"Королева подиума" - читать интересную книгу автора (Дарси Эмма)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Итак, это Адам Кэйзелл… отец Кейт… Как правильно заметил ее племянник, он был таким же большим, как и Закари Ли, но было ли его сердце таким же большим, как у Закари? Судя по рассказам Кейт, отнюдь. У Розали сложилось впечатление, что девочка очень несчастна из-за ситуации в ее семье. Селеста же считала, что отец ее подруги просто потрясающий, но это было поверхностное впечатление тринадцатилетней девочки от бесспорно красивого и могущественного миллиардера.

Но Розали не могла не признать, что Адам Кэйзелл действительно производит впечатление. Под взглядом его серебристо-серых глаз ей стало тревожно и неуютно — она как будто почувствовала, что этот мужчина способен без труда сломать ту стену, которой она много лет назад окружила свое сердце. Она смотрела ему в глаза, не в силах отвести взгляд, и чувствовала, как слабеют ее колени.

Ее спас Хью, подведя к гостю своих сыновей.

— Это Джеффри и Малколм, — представил он.

Адам был вынужден сосредоточить внимание на мальчиках, и Розали хватило этого времени, чтобы взять себя в руки.

— А это Розали Джеймс, сестра Рибел.

Избежать рукопожатия было невозможно. Рука Розали утонула в его теплой сильной ладони — ей показалось, что одним этим прикосновением он выжег на ней свое клеймо.

Но она никогда и никому не будет принадлежать. Ни-ког-да!

— Сестра? — Теперь в его глазах плескалось удивление. Он перевел взгляд на Рибел, затем снова на Розали и нахмурился. — Не вижу никакого сходства.

— В семье Рибел все дети были приемными, мистер Кэйзелл, — пояснила Селеста. — И все разных национальностей: Рибел англичанка…

— А вы? — спросил он Розали, пронзив ее взглядом серых глаз, как кинжалом.

В ней немедленно сработал защитный инстинкт — не допускать ничего личного в отношениях с этим человеком, иначе она пропала.

— Предпочитаю, чтобы моя личная жизнь оставалась действительно личной, мистер Кэйзелл, — с достоинством ответила она, надеясь, что ее слова не прозвучали слишком резко.

— Адам, — поправил он.

Розали взглядом дала понять, что ей не по душе подобная фамильярность. Этот мужчина, дай ему палец, отхватит всю руку. Она перевела взгляд на свою не в меру разболтавшуюся племянницу.

— Селеста, давай дадим возможность Кейт поговорить с отцом, ведь она не видела его… Сколько ты не видела своего отца, Кейт?

Адам не сомневался, это был целенаправленный выпад, чтобы заронить в нем чувство вины. К счастью, своим ответом Кейт невольно разрядила обстановку.

— Папа проводит со мной почти все свое свободное время, когда оно у него появляется, — небрежно ответила девочка.

Адам рассмеялся и отпустил наконец руку Розали. Распахнув объятия, он воскликнул:

— Иди, я тебя обниму, моя дорогая!

Лицо девочки вспыхнуло от неподдельной радости. Она впорхнула в объятия отца, и он закружил ее вокруг себя.

— Пап, я уже не маленькая, — запротестовала Кейт, но было заметно, что она очень рада такому открытому проявлению его любви.

Он поставил ее на пол с преувеличенно унылым видом.

— Ох уж этот переходный возраст, — простонал он. — Ну почему все сразу становится таким сложным?

— Никуда не денешься — придется тебе смириться с тем, что я выросла.

— Похоже, именно этим мне придется заниматься все каникулы, — с покорным вздохом согласился Адам.

— Надеюсь, нескольких недель окажется достаточно, — подыграла Кейт.

Все рассмеялись.

— Итак, как вы провели эту неделю? — спросил Адам, вовлекая в разговор Селесту. — Может быть, мы присядем и вы расскажете, как проводят свободное время взрослые девушки вроде вас?

Селеста с радостью откликнулась на приглашение, а Розали не могла не подумать о том, что Адам Кэйзелл, бесспорно, наделен огромным природным обаянием. В большой компании, в присутствии наследного графа он все равно казался королем.

Розали намеренно заняла дальнее кресло чуть в стороне от остальных, чтобы иметь возможность наблюдать. Она чувствовала, что Адам заметил ее отчужденность и рано или поздно попытается преодолеть ее, но сейчас решила воспользоваться короткой передышкой.

Адам Кэйзелл производил впечатление энергичного, уверенного в себе, волевого и умного человека, безусловного лидера по натуре, что объясняло успех, которого он неизменно добивался во всем, за что бы ни брался. К тому же он был опасно привлекательным и обаятельным, но ни в коем случае не плейбоем — резкие черты его лица не позволяли назвать его классически красивым, но придавали его облику мужественность и притягательность. Такое лицо обычно нравится и мужчинам, и женщинам. Суровый облик смягчали слегка взлохмаченные темные волосы, делавшие его более доступным и по-мальчишески очаровательным.

Джеффри и Малколм уже явно прониклись к нему доверием. Совсем как к Закари Ли.

Это внезапное открытие не понравилось Розали и вернуло ей первоначальный воинственный настрой. Пусть Адам Кэйзелл так же высок и так же широкоплеч, как и ее Большой Брат, но на этом их сходство заканчивается: Закари из тех, кто отдает, а Адам — из тех, кто берет или даже отнимает.

Розали инстинктивно потерла руку, будто хотела стереть следы его прикосновения. Адам заметил ее жест, и она тут же прекратила, чтобы не дать ему повода думать, что он оставил на ней свою отметину.

Обычно Розали спокойно реагировала на любое проявление внимания к своей персоне, но внимание Адама было каким-то более… личным, интимным, тревожащим. Она хотела избавиться от этого наваждения и в то же время…

Розали переключила свое внимание на Кейт. Ей очень понравилась эта девочка — яркая, умная, самобытная, обладающая совершенно недетской способностью очень точно оценивать людей и устанавливать с ними отношения. Но Розали не мог не обеспокоить налет цинизма, с каким Кейт говорила о некоторых вещах, которые, судя по всему, огорчали или разочаровывали ее. Для тринадцати лет она была покрыта слишком толстой броней, призванной оберегать ее от сердечной боли.

Что ж, привилегированное положение еще не является гарантией счастливого детства. Селесту, своими белокурыми волосами и голубыми глазами походившую на ангелочка, сам Хью раньше называл не иначе как «дурное семя» — ее исключали то из одной, то из другой школы за возмутительное поведение, пока в их семью не вошла Рибел. Она немедленно взялась за спасение осиротевшей племянницы Хью, и преуспела в этом.

Конечно, Розали не считала, что дочь Адама Кэйзелла требуется спасать. Обладая сильной волей, девочка сама могла постоять за себя. Видимо, характером она пошла в отца. Кроме характера, она унаследовала его темные, чуть вьющиеся волосы и некоторые черты лица — широкие брови и четко очерченный подбородок, но ее губы были мягче и полнее, а серый цвет глаз теплее. Она была высокой, но хрупкого сложения. Розали не сомневалась, что Кейт станет замечательной красавицей, когда вырастет и окончательно оформится.

Но сейчас ей требовались внимание и забота, потому что девочка явно чувствовала себя одинокой. У нее была мать, слишком увлеченная светской жизнью и озабоченная продвижением своего нового мужа на вершины политического Олимпа, чтобы уделять достаточно внимания дочери; отчим, которому, по существу, не было до нее дела, и отец, который периодически появлялся в ее жизни, как праздник, предлагая развлечения и горы мороженого, но так же быстро исчезал, не успев понять, что девочке нужны вовсе не сладости, а ощущение стабильности и защищенности. Ничего удивительного, что Кейт очень понравилось гостить в доме Селесты.

— Розали…

При звуке своего имени, произнесенного его голосом, она почувствовала, как сердце ускорило ритм. Серебристые глаза-пули смотрели на нее в упор, требуя внимания.

— Я просто только что вспомнил, где видел вас в последний раз, — с улыбкой произнес Адам.

Работа топ-модели давно сделала ее публичной персоной, поэтому она не увидела ничего странного или неожиданного в том, что их пути с Адамом Кэйзеллом могли пересечься. Скорее всего, он сопровождал какую-нибудь из своих любовниц на показе мод.

— На премьере «Принцессы Турандот» в «Метрополитен-Опера» в Нью-Йорке, — сказал он, немало удивив ее.

— Вы были там?! — восторженно воскликнула Рибел. — Значит, вы слышали, как пел Цун Ши?

Адам кивнул.

— У него потрясающий голос.

— Он наш брат, — с гордостью сообщила Рибел. — Мы все были на премьере. Вся семья. Это был незабываемый вечер, правда, Розали?

— Да.

Она не видела Адама Кэйзелла на премьере, и ей была неприятна мысль о том, что он наблюдал за ней, когда она этого не знала. С другой стороны, в тот вечер она, кроме всего прочего, работала — ей заплатили за то, чтобы она надела платье и колье в качестве рекламы.

Адам, сидевший на диване, подался чуть вперед, как огромный кот, готовый к прыжку.

— И сколько же вас в семье, Рибел?

Та рассмеялась.

— Четырнадцать. Четырнадцать детей плюс их мужья, жены и дети и наши замечательные родители. Мы заняли всю ложу в «Метрополитен-Опера», помнишь, дорогой? — обратилась она к мужу с улыбкой. Это был действительно незабываемый вечер, — ответил Хью.

Адам кивнул, соглашаясь.

— Жаль, что тогда мы не были знакомы. Должен признаться, я заметил только Розали. — Когда он обратил свой взгляд на нее, на его губах играла чуть ироничная улыбка. — От такой красоты просто невозможно было отвести взгляд.

В ответ на этот комплимент Розали лишь сухо улыбнулась.

— В тот вечер я, кроме всего прочего, работала.

— А рыжеволосый мужчина, сопровождавший вас?

— Это был Закари Ли, — ответила Рибел. — Наш Большой Брат.

В глазах Адама Розали заметила облегчение и удовлетворение. Похоже, он решил, что одним соперником меньше. Ей снова стало не по себе при мысли, что он не просто видел ее, а пытался понять, насколько близкие отношения связывают ее со спутником.

— Между всеми нами нет кровного родства, поэтому мы не похожи друг на друга, — заметила она.

— Дядя Зак — американец, — проинформировала Селеста.

— Мы все очень уважаем его и считаемся с его мнением, — быстро вмешалась Розали, не желавшая, чтобы словоохотливая Селеста начала перечислять всех остальных родственников. Требовалось немедленно сменить тему. — И часто вы ходите в оперу?

— Нет.

— Но это была премьера, — ответила Кейт за него, — а папины подружки ну о-о-оченъ любят всякие премьеры.

— Кэти, прекрати, — добродушно пожурил ее отец. — Я и тебя брал с собой на несколько. На «Гарри Поттера»…

Ладно, ладно. — Кейт подняла руки, сдаваясь. — Просто папа больше любит рок-музыку. Что-то я не помню, чтобы на «Сатурн рекордз», когда она тебе принадлежала, записывали классическую музыку, поддела его дочь.

— Но это не значит, что она мне не нравится, — в добродушном голосе Адама послышались предостерегающие нотки.

— Никогда не слышала, чтобы ты слушал диски с классикой, — не унималась Кейт.

— Но мы же не все время вместе.

А вот этого говорить не стоило.

Лицо Кейт напряглось.

— Ты прав, папа. В лучшем случае мне достается пятнадцать процентов твоего драгоценного времени. Что ты, я не жалуюсь! Я рада и этому. И не сомневаюсь, что, когда меня нет рядом, ты слушаешь исключительно оперу. — Сквозь стиснутые зубы девочка улыбнулась Розали. — Простите, мне не стоило вмешиваться. Я действительно не могу знать наверняка, любит мой отец оперу или нет.

— Никогда не стоит говорить за другого человека, — мягко ответила Розали.

Адам тоже посмотрел на Розали, пытаясь стереть с лица хмурое выражение, вызванное неожиданной вспышкой Кейт, в которой сквозила явная горечь.

— На самом деле мое внимание привлекает любой красивый голос, независимо от того, в каком жанре работает исполнитель, — пояснил он непосредственно ей.

— Тогда вам не могло не понравиться пение Цун Ши, — заметила Розали, думая о том, как и когда он ответит своей дочери на жалобу о недостатке внимания с его стороны.

— Как и ваше.

— Мое? — О чем он говорит? Может быть, размышляя о Кейт, она утратила нить разговора?

Серебристый взгляд впился в ее лицо.

— Я слышал, как вы поете в Пномпене, в отеле «Ле Рояль». Вы пели с хором детей-сирот.

На несколько долгих секунд Розали лишилась дара речи. О скольких еще таких вот случайных совпадениях ей предстоит услышать?

— Это было… девять месяцев назад.

— Примерно, — согласился Адам. — У вас прекрасный голос, Розали. Очень чистый. Если бы я все еще владел «Сатурн рекордз», я бы обязательно попытался заполучить вас.

— Настоящая мать Розали была певицей, — заметила Рибел.

— Я не люблю об этом говорить, ты же знаешь, — быстро прервала сестру Розали.

— И все равно, я считаю, что ты напрасно не занялась пением профессионально. Вот и Цун Ши говорит…

— Я ненавижу этот мир! — Затем, очевидно взяв себя в руки, Розали с учтивой улыбкой обратилась к Адаму: — А что привело вас в Пномпень?

— Бизнес. Я изучал возможность открытия новой авиалинии.

В его глазах сквозила насмешка над ее попыткой сменить тему.

Каждая мышца в теле Розали напряглась — она без слов понимала, что он уже наметил ее своей следующей жертвой. Охотник… Захватчик… Именно таким виделся ей Адам Кэйзелл, и впервые за долгие годы Розали почувствовала себя уязвимой.

Очень вовремя появился дворецкий, возвестивший:

— Ленч уже подан в столовой, милорд.

— Спасибо, Брукс. — Хью поднялся. — Девочки, мальчики, Адам…

Пропустив детей вперед, Хью присоединился к Адаму, оставив сестер наедине, что, безусловно, было срежиссировано его женой, бросавшей на него весьма красноречивые взгляды. Иногда Розали казалось, что между Рибел и Хью существует какая-то виртуальная связь, настолько хорошо они понимали друг друга. Она почувствовала себя свободней, избавившись хоть на короткое время от присутствия Адама, но понимала, что Рибел не напрасно захотела остаться с ней наедине.

— Розали, он увлекся тобой. И весьма серьезно, я бы сказала.

— Рибел, я ни за что не стану игрушкой ни в чьих руках, ты же знаешь.

— Я не предлагаю тебе становиться игрушкой. Почему ты отказываешься думать, что его интерес может быть намного серьезнее? Адам очень привлекательный мужчина.

— Он записной Казанова. Ты же слышала, что сказала Кейт о его любовницах.

— И все-таки, может быть, настало время выбраться из своего кокона, Розали? Невозможно всю жизнь прожить…

Розали нахмурилась.

— Зачем ты пытаешься свести меня с ним?

— Я волнуюсь за Кейт, — со вздохом произнесла Рибел. — Разве ты не слышала горечи в ее словах, когда она разговаривала с отцом? Может быть, ты смогла бы помочь ей? Им обоим?

Рибел слишком хорошо знала самое уязвимое место Розали.

— Кейт Кэйзелл не сирота, не брошенный ребенок, Рибел. Она достаточно сильна духом, чтобы самой справиться со своими проблемами. Я думаю, ее отец получил сегодня парочку весьма ощутимых уколов.

— Родители часто отмахиваются от проблем ребенка, списывая их на переходный возраст и дурное настроение. Никто так не слеп, как тот, кто не хочет видеть. А к тебе он прислушается. Очень плохо, что Кейт чувствует себя… брошенной, никому не нужной.

— Я не стану вмешиваться в их отношения.

— Поговорить — не значит вмешиваться…

— Значит. Стоит мне проявить инициативу, и он пойдет в атаку, стремительную и яростную. Я чувствую это.

— Ну, ты, как никто другой, умеешь дать отпор мужчине и лишить его желания предпринимать вторую попытку.

— Боюсь, с Адамом Кэйзеллом так легко не справиться.

— Неужели? Пасуешь, сестричка? — поддела ее Рибел.

Но Розали оставалась серьезной.

— Не смотри на меня так. Я чувствую опасность, понимаешь? Чувствую.

— Прости за настойчивость. — Рибел тоже посерьезнела. — Я была уверена, что для тебя это не будет проблемой. Просто я действительно беспокоюсь о Кейт. Она сейчас в таком возрасте…

— Рибел, кроме отца, у нее есть еще и мать.

— Считай, что нет. Она полностью поглощена своей собственной жизнью. Кроме того, для Кейт явно важнее внимание Адама…

— Уверена, Кейт справится собственными силами.

— А я не уверена. Если она чувствует себя никому не нужной, тут и до наркотиков недалеко.

— В таком случае почему бы тебе самой не поговорить с Адамом?

— Потому что это не меня он вознамерился завоевать.

На этом сестры прекратили свой разговор и присоединились к остальным.

Когда они входили в столовую, Розали чувствовала, как взгляд Адама бесцеремонно скользит по ней: по длинным распущенным волосам, по лицу, лишенному косметики, по фигуре, задержавшись на оголенной полоске живота между низко сидящими джинсами и коротким топом в белую и голубую полоску. Розали вспыхнула, едва сдерживаясь, чтобы не крикнуть: «Не смотри на меня так, Адам Кэйзелл! Не смей так смотреть! Лучше обрати внимание на свою дочь — это куда важнее всех твоих женщин!»

Рибел была права. Если у нее есть власть над этим мужчиной, она использует ее в благих целях. Она пойдет на этот риск… но только ради Кейт.