"Свинья" - читать интересную книгу автора (Даль Роальд)

7

Итак, наш герой отправился в город Нью-Йорк на поиски мистера Цукермана. Лексингтон путешествовал пешком, спал под изгородями и питался ягодами и кореньями. Через шестнадцать дней он добрался до метрополии.

— Что за сказочное место! — вскричал он, стоя на углу Пятьдесят седьмой улицы и Пятой авеню и глазея по сторонам. — Никаких коров или куриц и ни одна из женщин не напоминает тетю Глосспэн!

Что касается Сэмюэла Цукермана, то его внешность показалась Лексингтону совершенно необычной.

Это был маленький человечек с синими щеками и лиловым носом. Когда он улыбался, у него во рту там и сям поблескивали кусочки золота. Он принял Лексингтона в своей роскошной конторе, тепло пожал ему руку и поздравил с кончиной тетушки.

— Полагаю, тебе известно, что твоя нежно любимая опекунша владела значительным состоянием? — спросил он.

— Вы говорите о коровах и курицах?

— Я говорю о пятистах тысячах долларов, — пояснил Цукерман.

— Сколько?

— Полмиллиона, мой мальчик. И она оставила их тебе.

Цукерман откинулся в кресле и сомкнул ладони на круглом животе. Одновременно он незаметно просунул указательный палец за жилет и под рубашку, чтобы поскрести кожу вокруг пупка, что было его любимым занятием, доставлявшим исключительное удовольствие.

— Конечно, мне придется вычесть пятьдесят процентов за услуги, — сказал он, — но у тебя останется целых двести пятьдесят тысяч.

— Я богат! — вскричал Лексингтон. — Это прекрасно! Скоро ли я получу деньги?

— К счастью, у меня самые дружеские отношения с местными налоговыми властями и я сумею уговорить их обойти формальности и сократить побочные выплаты.

— Как вы добры… — пробормотал Лексингтон.

— Естественно, мне придется дать кое-кому небольшой гонорар.

— Как скажете, мистер Цукерман.

— Думаю, ста тысяч будет достаточно.

— Господи, это не слишком много?

— Никогда не экономь на налоговых инспекторах и полицейских. Запомни это.

— Но что останется мне? — слабо проговорил юноша.

— Сто пятьдесят тысяч. Но из них следует вычесть похоронные издержки.

— Похоронные издержки?

— То есть, оплатить похоронное бюро. Разве не понятно?

— Но я похоронил ее сам, мистер Цукерман, — за коровником.

— Не сомневаюсь, — согласился поверенный. — И что же?

— Я не привык к похоронным бюро.

— Вот что, — терпеливо повторил Цукерман, — может, ты и не знаком с ними, но в этом штате есть закон, согласно которому никто не может наследовать ни единого пенни, пока не заплатит полностью похоронному бюро.

— Неужели есть такой закон ?

— Ну конечно. И весьма хороший закон. Похоронные бюро — наши великие национальные предприятия. Необходимо защищать их любой ценой.

Сам Цукерман, вместе с группой активистов-общественников, контролировал корпорацию, владеющую сетью из девяти роскошных похоронных бюро, не считая фабрики гробов в Бруклине и школы бальзамировщиков в Вашингтон-хайтс. Таким образом, таинство погребения имело в глазах мистера Цукермана глубокий религиозный смысл.

— Ты не имел права хоронить тетю подобным образом, — заметил он. — Никакого права.

— Мне очень жаль, мистер Цукерман.

— Это подрывает общественную мораль!

— Я сделаю все, что вы скажете, мистер Цукерман. Просто мне хотелось бы знать, сколько я получу, расплатившись за все.

Помолчав, Цукерман вздохнул, нахмурился и продолжил потихоньку очерчивать кончиком пальца границы пупка.

— Ну скажем, пятнадцать тысяч? — предложил он, блеснув золотой улыбкой. — Прекрасная круглая цифра.

— И я смогу забрать их с собой сегодня?

— Конечно можешь.

И Цукерман вызвал старшего кассира и приказал выдать Лексингтону пятнадцать тысяч долларов из расходной наличности и взять расписку.

Теперь уже юноша рад был получить хоть что-нибудь — поэтому он с благодарностью принял деньги и упрятал их в рюкзак. Потом с жаром пожал руку поверенному, поблагодарил за помощь и покинул контору.

— Передо мной лежит весь мир! — вскричал наш герой, выходя на улицу. — И у меня есть пятнадцать тысяч на жизнь, пока я не опубликую свою книгу. А потом, разумеется, денег будет намного больше.

Стоя на тротуаре, Лексингтон раздумывал над тем, куда направиться. Повернув налево, он медленно зашагал по улице, разглядывая городские достопримечательности.

— Какой отвратительный запах, — заметил он, принюхиваясь. — Просто невыносимый!

Вонь дизельных выхлопов, извергаемых автобусами, оскорбляла его нежные обонятельные органы, настроенные на прием нежнейших кулинарных ароматов.

— Нужно убраться отсюда, пока мой нюх не испортился окончательно, — сказал Лексингтон. — Но вначале необходимо хоть что-то поесть. Я умираю с голоду.

Последние две недели бедняга питался лишь ягодами и корешками, поэтому его желудок страстно желал более весомой пищи. Хотя бы кукурузных котлет. Или пирожков с начинкой из козлобородника.

Он пересек улицу и вошел в маленький ресторанчик. Внутри было жарко, темно и тихо. Сильно пахло кулинарным жиром и капустной водой. Единственным клиентом был мужчина в коричневой шляпе, напряженно склонившийся над тарелкой и не взглянувший на вошедшего Лексингтона.

Наш герой уселся за угловой столик и повесил рюкзак на спинку стула. Все это казалось ему чрезвычайно интересным. «Целых семнадцать лет я пробовал лишь пищу, приготовленную тетей Глосспэн и мной самим, не считая кормилицы Макпоттл. согревшей несколько раз мою бутылочку с молоком, — сказал он себе. — Но теперь я испытаю искусство неизвестного повара и, если повезет, перехвачу для моей книги пару полезных идей».

Из полутьмы выступил официант и замер у стола.

— Здравствуйте, — поздоровался Лексингтон. — Мне хотелось бы котлету из мамалыги. Обжарьте ее по двадцать пять секунд с каждой стороны на очень горячей сковороде со сметаной и перед подачей «сбрызните» щепоткой петрушки. Но если ваш повар знает более оригинальный способ — я с удовольствием оценю его.

Официант склонил голову набок и внимательно оглядел посетителя.

— Хотите жаркое с капустой? — осведомился он. — Это все, что у нас есть.

— Жаркое с капустой?

Официант извлек из брючного кармана несвежий платок и, встряхнув, словно щелкнув плетью, развернул его. Потом сильно и звучно высморкался.

— Так хотите или нет? — повторил он, вытирая ноздри.

— Понятия не имею, что это значит, но с удовольствием попробую, — согласился юноша. — Я, знаете ли, пишу кулинарную книгу и…

— Одно жаркое с капустой! — крикнул официант, и где-то в глубине помещения, в полутьме, кто-то ответил ему.

Официант исчез. Лексингтон полез в рюкзак за персональными ножом и вилкой. Их подарила тетя Глосспэн, когда ему исполнилось шесть лет. Они были сделаны из тяжелого серебра, и с тех пор он не пользовался ничем иным. В ожидании заказа он с любовью протер их мягкой муслиновой тряпицей.

Вскоре вернулся официант с тарелкой, на которой лежал жирный, серовато-белый кусок чего-то горячего.

Лексингтон с волнением склонился к появившемуся перед ним блюду и принюхался. Ноздри его широко раздулись, вбирая запах и подрагивая.

— О небо! — воскликнул он. — Какой аромат! Это немыслимо!

Официант отступил на шаг, не сводя глаз с клиента.

— Ни разу в жизни я не встречал подобного чуда! — повторил юноша, хватая нож и вилку. — Бога ради — из чего это приготовлено?

Человек в коричневом костюме пристально огляделся и вновь принялся за еду. Официант тихонько отступил к кухне.

Лексингтон отрезал кусок мяса, подцепил его на серебряную вилку, поднес к носу и опять принюхался. Затем сунул в рот и медленно разжевал. Глаза его были полузакрыты, а тело напряжено.

— Фантастично! — воскликнул он. — Совершенно необычный вкус! О Глосспэн, любимая тетя, как мне хочется, чтобы ты была со мною и могла попробовать это восхитительное блюдо! Официант! Немедленно подойдите ко мне! Я требую!

Но тот испуганно следил за ним с другого конца комнаты, не выказывая желания приблизиться.

— Если подойдете и поговорите со мной, я сделаю вам подарок, — позвал Лексингтон, помахивая стодолларовой купюрой. — Пожалуйста, подойдите и поговорим…

Официант бочком и с опаской вернулся к столу. Схватил деньги и поднес поближе к носу, разглядывая под разными углами. Затем проворно сунул их в карман.

— Послушайте, если вы скажете, из чего приготовлено это прекрасное блюдо и дадите точный рецепт, я дам вам еще сотню.

— Я уже говорил. Это жаркое.

— А что такое «жаркое»?

— Вы никогда не ели жаркого? — пораженно спросил официант.

— Да Бога ради, ответьте же наконец и перестаньте меня мучить!

— Это свинина, — произнес официант. — Жареная в печи.

— Свинина !

— Ну да, жаркое из свиньи. Вы что, не знали?

— То есть, это — мясо свиньи?

— Ручаюсь.

— Но… это невозможно, — заикаясь выдавил юноша. — Тетя Глосспэн, которая знала о пище больше всех на свете, говорила, что любое мясо — отвратительная гадость, ужасная и тошнотворная… Но этот кусок в моей тарелке — без сомнения самое восхитительное блюдо из всех, что я пробовал! Но почему? Как вы объясните это? Тетя никогда не сказала бы мне, что оно отвратительно, если бы это было не так.

— Может, ваша тетя не знала, как его готовить?

— Неужели это возможно?

— Конечно. Особенно, когда дело касается свинины. Жаркое нужно готовить очень умело, иначе оно окажется несъедобным.

— Эврика! — вскричал Лексингтон. — Держу пари, что так и было! Она готовила неправильно! — И он протянул сотенную бумажку. — Отведите-ка меня на кухню. И познакомьте с гением, приготовившим это мясо.

И Лексингтон тотчас оказался на кухне, где познакомился с поваром — пожилым человеком с сыпью на шее.

— Это обойдется вам еще в сотню, — предупредил официант.

Лексингтон с удовольствием удовлетворил просьбу, но на этот раз отдал деньги повару.

— Вот что, — начал он. — Признаюсь, я весьма удивлен рассказом вашего официанта. Вы действительно уверены, что съеденное мной восхитительное блюдо приготовлено из мяса свиньи?

Повар поднял правую руку и почесал шею.

— М-м… — протянул он, хитро подмигивая официанту. — Скажу лишь, что, по-моему, это было мясо свиньи.

— То есть, вы не уверены в этом?

— Не следует доверять безоговорочно.

— Но чем иным это могло быть?

— Есть шансы, знаете ли, — медленно процедил повар, — что мясо было человечье.

— Хотите сказать, мясо мужчины?

— Да.

— Великий Боже.

— Или женщины. Вероятность одинакова. На вкус они схожи.

— Вот теперь вы удивили меня по-настоящему, — заявил юноша.

— Век живи — век учись.

— В самом деле…

— Фактически, последнее время мы получаем его от мясника в огромных количествах. Вместо свинины, — добавил повар.

— Неужели?

— Беда в том, что отличить их почти невозможно. Оба сорта очень хороши.

— Тот кусок, что я съел, был превосходен.

— Рад, что вам понравилось. Но если быть честным до конца, то я все же думаю, что вы ели свинину. Пожалуй, почти уверен в этом.

— Уверены?

— Да, наверняка.

— В таком случае, предположим, что вы правы, — согласился Лексингтон. — Не окажете ли любезность — вот вам еще сто долларов — дать мне точный рецепт его приготовления?

Спрятав деньги, повар пустился в разглагольствования о деталях приготовления свиной вырезки, а юноша, не упуская ни единой подробности «величайшего рецепта», присел за кухонный столик и тщательно занес его в записную книжку.

— Это все? — спросил он, когда повар смолк.

— Да, все.

— Но есть и какие-то особые тонкости, да?

— Для начала нужен хороший кусок мяса, — сказал повар. — Это уже полдела. Боров должен быть упитанным, и разделать его необходимо правильно, иначе получится паршиво, как ни готовь.

— Покажите, — попросил Лексингтон. — Зарежьте одного при мне, чтобы я научился.

— Мы не режем свиней на кухне. Тот кусок, что вы съели, прибыл с консервного завода в Бронксе.

— Ну так дайте его адрес!

Повар дал ему адрес, и наш герой, от души поблагодарив обоих собеседников за доброту, поспешил прочь и, поймав такси, направился в Бронкс.