"Возлюбленная колдуна" - читать интересную книгу автора (Дайер Дебра)

Глава 4

Коннор смотрел вслед уходящей Лауре, восхищаясь странным фасоном ее платья, об­тягивающим тонкую талию, которое собира­лось сзади в комок ткани и плавно покачива­лось при каждом шаге.

— Она похожа на искрящееся пламя, за­ключенное в кристалл.

— Да, — кивнула Софи, бросив постельное белье на кресло рядом с кроватью. — К сожалению, Лауру с самого детства учили подав­лять свои чувства. Ей никогда не разрешали играть с другими детьми.

Не потому ли она тянулась к нему, когда они были маленькими? Коннор вспомнил ша­ловливую девочку, с которой играл в их тай­ной долине, и мысленно сравнил ее с диким лебедем, несущимся по ветру.

— Как странно: она — та самая женщина, с которой я встречался во снах, но одновремен­но совсем другое существо!

— В своих снах мы пользуемся известной свободой быть теми, кем хотим быть. Боюсь, что Лаура никогда не знала такой свободы в реальной жизни. Ее учили быть тихой и смир­ной, хотя очевидно, что за безукоризненным холодным фасадом скрывается пламень.

— Да, я чувствую это, — согласился Коннор. И еще он чувствовал, что за внешней холодностью Лауры скрывается та женщина, которую он знал и любил. Он преодолел тыся­чу лет, чтобы покорить эту женщину.

— Меня всю жизнь называли мечтатель­ницей, безнадежно романтичной. Видимо, я всегда верила в чудеса, и вот явился ты. Живое доказательство, — Софи улыбнулась Коннору. — Я верила, что вы с Лаурой долж­ны были найти друг друга, и надеюсь, что ты сможешь вызволить ее из тюрьмы, в которой спрятаны ее чувства.

— Но вы пытались отправить меня обрат­но.

— К сожалению, я дала Лауре слово, — Софи сжала его руку. — Ведь ты понимаешь меня?

Коннор кивнул.

— Вы связаны словом.

— Да, — Софи утешающе улыбнулась. — Но у меня есть подозрение, что мои жалкие попытки не смогут разлучить тебя с Лаурой.

По правде говоря, Коннор понятия не имел, к чему могут привести ее причудливые закли­нания.

— Я приложу все усилия, чтобы остаться здесь. Ничто не сможет разлучить меня с ней!

— Я верю в тебя, — Софи похлопала его по руке. — А теперь давай устроим тебя на ночь.

Коннор помог Софи постелить белые прос­тыни и одеяла, после чего последовал за ней в ванную комнату. Пол и стены ванной были покрыты белыми мраморными плитками. Со­фи протараторила названия нескольких фар­форовых емкостей разных размеров: ванна, ра­ковина и «удобства».

— Это нужно для… ну… вот… — Софи дер­нула за медную цепочку, прикрепленную к бе­лому ящику над сиденьем «удобств». В фар­форовую емкость под дубовым сиденьем ма­леньким водопадом хлынула вода и с громким журчаньем ушла в слив. Через пару секунд все успокоилось. — Это нужно когда тебе понадо­бится… ну… естественные потребности…

Коннор улыбнулся, глядя, как на ее щеках проступают пунцовые пятна.

— Мне кажется, я знаю, для чего это нуж­но.

Софи вздохнула и подняла глаза к потолку.

— Ну и отлично.

Коннор вернулся за ней в спальню, не пере­ставая удивляться натуре женщины, которая приходилась Лауре кровной родственницей. Может быть, она тоже принадлежит к его народу, но не подозревает об этом?

А Лаура? «Ведьмы только в сказках», — ее слова эхом отдавались в его голове. Магия ужасала ее, как и сам Коннор. Она считает, что он — разбойник-викинг. Как она поступит, если узнает, что он — из народа Сидхе ? Коннор протяжно вздохнул, представив себе реакцию Лауры, когда он объявит ей, что в его жилах струится кровь народа его матери, Туата-Де-Дананн.

Пока лучше помолчать об этом. Сейчас важно заставить ее относиться к нему хотя бы как к нормальному человеку.

— Я взяла на себя смелость позаимство­вать кое-какую одежду у отца Лауры. — Софи взяла со стула около кровати рубашку и шта­ны из темно-синего шелка. — Это пижама, — объяснила она, передавая ему одежду.

— Пижама… — Коннор взял у нее одежду, почувствовав холодное прикосновение шел­ка. — Неужели в вашем веке мужчины настоль­ко опустились, что носят такие женственные одеяния?

— Только ночью.

Коннор с облегчением вздохнул.

— Но зачем одевать что-то на ночь? Софи взглянула на него, покраснев.

— А ты не одеваешь?

— Нет.

— Даже зимой?

— Никогда.

— Понятно, — она прочистила горло, и у Коннора сложилось отчетливое впечатление, что она пытается подавить смешок. — Да, на­до думать, тебе это совсем не нужно.

— Да, мне это совсем не нужно, — кивнул он, возвращая ей пижаму.

— Завтра посмотрим, подойдет ли тебе одежда Дэниэла, — Софи повернулась и напра­вилась к двери, перекинув пижаму через ру­ку. — Если тебе что-нибудь понадобится, по­стучи мне в дверь. Моя комната через две двери справа от тебя, — она улыбнулась ему на про­щание, взявшись за бронзовую дверную руч­ку. — Надеюсь, ты проведешь приятную ночь.

— Спасибо, — поблагодарил он, подумав о луне, сияющей на темном небе, и о приятных снах. — Я тоже надеюсь.

Здесь, в долине, которую Лаура посещала только во сне, никогда не шел дождь. Горы, похожие, на черные алмазы, пронзали вечно голубое небо, и кристаллы, выступающие из скал, сверкали на солнце. Со склона одной из гор бежал ручей, питающий долину; он журчал среди черных камней и, искрясь, хрустальным водопадом падал в озеро.

— Коннор! — Лаура обернулась, ища его взглядом. Но его нигде не было видно, и ледя­ной страх просочился в ее кровь. — Коннор!

Изумрудная трава и синие, белые, желтые, розовые цветы склонялись к ней, когда она бежала к озеру, образующему сверкающий хрустальный водоем у подножия горных скло­нов. Она стояла на гладком черном утесе на краю озера, надеясь увидеть в воде одинокого пловца, но его не было.

— Коннор, где ты?!

— Я здесь, с тобой.

Лаура обернулась на звук голоса. Коннор стоял в нескольких футах от нее, одетый в одни лишь брюки, черной кожей облегающие его узкие бедра и длинные мускулистые ноги.

— Я испугалась, что ты не пришел! Он улыбнулся, приближаясь к ней.

— Ничто не в силах разлучить меня с то­бой.

Она бросилась к нему, и он раскрыл ей навстречу свои объятия.

— Моя Эдайна !— прошептал он, обнимая ее все крепче, как будто боялся, что она вот-вот исчезнет.

— Обещай, что всегда будешь приходить сюда ко мне.

Он прикоснулся губами к ее уху.

— Всегда!

Она прижалась губами к его шее, и ее грудь наполнил опьяняющий аромат лимона и мус­куса. В этой долине она не носила ни корсета, ни нижних юбок. Ничто, кроме белой шелко­вой ткани, не защищало ее от прикосновения мускулистого тела, полного неугасимого муж­ского пыла.

Жар его груди проникал сквозь платье Ла­уры, и ее кожа становилась влажной. Его дыха­ние согревало ее щеку. Коннор подхватил ее рукой под коленями и поднял, прижимая к мо­гучей груди.

Затем он опустил Лауру на прохладную изумрудную траву и сам лег рядом.

Она прикоснулась к его щеке, провела паль­цем по изгибу улыбающихся губ.

— Мне всегда так уютно в этой долине! — Здесь ничто не может тебе угрожать. Это место всегда притягивало ее, манило к себе, как будто ее настоящий дом находился здесь, а не в реальном мире. Но очарование долины немного пугало ее.

— Тебя что-то тревожит. — Коннор запус­тил руку ей в волосы, поднимая их рассыпа­ющиеся волны к солнцу и пропуская золотис­тые пряди сквозь пальцы. — Скажи мне, что с тобой?

Как она могла сказать ему, когда сама не находила ответа? Тепло его тела ласкало ее сквозь белый шелк платья, вызывая в ней смутное желание, которого она прежде не ис­пытывала. Она не могла определить, когда в их отношениях что-то изменилось, когда не­винность была поглощена желанием — она сгорела, как сгорает полено в камине, превра­щаясь в пламя.

Боже, помоги ей, она сама не знает, чего ей ждать от себя!

Она не знала, что с ней случится, если она поддастся искушению и дотронется до него. Да, ей хотелось прикоснуться к нему, чувство­вать каждый изгиб, каждый мускул его.

— Иногда я думаю, — произнесла она, по­ложив ладонь на маргаритку, покачивающу­юся рядом от ветра, — что будет, если од­нажды мне придется выбирать между этой до­линой и всем остальным миром?

Он дотронулся до ее щеки своей теплой ладонью.

— Я люблю тебя, Лаура.

— И я люблю тебя. — Она глядела в его глаза, читая клятву вечной верности в их без­донных синих глубинах, и чувствовала, как бьется у нее в груди сердце. — Так сильно люблю, что это пугает меня.

— Я никогда не обижу тебя. — Коннор прижался губами к ее щеке. — Я расстанусь с жизнью, чтобы защитить тебя.

Лаура попыталась вздохнуть. Чувства сда­вливали ей грудь.

— Никогда не бросай меня, Коннор, — по­просила она, дотрагиваясь рукой до нежных волосков на его шее и сжимая в пальцах шел­ковистые черные пряди. — Обещай, что никог­да не бросишь меня.

Он провел пальцем по ее лбу, разглаживая бархатную кожу.

— Я никогда не брошу тебя, Лаура.

— Останься со мной навсегда.

— Навсегда… — Он опустил голову, при­жимая губы к бешено пульсирующей жилке на ее шее.

Лаура затаила дыхание, зачарованная неж­ным прикосновением его губ. Он покрывал поцелуями ее шею, задержавшись, когда до­брался до чувствительной кожи у нее под ухом. Его дыхание согревало ее. По ее телу бегали мурашки.

— Будь моей, Лаура. — Коннор положил руку ей на сердце, касаясь длинными пальцами ложбинки между грудью. — Навсегда.

Страсть, звучащая в его бархатном голосе, пробуждала в ней ответное желание. Но удаст­ся ли им вечно быть вместе?

— Ты — недостающая половина моей души, — он нежно прикоснулся губами к ее гу­бам еще сильнее разжигая в ней желание.

Она положила руки ему на плечи, впитывая тепло его кожи.

— Ты должна быть моей, Лаура, — гово­рил Коннор, прижимаясь губами к ее шее. Она застонала, чувствуя кожей влажный жар его языка. — Покорись мне, моя прекрасная Эдайна.

Она вздрогнула, понимая, что женщина, ко­торую звали Лаура Салливен, исчезнет, если она отдаст сердце, душу и тело этому человеку. Она изменится и никогда уже не будет такой, как прежде.

— Воссоединись со мной!

Его рука медленно скользнула вверх, по изгибу ее груди, обхватывая ее, и ее грудь поднималась навстречу его ладони. Он ласкал ее сосок сквозь шелк платья. Она сгорит в огне, который он разжег в ней. Она чувствовала, как пламя лижет ее кожу.

— Покорись мне, Лаура!

Лаура села в постели, тяжело дыша, как будто пробежала много миль. Она огляделась по сторонам, всматриваясь в каждый знако­мый предмет в спальне, будто искала спаси­тельную веревку, вытягивающую ее из бездны сна.

В щель между зеленоватыми парчовыми шторами пробивались солнечные лучи; они па­дали полосами золотистого света на обюссоновский ковер зеленых, золотых и белых оттен­ков. Было утро.

Лаура опустилась на подушку, глядя на темные складки полога над кроватью. Дев­ственно-белая фланель ночной рубашки при­липла к ее мокрой коже. По всему телу бежали мурашки, как будто руки Коннора все еще ласкали ее.

Что с ней творится? Как она может мечтать о таких нехороших вещах? Или она и вправду о них мечтала?

Ты знаешь меня давно: мы еще детьми иг­рали в зеленой долине, где всегда цвели дикие цветы. Откуда Коннор знает об этой долине? Этот варвар… — прошептала она, откинув одеяло, и выбравшись из кровати, схватила синее бархатное платье, лежавшее в крес­ле рядом с кроватью. Она не знала, каким образом этот викинг сумел проникнуть в ее сны! Да, ему это удалось…

Лаура оделась и направилась к двери. Ко­гда она до него доберется… О, он пожалеет о том дне, когда появился на свет!