"У Великой реки" - читать интересную книгу автора (Круз Андрей)25Вампир Арлан сидел на металлическом, вмурованном в пол стуле, прямо напротив меня. Нас разделяли две решетки, отстоящие друг от друга на полтора метра, которые были усажены рунами солнца и света, к которым вампиру было не прикоснуться. Маску с него сняли. Рядом со мной никого не было, мы были вдвоем, хоть я ни на секунду не сомневался, что нас подслушивают и записывают. Стоит за стенкой магнитофон с большими, медленно вращающимися катушками, а за ним – очередной унтер с эмблемами связиста и в наушниках. Камера эта была специально предназначена для допросов всевозможной нечисти и нежити. Теперь судьба свела меня в ней с вампиром, которого я сам захватил совсем недавно. Я опустил взгляд, глянул на его руки, которые он прятал в грубом балахоне с капюшоном. Такую ему здесь выдали тюремную одежду. Он перехватил мой взгляд, сказал: – Понемногу начали расти. Их вовремя ампутировали. Он имел в виду свои ладони, сожженные святой водой во время захвата. Я кивнул, сказал: – Это хорошо. На самом деле мне было совершено все равно, вырастут у него руки, или нет, я вообще предпочитаю вампиров убивать, нежели арестовывать, а потом с ними беседовать. Мерзкие это твари, не пойми что. Человеческий дух их покинул, место его занял демон. И демоном становится вампир. И демон не какой-нибудь, не полудемон вроде тифлинга, не кто-то еще, а самая настоящая бестелесная тварь с нижних планов бытия. Вроде и говоришь почти с человеком, а за фасадной вывеской лишь мрак и пустота на самом деле. С бездной общаешься. Лицо у него не заросло, один из глаз покрылся белесым бельмом. Руками он лицо защищал, рук лишился, но защитил не до конца. – Зачем ты меня звал? – Хотел поговорить. – ответил вампир. – О чем? – удивился я. – О том, о чем я не хотел говорить местным следователям. Я, признаться, вообще не очень хочу говорить им хоть что-то. Не нравятся они мне как собеседники. – усмехнулся он. – Они, в общем, на любовь и не напрашиваются. – съехидничал я. – Скорее наоборот. Но с ними все больше общаются, пусть не всегда добровольно. – Я знаю. – кивнул он. – Человеку легче устоять на допросах, чем вампиру. Человек может умереть под пытками, а вампир такой роскоши лишен. Хотя мы чувствуем боль не хуже людей. – А это уже я знаю. – сказал я. – Тем более есть специальные способы причинять боль вампиру. Так что же ты хотел от меня? – Ты пойдешь искать лича Ашмаи? – Так высоко я не замахиваюсь. Я пойду искать человека, колдуна, который, судя по всему, на Ашмаи работает. – ответил я. Не вижу причин этого скрывать, тем более, что про Пантелея я его уже спрашивал. – Я тебе помогу. Но взамен ты мне должен кое-что пообещать. Пообещать той клятвой, которую ты не нарушишь. Есть у тебя такая? – Есть. – кивнул я. Вампир помолчал, глядя в сторону. Потер подбородок о жесткий край капюшона. Затем снова повернулся ко мне. – Ты знаешь, что вампиры могут любить? При определенных условия, разумеется. Знаешь? – Знаю. Вампиры, самые самовлюбленные, самые самолюбивые и самые эгоистичные существа на лике земли, действительно способны любить и способны жертвовать собой во имя кого-то. Но только в единственном случае – своих «сайрос». Так, на одном из древних языков называются вампиры – любовники по крови. Если женщина-вампир «посвятила», а точнее – обратила в жаждущую крови тварь влюбленного в нее мужчину, или наоборот – они будут любить друг друга. И, скорее всего, вечно. В других случаях понятие «любовь» для вампира пустой звук. Равно как и «дружба», «милосердие», «сочувствие» и все остальное подобное. Вампир внутри «изысканно пуст», как они сами о себе говорят. Пустой звук по отношению ко всему, кроме «сайрос». – У меня осталась женщина. – продолжил Арлан. – Она посвятила меня. Я был влюблен в нее человеком, остался влюблен вампиром. Она неподалеку от лича. Я хочу, чтобы ты мне пообещал, что если ты все же доберешься до них, то не тронул ее. Дал ей уйти. Если получится. – Ты думаешь, что у нас будет возможность поговорить? – усмехнулся я. – Такой опыт общения с вашим видом у меня отсутствует. И к тому же, вероятность того, что я сумею приблизиться к Ашмаи, стремится к нулю. Не мой калибр. – Ты заблуждаешься насчет своего калибра. – ответил Арлан. – Как заблуждался я. И как будут заблуждаться они. Они ждут армий врага, они ждут магических атак. Они не ждут человека с силками на зайца, который расставит их на их дороге в уборную. И это ошибка. Я думал об этом все время. – Все равно не вижу способа завязать разговор с твоей «сайре». – пожал плечами я. – Мое имя, произнесенное вслух, остановит ее, даже если она уже вцепится клыками тебе в шею. Равно как и ее имя остановило бы меня. Мы обречены друг другу. – Это я знаю, насчет обреченности. А вот насчет имени… а не врешь ли ты, нежить? Вампир засмеялся. Негромко, мягким, обволакивающим смехом. Недаром говорят, что у них есть способности зачаровывать голосом, хоть и не сильные. – Нет, я не вру. Я поклянусь тебе в этом ее жизнью – единственное, что есть святого в моем существовании. – Хорошо. Это серьезно. Что я получу взамен? – Я примерно знаю, где искать постоянный, но тайный портал, ведущий в одно из убежищ. Я не могу поклясться, что там будет тот, кого ты ищешь. Я не знаю, вернется ли он еще когда-нибудь туда. Но знаю точно, что он там бывал. Я думал – и вспомнил, хоть и знал его под другим именем. Других колдунов из пришлых среди них просто нет. – Под каким именем? – Белый. Просто Белый. Не врет, скорее всего. Александр Белый – так он уже назывался. Возможно, что я получаю еще одну ниточку. Они лишними не бывают. А вампиршей больше, вампиршей меньше… Я за нее десяток других изведу, не вопрос. – Я поклянусь тебе, Арлан, в том, что если у меня получится, а я приложу все силы, чтобы получилось, я не причиню вреда той, кого ты назовешь. И отпущу ее с миром туда, куда ей будет угодно уйти. – Я верю. – склонил голову вампир. – Я это умею чувствовать. Ты действительно поклялся, а не произнес слова. Ее имя – Ливия. Черноволосая голубоглазая женщина, прекрасная как алмаз, светящийся в адском пекле. Ее ты сбереги. – Хорошо. – кивнул я, затем спросил: – Где твоя часть сделки? – В Гуляй Поле на улице Длинный Тесак есть дом. На первом этаже таверна «Хромой разбойник». На двух этажах номера, которые сдадут на час. Но есть и глухой подвал, который охраняется, не знаю, как именно. В подвале есть потайная дверь. Ее можно увидеть только с заклятием «истинного взгляда», ее закрывает иллюзия большой силы. За иллюзией дверь железная. Которую можно сломать. Или взломать. Или взорвать. Как угодно. За ней ход, длинный, не знаю, куда ведущий. Но в конце хода есть портал, активированный всегда. Он ведет за Лесной хребет, от портала дорога. скорее даже тропа, годная конному, но повозка не пройдет. Сам выход во дворе крошечного замка, даже не замка, а крепкого особняка. – Выход охраняется? – Наверняка, но я не знаю, каким образом. Меня провожали, и сразу же вели дальше от этого места. Там есть конюшня, в ней кони, которые не боятся вампиров. Конному все равно пара дней пути, но есть убежище для ночлега, там и для лошадей место есть. А затем дорога упирается в какой-то замок, в котором бывает Белый. Бывал, по крайней мере, часто бывал. И дорога туда одна, и все вокруг охраняется. Как именно – я тоже сказать не смогу. И магически, и не магически, это я знаю. Как обойти охрану – не имею понятия. А через портал можно прорваться. – Хорошо, я проверю. – кивнул я. – Если ты обманул – я вернусь. – У тебя плохо с логикой. – засмеялся вампир. – Если я обманул, твоя клятва ничего не стоит. Я не обманул. Ищи портал там. – Верно. Наверное, устал я сегодня. Что ты хотел еще сказать? Я бы ушел из этого гостеприимного места с удовольствием. – Хотел попрощаться. Уже не увидимся. – ответил вампир. – Помни, что ты мне обещал. – Может и увидимся. – пожал я плечами. – Нет, уже не увидимся. – повторил вампир, и посмотрел в потолок. Я встал со стула, понимая, что сейчас произойдет что-то. Вампир зашевелил губами, сначала беззвучно, затем я его услышал. Голос его стал громче, затем начал двоиться, троиться. Он уже кричал, притом так, что гудели решетки, разделяющие нас. Он кричал что-то вроде: «Теперь же, Ашмаи, лич и сеньор нашего народа, я предаю тебя этим людям. Я предаю твое дело и предаю твое имение! Я называю им твое настоящее имя, ибо имя это – Ас…». В этот момент голос его пресекся, словно кто-то звук выключил, а сам он вспыхнул, как облитый бензином. По мне ударило страшным жаром, я едва успел отскочить, прикрывшись локтем, броситься к выходу, где в дверях столкнулся с двумя надзирателями, бегущими к нам. Но ощутив этот жар, они тоже бросились назад, топая ботинками по бетонному полу. – Пожарных зовите! – заорал один из них. Где-то громко затрещал звонок пожарной тревоги, послышались крики. Но все закончилось само собой – окутанное пламенем с головы до ног тело Арлана пару раз метнулось из стороны в сторону, ударилось в решетку с такой силой, что та загудела, упало навзничь, пару раз дернулось и затихло. Костер быстро догорел, и через пару минут о том, что случилось, напоминал лишь тяжелый запах серы и кучка пепла в форме тела скорчившегося человека. Я стоял, открыв рот от изумления. – Какой прекрасный способ. – послышался у меня за спиной голос Бердышова. – Как же мы до него не додумались? Я обернулся. Генерал стоял прямо у меня за спиной. Я не слышал, как он подошел. – Не додумались до чего? – До такого способа самоубийства, как тот, который вы видели сейчас. Вы же поняли, что вампир вовсе не собирался выдавать Ашмаи? – Ну… да. Слишком уж громким и долгим было вступление. Много патетики. – Верно. – кивнул Бердышов. – На нем было заклятие «огненной печати». Тот, кто выдает запечатанную тайну, сгорает так, как мы видели только что. Быстрая, неотвратимая смерть. – И что? – не понял я, к чему он клонит. – Знаете, я не всегда сидел в кабинете. – сказал он, прихватив меня за локоть и тихонько направляя к выходу. – В двадцатилетнем, примерно, возрасте, мне случилось попасть в плен. Мы тогда работали против одной странной секты с изуверскими наклонностями. Через день после пленения я мечтал о смерти столь же горячо, как и о жизни. Еще через день меня освободили. Чистое везение – банда просто напоролась на эскадрон зуавов, и к тому же меня забыли добить. Меня вылечили, но я помню каждую секунду своего дня в плену. Мы поднялись по лестнице, по той самой, из подвала, по которой мне сегодня ходить уже довелось. Бердышов шел рядом, продолжая говорить. – Мне повезло, а многим агентам так не везет. Что мы знаем о том агенте, который бесследно исчез с разгромленной явки в Биларе? Я знаю, вы об этом прочитали. Какую судьбу он встретил? Ведь это так просто, не дать пленному покончить с собой. – Верно, не сложно. – осторожно подтвердил я. – А теперь представьте, что я наложил… не сам, разумеется, но все тверские маги по моему ведомству служат, наложил на вас заклятие «огненной печати». А еще лучше – заклятие «ядовитой печати», отравляющее быстро и безболезненно. А предмет, который вам нельзя разглашать… ну… – он поискал глазами по сторонам, затем вытащил из кармана свой бумажник. Раскрыв бумажник, он заглянул в него, быстро пересчитал купюры. – Вот… двести двадцать рублей на ассигнации. И это мы можем сделать секретом, если пожелаем. И теперь, для того, чтобы вы могли в любую секунду покончить с собой, вам достаточно будет выкрикнуть: «В кошельке у Бердышова такого-то числа такого-то года было двести двадцать рублей на ассигнации!». Ну, или еще что-нибудь. Каково? Я даже остолбенел от такой простоты решения. Действительно, кто меня спросил бы о такой ерунде? Никто. Кому это охота знать? Никому. Даже мне самому. Плевать мне, сколько сейчас денег в кошельке у Петра Петровича Бердышова. Можно ли сделать это смертельной тайной? Да проще некуда, что угодно можно сделать. То, что ты будешь повторять вслух во время наложения заклятия. И окажись я в руках у… того же Пантелея, например, я смогу убежать в смерть от того, что может быть хуже оной. – Скажите, ваше высокопревосходительство… – обратился я к Бердышову. – А нельзя ли мне стать испытателем подобного способа? – Почему бы и нет? Придумайте только, чем вы никогда в жизни не станете говорить вслух, даже будучи мертвецки пьяным. Что вам не важнее всего в жизни? |
||||
|