"Дорога судьбы" - читать интересную книгу автора (Стил Даниэла)

Глава 29

Они выехали из Сан-Франциско и через два с половиной часа уже были в Сент-Элене. Сабрина глубоко вдыхала чистый воздух, любуясь холмами в изумрудной зелени. Впервые за долгие годы она чувствовала себя обновленной. С тех пор как она продала дом и рудники, Сабрина больше не ездила в Напу. Только сейчас она осознала, как много для нее значит эта долина. Почувствовав взгляд Андре, она вздохнула, повернулась и улыбнулась ему. Ничего не нужно было говорить, он и так все прекрасно понимал.

– Да, мне знакомо ваше состояние. В Бордо... и Медоке я чувствую то же самое...

Ему дороги места, откуда он родом, а ей эта долина. За долгие годы Напа стала важнейшей частью ее жизни. Как радостно было ехать в машине и показывать ему мелькавшие мимо городки: Оквилл... Резерфорд... какие-то новые виноградники... Она махнула рукой в сторону холмов, где находились ее рудники, а затем, обогнув Сильверадо Трейл, остановила машину и указала на открывшийся их взору огромный участок. Он был заброшен, зарос сорняками, и было видно, что на нем давно ничего не сажали. На земле валялась сброшенная кем-то табличка «Продается». Она так и не решилась продать свои участки, да и сейчас не знала, как ей поступить. Когда-то она строила грандиозные планы, мечтала выращивать винные сорта винограда... Она обернулась, посмотрела в темно-голубые глаза Андре и пожала плечами, словно прося прощения:

– Когда-то здесь было чудесно... – Указывая рукой, она описывала росшие здесь сорта, рассказывала про филлоксеру и «сухой закон», погубившие виноградники. – Не думаю, что это можно восстановить.

Плантация простиралась на две тысячи акров, и это было еще далеко не все. Они брели по полю. Андре внимательно изучал ее владения. Несколько раз он наклонялся, зачерпывал пригоршню земли и тщательно рассматривал ее. Затем он поднял на Сабрину серьезный взгляд и заговорил с ужасным французским акцентом, который заставил ее улыбнуться.

– У вас здесь золотая жила, миссис Харт. – Кажется, он не шутил.

Сабрина покачала головой:

– Возможно, раньше так оно и было, но сейчас... Земли упали в цене, как и все остальное.

Она думала о рудниках, которые пришлось продать, и о том, какие здесь раньше были виноградники. Они были неузнаваемы. Она с печалью вспоминала о былом. Ей мучительно хотелось вернуться на землю, которую так любил ее отец, и в то же время она вспоминала о тех, кого больше не было. Отец... Джон... Даже Джонатан, и тот ушел от нее. Когда они медленно возвращались к машине, Сабрина почувствовала, что на нее вновь навалилась тяжесть прожитых лет. Она вдруг пожалела, что приехала сюда. Что от этого изменилось? Какой смысл оплакивать прошлое?

– Мне следовало давно продать все это. Я сюда никогда не езжу, а земля пустует.

– Я бы купил ее... – Он придержал перед ней дверцу машины. – Но ведь это то же, что обокрасть ребенка. Друг мой, мне кажется, вы и сами не понимаете, чем владеете.

Те же плодородные почвы, что и в Медоке. С первого взгляда на заросшие виноградники он понял, что здешний климат и земли сулят ему удачу.

– Я хочу купить эту землю, Сабрина... – При взгляде на холмы его глаза сузились.

Нет, это не Бордо, но здесь чудесно. Здесь он будет счастлив. Если сюда приедут Антуан и несколько его лучших работников, они сотворят чудо, но сначала надо выбрать подходящие участки.

– Вы серьезно? – спросила она, хотя по глазам видела, что Андре не шутит.

Сабрина вызвалась помочь ему. Они поехали в агентство по продаже земельной собственности, кое с кем поговорили, и Андре выяснил, что прилегающая к ее участку земля площадью более трех тысяч акров тоже продается. Просили недорого, но Андре не терпелось увидеть участок до наступления темноты, и Сабрина повезла его обратно. Как выяснилось, они видели этот участок раньше, но не знали, что он продается. Когда они проезжали ее землю, Андре готов был вновь выйти из машины, милю за милей шагать по полям, разглядывать все вокруг, срывать лозы, касаться листьев и даже нюхать воздух. Сабрине доставляло такое удовольствие наблюдать за ним, что она забывала следить за дорогой. Он так увлекался всем, что делал, был таким спокойным и серьезным; когда разговор шел о пустяках, в его глазах светилось озорство, но стоило завести беседу о винограде, о recolte[6] или о качестве земель, мимо которых они проезжали по дороге в агентство, как он преображался. Когда они наконец добрались до конторы, Андре обернулся и улыбнулся Сабрине. Он был чрезвычайно доволен. В его глазах лучилась радость.

– Сабрина, что бы вы ответили, если бы я попросил продать мне вашу землю?

– Вместо той, которую мы уже видели? – удивленно спросила она.

– Вдобавок к ней. У меня появилась отличная мысль.

Она приготовилась слушать, и он продолжал:

– Мы с вами могли бы стать партнерами. У нас был бы потрясающий виноградник.

У Сабрины загорелись глаза. Она мечтала об этом всю жизнь. Но разве это возможно?

– Вы серьезно?

– Ну конечно.

Тут к ним подошел посредник, Андре немного поторговался и заключил сделку, к немалому облегчению агента. Он получит приличные комиссионные, и его четверым детям будет что поесть.

Андре снова обернулся к Сабрине:

– А как вы?

Пауза затянулась, оба затаили дыхание, и Сабрина ощутила давно забытую дрожь. Наконец-то у нее появилась возможность снова заняться любимым делом: бизнес, промышленность, собственность, купля, продажа... Она грустно покачала головой:

– Нет, Андре, вам я ее не продам. Казалось, именно этого он и ждал.

– А вы позволите мне обрабатывать вашу землю и стать вашим партнером?

Шесть тысяч акров... Ничего себе кусочек... На этот раз она кивнула. Глаза ее горели тем же пламенем, что и его.

Андре протянул ладонь, и они пожали друг другу руки. Агент, чувствовавший, что вот-вот состоится новая сделка, стоял неподалеку и следил за ними. Через минуту Андре подписал чек – аванс за уже приобретенную землю и только тогда понял, что ему нужен дом.

Как-то он не подумал об этом раньше: Андре растерянно взглянул на Сабрину. Да, ему нужно пристанище для него и сына; поначалу можно снять маленький домик – они неприхотливы. Он променял маленький замок в Медоке на эти непаханые земли. Но он знал, чего хотел. Внутренний голос подсказывал ему, что тут новая страна, новый мир, новые возможности. И жить здесь куда увлекательнее, чем отсиживаться во Франции, в уютном, надежном замке. Да и Антуану это придется по душе.

В начале девятого они остановились у придорожной закусочной. Только сейчас оба почувствовали, как проголодались. И пока они пили пиво, закусывая гамбургерами, Сабрина продолжала рассказывать своему будущему компаньону о том, каким чудесным местом была когда-то долина Напы.

– Я родилась здесь, в Сент-Элене, в доме моего отца.

– Он все еще принадлежит вам?

– Я продала его, – честно призналась она, скрывать было нечего. – Мне нужны были деньги на учебу сына. Когда в двадцать девятом году пропали все акции, ему было пятнадцать лет, а через три года я послала его учиться на восток. После биржевого краха я потеряла все свои вложения, рудники были на грани банкротства, а дом в Напе был нам больше не нужен: мы давно жили в городе. – Несмотря на гордость, ей было легко рассказывать о своих невзгодах этому скромному человеку.

С тех пор как они заключили сделку, предусматривающую совместное владение и обработку земли, ее неодолимо влекло к нему. Похоже, они моментально стали друзьями. Письмо от Амелии – лучшее доказательство, что де Вернею можно доверять.

– Моему сыну осталось учиться в университете еще год, а потом... – с облегчением вздохнула она, – по крайней мере я буду знать, что сделала для него все, что могла.

– А вы? Что он делает для вас?

Ей хотелось сказать: «Любит меня», – но она не была в этом уверена. Конечно, ей было спокойно, когда он приезжал домой; в душе ее теплилась надежда, что все-таки есть в этом мире хоть одна живая душа, которая любит ее, однако он никак не выражал этого. Его куда больше интересовало, что он мог получить от нее.

– Не знаю, Андре... Не думаю, что дети способны дать что-либо родителям, кроме чувства, что они у нас есть. Да вы и сами это знаете.

– Ах... – кивнул Андре, снова становясь истинным французом.

Он улыбнулся и поставил стакан.

– Дайте ему еще несколько лет.

Сабрина засмеялась, вспомнив бесконечные стычки с сыном.

– Похоже, несколькими годами не обойтись... Думаю, что это более длительный процесс. Ну ладно... а как будет с землей? Что вы собираетесь с ней делать? – Ее поражала серьезность, с которой Андре говорил о виноградниках. – Андре, вы действительно думаете, что у Франции нет перспектив?

– Да, абсолютно в этом уверен. Я до хрипоты спорил с Амелией, но мне не удалось ее переубедить. Она считает, что французы слишком умны: их не проведешь, они не позволят, чтобы их втянули в подобную авантюру. Но на сей раз она ошибается. Франция больна и экономически, и политически. Да и этот безумец на востоке, размахивающий нацистским флагом... Я искренне думаю, что настала пора уезжать из Франции, хотя бы на некоторое время.

Может быть, он просто поддался панике, подумала Сабрина. Возможно, всему виной возраст. Он уже сказал, что ему пятьдесят пять лет. Она вспомнила Джона. Именно в этом возрасте Джон стал более консервативным и увлекся политикой, на которую раньше не обращал внимания. Ему во всем чудилось только плохое, как и отцу. Наверное, именно поэтому Сабрина не придала особого значения его словам. Андре задумчиво смотрел на нее, и в его глазах застыла печаль. Когда они пили кофе, он, запинаясь, проговорил:

– Сабрина, не подумайте, что я сошел с ума, но я все время думаю об этом куске земли. Нашем с вами. Это именно то, чего я хотел, а вы упомянули, что когда-то увлекались виноградарством. Мне хотелось бы, чтобы вы были не только владелицей арендуемого и обрабатываемого мной участка, но и активным партнером. Вам бы не хотелось открыть со мной собственное дело?

– Я думаю, что меня больше не назовешь деловой женщиной...

– Не знаю. Я вижу, что вас тоже увлекла эта идея. А разве вы считаете эту идею безумием?

– Пожалуй, да, – улыбнувшись, ответила она.

Подошла официантка и налила им горячего кофе. Андре пил чашку за чашкой и каждый раз тактично замечал, что во Франции кофе имеет совсем другой вкус. Сабрина уловила намек и засмеялась. Но де Верней заинтриговал Сабрину, ей захотелось услышать продолжение.

– О чем вы думаете, Андре?

Он коротко вздохнул и поставил чашку на стол.

– Как вы смотрите на то, чтобы прикупить еще земли и стать моим полноправным партнером? Фифти-фифти.

Сабрина громко рассмеялась. Андре употребил типично американское выражение – «пятьдесят на пятьдесят».

– Купить? Андре, о чем вы говорите! У меня нет средств, чтобы оплатить учебу сына! Из всей собственности у меня только и осталось, что дом в городе и эти непроходимые заросли в Нале, которые вы видели. Разве я могу позволить себе такую трату? – Речь шла о покупке ни много ни мало восьмисот акров. Да, это ей не по карману...

Он был разочарован, но еще не сдавался:

– Я не знал... Я только подумал... – В его голубых глазах горел галльский огонек, и Сабрина поймала себя на мысли, что ей нравится его внешность.

Как-никак он был красивым мужчиной, стройным, гибким и выглядел моложе своих лет. Было легко представить себе, каким он был двадцать лет назад.

– Так у вас нет других источников дохода?

Вопрос был жестоким, но Андре не хотел обидеть ее. Ему очень хотелось открыть дело вместе с ней. С первой минуты знакомства им было легко друг с другом, да и Амелия называла Сабрину необыкновенной женщиной и расписывала, как умело та руководила рудниками. Андре подозревал, что Сабрина держится на плаву в столь сложное время только благодаря своим исключительным способностям. Интуиция подсказывала ему, что если бы она захотела, то могла бы найти способ купить землю. Да и в виноделии она отлично разбиралась.

– Андре, прошло слишком много лет с тех пор, как я уделяла внимание виноградникам. В молодости я мечтала выращивать французские сорта винного винограда, но, – засмеялась она, – когда это было? Пятнадцать лет назад? Двадцать пять? Нет, нет, я ничем не смогу быть вам полезна. – Она посмеивалась над предложением Андре, но, надо признаться, эта идея увлекла ее. Это намного интереснее, чем сдача земли в аренду. – Знаете, мне бы очень хотелось работать с вами. Увы, я могу лишь продать землю, но купить... Нет, мне это недоступно! – Эта мысль заставила ее вздохнуть.

В ближайшие месяцы ей предстояло оплатить еще один год учебы Джона в Гарварде. Все, что она могла продать, это земля в Напе, садовые участки, прилегающие к дому Терстонов, и драгоценности матери, которые она все равно не носит. Тем же вечером она серьезно задумалась, и мысль о продаже драгоценностей не оставляла ее даже в постели. На следующий день Андре собирался посетить Напу; он хотел еще раз посмотреть купленный участок, поговорить с бывшими хозяевами и подыскать себе подходящее жилье.

Думая о нем, Сабрина понимала, что этот человек ей нравится, и надеялась, что ему повезет. Удивительно, в его возрасте покинуть страну, где было все, что он хотел, уехать за шесть-семь тысяч миль и начать все сначала. Малодушному такое было бы не по плечу. Она восхищалась им. А Андре в этот день почувствовал ее необыкновенную внутреннюю силу, на которую намекала Амелия. Он не ошибся, предположив, что в ней осталось очень многое от прежней Сабрины, хотя она ограничивалась лишь односложными замечаниями, когда он предложил ей прикупить земли.

А Сабрина, без сил упав на постель, все еще обдумывала его слова, жалея, что она не может купить эту землю.

Наутро ее осенило: если ей удастся продать прилегающие к дому Терстонов участки, то этих денег не только хватит на то, чтобы оплатить последний год обучения Джона, но еще и останется. Вообще-то она планировала вложить эти деньги в какое-нибудь дело, но, с другой стороны, лучшего капиталовложения, чем покупка земли, не придумаешь. Об этом ей не раз говорил покойный отец. Но если она примет предложение Андре и купит эти участки, у нее не останется ни цента. Однако Андре производит впечатление знающего и дельного человека. Со временем у них появятся деньги. Конечно, ввязываться в подобную авантюру чрезвычайно рискованно, но мысли об этом будоражили кровь, ей хотелось действовать... как тогда, много-много лет назад, когда она сумела вывести рудники на новый уровень. Именно об этом она и мечтала. В юности ее больше привлекали виноградники, а не прииски. Она думала о его предложении целый день. Интересно, купил ли Андре землю? Она сделала два-три звонка относительно продажи садовых участков, и, когда вечером Андре позвонил ей, она была настолько взволнованна, что он едва понимал ее слова.

– Андре, я могу войти в долю!

Брокер заверил ее, что к завтрашнему дню все должно проясниться с ее садовыми участками на Ноб-Хилле. Два застройщика несколько лет ждут, когда она наконец решится продать участки, и заплатят большие деньги. Какое-то время придется жить в окружении строительных лесов, но ничего, она потерпит. Прощай, прежнее уединение, Бог с тобой! Если бы они могли вести дела вместе... Он ничего не понял из ее скороговорки и ужасно смутился.

– Что... Что... Что вы сказали? Медленнее... медленнее... – Он смеялся вместе с ней, понимая, что происходит что-то забавное, но что именно, не имел представления.

– Ах, извините... Как вы съездили?

– Потрясающе! Великолепно! – Он тоже был взволнован. – Знаете, у меня появилась великолепная идея. Я покупаю землю, продаю вам восемьсот акров, а вы... вам не обязательно платить сразу. Отдадите потом, когда сами пожелаете, хоть через пять лет! К тому времени мы с вами сказочно разбогатеем. – Андре рассмеялся.

Сабрина улыбнулась:

– Это ни к чему. У меня тоже есть идея. – Она начала было говорить, но вдруг передумала. – Знаете что, приезжайте-ка лучше ко мне. У меня есть бренди, мы посидим и спокойно все обсудим.

– Ах... – Он был заинтригован. – Бренди – это неплохо. А не поздно? Уже начало одиннадцатого.

Но она просто не могла ждать до завтрашнего утра, ей надо было поговорить сегодня, сейчас! Она, как нетерпеливый ребенок, весь день не находила себе места. Ладно, Андре выезжает, он возьмет такси...

Через пять минут Андре стучал в дверь, она мгновенно сбежала по ступенькам и открыла ему. Наверху, у камина в библиотеке, дожидалось бренди. Сабрина понеслась по лестнице, и Андре улыбнулся:

– Сабрина, да что с вами сегодня? – Он произнес ее имя на Французский манер.

Она засмеялась, налила ему бренди и указала на удобное кресло напротив.

– У меня появилась идея... Она касается собственности в Напе.

Глаза Андре заискрились, он смотрел на Сабрину, не смея поверить в то, что предстояло услышать. Не за этим ли она позвала его? Может быть, она собирается свершить чудо?

– Сабрина, не томите меня, – прошептал он.

Сабрина посмотрела на него и инстинктивно поняла: ее жизнь вот-вот изменится. Таких перемен было совсем немного: когда умер ее отец и она начала управлять шахтами... когда она вышла замуж за Джона... когда родился Джонатан... и теперь ее ждет новый драматический поворот. Его глаза говорили об этом. А она-то думала, что ей никогда больше не придется заниматься настоящим делом. Все только начинается. Она хотела быть компаньоном Андре. Да, да, ей хотелось этого больше, чем чего бы то ни было! Интуиция, деловая хватка подсказывали ей, что это не случайная встреча. Андре де Верней вошел в ее жизнь. Отныне их пути неразделимы. Она могла доверять ему. Залогом тому его долгая дружба с Амелией.

– Я хочу купить землю и стать вашим компаньоном.

Они долго смотрели друг на друга.

– А вы можете? Я полагал...

– Я всю ночь думала о вашем предложении, а сегодня утром сделала несколько звонков. Я должна продать садовые участки, окружающие дом Терстонов. Мне нужны деньги, чтобы оплатить последний год обучения сына в Гарварде.

Она слишком откровенна с ним, но стоит ли скрывать от него что-либо? Нет, ей хотелось, чтобы между ними установились честные, дружеские отношения, тем более если они будут партнерами.

– И если я получу за них хорошую цену – мне кажется, это удастся, – то поднапрягусь и выкуплю свою часть площади. Тогда бы с самого начала мы стали равноправными партнерами. – Он взглянул в ее горящие глаза и понял, что вот-вот начнется нечто чрезвычайно важное для них обоих.

Сабрина смотрела на него прищурившись и прокручивала в уме возможные варианты, как в былые времена, когда она управляла шахтами.

– Да, да, не сомневаюсь, что так и будет.

– И я тоже. – Андре пристально посмотрел на нее и поднял бокал. – За наш успех, мадам Харт! – Его глаза были такими серьезными, что Сабрина немедленно подняла бокал и чокнулась с ним.

Брови Сабрины сошлись на переносице. Понятно, что предстоит большая работа, но этого она боялась меньше всего.

– Кто будет выращивать виноград? Вы привезете специалистов из Франции?

– Со мной приедут трое рабочих и мой сын. Впятером мы сделаем все, что нужно, а если потребуется, мы можем нанять местных рабочих. Так как же? А вы, мой друг, согласитесь собирать виноград? – Он взял ее за руку и улыбнулся. – Так вы действительно решились?

– И бесповоротно! У меня такое чувство, будто я вновь ожила. – Она поняла, как соскучилась по работе, не важно какой: управление ли шахтами, стройка, что угодно!

А чем она была занята все эти годы? Пыталась сохранить остатки того, что безвозвратно теряла? Теперь она снова в гуще событий, и все это благодаря ему.

– Если все получится, я перед вами в неоплатном долгу, Андре.

– Ah nоn![7] – Он покачал головой. – Нет, Сабрина, вы совершенно не правы! Не вы, а я буду обязан вам по гроб жизни, если мы купим эту землю. – Он тоже прищурился, мечтая о том дне, когда его замысел станет явью. – Нас ждет небывалый успех... Я всей душой чувствую это. Мы вырастим лучшие сорта в мире... не исключая и Францию...

Ей хотелось плакать от счастья. Он предложил ей то, о чем она мечтала всю жизнь. Амелия прислала его как вестника судьбы, чтобы переменить всю ее жизнь. Его появление было лучшим даром на свете.

Последующие три дня прошли в сумасшедшей гонке: они вели бесконечные переговоры с банками по поводу их будущей недвижимости; ездили в Напу, встречались с владельцами виноградников, снова ездили в банк и, наконец, разговаривали с двумя застройщиками, желавшими купить садовые участки. Каким-то чудом им удалось заключить обе сделки в течение одной недели. Она продала почти все на Ноб-Хилле, кроме самого дома и прилегающего к нему садика. Они купили три тысячи акров земли в Напе, не считая ее собственной, площадью в две тысячи сто акров, что в общей сложности давало им почти шесть тысяч акров земли под виноградники. Но строго юридически каждому принадлежала ровно половина. Ее адвокаты напряженно работали несколько дней, ее банкиры настояли на том, чтобы точно выяснить финансовое положение Андре, и разослали кучу телеграмм. Она сама дважды звонила Амелии и благодарила за все, что та для нее сделала. Сабрина с трудом пережила эту безумную неделю. Когда она провожала Андре в Нью-Йорк, на прощание они дожали друг другу руки, и он, не удержавшись, расцеловал ее в щеки.

– Вы не находите, что мы оба сошли с ума? – Она снова чувствовала себя молоденькой девушкой, а Андре был даже красивее, чем несколько дней назад, когда они обходили свои владения в Напе под палящими лучами солнца.

Но она не обращала на это внимания, слишком взволнованная тем, что им уже удалось сделать. А ей еще предстояло найти жилье для Андре и Антуана – дом с пристройкой для троих рабочих, которые приедут из Франции.

– Когда вы вернетесь, Андре?

Он обещал позвонить ей из Нью-Йорка и телеграфировать из Бордо. У него уйма дел, но тем не менее он надеется вернуться через месяц. Через четыре, максимум через пять недель.

– К тому времени я постараюсь подыскать подходящее жилье. В худшем случае вы можете остановиться в доме Терстонов.

– Это было бы замечательно! – Он засмеялся, представив, как рабочие из Медока поселятся в изысканном особняке на Ноб-Хилле. – Мы превратим ваш дом в ферму.

– Пусть это вас не беспокоит. – Она помахала ему, пожелав счастливого пути; поезд тронулся.

На мгновение у нее защемило сердце: она вспомнила события девятнадцатилетней давности – поезд, который так и не дошел до Детройта.

Нет, судьба не могла быть такой жестокой. На этот раз все обошлось. Минуло ровно пять недель, и Сабрина снова пришла на вокзал – на этот раз, чтобы встретить Андре, Антуана и троих работников. Она присмотрела маленький сельский домик, непритязательный, но уютный, неподалеку от участков, которые они купили. Со временем Андре и Антуан построят свой дом, а сейчас в этом не было необходимости.

Они сразу поехали в долину Напа. Когда мужчины увидели землю, которую купили Сабрина и Андре, они принялись взволнованно обсуждать что-то по-французски.

Сабрину поразил Антуан. Это был высокий, худощавый, удивительно красивый молодой человек с голубыми, как у отца, глазами и копной густых светлых волос. У него были правильные черты лица, приятная улыбка и отцовские длинные ноги. Он удивительно чутко относился к Андре. Антуан не слишком хорошо говорил по-английски, но все же сумел объясниться с ней. А к концу следующего дня они стали друзьями. Он разительно отличался от ее сына. Сабрина объясняла это тем, что Антуан взрослее Джона. Но больше всего ее поразило, до чего же он славный малый. Казалось, он был готов помочь всем и каждому; когда атмосфера накалялась (а это случалось частенько, учитывая галльский темперамент спорщиков), он разряжал ее. Казалось, общество отца доставляло ему радость, а с ней он был изысканно учтив и в то же время остроумен. Интересно, поладит ли он с Джоном, когда тот вернется домой? Сабрине очень хотелось, чтобы молодые люди встретились и подружились.

Но Джон приехал домой лишь в июне. Со дня приезда Андре и Антуана прошло шесть недель. Несколько дней они прожили в доме Терстонов: нужно было уладить дела с банком, взять ссуды, на которые они рассчитывали. Вокруг стоял невообразимый шум. Строители делили территорию сада на участки, на которых собирались возводить дома. Сабрина оставила лишь маленький садик за домом, но выйти в него было невозможно. Все вокруг было заляпано бетоном, в воздухе висели клубы пыли, верхушки деревьев были снесены подъемными кранами. У Сабрины сердце кровью обливалось при виде этого печального зрелища, но она старалась не думать об этом. Печально видеть, как все изменилось, но ничего не поделаешь, сделанного не воротишь. Утешала мысль, что она с помощью Андре и Антуана занята стоящим делом. Слава Богу, она оплатила последний год обучения Джона. Но теперь приходилось экономить каждый пенни: она хотела вложить все, что у нее было, в их дело. Несколько раз в неделю она посещала Напу и с ликованием объезжала свои владения. А Андре, бывая в городе по крайней мере раз в неделю, останавливался в гостевой анфиладе дома Терстонов. Однажды вечером, когда они мирно разговаривали в гостиной, приехал Джон. Он окинул присутствующих откровенно враждебным взглядом, бросив свои вещи прямо в вестибюле.

– Что, мамочка, новые постояльцы?

Ей хотелось ударить его за непочтительный, язвительный тон, но она сдержала себя.

– Полегче, Джон, – ответила она, строго посмотрев на сына. – Это Андре и Антуан де Верней. Я говорила тебе, что мы стали совладельцами виноградников в Напе.

– Все это бред!

Господи, как он отличался от сына Андре, который так тепло отнесся к ней... Но было ясно, что Джон почувствовал в них угрозу. Значит, мать снова занялась бизнесом. О, как он ненавидел ее работу, когда был ребенком! Антуан протянул Джону руку, и тот равнодушно пожал ее. Его сейчас волновало только одно: на следующей неделе должны приехать два его приятеля из Гарварда, они отправятся сначала на озеро Тахо, а потом в Ла-Холью. Это было не совсем то, на что он рассчитывал. Джон предпочел бы съездить в Европу со своим дружком Дьюи Смитом, но уж раз мать так хотела, чтобы он провел эти каникулы дома, он использует это время, чтобы заставить ее послать сына в Европу после того, как он закончит курс. Неужели он не заслужил «гранд тура»? Все его приятели постоянно ездят в Европу, а он чем хуже? Почему он должен проводить каникулы дома? Ему так хотелось плыть на «Нормандии»! В конце концов, мать просто в долгу перед ним: не каждый же день оканчивают Гарвард! Он пока ничего не говорил ей о своих планах, времени предостаточно, еще успеет обработать ее. А сейчас ему нужна машина: скоро приедут друзья.

– Когда я в городе, можешь пользоваться моей, сынок. Я буду ездить на такси.

Андре краем уха слышал ее разговор с сыном. Его поразило бесконечное терпение Сабрины. Это ее единственный сын, что многое объясняет. Отец мальчика умер, когда тому было два года, да и сама Сабрина однажды призналась во время их вечерней беседы, что она чувствует свою вину перед Джоном за свою постоянную занятость на рудниках.

– Но вы делали это ради него, – убеждал Сабрину Андре. – У меня с Антуаном были те же проблемы, когда умерла Эжени. Но ему пришлось это понять. На вас свалилась огромная ответственность, Сабрина. Он должен уяснить это хотя бы сейчас.

– Он понимает только то, что ему нравится. – Сабрина улыбнулась своему партнеру и другу.

К собственному стыду, она хорошо знала, как избалован ее сын. Ей было неудобно перед Андре, что даже в присутствии посторонних Джон требует новую машину.

– О Боже, неужели мы не можем купить другую?

– Джон, ты знаешь, что сейчас я не могу себе этого позволить. – Она попыталась говорить тише, но Джон отказался последовать ее примеру.

– Да почему, черт побери? Ты покупаешь все, что хочешь: землю, виноградники и бог знает что еще!

Он был чудовищно несправедлив. За все эти годы она ничего не купила себе, хотя и была прилично одета, но платья ее давно вышли из моды. Андре заметил это. Он отдавал себе отчет, на какие жертвы ей пришлось пойти. У нее практически не было наличных: она вложила все деньги в виноградники и оплатила обучение Джона. Она не могла позволить себе лишние траты. Но Джон, казалось, отказывался это понимать и продолжал давить на нее.

– Джон, ты несправедлив. Пожалуйста, езди на моей машине. Ради Бога! – Ее машина стояла в гараже друзей на другой стороне улицы.

Ее гараж, увы, был снесен, как и сады дома Терстонов, превратившиеся теперь в гигантскую строительную площадку.

– Неужели ты думаешь, что мы сможем жить в этом грохоте? – Он старался перекричать шум.

Сама она обращала на это внимание только вечером, когда строители прекращали работу. За последний месяц она привыкла к этим звукам, а строительство, как она слышала, продлится не меньше года.

– Прости, Джон, но ведь это не будет продолжаться вечно. А ты скоро уедешь. – Нежная улыбка тронула ее губы. – На следующий год, когда ты окончишь университет, все будет закончено.

Джон тяжело вздохнул:

– Будем надеяться... А как насчет машины? Я могу взять ее днем?

– Да, конечно. – Кажется, он хотел поехать куда-то с девушкой. – Вернешься к ужину? – Они часто ужинали вместе с Андре и Антуаном.

Ей хотелось, чтобы Джон ближе познакомился и подружился с ними, но, очевидно, у ее сына были другие планы.

Он встал и покачал головой:

– Извини, не могу. – Он свысока посмотрел на друга матери.

Андре все еще говорил по телефону, и Джон решил, что тот ничего не услышит.

– Это твоя новая любовь? – Он пристально посмотрел ей в глаза.

Сабрина вспыхнула. Джон готов был поклясться, что его вопрос вывел мать из равновесия.

– Грубо, Джон. Он мой деловой партнер. Но мне бы очень хотелось, чтобы ты познакомился с ним и его сыном.

Джонатан пожал плечами. Какое ему дело до этих французов! Они его совершенно не интересовали. Да и что может быть общего у него с этими скромно одетыми людьми, выходцами из Бордо, которые и говорить-то могли только о земле и своих виноградниках. Он забыл, что эти люди благородного происхождения, а они никогда не вспоминали о своем проданном замке. Впрочем, Джона занимали другие проблемы, особенно теперь, когда у него была машина. Через полчаса он отбыл и вернулся поздно ночью. На рассвете Сабрина уехала вместе с Андре и Антуаном в долину Напа, а вернулась поздно вечером. Казалось, она проводила все свое время, курсируя в машине между домом Терстонов и ее новой собственностью в Нале. Но ведь там было столько дел!

– Зачем тебе понадобилось лезть в эту безумную авантюру? – спросил ее Джон, когда они увиделись вечером.

В его глазах читалось обвинение, словно она растратила чужие деньги и ограбила его или снова пошла работать на рудники, бросив его одного. Но ведь ему уже двадцать один год, и почти все время он проводит в университете за три тысячи миль отсюда. А разве у нее нет права заниматься тем, что ей нравится? Она мечтала об этом всю свою жизнь. И ей только сорок семь лет. Она не собиралась бросить все и умереть только потому, что он вырос. Да, это было самое увлекательное дело в ее жизни, но Джон видел в нем серьезную угрозу. И всякий раз, когда заходил разговор о ее деле, сын мрачнел, словно она обкрадывала его.

– Джон, обещаю, все будет хорошо. У нас будут лучшие виноградники в Штатах.

Он посмотрел на нее и пожал плечами:

– Ну и что из этого? Я предпочитаю шотландское виски.

Она раздраженно вздохнула. Иногда он был просто невыносим.

– К счастью, не все так думают.

И тут, словно что-то вспомнив, Джон повернулся к ней и небрежно заметил:

– Да, на следующей неделе здесь проездом будут мои друзья.

Сабрина нахмурилась и бросила на него вопросительный взгляд.

– Но ты ведь собираешься на озеро Тахо, правда?

– Да. Я просто подумал, что они могут зайти к тебе познакомиться.

В первый раз он предложил нечто подобное. Сабрина застенчиво улыбнулась ему:

– Это очень близкий тебе человек?

Поняв, о чем она подумала, Джон покачал головой.

– Нет, нет, совсем не это... просто друг... Ну, не важно, сама увидишь...

На мгновение ей показалось, что глаза у него были виноватые.

– Как их зовут? – крикнула Сабрина ему вдогонку, Джон уже выходил из комнаты.

– Дю Пре.

Она не поняла, мужчина это или женщина, но забыла уточнить.

На следующей неделе он уехал на Тахо.