившего мимо лакея.

В оловянном соуснике Рохейн заметила пузырьки и отказалась от соуса, отдав предпочтение зеленому папоротниковому вину, на аромат которого явно повлияло присутствие в подвале плесени.

— Милорд, — добродушно заметила девушка, — тот факт, что Всадники Бури имеют железные нервы, широко известен.

— Конечно, миледи. Всадники рождены такими. Мужество в крови обитателей всех Двенадцати Домов. Хотя, — добавил он поспешно, — вливание новой крови могло бы принести некоторую пользу.

— Как я уже сказала, до Двора из Башни Исс дошли слухи, что Всадники совершают поступки, опасные для жизни.

— Наверное, это рассказы о том, как мои бравые парни летали в шторм в Илиан? Да, случается, что такие рискованные дела заканчиваются смертью, но я…

— Нет. Рассказывают о Всадниках Бури, которые стоят, балансируя на пластине из силдрона, без страховочных веревок или других мер безопасности на высоте четырехсот футов над землей.

Усторикс не нашелся, что ответить.

— Господи, что за мастерство! — воскликнула Рохейн, стараясь немного смягчить ситуацию. — Мы спрашивали себя, что это за люди? Нет ничего более привлекательного, чем героический, отважный мужчина, совершающий смелый поступок, оставаясь холодным как лед. Вы согласны со мной, леди Хелигея?

— Конечно, — ответила девушка, до сих пор угрюмо молчавшая.

— Мы должны уважать таких людей, — настаивала Рохейн. — Невозможно не восхищаться ими. Пожалуйста, удовлетворите мое любопытство. Кто эти нарушители, эти герои?

— Пара слуг, — быстро ответила леди Хелигея, прежде чем брат открыл рот. — Грод Шипшорн и Трен Спачворт.

У Усторикса побелели костяшки пальцев, он бросил на сестру взгляд, полный ненависти.

— Слуги? — улыбнулась Рохейн. — Если у вас такие замечательные слуги, хозяева, наверное, вдвое отважнее. Думаю, это обычное развлечение для Всадников Бури и вы повторяете его каждый день. Можно и мне посмотреть, как все происходит?

Не становлюсь ли я похожа на Дайанеллу? Впрочем, этот хищник заслуживает такого отношения, если не худшего.

— Могу я увидеть, как этот трюк выполняете вы, милорд? — спросила Рохейн любезно. — Будет о чем потом рассказать при Дворе.

Лицо Усторикса позеленело. Он откашлялся, пытаясь выдавить улыбку. Объект его преклонения смотрел выжидающе.

— Конечно…

— Прекрасно, — ответила она, поднимая бокал с вином. — Мне так этого хотелось. Между прочим, где эти отважные слуги Трон Коксфут и Гарт Шипсгейт?

— Один из них призван на службу, а другой поступил в команду Летучего корабля, — ответила Хелигея.

Судя по всему, она была хорошо проинформирована обо всех событиях внизу и наверху в Башне.

— Мы говорим об одном и том же слуге? — продолжала Рохейн беззаботно, отмечая про себя новоприобретенную способность успешно притворяться. — Покалеченный парень со светлыми волосами?

— Просто удивительно, сколько слухов о слугах Башни Исс достигает Двора, — промурлыкала Хелигея. — Одному Богу известно, так это или нет. Был один с такой внешностью. Но мне неизвестно, откуда он появился и куда исчез. Никто этого не знает.

— К несчастью, очевидно, времени на демонстрацию полета на силдроновой пластине не будет, — с сожалением заметил Усторикс. — Я планирую завтра уехать с инспекцией по поместьям. Надеюсь, миледи простит меня.

— Конечно, такое дело не терпит отлагательств, но, умоляю, не отказывайтесь, милорд. Думаю, времени хватит на все. Пока Король-Император не прикажет мне вернуться в Каэрмелор, я могу пожить здесь.

Итак, дело улажено. Прежде чем визит подойдет к концу, леди Рохейн будет иметь удовольствие насладиться развлечением, которое так жаждет лицезреть.

Вскоре ей надоела компания обитателей Башни, и, сославшись на усталость от путешествия, Рохейн ушла к себе. Там она проинструктировала Вивиану:

— Спустись на пятый этаж и разыщи старую служанку, выполняющую самую тяжелую работу, — она обитает за печью. Все должно быть тихо. Придумай какую-нибудь историю, скажем, что я наслышана о ее способностях целительницы и хочу попросить совета. Или что-нибудь в этом роде. И попытайся узнать все, что возможно, о другом слуге. Светловолосом уродливом парне, когда-то работавшем здесь.

Предвестники шанга взъерошили волосы Рохейн, пока она стояла на пороге и наблюдала, как Вивиана, одетая в серые одежды, быстро скользнула к лифту и позвонила. Из глубин донесся звук поднимающейся кабины. Распахнулись чеканные железные ворота и появился Дольвач Тренчвисл в сопровождении четырех служанок, несущих нагруженные подносы. Увидев Рохейн, Главный Эконом вдруг остановился.

— О, миледи! — пробормотал он с поклоном. — Я как раз хотел зайти и поинтересоваться, не нужно ли вам чего-нибудь.

— Нет, только немного покоя.

— Хорошо, миледи.

Он опять повернулся к лифту.

— Тренчвисл!

— Слушаю, миледи.

— Возьми поднос у этой маленькой служанки. Он слишком тяжел для нее. При Дворе о вашей Башне много говорят. Про тебя я слышала, что Главный Эконом обращается очень по-доброму со слугами. Не разочаровывай меня.

— Да, миледи. Простите.

Вспыхнув, Тренчвисл взял у служанки поднос, зацепив им стену. Половина содержимого пролилась. Он пробормотал проклятие. Ворота закрылись, и тогда Эконом агрессивно повернулся к Вивиане:

— А что тебе нужно внизу?

В воздухе пахло грозой. Выкрашенные в темный цвет волосы, освобожденные от мехового тюрбана, рассыпались по плечам. Она была одна в своих покоях в Башне Исс.

В широком коридоре около покоев девушки находились еще две высокие узкие двери. Рохейн решила посмотреть, что там. Перед ней был балкон. Ночной ветер приносил запах моря, стучавшийся в ворота памяти. Несколькими этажами ниже в доке стоял корабль, ожидающий возвращения в Каэрмелор с попутным бризом. Великая Южная Звезда сверкала, словно изумруд, украшая горизонт. Откуда-то сверху, из-за зубчатой короны Башни доносился серебряный звук. На фоне лика полной луны появился почти фантастический силуэт — Всадник Бури верхом на эотавре, возвращающийся домой.

Вот-вот разразится шанг. Рохейн видела, как он далеко внизу накрыл лес, то там, то здесь озаряя его яркими вспышками. Гавань Исс походила на цветной ковер из золотой и зеленой рыбьей чешуи. Там на якоре стоял корабль. Призрачный галеон появился из-за мыса, будто морской корабль из песни Сианада о судне, попавшем в Кольцо Штормов.

— Откуда я пришла? — спросила Рохейн тихо. — Может быть, меня принес ветер необычайной силы из-за Кольца Штормов и я выжила?

Ужасный грохот разразившейся грозы обрушился на Башню Исс. Девушка направилась к своей комнате, но не успела дойти до высоких дверей, как произошло событие, внесшее неприятную нотку в триумфальное возвращение в Исс.

Почти беззвучно кто-то вынырнул из темноты и быстро пошел по коридору.

— Остановись! — приказала она.

Фигура помедлила секунду, потом повернула назад.

— Под! Ты Под?

Хриплое восклицание вырвалось из груди юноши.

— Ты! Ты опять вернулась? Я просил оставить меня в покое. Уходи! Уходи отсюда! Ты можешь принести смерть этому месту.

— Ты меня узнал? — Девушка была озадачена. — Но как…

— Да, я знаю тебя. Ты здесь жила. А теперь вернулась назад. Вернулась, чтобы всех нас погубить.

— Но я не хочу этого…

Рохейн поняла, что теперь зависит от Пода. Он один догадался, кто она, хотя после перемен, произошедших с ней, девушка сама себя с трудом узнавала.

— Гретхет, — сказала Рохейн. — Попроси ее прийти ко мне.

— Нет, я не могу этого сделать.

— Почему? Я заплачу тебе.

— Мне не нужно твое проклятое золото. Так или иначе, старая карга мертва. Гретхет в могиле.

С этими словами юноша метнулся к какой-то незаметной щели в стене и скользнул в нее. Рохейн долго вглядывалась в темноту, но Под больше так и не появился. Может, он солгал?..

Облака поглотили луну, и ветер с шумом захлопнул двери.

— Должна сказать, до чего же странные и угрюмые здесь слуги, миледи, — заявила Вивиана. — Мне удалось поговорить только с тремя из них. Один — чудаковатый старикашка, они называют его рассказчиком, есть еще такой здоровенный конюх, Пеннириг. Он хотя бы умеет смеяться, не то что остальные. И еще маленькая девочка по имени Кейтри Лендун. Она такая славная.

— Дочь Хранителя Ключей.

— Откуда, миледи, вы знаете имена всех слуг?

— Что они сказали о светловолосом парне?

— Откуда он пришел и куда исчез, никто не знает.

— Что узнала о Гретхет?

— Они сказали, что старуха умерла.

Рохейн, вздохнув, замолчала. Ей не удалось скрыть разочарование. В душе она оплакивала старую женщину, которая выходила ее и была последней ниточкой, связывавшей с прошлой жизнью.

— Уже поздно, миледи, — мягко сказала Вивиана. — Не пора ли идти спать?

— Да, ты права. Тебя долго не было, Вивиана. Что еще слышала?

— Старичок рассказал несколько удивительно интересных историй. Просто невозможно было удержаться, чтобы не послушать их. Он нас всех будто на крючок поймал своими сказками.

— Да. А у Гретхет, наверное, была своя история, но теперь я ее не узнаю.

Известие о смерти Гретхет привело Рохейн в отчаяние. Что теперь делать? Вернуться в Каэрмелор или Аркун она не могла. В отсутствие планов девушка решила остаться в Башне Исс, пока провидение или хорошая идея не помогут определиться.

Они вместе отправились в поместья: Рохейн, Усторикс, Вивиана, капитан Летучего корабля, его первый помощник, множество придворных, прислуги, и печальная Хелигея в черном наряде с серебряными пуговицами. Огромная тень Башни закрыла дорогу до самой гавани. Чайки бороздили небо, по которому плыли облака.

Усторикс, сидя рядом с Рохейн, возбужденно жестикулировал.

— Это окрестности Башни, миледи, — говорил он, размахивая руками. — Вдоль дороги размещаются кузницы и конюшни. Все это находится под моим управлением. Исс — ключевой камень курьерской сети, без нее Королевская переписка остановится.

Младшие Всадники работают на высоте трехсот футов. Их посылают по самым разным делам, или они развозят срочные сообщения простых людей, имеющих достаточно монет, чтобы заплатить. Самый большой эскадрон летает на высоте четырехсот футов. Это торговая линия. Всадники перевозят даже секретные сведения, которые богатые купцы передают друг другу, полагаясь на нашу честность. — Он повернулся к Рохейн. — Знание — сила, — изрек Усторикс так торжественно, словно сам придумал фразу. — Купец, узнавший новость раньше, может послать корабль и опередить соперника, а значит, купить товар, пока не подскочили цены.

Рохейн с отсутствующим видом выслушала его объяснения.

— Эскадрон Благородных, — продолжал он, — бороздит небеса для высших слоев королевства. Их высота пятьсот футов, и уступают они только Королевским Эмиссарам, перевозящим сообщения государственной важности.

Рохейн с трудом подавила зевок.

— Может быть, миледи желает осмотреть сады? — почти сердечным тоном предложила Хелигея. — Поместье Зиммута, в котором мы будем обедать, в общем-то, довольно скучное место и не отличается особенным порядком, но мастерские и сады…

— Давайте осмотрим мастерские.

В главной мастерской Зиммута царил грандиозный беспорядок. Чего здесь только не было! Перегонный куб, листы меди, шестерни, маятники, уровни, подшипники, шкивы и самые разнообразные инструменты. На всех горизонтальных поверхностях стояли каменные кувшины с универсальным растворителем и антикоррозийной субстанцией. Магнитные компасы, теодолиты, телескопы и солнечные часы были кое-как засунуты в специально для них предназначенные ящики, обшитые изнутри атласом. До невозможности искаженная модель Солнечной системы свисала с деревянной балки на потолке, и каждый, кто проходил мимо, задевал ее головой.

Мужчины в касках и запятнанных талтри что-то пилили, стучали молотками. Сам Зиммут, пышущий энтузиазмом, жужжал, как объевшаяся пчела.

— Мы разрабатываем новый силдроновый подъемник, — сообщил он. — Гораздо более эффективная лифтовая система. А здесь строится современное судно. Вы понимаете, силдрон и андалун не взаимодействуют с другими металлами, и этот тип роторов будет работать как пропеллер. А там мы разрабатываем улучшенные подковы для эотавров, чтобы облегчить им приземление.

— Извините…

Зиммут прервал монолог.

— Слушаю, леди…

Он уже забыл имя гостьи.

Рохейн лениво смахнула со скамьи кусок железа, он глухо звякнул о пол.

— Изобретите силдроновую маслобойку, — предложила она.

— Что?

— Или придумайте мощное колесо для прялки, или лучше ткацкий станок.

Он запустил руку в растрепанную бороду.

— Но зачем? Я имею в виду, что этим занимаются служанки.

— В основном. Но такие машины высвободят женщинам время.

— Для чего?

— Для других дел.

— Да, конечно. Но они не умеют делать другие дела.

— Вроде строительства транспортного средства из несовместимых материалов? Не сомневаюсь, что женщины справились бы и с этой задачей, будь у них время и желание.

Ученый уже переключил внимание на свои мысли. Он поковырял пальцем в зубах, потом вскинул его в воздух.

— Маслобойка! Да! Ее можно сделать!

Будто лошадь с шорами на глазах, ученый рысью пустился прочь, прихватив с собой помощников.

— Миледи предложила интересную идею, — заметила Хелигея, когда вся группа двинулась из мастерской по направлению к садам.

Рохейн задумчиво поправила на голове талтри.

— Я слышала рассказы еще об одном колдуне, — сказала девушка. — Кто бы это мог быть?

— Это неправда, — возразил Усторикс. — Никто у нас не знаком с магией, кроме Зиммута.

— Возможно, это Мортье, — вмешалась Хелигея. — Бывший Мастер Мечей.

— А сейчас?

— Он пытался войти в контакт с нежитью за пределами владений. Мортье надеялся, что они помогут ему получить власть над шангом.

— Хелигея! — строго одернул ее Усторикс.

— Однажды он ушел в лес с несколькими слугами, — упрямо продолжала сестра, — и…

— Вот мы и пришли к садам, — перебил ее Усторикс. Лакей открыл ворота и, склонившись в поклоне, отошел в сторону, чтобы они могли войти.

— И начался шанг, — упорствовала сестра.

— Замолчи, иначе ты ответишь за это.

— Милорд Усторикс, умоляю вас, позвольте вашей сестре продолжить, — вступилась за нее Рохейн.

На шее Всадника Бури вздулись от ярости вены.

Хелигея отломала от тополя ветку.

— Итак, наш замечательный Мастер Мортье испугался, что шанг застанет его под открытым небом, и убежал.

Они пошли по посыпанной гравием дорожке между обнаженными кустами живой изгороди. Хелигея угрюмо пробиралась между розовых кустов, старательно избегая разъяренного взгляда брата.

— Мы, конечно, посылали людей на поиски, — вновь заговорила она. — И его нашли в конце концов, но это было ужасно.

— Что с ним случилось?

— Сначала увидели его башмаки на некотором расстоянии от земли. Они слегка покачивались. Ноги были в них. Он висел высоко на высохшем падубе, привязанный к ветвям. Его сняли, и в этот момент поднялся сильный ветер, а падуб заскрипел и раздался какой-то свист.

— О нет! — с ужасом воскликнула Рохейн.

— Он еще был жив, когда его снимали, — жизнерадостно сообщила Хелигея. — Да он и сейчас жив, но не может говорить. От того, что ему пришлось долго висеть, у него сильно повреждено горло. Откровенно говоря, и с головой теперь тоже далеко не все в порядке. Больше он не мог учить мастерству владения мечом. Когда Мортье немного пришел в себя, то непонятно почему стал по ночам стучать молотком в своих покоях.

Однажды ночью он, как всегда, работал, при нем был только один слуга. Вдруг погасла свеча, и молоток вывалился у него из рук. Когда слуга снова зажег свет, то обнаружил, что мастер Мортье лежит на скамье, вцепившись в нее руками. Чтобы оторвать пальцы от дерева, пришлось приложить немалую силу. С тех пор его руки перестали действовать. Теперь его даже кормят через соломинку. Он сидит и ничего не делает. Волосы у него выпадают, сейчас Мастер Мортье не лучше слизняка.

Капитан и помощник громко засмеялись над сравнением.

— Имейте же сожаление! — воскликнула Вивиана.

Рохейн содрогнулась. Ей показалось, что на голове зашевелились волосы, и она с сожалением вспомнила проклятия, которые однажды адресовала Мастеру Мечей.

Высоко в небе молнией промелькнул Всадник Бури. Хелигея вытянула шею, чтобы посмотреть, кто именно прилетел.

— Обязательно меня проинформируйте, если он привез весточку из дворца, — предупредила Рохейн.

Но новостей из Каэрмелора не было.

Рохейн чувствовала тревогу и разочарование. Подобно клейкой паутине, ее опутала меланхолия. Казалось, все планы и надежды рухнули. Одинокий Сианад сидит в каземате, ему грозит виселица. Она сама, так называемая Рохейн, находится в Башне, сердце терзает безнадежная страсть. Груз ответственности за жизнь друга тяжелым камнем лежал на плечах, тогда как картина жизни в Аркуне, которую она так легкомысленно позволила себе нарисовать, была смыта унылыми дождями фуармиса, самого холодного месяца.

Далеко в Намарре сражался Торн. Может быть, именно в этот момент ему угрожает опасность. Что еще хуже, его могли убить… Нет, она даже думать об этом не имеет права. С какой нечистью или другим злобным врагом идет бой? А что произойдет, если Имперские легионы проиграют войну?

Всадники Бури помчатся во все уголки Империи с сообщением: «Бегите. Спасайте свои жизни. Империя повержена! Все кончено… »

Рохейн представила себе курьерскую сеть, простирающуюся по всему королевству, как огромная паутина. А где-то в темном уголке, словно паук, притаилась Дайанелла. Около этой леди видна тень, но не ее, а кого-то еще более отвратительного, колдуна Саргота. В центре паутины еле заметный силуэт Башни. На высокой волне, недоступной даже для уха человека, в мозге Рохейн повторялось и повторялось слово «тупик».

Что принесет ожидание?

— Надеюсь, Король-Император скоро вернется в Каэрмелор, — сказала Рохейн как-то, беседуя со служанкой. — Как думаешь, помилует он Сианада? Что он вообще за человек, Вивиана? Милосердный?

Девушка задумалась.

— Я бы сказала, мудрый, миледи. Милосердный? Да, пожалуй, когда это во благо справедливости. Но и беспощадный с разжигателями войны и другими злодеями. Плохо, что он до сих пор вдовствует.

— Я слышала, что Королева-Императрица Катарина погибла при ужасных обстоятельствах. А что с ней случилось? Никто не говорит о ее смерти. Такое впечатление, что эта тема запрещена.

Девушка ответила, понизив голос:

— При Дворе больше не вспоминают об этом, хотя всем известны обстоятельства, по крайней мере основные. Правда, каждый рассказывает по-своему, одни так, другие иначе. Я слышала такой вариант, не знаю только, все ли здесь правильно.

— Расскажи, пожалуйста.

— Случилось это у моря. Их императорские величества отправились поздно вечером покататься верхом по берегу, когда вдруг опустился густой туман, и свита отстала. Какое-то время они продолжали ехать, окликая стражников и придворных, но безрезультатно. Внезапно лошадь королевы чего-то испугалась и понесла. Его величество пришпорил коня и помчался вдогонку, слыша в тумане отчаянные крики жены. Когда он подъехал, было уже поздно. На берегу билась в агонии лошадь королевы, а ее самой не было видно. Король спешился и вошел в воду. Что-то бессловесное и злобное схватило его. И был это не кто другой, как кентавр Накалэвие. Миледи наверняка слышала об ужасном монстре. Его величество выхватил меч и стал защищаться, но кентавру удалось утащить его под воду. Король последним усилием достал охотничий рог и подул в него. Чудовище испугалось громкого звука и отпустило человека, сбежав в глубину. Подоспевшие стражники вытащили полумертвого хозяина, продолжавшего бороться с волнами. Больше бедную женщину никто никогда не видел, а ведь ей не было и двадцати пяти лет.

Случилось все это около десяти лет назад, когда принц был еще мальчиком. Эдвард кажется старше своих лет, но он вырос хорошим и симпатичным молодым человеком. — Вивиана, не отрывая взгляда, смотрела в одну точку. — Его величество больше не женился. В то время все принцессы Эриса были или слишком молоды, или уже замужем. Кроме того, я слышала, король так любил Катарину, что больше не мог смотреть ни на одну женщину.

— Трагическая история.

— Горе изменило короля. Он стал печальнее и серьезнее. Так говорят, я сама ведь не знала его раньше, потому что тогда была ребенком. Но тоска сделала Его величество и более собранным, потому что с тех пор он бросил все свое рвение на мудрое и справедливое правление государством. Никогда еще земли Эриса, до мятежа в Намарре, не жили так мирно и богато. Дом Д'Арманкорта всегда был могущественной династией. Историки считают: в тех, кто родился по этой линии, было что-то необычное, из ряда вон выходящее. И из-за этого они отдалились друг от друга.

Два раза всходило солнце за время пребывания Рохейн в Башне. Оба дня были пасмурными, временами шел дождь. Но на третье утро небо очистилось.

Запертая внутри Башни, вынужденная вдыхать запахи, вызывающие болезненные ассоциации, Рохейн становилась все более мрачной и раздражительной. Ей не терпелось освободиться от постылого окружения, но деваться было некуда.

Однажды вечером, после обеда, ей в голову вдруг пришла безумная идея. Наклонившись к грустной Хелигее, она спросила:

— Вы ездите верхом?

— Это мое любимое занятие.

— Я имею в виду — по небу.

— Мне бы очень хотелось, — ответила Дочь Дома.

— Вы ведь одной крови с Всадниками.

— Но это запрещено. Так было всегда.

— Почему?

— Ну, просто не принято.

— Не очень внятное объяснение. Я предлагаю нам попробовать завтра утром.

Хелигея недоверчиво уставилась на гостью.

— Вы никогда не решитесь!

— Решусь. И вы тоже. Подождем, пока ваш брат займется делами. Конюхи и грумы не осмелятся перечить дочери лорда Вольтасуса.

— Но это невозможно!

Лицо девушки вспыхнуло, как будто под фарфоровой кожей загорелась лампа.

Расправив мощные крылья, два эотавра взлетели от Восточных ворот на высоту триста футов. Они облетели окрестности Башни и проскакали галопом над лесом. Под специальными крылатыми шлемами на девушках были надеты маски. Они парили в воздухе, демонстрируя недюжинное мастерство, как опытные всадники. Еще до полудня нарушительницы вернулись в Башню, получив максимум удовольствия.

Ярость Усторикса была безмерна.

Сначала он обрушился на сестру, угрожая ей смертной казнью за нарушение одного из самых древних и почитаемых законов всех Двенадцати Домов. Он наполнил Башню воплями, потеряв над собой контроль.

Расправившись с Хелигеей, Усторикс неожиданно ворвался в комнату Рохейн. Казалось, из его ноздрей на красном потном лице сейчас повалит дым. Обычно аккуратно уложенные волосы растрепались и свисали сосульками.

— Позвольте узнать, по какой причине вы так грубо ворвались ко мне, лорд Усторикс? — потребовала ответа Рохейн, поднимаясь со стула около камина.

— Вам это известно! — Он большими шагами двинулся вперед. — Ездить верхом на крылатых конях — занятие не для женщин. У них недостаточно силы. Только благородные джентльмены владеют искусством управления эотаврами и могут правильно пользоваться воздушными потоками. Что теперь будут говорить о Башне Исс, когда новость выйдет за ее пределы? Что мы слабы, если даже со своими женщинами не можем управиться. Вы разрушили прекрасную репутацию Башни Исс и бросили на всех нас тень.

— Не думаю. Держите себя в руках. Ваша истерика по меньшей мере неприлична. Леди с таким же успехом могут управлять эотаврами, как и джентльмены. Никому не был причинен вред. Это был просто урок…

— Послушайте! — Усторикс схватил девушку за руку. — Вы хотите, чтобы меня повесили?

— Отпустите меня!

Молодой Всадник Бури опустил глаза и увидел в руке гостьи небольшой кинжал, его острое лезвие было направлено прямо ему в живот. Он тут же отпустил руку.

— Как вы смеете! — отчеканила Рохейн.

За этими словами стояла вся ненависть и презрение, накопившиеся в ней. Вдруг Усторикс упал на одно колено.

— Простите меня! Простите меня! — хрипло повторял он. — Я был не в себе.

— Убирайтесь!

— Рохейн, я…

Он замолчал, пытаясь подобрать слова для извинений.

— Вон! Уходите!

При виде раболепства Усторикса девушка почувствовала еще большее отвращение.

Он понуро вышел.

Хотелось бы, чтобы ей никогда не приходила в голову безумная мысль о поездке верхом на эотаврах, каким бы приятным ни оказался опыт. Рохейн яростно потерла место на руке, которого касался Усторикс.

За обедом младший лорд Вольтасус был воплощенной вежливостью. Его первыми словами были:

— Сегодня вечером я продемонстрирую балансирование на силдроновой пластине.

— В этом нет необходимости, — сказала Рохейн.

— Нет, раз я обещал, значит, сделаю, — ответил упрямец.

Перед ними распахнулись Южные ворота для полетов на высоте пятисот ярдов. Далеко внизу между зубцами Башни, торчащими словно кинжалы, виднелись миниатюрные домики, в окнах которых светились крошечные огоньки. Все вокруг было черным и серебряным. Лес, черный, как волосы Дайанеллы, серебряный океан, словно заветное желание, и небо, бесцветное, будто подвальные слизни.

Рядом с Рохейн стояла Хелигея, а помогать Усториксу должен был молодой Всадник с тремя звездочками на эполетах.

— Лорд Усторикс, — проговорила Рохейн официально, искренне сожалея о своей просьбе. — Прошу вас, не делайте этого.

Теперь этот напыщенный осел собирался расстаться с жизнью из-за того, что ей очень хотелось отомстить. Тогда, за обедом, Рохейн сочла это хорошей идеей, учитывая прошлые страдания, но сейчас она бы с удовольствием вернула свои слова назад. Кому хочется стать свидетелем ничем не оправданной смерти. Месть должна быть сладкой, а у этой был привкус горечи.

Ее волнение, казалось, только придало Усториксу решимости.

— Отойдите в сторону, — торжественно произнес он.

Сильный ветер, сотрясавший Башню, стих. Всадник Бури горизонтально установил силдроновые пластины, зависшие в воздухе, разбежался и прыгнул. Ноги стали как раз по центру, какое-то мгновение он балансировал, потом ему удалось удержать равновесие. Словно акробат, Усторикс стоял в воздухе, скрестив на груди руки.

— Отличная работа, — выдохнул помощник.

— Дело сделано, — бросил Усторикс через плечо. Молодой человек бросил веревку, чтобы вернуть хозяина на твердую поверхность. Всадник легко заскользил по воздуху, как искусный конькобежец по льду, но вдруг опять подул ветер, достаточно сильный, чтобы легко, как пушинку, смахнуть Усторикса с пластин.

И он упал.

Хелигея вскрикнула, Рохейн закрыла глаза руками.

— О господи! — воскликнул помощник, заглядывая за край стены. — Вы держите веревку? — спросил он с сомнением, потому что второй конец свободно провисал в его руке.

После падения Усторикса силдроновые пластины отбросило в сторону, и сейчас их нигде не было видно.

Через мгновение из-за края стены появилась рука. Лорд висел в воздухе, совершенно невредимый.

— Веревка, — сказал хриплым, надтреснутым голосом.

Его втянули на стену. Первым делом Усторикс снял с себя куртку и освободился от силдронового пояса, надетого для дополнительной безопасности.

Смех Хелигеи резко оборвался при виде яростного взгляда брата.

— Я сделаю это еще раз, — проговорил он сквозь зубы.

— Нет, не надо. Не имеет значения, что ты смошенничал, — воскликнула сестра.

Усторикс бросил пояс на пол.

— Подготовь запасные пластины, Каллидус.

— Ты не должен этого делать! — умоляла его Хелигея. Галантный Каллидус увел ее прочь.

Во второй раз за эту ночь наследник Дома подбросил пластины в воздух. Глубоко вздохнув, встал на край. Перед ним расстилался Эльдарайн, такой огромный и так далеко внизу! Усторикс потерял сознание и упал на пол башни.

Пара лакеев унесла молодого лорда. На какое-то время Рохейн осталась у ворот одна. Ветер становился сильнее. Из конюшен тридцать второго этажа раздавалось ржание крылатых коней и постукивание копыт. Девушка пошла по длинным коридорам и вестибюлям, размещенным с каждой стороны Башни и опоясывающим стены крепости. Эотавры подходили к решеткам, закрывающим стойла, и девушка чувствовала на руке их теплое дыхание. Они позволяли чесать себя за ушами, гладить по челке.

Краем глаза Рохейн увидела небольшую тень, осторожно смещавшуюся в глубину.

— Под!

Он вскрикнул.

— Под, не уходи, пожалуйста. Я сразу уеду отсюда, если ты мне кое-что расскажешь.

Парень что-то пробурчал.

— Не поняла, что ты сказал. Прошу тебя, Под, я вернулась специально для того, чтобы выяснить, как сюда попала. Только по одной причине.

— Тебя привез караван.

— Они что-нибудь говорили обо мне?

— Сказали, что нашли тебя.

— Где?

— В старом руднике, около одного проклятого богом места.

— Какого места? — допытывалась она настойчиво.

— На главном из них была прекрасная одежда. Очень дорогая.

— Какого места?

— Дай мне теперь уйти.

— Под! Ты мой единственный шанс. Если у тебя есть хоть немного доброты и жалости…

— У тебя ведь не было жалости, когда ты заставила меня идти на корабль.

Рохейн схватила его за руку.

— Неужели сила — единственное, чему ты подчиняешься?

Парень принялся извиваться, пытаясь освободить руку. Девушка отпустила его и сказала:

— Я сообщу хозяевам, что ты прячешься около ворот.

— Нет! — раздался уже издалека его голос. — Не рассказывай им. В Призрачных Башнях тебя нашли. В Призрачных Башнях.

Призрачные Башни. Ей приходилось слышать упоминание об этом месте, когда она еще жила среди слуг. Как и Светлое Королевство, и Всевидящий Аттриод, это место приносило несчастье тому, кто говорил о нем открыто, но на нижних этажах Башни не могли удержаться, чтобы не упомянуть его хотя бы шепотом. Вообще-то Призрачными Башнями называли озеро в кратере погасшего вулкана к северо-западу от Башни Исс.

У него было и другое имя, но никто из слуг его не знал. Озеро находилось в двух днях пути от Мыса Приливов, и рассказывали, что оно кишело неявной нежитью, ненавидящей смертных. Там возвышалась гора, но вершина ее была не острой или круглой, как обычно, — вместо этого в середине зиял гигантский провал, напоминающий чашу. В окружении камней и почвы располагалось черное озеро небывалой глубины. На его поверхности можно было увидеть множество островков, крупных и мелких. На самом большом из них, располагавшемся в центре озера, возвышалось странное здание. Существовало оно так долго, сколько жила человеческая память. То была мрачная башня, окруженная восемью строениями поменьше, соединенными между собой каменными арочными мостами. Эта крепость и дала название острову, потому что там обитал Охота — самый ужасный и безжалостный представитель неявной нежити. В округе черного озера не осталось ни одного смертного, даже птицы и животные покинули эти места. Люди, живущие близко от горы, рассказывают, какой ужас вызывают по ночам звуки, доносящиеся сверху, они напоминают завывание ветра и вопли нечистой силы, загоняющей жертву.

В полнолуние Дикая Охота выползал из своего убежища. Его даже видели через подзорные трубы наблюдатели Башни Исс. Неявные охотники игнорировали хорошо защищенную крепость Всадников Бури, к тому же расположенную не близко. Но если кому-то приходилось проезжать мимо с караваном или зайти за границы владений, очень часто такие люди исчезали навсегда, либо их находили разорванными на куски в лужах крови далеко от этого места.

Вивиана узнала от слуг, что с некоторых пор в Призрачных Башнях установилось необычное спокойствие. Самого Охоту не видели много месяцев, и предполагалось, что обитатели черной кальдеры переместились на север в ответ на таинственный зов. Но уверенности не было, так как никто этого не видел.

Было полнолуние. Рохейн решила, что если она появилась из Призрачных Башен, туда должна и вернуться. Другого пути докопаться до прошлого не было. Из высоких окон странного сооружения в середине озера любое приближение по воздуху не могло остаться в тайне. Поэтому единственной возможностью провести разведку, оставаясь незамеченной, были безлюдные, а значит, и менее исследованные земные тропы.

— Вивиана.

Служанка посмотрела на хозяйку. Она вышивала при свете свечей, склонив голову и отодвинув работу на расстояние вытянутой руки, сосредоточившись на том, чтобы стежки получались ровными. В мягком свете свечей округлое лицо девушки казалось совсем юным. В больших прозрачных глазах отражалось пламя.

— Слушаю, миледи.

Рохейн села рядом с девушкой.

— Я хочу тебе сказать что-то очень важное. Ты всегда была хорошей служанкой и верным другом для меня.

Из ее руки вдруг выпал слиток серебра.

— Произошли некоторые события, — сказала Рохейн, — и я не смогу больше держать служанку.

— О господи, миледи, не говорите таких слов! — Вивиана воткнула иголку в подушечку и отложила ее в сторону. — Я не хочу оставлять службу у вас.

— У меня с собой есть достаточно ценных вещиц, чтобы заплатить, сколько ты заслуживаешь, и немного сверх того, в знак благодарности, — сказала Рохейн. — После этого мне будет не на что содержать тебя.

— Но ведь вы леди! Ваше поместье, драгоценности…

— Они больше мне не принадлежат. Я вообще не благородной крови по рождению. Думаю, я такая же, как ты.

— Ни за что не поверю!

— Это правда. Больше того, мне придется отправиться в рискованное путешествие. Ты не можешь разделить со мной этот путь, Вивиана. Я собираюсь вызвать Летучий корабль, чтобы он отвез тебя в Каэрмелор.

— Миледи, вы меня очень расстроили, — взволнованно воскликнула девушка. — Отослать меня назад? Никогда. Я не поеду.

— У нас нет выбора. Ты принадлежишь Двору, а не Башне Исс.

— Меня опять отошлют к маркизе? Нет. Я лучше стану судомойкой и останусь с вами.

— Но я не смогу платить тебе зарплату, начиная с этого дня. Как ты будешь жить?

— Так же, как и вы, — ответила Вивиана, всплеснув руками.

— Что касается меня, наверное, я буду вынуждена опять идти в служанки, если вернусь живой.

— Вы собираетесь отправиться в путешествие?

— Да… нет. Это может быть нудной поездкой или опасной для жизни авантюрой.

— В таком случае, здесь нет большой разницы с жизнью при Дворе, миледи.

Рохейн засмеялась.

— Не нужно меня теперь так называть. Я лишилась всех титулов.

— Но я не могу иначе, миледи. Пожалуйста, позвольте мне поехать с вами.

— После того, что я сказала, ты все еще хочешь остаться со мной?

— Да.

— Почему?

— Я лучше буду жить где угодно, чем вернусь к маркизе.

— Да? — спросила Рохейн задумчиво. — Ты мне очень нравишься, поэтому я не хочу подвергать тебя опасности.

— Раз уж вы не будете мне платить зарплату, я могу и сама решить, что делать, — беззаботно ответила девушка, опять принимаясь за шитье. — А теперь, миледи, расскажите лучше всю свою историю с самого начала.

Итак, Рохейн поведала ей о работе служанкой в Башне Исс, о побеге и о том, как были найдены сокровища, что позволило избавиться от уродства, купить немного приличной одежды и создать новый образ. Вивиана узнала также о ее поисках прошлого, и только об одном Рохейн пока не упомянула — о Торне.

Служанка с большим вниманием выслушала рассказ и в заключение сказала:

— Должна заметить, миледи, что у вас было больше приключений, чем у кота вдовствующей маркизы. У меня все равно нет сомнений, что в вас течет благородная кровь. Из-за того, что вы рассказали, мое мнение нисколько не изменилось. Для меня вы остаетесь леди.

Рохейн покачала головой, слабо улыбнувшись. Ее захватило врасплох упорство подруги, но сердце наполнилось благодарностью.

Даже легкое дуновение ветерка не нарушало тишину дня. Поверхность моря в гавани Исс напоминала атласное покрывало, на котором не было ни одной морщинки. Под ним, в зарослях водорослей, сновало бесчисленное множество бело-голубых рыб, похожих на ледяные луны. Девушка видела с балкона неподвижно стоявшее судно. Отплытие откладывалось. Но это не было умиротворяющим состоянием покоя, скорее угрожающей неподвижностью хищника перед атакой.

Рохейн предложила приемлемое объяснение, состоящее из полуправды, импровизации и уклонений от прямого ответа. Она сказала, что все, слышанное о Призрачных Башнях, возбудило ее любопытство. Что среди пресыщенных придворных в Каэрмелоре очень модно путешествовать в поисках новизны и увлекательных приключений. А так как сейчас полнолуние, то самое время исследовать или хотя бы посмотреть через край кальдеры на печально известное жилище Охоты, чтобы почувствовать легкий холодок ужаса на спине. Конечно, это объяснение трещало по всем швам, но за такой короткий срок девушке не пришло в голову ничего лучше. Хотя хозяева были так ослеплены, пребыванием в своей среде блестящей придворной дамы, что приняли его.

— У вас есть последняя возможность передумать, — сказала она. — Если я решила поиграть с опасностью, чтобы удовлетворить любопытство, посетив это богом проклятое место, вы здесь ни при чем и имеете полное право уехать.

Помощник мага сделал движение, будто решил спешиться, но был остановлен властным жестом Усторикса.

Как легко рождается ложь. Я ничем не лучше Дайанеллы, — пристыжено подумала Рохейн.

Когда грум помогал ей забраться на лошадь, она вдруг почувствовала страх. Сидя в седле, девушка посмотрела на своих попутчиков. Усторикс в облегченных латах, Вивиана, маг Зиммут и один из его помощников, Дэйн Пеннириг, Кит Физерстоун из конюшни и лорд Каллидус захотели ее сопровождать. Рохейн мучили тяжелые предчувствия. Лучше бы с ней никого не было, иначе, если случится беда, кровь этих людей будет на ее совести.

Никто не произнес ни слова. Как и отплытие корабля, их поход тоже задержался.

Этим утром они вышли раньше, но вскоре лошадь Зиммута повредила ногу, и тот настоял, чтобы все вернулись для замены несчастного животного. Прошло много времени, пока группа опять отправилась в путь.

Усторикс поднял забрало.

— Нужно ехать в темпе, чтобы к ночи добраться до Рябиновой горы.

Хелигея стояла рядом, дергая брата за рукав.

— Пожалуйста, Усторикс, возьми меня с собой.

— Нет. — Он оттолкнул ее ногой и бросил через плечо: — Вперед.

Двенадцать лошадей, четыре их которых были нагружены только поклажей, двинулись в путь. Хелигея смотрела, как они отъезжают, бессильно опустив руки.

— Я ненавижу тебя, Усторикс! — закричала она, ударив одного из грумов по голени.

Группа проехала через укрепленные ворота, повернула направо и исчезла из виду. Башня безмолвно смотрела на море. За ней, на кладбище для слуг, ни малейшее дуновение ветерка не беспокоило листья и ягоды на венке, который Рохейн повесила на колышек, отметивший последнее пристанище Гретхет.

Всадники торопливо ехали по разбитой дороге. Деревья, обнаженные суровыми штормовыми ветрами, смыкали над ними черные ветви, поэтому казалось, что они двигаются по туннелю. С собой путники прихватили все доступные средства защиты от нежити: колокольчики на уздечках, соль, хлеб, золу, плющ, сушеный зверобой, привязанный красными лентами к рябиновым веткам, амулеты, янтарь и другие магические штучки. Одежда на них, как и полагается, была вывернута наизнанку, а талтри крепко привязаны к головам. Лорд Усторикс и Каллидус на мощных боевых лошадях ехали по обе стороны от Рохейн. Оба всадника были облачены в доспехи из пластин и цепей. Упакованные в металл, они чувствовали себя неуязвимыми. Зиммут вез с собой вращающееся хитроумное сооружение, напоминающее ветряную мельницу, которое представил как «новое средство для устрашения нежити». Правда, через пару миль маг его выбросил, сказав, что оно слишком тяжелое.

Планировалось, что группа остановится на ночлег на Рябиновой горе, где слуги возведут шатры. А Зиммут намеревался установить плотный заслон из заклятий, чтобы обезопасить лагерь на долгие часы темноты, самое опасное время.

После полудня небо неестественно быстро потемнело. Солнце скрыла стена густых серых облаков, так что определить, где оно сейчас находится, стало невозможно. Но если судить по сгущающимся сумеркам, солнце должно было скользить к горизонту в том месте, где дорога начинала петлять, круто поднимаясь в гору.

— Мы достигли Длинного кряжа, — объявил Каллидус, отрываясь от подзорной трубы. — В ясный день отсюда хорошо видна Рябиновая гора. Как только пересечем перевал, до нее останется меньше часа езды. Ручаюсь, мы там будем к заходу солнца.

Пока он говорил, с юго-востока вдруг раздался странный звук.

Он был отрывистый, беспокойный и явно предвещал несчастье. Голос Башни Исс предупреждал об опасности.

— Барабаны! — воскликнул Усторикс из-под шлема. — Тревожные барабаны!

Всадники пустили коней вскачь, вслушиваясь в непрекращающийся сигнал опасности. Их сердца бились почти в унисон с барабанами. Деревья поредели, их сменила низкая растительность. Взобравшись на вершину, путники получили возможность осмотреться. Теперь они могли увидеть окрестности на мили вокруг.

Никто не произнес ни слова, но мысли каждого были едва ли не осязаемы. Почему били в барабаны? Что увидели далекие наблюдатели Башни Исс? Путников стал охватывать страх, и все, не сговариваясь, смотрели на север.

Приближалось что-то кошмарное.

Становилось темнее. Низкие грозовые облака словно одеялом закрыли небо от горизонта до горизонта. А над землей быстро поднимался густой серый туман. Даже море, располагавшееся совсем близко, исчезло из виду. Казалось, путники находятся на острове в океане тумана, а над головой навис тяжелый потолок, грозивший сокрушить их. Все смотрели на север, стараясь хоть что-то разглядеть в сгущающейся мгле. Именно оттуда накатывали волны леденящего ужаса, обволакивающего липкой пеленой. Люди чувствовали, как отяжелели конечности. Вряд ли им сейчас удалось бы привести в движение хоть один мускул. В ядовитых испарениях трудно было даже подумать о том, чтобы поднять руку и увести лошадей в укрытие.

Всадников поразила неестественная летаргия.

Ужас стал еще сильнее, когда в небе над ними раздался глухой гром, а потом яростный лай, визг, вызывающее дрожь ржание плотоядных лошадей, напоминавшее звук скрежета по металлу. От массы облаков оторвался плотный сгусток и двинулся в сторону парализованных зрителей. В его недрах стали формироваться очертания огнеглазых собак и темные силуэты всадников верхом на конях, из ноздрей которых вырывалось пламя. Впереди находился их предводитель, имеющий человеческие формы.

Но это был не человек.

Перед потрясенными людьми вырисовывался темный силуэт с зияющими дырами вместо глаз и шлемом, но не надетым на голову, а как будто выраставшим из шеи. Кроме того, подобие человека обладало мощными когтистыми лапами и рогами.

Увидев призраков, Усторикс вскрикнул и свалился с лошади. В панике и норовистый конь Каллидуса сбросил хозяина. Жеребец Зиммута помчался вниз с горы, за ним последовали лошади с поклажей. Над головами четырех оставшихся всадников галопом пронесся Охота в направлении Башни Исс, находящейся где-то в двадцати милях и совершенно невидимой в тумане.

Два конюха пытались успокоить животных. Рохейн чувствовала, как конь дрожит под ней, покрываясь потом от сильнейшего испуга. Пригнувшись к голове животного, девушка стала бормотать ему на ухо ласковые слова. Кит Физерстоун, переговорив с товарищами, подъехал к ней.

— Башне Исс грозит страшная опасность. Миледи должна простить нас. Мы обязаны вернуться, чтобы помочь защитить ее. Наши лорды остаются здесь. Они будут вас сопровождать.

— Конечно, вы можете ехать. Удачи!

— И вам тоже, миледи. Нам нужно спешить.

Без дальнейших объяснений два конюха галопом помчались с горы.

Звеня доспехами, лорды встали на ноги, пытаясь криками и свистом вернуть лошадей, которые исчезли на северной стороне перевала.

— Ну что ж, Вивиана, — сказала ошеломленная Рохейн. Она дрожала после перенесенного шока, став свидетелем появления страшных визитеров и еще более тревожного неожиданного их исчезновения. — Похоже, наша охрана занялась более важными делами. — Она пыталась собраться с мыслями. — Тем временем мы можем помочь хозяевам. Думаю, нужно будет последовать за теми, кто отправился в Башню.

Вивиана вся сжалась от страха.

— Эти существа… — проговорила она чуть слышно. — Эти существа мчались по небу…

— Да, мы находимся между наковальней и молотом, как говорится, — сказала Рохейн. — Башня в осаде, но она хорошо укреплена. Что нам делать? Остаться здесь, на этой горе, дожидаясь, когда Охота пролетит обратно? Или отправиться дальше к кальдере. Но мы женщины, и у нас нет охраны.

— Дела обстоят из рук вон плохо, — устало вздохнула Вивиана. — Этот Усторикс — малодушный трус. Сначала он в ужасе свалился с лошади, потом куда-то убежал, оставив нас беззащитными, несмотря на показное мужество и рыцарство.

— Ты поедешь со мной в дом Всадников Бури?

— Одна мысль об этом вызывает отвращение, но у нас нет выбора.

Бросив последний взгляд через плечо в направлении так и не покоренных Призрачных Башен, невидимых в тумане, они направили лошадей в сторону Седьмого Дома и галопом помчались вперед.

Под горой дорога опять вернулась под сень деревьев. Из-за влажного тумана Рохейн и Вивиана не могли видеть Башню Исс. Тревожный звук барабанов еще слышался некоторое время, потом резко оборвался. Воцарилась тишина, нарушаемая только чавкающим стуком копыт по мокрой глине и заплесневелым листьям.

Белесый пар поднимался между деревьями и исчезал в их обнаженных кронах. Ветер смел большинство грязных облаков и угнал на запад. С последними лучами солнца женщины добрались на усталых лошадях до главных ворот Башни Исс. Полупрозрачная луна уже поднималась, проплывая по бездонному небу, будто прекрасная рыбка. Вдоль дороги росло множество кустов рябины. Налево высились каменные стены, оканчивающиеся железными зубцами.

Сквозь черные кружева веток в небо упиралась полуосвещенная Башня Исс, похожая на гладкую иглу. Она была такая высокая, что зазубренная верхушка скрывалась в разорванных клочьях облаков. Вокруг верхних этажей едва виднелось множество крылатых силуэтов. Словно выгравированные на небе, они по спирали спускались на землю. Плащи Всадников бились на ветру. Из-за стен Башни доносились крики, а с высоты слышались завывания нежити и звон металла. С одного из балконов вылетел какой-то воющий сверток с извивающимися конечностями.

Девушки проехали по каменному мостику над небольшим ручейком и оказались под сенью густого ивняка.

— Подождите, миледи, умоляю вас, — остановил Рохейн голос служанки. Она вопросительно посмотрела на Вивиану. — Миледи, Башня занята нежитью. Мы ничем не можем помочь обитателям. Давайте повернем назад. Нам следует подумать о своих жизнях.

Сверху из окна были выброшены еще две кричащие жертвы.

— Вообще-то мы не можем уехать. Нам надо попытаться помочь.

— Но мы ничего не сделаем. Там и воины не справятся. Войти туда — значит наверняка умереть.

Рохейн колебалась.

— Мы имеем на это право, — допустила она неохотно. — И все же…

Девушка вдруг замолчала, потому что нечто, похожее на рыболовный крючок, ударило ее в грудь. Потом, вцепившись в массивную золотую цепь амулета, стало крутить ее до тех пор, пока цепь не впилась в горло с такой силой, что девушка почти перестала дышать. К счастью, звенья не выдержали и порвались, а забияка с рубиновыми глазами отлетел в траву на обочине. Костлявая конечность хлестнула Рохейн по глазам, подобно кожаному ремню, ослепив девушку.

Хобияги свешивались с ветвей ивы, склонившейся над дорогой. Их уродливые лапы были тонкими и сильными, точно плети. Обхватив ими головы девушек, чудовища сорвали шляпы с талиумом. Другие существа вцепились в волосы. Обезумевшие от страха лошади умчались вперед, и жертвы оказались на земле.

Хобияги бросились к девушкам. В существах было не больше двух футов роста. На конической голове большой вздернутый нос и острые уши, торчащие с обеих сторон. Довершалось все это злобно искривленным ртом. Избегая контакта с вывернутой наизнанку одеждой и колокольчиками на шеях лошадей, чудовища скинули седла и, вспрыгнув по двое-трое на спины, увели их. Обладая огромной силой, хобияги схватили когтистыми пальцами девушек за волосы и с легкостью поволокли прочь от дороги. Бороться с ними было бесполезно.

В следующее мгновение победная песня чудищ сменилась визгом. Красно-золотая молния мелькнула между чудовищами, и девушки увидели всадников, размахивающих мечами. Завязался бой. Холодные стальные клинки сломили сопротивление нежити, разбросали монстров в разные стороны и обратили в бегство. Поднявшись на ноги, Рохейн и Вивиана бросились друг к другу. Кровь ручейками струилась по головам, одежда была изорвана, волосы свисали сосульками.

— Давай скроемся в Башне! — воскликнула Рохейн.

Но как только они подошли к воротам, с обеих сторон выехали два всадника, преградив путь. В испуге девушки повернули назад, но только для того, чтобы оказаться лицом к лицу с еще одной подобной преградой.

— Это трюки нежити! — воскликнула Вивиана. — Люди одеты в королевскую форму! Откуда здесь могут взяться воины!

Последние тонкие лучи солнца, похожие на клинки, проникли через поредевшие облака и осветили лица воинов в красных куртках, расшитых золотыми галунами, и плюмажи на шлемах. Всадники казались видением из Светлого Королевства.

Пятеро из них медленно двинулись вперед. Девушки обменялись испуганными взглядами.

— Мы умеем обращаться с оружием! — в отчаянии закричала Рохейн. — Подходите, если не боитесь!

Всадники спокойно подъехали ближе.

— Вы ошибаетесь, — мрачно проговорил их командир. — Мы из кавалерии Королевского легиона.

Нежить не умеет лгать.

— Здесь сейчас опасно для смертных, — сказал он. — Нижние этажи Башни очищены от темной силы. Пойдемте, мы укроем вас там.

Он кивнул двум кавалеристам. Спешившись, те помогли Рохейн и Вивиане подняться. Дикая Охота отправился в обратный полет. На сей раз нежити было гораздо меньше. Неявные собаки и лошади с восходом луны полетели на север, преследуемые Всадниками Бури на эотаврах, но развить такую же скорость они были неспособны, поэтому вернулись назад.

— Слава богу! Они бегут! — воскликнул лейтенант.

Его люди одобрительно кивали и смеялись. Некоторые издавали победные крики и грозили кулаками.

Тем временем подъехали еще шесть человек из взвода и привезли два дамских седла. Вся компания направилась к Южным воротам.

Вооруженные люди в красных куртках патрулировали по темным коридорам Башни. Стражники около дверей салютовали лейтенанту и позволили ему вместе с командой пройти внутрь. Он оставил девушек на попечение двух мужественных дворецких из Башни Исс и вернулся к своим делам по очистке территории от остатков нежити.

Внутри Башни царила суета и волнение. Рохейн и Вивиану проводили в кухню на одном из нижних этажей. Там смешались простолюдины, благородные леди и джентльмены, создавая невообразимый шум. Кто-то громко причитал, другие рыдали.

— Это дьявол направил своих слуг на Дом.

— Дай мне свой носовой платок, видишь, у меня течет кровь.

— Благодарение богу, что прислал спасителей в час беды!

— Я до сих пор не могу поверить, что он среди нас!

— И гораздо более отважный, чем о нем рассказывают.

— Будь проклят день, когда дьявол напал на Исс…

Кто-то стонал и ломал руки, некоторые лежали на столах, пока им обрабатывали раны. Между людьми сновали несколько капуцинов, что-то бормоча на своем языке и всем мешая.

Рохейн смотрела на происходящее и не могла избавиться от тягостного чувства. Вопросы и предложения помощи посыпались на нее и Вивиану, как только они вошли. Долвач Тренчвисл пробился к ним, расталкивая локтями толпу.

— Дайте пройти леди из Каэрмелора! Разве не видите, что она ранена, вы, болваны! Прочь с дороги!

Усадив девушек перед очагом, он принес бренди. Вдруг из скопления людей к ним пробралась Хелигея.

— Где мой брат и Каллидус? Они с вами?

— Нет, — ответила Рохейн, делая глоток бренди, чтобы набраться сил. — Я не знаю, где они.

— Плохие новости.

— По-моему, не стоит так беспокоиться. Они ведь с ног до головы закованы в железо.

— Но вы ранены, мой друг. У вас на голове кровь. Служанка, принеси масло.

Молодая девушка быстро убежала.

— Что здесь случилось? — спросила Рохейн.

— Вечером Башня была атакована, — начала Хелигея. — Это были ужасные чудовища и очень могущественные. Они проникли через верхние этажи и пронеслись по всему зданию, как крысы по водосточной трубе. У людей не было времени скрыться. Я думаю, монстры охотились за кем-то. Но, не найдя его, набросились на наших людей и стали их мучить. А потом пришел он. — Кто?

— Конечно, Король-Император.

— Его величество здесь? — воскликнула Вивиана. — Какая удача!

Глаза Хелигеи блеснули гордостью.

— Он появился с юга вместе с герцогом Роксбургом, дайнаннскими рыцарями и полками Королевского легиона, чтобы спасти нас. Все на крылатых конях. Его величество услышал, что сюда движется нежить, и пришел на помощь. Ах! — Она мечтательно прижала к груди руки. — Король-Император здесь, в Исс! Мне и в голову не могло прийти, что такое может случиться. По Башне ходят дайнаннцы! Если говорить откровенно, мне сначала показалось, что победить Дикую Охоту невозможно даже таким воинам, но это случилось.

— Победить? — переспросила Рохейн. — Значит, вся нечисть ушла и Башня спасена?

Хелигея беззаботно махнула рукой.

— Да. Почти вся. Несколько мелких чудовищ, прилетевших с Охотой, рыщут по верхним этажам и скоро должны быть уничтожены. Мы здесь заперты до тех пор, пока вся нежить не будет выдворена. Хотя я еще не видела Его величество, надеюсь, что скоро встречусь с ним как хозяйка Дома. Это, конечно, очень волнующее событие, но в хорошем смысле. Не дождусь, когда буду ему представлена. — Понизив голос, она доверительно спросила: — Вы видели его при Дворе? Он так хорош, как о нем говорят? Не обманывает изображение на монетах королевства?

Рохейн немного поколебалась, не зная, стоит ли признаваться, что она никогда не видела Его величество и не знала, соответствуют ли действительности портреты в резных рамах, развешанные во дворце. То же самое касалось монет. Кроме того, ей пришлось видеть только более старые, где изображены предки Д'Арманкорта. А на портретах она помнила каскады бархата и парчи, потому что никогда не обращала на них внимания. В любом случае король, наверное, с тех пор повзрослел и изменился.

— Вивиана, — сказала Рохейн. — Расскажи Хелигее, как он выглядит.

— Ну что ж, мадам. Ни один художник не смог с точностью передать его красоту, — начала Вивиана. — Уверяю вас, не найдется ни одной служанки или леди, которая не вздыхает по нему. Все дамы при Дворе влюблены в монарха, и я думаю, что стоит только любой женщине в Эрисе его увидеть, как она тут же разделит эту страсть. — Глаза девушки сверкнули. — Он так красив и величественен. Даже когда просто думаешь о нем, в душе поднимается сильное волнение, как будто приближается шанг. — Вивиана замолчала, внезапно покраснев. — О господи! Надеюсь, вы не сочтете наглостью с моей стороны, что я в таких выражениях говорю о Его императорском величестве.

— Конечно, ты наглая, — перебила ее Хелигея. — И тебя следовало бы выпороть за такую фамильярность по отношению к королю, нахалка… А вот и служанка с маслом.

Подошла девушка с кувшином в руках. Она была очень юная, почти ребенок, худенькая, с бледными щеками, но довольно решительным видом. Девушку очень украшали большие глаза с длинными ресницами и аккуратный, красиво очерченный рот. Рохейн узнала это личико сердечком, обрамленное пышной шапкой волнистых каштановых волос. Дочь Хранителя Ключей, звали ее Кейтри Лендун. Она была очень добра к уродливому парню с желтыми волосами.

Прежде чем Рохейн успела убедиться в своей правоте, запах масла перебил все другие ощущения. Горло и спину обожгло огнем. Открыв рот, она едва могла вздохнуть.

— Что в этом кувшине? — наконец хрипло проговорила девушка, закрывая нос подолом юбки. — Что бы это ни было, умоляю, уберите от меня подальше. Надеюсь, вы не хотите, чтобы я скончалась от зловония?

— Но это только целебное масло, — с удивлением заметила Хелигея. — Запах, конечно, резкий, но вполне терпимый.

— Возможно, но не надо его держать около меня.

— Оно залечит ваши раны, миледи, — оправдывалась служанка, пятясь назад.

— Нет. Я не вынесу и капли его на себе. Лучше уж терпеть боль от ран и выпить еще немного бренди. Вы можете полечить Вивиану, если она захочет, а я сяду подальше. Хелигея, мне нужно как можно скорее увидеть Короля-Императора.

— К нему сейчас никто, кроме его людей, не может зайти. Так мне сказали.

— Да, но как только Башню полностью освободят…

— Конечно. Миледи, позвольте тогда слугам искупать вас с лавандой, если не хотите масло. И выпейте еще бренди.

Этой ночью спать было невозможно. Стоны раненых заполнили нижние этажи. Те, кому удалось избежать повреждений, не могли говорить ни о чем, кроме страшного набега нежити и беспрецедентного присутствия Его величества в Башне Исс. Сверху иногда доносились звуки борьбы, лифтовые шахты освобождали от затаившихся там злобных сил. Этот шум становился все более редким, пока наконец совсем не стих. Рохейн сидела у окна, совершенно одна в комнате для слуг. Открывать ставни было запрещено, пока не минует опасность, но прохладный бриз проникал через щели и приносил облегчение.

Подошла Вивиана.

— Миледи…

— Не подходи ко мне, Вивиана. Я не могу переносить запах масла на твоих волосах.

— Он сильный, но не такой уж противный. Мне даже кажется, что кому-нибудь он мог бы показаться приятным.

— У меня он связан с плохими воспоминаниями, — объяснила Рохейн, уйдя в себя.

Почувствовав смущение, Вивиана кивнула, поклонилась и тихо исчезла.

Рохейн вспоминала:

В Башне Исс целебное масло использовали для самых различных целей, включая облегчение боли при самых различных повреждениях, начиная с порезов и царапин, и кончая спазмами в животе и бородавками. Гретхет лечила составом порезы на моей спине, но я его не выносила уже тогда. Мое сопротивление было бесполезно, слишком слаб был золотоволосый паренек. Старуха намазывала спину, но как только она выходила, я начинала кататься по шершавой поверхности, от чего опять открывались раны. Запах ненавистен мне до сих пор.

Девушка встала и подошла к другому окну. В узкую щель в ставнях она видела тонкую линию звездного неба, похожую на черную ленту, расшитую жемчугом. Бренди согрел ее, смягчил боль в разбитой голове, но Рохейн не терпелось пойти к Королю-Императору, чтобы вымолить помилование для Сианада. Кроме того, не мешало бы посмотреть, кто из дайнаннцев сопровождает его в Башне.

Все это ждало за запертыми дверями.

Наконец около полуночи стук в дверь известил, что период ожидания закончился. Башня была освобождена от нежити.

Опять начался хаос. Всадники Бури и их жены стали возвращаться на верхние этажи, а слугам было приказано подготовить комнаты и еду для Короля-Императора и его свиты. Хелигея моментально исчезла в клетке лифта.

Рохейн, оставив Вивиану ждать, пока выдохнется запах, воспользовалась другим лифтом и поднялась на тридцать седьмой этаж. Лорды и леди сновали по коридорам Башни, отдавая приказы. Слуги, загруженные работой, с удовольствием подчинялись.

— Где Король-Император? — спросила Рохейн.

— Его величество на самом верхнем этаже, миледи, — последовал ответ. — Он или на совещании, или ужинает. Вам что-то нужно? Столы накрыты в Обеденном зале.

— Спасибо. Нет.

Проходивший мимо дайнаннский рыцарь с удивлением посмотрел ей в лицо, потом опомнился и поклонился.

— Вам помочь, леди? Меня зовут сэр Флинт.

— Комнаты Короля-Императора на верхнем этаже. Вы не знаете, где они точно находятся?

— Его величество проводит совещание. А Всадники Бури сейчас собрались в Обеденном зале, чтобы перекусить. Могу я пока проводить вас туда? Или позвать вашу служанку?

Представив себе, как сейчас выглядит, Рохейн поняла, что не может предстать перед королем в рваной одежде, вывернутой для путешествия наизнанку, и с растрепанными волосами. Для того чтобы просить помилования для человека, следует появиться аккуратно одетой и красиво причесанной. Этого требовал этикет. Девушка вздохнула.

— Вы очень добры, сэр Флинт. Но пока я хочу только отдохнуть.

— Как ваше имя, миледи?

Но она уже отошла, не желая представляться. Рыцарь опять поклонился и стоял, глядя ей вслед. Рохейн отправилась к себе. Добравшись до места, девушка застыла, опершись рукой о косяк.

Комната выглядела полностью разгромленной.

Мебель была опрокинута. На полу валялись ящики из комодов и шкафов, как будто кто-то вытряхнул из них содержимое, а потом с нечеловеческой силой метнул в другой конец комнаты. Осколки фарфоровых баночек с косметикой перемешались с кремами и пудрой. Одежду чудовища разорвали в клочья. Зеркала разбиты, только рамы остались целы. Кровать представляла собой гору щепок, одеял и резных ножек. Украшения было невозможно узнать. Они выглядели так, словно их расплавили в огне. Каждая вещь изломана или разбита. И над всем этим витал запах гнили.

Рохейн медленно покинула руины. Ей не удалось обнаружить и намека на дверь — она была вырвана из проема.

Было очень поздно. Ошеломленная увиденным, Рохейн пошла прочь от комнаты. Освещенные факелами коридоры опустели, так как обитатели верхних этажей ужинали. На полу шуршали засохшие листья, которые гнал вперед ночной бриз, проникающий с балкона, выходящего на гавань Исс. Именно здесь она стояла в ночь, когда случился шанг, и наблюдала, как призрачный галеон опять и опять терпел крушение.

Одна из дверей была открыта. Звезды посылали на землю яркий блеск. Вдруг вспомнились слова Томаса: «Нужно выйти в пустынную местность в ясную звездную ночь и смотреть на небо. Смотреть долго. Тогда, может быть, удастся увидеть Фаэрию».

Не обращая внимания на сильный холод, Рохейн вышла на балкон. Луна и Южная звезда исчезли из виду, следуя своим неизменным путем, зато осталась фантастическая россыпь остальных светил, захватывающая сердце и душу и отсылающая их в необъятную пустоту небес.

Сейчас на балконе был кто-то еще. Облокотившись на парапет, там стоял дайнаннец. Пряди черных волос стекали по широким плечам, спине и достигали пояса. Морской ветер, вскарабкавшись по стенам Башни, ворошил их на фоне мерцающих звезд. Казалось, сама ночь возникала из сплетения локонов.

Он выпрямился и повернулся к Рохейн.

В этот же миг все мысли были сметены нахлынувшим счастьем. Она не могла ни говорить, ни двигаться под знакомым взглядом. Желания и надежды стали реальностью. Рохейн так часто мечтала об этом, что сейчас не могла поверить глазам, посчитав его появление сном.

Как будто издалека мелодичный голос сказал:

— Итак, ты все-таки добралась до Двора, Золотоволосая. Надо было что-то ответить, но затуманенный мозг Рохейн ничего не мог придумать. Она тихо пробормотала:

— Да.

Широко раскрытыми глазами девушка смотрела на видение.

— Это действительно ты? — прошептала она.

— Да, это я.

Ей следовало еще что-то сказать, удержать его, потому что чем дольше он оставался рядом, тем более реальным становился.

— Я рада видеть тебя.

Эта фраза так мало отражала чувства Рохейн, как если бы она желала предложить ему океан, но из-за отсутствия опыта протянула только ложку воды.

— Я тоже.

Как и Под, Торн узнал ее немедленно, несмотря на полное преображение, но не стал комментировать ни цвет волос, ни лицо, ни голос.

— Как ярко сегодня светят звезды, — проговорил он, опять поднимая голову.

Рохейн подошла к нему ближе и тоже залюбовалась завораживающей красотой сверкающего неба. Но, кроме этого, она постоянно ощущала жар, согревающий одну сторону тела, тогда как другая мерзла. Так они вместе стояли, глядя на небо, а дующий с моря ветер ласково ерошил их волосы.

Прошел час или два, а может быть — минута. Мгновение не стало вечностью, хотя Рохейн этого очень хотелось бы. Они молчали, но ей казалось, что миллионы слов кружат вокруг них в воздухе. Находиться рядом с Торном в такой момент было все равно, что падать на звезды, лететь по небу в шанг или быть унесенной им.

— Я так долго тебя искал, — наконец спокойно проговорил Торн. — Ты вернешься со мной во дворец?

— Да.

Страх и удовольствие теснились в мозгу девушки, вытесняя друг друга, как сахар и кислота.

— Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне и никому другому.

Вот так, без всяких преамбул. Рохейн онемела и не находила в себе сил задавать вопросы, поэтому просто ответила:

— Я тоже этого хочу и буду твоей на всю жизнь. Правда ли он произнес эти слова? Или я сплю?

— Клянусь звездами, своей жизнью, всем, чем захочешь. Я клянусь.

Торн протянул руку, и Рохейн почувствовала, как ее пронзила молния от кончиков пальцев до ступней.

— Теперь мы связаны словом, — сказал он, не подавая виду, что заметил, какое впечатление на нее произвело прикосновение.

Ей даже показалось, что сам Торн не ощутил ровным счетом ничего.

Из коридора послышался звук приближающихся шагов. Несколько королевских легионеров подошли к открытым дверям. Увидев на балконе двух человек, они склонили головы.

— Говорите, — разрешил им Торн.

— Ваше императорское величество, — сказал полковник. — Девушка, которую мы искали, находится в Башне Исс. Ее зовут леди Рохейн.

— Вы запоздали с новостями, я ее уже сам нашел, — засмеялся Торн.

Я правильно услышала?

Последствия испытанного за последние дни страха и истощение дали себя знать, и девушка едва не потеряла сознание. В ней смешались самые разнообразные чувства. Если она позволит им переполнить себя, то упадет в обморок, как затянутая в корсет придворная дама. И тогда они разлучатся. Когда сознание вернется, его уже не будет рядом, потому что все происходящее — только жестокий сон.

Рохейн спрятала лицо в руках. Сквозь пальцы ручьем полились слезы.

Кто-то подхватил ее на руки и понес. Она слышала над собой мягкий голос Торна. Ей не удавалось разобрать слова, потом в руках оказалась чашка, и Рохейн что-то пила, от чего сон постепенно завладел измученным телом. Стены стали падать одна за другой, а золотоволосая девушка кружилась и кружилась между ними.

Он все-таки ушел.

Звучала приятная волнующая музыка, заставляющая сердце стремиться к чему-то непознанному, неизведанному, недостижимому, и она, не зная, что это такое, проснулась в слезах, потому что не могла получить желаемое.

Спящая память тревожила пробудившееся сознание, а чистый детский голосок пел:

Хорошо знакомый голос. Принадлежал он Кейтри, дочери Хранителя Ключей. Маленькая мечтательница сама сочиняла песни и часто пела для себя. Девочка, казалось, не обращала внимания на мир, расположенный за пределами ее маленького горизонта, она просто сидела рядом с Рохейн и пела. На ней было надето платье служанки, и пахла она апельсиновыми цветами.

— Я еще сплю? — спросила изумленная Рохейн, приподнимаясь в постели.

Она лежала в роскошной кровати, в великолепно украшенной просторной комнате. В большом камине горел огонь. Окна закрывали тяжелые бархатные портьеры с геральдическими знаками Всадников Бури, но изгиб внешней стены напоминал о том, что комната находится в Башне.

Кейтри засмеялась, все еще мурлыкая свою песню.

— Где мечта и где реальность? — философски спросила она.

Риторический вопрос и, наверное, слишком глубокомысленный для такой юной девушки. На вид ей можно было дать не больше тринадцати лет.

— Где мы?

— Ваша светлость на сороковом этаже, самом высоком в Башне, за исключением нескольких маленьких орудийных башенок. С настоящего времени эти апартаменты будут называться Королевскими. Меня позвали, чтобы вам помочь, миледи, и я очень рада хоть ненадолго сбежать от вида разрушений, что постигли Седьмой Дом.

— А твоя мама? — вдруг спросила Рохейн. — Она здорова?

— Да, миледи, — ответила девочка, нахмурившись. — Моя мама избежала беды…

— Отлично. А теперь мне надо привести себя в порядок.

— Сначала перекусите, леди. Здесь еда и напитки. Вас ждут ванна и наряд. Леди Хелигея подарила кое-что из своего гардероба, потому что все ваши вещи повреждены нежитью. Портнихи удлинили юбки, пока вы спали. Мне кажется, вам пойдут цвета Седьмого Дома. Миледи будет принята Его величеством сегодня утром.

— Разве уже прошла ночь и наступило утро? И где Король-Император?

— He знаю, миледи. Я его еще не видела. С тех пор как я сюда пришла, мне не терпится хоть одним глазком взглянуть на Короля-Императора.

— А где Вивиана?

— Она и должна была помогать Вашей светлости, но попросила меня, потому что никак не может избавиться от запаха целебного масла.

— Кейтри, я очень рада, что именно ты пришла ко мне.

— Вы меня знаете?

— Мне известно, что ты хорошая девочка.

— Спасибо, миледи.

— Я также знаю, что ты всегда по-доброму относишься к несчастным и обездоленным.

— Вы, наверное, имеете в виду Пода. Мне жалко его.

— Да, Под — любопытный парень.

— Ваша светлость уже видели его? Некоторые говорят, что он ясновидящий.

— Правда? Тогда это многое объясняет.

— Но, обладая замечательным даром, он не может его использовать с толком и временами просто бессмысленно блуждает в своих предсказаниях. А теперь поешьте, иначе сочтут, что я не смогла справиться со своими обязанностями. Уверяю вас, наш шеф-повар не принимал участия в готовке. Откровенно говоря, он не очень аккуратный человек.

— Что за дар ясновидения у парня? — спросила Рохейн, поднося ко рту чашку молока с медом.

Разговор с девушкой отвлек ее от одной мысли, которая крутилась в голове, угрожая свести с ума. И ей самой хотелось переключиться на что-нибудь другое.

— Ну, я думаю, это дар видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Редкий талант. Только некоторые люди обладают им, хотя он разрушает все различия между знатными людьми и простолюдинами. Для всех остальных, чтобы найти клевер с четырьмя лепестками, когда они опали, нужен ясновидящий. — Она помолчала немного. — Вообще-то мне кажется, что никакого дара у Пода нет. У него просто нюх, как у животного или нежити.

Рохейн выпила молоко, но есть не смогла. От волнения у нее сосало под ложечкой, сердце колотилось как сумасшедшее. Правда ли то, что произошло прошлой ночью? Можно ли верить своим глазам и ушам или от переутомления и переизбытка впечатлений у нее возникла странная галлюцинация? И что стало с ее попутчиками на дороге?

— Скажи мне, Физерстоун, Пеннириг, Усторикс и все остальные, кто был со мной, вернулись?

— Нет пока только слуг Мастера Зиммута. Лорд Каллидус сильно ранен. Остальные дома и пребывают в полном здравии. Но много народу разных сословий были убиты и ранены в стенах Башни. Если бы Король-Император не пришел на помощь, мы бы все погибли. Обитатели Башни Исс никогда этого не забудут.

Господи, пусть моя встреча с Торном не будет простой иллюзией. Если я сейчас спрошу девочку и она подтвердит, что все это было игрой воображения, у меня не останется надежды, поэтому лучше не спрашивать.

Рохейн приняла ванну. Кейтри помогла ей надеть платье в стиле Дома Всадников Бури. Черный наряд с длинными узкими рукавами, давно вышедшими из моды при Дворе. Воротник, манжеты и подол украшала присборенная широкая лента, вышитая серебром. Девушка приколола у горла Рохейн витую брошь. Полы соболиного кафтана открывали великолепную подкладку из шелка. Кафтан застегивался на груди маленькими цепочками, продернутыми в небольшие отверстия с обеих сторон. Пояс с большим бриллиантом в центре подчеркивал тонкую талию девушки. Довершали наряд туфли, которые чья-то искусная рука вышила крошечными лошадками.

Темные волосы свободно спадали пышной волной на все еще ноющую спину Рохейн. Кейтри причесала их черепаховым гребнем с выломанными зубцами, а потом украсила темное облако серебряными звездами. Прическу покрывала газовая вуаль, перевязанная лентой, украшенной кристаллами молочного цвета и маленькими бусинками из черного янтаря.

— Мне дали еще вот это, — сказала она, надевая на шею Рохейн золотую цепь.

Это был новый амулет — три листочка зверобоя из нефрита, оправленных в золото.

— Ваша светлость хороши сверх всякой меры, как говорится, — серьезно продолжала Кейтри, по наивности не сознавая своей дерзости. — Его величество будет поражен, когда миледи появится перед ним.

— Спасибо. Теперь я готова. Но мне очень страшно. Может быть, прошлой ночью это был всего-навсего сон? Самое ужасное, что я не знаю, спала или бодрствовала в тот момент.

Сэр Флинт с несколькими лакеями проводил Рохейн к залу, где Король-Император председательствовал на Высшем совете. Сороковой этаж охранялся вооруженными людьми, но обстановка там была спокойной и беззаботной. Создавалось впечатление, что пособники дьявола не тронули этот уровень. Скрытые факелы отбрасывали мягкий свет на желтовато-серые стены и черные с серебром цвета Седьмого Дома. Около каждого окна, двери и по углам комнаты стояли воины в красно-золотой форме. В кронштейн на стене был закреплен Королевский штандарт с изображением коронованного льва.

Сердце Рохейн сделало скачок, когда часовые в соответствии с правилами раздвинули алебарды и позволили пройти. У нее закружилась голова и пришлось на секунду остановиться. Кейтри поддержала девушку за локоть.

— Миледи, вам нехорошо? — заботливо поинтересовался сэр Флинт.

Рохейн покачала головой.

В противоположном конце из другой двери на пол приемной падал солнечный луч — чистый, золотой, цвета меда.

Рохейн подняла глаза и увидела его.

На нем был надет бархатный камзол, разрезанный по бокам на манер дайнаннской туники. Его широкие отвороты из черно-золотой парчи заканчивались V-образным вырезом на талии. Черные лосины плотно облегали бедра и были заправлены в высокие, до колен, сапоги с крагами. С плеч тяжелыми складками спадал, пурпурный плащ, расшитый золотыми коронами и геральдическими знаками, обшитый темно-синим атласом. На голове красовалась низкая корона с тремя черными перьями.

Он был хорош, как летний вечер. Его жизненная энергия наполняла комнату, заставляя расступаться мрак.

Рохейн он встретил без слов. Вивиана научила ее, как вести себя в присутствии Короля-Императора. Как служанка и воины, сопровождавшие ее, девушка опустилась на колени, склонив голову, и вдруг отчетливо увидела знакомый рисунок на слегка потертом ковре. Это был один из тех ковров с бахромой, которые ей, как правило, приходилось выколачивать. Девушке в голову пришла абсолютно несуразная мысль: кому сейчас принадлежит эта привилегия, и делает ли он эту работу так же хорошо, как она?

Веки Рохейн налились свинцовой тяжестью. Скоро надо будет поднять глаза, но это казалось непосильной задачей.

Она ждала, когда Торн заговорит.

Вдруг две руки ласково подняли ее на ноги. Их прикосновение пронзило ее, словно молния.

— Уверен, тебе будет удобнее сидеть рядом со мной.

Голос звучал мягко, сдержанно. Рохейн вдохнула запах корицы от его одежды.

Торн провел ее к одному из двух стульев во главе стола и усадил рядом. Робкий паж взял пару восковых свечей с серебряной подставки, размотал обертку и щипцами подрезал фитили, а потом зажег дрожащими руками.

Рохейн с трудом осознавала, что в комнате находятся еще люди. Лорды, и Роксбург среди них, стояли, глядя на Короля-Императора. Кейтри крепко стиснула руки, чтобы не показать, как разыгрались нервы оттого, что она видит Его величество. В конце концов девочке пришлось прислониться к стене, где уже стояли несколько пажей и лакеев в париках. Высоко на ламбрекене сидел ястреб Эрантри, время от времени издавая громкие крики.

— Не бойся, — прошептал Торн. Девушка наконец нашла в себе мужество ответить на улыбку. — Джентльмены, — сказал он громко. — Это леди Рохейн, которую мы так долго искали.

Лорды склонили головы. Торн представил девушке самых именитых среди них, потом всех отпустил, включая личного секретаря, пажей, лакеев, стражников и слуг, за исключением Кейтри. Ее он попросил подождать в приемной.

Рохейн сидела неподвижно, чувствуя, как по телу пробегает дрожь.

— А теперь тебе, наверное, хочется задать несколько вопросов? — сказал Торн. — Может быть, воспользуемся жестами? Похоже, ты опять потеряла дар речи? Признаюсь, мне понравилось слушать твой голос.

Девушка засмеялась.

«Нет, я не потеряла дар речи», — показала она знаками.

«Тогда говори», — ответил он ей.

— Торн, — сказала она, смакуя его имя. — Торн. Это дайнаннское имя, Ваше величество?

— Дорогая, — сказал он. — Ты не должна меня так называть и падать в обморок, приближаясь ко мне. Разве мы не поклялись друг другу ночью?

— Я поклялась, сэр, и с готовностью.

— Значит, теперь можно считать, что мы помолвлены, и ты не простая девушка из толпы, нахально назвавшая себя леди. Тебе следует завести привычку вести себя как будущая королева и обращаться ко мне на «ты», как прежде.

К Рохейн вернулось мужество.

— Ты все знал? Но откуда? Ты знал, что я нахожусь при Дворе? Почему же мне не удавалось тебя увидеть? Сколько среди дайнаннцев королей?

— Ну, теперь обрушился шквал вопросов, — засмеялся Торн.

— Прежде чем последуют ответы, — поспешно перебила она его, наслаждаясь близостью, словно летним солнцем, — я хочу попросить сохранить жизнь арестованному человеку, который ждет в дворцовых казематах смертной казни. Его имя…

— Он помилован с этого момента, как бы его ни звали. А теперь слушай, а я буду рассказывать. Ты приготовилась?

— Нет. Я смотрю на тебя.

Смело, словно ее долго мучила жажда, а теперь появился шанс утолить ее, Рохейн вглядывалась в точеные черты любимого лица, не могла отвести взгляд от сильного тела.

Каждое движение Торна было мягким, и в то же время напористым, как у льва, сейчас расслабленным, а в следующий момент молниеносным и мощным, и тогда могла быть только победа. Она старалась запомнить, как он красив.

Настоящая красота по своей природе должна быть эфемерной. Без этой капли горечи она не будет настоящей. Но я всей душой хочу, чтобы все было не так. Пусть этот момент продолжается вечно.

— А я изучаю тебя, — ответил он. — И надеюсь делать это как можно чаще и тщательнее в свободное время. Но если ты так смотришь на мужчин, неудивительно, что они сходят от тебя с ума.

— Ну, положим, ты заслуживаешь этого, потому что я давно потеряла из-за тебя покой.

— В таком случае тебе лучше разговаривать со мной из другого конца комнаты, — хрипло сказал Торн. — А то я могу не выдержать и овладеть тобой прямо сейчас.

— В таком случае, — ответила Рохейн, чуть дыша, — я остаюсь на месте.

Торн посмотрел на девушку мягко, почти печально.

— Полуребенок — полуженщина, — прошептал он. — Это будет неправильно. Еще не время.

Рохейн заставила себя отвести взгляд, вдруг поняв, что есть нерушимые правила в этом месте, в это время, в этом веке, в Эрисе.

— Ты должен повернуться ко мне спиной, — попросила она Короля-Императора Эриса. — Повернись ко мне спиной, пока будешь рассказывать. Не смотри на меня с подозрением. С тех пор как я тебя увидела, мне очень хотелось провести рукой по твоим волосам.

Он выполнил просьбу, усевшись к ней спиной на стуле и вытянув длинные ноги. Рохейн пропустила сквозь пальцы длинные пряди и поразилась тому, что дотрагивается до него, о чем мечтала целую вечность.

Торн заговорил:

— Я брел по полянам Тириендора в одежде дайнаннского рыцаря, что стало уже привычкой. Потому что хороший монарх должен знать истинное положение дел в королевстве, а как это сделать лучше, если не пройтись по нему незамеченным? Несколько лордов и советников постоянно тревожатся по этому поводу, и я вынужден им объяснять, что в лесу гораздо безопаснее, чем при Дворе, где ядовитые гадюки только и ждут, когда к ним повернешься спиной.

Я долго изучал тебя и твоего попутчика, когда мы встретились в лесу. Ты сразу привлекла мое внимание, — сказал он. — С первого момента в тебе было столько жизненной энергии… мне не приходилось встречать подобных женщин раньше. Ты обладала способностью радоваться, несмотря на немоту. Когда пришло время расставаться, я уже тогда влюбился, хотя ты отказалась пойти со мной. Но с тех пор у меня не было сомнений, что рано или поздно мы будем вместе.

— Тебя расстроило, что я не могла пойти с тобой? — спросила Рохейн с удивлением, чувствуя, что сердце скачет в груди, будто молодой олень.

— Расстроило? Вряд ли это подходящее слово. Скорее мои ощущения можно сравнить с болью. Когда ты пришла к дому одноглазой колдуньи, я приказал поставить вокруг стражников для охраны, а после лечения привести тебя ко мне. Но они упустили тебя.

— Значит, те шпионы были твоими людьми?

— Да. Мне следовало привлечь дайнаннцев, но кто мог ожидать, что тебе удастся проскользнуть сквозь мои сети.

Поколебавшись немного, Рохейн проговорила:

— Я когда-то была здесь служанкой.

Может быть, теперь он сочтет меня недостойной себя?

Но Торн просто кивнул, как будто это не имело значения. Надо сказать, что этот факт придал ей немного уверенности, и она продолжила:

— Я сбежала и нашла сокровища у Лестницы Водопадов. Для того чтобы все осталось в тайне, бандиты преследовали меня. Кроме того, в Жильварис Тарве колдун Коргут сделал попытку вылечить мое лицо от действия ядовитого плюща. У него ничего не получилось, и я подумала, что он преследует меня, чтобы отомстить за свою неудачу. Поэтому в доме Маэвы мы решили, что шпионы хотят мне навредить.

— Почему ты не рассказала об истинной цели путешествия, прежде чем мы расстались? — спросил Торн со смехом, хотя в голосе проскальзывали нотки легкого раздражения.

— Почему тогда ты не рассказал, что у тебя на сердце? — парировала она.

— Я попросил тебя пойти со мной, разве этого не достаточно?

— Тогда я не поняла тебя. Зато теперь ты все четко объяснил.

— Потому что у тебя больше не осталось от меня тайн, потому что теперь со мной говорят твои глаза и язык. И потому что я не хочу потерять тебя во второй раз.

Ее сердце, казалось, плавилось как стекло на огне его страсти.

— Теперь мне не надо бояться, когда ты смотришь на мое лицо. А в глазах ты сейчас читаешь то, что долго было написано в моем сердце.

— Если бы ты рассказала мне о своей тайной миссии в Каэрмелоре, удалось бы избежать многих неприятностей и трудностей, — мягко усмехнулся Торн.

— Я должна была доверить секрет только Королю-Императору!

— Выясняется, что у тебя есть еще одно неоспоримое достоинство, ты умеешь хранить тайны. Интересно, с тех пор как ты опять заговорила, не пропало у тебя это качество?

Торн засмеялся. Рохейн почувствовала, как ее окутала волна заботы и тепла. Был еще один секрет… Следует ли ей рассказать свою странную историю, как ее нашли, потерявшую память? Какое впечатление на него произведет такой факт из ее биографии? И все-таки девушка не рискнула упоминать о своем прошлом. Для него существенным кажется только настоящее. В самом деле, какое значение имеет эта история?

— Но объясни мне, пожалуйста, почему стражники просто не постучали в дверь Маэвы и не сказали, что Король-Император вызывает меня к себе?

— Ты могла бы опять отказаться, как сделала уже однажды!

— Я не смогла бы отказать монарху…

— Откуда я мог это знать? А потом ты исчезла. Никто и никогда в жизни мне так не перечил. Я пришел в необыкновенную ярость, потеряв тебя. Все вокруг страдали от нее.

— Не говори больше ничего!

Она тихонько дернула его за волосы.

— Нет, теперь ты больше не будешь меня мучить, — усмехнулся Торн.

— То была не моя вина!

— Так ты опять мне возражаешь? — сердито сказал он. — Когда ты полностью изменила внешность и манеру поведения, назвалась чужим именем и явилась прямо в мой дом, единственное место, где я никак не ожидал тебя увидеть, как мне к этому следовало отнестись? И это в то время, когда городские глашатаи у каждых ворот в городе утром, вечером и днем объявляли приказ Короля-Императора немедленно, под страхом тюрьмы, доставить во дворец золотоволосую девушку по имени Имриен, если она появится.

— Я слышала, они что-то кричали, но не могла разобрать слов.

— Конечно, из дворца их не разберешь, если ветер дует не в том направлении.

— Ты просил их искать золотоволосую девушку с необыкновенно уродливым лицом?

— Нет. Ты сказала мне, что идешь к колдунье в Байт Даун Рори, чтобы вылечить свой недуг.

— Но в самом начале как ты мог что-то испытать к такой уродине?

Он повернулся к ней и посмотрел оценивающим взглядом.

— Я уже говорил тебе.

— Ты видел мое безобразие?

— Я видел его и видел тебя.

— А как ты меня узнал прошлой ночью?

— Я еще раз повторяю, что видел твою суть.

Рохейн вспомнила, что ей говорили о необычных для простых смертных качествах рода Д'Арманкортов. Наверное, они включали в себя и дар ясновидения, способность видеть то, что спрятано под маской. Чудесная тишина, наполненная невысказанными словами, еще больше сблизила их.

— Больше я ничего не хочу, — сказала она наконец.

— Ты не изменишь мнение через некоторое время, как имеют обыкновение делать женщины?

— Нет, не изменю! Рохейн засмеялась.

— Хочешь услышать конец истории?

— Да!

Ястреб перелетел на свою жердочку, помахал крыльями и по спирали спустился на спинку стула Рохейн. Девушка подошла к нему, и птица слегка пощипала ей пальцы. Торн поднял руку и Эрантри переместился на кожаный нарукавник. Король ласково погладил его по хохолку.

— Мы не могли тебя найти, — сказал он. — Твой задира-друг из Изенхаммера ничего не мог сказать. Когда ты не появилась к Имбролу, мы стали искать одноглазую колдунью из Байт Даун Рори.

— Во время Имброла я ужинала в том же зале, что и ты.

— Господи, а я этого не знал! В ту ночь мой взгляд блуждал по стенам, прекрасная похитительница покоя.

— А мои глаза вообще ничего не видели! Так что с Маэвой?

— Ее дом был пуст.

— Пуст? Куда же она делась?

— Что любопытно, ее нигде не могли найти, хотя за дело взялись дайнаннцы и лучшие сыщики, а курьеры были посланы во все земли. Потом нам пришлось отправиться на поле боя, но во время моего отсутствия поиски продолжались.

Однажды вечером, далеко на севере Эльдарайна, мы вместе с Роксбургом решили прокатиться верхом, поблизости от лагеря наших войск. В разговоре, глядя на ночное небо, мы коснулись темы красоты. И в этот момент герцог вскользь упомянул факт, что при Дворе появилась очень красивая девушка, привезшая в Каэрмелор новость о сокровищах. Она не очень осведомлена об аристократических протоколах, и больше того, рассказала странную историю о путешествии в диком лесу с эртом по кличке Медведь. Так я еще раз услышал это прозвище.

Рохейн вспомнила разговор у костра, Диармид тогда сказал Торну:

— Когда я был мальчишкой, мы часто устраивали с моим… дядей словесные перепалки.

Чтобы подтвердить сказанное, Рохейн тогда показала знаками: «Я однажды видела, как Сианад мерялся силами с одним остряком и выиграл».

— Он всегда выигрывал. Эрты славились искусством игры словами. Финварна недаром является родиной многих известнейших Бардов. Сианад же выигрывал даже у своих соотечественников.

Высоко в Башне Исс Торн опять смотрел на девушку пылающим взглядом.

— Мне стало понятно, что Рохейн Тарренис — это ты, исцеленная, изменившаяся, желанная. Я несколько раз слышал при Дворе твое имя. Эрсилдоун упоминал его при мне. Но он описывал темноволосую девушку. Теперь ясно, ты изменила внешность, чтобы избежать какой-то опасности.

— Сви-свит, — произнес ястреб, нежно перебирая волосы Торна загнутым клювом.

— В течение часа мы покинули поле боя. Лучшая часть наших войск летела в Каэрмелор на эотаврах, с большей скоростью, чем курьеры. Но мы опоздали, потому что леди Рохейн отправилась в Башню Исс. Задержавшись только для того, чтобы сменить эотавров два дня назад, мы отправились следом, летели день и ночь и прибыли в разгар событий.

— К счастью для обитателей Башни! Если бы вы не подоспели, здесь произошла бы ужасная бойня.

— В этом бою я прошел через каждый залитый кровью зал и лестницу этого сооружения, и мой меч «Арктур» пел стальную песню смерти, сметая головы нежити. Но ты опять как песок выскользнула из пальцев, спутав все планы. Никогда еще женщина не была столь неуловимой. От лордов и слуг ничего невозможно было добиться, пока один из них не собрался наконец с мыслями и не вспомнил, что ты отправилась в Призрачные Башни и теперь, наверное, лежишь где-нибудь убитая на дороге. Роксбург, уже сидевший на коне, тут же отправился в путь. Я же вынужден был вернуться в Башню, кто-то сказал, что леди из Каэрмелора видели в кухне. Но и там я тебя не застал. Многие подтверждали, что видели гостью живой и невредимой. Башня переполнена, но в ней сейчас безопасно, так что у меня не было сомнений, что рано или поздно я найду тебя.

Торн немного помолчал, а потом сказал:

— Кто при Дворе первым догадался, что ты талитянка?

— Только леди Дайанелла.

— Рассказывай дальше.

— Я сказала ей, что ищу рыцаря Торна. Твое дайнаннское имя известно при Дворе?

— Так же, как и имя Роксбурга — Оук, и Эрсилдоуна — Эш. Эта леди вознамерилась стать королевой и не терпит конкуренции. Она постоянно выставляет напоказ свои достоинства, впрочем, как и все остальные. Но Дайанелла пользуется еще поддержкой интригана дяди, решившего усадить племянницу на трон, чтобы использовать ее как марионетку, дергая за веревочки. Могу поклясться, что эта девица слышала объявления по городу. Узнав, что ты ищешь меня, а я тебя, ревнивая мошенница не стала больше задавать вопросов. Она будет арестована, как и ее дядя-колдун, планировавший избавиться от тебя, пока мы не встретились.

— Дайанелла велела мне уехать из Каэрмелора.

— Думаю, она хотела, чтобы ты оказалась в каком-нибудь неудобном для поисков месте. — Лицо короля потемнело. — Те, кто осмелился встать поперек моей воли, будут наказаны.

Солнце затянули облака, накрыв комнату тенью. Торн взял со стола листок бумаги и перо, подточив кончик точилкой с фарфоровой ручкой. Обмакнув его в чернила, он быстро написал письмо, промокнул и закатал в пергамент, перевязав бечевкой, потом капнул жидким воском от свечи и скрепил перстнем-печаткой. Позвав Кейтри, он поручил ей передать свиток курьеру, ожидавшему за дверью. Когда девочка вышла, Торн опять сел в кресло, опершись на подлокотник.

— Но с другой стороны, — с сомнением заметила Рохейн, — Дайанелла ведь не могла знать, что на Башню Исс нападет Охота.

— Будем надеяться, что нет, — задумчиво согласился Торн. — Ее дядя и она должны были подготовить какой-нибудь другой способ, чтобы избавиться от тебя.

Рохейн подумала:

Какое странное совпадение, что Охота выбрал для нападения на Башню Исс именно тот момент, когда она сюда приехала…

Вдруг ее сердце сжало ледяной рукой от пришедшего в голову подозрения, такого ужасного, что она не могла высказать его вслух.

А что, если Саргот обладает достаточной силой, чтобы вызвать Охоту? Если не он, то кто это сделал? И на что был направлен удар нежити, кроме разрушения!

— А ты говорила Дайанелле что-нибудь о колдунье? — спросил Торн.

— Да! — испуганно ответила Рохейн. — О боже! Выходит, я подставила под удар жизнь пожилой женщины? Дайанелла и ее дядя, догадавшись, что Маэва может пролить свет на истинное лицо Рохейн Тарренис, захотят, чтобы колдунья навсегда замолчала! Хотя обычные смертные люди, даже помощники Саргота, не смогут выследить одноглазую Маэву, если она этого не хочет.

— Если за ней охотятся смертные.

— Тогда она в страшной опасности.

— Так и есть, можешь не сомневаться.

— Я не могу поверить, что Саргот так хорошо владеет магией, что может заставить нежить слушаться себя. Его хваленые трюки — только фокусы.

Торн щелкнул пальцами и извлек из воздуха небольшой сияющий предмет.

— Это тоже фокус?

Девушка засмеялась.

— Конечно, фокус. Не сомневаюсь, что он был спрятан у тебя в рукаве! Я ведь не деревенская девушка из Долины Роз, чтобы меня обманывать обыкновенной ловкостью рук.

Сияющая вещица оказалась золотым колечком в форме листиков, усыпанных белыми прозрачными камнями, сверкающими так, словно в их глубине был заточен блеск звезд. Торн взял ее руку, поцеловал ладонь и надел на палец колечко. От поцелуя по венам быстрее побежала кровь.

— Ты отвлекла меня от рассказа, — сказал он, не отпуская руку Рохейн. — Я даже забыл, на чем закончил.

— Где же блуждают твои мысли?

Торн наклонился и прошептал ей что-то на ухо. Рохейн пробормотала ответ. Ястреб закричал, поднялся в воздух и стал летать по комнате, роняя перья.

— На место, шалопай! — прикрикнул хозяин, но птица вылетела в окно.

Торн встал со стула и вместе с Рохейн подошел к окну. Они стояли близко друг к другу, и девушка всем телом ощущала легкое давление его руки на плечо. Перед ними расстилались поля и извилистая полоса волнующегося моря.

Торн оперся на оконную раму: рука была сильной, с длинными красивыми пальцами. На одном из них Рохейн заметила тонкое золотое кольцо, состоявшее из трех проволочек, переплетенных друг с другом.

Он сохранил то, что взял у меня тогда. Как было бы прекрасно проснуться среди ночи и увидеть рядом его волосы, рассыпавшиеся по подушке. Любоваться тенью от мягких, шелковых, как у ребенка, ресниц на щеках!

Где-то далеко в бездне парил ястреб.

— Давай больше не будем говорить о прошлом, — пробормотал Торн. — На ветках, где не так давно птичий хор пел песню лета, осталось несколько желтых листьев, — проговорил он, возможно, что-то цитируя. — Но хмурые зимние дни не такая уж неизбежность, и сегодня облака разошлись, чтобы дать солнцу шанс осветить землю и доставить нам удовольствие.

— Так же, как солнце, прекрасен шторм, ветер и дождь в лесу Тириендора. Каждое время года имеет свою прелесть.

— Я с тобой полностью согласен, но мне очень хотелось бы вырваться из этих стен, и сегодня мы отправимся в Каэрмелор.

— По земле или по небу?

— По небу. На крыльях. Не боишься?

Взгляд, который он бросил на нее, заставил Рохейн почувствовать в венах огонь, готовый расплавить тело. Ноги стали ватными, она едва стояла.

— Наоборот, я жду этого с нетерпением! Но подожди. Прежде чем уехать отсюда, мне нужно помочь обитателям Башни. Смерть и разрушения обрушились на совершенно невинных людей. Моя собственная комната была полностью разорена, хотя нежить оставила нетронутым этот этаж.

— В Башне не так уж много разрушено. Больше всех пострадала твоя комната. Другие повреждения были случайны во время боя. Среди моих людей достаточно лекарей и других специалистов, которые во время нашего разговора залечивают раны Башни Исс, независимо от титула и происхождения. Я сам недавно прошелся среди раненых. На мой взгляд, там нет никого, чье выздоровление вызывало бы сомнение. Лекари будут работать до тех пор, пока не вылечат всех до единого. Я настаиваю, чтобы мы уехали в Каэрмелор без промедления. Там будет объявлена наша помолвка, и ты встретишься с принцем Эдвардом.

Рохейн почувствовала, как ее захлестнула волна счастья, и выдавила из себя:

— Я с нетерпением жду этой встречи.

— Если тебе это доставит удовольствие, будет устроен бал. Ты согласна?

— А мы с тобой будем танцевать гавот, как тогда в лесу?

— Лишь бы быть рядом с тобой, а хореография не имеет значения, кайлеаг фаойлеаг, — мягко ответил он.

— Однажды ты меня уже так называл. Что это значит?

— Любимая птица моря. Белая птица свободы, путешествующая над океаном. Она подолгу не касается земли, преодолевая огромные просторы воды, на которых нет ни единого островка. Этот крылатый морской навигатор летит неделями, пока находит место для отдыха.

Где-то в подсознании Рохейн мелькнула мысль, но только в подсознании. Она посмотрела на левое запястье. Его украшал браслет из жемчуга и черного янтаря, похожего на кусочки темного льда, оправленные в белый металл. Одна из безделушек, подаренных ей Хелигеей. Но Рохейн смотрела не на них.

— Теперь меня называют птицей, бабочкой и еще Рохейн, — заметила она.

— Что значит «Красивая». У каждого из нас много имен. У меня, например, их столько, что, наверное, если бы перечень взялись писать на земле, линия протянулась бы отсюда до Намарры.

— Но есть одно, главное. Джеймс.

Торн взял девушку за руку. Она вздрогнула.

— От твоего прикосновения у меня перехватывает дыхание, как будто в нем заключена какая-то алхимия.

— Ты на самом деле так думаешь?

— Оно подобно шоку. Но самому приятному, какой мне только приходилось испытывать.

— Как же ты можешь быть уверена, что это я, а не ты сама порождаешь его?

Где-то рядом наверху, в навесной бойнице, пропела серебряная труба. Далекое пятнышко на юго-востоке приняло очертания Всадника Бури.

— Курьер из Каэрмелора, — сказал Торн. — Нельзя больше мешкать. День в полном разгаре. Ты будешь готова отправиться в путь до полудня? Времени не так уж много.

— Конечно.

Рохейн позвала Кейтри. Из приемной в комнату вкатилось несколько маленьких тяжелых предметов. Чтобы скоротать ожидание, девочка играла в «бабки» и в конце концов уронила камешки на пол.

— Слушаю вас, миледи.

Кейтри стояла, преклонив колени, не решаясь посмотреть на короля.

— Скажи Вивиане, чтобы в полдень была готова отправиться в путь.

— Сию минуту, леди.

— И пошли курьера к Роксбургу. Я должен побеседовать с Аттриодом, — приказал Торн.

— Да, Ваше величество, — прошептала служанка и попятилась из комнаты, не поднимая глаз.

— Мне очень нравится эта девушка, — сказала Рохейн. — Можно попросить ее сопровождать нас, если она захочет?

— Ты ни о чем не должна просить. Делай то, что считаешь нужным.

Все еще удерживая за руку, Торн подвел Рохейн к столу.

— Есть еще что-нибудь в этой дымовой трубе, что необходимо взять с собой, кроме этого полуоперившегося цыпленка?

От его волос приятно пахло кедром или диким тимьяном. Опьяненная силой, исходившей от любимого, Рохейн совершенно отвлеклась от разговора. Теперь ей на память пришел туалетный столик в комнате, где она спала предыдущую ночь. Это была одна из многих комнат на сороковом этаже, которую не тронули вандалы Охоты. Там лежал мешочек с лебединым пером, которое ей дала Маэва. Около него стоял темно-красный пузырек с Кровью Дракона — подарок Торна, его она сняла с шеи, когда купалась. В суматохе утра Рохейн забыла его надеть.

— Да, кое-что есть. Я заберу это сама и скоро вернусь.

Торн поднес ее руку к губам, глядя на девушку с задумчивой нежностью.

— Твой поцелуй подобен огню, — пробормотала она, покраснев.

— Тогда загорайся.

— Скоро и навсегда, но теперь я должна идти.

Торн выпустил ее руку, потому что кто-то нерешительно постучался в дверь. После приглашения войти на пороге показались высокие фигуры лордов. Почтительно поклонившись, они посторонились, чтобы дать Рохейн пройти. В ответ девушка склонила голову.

Когда Рохейн вошла в свою комнату, маленькая фигурка быстро подняла голову. На туалетном столике отсутствовали принадлежащие Рохейн вещи — флакончик и мешочек.

— Под! Что ты здесь делаешь? Где кошелек и флакончик?

— Я не знаю, — выкрикнул он истерически.

— Ты взял их. Верни, пожалуйста.

Он попятился, пряча руки за спиной.

— Пожалуйста, Под.

Его глаза метались из стороны в сторону, как рассыпавшиеся бусинки.

— Такие, как ты, — сказал он высоким голосом, — и как он, никогда не найдут счастья вместе.

— Не смей говорить таких вещей! — негодующе закричала Рохейн. — Возьми свои слова обратно! Пожелай мне лучше всего хорошего! Скажи, что это не так!

— Но это так.

— Король может жениться на простой девушке, почему нет? Он может жениться на той, которую сам выберет! За что ты ненавидишь меня?

— Я всех вас ненавижу.

— Ты не хочешь подружиться с кем-нибудь?

— Нет.

Рохейн сделала шаг вперед, надеясь схватить его и вернуть свои вещи, но парень увернулся и боком проскользнул в дверь.

— Ты, мерзкий негодяй, убирайся прочь со своими пророчествами, — закричала она ему вслед. — Все равно это ложь! Больше никогда со мной не разговаривай!

Она села перед зеркалом и вытерла слезы, готовые скатиться по щекам. Предсказание Пода глубоко расстроило Рохейн. Он украл лебединое перо и флакончик с Драконьей Кровью, но сейчас это больше не имело значения.

Шлейф из запаха целебного масла последовал за Вивианой в комнату.

— Миледи! Я готова вернуться. Не могу дождаться, когда мы покинем это проклятое место.

— Отойди подальше, пожалуйста! — попросила Рохейн, прижимая к носу кружевной носовой платок.

— От этого запаха никак не избавиться, — заныла служанка.

Хозяйка помахала ей рукой.

— Пойди спроси Кейтри, Пеннирига, Физерстоуна и Бренда Бринквоса, не захотят ли они полететь с нами в Каэрмелор и остаться там. Кто согласится, должен быть готов к полудню и ждать на Королевском уровне.

Вивиана выскочила из комнаты. Рохейн вернулась к покоям короля. Около дверей кружила толпа. Люди расступились, пропуская девушку внутрь. Холл заполняли лорды и слуги. Все внимание было обращено на Короля-Императора. Когда вошла Рохейн, воцарилась тишина. Девушка смущенно подошла к окну, около которого стоял Торн с Эрантри на плече.

Улыбнувшись той самой улыбкой, которая вызывала у Рохейн дрожь в ногах, Торн поцеловал ей руку.

— Наши дела здесь закончены. Итак, в путь, — заявил он собравшимся придворным.

Они вдвоем возглавили процессию. В соответствии с этикетом на короле была пышная одежда, собранная в такое количество складок, что спадала с его плеч, как большое знамя. Ее краями он задевал столпившихся в проходах обитателей Башни, прижимавшихся к стенам, чтобы иметь возможность снять шляпы и опуститься на колени.

Процессия резко остановилась, когда Торн вдруг замер перед щелью в камнях, а потом вытащил из тени маленькую извивающуюся фигурку Пода, похожего на полумертвую рыбу на крючке.

— Ах ты, мошенник! — строго воскликнул Торн. — Думаешь, за нами можно шпионить? Ошибаешься!

Угрюмый Под безвольно висел в его руках.

— Говори!

— Она сказала мне, чтобы я молчал.

— Кто? — прогремел Торн. — Ты расстроил чем-то леди Рохейн? Я могу вырвать твою змеиную печень и скормить ее своему ястребу.

— Нет, нет! — завизжал Под.

Рохейн парень показался таким несчастным, что жалость была единственным чувством, которое он вызывал.

— Нет, он не делал этого… — начала девушка, но потом замолчала.

Ведь Под действительно меня очень расстроил. Я никогда не смогу его выдать, но и лгать Торну тоже нельзя. С того времени, как я заговорила, мой язык произнес слишком много лжи.

— Я думаю, все прошлые проступки можно простить, — сказала она. — Под вполне может стать славным парнем.

— Сказать откровенно, он вовсе не выглядит таким, — возразил Торн. — Надень на себя что-нибудь чистое, бездельник.

Он отпустил парня, который, словно шарик, проскользнул между людьми и исчез за поворотом.

Шеренга лакеев в горчичных ливреях, украшенных серебряными галунами, стояла ровными рядами, заложив руки в перчатках за спины. Оседланные, готовые к полету эотавры звенели упряжью и кольцами из силдрона около Верхних ворот. Теплое дыхание лошадей наполняло воздух запахом сена.

Лорд Усторикс с леди Хелигеей провожали Короля-Императора и его свиту. Сын Дома хриплым голосом произнес прощальные слова, едва сдерживая эмоции.

— Ваше величество оказал своим визитом большую честь нашему скромному жилищу. И мы выражаем благодарность за помощь в борьбе с нежитью. Попутного ветра вам и леди Рохейн.

В попытках выглядеть как можно цивилизованнее у него от страха прилипал язык к нёбу.

Торн кивнул, потом вдел ногу в стремя и уселся между расправленных крыльев.

— Лорд Усторикс, вы оправились после потрясения? — спросила Рохейн.

— С моих губ не сорвется ни слова жалобы, миледи, — ответил он с апломбом.

— Пока вы нездоровы, Хелигея может выполнять обязанности курьера. Она прекрасно управляется с эотаврами. Фактически я предлагаю позволить ей заниматься этим так часто, как она пожелает.

Среди обитателей Башни Исс поднялся удивленный ропот. Триумфальная усмешка на лице Хелигеи составила разительный контраст с полным смятением брата, которое тот попытался скрыть низким поклоном.

Солнце повисло в зените, и Имперский флот, состоящий из трех дюжин мощных крылатых коней, стартовал из верхних ворот. Взяв курс на юго-запад, кони выстроились клином и, словно нарисованные углем галеоны, медленно поплыли над гладью океана.