"Произвол судьбы" - читать интересную книгу автора (Данилов Сергей)

Глава 10 ЖРЕЦ СВЕТЛЫХ БОГОВ

Когда я очнулся, первое, что я увидел, было лицо склонившегося надо мной эльфа, который пытался разжать ножом мои стиснутые зубы и влить мне в рот какую-то гадость.

— Где я? — спросил я, и жгучая жидкость тут же оказалась во рту. От приступа тошноты меня чуть не вывернуло наизнанку, но в желудке было пусто, как в кармане у орка, идущего из кабака.

— Ты в храме Светлых богов, юноша, — любезно объяснил эльф. — Я — Вальдейн, жрец этого храма.

— Какого лысого демона… то есть, как я здесь очутился? — Распухший язык еле поворачивался во рту, и у меня получилось нечто нечленораздельное.

Но Вальдейн понял. Он поморщился, как будто у него заболел зуб, но потом его лицо снова приобрело приветливое выражение, и он, пожав плечами, сказал:

— Я думаю, ты попал сюда через врата быстрого перемещения, а вот каким образом, этого я и сам не могу понять. Врата не действуют уже несколько веков, с тех самых пор, когда король Кирдант разрушил храм в Инеистом лесу.

У жреца были пепельные волосы, серебряная мантия и на шее золотой медальон в виде солнца, который так и норовил стукнуть меня по носу, когда эльф наклонялся. В остальном же он мало чем отличался от эльфов, привозивших вино в Черный замок.

До сих пор мне ни разу не доводилось встречать жрецов Светлых богов, хотя из рассказов, слышанных мной в «Сломанном мече», складывалось впечатление, что от них лучше держаться подальше. Рассказывали, например, про лорда, который после общения с одним из них раздал все свое богатство беднякам и ушел бродить по стране, питаясь подаянием и повсюду прославляя Светлых богов. В общем, свихнулся, бедняга. Еще рассказывали про одного наемника, служившего отцу еще до моего рождения. Отец приказал ему схватить какого-то преступника, но тот скрылся от него в храме Светлых богов. Естественно, наемника это не остановило. Большинство наших воинов начисто лишены предрассудков по поводу святости храмов. Но, едва переступив порог, он оказался во власти жреца, который заставил его поклясться не брать в руки оружия. Не знаю, как он это сделал, но, по утверждению Болтуна, эти жрецы умеют колдовать, не произнося заклинаний, одним только взглядом. Посмотрят на человека, и он начинает думать и говорить то, чего они хотят. Вполне возможно, что все эти истории сочинил Болтун или Брикус, но от этого они не становились менее правдоподобными. Я и сам неоднократно видел людей, которые с горящими глазами взахлеб восхваляли Светлых богов, проповедовали учение, согласно которому любить надо всех подряд, включая орков, троллей, кровососущих насекомых и кузена Имверта, и расписывали счастливую, по их мнению, а по-моему невероятно скучную жизнь в Лучшем мире, куда после смерти попадут их последователи.

Становиться религиозным фанатиком я не собирался, поэтому на всякий случай решил убраться из храма как можно скорее. Моя попытка встать, однако, потерпела неудачу. Едва я приподнял голову, как окружающий мир поплыл перед глазами, и я, так и не сумев разобраться, где верх, а где низ, рухнул на пол. Правая рука не подавала признаков жизни, и это меня страшно огорчило, хотя никакой боли я не чувствовал, только слабость, головокружение и дурноту, которые всегда бывали спутниками моего общения с магией.

— Я — Рик, — с трудом промямлил я. — Ты можешь послать кого-нибудь в Черный замок, чтобы мне привели коня?

Я не стал говорить Вальдейну свое полное имя, уж слишком многие мечтали меня убить, чтобы я мог себе позволить представляться первому встречному, находясь в таком полудохлом состоянии. Взять, к примеру, дядюшку Готрида. Сам он, естественно, со мной не связывается, но зато тайком от короля назначил за мою голову, причем только за голову, обязательно отдельно от туловища, награду, которую периодически удваивает. Очередное увеличение награды обычно вызывает у меня и моих друзей приступ бурного веселья. Сумма, которая назначена за меня сейчас, несколько превышает все состояние дядюшки Готрида, включая его замки и земли. Так что можно считать, что я ценюсь не на вес золота, а в несколько раз дороже. У Готрида, конечно, есть свой резон: если я исчезну, он останется ближайшим королевским родственником мужского пола и соответственно унаследует корону. Правда, среди охотников за наградой мне ни разу не попадались эльфы, да и жрецы Светлых богов, насколько мне было известно, против убийства, но лежа я мог видеть только потолок, несколько колонн да Вальдейна. Кто мог сказать, не находится ли в храме, помимо него, еще кто-нибудь.

Между тем Вальдейн задумался, как будто что-то припоминая или подсчитывая в уме, и сочувственно вздохнул:

— Должен огорчить тебя, Рик, до Черного замка не меньше десяти дней пути. К тому же, кроме меня, в храме никого нет, да и, судя по твоему виду, вряд ли ты сможешь держаться в седле. Боюсь, тебе придется провести здесь дней десять-двенадцать, пока ты не сможешь ходить сам.

Я не удивился — когда сталкиваешься с магией, может случиться что-нибудь и похуже.

— Я смогу ходить сам через час, — уверенно пообещал я и снова потерял сознание.


Ходить через час я не смог, а болел долго и тяжело, то и дело проваливаясь в беспамятство и ощущая в короткие мгновения сознательной жизни, как постепенно теряют способность двигаться руки и ноги, как невозможно трудно дышать, а тусклый свет, пробивающийся в узкое окошко комнаты, куда перенес меня эльф, невыносимо режет глаза. Длились эти мучения целую вечность. Иногда появлялся Вальдейн. Он возникал совершенно бесшумно, как Роксанд, приносил какое-нибудь снадобье или осторожно присаживался на корточки и пытался меня ободрить. Он уверял, что отлично разбирается в целительстве, знает более ста противоядий, что у меня сильный организм и что Светлые боги обязательно услышат его молитвы и помогут меня вылечить. Глаза Вальдейна светились такой добротой и уверенностью, что очень хотелось ему верить. Правда, я сильно сомневался в том, что Светлые боги станут исцелять принца из рода проклятых королей, который никогда в жизни не молился никаким богам вообще, а упоминал их только для того, чтобы вставить в какое-нибудь изысканное ругательство, но решил не выкладывать Вальдейну свои соображения. Просто послушно пил какие-то дымящиеся жидкости из серебряного кубка.

В один прекрасный день я вдруг окончательно пришел в себя. Чрезвычайно довольный Вальдейн, напоив меня каким-то отваром, вкуса которого я не почувствовал, потому что давно перестал вообще чувствовать вкус, и пощупав мой лоб прохладной ладонью, радостно проговорил:

— Хвала Светлым богам, наконец-то тебе полегчало! А я, признаться, уже начал думать, что боги оставили тебя. Я четыре дня молился, чтобы они послали тебе исцеление, но все было впустую. Тебе становилось все хуже и хуже. Я не знал, что за ядовитое создание оставило следы зубов на твоей руке. Пришлось перепробовать все известные мне противоядия — ничего не помогало. Яд убивал тебя день за днем, а я был не в силах тебе помочь. Но я ни на мгновение не сомневался в том, что боги милостивы, и продолжал молиться. И вот вчера во сне мне явилась прекрасная богиня Земли и Плодородия. Она подсказала мне рецепт противоядия, и скоро ты будешь здоров. Возблагодари богов, Рик из Черного замка!

Заплетающимся языком я выговорил: «Спасибо!» неизвестно кому, Вальдейну или его Светлым богам, потом собрался с силами, снял с исхудавшего пальца всё еще бесчувственной правой руки самый большой бриллиант и протянул эльфу. На большее силенок не хватило, перстень выпал из непослушных пальцев и звякнул о каменный пол.

— Не делай глупостей, принц Рикланд, — сердито сказал Вальдейн, поднимая перстень. — Это же настоящий бриллиант! Вы, люди, готовы убить за такой камень, а ты собираешься отдать его за пустяковую услугу. Поверь, я вылечил тебя не ради награды, просто моя религия велит мне помогать каждому нуждающемуся в помощи. Такова воля Светлых богов. Я не могу взять этот перстень!

«Хорошая религия, — подумал я. — Особенно для других». А вслух сказал:

— Это не тебе, а твоей прекрасной богине.

Интересно, откуда он узнал мое имя, мучительно соображал я. У меня, конечно, неважная память на лица, но знакомого эльфа я бы как-нибудь запомнил. Не так уж много эльфов я встречал в своей жизни.

— Как ты узнал, кто я?

— Нетрудно было догадаться, кто такой Рик из Черного замка, который может себе позволить подарить перстень, за который можно купить несколько фаргордских деревень со всеми жителями, и носит на голове золотой обруч наследного принца. Неужели ты думаешь, что за семьсот пятьдесят лет своей жизни я никогда не видел эту реликвию? А этот ужасный рисунок у тебя на плече — это ведь не татуировка, а родимое пятно — знак проклятия, не так ли? К тому же, — эльф порылся в складках одежды и достал старинную золотую монету с изображением короля Ознабера, основателя Фаргорда, — посмотри на этот портрет. Тебе никто не говорил, что портрет на монете как две капли воды похож на тебя?

Я неуклюже взял монету левой рукой и стал внимательно рассматривать портрет Ознабера, хотя видел его тысячу раз и не только на монете, но и на стенах в тронном зале и в собственной Закатной башне, где до смерти Роксанда находились королевские апартаменты. Ни капли не похож! Как может портрет величественного короля, с бородой и усами, походить на мою вечно ухмыляющуюся физиономию, украшенную косым шрамом? Не иначе этим эльфам все люди кажутся на одно лицо, как нам, людям, орки. Или Вальдейн просто решил поиздеваться? Я вздохнул и молча отвернулся. Монета выпала из руки и закатилась в щель.


На следующий день я поднялся с постели, сделал два шага и замер посреди комнаты, ища глазами, за что бы схватиться, чтобы не свалиться на пол. В таком беспомощном состоянии меня и застал Вальдейн.

— Куда это ты собрался? — удивился он. — Ты еще слишком слаб, чтобы ходить, так что изволь вернуться в постель!

— Не хочу! — заупрямился я. — Сколько можно лежать! Это вы, эльфы, живете так долго, что можете себе позволить валяться в постели сколько угодно, а у меня, извини, на это просто нет времени! Сейчас я должен вернуться в замок и как можно скорее. — Я прекрасно понимал, что не в состоянии пройти и нескольких шагов, не то что вернуться в замок, но гордость не позволяла признаться в этом Вальдейну, и я, собрав все оставшиеся силы, сделал еще шаг по направлению к двери.

— Так и явишься в замок без штанов? — усмехнулся эльф.

Я тупо уставился на свои босые ноги. Ног было то две, то четыре, то снова две. Голова кружилась, штанов действительно не было, а надетая на мне рубашка была чужая — белая тончайшая эльфийская рубашка, едва прикрывающая интимные места. Ни один уважающий себя человек не стал бы разгуливать в таком непотребном виде.

— Проклятие! — процедил я сквозь зубы, сваливаясь в постель, которая, несмотря на все затраченные мной на ходьбу усилия, оказалась не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки, и натягивая здоровой рукой одеяло до самого подбородка. — Куда ты задевал мою одежду, бессовестный эльф?

— Я всего-навсего высушил ее, неблагодарный человек, — в тон мне ответил Вальдейн, а потом улыбнулся и заметил: — Все фаргордские принцы одинаковы, совершенно не выносят вида собственных голых коленей!

— Можно подумать, что ты знал всех фаргордских принцев! — фыркнул я.

— Нет, что ты, только тех, которые воевали в этих краях, а их за пятьсот лет существования в Фаргорде королевства людей было всего трое, да еще принца Орсенда. Несколько лет я был его наставником.

— Это того, который собрал армию из крестьян и семь лет держал в осаде Черный замок? Разве ты не всегда был жрецом этого храма? Ты что, жил в Черном замке? — Я засыпал Вальдейна вопросами, забыв даже, что сержусь на него за то, что он спрятал мою одежду. Я обожал истории про своих предков и хотел вытянуть из эльфа как можно больше.

— Жрецом я тогда уже был, — остановил поток моих вопросов Вальдейн. — Незадолго перед тем, как был разрушен храм в Инеистом лесу, через те же врата, что и ты, прошел маленький мальчик. Он сказал, что отец-король преследует его и хочет убить. Я оставил его у себя и воспитал как собственного сына. Только одного я не смог ему внушить — что не стоит мстить отцу и бороться за престол. Повзрослев, он собрал армию, отвоевал Черный замок и убил своего отца. Я был в ужасе, что вырастил такое чудовище. Я скорбел несколько лет, пока один мудрый старец, зашедший в храм, не рассказал мне историю о проклятии, преследующем ваш род.

Рассказ Вальдейна напомнил мне балладу, которую я слышал от Брикуса, когда он однажды взялся мне доказывать, что в нашем роду не только дети убивают отцов, но и отцы детей.


В династии великих королей,

Что правят Фаргордом веками,

Прославившихся ратными делами,

Был Кирдант по прозванию Злодей,

Прославившийся трусостью своей.

Король, что никогда не воевал,

Бесчисленную армию имея,

Чтоб только защитить себя, злодея,

Он всех, кого изменником считал,

Казнил, гноил в темницах и пытал.

Страшней врагов, предательства страшней

Ему проклятье древнее казалось,

Ведь жизнь всех венценосцев обрывалась

По воле злой их старших сыновей.

И Кирдант не желал иметь детей.

Так жил бы злобный Кирдант до седин,

Своей никчемной жизнью дорожа

И по ночам от ужаса дрожа,

Когда жена постель делила с ним,

Но все же у него родился сын.

Судьбу свою решил он изменить,

Едва завидев знак проклятья рода,

И, скрыв рожденье сына от народа,

Он приказал наследника убить,

Чтоб самому до старости дожить.

Летели годы длинной чередой,

Король спокойно в Черном замке правил,

Надеясь, что судьбу свою исправил,

Но спор, увы, не выиграть с судьбой,

И у него родился сын другой.

Король сперва душой возликовал,

Ведь был проклятьем древним одержим

До сей поры в роду лишь старший сын.

Он думал, что с себя проклятье снял,

Но снова знак зловещий увидал.

Ну что ж, король не долго размышлял,

Как снова обмануть судьбу-злодейку,

И перерезать тоненькую шейку

Он преданным вассалам приказал,

А вечером устроил пышный бал.

Проходят годы, быстро жизнь течет,

И снова злого Кирданта жена,

Что с горя чудом не сошла с ума,

В смертельном ужасе ребенка ждет

И на обман с отчаянья идет.

Как сына ей родить пора пришла,

Из замка убежала королева,

Дитя спасая от неправедного гнева,

Его в эльфийском храме родила,

На воспитанье жрицам отдала.

Неспешно в Черном замке жизнь текла,

Принц подрастал у жриц на попеченье,

А девочка из ближнего селенья,

Что королева у крестьян взяла,

Для короля принцессою была.

Но тайну королевы разузнал —

О том, что принц принцессой подменен

Крестьянин, что был щедро награжден

За то, что в замок дочь свою отдал.

И королеве угрожать он стал.

Сперва он только золота хотел,

Грозя, что тайну королю расскажет,

Коль королева наглецу откажет,

Впоследствии, когда разбогател,

Просить стал титул, замок и надел.

Увы, но эту милость для него

Пришлось жене просить у короля.

Ведь титулы, и замки, и земля

Во власти были короля лишь одного,

Указов нет без подписи его.

Король тогда задумался всерьез,

Чем дровосек награду заслужил?

Он тут же заговор предположил

И вызвал шантажиста на допрос,

Чтобы по-своему решить вопрос.

Едва лишь в руки палача попал,

Ловкач до полусмерти испугался.

Он ни угроз, ни пыток не дождался,

Покорно в ноги королю упал

И, плача, все, что ведал, рассказал.

Очередного сына погубить

Король опять задумал и ко храму

Отправил свою верную охрану

С приказом четким — мальчика убить,

Разрушить храм, а светлых жриц казнить

Но только принца в храме не нашли,

А жрицы, что ребенка укрывали,

Так злому королю и не сказали,

Где его сына спрятали они,

И за молчание на смерть пошли.

И вот с землей сровняли древний храм,

Жриц в озере топить пытались,

Но те в воде в русалок превращались,

Молитвы вознеся своим богам.

Живут русалки и поныне там.

Наследник, что потерян в детстве был,

Вернулся за короной через годы,

Собрав большое войско из народа,

Он с боем Черный замок захватил

И Кирданту-злодею отомстил.

Об этих днях старинное преданье

Хранят русалки в озере Священном.

И ходит слух — за храма разрушенье

Понес жестокий Кирдант наказанье,

Но, где скрывался принц, молчит сказанье.


Утром Вальдейн вернул мне одежду и позволил встать. Правда, до его прихода я уже успел пройтись по комнате, умыться из бронзового кувшина, видимо, специально для этой цели подвешенного над серебряной чашей размером с ведро, с двумя ручками по бокам, расчесать пятерней спутанные волосы и даже, несмотря на протесты не желающей подчиняться правой руки, несколько раз подтянуться на деревянной балке под потолком, на которой эльф развешивал сушиться всякие травы.

Кроме одежды, эльф принес ягод, орехов и какой-то кувшин. Неужели Вальдейн решил угостить меня эльфийским вином? Вот было бы здорово!

— Как, ты уже проснулся? — удивился он. — После отвара сон-травы ты должен был спать еще два или три часа.

— У меня бессонница, — отшутился я. К сожалению, никакое снадобье не могло избавить меня от кошмаров, каждый раз заставлявших просыпаться с криком, но я всегда считал это своими личными трудностями и не собирался посвящать в них эльфа.

Одевался я долго, как придворная дама на бал. От помощи Вальдейна я отказался, а пальцы правой руки упорно не желали слушаться. Все же мне кое-как удалось справиться с многочисленными завязками и застежками, которыми, к моему великому удивлению, изобиловала моя одежда. Раньше я никогда этого не замечал.

В кувшине оказалось молоко, и я не смог скрыть разочарования, заглянув в него.

— Я понимаю, принцы в Черном замке небось завтракают мясом и вином, — улыбнулся эльф, — но мяса я тебе предложить не могу, Светлые боги не одобряют убийства, даже если это всего лишь убийство животных. А вином я, пожалуй, тебя угощу, но только вечером, если ты, конечно, не уйдешь, как собирался. В погребах храма есть отличное старое вино, которое тебе вряд ли доведется попробовать у себя в Черном замке. Такое удачное вино эльфы никогда не продают ни людям, ни гномам.

Предложение Вальдейна заставило меня задуматься, насколько серьезно я хочу вернуться в замок. С одной стороны, отец обещал устроить турнир и вручить меч «Пламя дракона» победителю, а с другой, я сомневался, что в моем теперешнем состоянии я смогу претендовать на победу, разве что турнир устроят между детьми ползункового возраста. К тому же эльф до сих пор не предпринимал попыток склонить меня к своей религии. И я решил попользоваться его гостеприимством еще некоторое время, пока не наберусь сил или пока мне не наскучит его общество.

Своим обществом Вальдейн мне не досаждал. Он целый день был поглощен какими-то обрядами, и я, воспользовавшись его отсутствием, вышел из успевшей изрядно надоесть тесной каморки и отправился в лес.

Лес был незнакомый, какой-то чужой. Вокруг не было ни одной сосны. Попадались ели, березы, осины и дубы, но ни одной, даже самой маленькой сосенки. И под ногами стелилась совершенно лысая земля, усыпанная еловой хвоей и прелыми листьями. Никакого мха не было и в помине. Такого леса я еще не встречал. Уж сосны, по крайней мере, были везде. Я вообще не мог себе представить лес без сосен.

Я обошел вокруг храма, а потом залез на ближайшее высокое дерево, чтобы сверху осмотреть окрестности. Лес уходил во все стороны зелеными волнами, и нигде не виднелось ни единого замкового шпиля. Зато на юге я увидел горы. Они возвышались почти до неба и закрывали весь горизонт. Так близко от гор я не был еще никогда. Из Черного замка их вообще не было видно, а с самой высокой башни замка Урманда они казались не больше болотных кочек. Вершины гор были все белые и исчезали среди цепляющихся за них облаков. Спустившись с дерева, я уже ни о чем не мог думать, как только о горах. Я уже знал, что в Черный замок попаду не через десять дней, а значительно позже, только после того, как дойду до гор и, может быть, поднимусь на вершину и посмотрю поближе на облака. А вдруг мне удастся влезть на одно из них и проверить, действительно ли там живет великан, как рассказывалось в детской сказке, или это все выдумки нашей кормилицы.

Храм, куда я зашел только под вечер, мало отличался от других подобных заведений. Это было одно из строений древних эльфов, сложенное из огромных плит белого мрамора, вся обстановка внутри которого явно была предназначена для того, чтобы человек почувствовал свою ничтожность. Крыша храма возвышалась над кронами деревьев, а зал был круглый, шириной, наверное, шагов двести, если не больше, и почти пустой, если не считать многочисленных колонн и четырех статуй вдоль стен, по-видимому, изображавших богов. Статуи были огромные, почти до потолка, и совершенно белые, кроме глаз, которые казались живыми на неподвижных мраморных лицах. Их взгляд пронизывал меня, в какую бы сторону я ни пошел. Казалось, Светлые боги следят, как бы я чего не испортил в их храме.

Я медленно обошел храм, рассматривая статуи. В святилище богов Хаоса в Черном замке никаких изваяний не было. Считается, что боги Хаоса безлики, вернее, могут принять любой облик, какой захотят. Интересно, откуда эльфы узнали, как выглядят Светлые боги? Разве могут боги быть похожи на огромных эльфов? Или это тоже просто одно из их обличий, которое строители храма увидели во сне, как Вальдейн прекрасную богиню Земли.

Изваяние богини Земли приветливо улыбалось мне с высоты своего гигантского роста. Нетрудно было догадаться, что именно эта статуя принадлежит богине Земли и Плодородия. У ее ног расстилался целый миниатюрный сад. Здесь были и цветы, и ягоды, и грибы, и даже крохотные деревья с какими-то невиданными плодами. У подножия других статуй тоже располагались символы их стихий: у ног богини Воды бил фонтан, перед богом Огня прямо на каменном алтаре горело неугасимое пламя. Только перед богом Воздуха возвышалась пустая каменная площадка.

— Когда-то здесь были врата быстрого перемещения, — сказал подошедший Вальдейн. — Именно отсюда ты и появился, можно сказать, из пустоты, из вспышки магического света.

— Скажи, Вальдейн, а зачем эльфам понадобились эти врата?

— Как зачем? Чтобы быстро перемещаться на большие расстояния.

— Я не об этом. Я ведь, чтобы найти эти врата, сначала свалился в колодец, потом брел по воде. Heужели эльфы не могли устроить их прямо в храме, как здесь?

— Хорошо, я расскажу тебе. Все равно врата больше не действуют и уже не понадобятся эльфам.

Раньше Фаргорд был страной эльфов. Люди появились намного позже. Они пришли со стороны гор. С ними пришли гномы, которые построили Черный замок, вырезав его прямо из скалы, возвышавшейся посреди озера. Перворожденные эльфы помнят, что это была даже не скала, а огромный камень, который прилетел с неба и пробил землю, и потом на этом месте образовалось озеро. Этот камень послали боги Хаоса, чтобы уничтожить эльфов, но великий маг Келориэль отвел проклятие от своего народа. Огненный камень упал на земли черных колдунов, заселенные в основном орками, и лес от реки до реки выгорел дотла. На этом месте и вырос потом Инеистый лес. Но это было более тысячи лет назад, а я рассказываю о временах не столь отдаленных.

Король Ознабер, на которого ты так похож и которого вы называете основателем Фаргорда, на самом деле основанного за двенадцать веков до его рождения, решил, что страна по праву принадлежит ему. Сначала эльфы не обращали на людей особого внимания. Инеистый лес мы недолюбливали. Там постоянно чувствовалось присутствие темных сил, возможно, из-за черных колдунов, которые устроили там свое святилище еще в те давние времена, когда с неба упал Черный камень.

Ознабер быстро нашел общий язык с черными колдунами, и вместе они начали завоевание Фаргорда, медленно, но верно вытесняя эльфов все дальше и дальше на запад. После его смерти за мечи взялись его потомки. Некоторые короли заключали краткое перемирие, но общая тенденция была ясна, Фаргорд больше не был страной эльфов. Во время одного из перемирий эльфы вознамерились укрепиться около Черного замка, решив, что, разрушив замок, они избавятся от значительной части угрозы. Ведь в замке было святилище Темных богов, помогавших людям. Правивший в то время король позволил эльфам построить свой храм и посадить Священную рощу. Когда храм был построен, в нем соорудили скрытую подземную часть. Попасть внутрь можно было только через тайный ход, замаскированный под колодец. Этой части храма отводилась особая роль, оттуда должна была появиться эльфийская армия, чтобы неожиданно для врага напасть на Черный замок. Как раз для того, чтобы переправить в храм армию, и были созданы врата, через которые ты прошел. Их создавали общими усилиями все эльфийские волшебники, жившие в те времена. Чтобы не возбуждать подозрений, в храме служили только молодые жрицы под началом перворожденной эльфийки, которая уже тогда выглядела старой. Но планам эльфов не суждено было сбыться. Вратами пользовались редко, только для нужд храма, а сильную армию, способную захватить и разрушить Черный замок, эльфам не удалось собрать. Так храм и простоял, пока король Кирдант не приказал сровнять его с землей. Зачем королю понадобилось уничтожать храм и что стало с жрицами, я не знаю, могу только догадываться, что это как-то связано с принцем Орсендом.

Вот и все, что я знаю о храме в Инеистом лесу, — закончил Вальдейн.

— А почему вы называете сосновый лес Инеистым?

— Не любой сосновый, а только тот, что около Черного замка. Сам я никогда не был там, но кто был, рассказывают, что там даже летом на земле и деревьях иней.

— Это мох такой, — рассмеялся я, — белый. А на деревьях лишайники. Ты что, никогда не видел?

— Мох в лесу должен быть зеленый и на деревьях должны расти листья, а не лишайники.