"Дневник деловой женщины" - читать интересную книгу автора (Бродски Даниэлла)15 ЧТО В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ ОЗНАЧАЛО СЛОВО «ВЕЛИКОЛЕПНО»Сегодня вечером я рассказываю Саманте: – Последнее, что он сказал перед отъездом, было слово «великолепно». – Вздыхаю и смотрю на потолок, как будто райские кущи там, наверху – в вентиляционной трубе. – Что именно «великолепно»? – интересуется Саманта. Она делает глоток вина, опершись на барную стойку, подпирает подбородок кулаком и со вздохом уточняет: – То, что он расстается со своей лю-ю-юбимой девушкой? Что огорчен и опустошен? Как же вы сможете прожить друг без друга целый месяц? Боже, какой кошмар! Просто ужас! Говоря это, она, как Скарлетт О'Хара, резко подносит руку ко лбу. Мне кажется, я начинаю уставать от негатива, который окружает меня последнее время. И решаю, как только Лайам вернется, обязательно их познакомить. Пусть Саманта своими глазами увидит, какой он замечательный, и раз и навсегда перестанет его критиковать. Перевожу разговор на более приятную мне тему: – И куда же мистер Сет ведет тебя сегодня? Они встречаются уже третий раз, и я очень за нее рада. Конечно, Сет не мой тип мужчины, но он добрый и практичный парень. К тому же у каждой девушки свой контрольный список вопросов. – Слушай, он на днях такое сделал! Мне было очень приятно! – сообщает Саманта и достаточно грубо хлопает меня по руке. – Что же это? – интересуюсь я, недоумевая – неужели чего-то в нем не углядела? – Я сказала, что каждый день читаю «Уолл-стрит джор-нэл», ведь теперь я работаю в финансовом рекламном агентстве. И Сет оформил для меня подписку, причем по его просьбе в первый номер, который мне принесли, была вложена маленькая карточка с надписью «Будущему финансовому магнату». Ничего не могу с собой поделать: удивленно поднимаю брови, складывая губы в неодобрительную гримасу. – В чем дело? – недоумевает Саманта. – Разве он не молодец? – Да, конечно! – пытаюсь сделать вид, что никогда не слышала ничего более романтичного. Конечно, это проявление заботы. Но подарить газету, и тем более финансовую?.. А как он сформулировал свою мысль! Ведь слово «магнат» совсем не ассоциируется со страстью. По-моему, это неромантично. – Лейн! Да послушай же меня. Разве ты не понимаешь, что самый романтичный поступок, который может совершить мужчина, – это придумать что-то уникальное, важное только для тебя одной. Подарить цветы – проще простого, дорогая. Предположим. Но почему же, сколько цветочные магазины ни заказывают цветов в День святого Валентина или День матери, их всегда не хватает? Не знаю, сможем ли мы действительно стать друзьями. Саманта такая странная. Вот Джоан, например, хоть и одержима идеей практичности, всегда готова рассказать романтическую историю о Питере. – Назови хотя бы один поступок Лайама, совершенный специально для тебя и доказывающий, что он действительно тебя знает. Я не имею в виду его знания о женщинах вообще, а именно о Лейн – что заставит биться чаще именно твое сердце. Он дарил тебе что-нибудь уникальное? Может, ты мечтала о чем-то, а он запомнил? Мы с Лайамом особо и не говорили о моих желаниях. Нас больше интересовали другие занятия, и именно поэтому слова нам были просто не нужны. Ведь мы общались на языке любви, высказывали мысли руками и ногами, животами и бедрами... Хотя я о Лайаме знаю очень многое: про его семью, бизнес, дома, разбросанные по всему свету, деньги, любимые рестораны, а также аллергию на брокколи. Так что, думаю, правильнее будет сказать, что это он почти ничего обо мне не знает. Но это совсем не сложно исправить! Нужно просто заговорить о себе, и я не сомневаюсь – Лайам с удовольствием проведет весь вечер, изучая мои альбомы с фотографиями: вот я школьница с длинными волосами, а здесь пытаюсь выбраться из пеленок. Это может быть весело! Мы одновременно начинаем оглядываться по сторонам, потому что между нами возникает напряжение. Саманта настроена крайне недружелюбно. Замечаю мужчину с другой стороны бара и практически не сомневаюсь, что он англичанин. Он кажется высоким, и у него шикарный острый нос. Но оказывается, что внешние отличительные признаки англичан характерны не только для этой нации. Этот мужчина живет в Стейтен-Айленде и произносит слова так, что все они сливаются в одно. Да, многое в жизни оказывается совсем иным, нежели мы это себе представляем. Как бы там ни было, через несколько минут сюда придет Сет – у них с Самантой назначена встреча. Вы, наверное, подумали, что я почувствовала себя неловко, но все вышло очень здорово. И даже немного забавно! Романтично наблюдать их вместе; кажется, они неплохо подходят друг другу. И если бы я не знала их так хорошо, наверняка могла бы принять странное напряжение в груди (когда он прошептал ей на ухо что-то веселое и она рассмеялась) за... ревность. Ничего, у нас с Лайамом тоже много секретов, очень много. Ну или будет много, когда он вернется. Я смотрю, и смотрю, и смотрю на номер телефона Лайама, пока цифры не начинают сливаться. Наверное, мне не стоит волноваться. Он просто очень занят. У него остался всего месяц, чтобы завершить дела перед переездом в Нью-Йорк, где он планирует остаться. И тогда мы всегда будем вместе, и у нас впереди много времени, чтобы лучше узнать друг друга. Но негативный настрой моих так называемых друзей начинает действовать и на меня. Большую часть времени мне удается сконцентрироваться на работе, тем более что скоро состоятся важные переговоры, но стоит мне открыть «Дневник деловой женщины», как из-под пера выходит только бессодержательная сомнительная ерунда. Мои мысли доводят меня до паранойи и истерики. А в голове продолжает звучать фраза: «Слишком хорошо, чтобы быть правдой». Пытаясь развеять страхи хотя бы на несколько минут, вспоминаю наши самые приятные моменты. До сих пор мне кажется, что он рядом, такой тяжелый, милый, и я помню его запах. Уверена, мои мечты всегда будут только о нем. И сейчас я тоже думаю о Лайаме и должна наслаждаться этими мыслями. Но почему-то постепенно у меня возникает очень неприятное ощущение. Уверена, это просто любовь – я ведь еще не знакома со всеми ее признаками. Но чтобы успокоиться, нужно позвонить Лайаму, пусть даже всего на одну секунду. Уверена, стоит мне услышать моего замечательного, сладкого, романтичного возлюбленного, как все сразу встанет на свои места. Именно так и будет. Наверное, не имеет смысла набирать его номер, ведь Лайам вот-вот позвонит сам. Просто он не хочет беспокоить меня на работе, а когда в Нью-Йорке пять часов, он, видимо, уже спит у телефона, уставший ждать того момента, когда можно будет мне позвонить. Значит, я просто буду работать и не думать о нем. Моего настроя хватает секунд на десять, не больше, а потом я начинаю выводить на бумаге его имя. Помимо воли рука тянется к телефону, набирает номер, а я трясусь в ожидании ответа. В итоге после долгой паузы – ни звонка, ни сигнала «занято» или какого-то другого звука, слышу только: «Неправильно набран номер, пожалуйста, повесьте трубку и повторите». Так легко запутаться во всех этих нулях и единицах, которые нужно набирать в международных кодах, что я не имею представления, где ошиблась и как это можно исправить. Делаю еще одну попытку, немного изменяя порядок цифр: сначала ноль, потом две единицы. Опять ничего, и в этот момент я уже готова расплакаться. Просто ужасно, самый обычный телефонный звонок – единственное, что отделяет меня сейчас от Лайама. После каждой неудачи я стучу трубкой по аппарату. – Лейн, с тобой все в порядке? – спрашивает Джон из-за перегородки. Он такой высокий, что, поднявшись, может заглянуть через нее. Именно так он и поступает. Теперь слишком поздно отвечать, что все хорошо, ведь он уже увидел меня, нервно трясущуюся и всю в слезах. – Что случилось? – Он заходит и, немного поколебавшись, кладет мне на плечо руку. – Ничего, все нормально. – Я сижу, уставившись пустым взглядом на пуговицы его рубашки. Не отводя глаз, пытаюсь спокойно объяснить, что так сильно меня взволновало: – Ты не знаешь, как позвонить за границу? Думала, у меня получится, но ничего не выходит. Джон смотрит на меня, и я чувствую – он понимает, что за этим стоит нечто более важное, чем неправильно набранный номер. Но как человек застенчивый, никогда не посмеет высказать вслух свои мысли. – Конечно, знаю. Давай попробуем, – говорит он, внимательно изучая цифры. И, как ангел, спустившийся с небес, набирает номер, подносит мне трубку, и я, в восторге от длинных гудков, сосредоточенно жду ответа. И вдруг женский голос, в котором ясно слышится акцент кокни, отвечает: «Чистка ковров Тейтов». Я настолько ошарашена, что ничего не могу сказать. Ах, нуда! Наверное, это еще один семейный бизнес! Лайам не упоминал о нем, может, просто не очень любит говорить об этом. Все-таки чистку ковров нельзя назвать шикарным занятием. Правда, я не очень понимаю, как чистка ковров сочетается с издательским бизнесом. Но наверное, серьезные инвесторы вкладывают деньги во все секторы рынка просто для того, чтобы соблюсти баланс. Я точно где-то об этом читала. Да-да, сбалансированный портфель, вот как это называется. Теперь все понятно. Ведь компании «Филипп Моррис» принадлежат акции «Крафт», хотя между ними нет ничего общего. Смотри, глупышка, ты становишься неразумной. Дыши глубже! Делаю глубокий вдох и рискую: – Попросите Лайама Кампо. – Лайама? Вы имеете в виду Лайама О'Нила? Может, Лайам известен в этой компании под другой фамилией? Но почему? А что, если они пытаются сохранить бизнес по чистке ковров в секрете, поскольку он совсем непопулярен? И поэтому Лайам пользуется девичьей фамилией матери. Я в полном отчаянии и готова убедить себя в чем угодно, только бы это оказалось правдой и к телефону действительно подошел Лайам. – Да. Я могу с ним поговорить? – Одну минуту, пожалуйста, – отвечает женщина. Секунды ожидания кажутся мне часами или даже днями, и Бритни Спмрс, поющая «Упс! Я сделала это снова...», не помогает успокоиться ни моим мыслям, ни желудку, в котором раздаются пренеприятные звуки. Я чувствую, что вся моя жизнь зависит от того, услышу ли я сейчас голос Лайама. Медленно рву на мелкие кусочки листок бумаги, случайно оказавшийся у меня в руках. – Алло. Лайам слушает. Совсем незнакомый голос. Слово «великолепно» в наш последний вечер произносил другой человек. А этот, несомненно, ирландец. – Алло! Говорите! – звучит на другом конце телефонной линии, но я не могу заставить себя вымолвить ни слова. Сижу, прижав трубку к лицу, и думаю, что, пока не опустила ее на рычаг, все еще остается какой-то шанс. Тяжело дышу в трубку, ощущая себя настоящей телефонной хулиганкой, и в конце концов – «Идиотизм какой-то!» – он вешает трубку. Раздаются короткие гудки. В моих глазах совсем нет слез. И мое лицо абсолютно ничего не выражает. Я вцепилась в трубку, и, боюсь, только хирургическое вмешательство сможет избавить меня от нее. В голове проносятся вопросы: почему он дал мне неправильный номер и почему не позвонил сам? И хотя я уговариваю себя, что он просто ошибся в какой-нибудь цифре, убедить себя в этом не могу. И чувствую себя обманутой. Пытаюсь успокоиться и вспоминаю его нежные прикосновения к моему лицу. На секунду закрываю глаза и словно ощущаю его руки. Но потом дискомфорт возвращается, и всего через несколько секунд я опять начинаю сомневаться – этот путь может привести исключительно к неприятностям. Мой живот неожиданно становится очень большим, и я ругаю себя за съеденный фаст-фуд и пропущенные занятия в фитнес-центре. Внезапно я чувствую себя взволнованной, плохо одетой дурой, которая слишком много болтает по телефону, не умеет заниматься сексом и поддерживать разговор. И еще у меня длинный нос и отвратительный характер. Чувствую себя так, будто съела несвежую рыбу, – начинает болеть желудок. Потом вдруг понимаю, что могу уснуть прямо в кресле, сидя с прижатой к уху телефонной трубкой. Не хочу смотреть на огромное количество документов, скопившихся в моем компьютере, не говоря уже о том, чтобы их разбирать, печатать, отправлять по факсу или форматировать. Мне нужно домой, это единственное, чего я хочу. Находиться сейчас на работе просто невыносимо. Но я не могу пойти к Тому, потому что расплачусь сразу же, как только попытаюсь открыть рот. Поэтому набираю его внутренний номер. – Что случилось, Эб Фэб? – спрашивает он. – Задумываешь новый проект, и я тебе нужен в качестве подопытной морской свинки? Собираешься делать мне новую прическу? «Рыбий хвост» или «могавк»? Или будешь выщипывать мне брови? Он говорит забавные вещи, и я с большим удовольствием посмеялась бы над ними. Но у меня такое ощущение, что сейчас я сильно отличаюсь от окружающих людей. Я не могу веселиться вместе со всеми. Представьте, что вам только что удалили зуб мудрости, а ваша подруга звонит и сообщает, что собирается в любимый бар. – Я неважно себя чувствую. Можно я пойду домой? – Последние слова едва слышно, потому что у меня совсем нет сил говорить. – Что-то случилось? Я могу тебе помочь? Том обеспокоен, и это приятно, но единственное, что мне сейчас нужно, – побыть одной. – Спасибо. Все в порядке. – Хорошо, но нужно вызвать машину. Не хочу, чтобы ты целую вечность провела на улице, пытаясь поймать такси. Хотя нет, не беспокойся, я все сделаю сам и позвеню, как только машина подъедет. Мне не хочется оставаться здесь и ждать, но другого выхода нет. Честно говоря, я благодарна Тому за то, что он сам принял решение. Не знаю, в состоянии ли я сейчас сделать хоть что-нибудь – даже такую элементарную вещь, как остановить такси. Закончив разговаривать с Томом, я просто сижу, уставившись в экран компьютера. Я даже не могу его выключить, как не могу и надеть пальто. Единственное, о чем я сейчас думаю, – как глупо поступила, снова поставив на одного человека. Каждый раз, совершив эту ошибку с очередным парнем, я говорила себе, что со следующим поведу себя иначе: не позволю себе сильно увлечься, сохраню голову на плечах, надеясь на лучшее и наблюдая за всем происходящим как бы со стороны. Но когда отношения в самом разгаре, это решение почему-то забывается. Я сейчас даже не чувствую ног. А жаль, потому что мне очень хочется дать самой себе хорошего пинка – за то, что оказалась полной дурой! С другой стороны, это бессмысленно, ведь жизнь уже проучила меня. Мне следовало понять – пора проснуться и вернуться к реальности! Я снова представляю себя пожилой одинокой женщиной – со мной рядом только птицы, скорее всего канарейки – милые желтые птахи. – Лейн, послушай, не позволяй ему разрушить свою жизнь! – шепчет Джон, наклонившись ко мне. Я ничего ему не рассказывала о Лайаме, но в этот момент не думаю об этом. А ведь Джон, должно быть, очень внимательный человек, если смог понять, что со мной происходит. Я же просто говорю: – Знаю, знаю. – И покачиваю головой. Наверное, я жалко выгляжу, но мне нет до этого никакого дела. Мне все же удается добраться до машины, и это чудо происходит только благодаря Тому. Он подает мне пальто, продевает руки в рукава, как будто я маленький ребенок, выключает мой компьютер, помогает подняться на двадцать шестой этаж и войти в лифт, пройти мимо охраны через турникет и по двору к машине. Естественно, идет сильный дождь, ау меня нет зонта – и я, как мазохист, радуюсь этому. Какие замечательные декорации для ужасных событий в моей жизни! Том ведет меня к машине, закрывая от дождя пиджаком! Когда я оказываюсь внутри, он смотрит на меня, словно хочет что-то сказать, и даже произносит: «Я...» – но замолкает и закрывает глаза. Потом, посмотрев на меня, шепчет: – Если я тебе понадоблюсь, позвони по этому номеру. – И протягивает листок бумаги. Не глядя беру его и тихо благодарю Тома, потому что до сих пор нахожусь в оцепенении. Не уверена, что он меня услышал. Тогда он закутывает меня в свой блейзер, осторожно закрывает дверь, и машина отъезжает. Шофер пытается завести разговор и говорит что-то о ведре – видимо, это имеет отношению к дождю, – но я не хочу отвечать ему и делаю вид, что не слышу. Магазины, мелькающие за стеклом, кажется, существуют только для того, чтобы напомнить мне о Лайаме. Зоомагазин – у Лайама есть собака. Магазин под названием «Хороший» – помню, как он произносил это слово. «Кофе» – он пьет черный кофе. Шофер проезжает мимо моего дома, и у меня откуда-то появляется голос, чтобы сказать об этом. И если в любой другой день я бы ужасно разозлилась, сегодня веду себя совсем не характерно для жительницы Нью-Йорка – не реагирую на это недоразумение. Вместо этого я смотрю на капли, которые, падая на стекло, скользят вниз, пока не исчезают. Они напоминают мне наши отношения с Лайамом. А еще мою мечту встретить Эм-энд-Эмс, Эм-энд-Эмс, Эм-энд-Эмс, Эм-энд-Эмс... Я повторяю это слово снова и снова, пока не получается протяжный звук «мммммммммммммм». Это слово абсолютно ничего для меня сейчас не значит – оно потеряло смысл, превратилось в пустой звук. Так же как и статья, и карьера, которыми я имела глупость пожертвовать ради исполнения мечты. Поднимаюсь в квартиру – здесь темно и мрачно, как это бывает только в дождливые дни. Мне не хочется даже раздеваться, и я просто падаю на кровать. Окно рядом с ней открыто, на меня летят капли дождя, но я все равно проваливаюсь в глубокий сон. Во сне я вижу Лайама с высокой красивой девушкой, ее длинные темные волосы спускаются до талии. Они смотрят на меня, лежащую на кровати, истерически смеются и повторяют: «Великолепно, просто великолепно». Когда я просыпаюсь, часы показывают одиннадцать вечера. Мое дыхание нельзя назвать свежим, сумки разбросаны по полу. Я лежу в пальто, мокрая от пота, и ужасно хочу пить. Но у меня нет никакого желания подниматься с кровати. Звонит телефон. В неистовой надежде услышать голос Лайама я вскакиваю и устремляюсь к нему. – Алло!.. – говорю я, задыхаясь. – Эй, что случилось? Это Джоан. – Ты не поверишь, – отвечаю я и рассказываю обо всем. Мне очень хочется, чтобы она услышала эту историю от начала до конца. А вдруг, как только я выскажусь, все сразу закончится? Но Джоан только что наладила отношения с Питером и поэтому чувствует себя специалистом в области личной жизни. Она то и дело прерывает меня вопросами, уточняя подробности, и это очень раздражает. «И все-таки сколько точно было времени, когда он ушел от тебя в последний вечер?» Или: «Он торопился, когда записывал номер?» Каждый раз, когда она задает вопрос, я чувствую настоящую боль. И вот наконец я заканчиваю, а Джоан делает вывод: – Какой же он придурок! Ну ничего, даже лучше, что все выяснилось сейчас, а не когда было бы слишком поздно. Слушаю подругу и думаю о том, что уже слишком поздно. Странно, почему эти слова всегда звучат, когда вам уже причинили боль? А потом происходит нечто странное: я представляю себе Тома – и не в новом костюме, а в смешном галстуке с глобусами. Я сказала что-то, а он улыбнулся одним уголком рта, хотя я не имела в виду ничего смешного. И я вспоминаю то время, когда в моей жизни еще не появился Лайам, – я начала работать в крупной компании, чувствовала себя уверенно, и у меня были определенные надежды на будущее. Мне казалось, что передо мной открыт целый мир и я могу воспользоваться любой возможностью. Если бы тогда, всего один раз в жизни, я руководствовалась не сердцем, а разумом, наверное, все сложилось бы замечательно. И все же у меня появился потрясающий друг – вот то, что я вынесла из этой истории. Том и раньше по-доброму ко мне относился – оказалось, что я не ошиблась, рассказав ему о Лайаме. И мне хочется позвонить ему и поблагодарить. Пытаюсь найти записку, которую он дал мне в машине, наверное, там был записан его номер, но тщетно. Прекращаю поиски, поняв, что не могу сейчас нормально общаться с миром, в котором все намеченное мной заканчивается провалом. И когда-нибудь мне придется столкнуться с реальностью. – Да, пока еще не слишком поздно, – говорю я. – Наверняка ты уже положила глаз на какого-нибудь коллегу. – Джоан уже смотрит в будущее – это очень легко сделать, когда в центре глубокого кризиса находится кто-то другой. В этот момент я слышу сигнал еще одного входящего звонка. Мое сердце снова подпрыгивает в груди, рука сжимается в кулак, и появляется слабая надежда. – Алло, – говорю я, переключая линию. Слышу голос моей подруга по колледжу, с которой не общалась уже довольно долго. Она интересуется, не хочу ли я встретиться и немного выпить. В любое другое время я придумала бы массу причин для отказа. Звонок неожиданный. Я знаю, что мой номер записан где-то на последней странице в ее телефонной книжке. Когда-то в ее жизни появился парень, и она тут же перестала общаться со мной. Но сейчас мне нужен именно такой человек, как она. Не хочу встречаться с мужчиной или с теми, кто знает о моих проблемах, тем более что, рассказав обо всем Джоан, мне больше не хочется о них думать. – Да, конечно. Давай пойдем в «Резервуар», – предлагаю я небольшой бар поблизости. Я совсем не изменилась: несмотря на неприятный запах, исходящий от меня, решаю не пользоваться дезодорантом. Меня ждет грустное мероприятие (с одной стороны, нежелательное, а с другой – хорошо обдуманное, раз я понимаю это). К началу завтрашнего дня я должна выработать новый план и, что более важно, новое отношение к жизни. Но сейчас единственное, что меня волнует, – это желание напиться. Нужно разбираться с каждым вопросом в отдельности. Но уж с одной-то из задач я наверняка справлюсь. А опыт прошедшего месяца научил меня, что любой успех окрыляет, даже самый незначительный. Бар набит битком. Середина недели, вечер – люди зашли пообщаться после работы и кого-нибудь подцепить. Кажется, что я одна из них, но сегодня нас разделяет колоссальная пропасть. Когда вы расстаетесь с любимым человеком, то забываете о повседневных заботах, которыми обычно заняты мысли: чистоте, рабочих проектах и даже еде. На их место приходит потрясающее ощущение жизни без ответственности – уровень свободы, доступный, наверное, только душевнобольным. И поскольку меня сейчас ничто не волнует, я могу составить хорошую компанию Джен. Я не буду реагировать на ее слова, даже если она скажет, что «Перл Джем» лучше «Нирваны» (на эту тему я обычно могу спорить до смерти), соглашусь на любое ее предложение: «Давай сядем рядом с этими симпатичными парнями!» или «Почему бы нам не сыграть в пул?». Я не буду комментировать лишний вес, набранный ею за это время, прическу «под Рейчел» [15], хотя прошло уже десять лет с тех пор, как она перестала быть модной, или спрашивать, почему она так долго не звонила. Джен беспокойно ерзает на высоком барном стуле. На ее лице появляется выражение, свидетельствующее, что она встретилась взглядом с мужчиной. Да уж, помню, с каким удовольствием я так же проводила время – еще до того, как все мои мечты и надежды рухнули. Вдруг Джен очень оживляется – впервые за весь вечер. Она встряхивает чрезмерно пышными темными волосами, украшенными немыслимым количеством заколок, и откидывает их за спину. Интересно, поведение всех женщин так выдает их мысли? Если да, то становится понятным, почему мужчинам всегда удается одержать верх в отношениях. Мы в отличие от них очень быстро раскрываем все свои карты. А ведь всем хорошо известно – если отдать кому-то все, что у тебя есть, ему это может оказаться ненужным. Так почему же я поступила именно так? И поэтому Лайам больше не хочет со мной общаться, сейчас я абсолютно в этом уверена. Меня и раньше критиковали за подобное поведение. Но играть с мужчиной не мой стиль. – Здесь так много парней, – говорит Джен. – Правда? А я и не заметила, – отвечаю я и совсем не лукавлю. Мне кажется, все здесь безлики – толпа придурков без глаз, ушей, носов и ртов. И в этот момент (Джен поудобнее усаживается на стуле, одергивает блузку и поправляет юбку) один из тех, кому она строила глазки, пробирается к ней через толпу. – Как дела, девочки? – спрашивает незнакомец, ни разу не взглянув на меня. Он симпатичный, похож на мальчишку и то и дело поправляет бейсбольную кепку с эмблемой «Янки». – Отлично, – тянет Джен, кивая. – Я Лайам, – представляется он. О нет! Это невозможно! – Прости, ты сказал... Лайам? – обращаюсь к его спине, поскольку он до сих пор не повернулся ко мне. – Да, а что, какая-то проблема? – спрашивает он Джен и поднимает брови, словно хочет сказать: «Твоя подруга рехнулась». Он думает, что я ничего не вижу, но я наблюдаю за его мимикой в зеркало бара. И не собираюсь извиняться перед человеком, который глуп настолько, что не замечает огромного зеркала перед собственным носом. Но все же мямлю: – Я просто не уверена, правильно ли расслышала. Дальнейшее поведение Джен лишь подтверждает мое сложившееся о ней мнение – она предательски пожимает плечами, соглашаясь с ним, и мысленно ставит на мне жирный крест. – Да она не в себе, не принимайте ее всерьез. Мне остается только согласиться. Конечно, я сумасшедшая, у меня совсем не осталось мозгов, я потеряла чувство реальности. Но уверена, имя этого парня должно иметь какое-то значение в моей жизни. Ведь я встретила его именно сейчас, в разгар кризиса с моим Лайамом. И то, что он, похоже, полный идиот, – недобрый знак. Лайам и Джен обмениваются шутками, а мне достаются обычные занятия оставшейся не у дел девушки. Курю, подолгу затягиваясь и выдыхая, обдираю края подставки под бокалом и внимательно изучаю себя в зеркале с каждым новым глотком коктейля через соломинку. Непрерывно разглядываю свой бокал, как будто в жизни не видела ничего более интересного. (И кто же готовит этот коктейль? Надо же, лед и пузырьки!) Через некоторое время начинаю изучать людей, переводя взгляд из угла в угол, вяло изображая, что жду кого-то (а не пью одна в баре), заодно немного развлекаясь. Невольно замечаю, все здесь общаются только с противоположным полом. Представляю, что все они влюблены и планируют поездки на Карибы, скоро пойдут домой и займутся потрясающим сексом. Замечаю парочку за столиком в углу. Девушка хорошенькая и выглядит скромно, а парень одет в джинсы и свитер – наверняка он интеллигентный и остроумный человек, без чрезмерного самомнения. Они говорят очень тихо и так близко склонили головы, что почти касаются друг друга. Путем сложных логических умозаключений, которые может сделать лишь сильно жалеющая себя девушка, прихожу к выводу, что этот парень подошел бы мне идеально. И поэтому представляю себе, как разрываю его спутницу на кусочки, – в такой ситуации подобные мысли посещают каждую одинокую девушку. У нее скучный вид, как у одежды из магазина «Дж. Кру», – она скорее всего фригидна; простая детская прическа – наверняка у нее нет красивого белья; на ногах мокасины, удобные для вождения, – она богата и ничего не знает о жизни. Наверное, не работает и ее счета оплачивает папа. В раздражении качаю головой – ну что мужчины находят в таких женщинах, и почему они не видят ничего во мне! И вдруг замечаю перед собой рюмку рома «151». – Пей до дна! – кричит новый бойфренд Джен. Я пила этот ром один-единственный раз, когда выступала в роли хозяйки на новогоднем вечере. В то время я встречалась с первым из череды недостаточно веселых, не очень умных, но милых и влюбленных в меня парней. Помню, я несла полную околесицу, а потом был полдень следующего дня. Поэтому, думаю, вы понимаете, что идея кажется мне прекрасной. Я чокаюсь с двумя такими же идиотами и отправляю обжигающую жидкость в горло. По моему подбородку текут капли рома, я уже собираюсь стереть их, но не успеваю протянуть руку, как мне в лицо уже суют пачку салфеток. – Можно я помогу тебе? – спрашивает рыжеволосый парень. Разве человек, желающий познакомиться, может так себя вести? Этого парня стоит наградить каким-нибудь дешевым призом! Но я уже чувствую влияние алкоголя (ром «151» – очень крепкий напиток), и, честно говоря, мне приятно его внимание. – Конечно. Двое в углу уже целуются, как мне кажется, специально демонстрируя мне свое счастье. Рыжеволосый не спеша вытирает мой подбородок. А его рука с салфеткой искусно скользит по моей щеке и спускается все ниже и ниже. Противно, что я позволяю ему делать это. Чувствую себя дешевкой, но мне наплевать! И в тот момент, когда салфетка находится примерно на середине пути, звонит мой телефон. И пусть я утверждала раньше, что прошлое меня больше не интересует и завтра начнется новая жизнь, я немедленно забываю об этом в надежде услышать голос Лайама. Не задумываясь хватаю сумочку, смотрю на целующуюся Джен (даже второпях понимаю по ее поведению, что она пришла сюда по тем же причинам, что и я). Выбегаю за дверь, чтобы не мешал шум. Ни капли не сомневаюсь – звонит Лайам. И это действительно он. – Алло? – говорю я и, пытаясь сохранить устойчивость, прислоняюсь к стене, потому что мир вокруг меня начинает бешено вращаться. – Дорогая, как твои дела? – спрашивает Лайам. И сейчас, когда я действительно слышу его, не знаю, что именно должна ответить. Интонация, с которой он произнес слово «дорогая», заставила мое сердце подпрыгнуть и сжаться. Это чувство оказывается мне очень знакомым – и оно просто фантастическое. Неужели этот звонок означает, что номер случайно оказался неправильным? Или он звонит для того, чтобы окончательно расставить все точки над i? Ведь он дал мне достаточно времени, чтобы, позвонив, узнать правду. Инстинктивно (или, скорее, потому что я ужасно пьяна) мне удается преодолеть зов сердца и ответить стервозным пренебрежительным тоном: – Лайам, я хочу знать немедленно, что, черт возьми, происходит? Не представляю, как он отреагирует, потому что раньше говорила с ним тоном милого сексуального котенка. Мои слова производят определенный эффект, и на том конце провода повисает долгая пауза. Но вместо того чтобы сконцентрироваться и гнуть свою линию дальше, я задумываюсь, чем она вызвана: чувством вины или шоком? А затем молчание прерывается смехом Лайама. Сначала он просто хихикает, а потом громко заливисто хохочет, останавливаясь лишь на мгновение, чтобы перевести дыхание. Смех? Постойте, но это же хороший признак. Нет, это просто великолепный признак! Он понятия не имеет, почему я злюсь. Считает, что я его разыгрываю. Вот это да! Здорово! Честно говоря, такой смех не может быть фальшивым. Я вела себя как сумасшедшая, страдающая паранойей, – пора в лечебницу для душевнобольных. Я чувствую облегчение. Словно, проснувшись ночью от кошмарного сна, понимаешь, что весь испытанный ужас – всего лишь иллюзия. Ну конечно же, Лайам просто ошибся, записывая номер. Ведь именно об этом думала Джоан, когда спрашивала, торопился ли он. А я просто не обратила внимания на ее вопрос. Какая же все-таки умная у меня подруга! (Сейчас я предпочитаю не думать о том, что именно сказала Джоан по поводу всей этой ситуации, воспользовавшись словом «придурок». Ведь она слышала только мою точку зрения, а это, как известно, всего лишь одна сторона правды.) – А ты чертовски истеричная, Лейн! Знаешь что? С огромным удовольствием задал бы тебе прямо сейчас. – Да, жаль, что ты не можешь этого сделать, – произношу я, стараясь говорить весело. – Ты только проснулся и собираешься на работу? В Англии сейчас пять утра, и я представляю, как забавно у Лайама примяты волосы с одной стороны. – Что? Сейчас? – недоумевает он, а я вдруг смущаюсь и опять начинаю подозревать его. Мне кажется, я поймала его на лжи и он находится где-то в другом месте. И голос у человека, который только что проснулся, звучит совсем по-другому. Но Лайаму снова удается развеять все мои страхи. – Нет, просто поставил будильник, чтобы проснуться и перехватить тебя по дороге домой. Я хотел сказать, что думаю о тебе, и о шоколадном пироге, и о твоей постели, и о поле в твоей квартире, и... Последнее «и» могло означать только одну-единственную вещь, и именно ее я безумно хотела услышать. Даже в фантазиях я не могла вообразить лучшего разговора по телефону, единственное, что добавила бы к нему, – это слова «я люблю тебя, Лейн!». Но и без этих слов моя жизнь просто прекрасна. Я поднялась на такую высоту, которая секунду назад казалась недостижимой. И вот я отлично себя чувствую (только мне довольно сложно удержаться на ногах), и забываю все неприятности (а также Джен, снова ставшую для меня бывшей подругой), и иду домой, обсуждая с Лайамом по мобильному все, что мы хотим сделать друг с другом. И я начинаю рассказывать о «Волшебнике страны Оз», а он меня внимательно слушает. Все именно так и происходит, только он вынужден прервать меня в середине, потому что ему пора собираться на работу. Но это вполне объяснимо! По крайней мере я кое-что успела рассказать. И, думаю, в следующий раз он услышит конец этой истории: о свадьбе Элли и бриллианте от Тиффани, который она получает в подарок. И снова оказавшись в постели, где несколько часов назад лежала в ужасном настроении, я абсолютно уверена, что мы с Лайамом идеальная пара, и опять чувствую, что все в моей жизни так, как и должно быть. Том сегодня сам не свой. Мы только перебросились парой слов утром, когда я отдала ему пиджак и сообщила, что у нас с Лайамом все в порядке. И он достаточно сухо говорил со мной и избегал смотреть в лицо. С того момента дверь его кабинета, почти всегда для нас распахнутая, плотно прикрыта. Может, он разозлился, что вчера я уехала так рано, в самый разгар работы над серьезным проектом, а причин для этого, как оказалось, не было. Поэтому сегодня я стараюсь изо всех сил, чтобы мой босс понял – я по-прежнему предана делу. Не сомневаюсь, если завтрашние переговоры пройдут удачно, напряжение исчезнет. Я заканчиваю проверку документов далеко за полночь. Никогда не была придирчивой к деталям, но на сей раз проявила особое внимание к каждой букве и каждой точке. От этой сделки зависит очень многое: премии сотрудникам, даже их работа. Поэтому я чувствую серьезную ответственность, гораздо большую, чем рискуя ошибиться в оттенке губной помады Сары Джессики Паркер на церемониях вручения «Оскара». Я очень поздно закончила проверку материалов. В итоге все формулировки соответствуют правилам, изложенным в книге Странка и Байта [16], даты одинаково отформатированы, и каждая страница в отдельности выглядит идеально. Теперь нашему полиграфическому отделу придется работать до утра, чтобы подготовить весь документ. Пытаясь разрядить обстановку, я использую женские чары – вхожу к ним с широкой улыбкой и бутылками содовой на всех. Потом пару часов сижу вместе с ними и раздаю печенье и конфеты из автомата. Устроившись на высоком стуле и наблюдая за работой парней, размышляю о том, не пытаюсь ли я специально продлить этот день, потому что, как только закончится этот проект, у меня не будет повода откладывать работу над материалом для «Кос-мо». И я начну ужасно паниковать, ведь до сдачи статьи останется всего неделя. Через час начинается встреча – пятнадцать человек пришли, чтобы послушать предложение Тома. Он выглядит настоящим профессионалом в купленном нами во время похода по магазинам костюме от Томаса Пинка. Какая-то женщина из компании «АТиТ» делает Тому комплимент по поводу его галстука, а он смотрит на меня и подмигивает. Когда она дотрагивается до галстука, меня охватывает незнакомое чувство, похожее на гордость, но с примесью чего-то особенного. И я слежу за этой женщиной до тех пор, пока она не оказывается на другом конце стола и в ее шаловливые пальцы не попадает кофейная чашка. Не могу удержаться от мысли, что ей стоило бы вести себя более сдержанно, ведь у Тома есть девушка и впереди у нас деловая встреча. Том полностью контролирует ход переговоров. Днем раньше мы репетировали его выступление. Мы с Джоном играли роль потенциальных клиентов и не могли удержаться от глупых вопросов типа: «Вы говорите интересные вещи, но мы хотим знать: чем заправлен этот салат?» Как я уже рассказывала, в тот день Том был в плохом настроении и мы ни разу не увидели даже его полуулыбки. Но сегодня он крайне обходителен и весел. Честно говоря, когда Том начинает рассуждать о деле, я чувствую восторг. Никогда не видела своего босса в подобной ситуации раньше, поэтому его речь производит на меня потрясающее впечатление. Том харизматичен, разбирается в диаграммах и знает ответ на любой вопрос. «Самое большое количество пользователей... В исследованиях аудитории внутри США и за рубежом...» С каждым доводом Тома лица сидящих за столом людей выражают все больший интерес и удивление, как будто они услышали что-то для себя неожиданное. И хотя я просто изображаю на этой встрече важного сотрудника – наш отдел должен казаться больше и сильнее, чем на самом деле, – Том обращается ко мне крайне уважительно. Встреча продолжается очень долго, около шести часов, и когда все заканчивается и мы вызываем для присутствующих машины, на часах уже около десяти вечера. Я думала, что Том сильно устанет, а он, наоборот, весь лучится энергией от нашего очевидного успеха. Меня просто поражает, насколько этот человек предан работе. И в этом он так похож... на меня. Я знаю, какое ощущение испытывает человек, тяжелым трудом добившийся поставленной цели. Том словно создан для этой работы, и это видят все. Он блистательно решает сложные задачи. Вот какой он – Том Райнер, экстраординарный генеральный менеджер. Когда мы возвращаемся к себе и начинаем собираться домой, Том предлагает: – Давайте отметим сегодняшний день. На завтра все равно нет ничего срочного. А отдых мы заслужили. Ребята, вы славно потрудились. Мистер Тамака уже звонил мне и намекал, что сделку можно считать состоявшейся. А без вас двоих я бы не справился. Я обещал вам шикарный ужин и готов сдержать слово. – Я бы с удовольствием, – отвечает Джон, – но у моей девушки сегодня праздник. У Джона есть девушка? Ну конечно, у Джона есть девушка. Он чувствительный и милый, и у него хорошая интуиция. Это я, ограниченная дурочка, считала, что у него проблемы с женщинами. Боже мой, ну как же можно быть такой слепой! Вот сейчас смотрю на него, а он улыбается – такой милый парень и, не сомневаюсь, просто замечательный возлюбленный. Когда я расстроилась из-за Лайама, он был так внимателен к моим переживаниям! Джон знал, что можно сказать в подобной ситуации, а о чем лучше помолчать. Любая девушка была бы счастлива, жди ее дома такой заботливый и тонко чувствующий человек. Я смотрю на Джона и вижу тонкие лучики морщинок вокруг глаз и около рта – это оттого, что он часто улыбается. Джон очень хороший, редкий парень. Думаю, люди могли бы ежедневно удивлять нас, позволь мы им это. Мне очень хочется отпраздновать. Теперь, когда подготовка проекта завершена и снова становится актуальной действительная причина моей работы здесь, я не могу отказаться от возможности чуть-чуть продлить сегодняшний день. – Ну что ж, тогда только я и ты, Эб Фэб, – говорит Том. Совершенно очевидно, он уже больше не расстраивается из-за меня, как это было недавно. Сейчас он смотрит мне в глаза и улыбается одним уголком губ – и мне это очень нравится. – Звучит неплохо. И куда же мы отправимся? – Сегодня у нас праздник, и я предлагаю пойти в мое любимое «Юнион-сквер-кафе». Его владелец – мой кузен, так что проблем со столиком не будет. Надеюсь, ты не возражаешь против ужина в шикарной обстановке? – Том поднимает брови, давая мне понять, что он уверен – в глубине души я роскошная женщина. – Совсем не возражаю! Как здорово оказаться в том месте, которое любит Лайам, – и он будет незримо присутствовать рядом со мной. |
||
|